Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении В известной книге Шмаков предлагает читателю "понять прелесть варварства", это трудно принять, и "Топчи их рай, Атилла" - вовсе не для Риты. Однако Флобер ухитрился изобразить древний мир во всём многообразии его страстей. Некоторые описания, которыми изобилует "Саламбо", очень интересны, вопреки замечаниям Гонкуров об их утомительности, хотя и жутковаты. "Творческое наследие Флобера невелико. Он писал медленно и трудно. Величие и популярность Флобера многие зарубежные критики пытались объяснить совершенством его стиля. Сам Флобер во многом способствовал этому мнению. Он неустанно и с полемическим задором повторял, что форма это само произведение, что нет ничего, кроме стиля, что произведение становится бессмертным прежде всего благодаря композиции и стилю. Флобер и в самом деле создал произведения совершенные по форме и по языку. Он был убежден, что замысел произведения можно отлить только в одну-единственную, присущую ему форму, что для точного выражения смысла существует одно-единственное слово, одна-единственная фраза, которые художник обязан найти. Флобер мучительным трудом достиг совершенной писательской техники, совершенной композиции. И все же нельзя объяснить непреходящую ценность его книг только исключительным писательским мастерством. Творчество Флобера было знамением времени, в нем нашли свое выражение очень существенные моменты истории французского общества. <...> Ему удается сказать новое слово в литературе, сказать это слово в условиях иной эпохи, проявив при этом во всей широте свою творческую индивидуальность. Сейчас, в исторической перспективе, Гюстав Флобер кажется фигурой почти символической. Прикрепленный к самой середине прошлого столетия - 29 лет жизни до 1850 года, 30 - после, - этот гигантский маятник своим ходом, своим ритмом обозначал момент смены эпох, смены времен, обозначал переходное время, когда утрачивались иллюзии, но еще не возникали надежды. Роман "Саламбо" был написан в 1862 году. Сюжет взят из истории Древнего Карфагена III в. до н.э Однако это неисторический роман в традиционном для XIX века понимании. Автор не ставит своей задачей показать логику выбранной им исторической эпохи, рассмотреть исторические закономерности. Здесь центральны является также психологический конфликт, связанный с изображением любви между Саламбо, высокородной жрицей богини Танит, и Мато, вождем ливийских войск. По сути дела, их судьбы аналогичны печальной участи Эммы Бовари: они в душе мечтатели, страдающие от столкновения с жизнью, по-своему бесчеловечной. Человек с живой душой становится жертвой религиозной одержимости и военной жестокости. Собираясь работать над "Саламбо", писатель посетил Северную Африку и уловил колорит чужой, далекой земли. Достоверно воссозданы им быт и культура той эпохи, выразительны его описания восточной роскоши и пышности обрядов. В этом романе во всем богатстве проявилось стилистическое искусство Флобера. Грандиозно-декоративные зарисовки чередуются с картинками, написанными мелкими мазками, подобно стилю импрессионизма, который расцветает в это время во французской живописи. Первые обычно сопутствуют острым сюжетным ситуациям". "Очертание лагерей угадывалось по наклонным частоколам. Длинная полоса черного пепла дымилась там, где были расположены ливийцы; изрытая почва вздымалась, как морские волны, а палатки с разодранным в клочья холстом казались подобием кораблей, наполовину разбитых о подводные камни. Панцири, вилы, рожки, куски дерева, железа и меди, зерно, солома, одежда валялись среди трупов; здесь и там догорающие огненные стрелы тлели около нагроможденной поклажи; в некоторых местах земля исчезала под грудой щитов; павшие лошади лежали одна за другой нескончаемым рядом бугров; то и дело попадались ноги, сандалии, руки, кольчуги и головы в касках, поддерживаемые подбородниками; они катились, как шары; пряди волос висели на шипах кустарников; в лужах крови хрипели слоны с распоротыми животами, упавшие вместе со своими башнями; ноги ступали все время по чему то липкому, и всюду виднелись лужи грязи, хотя и не было дождя. Продолжение тут: Трупы покрывали всю гору сверху донизу. Оставшиеся в живых не шевелились, как и мертвецы. Они сидели, поджав под себя ноги, группами, растерянно глядели друг на друга и молчали. В конце длинной поляны сверкало под лучами заходящего солнца озеро Гиппо Зарита. Справа, над поясом стен, поднимались белые дома; за ними было море, уходившее в бесконечную даль. Подпирая голову рукой, варвары вздыхали, вспоминая свою отчизну. Поднявшееся облако серой пыли рассеялось. Подул вечерний ветер; все груди облегченно вздохнули; по мере того как становилось свежее, черви переползали с холодеющих трупов на горячий песок. На верхушках высоких камней недвижные вороны не сводили глаз с умирающих. Когда спустилась ночь, отвратительные желтые собаки, которые следовали за войсками, тихонько подкрались к варварам. Сначала они стали лизать запекшуюся кровь на еще теплых искалеченных телах, а потом принялись пожирать трупы, начиная с живота. Беглецы возвращались один за другим, как тени. Отваживались вернуться и женщины; их еще оставалось немало, особенно у ливийцев, несмотря на то, что очень многих перерезали нумидийцы. Некоторые брали концы веревок и зажигали их вместо факела; другие скрещивали копья, клали на эти носилки трупы и уносили их в сторону. Трупы укладывали длинными рядами; они лежали на спине, с открытыми ртами, и копья их были тут же, при них; местами они лежали кучей, и часто, чтобы найти пропавших, приходилось разрывать целую груду мертвецов; потом над их лицами медленно проводили факелы. Страшное оружие врагов нанесло им сложные раны. Зеленоватые лоскуты кожи свисали со лба; другие были рассечены на куски, раздавлены до мозга костей, посинели от удушья или были распороты клыками слонов. Хотя смерть настигла почти всех в одно время, трупы разлагались по разному. Солдаты севера вздулись бледной опухолью, в то время как африканцы, более мускулистого сложения, имели прокопченный вид и уже высыхали. Наемников можно было узнать по татуировке на руках; у старых солдат Антиоха были изображены ястребы; у тех, которые служили в Египте, — головы павлинов; у азиатских принцев — топор, гранат, молоток; у солдат из греческих республик — разрез крепости или имя архонта; у некоторых руки были сплошь покрыты множеством знаков, которые смешивались со старыми рубцами и свежими ранами. Для солдат латинской расы — самнитов, этрусков, уроженцев Кампаньи и Бруттиума — разложены были четыре больших костра. Греки вырыли рвы остриями мечей. Спартиаты завернули мертвецов в свои красные плащи; афиняне клали их лицом к востоку; кантабры зарывали под грудой камней; назамоны сгибали вдвое ремнями из бычьей кожи, а гараманты зарывали на берегу, чтобы их неустанно омывали волны. Латиняне были в отчаянии, что не могли собрать в урны пепел своих мертвецов; кочевники жалели, что тут не было горячего песка, в котором тела превращаются в мумии; а кельтам недоставало трех необтесанных камней под дождливым небом, в глубине залива, усеянного островками. Поднялись стенания, прерываемые долгим молчанием. Этим хотели воздействовать на души мертвых и заставить их вернуться. Потом, через правильные промежутки времени, опять упрямо поднимался крик. Живые просили прощения у мертвых за то, что не могли почтить их тела по установленному ритуалу; лишая почестей, они обрекали их на бесконечное скитание среди различных случайностей и перевоплощений. Мертвые призывали, спрашивая, чего они желают; иные же осыпали их бранью за то, что они дали себя победить. Пламя больших костров придавало еще большую бледность бескровным лицам тех, которые лежали, опрокинувшись на спину, на обломках оружия; слезы одних вызывали плач других, рыдания усиливались, прощание с опознанными мертвецами становилось все более исступленным. Женщины ложились на трупы, прижимались губами к губам, лбом ко лбу; приходилось бить их, чтобы они ушли, когда трупы засыпали землей. Они чернили себе щеки, отрезали волосы, пускали кровь, и она лилась во рвы; многие наносили себе порезы наподобие ран, изуродовавших мертвецов. Сквозь грохот кимвалов прорывались вопли. Некоторые срывали с себя амулеты и плевали на них. Умирающие катались по грязи, пропитанной кровью, кусая в бешенстве свои изрубленные кулаки; а сорок три самнита, целый священный отряд юношей, побивали друг друга, как гладиаторы. Вскоре не хватило дров для костров, огонь угас, все площадки были заняты. Уставшие от криков, шатающиеся и обессиленные, они заснули рядом со своими мертвыми братьями: одни — с желанием продлить свою жизнь, полную тревог, а другие — предпочитая не проснуться. При бледном свете зари на границе лагеря появились солдаты; они проходили, подняв шлемы на острия копий; приветствуя наемников, они спрашивали, не хотят ли те передать что нибудь на родину. К ним присоединились еще другие, и варвары узнавали в них своих бывших соратников. Суффет предложил всем пленным служить в его войсках. Некоторые мужественно отказались; тогда, не желая напрасно кормить их, но вместе с тем решив не отдавать их во власть. Великого совета, Гамилькар отпустил их с условием, чтобы они не воевали больше против Карфагена. Тем же, которые смирились из боязни пыток, роздали оружие врага, и они пришли к побежденным, не столько для того, чтобы соблазнить их своим примером, сколько из желания похвастать и отчасти из любопытства. Они рассказали про хорошее обращение с ними суффета. Варвары слушали с завистью, хотя и презирали их. Но при первых словах упрека малодушные перебежчики пришли в бешенство; они стали показывать варварам издали их же копья и панцири и звали придти за ними. Варвары начали кидать в них камнями; те обратились в бегство; и вскоре на вершине горы видны были только острия копий, выступавших над краем частокола. Варваров охватила печаль, более тяжкая, чем позор поражения. Они стали думать о бесполезности своего мужества и сидели с остановившимся взглядом, скрежеща зубами. Одна и та же мысль возникла у всех. Они кинулись толпой к карфагенским пленным. Солдатам суффета случайно не удалось их найти, а так как Гамилькар покинул теперь поле битвы, то они все еще находились в своем глубоком рву. Их наложили наземь на ровном месте. Часовые расположились замкнутым кругом и стали пропускать женщин, по тридцать или сорок сразу. Пользуясь недолгим временем, которое им предоставлялось, женщины бегали от одного к другому в нерешительности, задыхаясь от возбуждения; потом, склонившись к их жалким телам, начинали колотить их, как прачки колотят белье; выкрикивая имена своих мужей, они раздирали их ногтями и выкалывали им глаза иглами, которые носили в волосах. Вслед за ними приходили мужчины и терзали их тело, начиная от ног, которые они отрезали по щиколотки, до лба, с которого они сдирали венки кожи, украшая, ими свои головы. Пожиратели нечистой пищи были особенно жестоки в своих выдумках. Они растравляли раны уксусом и сыпали в них пыль и осколки глиняных сосудов; когда они уходили, другие сменяли их; текла кровь, и они веселились, как сборщики винограда вокруг дымящихся чанов".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, готика, юмор Пересматривая школьные альбомы. В одной из серий "Модного приговора", когда переодевали готку, и готке не понравился выбор стилистов, Васильев уморительно заявил: "Ну, если вам не нравится, у вас всегда есть выбор: надеть свои утюги для асфальта, перекраситься в чёрный цвет, вставить весь свой пирсинг обратно и - йухуу!!! - полетела на помеле!". Вот подобная фразочка применительна и к Рите, которую всё же иногда потягивает выглядеть так, как это было с ней в 9 классе. Ещё и книжку вернули подходящую недавно... =)
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно С Праздником Победы, товарищи! =) Традиционно Рита вывешивает на вечный праздник это прекрасное стихотворение Симонова - лирическое совершенство в совершенстве формы. Наверное, в то время так хорошо могла писать только Ахматова. Вечное чувство, цветущее на фоне стонущей земли. Жди меня, и я вернусь... Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: - Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,- Просто ты умела ждать, Как никто другой. Константин Симонов
Николай Шальнов: тэги: юмор, очепятки Из "Истории западноевропейской музыки" Т. Ливановой 1983 года издания. Даже советская печать не обходилась без очепяток, несмотря на всё её высокое качество: из своего намоленного "Сильмариллиона" постсоветского периода Рита не устаёт выуживать ошибки, заливать их штрихом и исправлять. Сия книжная справа зело необходима: негоже, когда во святых текстах прогрехи есть. Ошибочка, кстати, в тему праздника: мелодия пуль - классическая метафора.
Николай Шальнов: тэги: киномания Рита пересмотрела фильм 1962 года, получивший семь Оскаров, - "Лоуренс Аравийский". Поучительная картина про то, как, проникнувшись уважением к чужой культуре, можно совершить великие дела. Необычный герой такой, причём в фильме нет ни одной актрисы. "Википедия" в связи с этим привела, к сожалению, лишь один-единственный показавшийся ей интересным факт: "по мнению Дж. Розенбаума, отсутствие женщин позволяет отнести «Лоуренса Аравийского» к числу самых насыщенных мужской чувственностью фильмов такого эпического размаха". Однако интересно не это, а то, что фильм наглядно иллюстрирует ситуацию Сатурна в 9 доме: это положение наделяет натива способностью при должной проработке принципа планеты настолько проникнуть в некогда неизвестную культуру, что он воспринимается другими как врождённый носитель этой культуры или же таковым воспринимает себя сам. Кому не лень три с половиной часа пялиться в экран, получит колоссальное удовлетворение от эпичности фильма и созерцания великолепных пейзажей пустыни, и от много другого. "Фильм является рассказом о событиях жизни офицера британской разведки Т. Э. Лоуренса, работавшего в годы Первой мировой Войны в Сирии в активном взаимодействии с арабскими кочевниками и получившим по этой причине прозвище «Аравийский». Лоуренс активно внедрился к арабам, проникся их духом и по сути возглавил партизанскую войну арабов против Османской империи (т. н. «Войну в пустыне»). Сценарий основан на автобиографическом бестселлере Лоуренса «Семь столпов мудрости», а также на исторических исследованиях биографов Лоуренса".
Николай Шальнов: тэги: музыка, искусство вечно Красивый концерт Баха/Вивальди для четырёх фортепиан с оркестром. Чем-то напоминает баховский концерт фа минор для клавесина с оркестром, нравятся Рите сложные клавирные партии - в этой быстроте будто предвосхищаются будущие возможности фортепиано как инструмента.
Николай Шальнов: тэги: музыка, старые мастера Стоило бы озаглавить этот пост "Как поют в Лориэне". О мотетах Окегема, в частности, об "Alma Redemptoris Mater" "Мотеты и chansons Окегема непосредственно примыкают к его мессам и отличаются от них главным образом своими масштабами. Впрочем, мотет композитор может трактовать как достаточно крупную форму - наравне со средней по объему частью мессы. У него есть пышные праздничные произведения в этом жанре - и духовные хоровые сочинения более строгого склада. В историю вошел, упоминается повсюду, начиная с литературных источников эпохи Ренессанса и до наших дней, праздничный благодарственный мотет Окегема "Deo gratias", написанный для четырех девятиголосных составов и потому прославленный как 36-голосный, - своего рода уникум. На деле он состоит из четырех девятиголосных канонов (на четыре разные темы), которые следуют один за другим с небольшими наложениями начала следующего на заключение предыдущего. В местах наложения реально звучат 18 голосов, реального же 36-голосия в мотете нет. Мелодика его причудлива и инструментальна по характеру движения (большие скачки, ломаная мелодическая линия), общее звучание и мощно, и напряженно, сплетение голосов создает эффект беспокойной динамики, который умеряется сдерживающей силой гармонии, с остинатным повторением двух созвучий в кварто-квинтовых отношениях. Совершенно иной облик придал Окегем прекрасному мотету на антифон "Alma redemptoris mater", выдержанному в стиле a cappella. В его светлой, даже радостной музыке нет никакого внешнего блеска и много сосредоточенности на основном тематизме - без буквального его воспроизведения. В своем роде это шедевр мелодического варьирования внутри полифонической ткани, варьирования, которое способно создать удивительное многообразие в пределах исходного мелодического единства. Широкая, протяженная мелодия антифона развертывается в теноре, будучи свободно колорирована и приобретя легкую гибкость движения. Поочередно вступающие другие голоса ведут каждый как бы свой вариант основной мелодии, свое ответвление от нее - и все эти мелодии важны в общем полифоническом развертывании целого (См.: Евдокимова Ю., Симакова Н. Музыка эпохи Возрождения. Cantus prius factus и работа с ним, с. 184-194). Во второй части мотета движение становится более оживленным и соотношение ведущего тенора с другими голосами приобретает иной характер. Отдельные мелодические фразы его окружаются имитациями, из начальной попевки развиваются дальше детали фигурации, а в коде мотета верхний голос завершает целое большой мелодической волной, вздымающейся от соль малой октавы до ре второй. Вообще устремленность вверх очень характерна для мелодического движения в этом мотете, так же как и ясность ритма и полнозвучие гармонии. Далеко не всегда гармония такова у Окегема: у него есть и пустоты, и отдельные резкости, и параллелизмы, и диссонансы, возникающие в процессе голосоведения. Но всего значительнее в данном мотете контрапункт вариационных превращений исходной мелодии. Поистине развитие полифонии совершается в XV веке в неразрывной связи с вариационным методом, понимаемым широко и многосторонне". Т. Ливанова, "История западноевропейской музыки"
Николай Шальнов: тэги: графомания Простенько так, это поэтическое переложение перевода "Dies Irae" - известной секвенции Фомы Челанского, положенной в основу многих сочинений, в т. ч. "Реквиема" Моцарта ( https://www.youtube.com/watch?v=0T7eMctuJLQ ). Рита худо-бедно постаралась сохранить особенности рифмы (все три строки строфы рифмуются между собой). Оригинал тут: Dies irae, dies illa solvet saeclum in favilla teste David cum Sibylla Quantus tremor est futurus quando judex est venturus cuncta stricte discussurus Tuba mirum spargens sonum Per sepulcra regionum, Coget omnes ante thronum. Mors stupebit et natura Cum resurget creatura judicanti responsura Liber scriptus proferetur in quo totum continetur unde mundus judicetur Judex ergo cum sedebit quidquid latet apparebit nil inultum remanebit Quid sum miser tunc dicturus quem patronum rogaturus cum vix justus sit securus? Rex tremendae majestatis, qui salvandos salvas gratis, salva me, fons pietatis. Recordare, Jesu pie, quod sum causa tuae viae: ne me perdas illa die. Quaerens me sedisti lassus; redemisti crucem passus. Tantus labor non sit cassus. Juste Judex ultionis donum fac remissionis ante diem rationis. Ingemisco tanquam reus: culpa rubet vultus meus. supplicanti parce, Deus. Qui Mariam absolvisti et latronem exaudisti, mihi quoque spem dedisti. Preces meae non sunt dignae, sed tu bonus fac benigne, ne perenni cremer igne. Inter oves locum praesta et ab haedis me sequestra, statuens in parte dextra. Confutatis maledictis flammis acribus addictis, voca me cum benedictis. Oro supplex et acclinis cor contritum quasi cinis, gere curam mei finis. Lacrimosa dies illa qua resurget ex favilla judicandus homo reus. huic ergo parce, Deus. Pie Jesu Domine, dona eis requiem. Amen. Дни Гнева Гнева день настанет миру, Ввергнет мир во прах: Давида То свидетельство с Сивиллой. Лишь представь ты трепет этот Осуждаемого света Судиёй, что явлен с Неба! Дивных труб песнь разнесётся По миру, по всем погостам, И к престолу соберётся Мир земной, и смерть растает, И творение восстанет, Пред Судящим держать станет Свой ответ. По книге вечной, С списком дел земных беспечных Будет мир судим, наречен Судиёй Открытым, в тайне Всё, что было, явным станет, И не минет наказанья Ничего. Кому молиться? Праведнику заступиться Невозможно: сам боится. Ужас славой наводящий, На достойных всех молящих, О, спаси же, Изводящий Милость, и меня. О, вспомни, Ты из-за меня - Паломник, Не губи меня в день скорби! Ты меня искал, несчастный, Изнемог, страдал ужасно, Пусть же мука не напрасной Будет, о Судья Отмщенья, Ты даруй мне отпущенье, Пред Судом... Я с сокрушеньем, Как злодей, вздыхаю. Лик мой От вины краснеет в миг злой, Пощади, несу молитвой Я призыв Тебе. Свободу Ты Марии дал и вору, Мне ж - надежду. Боже Добрый! Яви щедрость, чтоб не пасть мне Чтобы огнь был не властен Надо мной. Молюсь я в страсти: В стаде место, Боже, вверь мне, От козлищ поставь отдельно Рядом. Пусть с благословенным Сонмом буду, не с презренным, Уличённым, злореченным, Преданным огню. Склоненный, Я молю: в ничто распалось Сердце, что всю жизнь старалось Угодить. Яви же благость Моему концу. Плачевен День, в который встанут тенью Люди, грешные сомненьем. Боже, милость дай же сирым! Иисусе, сердцем милый, Дай покой им за могилой!
Николай Шальнов: тэги: волшебные сказки Предложили тут Рите пройти тест для дела одного. По "Хроникам Нарнии". Интересный такой, вот ответы Риты: Вопрос: Какой Ваш любимый персонаж? Ответ: Эдмунд Пэвенси. И гном, слуга Джадис. Вопрос: Какой Ваш не любимый персонаж? Ответ: Сложно сказать, все персонажи хороши, даже отрицательные, все по-своему превосходно выписаны, сбалансированы с противоположностями и поставлены на свои места. Но, если судить с позиций неприятия зла, то, наверное, нелюбимые - все отрицательные. Вопрос: Почему Ваш любимый персонаж именно этот? За что Вы его любите? Ответ: Все дети необычайно хороши, но у Эдмунда судьба острее, как мне кажется, его нравственные испытания не сравнимы с проверкой других. Этим он меня и зацепил. Гном, правда, полюбился мне только после фильма, очень уж хорошо его там изобразили. Вопрос: Почему Ваш не любимый персонаж именно этот? Чем он Вам насолил? Ответ: Зло не есть хорошо =) Вопрос: Охарактеризуйте персонаж. Можно по книгам, можно по фильмам. <...> На данный момент я пишу статью о Люси, поэтому буду очень рада, если Вы расскажете о ней. Ответ: Люси добра, отзывчива, по-детски чиста и не по-детски вдумчива. Она сострадательна и имеет, как мне кажется, все те черты совершенного ребёнка, о котором говорит Иисус и к качествам которого (как, впрочем, и остальных детей) Льюис, возможно, хотел приблизить детей, читающих его эпопею. Не было бы Люси, Нарнию бы не открыли =) Может быть, автор намекал на особую роль Люси, отдавая ей честь нахождения Платяного Шкафа =) Шаста ("Конь и его мальчик") мне ещё нравится. Аравита, тархина, тоже. Вопрос: Перечислите достоинства и недостатки выбранного персонажа (выбранных персонажей). Почему именно эти качества являются для Вас достоинствами и недостатками? Ответ: Шаста - очень красивый такой персонаж, когда читал эту часть, почему-то вспомнился "Алхимик" Коэльо, даже стили написания этих произведений показались одинаковыми. И герои чем-то схожи, оба в поисках. Шаста добрый, чем-то напомнил мне старого приятеля. И подруга его, Аравита, тоже очень хороша. Смелая, и вообще, все лучшие черты характера независимой восточной девушки там представлены. О недостатках трудно говорить... Я не настолько хорошо разбираюсь в каноне, чтобы их усмотреть, не изучив его основательно.
Николай Шальнов: тэги: астрология, юмор Интересный, всё-таки, стиль изложения у Авессалома Подводного. Про Овнов: "...В психологическом плане Овен простоват, "что на уме, то и на языке". Способность Рака промолчать, а Козерога спокойно сманеврировать в огненной ситуации, и способности к манипуляции с людьми обоих Овну абсолютно непонятны. Стихии и ситуации, отличные от огненных, Овна не трогают и раздражают, кажутся скучными и пресными, он их не воспринимает и искренне старается оживить - на свое манер, включая свою энергетику - и совершенно нее замечает, что часто при этом их начисто уничтожает (ему кажется, что ничего не было до его включения в ситуацию - и ничего не осталось после - вот какая разница, но он, по крайней мере, сделал все, что мог). Овен не склонен манипулировать людьми, ему нужна власть над ними его идеи, энергии, и в тот момент, когда она (он видит) ими овладевает, он теряет к ним интерес и идет дальше. В этом смысле он благороден и бескорыстен. Это обстоятельство не в последней мере связано с известной примитивностью его душевной жизни, подчиненной потоку. Однако по мере овладения потоком и дифференциации и осознания своей душевной жизни, благородство и прямота Овна подвергаются существенной проверке. Оказывается, что поток можно иметь и для себя, и что с собой при этом может быть не скучно! К счастью, это искушение Овен обычно через некоторое время преодолевает. Влияние Марса как управителя Овна сказывается в том, что Овну облегчен доступ к марсовской энергии, и она является его естественным оружием - когда надо и когда не надо. Овен постоянно, с упорством, достойным лучшего применения, бьется головой и рогами о разные стены: соломенные, стеклянные, деревянные, кирпичные, гранитные, и если стена разлетается вдребезги, он в первую секунду доволен, а потом обращается к следующей; сожаление промелькнет лишь на миг (но зато искренне), а потом - прыжок в сторону новой стены. Отбитые рога отрастают вновь - до поры до времени. Влияние Венеры в заточении на Овна выражается в том, что он в целом (и часто бессознательно) движим возвышенными идеалами, включая красоту, любовь и гармонию. Однако только у развитого Овна это становится заметным для окружающих; его общая грубость разбивает вдребезги хрупкое облагораживающее венерианское влияние, как только оно становится чуть ближе и зримее, чем эфемеридный идеал Девы Марии для средневекового рыцаря". Продолжение тут: Типичной (марсовской) ситуацией Овна низшей октавы является поле сражение с точки зрения самозабвенно сражающихся солдат (с точки зрения генералов это вполне может быть ситуацией Льва и Весов). Сильное включение Овна дает воину буквально нечеловеческие силы и мужество; так во время национально-освободительных войн идеал Родины-матери делается совершенно осязаемым (реальным потоком). Другой типичный (сатурновский) вариант ситуации Овна низшей октавы - это поле сражения после окончания битвы. Здесь на низкой энергетике идет похмелье после деструктивного использования овновской энергии. Может, кто-нибудь и успеет сделать выводы до утренней трубы - очередного включения потока... Ситуация Овна более высокой октавы заключается в триумфальном шествии какой-либо энергетической идеи - скажем, революционной перестройки промышленности с ветряных мельниц на двигатели внутреннего сгорания или обратно, или создание коммуны из добровольцев, питающихся исключительно спаржей и снытью. В любом случае характерные черты одинаковы: чистота и благородство намерений, игнорирование критики, отсутствие исторических корней, последующий спад энтузиазма - возможно, после сравнительно успешного начала, и под конец - сатурновская ситуация под девизом "за что боролись, на то и напоролись". Вообще у типичных Овнов и в овновских ситуациях чувство юмора отсутствует - или чудовищно; зато над ними много смеются окружающие.
Николай Шальнов: тэги: демы Ежедневное упражнение в остроумии. Ещё один тут:
Николай Шальнов: тэги: ономатология В последние годы жизни Рита развлекает себя тем, что изучает редкие имена и такие имена, которые ей раньше не встречались. Долгое время она отчаивалсь противоречивости ономатологии как науки, но, по-видимому, противоречие - суть любой диалектики. Так, например, в том, что Рита окрестила "народной ономатологией", написано, что Константины обладают врождённым чувством прекрасного, однако Флоренский пишет: "поэтому Константин плохо понимает глубокую разницу между достижениями большой культуры и театральной или выставочной нарядностью теперешнего часа, точнее сказать, не то что плохо понимает, а скорее не желает считаться с ним и практически предпочтет мимолетное". До смешного доходит обратная ситуация в его "Николае": "Николай, как сказано, доверяет лишь разуму, - не только своему, но и Божьему, поскольку он обращен к культуре. Николай доверяет лишь сознательному усилию. Это необходимо ведет к горячности, которая очень характерно отмечает это имя". И в описании Анастасии (как часто Рита жалеет, что не Флоренский не уделил этому удивительному имени внимания!) сказано, что её проблема в том, что она "ленива и холодна", но в другом описании явствует, что Анастасия "может увлечь своим примером". По опыту обращения с ономатологией, Рита пришла к выводу, что полное описание личности, отдельные описания имени которой суть лишь части, проекции полной формы, и которых может быть очень много, следует изучать, принимая к сведению свойство личности меняться. Как сказала Рите знакомая Анастасия, "женщина-Рыба, может, когда-то была вялой и несуразной, слишком доверчивой и жертвенной, а вот теперь взяла себя в руки и стала... ну, например, жёсткой деловой леди, вроде тех, в которых превращаются иные женщины-Девы на руководящих постах". Что в имени тебе моем?.. Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальний, Как звук ночной в лесу глухом. Оно на памятном листке Оставит мертвый след, подобный Узору надписи надгробной На непонятном языке. Что в нем? Забытое давно В волненьях новых и мятежных, Твоей душе не даст оно Воспоминаний чистых, нежных. Но в день печали, в тишине, Произнеси его тоскуя; Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я. А. Пушкин
Николай Шальнов: тэги: графомания Молодость и любовь Знакома ли тебе, читатель, та любовь, Что в комнату порой без стука входит, И будет память о былых восторгах вновь, И новые в движение приводит? И странно вяжутся с иными из людей, Что повстречал ты в веренице будней, Все вдохновения, вся радость юных дней И слава молодости, юности разумней В минуты размышления ставшей вдруг, Когда волна былых очарований С томленьем сильных чувств, чем полукруг Смыкается в одно предначертанье, В скалу души, что выстрадала всё, Бьёт с безмятежностью волнительных мгновений. Как дева гордая, она Грааль несёт Предвосхищая вечных изменений Изысканный и гордый хоровод Видений, образов и вечных упований И нежных, исцеляющих нас вод, И слабость утомительных желаний. Порою в час вечерний облака Вычерчивают лица, нам родные, И замки: кажется, что в древние века Мы жили в них и радовались ими. В морях лиловых рады утонуть В мгновенья эти, данные нам свыше, Благословляя Смерть... И как нибудь Я загляну за них узнать: что выше?
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, музыка, филологическая дева Паникапаникапаника! Через два дня Бельтайн, а у Риты в её творческих наработках конь не валялся. На флейте не репетировала, еду тем более готовить не умеет. Бревно, которое там метают, Рита вряд ли далеко закинет, в футбол с детства не любила, из лука ещё пострелять можно было бы, да после того, как она в прошлом году опозорилась, Рита за это дело и не возьмётся. Спрашивается, что там вообще делать? Решила выучить красивую «Песнь о Финголфине», вроде даже как выучила, да вот незадача: Рита, увлекаясь вставками украшений и трелей, перестаралась и получилось так, что она там кое-где фальшивит и в ноты не попадает. Недаром Иоганн Себастьяныч в то далёкое время создал таблицу украшений, чтобы не выпендривались лишнего: Может, лучше не позориться и не выступать? В общем, если вы услышите от кого-нибудь (ибо на праздник съезжаются гости даже из северной столицы) о том, какие хреновые в Орене менестрели, знайте: Рита решилась попиликать на своей дудочке. Два последних дня Рита развлекала себя изучением пособия «Систематизация и обобщения в таблицах материала для эффективного изучения русского языка». Судя по истории появления в библиотеке Риты этой книжки, казахи, которые изучали наш язык, не просто так оставили эту книгу в гостиничном номере. Испугались, наверное, ибо в наших правилах чёрт ногу сломит. До половины пунктуационных правил Рита додумалась логически, некоторые до сих пор остались ей непонятными, и Рита с превеликим недоумением строила предположения о том, почему, собственно, не обособляются распространенные согласованные определения, стоящие при словах «многие» (напр. "Многое доступное другим для брата было закрыто"), и другое. Поняла Рита, как ошибается она порой в постановке тире вместо запятой и во многом другом, и ужас ею овладел изрядный.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Люблю это стихотворение Наполеон Да, на дороге поколений, На пыли расточенных лет, Твоих шагов, твоих движений Остался неизменный след. Ты скован был по мысли Рока Из тяжести и властных сил: Не мог ты не ступать глубоко, И шаг твой землю тяготил. Что строилось трудом суровым, Вставало медленно в веках, Ты сокрушал случайным словом, Движеньем повергал во прах. Сам изумлен служеньем счастья, Ты, как пращой, метал войска, И мировое самовластье Бросал, как ставку игрока. Пьянея славой неизменной, Ты шел сквозь мир, круша, дробя... И стало, наконец, вселенной Невмоготу носить тебя. Земля дохнула полной грудью, И ты, как лист в дыханье гроз, Взвился, и полетел к безлюдью, И пал, бессильный, на утес, - Где, на раздольи одичалом, От века этих дней ждала Тебя достойным пьедесталом Со дна встающая скала! В. Брюсов
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Одна из тех книг, что проглатываются за вечер и с такой же лёгкостью забываются. Из достоинств - интересные сюжет и подача материала, оригинальная концовка. Этакий "Код да Винчи" в миниатюре - для тех, кому лень читать толстый роман. В сети пока нет, правда, Рита купила на распродаже за 70 руб. Тьерри Можене Венеция.net "При таинственных обстоятельствах один за другим погибают известные искусствоведы, изучавшие одну и ту же старинную фреску итальянского мастера Тинторетто. Расследовать смерть одного из них берется опытный венецианский следователь Алессандро Бальди. Он выясняет, что совершенное преступление - лишь звено в длинной цепочке изощренных убийств... Алессандро Бальди и профессор Джефферс, специалист по эпохе Возрождения, решают приоткрыть завесу тайны..."
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, искусство вечно, светлые гении, юмор Крик души последней недели =) ...одно мгновенье ока — И вновь я человек, — безвестен мой удел! Кто ж скажет мне, расстаться ли с мечтами? Научит кто? Куда идти? Увы, себе своими же делами Преграды ставим на пути! К высокому, прекрасному стремиться Житейские дела мешают нам, И если благ земных нам удалось добиться, То блага высшие относим мы к мечтам. Увы, теряем мы средь жизненных волнений И чувства лучшие и цвет своих стремлений. Едва фантазия отважно свой полет К высокому и вечному направит, — Она себе простора не найдет: Её умолкнуть суета заставит. Забота тайная тяжелою тоской Нам сердце тяготит, и мучит нас кручиной, И сокрушает нам и счастье и покой, Являясь каждый день под новою личиной. Нам страшно за семью, нам жаль детей, жены; Пожара, яда мы страшимся в высшей мере; Пред тем, что не грозит, дрожать обречены; Еще не потеряв, мы плачем о потере. Да, отрезвился я — не равен я богам! Пора сказать «прости» безумным тем мечтам! И. Гёте, "Фауст" В. Гаврилова, "Фаустианские мотивы в романе В. Я. Брюсова "Огненный ангел" и одноимённой опере С. С. Прокофьева": http://www.21israel-music.com/Ognenny_angel.htm Титкова Н. Е., Лобова О. Л., "Роман В. Я. Брюсова «Огненный ангел» в контексте мистического реализма": http://www.moluch.ru/archive/80/13769/ А. Белый, "Огненный ангел": о романе В. Я. Брюсова": http://ouc.ru/beliy/ogneny-angel.html Л. В. Гармаш, "Роман В. Я. Брюсова «Огненный ангел» в современном литературоведении": http://www.levlivshits.org/index.php/materials/annotations/reading-2013/781------l-r---.html Жанровые особенности романа "Огненный ангел" В. Брюсова ( https://ru.wikipedia.org/wiki/Огненный_ангел_(роман) ) «Огненный ангел» — первый из нескольких исторических романов Брюсова. В литературоведении отмечается сложность жанровой природы книги. Одни авторы пишут, что это роман «почти реалистический», другие рассматривают его в русле символистской прозы, третьи обращают внимание на продолжение традиций таких готических романов, как «Эликсиры сатаны». В книге преломились модные у декадентов мотивы демонизма и «чертовства». При работе над романом автор «с исступленною страстью изучал средневековые суеверия», которые в сущности «были глубоко чужды рассудочной натуре» Брюсова, говаривавшего: «За бога, допустим, процентов так сорок; и против процентов так сорок; а двадцать, решающих, — за скептицизм».
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Сон Феанора Я долго бродил по просторам Амана И мудрость веков постигал, и учил Всему, что валары да я только знали О недрах земли и о силах светил, Прообраз которых в первейших твореньях Обрёл совершеннейший свой образец Для тех, кому было от духа веленье Продолжить дела, что я начал. Венец Я знаю достойный: любви Мириэли Венок несплетённый рассыпанных трав, Да песен неспетых волшебные трели Той птицы, что, раз прилетать перестав, В садах Лориэна рыдает над телом, Не снесшим рождения Духа Огня, Где нежноцветущие зелени стены Хранят его, чтобы, покинув меня, Отец, ты хранил о возвышенном чувстве И память, и грусть уходящих годов. Быть может, моё неземное искусство Подарит забвенье тебе о былом. Взгляни в эти камни, и мы перестанем Наш спор о судьбе недостойных вести: О тех, кого нам в Валиноре оставить, О том, что, как бремя, с собою нести. Пока охраняют железные стены Покой наших душ, подскажи мне, отец, Возможно ль избегнуть проклятой измены, Что в тёмных сердцах предвещает конец? Я горд, и гордыня моя тем жесточе, Чем ярче пытаются камни сиять В надежде рассеять проклятие ночи, Которая будто б нисходит опять На мир безмятежный… И эти виденья Терзают, возможно, меня одного, И трудно рассеять мне эти сомненья – О таинстве света и судьбах его. Смотри: заключённый в камения эти, Он будто бы ярче вдвойне засиял, И, мнится мне, в этом загадочном свете Пророчество можно прочесть про меня. «Куда нам идти?» - часто думаю, глядя На дальний Восток. Где же наша стезя? Быть может, зазря света вечного ради Мы бросили наши родные края, И здесь, в заточении дум, без надежды На лучшую участь сидим и глядим Всю ночь, не смыкая уставшие вежды, На свет, заключённый в кристалл Сильмарилл.
Николай Шальнов: тэги: юмор, демы, ролевые игры Этот дем Рита сляпала после упоминаний в "Новостях" о смерти людей от клещевых укусов. По-видимому, лучше, чем ролевики, от этого не защищён никто. Вот почему Рита рада знакомству с гордыми реконструкторами.
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, сказки о любви, сказки о дружбе, ролевые игры Играй, гормон, как говорится. А всё-таки как прекрасен месяц май, товарисчи! Рита сегодня на работе ходила и упивалась всеми этими ароматами – всё цветёт, причём выросло всё это за короткие сроки, так что напомнило это Рите тот момент из «Сильмариллиона», когда Йаванна пробудила ото сна травы и растения, спящие до поры в сумерках Средиземья, что под звёздами. Один аромат явственно напомнил Рите одну её одноклассницу, которую Рита любила и которую числила в списке своих недосягаемых королев. Оксана Г., сатанистка, неформалка и ролевичка, которая долгое время была для Риты воплощением свободы – до той поры, пока этим самым воплощением не стала сама Рита. Это уже после, когда Рита погрузила свой дух в готику, она посмеивалась над своим наивным обожанием, а до этого неформальный мир был для Риты чем-то, что вызывало столь же сильные чувства, что и прерафаэлиты, и лежание на поляне в освежённым весенним ливнем лесу, и прогулки ночью по заснеженному кладбищу, и гадания на Рождество, и все прочие прелести, что составляли сущность не особо насыщенного событиями, но исполненного необычайной по силе живучести впечатлений рассвета её жизни. Презабавно, что эта мадам, Оксана, приписывала себе стихотворения Александра Тюжина, оренбургского поэта, долгое время вызывая у Риты комплекс неполноценности – столь совершенны были эти творения. Когда Рита узнала правду, она стала горячей поклонницей этого мастера, которого она считает своим учителем. Однако подружку свою любить не перестала, хотя и не знает она уже давно, что с ней и где она. Вообще, несмотря на весь свой пессимизм, Рита счастлива, что выходят из-под её пера некоторые опусы по «Сильмариллиону»: ведь в годы юности, которые она оплакивала, аки Ниэнна – иссохший Тельперион, она и помыслить не могла бы, что настрочит хоть что-то по этому миру – не шло и всё тут. Везло Рите всегда и на людей, на некоторых она западала надолго, в силу их необычности, отпускала их от себя только тогда, когда обнаруживала их качества в себе («Не блуждай вовне, но войди внутрь себя», - писал Блаженный Августин) или не становилась более расчётливой и мудрой, что, по сути, одно и то же. Завтра рада будет Рита увидеть всех Козерогов, Овнов и Раков, Раков в особенности, поскольку многие знакомые Риты, особенно рождённые в 1980 – 1990 годах, для Риты – воплощение традиционализма, который так прельщает Риту. Они неисправимые гомофобы и великолепные артисты, выразители лучшего, что есть в нас. Йухуууу!! Летит к вам Рита на Бельтайн, дорогие мои ролевики, на чёрном скоростном помеле ("Нимбусе-2016")!
полная версия страницы