Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: астрология, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Втягиваться в астрологию - опасное занятие, поскольку сильное искушение понять находящееся за пределами вещей может привести к тому, о чём предупреждает знаменитая формула оккультного пути - "победить или погибнуть". Сомневаться - значит стать безумным. По-видимому, большинство из тех, кто мотал срок вместе с Ритой в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи, сомневались в избранном направлении. Вообще же говоря, Рита чувствовала себя в это странное время Галилеем, которому под старость велели отречься от своих идей. Если бы она не подтвердила, что свободна от кармического обучающего процесса (соединение Сатурна с Нептуном), она бы застряла в весёлом доме на энное количество времени. Особенно раздражают аспекты Меркурия ( http://forum.astrologics.ru/topic/2124-traktovka-sinastrii-aspekti-planet/ ) с Той-Которую Нельзя-Называть. Вот уж действительно, пока существует один, другой существовать не может. Меркурий мужчины в квадратуре к Нептуну женщины Здесь активный ум мужчины может быть разочарован таинственностью женщины. В то же время она может ощущать ограничения из-за его аналитических позиций. Она может пытаться помочь ему в развитии интуиции, чтобы он мог почувствовать то, что пытается понять рассудком. Однако когда его рассудок становится менее результативным, он может рассматривать женщину как тень над своими мыслями. Недоверие или окольное общение делает этот аспект трудным для установления прочных и продолжительных взаимоотношений. Меркурий мужчины в оппозиции к Марсу женщины Это приводящий к спорам аспект. Женщина может бороться, чтобы взять верх над тем, что она считает мужским превосходством. Она может отождествляться со своей подсознательной фигурой анимуса и ощущать потребность победить в сфере общения. Но каждый раз, когда женщина так поступает, она теряет часть своей женственной натуры, так как делает мужчину менее уверенным в отношении его самовыражения. В сущности, она, по-видимому, осуждает имеющиеся у него идеи. Это особенно трудный аспект для продолжительного партнерства или брака, так как общение имеет унижающий достоинство характер. Оба партнера пытаются основываться на слабости другого ради выживания. -
Николай Шальнов: тэги: размышления На подумать. Авось и пригодится. Схема кармического обучения проста Урок 1. Вас оскорбляют. Вы ненавидите, предаете, убиваете, получаете удовольствие, затем глубокое разочарование и опустошение. Урок 2. Вас оскорбляют. Вы ненавидите, предаете. Убить не можете, не хотите, испытываете странную тошноту. Это вспомнилось прошлое опустошение. И все же мерзко. Урок 3. Вас оскорбляют. Вы ненавидите, но уже не мстите, испытывая странную жалость к своему обидчику как к существу более низкого порядка. И все же ненависть разъедает душу. Урок 4. Вас оскорбляют. Вы прощаете. Вам кажется нелепым злиться, вы чувствуете, что это глубоко вас не задевает. Урок 5. Вас никто не оскорбляет, никому не приходит это в голову. Урок пройден. Вас все прославляют, вами восхищаются, вы лучше всех. А что делаете вы, какова ваша реакция? Это начался незаметно новый урок. Как долго он будет длиться, зависит только от вас, от того, как быстро вы его усвоите. Возгордитесь неимоверно или до вас сразу дойдет цена славы? Конечно же, это только упрощенная схема, в реальной жизни все намного сложнее, но этот процесс однозначно определяет очень многое в вашей сегодняшней жизни. Возможно, вам много досталось несчастий в этом воплощении, большое мужество потребовалось от вас, чтобы их преодолеть. Возможно, вам не дано счастье иметь семью и детей, вы никому не нужны в этом мире, одиночество поглощает ваше существо. Возможно, вам не удалось скопить даже немного денег, приходится постоянно думать о том, где заработать хоть каплю, чтобы прокормить себя. Возможно, не получилось в жизни найти свое дело, работу, приносящую удовлетворение. Счастливы ли вы? "О да, несомненно", - скажете вы, и саркастическая улыбка исказит лицо. А между тем это не провокационный вопрос... У очень многих людей далеко не столь безрадостная картина собственной жизни, однако их недовольство ничуть не меньше. Многие люди имеют солидный достаток, семью и работу. Им не пришлось переживать особых несчастий в жизни. Однако они обижены на судьбу, желают большего, завидуют и злятся, редко радуются, совершенно невозможно прочесть в их глазах сияние счастья. Почему? Оказывается, не тяжелые кармические долги, не большие трудности в жизни определяют, быть вам счастливым или не быть. Можно преодолевать множество кармических проблем и быть счастливым. Можно не иметь никаких внешних проблем и быть совершенно несчастным человеком. Само неумение радоваться жизни является по своей сути очень тяжелым кармическим уродством.
Николай Шальнов: тэги: астрология, о ничтожестве и горестях жизни Никому и никогда Рита не пожелала бы иметь этот аспект в насущной реальности, поскольку он часто бывает связан с теми, кого ты любишь и уважаешь и хотел бы иметь в качестве наставника и авторитетной фигуры. Рита довольно тяжело переживала это положение. Обнаружение этого соединения было тем, что в наталке у Риты было обозначено как "поразительный успех интуиции" и отражало, в сущности, характер ритиного десятого дома. Если всё было так, как сейчас оценивает Рита, то это очень мощно ей когда-то аукнулось. Плевала Рита на все революции, если, согласно автору этих статеек, только они порождают прогресс. Нифига. Лучше реформы. Кое-где в совместимости, согласно расчётам Риты, её приятель считает Риту революционно настроенной, однако у него самого содержится в карте тригон Сатурн - Плутон ("Способность понимать организацию тонких энергий и применять их силу - сознательно или бессознательно. Хорошо для физиков, оккультистов, магов, астрологов, экстрасенсов. Если есть и другие хорошие аспекты к Сатурну и Плутону - широкое понимание жизни и мира, неустанный труд ради достижения цели. Вызывают коренные и необратимые изменения в своей жизни и жизни других"). Необратимые изменения не есть хорошо... Вот этот зверь, будь он неладен. Сатурн обожает всякие ограничения и заморозки, успевай только подстраиваться... От Анны Карениной остались туфли на платформе, от Риты, кажется, ничего тогда не осталось. Сатурн мужчины в оппозиции к Плутону женщины Этот аспект создает беспокойные, но динамичные взаимоотношения. Мужчина старается научить женщину следовать по продуктивному пути. Она пытается переступить пределы ограничений, которые он ценит. Здесь отмечаются культурные различия, и они склонны увеличиваться. Оба партнера различным образом рассматривают влияние общества. Мужчина понимает, как будет происходить его рост, если он будет придерживаться традиционных и общественно приемлемых правил. Женщина считает, что прогресс в обществе происходит только через революционные трансформации, которые часто опрокидывают консервативные силы традиций. Таким образом, каждый имеет свои прочно укоренившиеся ценности. Мужчина кармически проверяет свою силу, так как он учится подавлять и сдерживать скрытые тенденции деструктивных сил, которые он ощущает в своем партнере. В то же время она подвергает проверке ценности традиционных правил, пытаясь найти собственную уникальную индивидуальность. Здесь возникает много сложных ситуаций, так как оба партнера ощущают, что на карту поставлено что-то большее, чем просто победа над другим. Каждый будет распространять воззрения, которые он приобрел в этих взаимоотношениях, на многих других людей. В какой-то момент из-за противодействия двух мощных сил взаимоотношения приобретают оттенок прекращения и замирания всего, что было приведено в движение раньше. В течение этого времени оба партнера пересматривают и заново оценивают все, что они поддерживают, чтобы принять важные решения о будущем направлении жизни. Результат этого партнерства часто включает в себя разрыв женщиной семейных уз и глубокие внутренние поиски, чтобы найти истинную причину своего существования. В то же время мужчина встречается с наиболее трудным для себя вызовом. Все, что он когда-либо считал надежным, будет разрушено до самых основ, оставив только семя существенной истины.
Николай Шальнов: тэги: астрология Вопрос об интуиции в астрологии: если та интуитивная угадка действительна, и в отношениях с той, кого Рита обозначила как Анну Каренину (Анна, кстати, одно из любимых женских имён - "благодать", очень красивое значение), оппозиция Сатурн/Плутон имела место быть, то, следовательно, очень может быть правильной и другая угадка Риты - касательно наличия у этой дамы тригона Меркурий/Юпитер, очень отвечает характеру человека (см. у Флоренского нелюбовь Анны к интеллектуальному труду, но при проработке аспекта - колоссальная интеллектуальная сила, а также эта убеждённость в непогрешимой правоте, и критичность и прочие косвенные моменты очень похожи на натива): Тригон Меркурий - Юпитер Хороший аспект для студентов, преподавателей, издателей, зарубежных корреспондентов, писателей. Великодушие, терпимость к мнениям других, быстрота соображения. Выражаются легко и понятно. Искренни, порядочны, задумываются над последствиями своих поступков. Любят путешествовать в дальние страны - на деле или в мечтах. Щедры с друзьями, гостеприимны. Любят заниматься домом. Имеют большую библиотеку. Иногда в характере преобладает созерцательность: нет интереса к светским успехам. Трин Меркурий — Юпитер Трин, секстиль: практический, деятельный ум, способный упрощать, порой даже огрублять факты, чтобы сделать их доступными для каждого. Легкость усвоения и восприятия, хитроумие, оппортунизм мышления, такой человек сумеет воспользоваться какой-нибудь уловкой, только бы ответ сошелся. Он хороший оратор, легко выражает свои мысли, имеет дар убеждения: для него слово служит достижению успеха. Его идеи практичны, конкретны, общедоступны. Тригон Меркурий - Юпитер Трин Меркурия: Для того, чтобы сделать плоскую мысль глубокой, недостаточно вырыть для нее яму. Трин Меркурия дает прекрасные умственные способности и ловкость и удачу в сделках в областях, управляемых Планетой, при условии, что человек приложит к этому минимальные усилия. Например, трин Меркурий - Марс дает силу речи и мысли, легкость соображения, способность в два счета сделать большую умственную работу (и выгодно продать), но все это для человека на первый взгляд слишком легко, и если нет какого-то дополнительного интереса или вызывающего препятствия, он, скорее всего, ограничится констатацией: Ну, это все просто и ясно, - и за дело не возьмется. Трин Меркурия дает одновременно большие поверхностные способности, человек схватывает буквально на лету, и лень и внутреннюю антипатию к тяжелой умственной работе там, где без нее можно обойтись. Трин экономит силы, в данном случае. - Умственные усилия, но если действительно надо, то человек окажется способным совершить такие подвиги, в которые сам вряд ли способен поверить. Трин Меркурия дает сильные ментальные самообманы в областях, управляемых Планетой: человеку кажется, что он здесь все и сразу понимает, но реально его понимание поверхностно, а ментальное управление Планетным принципом грубо и нерационально, чего он (и его окружающие) часто не замечают, самому же человеку его мысли и решения представляются верхом совершенства и образцом правильности. На низком уровне Меркурий даст тяжелые штампы мышления, которые буквально сокрушат принцип Планеты, но человек этого не заметит, поскольку на первый взгляд он все делает правильно, если же Планета сильнее, то она направит мысли человека в соответствующем направлении, причем ментальный самоконтроль упадет практически до нуля, что может завести очень далеко, при полной уверенности человека в том, что он думает и говорит все совершенно правильно. Так, трин Меркурий - Плутон дает прекрасный критический ум, но если Плутон сильнее, то на низком уровне весь мир окрасится для человека в черный цвет, он во всем (кроме себя) будет видеть одни пороки и преступления, и ничто не собьет его с подобного взгляда, при этом человек может вовсе не быть от этого глубоко несчастным, а получать, наоборот, известное удовлетворение, находя ежедневные подтверждения своей и так незыблемой жизненной позиции: мир никуда не годится. Попутно с этим чисто случайно Рита наткнулась на другой аспект, вполне возможно, что и не очень случайно... Вот верить научной интуиции или нет, ведь эти два положения встретились в исследованиях касательно этого человека ещё несколько лет назад?.. Юпитер мужчины в соединении с Сатурном женщины Это уравновешивающий аспект, при котором чрезмерный оптимизм мужчины сдерживается рассудительным и ответственным подходом женщины. Он может стремиться к внешнему опыту, чтобы расширить свой кругозор. Женщина обеспечивает внутреннюю суть, которая стабилизирует его и дает ему силу. Если мужчина сможет научиться преодолевать скуку, а женщина научится не раздражаться из-за его постоянного разбрасывания, этот аспект может создать взаимоотношения с большой внутренней мудростью. Правдивость и честь могут объединиться с достоинством и целеустремленностью. Женщина через подсознательное отождествление с отцом будет стремиться сохранить надежные качества, которыми она восхищается в мужчине. В кармическом отношении она должна приложить много усилий, чтобы не дать мужчине разбрасываться или растрачивать впустую энергию. Женщина медленно показывает ему существенную цель и значение его жизни. Юпитер женщины в соединении с Сатурном мужчины Мужчина уравновешивает женщину, показывая ей важность терпения, умения разбираться и ответственности. Он стремится научить ее ценностям, имеющим для нее существенное значение. Если ей хватит терпения прислушаться к его урокам, эти взаимоотношения будут медленно формироваться на принципах истины, мудрости и важного смысла. Существует возможность достижения чего-то, что может принести почет и славу.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Классное стихотворение ( https://ficbook.net/readfic/4107923 ). "Мгновенья счастья на подъём ленивы" - писал Микеланджелло в каком-то из своих сонетов. Что-то вроде отголоска счастья Рита ощутила, когда впервые прочла этот маленький шедевр. Девочка с сачком С сачком по полю носится девчонка, Стремясь поймать им лучик солнца в сеть, Она хохочет весело и звонко, Не ведома ещё ей горечь лет. Не лёг на плечи тяжестью ошибок, Крушащий кости опыт прошлых дней, И нет в душе болезненных ушибов, И нет любви затушенных огней. Всё носится она с сачком по полю, Всем чистым сердцем веря в чудеса, Её мечты не ведают неволи, И оттого уносят к небесам.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум, музыка Эта эльфийская виньетка вдохновлена песенкой Андрея Губина "Мальчик-бродяга". Помнится, в детстве очень волновала. Вечный Путь Средиземье так прекрасно! Чем? Быть может, там – исход С возвращеньем: не напрасным Был великий наш поход За предвечным светом: в душах Он сияет навсегда, Несмотря на то, что сушат Слёзы дальние ветра: В них как будто ароматы Валинора разлиты, Будто сами боги рады Донести привет до тьмы Тех, кто рай земной покинул На века. Пылает свет Валакирки, Анарримы Освещая сумрак лет В позабытых землях… Тает Грусть над водами, чья песнь Вторит эху тех рыданий, Что не смолкнут, хоть бы тень Зла Врага навек остудит Пламя юности сердец: Это песнью Свету будет, Хоть бы свету был конец. В прошлом блеск Куйвиэнена, В прошлом путь на Запад, но Ищем мы в печали плена Свет в глубинах наших снов. Нам брести века сквозь время, Тяжесть памяти всегда Будет нам, забытым, в бремя, Такова, мой друг, судьба Изначальная Бессмертных, Верь, что долгий наш поход Обретёт награду в верных Душах тех, кто Путь пройдёт.
Николай Шальнов: тэги: легендариум Вчера Рита сняла с полки свой экземпляр "Сильма"... Вот уж какой аромат она не забудет - так это его страниц. Нигде больше она подобный не встречала и не заменит эту книгу ни на какое другое издание. При всяком удобном случае расхваливает достоинства этого произведения. Наверное, Рита запомнится потомкам как распространитель идей Профессора и популяризатор его творчества, ахха: Если у Вас будет время и настроение, полистайте "Сильмариллион". Мне кажется, что этот труд Профессора - самое замечательное, что вышло из-под его пера. Во-первых, он работал над ним почти всю свою жизнь, во-вторых, это уникальная работа, пожалуй, единственная в своём роде: история мира создавалась для того, чтобы в ней прижились искусственные языки (ради удовлетворения эстетических потребностей одного из крупнейших филологов XX века); и история, и мир видоизменялись во времени, Кристофер Толкин, сын писателя, в комментариях к "Утраченным" и "Неоконченным" сказаниям, содержащим ранние версии "Сильмариллиона", это очень хорошо продемонстрировал. Конечно, "Сильм" - произведение на любителя, возможно, из-за несколько однообразных мрачноватых легенд и высокого "летописного" слога, а также из-за невероятного количества топонимов и имён собственных (дело отдельных исследований). Однако если дать себе труд изучить это произведение с особым "нравственным зарядом", как писал Муравьёв, лучший, по моему мнению, переводчик "Властелина колец", то можно проникнуться невыразимым, ни с чем не сравнимым суровым очарованием этого волшебного мира. Во всяком случае мой намоленный томик всегда вызывает у меня эти восторженные чувства, когда мне хочется вновь побродить про просторам Белерианда. Неплохим подспорьем для изучения будет энциклопедия "Толкин и его мир", без неё даже самому упорному исследователю поначалу может быть трудно разобраться во всём разнообразии толкиновского эпоса без бутылки: http://www.booksite.ru/localtxt/tol/kien/
Николай Шальнов: тэги: музыка, искусство вечно, легендариум Красивая песня Oonagh про Вечернюю Звезду эльфийского народа Ундомиэль* (перевод Mickushka: http://www.amalgama-lab.com/songs/o/oonagh/undomiel.html ) Лишь мгновение у ночи похищаем – Храни его, ведь наше время начинает свой бег. То, что мы сегодня потеряем, не имеет значения, [1] Обними меня, и я пойду, потом взгляни на небо... Этой ночью восходит вечерняя звезда Она всегда, всегда, всегда светит для тебя. Этой ночью восходит вечерня звезда, В её свете ты всегда, всегда, всегда будешь видеть меня. [2] В сумеречных тенях Сияет звезда, В сумеречных тенях Умдомиэль. Продолжение тут: Прими этот символ, носи его, когда я уйду, Он всегда с тобой на твоём пути, Он узнает тебя, когда ты предстанешь пред ним, Он здесь, на небосклоне, Видишь его? Этой ночью восходит вечерняя звезда Она всегда, всегда, всегда светит для тебя. Этой ночью восходит вечерня звезда, В её свете ты всегда, всегда, всегда будешь видеть меня. В сумеречных тенях Сияет звезда, В сумеречных тенях Умдомиэль. Когда день подходит к концу, Приходи в мой мир, Там, наверху, Ундомиэль. Когда день подходит к концу, Приходи в мой мир, Она укажет дорогу, Вечерняя звезда. ____________________________________ *в песне используется вымышленный эльфийский язык синдарин из вселенной фэнтези-эпопеи Дж. Р. Р. Толкина. [1] – досл.: мы не придаём значения. [2] – Умдомиэль – второе имя Арвен, дочери Элронда, супруги Арагорна, которому перед Войной Кольца подарила подвеску "Свет вечерней звезды".
Николай Шальнов: тэги: находки, легендариум Интересная находка... Подшивка журнала Толкиновского Общества Санкт-Петербурга "Палантир" (издаётся с 1997 года): http://www.tolkien.spb.ru/palants.php Очень красиво оформлен, ознакомиться можно на примере № 38: http://www.tolkien.spb.ru/Pal-38.pdf (кстати, в этом номере есть статья о смерти в метафизике Толкина, как-то Рита выкладывала её в этот дневник).
Николай Шальнов: тэги: легендариум Очень странно, что изображений жемчужины Нимфелос ничтожно мало, в основном это фотографии без ссылки на название. А ведь довольно интересный артефакт легендариума: "Потому он задумался, как построить себе королевские чертоги, — укрепить их, если вправду лихо проснется в Средиземье; и обратился за помощью и советом к гномам Белегоста. Те отозвались охотно, ибо не устали еще и любили новые дела. И, хотя гномы всегда требовали награды за свой труд, был он им в радость или нет, на сей раз, они сочли себя вознагражденными сполна. Ибо Мелиан многому научила их, а Тингол одарил жемчугом. Жемчуг дал ему Кирдан, ибо его было великое множество на отмелях Балара; но наугримы не видели прежде ничего подобного и высоко оценили дар. Одна жемчужина была размером с голубиное яйцо и блистала, как звездный свет на пене морской; звалась она Нимфелос, и царь гномов Белегоста ценил ее превыше горы сокровищ".
Николай Шальнов: тэги: легендариум Из статьи "Эльфийский костюм: его описание в произведениях Толкина и трансформация при подготовке к ролевым играм" (с. 32: [url=http://www.tolkien.spb.ru/Pal-38.pdf#page=36&zoom=auto ) "...Толкин очень много и подробно рассказывает об эльфах, их городах, творениях, так что мы можем ярко представить себе эльфийскую концепцию прекрасного. То, что красиво, должно быть еще и естественно, удобно, должно существовать в гармонии, в гармонии с природой, с окружающим их пространством, с общим состоянием, настроением носителя…Поэтому, одеяние лесных эльфов сливается с листвой, но когда Хранители оказываются в лориэнских плащах в краях далеких от Лориэна, они также незаметны и органично сливаются с окружающим пространством. Также в одежде для эльфов одним из главных требование должно было быть, как мне кажется, требования к комфорту. Именно поэтому же исключаются и длинные, спускающиеся до земли одеяния, шлейфы и т.п. Почти немыслимо представить себе эльфийскую деву в корсете. С подобной концепцией мы сталкиваемся в статье Хисиэлиндо: «Общей характеристикой нолдорского (хитлумского) костюма может послужить сочетание красоты и функциональности… Совершенно неизвестны шлейфы, вуали и т. п. Вместо разрезов здесь чаще применяются клинья, порой достаточно широкие. Нехарактерны всякие кринолины, глубокие декольте, отсутствие рукавов». Но кроме удобства, комфорта, изящества и красоты, мы можем говорить о ярком самовыражении через костюм, что неизбежно при творческом складе эльфов. Поэтому вряд ли оправдано было бы употребление термина «эльфийская мода» в рассказе о манере эльфов одеваться. Но это лишь в том смысле, что не было каких-то эталонов, диктуемых отдельными личностями. Но при этом нельзя исключать возможность того, что в отдельных местностях могли сложиться собственные понятия красоты, вернее, их некоторые особенности, ибо эльфы, обитающие в Гондолине, отличались от живущих в Дориате. За основу берется европейский средневековый костюм, как для мужчин, так и для женщин. Чаще всего используются варианты, основанные на историческом костюме 8-10 веков. В некоторых случаях используется исторический крой, но допускается и крой современный, создающий желаемый силуэт. По причинам, указанным выше, редко используется готическая и поздне-готическая мода, особенно французская. Более оправдано обращение к английской моде. «Одежда в целом должна соответствовать моде Романского периода или античной моде (только в крайнем случае и только для женщин). Допускаются практически любые вариации и сочетания в пределах приличия и вкуса. Некоторые формы, впрочем, нежелательны - например, кринолины и излишне глубокие декольте у дам, равно как и лосины с гульфиками у мужчин». При изготовлении костюмов для игр используются разные материалы. Допускается изготовление эльфийских костюмов из дорогих современных синтетических тканей, в случае если главным требованием к эльфийскому костюму становится его красота. Ведь эльфы - народ, обладающий многими знаниями и умениями, славящийся своим мастерством. Но в то же время, эльфы, более чем люди, близки к природе. Поэтому согласно концепции эльфов более логичным кажется использование натуральных тканей: шерсти, льна, т.к. хлопок выглядит в большинстве случаев недостаточно нарядно. Натуральный шелк является слишком дорогой тканью для подобных костюмов. Домотканые полотна также не используются. Т.к эльфы Толкина во многом близки сидам и фэйри кельтских легенд и сказаний, в отделке часто встречаются кельтские мотивы, особенно - в вышивке. Для украшения могут использоваться как бисер и бусины, так и вышивка нитями: мулине, шелком, серебром, реже золотом, довольно часто - тесьмой. В отличие от полотна, тесьма может изготавливаться вручную. Материалом для такой тесьмы служит как тонкая шерсть, так и шелк. Украшается такая тесьма этническими узорами, кельтскими плетенками либо собственными вариациями на тему средневековья и кельтских или скандинавских узоров. Т.к. символика цвета играет довольно значительную роль, то мы можем говорить об определенной цветовой гамме, предпочтительных цветах. Основными используемыми цветами являются зеленый, синий и белый (серебристый). Достаточно редко встречаются теплые горячие оттенки: желтый (золотой), красный, оранжевый, бордовый. Каждый цвет ассоциируется с определенной стихией: например, синий и голубой цвета являются цветами Манве - повелителя ветров. Этот цвет характерен и для одеяний эльфов, подданных Манве или хранящих ему верность. Зеленый цвет - цвет листвы, леса. Он наиболее характерен для эльфийского костюма. Дополнительно к нему вводится белый (иногда - серебро) или черный цвет. Черный цвет имеет негативную окраску, это цвет Врага, цвет Зла. Моргот - воплощенное Зло, аналог дьявола - облачен исключительно в черные одежды. Черный оказывается почитаемым цветом там, где поклоняются Морготу. Но также черный цвет используется в одеяниях некоторых эльфийских родов, символизируя стойкость, указывая порой на неоднозначность персонажа, сознательное или бессознательное следование тьме, бунт… Подводя итог, мы можем предположить, что хотя в произведениях Толкина достаточно мало описаний одежд эльфов, мы можем воспользоваться описаниями пейзажей и окружающего пространства. Именно они могут и должны быть источником вдохновения при создании эльфийского костюма".
Николай Шальнов: тэги: легендариум, музыка "Музыкальное воплощение Ривенделла и Лориэна" (с. 16: http://www.tolkien.spb.ru/Pal-38.pdf#page=36&zoom=auto ). Очень интересно. Саундтрек Г. Шора к Лориэну внизу. "Значение музыки в творчестве Дж. Р. Р. Толкина сопоставимо с его лингвистической составляющей. Мир Арды сотворен великой музыкой и пребывает между вступительной увертюрой “Айнулиндалэ” и величественной хоровой кодой, исполняемой людьми и Айнурами перед троном Единого. Перефразируя Библию, в отношении эпоса Толкина можно сказать: “В начале была музыка и музыка была у Илуватара”. Исследуя мир, сущностью которого является музыка, требуется уделить этой субстанции особое внимание. Можно выделить несколько аспектов изучения этой темы в творчестве Толкина, прежде всего биографический. Например, интересно выяснить источники музыкальных впечатлений Профессора, к которым относятся национальный музыкальный быт, музыка католического богослужения, семейные концерты. Также любопытно исследовать уровень музыкальной культуры и особенности слуха писателя. Толкин не хотел учиться игре на фортепиано в детстве, но мудрая судьба не оставила его без музыки. Его музой стала жена Эдит, неплохая пианистка, которую он любил слушать все годы супружества, о чем пишет Х.Карпентер в биографии. Значит, музыкальная материя, предположительно классика и фольклор, постоянно влияла на его сознание. А что касается слуха, то индивидуальная особенность восприятия слова, прежде всего красоты его звучания, свидетельствует об интонационной чуткости Толкина и о гибкости его слуха. Второй аспект - это изучение текстов на предмет описания мифических музыкальных культур Арды. Здесь возникают два пути изучения. Первый - это анализ собственно законов существования этих культур - их эволюционирования, взаимодействия, а также жанров, форм, ладов, инструментария, образности, исполнительства, различных стилей. Второй путь - сравнение культур Арды с культурами нашей цивилизации. Так, например, можно сопоставить как проходили многочисленные музыкальные состязания богов Древней Греции и песенный поединок Финрода и Саурона. И тот, и другой путь изучения представляются правомерными, так как Толкин пребывал одновременно в обоих мирах - мире Средиземья и современности 20 века. Третий аспект - это внутреннее слышание Профессором описанной им музыки. Здесь следует опираться на собственные высказывания автора, воспоминания современников и аудиозаписи пения Толкина. В докладе затрагивается преимущественно последний аспект - музыкальные состязания богов Древней Греции и песенный поединок Финрода и Саурона. Продолжение тут: И тот, и другой путь изучения представляются правомерными, так как Толкин пребывал одновременно в обоих мирах - мире Средиземья и современности 20 века. Третий аспект - это внутреннее слышание Профессором описанной им музыки. Здесь следует опираться на собственные высказывания автора, воспоминания современников и аудиозаписи пения Толкина. Четвертый аспект - изучение музыки «по Толкину», профессиональных и любительских произведений. В докладе затрагивается преимущественно последний аспект - музыкальные интерпретации, на примере озвучивания Имладриса и Лотлориэна. Раскрытие эльфийской темы в музыке - задача непростая. Есть ли здесь объективные критерии для оценки: эльфийская неэльфийская? Скорее всего, нет. Музыку эльфов можно попытаться реконструировать, так как профессор Толкин сохранил для нас языки. Вокальный фольклор любого народа, особенности его мелоса и ритма основаны на мелодике языка и его акцентуации. Также на музыкальный язык влияет климат, род занятий народа, географическое положение и множество других факторов. Обо всем этом Профессор щедро поведал в своих книгах и черновиках. Реконструкция эльфийской музыки - это задача, которую можно попытаться решить совместными усилиями специалистов по эльфийским языкам и музыкантов. Пока же зададимся вопросом о том, как для нас, людей, хоть и с каплей эльфийской крови, может звучать музыка синдар или нолдор? На мой взгляд, она должна быть прежде всего возвышенно-прекрасной (люди воспринимали эльфов невероятно прекрасными), благородной (в музыке всегда отражаются лучшие качества народа), интонационно-сдержанной и далекой от привычного для нас словаря «человеческой музыки» (ведь раса эльфов держится достаточно обособленно). Но человеческое начало в ней тоже неизбежно проявляется, так как создают эльфийские мелодии люди, а они могут черпать лишь из мировой музыкальной культуры. Что композиторы оттуда выбирают, попробуем выяснить на нескольких примерах. Представляется любопытным показ эльфийской темы в сопоставлении, в данном случае на примере Имладриса и Лориэна. В романтической музыкальной традиции был детально разработан комплекс средств - ладовых, гармонических, фактурных для противопоставления мира добра и зла, света и мрака. Особенно ярко это проявилось в творчестве Р.Вагнера. Тем интереснее обнаружить, как авторы музыки показывают контраст и своеобразие двух миров красоты. Объективными предпосылками для этого контраста является иерархичность Лотлориэна и Ривенделла. Лориэн - мир более древней и мощной эльфийской традиции, хранимый Леди Галадриэль. Имладрис, напротив, место, открытое для общения разных народов. Владыка Элронд является носителем сравнительно более молодой и синтетической культуры. Рассмотрим четыре варианта музыкального контраста Имладриса - Лотлориэна: в саундтреках Говарда Шора и Леонарда Розенмана, инструментальных пьесах Павла Фомичева «Песнь Галадриэли» и «Залы Ривенделла»; миниатюрах Патрика Десенинка «Леди золотого леса» и «Ривенделл». Оба саундтрека написаны для симфонического оркестра в классических традициях. Говард Шор берет за основу психологический лейтмотивный метод Р. Вагнера. Использование симфонического оркестра и опора на классические жанры весьма правомерна в отношении произведений Толкина. «Айнулиндалэ» - произв едение «симфоническое» по структуре и частично по выбранному инструментарию. Контраст у Л.Розенмана не может считаться достаточно выраженным из-за чрезвычайной краткости музыки Ривенделла, вызывающей ассоциации с музыкой эпохи Возрождения. Для композитора Лотлориэн являлся более важным музыкальным объектом и свое понимание эльфийского он выразил именно в его тематизме. Это развитый гимн в стиле европейской хоровой музыки для смешанного хора и детских голосов. Его торжественная помпезность призвана отразить грандиозность и мощь эльфийского королевства. В музыке Г. Шора контраст отражен в полной мере, более того, мы имеем разнообразие тематизма внутри сферы Имладриса и Лотлориэна. Композитор создал далекую от бытовых интонаций музыку. Шор показал иерархию двух миров через контраст стилевых пластов, к которым он обратился. Музыкальный портрет Лориэна связан с древней жанровой сферой григорианского хорала, проявившейся в теме Галадриэли и теме ламенто, где добавляется прием антифонного пения. Связь с хоралом не буквальная, это не стилизация, ведь поют эльфы, а не монахи. Общее - это принципиальное одноголосие, преобладание постепенного движения, сосредоточенный и сдержанный характер. Отличие заключается в тембровой окраске - женские голоса вме сто мужских, и в наличии некоторых острых хроматических оборотов. В григорианском пении избегается экспрессия, но вокал у Шора еще более сдержанный и отстраненный. Лориэн у Шора - это, прежде всего, память обо всей истории эльфийского народа, таинственного и древнего. Тема Имладриса перекидывает арку к сравнительно молодому романтическому направлению и импрессионистическому музыкальному стилю. Ее образность перекликается с «морскими» гармониями и фактурой Дебюсси. Сиреноподобное звучание голосов и бурлящая фактура создают тонкую ассоциацию с темой моря. Как не вспомнить зов моря в книгах Толкина. В целом, музыке Лотлориэна свойственна загадочность и затененность колорита, а музыке Ривенделла - пространственность и пейзажность. Но между ними есть не только контраст, но и переклички. Так в Лориэне тоже звучит импрессионистическая тема, спрятаная, а в музыке Имладриса есть песня Энии «Анирон», от которой протягиваются ниточки к лориэнским вокальным темам. Романтические инструментальные пьесы П. Фомичева обнаруживают контраст в рамках одного стиля - музыки эпохи Возрождения. «Песня Галадриэли» - это инструментальная баллада, ее фантазийное обрамление удачно сочетает в себе элементы пейзажности и портретности. Волны звуков одновременно ассоциируются с движением воды, ветра и золотыми, струящимися прядями волос Леди Золотого Леса. «Залы Ривенделла» представляют собой сюиту - стилизацию старинных танцев. В музыке чередуется медленное и быстрое движение вместе со сменой метроритма. Иерархичность выражена в более возвышенно-поэтическом характере «Песни» по сравнению с бытовыми, жанровыми истоками «ривендельской» музыки. В произведениях П. Десенинка контраст выражен через различие формы. Пьеса «Леди золотого леса» представляет собой инструментальные вариации пасторального характера. Форма вариаций подчеркивает неизменность основного настроения умиротворенности. Пасторальность придает использование тембров деревянных духовых - кларнета, гобоя, флейты. Композиция «Ривенделла» более сложна, возможно это связано с иллюстрированием каких-то эпизодов книги. Открывается пьеса загадочной «табакерочной» темой, в которой есть что-то механическое. Первый раздел сменяется балладной частью: звучит соло гобоя на фоне аккомпанемента арфы, возникает ощущение погружения и растворения в пространстве. Одновременно появляются новые голоса и музыка постепенно драматизируется. Она обрывается и в конце звучит одинокий голос гобоя. В конце доклада хотелось бы упомянуть пьесу Энии «Лотлориэн». Эта певица и композитор неоднократно обращалась к эльфийской теме. В пьесе «Лотлориэн» настроение светлой печали передано чередованием мажора и минора. Форма чрезвычайно проста - три куплета, последний из которых немного расширен из-за повторения кадансов. Присутствует некоторое жанровое мерцание. Безыскусные начальные обороты мелодии выдержаны в духе народной песни, а в кадансах появляется интонационная и гармоническая изысканность. Описав мифическую музыкальную культуру эльфов, Толкин оставил музыкантам богатейшие возможности для сотворчества. Разнообразие музыкальных трактовок эльфийской музыки дает возможность слушателю эмоционально глубже пережить впечатления от великих книг. Например, Лориэн предстает перед нами в разных музыкальных одеяниях. Он и величественно-прекрасный, и таинственно-древний, и райски-безмятежный, и исполненный настроения светлой печали увядания и разлуки. Будем ждать новых прекрасных произведений в разнообразных жанрах: классических и современных".
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, сказки о дружбе Как только на горизонте нарисовывается кто-то из старых знакомых, Рита содрогается даже от их, казалось бы, мирных и обыденных инициатив. Ну, действительно, кто знает, что от них можно ждать: Рита часто выходит из иных отношений с багажом сомнительного содержания, однако - с этим не поспоришь! - любовь Риты к людям часто заставляет её поверить в то, что лучше этих людей в жизни и быть не может. Часто при встрече с теми, кого Рита не видит давно, даже по нескольку лет, она начинает распознавать их какой-то скрытый потенциал, что ли... Видит в них возвышенное, даже если это возвышенное проявляет себя слабо, никак не проявляет или вообще кажется отсутствующим. Быть Рите тёщей Элронда, видимо - доброжелательной, терпимой и щедрой духом. Причём Рита очень часто предчувствует появление людей, образ которых у неё составляется из различных произведений искусств: по ходу, мы притягиваем то и тех, о ком и о чём думаем, особенно это характерно для тех, у кого первый дом, например, в Близнецах - мысль управляется энергией и может быть очень продуктивной, несмотря на то, что реальность, создаваемая рационально, может и не отражать подлинную суть вещей. В общем, рассталась в прошлый раз Рита с тем своим знакомым не очень хорошо. Хотя, по ходу, в этом была доля и её вины. Сейчас-то она его часто вспоминает добрым словом! Незлопамятство - великий дар, который надо заслужить. Уж не знаю, чем Рита его заслужила, если забывает обиды - не по отношению ко всем, правда, а жаль... Может быть, в изживании памятозлобия и заключается доля счастья. "Хранит Господь простодушных: я изнемог и Он помог мне") Вот та песенка, которую Рита вспомнила на днях и которая очень точно очертила отношение Риты к нативу, и шумный конфликт последнего расставания с другом юности:
Николай Шальнов: тэги: люди, моя шокирующая жизнь, мечты "Всякий, владеющий языком, может сказать "зеленое солнце". Многие могут представить это или нарисовать. Но это еще не все — хотя даже это может оказаться куда более впечатляющим, чем все многочисленные рассказы и повести "из жизни", которым присуждают литературные премии. Создать Вторичный Мир, где зеленое солнце было бы на своем месте, где мы обретали бы искреннюю и безусловную Вторичную Веру в него — для этого, видимо, требуется приложить и мысль, и труд, и кроме того, это требует некоего особенного мастерства, подобного мастерству эльфов". Дж. Толкин К преогромному удивлению Риты, в её контактовских друзьях оказался редактор журнала, из которого она несколькими постами выше приводила выдержки. Жизнь прекрасна и удивительна! Вообще, сравнив ролевую жизнь Орена и Питера, Рита сделала для себя несколько многозначительных выводов... В Орене ролевые игры очень интересно эволюционировали, превратившись в традицию ролевых балов и ирландских вечеринок с главным мероприятием, венчающим год - Бельтайном; в Питере до сих пор толкинисты собираются и посвящают вечера памяти Профессора. Как это прекрасно! И как жаль, что в Орене так мало внимания уделяют этому великому человеку. Настолько мало, что у Риты часто складывается ощущение, что Профессор для Орена - нечто вроде доктора Фрейда для американской истории психоанализа: великий немец предстаёт для них чем-то вроде покрывшегося пылью артефакта, который нужно изучать только в рамках курса ознакомления с этой самой историей. Изучая толкинистику северной столицы, Рита ощутила что-то вроде дыхания юности в той форме, в которой она когда-то мечтала видеть свою жизнь в обществе дивнюков. В общем, Толкин и всё, что с ним связано, хранится в памяти и в сердце Риты. Может быть, так оно и должно быть, а, может, Рита просто - пустая мечтательница. Стихотворение Эдгара По в переводе Брюсова очень красивое, любит его Рита. Мечты О, будь вся юность долгим сном одним, Чтоб пробуждался дух, объятый им, Лишь на рассвете вечности холодной; Будь этот сон печален безысходно, — И все ж удел подобный предпочтет Безрадостной и косной яви тот, Чье сердце предназначено с рожденья Страстей глубоких испытать смятенье. Но будет сходен сон такой иль нет С фантазиями отроческих лет, Когда бывают грезы столь прекрасны, Что лучших небо ниспослать не властно? Как часто ярким полднем в летний зной Я, мысленно покинув дом родной, Скитался по далеким чуждым странам, Плыл к существам неведомым и странным, Плодам воображенья моего… Что мог еще желать я сверх того? Лишь раз пора мечтаний нам дается, Тоска ж по ней до смерти остается. Уж не под властью ль тайных чар я жил? Не ветер ли ночной в меня вложил Свой образ и порывы? Не луна ли Меня манила в ледяные дали? Не к звездам ли с земли меня влекло? Не знаю. Все, как вихрем, унесло. Но хоть в мечтах, а счастлив был тогда я И к ним пристрастье ввек не обуздаю. Мечты! Без них была бы жизнь бледна. В них, радужных, олицетворена Та схватка яви с видимостью ложной, Благодаря которой и возможно В бреду познать любовь и рай полней, Чем в самом цвете юных сил и дней.
Николай Шальнов: тэги: поттериана Девиант трогает своей бесконечной непосредственностью... Подборка на тему хогвартского квиддича: Оливер Вуд Седрик Диггори Виктор Крам Капитаны
Николай Шальнов: тэги: графомания, нарциссизм, легендариум, музыка, о ничтожестве и горестях жизни Если бы у Риты спросили, какую Мэри Сью ей лучше всего удалось воплотить, она бы выбрала опус про Ниэнну. Может быть, здесь просто сыграл роль тот факт, что наибольшее удовлетворение Рите приносят плоды своего труда, но, действительно, в этом сочинении Рите получилось как-то очень удачно скомпоновать все те чувства, что вызвала у неё когда-то в детстве столь любимая ей вала скорби. В качестве озвучки ко второй и третьей строфе прекрасно бы подошёл баховский концерт BWV 593, особенно третья его часть ( https://www.youtube.com/watch?v=BhgATpiXPHo ). Этот концерт универсален, но в данном случае подходит как ничто другое: сквозь самые торжествующие аккорды в нём прорываются такие печальные, такие пронзительные и мрачные созвучия, что поневоле Риту охватывает трепет с восторгом пополам, так и вспоминаются слова Шопенгауэра: "Если бы каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена вся наша жизнь, то нас объял бы трепет, и если провести самого закоренелого оптимиста по больницам, лазаретам и камерам хирургических истязаний, по тюрьмам, застенкам, логовищам невольников, через поля битвы и места казни; если открыть перед ним все темные обители нищеты, в которых она прячется от взоров холодного любопытства, то в конце концов и он, наверное, понял бы, что это за лучший из возможных миров". В общем, вот оно, воплощение морального идеала Риты Скитер: Ниэнна Я сижу на краю у вселенной, Мне ни мрак, ни печаль не страшны, Я - скорбящая вала Ниэнна, Вала мудрости и тишины. Средь Айнур я услышала первой То, что Эру земле начертал: Скорбь до самого края вселенной, Грусть до самой минуты конца. Эта песня томлением странным Стала сутью моей и душой, И вплела я звенящим рыданьем Сострадание к твари живой. Безнадёжное я научаю Обращать в терпеливый завет, В души мрачные я проливаю Понимания солнечный свет. Я терплю, и терпенья предела Я не знаю - морская вода Точит так неприступные стены И гранита, и вечного льда. Истончается каменный остров, Мир изменчив - истает и лёд, Ветер, веющий в северных соснах, По лесам мою песню несет. Помню я обо всём, что томится В обусловленном мире вещей, Знаю я то, что видится, снится, Что предчувствуется... Мне ли вестей Не приносят послушные птицы, И ручьи, и вечерняя мгла, Что способна всегда зародиться В сердце слабом, открытом для зла? Я Олорину как-то сказала, Что когда, точно зверь, тяжело Мир стенает, разодранный раной, Говорю я посланнику волн: "Ты один, кто не был столь суровым К судьбам Внешних Земель: поспеши Напоить моей песнью все воды, И народам о мне расскажи. Пусть во тьме, куда Варда не может Донести звёздный свет, помянут Ту, что может во мгле безнадёжной Дать опору и вечный приют. Есть в душе сотворённых созданий Часть меня, я за всеми слежу: На краю у вселенной не зря я Состраданием мир сторожу".
Николай Шальнов: тэги: графомания, легенадриум Стихотворение родилось из строчки "где на отмелях Балара / серебрится Нимфелос". Надо было куда-то приткнуть показавшийся мне столь поэтичным образ огромной жемчужины, имя которой - "Белоснежная". Воспоминания эльфа Как-то раз спросил у эльфа Я в одном из снов своих: Где твои родные земли, О котором нежный стих Ты слагаешь в изголовье Лунной ночью у меня? Где твоя печаль? С ней вровень Может только мать-земля Свой удел поставить… Долго Думав, эльф ответил мне: «Я несу собою долга Бремя, что, как первоцвет, Изначально тихо светит Миру, солнцу, небесам И всему, что может встретить, Рассыпая по лугам Семена беспечной доли До поры осенних дней, Когда память летней воли Увяданием степей Сменит ход судеб, и в тяжесть Остаётся вспоминать Нам о прошлом... Кто нам скажет, Как без грусти засыпать?.. Только лишь тихонько ляжет На долины снег немой, Будем мы хиреть, отважный Дух умерив под луной, Замеревшей до соцветья Весён, радостных тем дням, Что грядут… Вот так бессмертье В тягость нам - и в благость нам. Не могу сказать без грусти Я о родине своей: Эта тяжесть не отпустит До исхода наших дней… Помню радость Валинора, Шум немолчных голосов Удивительного хора Трав, огней… И сладость снов Бесконечных в продолженье Долгих, точно вечность, дум: Незаметно то движенье, Что нам счастье дарит… Шум Волн прибрежных, беспечальных, Что поют о тьме времён, Когда сумрак изначальный Был предвечным естеством, Когда светом озарялись Груды первозданных льдов… Что, ты спросишь, нам осталось Петь о славе тех годов? Труд под звёздами в пустынях, Водах, льдах, горах, морях, В радость был нам… В этих мирных Изначальных светлых снах День казался быстротечным, Ночь казалась так длинна! Только жаль, ничто не вечно Из того, что нам дала Мудрость Эру… Всё нам в радость Было в ранних временах, Даже наш уход и благость Новых дел, вернувших в прах Наше светлое величье… Помню ток бегущих рек, Помню край тот горемычный, Где проснулся человек, Помню тех, кто возводили Менегрота славный трон, Помню тех, кто не забыли Вечный свет и громкий звон, Иссякаемый копытом Светозарного коня, Помню блеск, который скрытым Был в короне короля Дальних штолен под горами, Воскуряющими дым, Помню тех, кто погибали На полях за тех, кто был Озарённым светом славы… Помню брег и грохот гроз, Где на отмелях Балара Серебрится Нимфелос… Много помню… Знать – увы! - так Вечный Рок предначертал. Друг, будь счастлив тем, что выпал Смерти странный жребий вам».
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, легендариум Елена Куканова - очень талантливый иллюстратор легендариума: http://tolkienists.ru/photo/risunki/elena_kukanova/63
Николай Шальнов: тэги6 охотники за сновидениями, киберпанк Снился сегодня Рите… Логик её, тот, который в своё время выжал из Риты все соки, наставляя её в мудрейшем из философских искусств. Ох, сколько трудов и слёз в своё время Рите стоило всё это познание... Но она всегда восхищалась этим человеком за его способность не сходить с ума от необыкновенно сложного стиля изложения, где требовались, по-видимому, недюжинные мозги и колоссальная образованность. В общем, Ильдар Рустамович, которому Рита шлёт привет, дрючил Риту снова на своей паре по полной, причём по индивидуальной программе, как нерадивую студенточку. Рита проснулась в ужасе, не веря, что всё это сон. Но был и другой сон… Снова заброшенный завод и снова Рита с чувством приближения к чему-то очень желанному, такому незаменимому и излучающему загадочное счастье, готовилась с группой к исследованию неведомых глубин. С каким удовлетворением Рита бродила по бесконечным лабиринтам и лестницам этого подземного паноптикума, где было всего вдосталь на самый взыскательный вкус любого киберпанщика. А уж как она зомбей крушила… Просто невероятным казалось по пробуждению, что в составленной ею накануне иерархии потребностей ( https://vk.com/app4190523 ) потребность в преодолении опасностей стоит на каком-то далёком десятом месте. Мельчает Рита.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, легендариум, авторитетные фигуры Статья Муравьёва о Профессоре и его творчестве. Настоящее произведение искусства. Та статья, о которой можно сказать словами Уайльда: "Вот что такое высокая Критика — это хроника жизни собственной души. Она увлекательнее, чем история, потому что занята одной собой. Она восхитительнее философии, ибо ее предмет не абстрактен, а конкретен и реален, а не расплывчат. Это единственная подлинная автобиография, рассказывающая не о событиях чьей-то жизни, а о заполнивших ее мыслях, не об обстоятельствах и поступках, являющихся плодом случайности или физической необходимости, а о том, что пережил дух и какие мечты родило воображение. Меня неизменно забавляет глупое тщеславие тех современных художников и писателей, которые чуть ли не всерьез полагают, будто главная обязанность критика в том, чтобы разглагольствовать насчет их второсортных произведений. Самое лучшее, что обычно можно сказать о современном искусстве, сводится к тому, что оно чуть менее вульгарно, чем жизнь, а критик, отмеченный безупречным вкусом и безошибочным чувством утонченного, всегда предпочтет вглядываться в серебряное зеркало или изящно сотканное полотно, отворачиваясь от хаоса и безвкусицы окружающей жизни, — пусть зеркало почти стерлось, а полотно все в дырах. Его единственная цель в том, чтобы запечатлеть собственные импрессии. Это для него создаются картины, пишутся книги и обращается в скульптуру мрамор". Или, коротко говоря - "Высшая, как и низшая форма критики - один из видов автобиографии". Влади́мир Серге́евич Муравьёв (12 августа 1939, Смоленск — 10 июня 2001, Москва) — российский филолог, переводчик, литературовед. Отец религиоведа А. В. Муравьёва, сын И. И. Муравьёвой, пасынок Е. М. Мелетинского и Г. С. Померанца. Окончил филологический факультет МГУ (1960), диплом писал по Тынянову и формалистам, затем переключился на англистику. C 1960 годов и до смерти работал во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы: сначала — библиографом, затем — заместителем главного редактора бюллетеня «Современная художественная литература за рубежом». С 1993 года вернулся к библиографической работе в отделе комплектования ВГБИЛ. Автор двух книг о творчестве Джонатана Свифта, статей об английской классической и современной литературе — в частности, одной из первых на русском языке статей о творчестве Джона Рональда Руэла Толкина («Толкьен и критики»; в журнале «Современная художественная литература за рубежом», 1976, № 3). Подготовил в 1984 году диссертацию (научный руководитель — В. В. Ивашова), но не защитил. *** "Долгая жизнь Джона Рональда Руэла Толкина (1892–1973) закончилась – именно закончилась, а не оборвалась! – полтора десятка лет назад. Она стала преддверием его посмертного существования на земле, конца которому пока не предвидится. Если подыскивать подобие для этой жизни, то больше всего она, пожалуй, похожа на просторный, но вовсе не огромный, просто большой кабинет, он же домашняя библиотека, в старинном, то есть всего-навсего викторианском, доме; справа камин с мраморной доской, кресло у камина, гравюры, резные этажерочки с диковинками – между стеллажами. Много всякого (больше всего книг, хотя их не слишком много), но ничего, как ни странно, лишнего. А хозяин словно сейчас только вышел и вот-вот вернется – вышел не через дверь (через дверь мы вошли), а через сияющее и поистине огромное окно в другом конце кабинета. И его жизнь—вовсе не кабинетная, но это потом – представима лишь в ярком и чистом свете. Продолжение тут: Выйти-то он, конечно, вышел, от смерти никуда не денешься, но вышел затем, чтобы остаться с нами. И остался, даром что его покамест в кабинете вроде бы и нет; ну как же нет, есть он, и даже без особенной мистики – говорил же завзятый материалист лорд Бертран Рассел: почем мы знаем, вдруг столы за нашей спиной превращаются в кенгуру? Такого нам не надо, обойдемся без австралийских сумчатых, а вот Джон Рональд Руэл, разумеется, присутствует за нашей спиной, и вырастают за нею деревья, без которых он жизни никак не мыслил, они были для него главным жизнетворным началом. И много чего еще до странности знакомого мы обнаружим наяву стараниями Дж. Р. Р. Толкина, невзначай оглянувшись. Но мы не оглядываемся – успеется; мы медленно обводим глазами оставленную нам на обозрение долгую жизнь. И очертания воображаемого кабинета расплываются: в последние годы жизни профессора Толкина его скромная библиотека размещалась в бывшем гаражике, пристроенном к стандартному современному домику на окраине Оксфорда. Пристройка эта, кстати, заодно служила кабинетом, где всемирно известный автор эпопеи «Властелин Колец» принимал посетителей, в том числе и английского литератора Хамфри Карпентера, который впоследствии, в 1977 году, опубликовал его жизнеописание, сущий кладезь фактов – черпай не вычерпаешь. Будем черпать. Перенесемся от конца жизни к ее началу и представим себе времена почти непредставимые, хоть не такие уж и далекие. Джон Рональд Руэл Толкин (и Джон, и в особенности Руэл – имена фамильные, до поры до времени, а у друзей всегда он звался просто Рональдом) родился 3 января 1892 года в городе Блумфонтейне, столице южноафриканской Оранжевой Республики, за семьсот с лишним километров к северо-востоку от Кейптауна, посреди ровной, пыльной, голой степи – вельда. Через семь лет разбушевалась взбудоражившая весь мир и открывшая XX век англо-бурская война, повсюду запели «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне», а название жалкого городка замелькало во фронтовых сводках на первых страницах газет. Но пока это была такая глушь... Такая самая, в которую было тогда принято отправлять молодых англичан – чтобы выказывали и доказывали упорство и предприимчивость. Вот и англичанин в третьем поколении Артур Толкин, внук германского иммигранта фортепьянных дел мастера Толькюна, когда семейная фирма вконец разорилась, выхлопотал себе место управляющего банком в Блумфонтейне. Ему хотелось не столько ехать за тридевять земель, сколько жениться на любимой девушке, некой Мейбл Саффилд, чей отец, опустившись от суконщика до коммивояжера, требовал от жениха жизненных перспектив. В родном Бирмингеме их не было, а в Южной Африке пусть отдаленные, но обозначались, Мейбл отдали скрепя сердце, и Артур увез ее в тридесятое царство, то бишь в Оранжевую Республику, где она родила ему не только вышеупомянутого Рональда, но и младшего его брата Хилари Артура Руэла. Очень мало осталось в памяти у старшего сына от Южной Африки: ну, тарантул укусил, ну, змеи живут в сарае и туда маленьким ходить нельзя, по забору скачут соседские обезьянки, норовят не то стащить, не то слопать белье, по ночам воют шакалы и рычат львы, отец сажает деревца, а кругом страшный простор безграничного вельда, тяжкий зной и жухлая высокая трава. А больше, пожалуй, и ничего. Нет, качал головой профессор Толкин, больше, кажется, ничего не помню. В апреле 1895 года мальчики вместе с матерью отплыли в Англию – повидаться с родными и отдохнуть от южноафриканского климата. Отдохнули неплохо и собрались обратно к отцу. Накануне отъезда, 14 февраля 1896 года, под диктовку четырехлетнего Рональда писалось письмо: «Я теперь такой стал большой, и у меня, совсем как у большого, и пальтишко, и помочи... Ты, наверно, даже не узнаешь и меня, и малыша...» Письмо это не было отправлено, потому и сохранилось. В этот день пришла телеграмма о том, что у отца кровоизлияние в мозг – последствие ревматизма. На следующий день – о его смерти. Плыть в Южную Африку было незачем. Мейбл Толкин осталась в Бирмингеме с двумя малолетками сиротами на руках и почти без средств к существованию: очень немного удалось скопить ее мужу за пять блумфонтейнских лет. Правда, она знала латынь, французский, немецкий, рисовала, играла на фортепьяно – могла, стало быть, давать уроки. И решила как-нибудь сводить концы с концами, главное же – ни от кого не зависеть, ни на кого не рассчитывать, никому не быть обязанной. Впрочем, на бедствующую родню с обеих сторон надеяться и не приходилось. Она задешево сняла коттедж за городом, возле дороги из Бирмингема в Стратфорд-на-Эйвоне. Дети должны расти у реки или озера, среди деревьев и зелени – таково было одно из ее твердых убеждений. Мейбл вообще придерживалась убеждений твердых и вскоре обрела для них прочную основу, обратившись в католичество. (Она овдовела в двадцать пять лет, была очень миловидна и обаятельна, но жить заново не собиралась.) По тогдашним временам в Англии обращение это означало многое, и прежде всего, помимо перемены общепринятых мнений, особый образ жизни, почти демонстративно противопоставленный общему социальному быту. Мало того, она и детей решила, что называется, «испортить», сильно затруднив им жизнеустройство, и со свойственной ей неукоснительностью занялась их религиозным воспитанием. Роль этого материнского решения в судьбе и формировании личности Рональда Толкина трудно переоценить. Волею обстоятельств оно стало необратимым, и Толкин никогда ни на йоту не поступился преподанными ему в нежном возрасте религиозными принципами. Правда, никакого неофитского рвения у него не было, и в отличие, скажем, от своего старшего современника, новообращенного Г. К. Честертона, он не считал нужным провозглашать свое кредо на всех перекрестках. Зато в другом они очень схожи: оба эти приверженца римско-католического вероисповедания – англичане до мозга костей. Рональд, кстати, и внешне удался в мать (Хилари – в отца) и по-настоящему дома чувствовал себя только в глубокой английской провинции, вустерширской «глубинке». Мейбл преподавала сыновьям отнюдь не только вероучение и закон божий. По-видимому, у нее был недюжинный педагогический талант, унаследованный старшим сыном: она прекрасно подготовила мальчиков к учебе в самой престижной школе Бирмингема, предъявлявшей очень высокие требования. Именно она приохотила Рональда к любовному изучению языков; именно ей он обязан тем, что в конце концов, победив на конкурсе, обеспечил себе в 1903 году возможность учиться на казенный счет. Не случись этого, совсем другая была бы у него судьба. Потому что Мейбл Толкин умерла в 1904 году. Детей она препоручила своему духовнику, отцу Френсису Моргану; из него получился заботливый, усердный, надежный и строгий опекун. Остатком сбережений он распорядился как нельзя более умело; свои деньги (а их у него было в обрез) прикладывал не считая. Прожил он, по счастью, еще долго, и его подопечные на всю жизнь сохранили к нему почтительную благодарность. Он, правда, сделал серьезный промах, за который Рональд был ему особенно признателен: подыскав мальчикам в 1908 году пансион (с двоюродной теткой они не поладили), отец Морган не обратил никакого внимания на одну тамошнюю жиличку – девятнадцатилетнюю незаконнорожденную сироту Эдит Брэтт. По роду своих занятий он, видимо, не привык замечать молоденьких и очень хорошеньких девушек, тем более что эта была на три года старше Рональда. Нельзя сказать, чтобы Рональд был развит не по летам; напротив, ему было в точности шестнадцать. Его филологическая одержимость уже сказалась в полной мере, но она была вовсе не угрюмая, а веселая и затейливая. К этому времени он хорошо знал латынь и греческий, сносно – французский и немецкий, но подлинным открытием для него стали готский, древнеанглийский и древнеисландский, а затем и финский. Он даже не столько изучал языки, то есть изучал, конечно, но не грамматически, не формально, – он вникал в них и проникался ими, воспринимая не слова и не конструкции, а тексты, по преимуществу поэтические, в их животрепещущей языковой насыщенности. И тексты казались ему нотными записями. Ему не хватало наличной лексики языка – скажем, готского, – и он методом экстраполяции, с помощью чутья и воображения, создавал слова и обороты, которые могли быть, должны были быть. Собственно, и языков ему тоже не хватало, и он начинал изобретать новые, например скрещивая древнеанглийский и уэльский на фоне финского. Изобретались и алфавиты. Можно было предвидеть, что раньше или позже для этих новоизобретенных праязыков понадобится, чтобы закрепить ощущение языкового единства, изобретать тексты, а для текстов – праисторию и прамифологию. И «Беовульф», и «Сага о Вёльсунгах» казались ему – и не зря – отзвуками древнейших эпических преданий. Они не сохранились – ну что ж, значит, надо их... Мы забегаем вперед. Процесс этот шел, но в школьные годы так далеко еще не продвинулся. Увлеченность Рональда была очень заразительна, и он прекрасно умел ею делиться. В школе он основал первое в своей жизни филологическое сообщество, своеобразный «клуб четырех». Впоследствии такого рода клубы при участии Толкина возникали как бы самопроизвольно, но никогда и ни с кем у него не было более тесных дружеских отношений, чем с этими тремя однокашниками. Тут стоит заметить, что щупловатый Рональд вовсе не был ни тихоней, ни заморышем. Нет, это был общительный и веселый, чтоб не сказать – проказливый, подросток, отчасти даже спортсмен – регбист, игрок школьной команды. Словом, в общем счете Рональду было примерно шестнадцать; а вот очаровательная резвушка Эдит Брэтт, для которой потом будет придумано имя Лучиэнь и легенда на придачу и которая пока что, в пансионе, снимала комнатку этажом ниже, – та, по-видимому, была моложе своих девятнадцати. Из комнатки доносилось пение и стрекот швейной машинки; вообще-то она окончила музыкальную школу и собиралась стать учительницей музыки, а вдруг да и пианисткой. Своего пианино у нее не было, а на том, что стояло в гостиной, хозяйка пансиона охотно разрешала играть для гостей, упражняться на нем не дозволялось. Вот она и шила – не сидеть же без дела! Тем более что с музыкальной карьерой было не к спеху: от матери осталось кой-какое наследство (земельный участок), и на прожитье худо-бедно хватало. Но жилось ей довольно одиноко, и с Рональдом они сразу подружились – у них обоих был талант человеческого общения. Они заключили наступательно-оборонительный союз против хозяйки пансиона. Они закупали лакомства на сэкономленные гроши и (втроем с Хилари) устраивали тайные пирушки. Они (вдвоем с Рональдом) гуляли, проказничали, катались на велосипедах. Скорее всего, эта дружба с естественным оттенком полувлюбленности и двумя-тремя робкими поцелуями осталась бы светлым промельком, чистым воспоминанием юной поры. У них не было главного – не было общности интересов, а упоенный интерес Рональда к слову уже стал средоточием его жизни. Но тут вмешался опекун. Вначале недооценив опасности девического соседства, отец Морган затем ее переоценил. Он привык выслушивать исповеди и видеть изнанку отношений полов – то, что настоятельно требует покаяния. Рональду каяться пока было явно не в чем (а то бы он, кстати, покаялся), но когда отец Морган стороной случайно узнал об одной велосипедной прогулке своего подопечного, он сопоставил факты, встревожился и принял меры. Он немедленно переселил мальчиков от греха подальше и запретил Рональду всякие встречи и всякую переписку с Эдит. Не от черствости и не из ханжества: он объяснил ему, что до двадцати одного года за его будущее в ответе опекун, а будущее его решается в ближайшие два года. Ему прямая дорога в Оксфорд, но платить за обучение им и вместе с опекуном не по карману. Есть лишь один выход: блестяще сдать вступительные экзамены и получить именную стипендию. Таковая присуждается только до девятнадцати лет; в январе 1911 года будет уже поздно, и придется избирать иное жизненное поприще. Между тем нежные отношения со взрослыми девицами учебе нимало не способствуют. Не способствует ей и насильственное разлучение с подругой, которая оттого становится втрое дороже; горечь и тоска тоже не способствуют. Однако прав был и отец Морган: Рональд действительно подзапустил занятия, и первая его попытка поступить в Оксфорд успехом не увенчалась. Впору было впасть в уныние, опустить руки и заодно уж взбунтоваться против опекуна. Все это, однако, было не в натуре Рональда. Он, напротив, засел за книги, но и от регби не отлынивал, а уж в «клубе четырех» развернулся вовсю. И в декабре 1910-го все-таки стал оксфордским стипендиатом. В Оксфорде ему повезло с наставниками: тщательно выявив характер его способностей и устремлений, в нем угадали будущего крупного ученого-педагога и перевели с классического отделения, куда он поступил, на недавно созданное отделение истории английского языка и литературы – со специализацией по языку, разумеется. Впрочем, как уже говорилось, язык был для него функцией текста, и текста поэтического. (Хроника тоже воспринималась как поэтический текст.) Он начал писать стихи, сперва как бы переводы с древнеанглийского, потом – все больше и больше отдаляясь от подлинника, сам толком не зная куда. Со школьными друзьями из «клуба четырех» он поддерживал близкие отношения (хотя завелись и новые друзья) и, конечно, читал им создания своей лингвистической музы. Один из них спросил его: «Слушай, Рональд, а о чем это?» И Рональд задумчиво ответил: «Еще не знаю. Надо выяснить». Шел 1914 год. Все ли переменилось после 4 августа, дня вступления Англии в войну? Для Толкина – почти ничего: те же аудитории, те же преподаватели, такие же лекции. Сверстников, правда, сильно поубавилось – в ответ на призыв лорда Китченера многие тысячи студентов ушли на фронт рядовыми. Толкин этого не сделал; вместе с двумя друзьями из школьного клуба он записался в полк Ланкаширских стрелков (третий друг ушел на флот), и к академическим занятиям прибавились военные учения. Стихов он писал все больше, и в них стали все отчетливее вырисовываться очертания сказочно-мифологической страны Валинор, озаренной не солнцем и не луной, а сиянием двух деревьев. Живут там, кажется... эльфы, и язык у них... эльфийский. Он перепечатал стихотворения (их набралось десятка три) и предложил их лондонскому издательству католической ориентации. Стихи были отвергнуты с холодным негодованием: хорошенькие развлечения у молодого католика в годину бедствий! И что это еще за Валинор? Чуть ли не язычеством попахивает... Их отношения с Эдит возобновились еще в 1913 году; в тот самый день, как ему исполнился двадцать один год, Рональд сделал ей письменное предложение. Оказалось, правда, что она тем временем обручилась с другим, но это недоразумение было улажено, и она согласилась ждать дальше – уже в качестве невесты перед богом. Этот заключенный на небесах брак был освящен на земле 22 марта 1916 года, с благословения отца Моргана. А 4 июня Ланкаширских стрелков отправили во Францию: готовилось грандиозное наступление на реке Сомме. Младшему офицеру связи Дж. Р. Р. Толкину предстояло в нем участвовать. Началось оно 1 июля, и в этот день на пятнадцатимильном участке фронта легли мертвыми шестьдесят тысяч англичан; таких потерь британская армия, еще не знала. В груде гниющих трупов остался один из «клуба четырех». Батальон Толкина бросили в огонь 14 июля; Джон Рональд Руэл оказался среди уцелевших. И вышел невредимым из дальнейших, столь же бесплодных атак – июльских, августовских, сентябрьских, октябрьских. Чудес храбрости он не совершал – да в этой мясорубке и не было места чудесам, – он просто шел или полз под огнем по грязи и по мертвым телам бок о бок с другими, и солдаты считали его своим, и это наверняка было для него главное. Много лет спустя он писал об одном из героев эпопеи «Властелин Колец»: «Мой Сэм Скромби целиком срисован с тех рядовых войны 14-го года, моих сотоварищей, до которых мне по человеческому счету было куда как далеко». Без малого четыре месяца на передовой в разгар самой кровопролитной из тогдашних бесславных битв, а потом – сыпной тиф, повальное окопное заболевание. И в такой острой форме, с такими осложнениями, что почти два года пришлось скитаться по госпиталям; на фронт он больше не попал. В декабре 1916-го получил он письмо от школьного друга из «клуба четырех», убитого через несколько дней: «...дай тебе Бог сказать все и за меня тоже, хоть когда-нибудь, когда меня уже давно не будет на свете...» Тут, собственно, конец биографической предыстории и начало семейной жизни и академической карьеры профессора Толкина – это с одной стороны, а с другой – тогда-то, на больничной койке, он наконец понял, что он пишет и что ему надо писать помимо ученых исследований и наряду с ними. Оказывается, надо глубже и глубже, не жалея трудов, вчитываться в саги и хроники, эпические песни и предания, в сказки и легенды и различать за ними, да не за ними, а в них, между строк, облик некоего связующего сказочно-мифологического целого и затем, с помощью чутья и воображения, воссоздавать его нынешними словами. Он пишет «Книгу утраченных сказаний». Для того чтобы – «не смейтесь, пожалуйста!» (это он в письме) – «можно было ее просто посвятить Англии, моей стране». Вот и видно, что не писатель Толкин – в том смысле, с каким мы привыкли связывать писательство. Визионер какой-то, выдумщик. К двадцати восьми годам жизнь дает ему столько материала! Можно о детстве, о раннем сиротстве, что-нибудь в жанре «Дэвида Копперфилда». Можно школьный роман, религиозно-проблемный, университетский, можно вполне содержательную любовную историю. А военный опыт чего стоит! Взять хоть ровесника его, Р. Олдингтона, модного в 20–30-е годы представителя английского «потерянного поколения». Тот на передовой провел гораздо меньше, но не простил этого своей родине и в романе «Смерть героя» излил законное негодование против Англии, заключив прочувствованный монолог словами: «Да поразит тебя сифилис, старая сука!» Так что очень нетипичен и совсем не ко времени был стыдливо-патриотический замысел Толкина слить «в одно широкое и ясное лазорье» видение мира, присущее англо-саксонскому, кельтскому, исландскому, норвежскому, финскому эпосам. Когда-то он писал о «Калевале»: «Хотел бы я, чтобы у нас в Англии было что-нибудь в этом роде». Теперь он вознамерился создать «что-нибудь в этом роде» в крайне неблагоприятной общественной атмосфере – и если не вопреки своему жизненному опыту, то почти вне связи с ним. Но без сопряжения с жизненным опытом, с современностью могло получиться только то, что и получалось, – псевдоэпос, стилизация, имитация. Другое дело, что сам по себе опыт еще не подсказка; надо найти способ его использования, приобщения к замыслу, пусть и самому фантастическому. И замысел этот добрых два десятилетия срастался с его профессией, душой, воображением и даже просто бытом. Срастался – и, разумеется, преображался. Он стал называться «Сильмариллион» – потому что сердцевиной его сюжета сделалась история трех украденных из рая земного, страны Валинор, волшебных бриллиантов, Сильмариллов. Валинор же стал обителью божеств, или, если угодно, архангелов-демиургов, соучастников творения мира, Средиземья. Кроме того, Валинор – обетованный край для первородных существ Средиземья, бессмертных эльфов. Там бессмертье им не в тягость, а в Средиземье оно их постепенно изнуряет, становясь дурной циклической бесконечностью аналогичных происшествий. Поэтому людям, сотворенным вслед за эльфами в том же облике, смерть дарована в виде особой милости, как таинственный залог иного, высшего назначенья, высшего, нежели даже блаженство. Однако не будем вдаваться в тонкости; кое-что из этого нелишне знать читателю «Властелина Колец», но поскольку «Сильмариллион» – самостоятельное произведение, постольку мы его оставим в стороне. Так, в стороне останется почти вся его первая часть, мифы творения, над которыми Толкин трудился едва ли не больше всего и которые в окончательной, посмертной редакции «Сильмариллиона» выглядят все-таки довольно убого. Достаточно знать, что это – попытка образного осмысления и, так сказать, сюжетной интерпретации первой главы библейской Книги Бытия; тут нет ничего удивительного, потому что Средиземье в начальном и конечном счете – наш мир. Отметим лишь, что толкиновское осмысление гораздо более ортодоксально, чем это может показаться на первый взгляд. Зато не мешает знать, откуда взялись в Средиземье гномы, а также орки, драконы, тролли и прочая нечисть, не говоря уже о самом Властелине Колец. Гномы – плод самодеятельности одного из демиургов, мастеровитого и нетерпеливого: он никак не мог дождаться, когда же наконец вседержителю благоугодно будет кого-нибудь сотворить. Будучи как бы телепатически в общих чертах знаком с вышним замыслом, демиург сотворил существа кряжистые и упорные, хорошо приспособленные к борьбе со злом (изначально опоганившим Средиземье), но несколько аляповатые. Он не сообразил, что даровать им свободу воли не в его власти, и так бы и остались гномы големами, если бы вседержитель не смилостивился и не разрешил гномов – с тем только, что они покамест будут почивать в горных недрах, а выйдут на свет божий в свой черед. Поэтому в Средиземье и бытует легенда, будто гномы сами собой произошли из камня. Зло в Средиземье, как сказано, присутствует изначально: прародитель его, сперва самый могущественный из демиургов, звался Мелкор. Он тоже был соучастником замысла творения, но, движимый гордыней, своеволием и своекорыстием, сделался его извратителем, самозваным князем мира сего. Он-то и развел на земле нежить и нечисть, и одним из самых мерзостных его деяний было выведение орков, ибо это – порченные мукой и чародейством эльфы. Самовластие не терпит сопротивления, достоинства и независимости, оно ненасытно, оно стремится быть вездесущим – и Мелкор от начала веков и дней Средиземья всеми силами возвеличивался путем разрушения, подавления, осквернения. Он – злой дух истории. Его главный подручный, Саурон, – из числа младших демиургов – особенно искусен по части лжи и коварства. Пока не пришел его срок, он был тенью Мелкора, потом стал его местоблюстителем. Когда Средиземье еще пребывало во тьме, Валинор озаряло сияние двух деревьев; туда переселились благороднейшие из эльфов, и главный их искусник, Феанор, изготовил и огранил три несравненных бриллианта – Сильмарилла; оживленные его мастерством, они впитали свет деревьев и лучились ярче звезд. Мелкора они томили нестерпимым вожделеньем: он с того и начал, что возжаждал Света, но для одного себя, и до времени затаился во тьме, ведь похитить деревья было нельзя. Но вот открылся путь к прежде недостижимому – погасить Свет и оставить его себе. И путь этот открыл Феанор, ибо Сильмариллы созданы были не во славу Света: мастер возлюбил дело рук своих, рукотворное сокровище, паче нерукотворного. Да и волшебство всегда связано с заклятием, а заклятие – с проклятием. Такие и тому подобные азбучно-мифологические прописи, так сказать заповедные мифологемы, образуют подоплеку сюжетной игры «Сильмариллиона», задуманного как нечто вроде «Суммы мифологии». Пока и поскольку это так, «Сильмариллион» немногим более чем лакомое блюдо для своего брата специалиста, способного углядеть намеки и отсылки, оценить сопряжения и соответствия, то есть прочесть его при свете «Калевалы» и «Старшей Эдды». И все же... и все же есть здесь и свой нравственный заряд, и самостоятельное сюжетное напряжение, да и игровое начало не сводится к академическим забавам. Не нужно, правда, забывать, что мы говорим о «Книге утраченных сказаний» в ее окончательном виде, то есть о некоем синтезе попыток написать ее. А теперь вернемся к лиходейскому умыслу Мелкора. Остальной текст тут: http://www.kuchaknig.ru/avtor/tolkin-dzhon/kniga-hraniteli-kol-ca-206763/?page=4 В. Муравьев
полная версия страницы