Форум » Дневники персонажей » Аргус Филч: со шваброю в рукою, с тряпкою в другою, с веселою улыбкой на усте. » Ответить
Аргус Филч: со шваброю в рукою, с тряпкою в другою, с веселою улыбкой на усте.
PostScriptum: Мама, не смотри на меня так. В чем дело, мама? Да, я вечно небритый, нечесаный и немытый. Зато я похож на Джо Кокера. И не надо плакать, мама. Мама, не надо плакать, это тебе не поможет. Из аврората сегодня прислали ответ: я негоден. Я сквиб, а не гей с плоскостопием, мама. Почему аристократы считают, что первое хуже? У меня все в порядке с ногами и всем остальным. Я не могу смотреть, как стыд гнетет тебя, мама, Всякий раз, когда звучит мое имя. Я ухожу из дома на улицы Лондона, мама. Я оставляю усадьбу и прочь ухожу в пампасы. Я объявляю войну снобизму и всей прочей хрени, Волшебной палочки нет, зато есть губная гармошка. Я слабаю вам блюз - спрячьте глубже свои галеоны. Я слабаю вам блюз - запирайте своих дочерей.
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Нарцисса Малфой: Слов у меня нет: одни смайлики!))
PostScriptum: Нарцисса Малфой о, благодарю! у меня, как всегда, слов и букв в избытке)
PostScriptum: Я родился в понедельник, поэтому всегда считал теорию о недобрых чарах, окружающих этот день недели, исключительно плодом человеческого нежелания работать. Поэтому меня нисколько не смутил и не насторожил тот факт, что началу этого учебного года суждено было случиться именно в этот день недели. Не задалось все с самого утра, когда, спросонья нашаривая ногой куда-то запропастившийся правый тапок, я случайно наступил на миссис Норрис. Окончательно пробудились мы одновременно. Причем животное так отчаянно орало свои кошачьи ругательства, топорщило шерсть и вздыбливало спину, что зашедший в этот миг Сеймур с завтраком на подносе недолго думая решил, что на меня напал боггарт и "доброго сэра Аргуса Филча" нужно безотлагательно спасать. Как оказалось, безотлагательно в самом прямом смысле этого слова: не откладывая поднос с завтраком. Как позднее выяснилось, именно с помощью подноса, точнее, его содержимого меня и спасали от примерещившегося боггарта. Сдержанно, стараясь не впадать в пылкие эпитеты, я поблагодарил Сеймура за оказанную первую помощь и отправился в ванную смывать с себя последствия спасательной операции. Конечно, эльфы безропотно отстирают с моей ночной рубахи пятна кофе и сока. Но вот овсянка в волосах взывает не к самым приятным ощущениям. Не говоря уже о том, что это была свежесваренная, еще горячая овсянка. Если судить по запаху, то неизвестная эльфийская женщина заботливо покрошила туда несколько долек яблока. Никогда не любил овсянку. В ванной натолкнулся на собственное, сдобренное кашей отражение. Прочитал написанное над зеркалом. Впервые задумался над тем, что было бы неплохо успевать делать примочки на лицо до того, как является эльф с завтраком. Страшно представить, что случится, не успей я вовремя. Сеймур примет меня за вора. Смерть от удара молочником в висок всегда казалась мне излишне пошлой и крайне глупой. Миссис Норрис, на долю которой достались исключительно сливки, довольно вылизывалась. Естественно, куда удобнее и мягче вылизываться на моей рабочей мантии. Вычищенной и выглаженной рабочей мантии. Лучше бы завел себе черепаху в коробочке, ей-богу. Она, по крайней мере, лысая и не орет. Снимая последний кошачий волос со своей одежды (и мстительно налепливая его обратно на шкуру развалившейся рядом кошки), я услышал хлопок и почти сразу же ощутил в воздухе чувственную смесь запахов коньяка и крепкого кофе. Удивленный, я обернулся и обнаружил за своей спиной Сеймура с маленьким аккуратным подносом, на котором, помимо виновников двух витавших в воздухе ароматов, лежала еще и пачка длинных папирос. Курить я бросил почти сразу, как только ушел из дома, т.к. понял, что в условиях бродяжничества курение – привычка не только вредная, но и весьма нерентабельная. Не успел я удивиться вслух, как домовик тут же извинился и сказал, что ошибся и что завтрак предназначается мисс Помфри. Вот так-так, милая Поппи, вот вам и средневековый поэт Гибсон. А вы полны сюрпризов… неужто Минздрав вас не предупреждал? В замке творилось некоторое подобие вялотекущей шизофрении. Эльфы с ведрами и тряпками мельтешили под ногами так, будто в какой-нибудь башне начался пожар. Изображенные на портретах знатные дамы и мужи независимо от века написания порхали от холста к холсту с совершенно неподобающим видом. С другой стороны, именно в этот день можно увидеть много диковинных даже для Хогвартса вещей. Хоть я здесь и недавно, но готов руку на отсечение дать, что вряд ли кто из гриффиндорцев мог видеть, как Полная Леди снует от рамы к раме в бигуди и наспех запахнутой меховой шубке, силясь выяснить, куда же закатилась ее любимая жемчужная сережка. Вряд ли кто из юных господ слизеринцев знает, как носится среди бела дня по подземельям Кровавый Барон, кипя от возмущения и ужаса от того, что тлен тронул его любимую манишку так некстати. Или как перед зеркалом взволнованно тренируется в снятии шляпы и почти-снятии головы сэр Николас. Хотя, пожалуй, самое забавным было заметить Пивза, старательно разминавшего мышцы лица перед предстоящим вечером. Чего только не заметишь, прохаживаясь с блокнотом по коридорам и делая последние заметки. С ума сойти, неужели все это ради горстки детей, которые появятся здесь сегодня первый раз в жизни? Как показала вторая половина дня, я весьма опрометчиво счел себя привилегированным сословием в своем спокойствии. Справившись к обеду со своими прямыми обязанностями, профессора все как один начали отправлять мне бесконечные свитки со списками предметов первой необходимости. Конечно, естественно, всенепременно, милейшие мои! Я с радостью, я с готовностью. Я даже не задамся вопросом о том, как можно было раньше не заметить и не досчитаться, например, сорока котлов на десять литров каждый, или позабыть о двадцати вязанках летучего хвороста для починки школьных метел. Я, черт вас всех дери, совершенно с вами согласен в том, что этим надо заниматься в самый, соплохвоста вам за шиворот, последний день! Ближе к вечеру, когда я уже наивно начал подумывать о том, чтобы, в конце концов, поесть (первый раз за день, между прочим!) и направился к своим катакомбам (ах, простите, начальство, апартаментам), на полдороги меня будто невзначай повстречал Дамблдор и сказал, что со мной желает поговорить директор их чудного заведения. То, что до этого я пребывал в полной уверенности в том, что директором Хогвартса является Дамблдор, сам Альбус понял даже раньше меня. Очевидно, по моему озадаченному выражению лица. Дамблдор усмехнулся и сказал, что он всего лишь помогает решать организационные вопросы и такой же подневольный человек, как и я. Подневольный человек, которого, пусть даже и на время летних каникул, но оставляют присматривать за Хогвартсом. Подневольный человек, который вдруг обещает позаботиться о непонятном оборванном мальчишке из приюта. Подневольный человек, который берет с улицы блудного аристократа, со знанием дела покрывает его имя и его истинное лицо и принимает на работу. На хрена нам враги, когда у нас есть такие друзья? И я снова почувствовал на себе это дивное ощущение того, как тебя, будто пешку, берут за голову и делают нужный ход. Так я все-таки значусь в ваших далеко идущих планах, профессор Дамблдор? Директор оказался маленьким, спокойным, совершенно лысым старичком. Во взгляде которого, тем не менее, чувствовалась скрытая сила. Из-за чего остальные справедливо полагали, что лучше ей там и оставаться. Каждое размеренное и неспешное движение Армандо Диппета говорило о том, что он здесь как дома, пусть и на работе. И что уходить отсюда он никуда не собирается. С другой стороны, не менее спокойный и рассудительный взгляд Альбуса Дамблдора, в свою очередь, будто говорил, что и сам Альбус, в свою очередь, тоже пока никуда не торопится. Кажется, директор давал мне какие-то ценные указания. Кажется, я своевременно кивал и соглашался с ним. Кажется, в этом дурдоме я стану закоренелым параноиком. Но тут что-то творится, кожей чувствую. А потом большой зал наводнился студентами. Потом была торжественная речь и процедура распределения. Честно старался запомнить имена вновь прибывших. Не запомнил ни одного. Даже из тех ребят, кого определили в Слизерин. Я и дома-то под чутким руководством родителей не очень увлекался изучением светской прессы, а потому, к их еще большему стыду, сильных мира сего не знал ни по лицам, ни по именам. Только теперь, когда замок наполнился этой оравой детей, за которыми мне поручено было присматривать, я начал осознавать то, на что не обращал пристального внимания раньше. Они все – маги. Притом что студенты последних курсов не намного младше меня самого. А я – сквибб. И что я с ними всеми буду делать? Всю оставшуюся часть торжественных мероприятий гнал от себя мысль, что я боюсь этих чертовых детей. Причем отгонял так старательно, что не сразу обратил внимание на то, что всеобщее внимание приковано к моей потрепанной небритой персоне в углу. И почему я не удивляюсь, что бурных оваций в сторону "нашего нового завхоза Аргуса Филча, который будет внимательно следить, чтобы вы добирались до своих гостиных вовремя и не плутали в коридорах", не было. А впрочем, и черт с ним. Раскланялся, покинул зал. Всю ночь болтался по замку, вылавливая нарушителей. Нарушителей не было, я же чувствовал себя идиотом. Что-то мне подсказывает, что впредь мне стоит запомнить это чувство и привыкнуть к нему. Под конец смены вылез на крепостную стену. Озеро, елки, луна. Красиво, черт возьми. Захотелось музыки. Вынул наружу гармошку. Не успел выдуть двух нот – в Запретном лесу завыли в ответ. Отлично. Решил, что если я буду продолжать в таком же духе, то моя карьера завхоза оборвется печально и преждевременно. Перебуженные посреди ночи профессора магии это вам не жильцы из соседнего гостиничного номера, вяло постукивающие табуреткой в стену. Долго плелся в свои комнаты. Ни музыки, ни сна, ни еды. Чертов понедельник. P.S. Миссис Норрис притащила мне трех задушенных крыс. Очевидно, для пожевать. Докатились.
Нарцисса Малфой: PostScriptum, шибко извиняюсь, но куда вы пропали?! Мы же ждём!!!
PostScriptum: Нарцисса Малфой прошу извинить мое внезапное исчезновение. возникли некоторые затруднения с отображением бордовских форумов плюс неожиданно навалилась куча работы. как только разберусь с неполадками в сети и в работе, постараюсь вернуться в прежнее русло .)
anfisa82: PostScriptum Super!!!
Mara : PostScriptum Не смотря на то, что автор так долго отсутствовал, выражаю надежду, что все-таки он появится! Очень ждем! Ваш Филч просто великолепен!!!
PostScriptum: Вот и покатились рутинные дни. Вот и посыпались однообразные рабочие будни. Сколько их всего будет – этих песчинок, осыпающихся в прошлое? Что-то мне подсказывает, что даже давняя любовь к нумерологии и простой маггловской арифметике не поможет сосчитать наперёд. Хотя, станется, что сосчитать я и не успею. Давеча разнимал двух дерущихся первогодок-гриффиндорцев. Насилу сам жив остался. Ох, уж эти дети со своей бесконтрольной магией. Что-то я не припомню, чтобы в моём трудовом договоре был пункт, посвящённый профессиональному риску и категории вредности. Тут одним сгущённым молоком не отделаешься. Тут, как минимум, двадцать пять процентов к окладу и продлённый отпуск. С другой стороны, повод повидаться с мисс Помфри. Сегодня рукава её рабочей мантии были закатаны особенно чудно, обнажая аккуратные острые локотки. Пока Поппи выписывала одному оболтусу костерост для сломанного пальца, а второму – горькую пилюлю для справедливости (чтобы никому не было обидно), я выписывал обоим чистку старых картинных рам без применения магии (опять же, чтобы никому не было обидно) и попутно пытался выяснить причину потасовки. Причина оказалась благородной и достойной уважения: дрались молодые люди из-за дамы. Тоже первокурсницы и тоже гриффиндорки. Из сумбурных объяснений мне удалось уловить только то, что спор был о том, кому больше внимания перепадает от дамы сердца. Отсутствие дамы на месте драки и сейчас, в лазарете позволило мне сделать вывод, что этой самой даме одинаково безразличны оба влюблённых субъекта. Хоть на лицо я всех студентов пока не запомнил, но имя Минерва Макгонагалл на карандаш взял. Отчего-то внутренний голос подсказывает мне, что с этой девицей я ещё успею намаяться. Как пострадавшему при исполнении обязанностей миротворцу Поппи выдала мне двадцать волшебных горчичников для отогревания ушибленной поясницы. Если бы она своими собственными ручками ещё бы их на меня налепила… да пусть хоть все двадцать штук сразу, да будь они хоть со скипидаром! Эх… На выходных под благородным предлогом закупить наиболее ходовые ингредиенты для учебных зелий наведался в Хогсмид. Сунул нос в местные питейные заведения, наткнулся на сувенирную лавочку (на поверку оказалось, что ушлый торговец промышляет безделушками из маггловского мира, чуть припудривая их разными чарами для поддержания рабочего состояния на некоторое время). Нашёл приличный книжный магазинчик и, конечно же, наведался в выделенное мне казённое убежище. Это оказалось именно убежищем. Ни стандартной квартирой, ни тесной каморкой, ни безликой жилплощадью, а самым настоящим убежищем. Большая продолговатая комната на первом этаже постоялого двора не имела окон, но имела одну большую двустворчатую дверь, запиравшуюся снаружи на амбарный замок. Очевидно, до меня здесь жили лошади. Или, скорее, тролли. Если судить по запаху. То ли старик Дамблдор не узрел во мне любопытства, которое погонит осматривать полученную недвижимость, то ли у него престранное чувство юмора. Впрочем, как бы то ни было, у меня есть кое-какие планы на этот барак повышенной комфортности. И кое-какие соображения насчёт транспорта. Осталось только дождаться первой зарплаты. P.S. Пока я самозабвенно плескался в ванной, миссис Норрис сжевала последний волшебный горчичник, залезла в оставленный около двери пакет с ингредиентами и съела двадцать саламандровых хвостиков и полкило сушёных бобровых ушек. Скверная кошка.
PostScriptum: anfisa82, спасибо .) Mara , автор сам не ожидал своего возвращения, но всё-таки :D спасибо за ожидание.)
Нарцисса Малфой: Ура-ура-ура!
PostScriptum: Нашёл общий язык со старьёвщиком, что продаёт маггловские сувенирчики. Его зовут Сенектус Флетчер. Забавный малый. Пока напивались с ним в «Кабаньей голове», он всё рассказывал о том, каким чудом являются паровые двигатели и механизмы с шестерёнками. Не забывая при этом подкреплять свои слова наглядными примерами: всё чертил какие-то схемы ножом прямо на грязной столешнице, покрытой толстым слоем гари и жира. Волосы всклокоченные, усы встопорщенные, глаза горят. Крайне увлекающийся тип. Под утро, когда из трактира удалось выгнать всех, кроме нас, он настолько истерзал стол чертежами и схемами, что соскоблил с него почти всю грязь так, что теперь тот просто сиял первозданной чистотой в дымной темноте трактира. Не то что бы я очень сильно интересовался маггловской техникой. Я принимал её как состоявшийся факт, как то, чем можно время от времени пользоваться. Желательно так, чтобы об этом не прознали родители, чей пунктик о чистоте крови зачастую мешал им мыслить здраво. Особенно отцу. Но сейчас не о них. Разговор с Флетчером натолкнул меня на очевидную вещь, о которой раньше я просто не задумывался. Флетчер утверждал, что маггловские вещи, как правило, не работают в магическом поле. Но если их удаётся приспособить, то чары на них держатся гораздо дольше, чем на обычных магических предметах. В некоторых случаях это почти вечный двигатель. (На словах «вечный двигатель» голос Флетчера уже хрипел от азарта и возбуждения, а глаза горели так безумно, что я ничуть не удивился, почему ушлый бармен не кричит нам, как и прочим, что заведение закрыто и пора проваливать). То есть, мне как сквиббу это гораздо выгоднее. Если каким-то образом заколдовать маггловскую вещь, то потом не надо будет всё время выискивать предлоги, чтобы попросить других магов заклинанием привести её в действие. Помнится, мой двоюродный прадед, несмотря на обилие аристократических родственников, умудрился вырасти и прожить всю жизнь неграмотным. Правда, для этого ему постоянно приходилось притворяться близоруким и, ссылаясь на потерянные очки, просить прочитать название улицы или содержание деловых писем. Это при том, что до самого последнего дня своей ставосьмидесятилетней жизни он был зорок, как ястреб. Вряд ли я доживу до почтенных прадедовых лет. Но сейчас мне ещё и тридцати нет, а у меня уже в печёнках сидит это «ой, вы представляете, я снова забыл дома палочку, призовите мне книгу вооон с той полки». Так что так называемый волшебно-маггловский «вечный двигатель» меня очень даже заинтересовал. Когда и у меня, и у Флетчера закончились деньги и бармен с нескрываемым наслаждением, наконец, выгнал нас взашей из своего заведения, мы продолжили сомнительную научную дискуссию в лавочке старьёвщика (за кассовым аппаратом у Флетчера всегда заначена бутылка виски, пусть и дрянного, но, по его словам, даже без такого сложно перенести прорву бестолковых зевак, ошивающихся здесь каждый день). Сложив вместе свои соображения недельной давности касательно транспорта с информацией, полученной сегодня, я попросил Флетчера достать мне из маггловского мира несколько старых раздолбанных мотоциклов. Новые мне вряд ли чем помогут в магическом мире, а вот собрать из старого хлама один агрегат и заставить его работать будет и дешевле, и действеннее. Так мне, по крайней мере, показалось. Флетчер усмехнулся и сказал, что двигатели внутреннего сгорания несовместимы с магией и ничего у меня не получится. А я тоже усмехнулся, но ни чего не сказал. Правда, подумал, что у меня действительно ничего не получится. Не столько потому, что одно с другим не совместимо, сколько из-за того, что с магией у меня проблемы. Но попробовать-то стоило. Тогда у меня почему-то было такое чувство, будто как-то я выкручусь из этой своей магической недееспособности. Но посвящать Флетчера в свою унылую тайну я пока не стал. Просто перечислил всё, что мне нужно, и распрощался до следующих выходных. Из зеркала с утра на меня смотрело такое лицо, что мне впору было размазывать по себе не Дамблдорово старящее зелье, а какое-нибудь омолаживающее. А ещё лучше, воскрешающее, потому что выглядел я, как настоящий похмельный труп. Ни душ, ни завтрак качественно ситуацию не изменили. Кстати, Сеймур, принёсший завтрак, вежливо поинтересовался, «когда это мастер Филч успел помереть, где теперь нонче его могилка, чтобы класть цветы, и сквозь какие именно протухшие продукты я предпочту проходить по утрам». Я ему ответил, что в такие дни лучшего продукта, чем антипохмельное зелье человечество пока ещё не придумало. Поняв, что заподозрил хозяина в преждевременной смерти, Сеймур сказал, что больше так не будет, испросил разрешения прижечь себя утюгом и исчез прежде, чем я успел ответить отказом. И если утро меня щадило, то после обеда начался цирк. Грустный и печальный цирк, медленно, но верно переходящий в шизофрению. А дело было вот в чём. Помимо галерей с рыцарскими доспехами, гоблинскими гобеленами и древними вазочками в Хогвартсе есть греческая галерея, где в нишах расположены статуи легендарных магов греческой древности. А всем известно, что вместо мантий в те времена носили только виноградный листик и сандалии. Причём, чаще обходились просто волшебной палочкой. И всё бы ничего, и обходились бы ей статуи великих древнегреческих магов впредь, если бы не сфотографировался в той самой злосчастной галерее какой-то первогодок и не отослал это скучающим родителям. Те, узрев свое чадо на фоне нагих атлетов, тут же примчались вынимать его из логова разврата. Признаться, никак не возьму в толк, что с того, что статуя обнажена? Я, конечно, не расист, но всё же магглы в некоторых отношениях весьма ограниченный народец. Кто же сегодня смущается движущихся статуй? И что плохого в том, что древнегреческая статуя на заднем плане приветственно машет вам с колдографии? Да, сама колдография, действительно, сделана плохо. Я бы даже сказал скверно. Потому что вечером в галерее мало света, а у ребят не было вспышки. Но в целом… А они вот пристали: что это, мол, у вас по школе голые дядьки бегают. И никакими чарами ненахождения таких ведь не удержишь. Оставшуюся часть дня мне попеременно морочили голову то нервные родители, то переполошившиеся статуи. И если первые донимали меня расспросами о том, что сделают с последними, то последние были весьма обеспокоены тем, что раздеты не по моде (простите за неловкий каламбур). Похоже, из всего преподавательского состава нашёл ситуацию забавной только профессор Дамблдор. Но, сдаётся мне, он в состоянии найти забавным что угодно, если оно выбивается из общего графика. Такие люди даже собственную смерть планируют загодя так, чтобы она выбивалась из общего графика и казалась забавной. По крайней мере, им самим. Так вот, откровенно веселясь и приговаривая столпившимся у входа в галерею школьникам, что здесь нет ничего интересного, профессор трансфигурации трансфигурировал во всю. От классических величественных тог до не менее классических, но уже не таких величественных панталон и лосин эпохи Просвещения. Известный своими лояльными взглядами в отношении простецов, декан Гриффиндора ничуть не гнушался маггловскими нарядами. Статуи требовали зеркала, родители требовали успокоительного, дети требовали продолжения, а преподаватели – порядка. А я стоял в стороне, внимал каждому и очень хотел раздать всем по Аваде, но, увы, не имел возможности. Вечером состоялся внеочередной педсовет, посвящённый сегодняшним событиям. К слову сказать, горгульи тоже теперь были приодеты во фраки. Война за нравственность – страшное дело. Директор Диппет был уставшим, профессора раздражёнными. Дамблдор, как всегда, весел. Он принёс с собой пакет мармеладных лимонных долек и норовил угостить каждого, кто печально выглядит. По его словам, сладости имели волшебный позитивный эффект, были изобретены совсем недавно и, в отличие от прочих, были лучше уже только потому, что их не тестировали на животных. Дамблдор заядлый гуманист. Что-то, однако, есть в его гуманизме такое удивительное, что заставляет тебя чувствовать злость и вину одновременно. И от этого делать вид, что ты рад и тебе и без лимонных долек хорошо. То есть, с одной стороны господа профессора были несколько обижены тем фактом, что вместо животных мармеладные дольки будут испытывать на них. А с другой стороны они чувствовали себя неловко рядом с громадным рыжим детиной с окладистой бородой, который, казалось бы, ну никак не мог быть профессором трансфигурации и заместителем директора. А ведь был. Несмотря на пакет лимонных долек, протягиваемый всем и каждому. Таким образом, через десять минут после появления Дамблдора усталых гримас на лицах остальных преподавателей как будто и вовсе не было. Надо отметить, это не стоило хитрецу ни одной лимонной дольки. Всё совещание я просидел на галёрке. Рядом со мной на старом диванчике соседствовал профессор Бинс. Если верить расписанию, он читает студентам лекции по истории магического мира. Что ж, вполне возможно. Он выглядит достаточно древним, чтобы поверить, будто все его лекции основаны на личных воспоминаниях и будто он самолично знавал самого Годрика Гриффиндора в пятилетнем возрасте, раскачивающимся на деревянной лошадке и стукающим деревянной сабелькой по лбу всякого взрослого, рискнувшего в умилении наклониться к карапузу. Хорошо мы, наверное, смотримся с Бинсом. Двое старых крокодилов. Впрочем, был ещё директор Диппет. Но он не был третьим на стареньком диванчике, а сидел за директорским столом и вёл совещание. А это в корне меняет дело. Вернулся в свои комнаты совершенно разбитым и почти за полночь. Сеймур осторожно поинтересовался, приносить ли мне завтра с утра антипохмельное зелье. Я в ответ поинтересовался, что у него с рукой. Он тут же спрятал забинтованную конечность за спину и сказал, что порезался, когда брился. В самом деле, утюги иногда бывают жуть, какие острые. Надо что-то делать с этими ребятами. P.S. Долго не мог найти миссис Норрис. Когда нашёл, понял, почему пряталась кошка. Трансфигурированная в кринолин и в причёску в виде каравеллы шерсть выглядела крайне глупо и не хотела возвращаться в исходное состояние. Бедная кошка нервничала и вылизывалась всю ночь, пытаясь стереть с себя следы войны за нравственность. Очень смешно, Альбус.
PostScriptum: Нарцисса Малфой, что ура? где ура? в атаку? :D
Andgey: PostScriptum , я так понимаю, что это "ура" Нарциссы Малфой связано с продолжением Вашего дневника после длительного перерыва
Миара: Замечательно!!! Браво!!! Автор, вы просто гений! Мне еще никогда не было так интересно читать фанфик-дневник :)
PostScriptum: Миара, вот ведь, кажый раз, как уже почти решу бросить всё ко всем чертям, найдутся люди, которые растормошат во мне сомнения)
Дюйма: PostScriptum Не бросайте чертям, пожалейте зверюшек лучше нам новый кусочек отдайте))
Миара: PostScriptum,да ведь так и надо! Я каждый раз надеюсь увидеть продолжение! Ну оооочень интересно. Ну пожаааалуйста, напишите :))))
PostScriptum: Дюйма, Миара, каюсь-каюсь, мне ужасно неловко из-за собственной безответственности. как только расправлюсь со страшными сессиями - вернусь на круги своя, чесслово!
полная версия страницы