Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: легендариум, мыслевыброс, моя шокирующая жизнь Перечитывая "Сильмариллион", Рита приходит в содрогание от его жизнеподобия. Не надо обладать всеохватывающим умом, чтобы углядеть в череде этих мрачноватых легенд всю драму человеческой личности в этом холодном мире. Универсальность эпоса в том, что по нему можно запросто угадывать характеры и проектировать роли на сущность остальных. Так, например, Рита так же необуздана, как Феанор, так же необычайно своевольна, горячна и упряма, так же привязывается к плодам своего труда и пр. пр. Та-Кого-Нельзя-Называть такая же мстительная и жестокая, как Моргот, и все морготовы методы очень напоминают её собственные. Турин Турамбар - это Ворон, безумный герой века сего, Нерданэль - моя мать, а Арэдель очень напоминает мне мою одногруппницу, любопытную и бесстрашную. Галадриэль - моя школьная подруга (в каком-то посте подробно пестовал её и соотносил особенности её личности с гранями образа тёщи Элронда), а миролюбвый Финголфин - это Антоша. Хуан - мой кот, жаль только, что говорить не умеет. Отвергнутая в юности Рита сравнивала свою несчастную долю с судьбой Даэрона, а искусного Келебримбора Рите напоминает её друг Дима. Одногруппница Лена - это недостижимая Мелиан, одногруппник Сергей - умудрённый Тингол, вечно пропадает где-то, как и Серебряный Плащ. Т., старушка-лебёдушка - это Лютиэн. Отношения Турина Турамбара и Белега Куталиона - это отношения любых настоящих друзей, все интрижки в доме Финве - это борьба за наследство или за влияние. Сильмариллы - воплощение всего одухотворённого, что можно пустить в ход, когда пытаешься завоевать чьё-то сердце. Все эти роли могут меняться в зависимости от человеческого выбора: история любви может быть восхитительным романом в духе Берена и Тинувиэль, а может быть ужасающим кошмаром вроде инцеста Турин/Ниэнор. Интересно, с кого Толкин списывал свои образы? Быть не может, что это просто пустые напложенные сущности. Может быть, в каждом из них Толкин оставил частичку самого себя? Фанфикшн по "Сильму" достаточно подробно разработал эту среду, но всё же вопросы множатся - "Что было в начале?" - спрашивали поклонники "Властелина Колец".
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, салон мамзель Ненорман, светлые гении По ходу дела, сработали фиолетовые свечи, на которых Рита вчера в магазине дешёвых товаров медитировала. Тогда она колебалась между тем, что брать - сами свечи или руководство по магии свечей (денег хватало только на одно). В итоге порешила, что про свечи она вызнает всё из интернета, а со свечами успеет провести какой-нибудь ритуал. Правда, потом всю оставшуюся дорогу мучилась тем, что, наверное, надо было поступить наоборот, поскольку книжка-то была хорошая, а свечи у Риты и так есть. Правда, не фиолетовые и не такого типа. Вспомнился Нотт, которому Рита дала характеристику в "Златовласке" (скорее себе, чем ему): "О способности Нотта быстро воодушевляться и угасать знали и Алиса, и Малфой, и поэтому шуточка Драко касательно того, что Нотт – это буриданов осёл на французском сеновале, разрывающийся между миской с дорогим французским пойлом и розовощёкой молоденькой пастушкой, оказалась весьма к месту". Сон приснился какой-то эпичный, растянутый на несколько дней, причём события так плавно друг в друга перетекали, что не замечалось этого перехода. В одном из них Рита расследовала дело убийства священника в костеле, который Рита посетила для спасения души, в другом она вместе с Уильямом Моузли (Питер из "Хроник Нарнии") сражалась с орками, повыползавшими из какого-то портала, причём кроме четырёх коротких стрел и какого-то простецкого шила у Риты ничего не было. Сама даже удивилась, как ей удалось завалить столько орков - просто одного за одним прокалывала, да так ловко! Все мы герои - во снах и на словах... В общем, потом Рита уснула на плече Питера и попала в другой сон, где шло судебное разбирательство, которое вела женщина удивительной красоты - как будто в ней слились воедино Маша Швецова из "Тайн следствия" и та тётка, которая ведёт "Давай разведёмся", в общем, мой идеал, здоровенная такая колонча и очень воспитанная, судя по тому, о чём она потом там с разведённым мужем разговаривала. Рита с ней познакомилась и была ей просто очарована. Но потом Рита встречает другого приятеля - Блада, который ведёт её к себе домой и показывает картину, куда Риту затягивает, как персонажей "Покорителя зари". Рита оказывается у себя дома вместе с двоюродным братом с двумя ментами, один из которых оказывается Ритиным школьным товарищем. Рита уже собиралась закатить веселье, да тут подоспела матушка, и снова всё меняется. Рита оказывается вместе с Питером на залитой солнечным светом улице возле городского кинотеатра. Рита тащит своего светлого гения на первую часть "Хроник Нарнии", которую специально для него заказала, но Питеру это весьма скучно смотреть, и он смывается, оставляя Риту в глубокой задумчивости о смысле всей этой эпопеи. Было ещё много чего, Рита просто не запомнила. Удивительно, но самые лучшие чувства - дружбы или любви - Рита переживает только в объятиях Морфея. Сон во сне Пусть останется с тобой Поцелуй прощальный мой! От тебя я ухожу, И тебе теперь скажу: Не ошиблась ты в одном, - Жизнь моя была лишь сном. Но мечта, что сном жила, Днём ли, ночью ли ушла, Как виденье ли, как свет, Что' мне в том, - её уж нет. Всё, что зрится, мнится мне, Всё есть только сон во сне. Я стою на берегу, Бурю взором стерегу. И держу в руках своих Горсть песчинок золотых. Как они ласкают взгляд! Как их мало! Как скользят Все - меж пальцев - вниз, к волне, К глубине - на горе мне! Как их бег мне задержать, Как сильнее руки сжать? Сохранится ль хоть одна, Или все возьмёт волна? Или то, что зримо мне, Всё есть только сон во сне? Э. По
Николай Шальнов: тэги: сказки о дружбе, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи После общения с Вороном хочется бросить курить, завести пару любовниц, забронировать местечко в спортзале и получить высшее журналистское образование. Картинка на его стене часто говорит мне прямым текстом о порочности моей натуры. Вообще астрология вещает, что у меня "друзья, которые могут сбить с пути, да и сами они на это способны". Мило. Николай Вчера ещё на кладбище побывал, такая благодать... Может, дело не в кладбище, а в том, что закат и свежий воздух, но хоть там жить оставайся или работать в похоронном бюро xxx А в бюро было бы готично)) Попробуй А че там благодать то, наоборот воздух горем пропитан Кстати, вопрос к те. В твоей жизни были люди которые ванговали тебе большое будущее? Николай Вообще-то да, просто вчера показалось довольно милым всё это. Наверное, те, кто там работает, получают мощный удар по психике, если, конечно, они не с "готическим" мировоззрением люди. Все эти атрибуты смерти, надгробия, непосрдественная близость погоста... Хотя одна девка из "Давай поженимся" Тоже мечтала туда устроиться. И, между прочим, никак не могла выбрать никого из трёх женихов Были, но они ошиблись. Не такая у меня натура. Её вечно куда-нибудь заносит. Не туда Прикол был, когда я родился, у меня голова была несколько неправильной формы, одна бабка сказала, что я буду либо слишком умным, либо полнейшим тупицей. Что, впрочем, подтвердилось с возрастом. Я прошёл и факультет царственной науки, и сумасшедший дом. xxx Ты бы был лучшим живым покойничком, на кладбище)) Николай А рядом каркал бы Ворон Рита по своей привычке обращается к "Именам" Флоренского для лучшего уяснения сути тех, с кем она имеет дело. "Это вот о жизненных отношениях Александров, но то же и о соприкосновениях умственных. Тут та же удобоподвижность и готовность, как и то же равнодушие или, скорее, то же недопущение мысли под кожу. Ум Александров четкий и трезвый, слегка иронический, быстр и многосторонен. Но это ум самоудовлетворенный своей гармоничностью, и он боится вопросов, разрывающих недра и могущих, естественно, нарушить установившееся равновесие. Поэтому, это ум довольно широкий, но самооберегающийся от пафоса всеобъемлемости, - крепкий и быстрый, но без духовного натиска: справедливо взвешивающий многое, но не врывающийся в глубину, - не столько потому, что не может, как по самообереганию от потрясений. Благородство этого духовного склада, рыцарственность не есть в нем вспышка и порыв, а склонность, оформленная вроде правила, и потому легко получает несколько искусственный характер. Тогда это благородство программно и отвлеченно, однако не как маска лукавства, а, скорее, как искренне ценимая роль, за которую надо держаться отчасти по самолюбию. Готовность вступаться за всякую правду слишком формальна, и правда вообще может быть у Александров неправдою в частности, в конкретной жизни. Некоторая холодность ума, ради поддержки гармонии, восполняется аффектацией. <...> В связи с тем свойством, которому не находится более подходящего названия, нежели отвлеченность, хотя это название и не вполне удачно, имя Александр придает личности законодательность. Не по воле к власти, а по своей над-жизненной и отчасти вне-жизненной структуре, Александр легко делается центром неких норм для окружающих и садится, усаживаемый или притязающий воссесть, на некоторую трибуну. В этом проявляется отмеченная выше самозамкнутость, самодовлеемость Александра: он - монада, не имеющая окон, или точнее - <...>. Продолжение тут: В больших размерах это свойство довлеемости есть условие гениальности. В малых же - какой-то неприспособленности к жизни, хотя в смысле более тонком, чем внешняя успешливость; дело-то и жизнь Александров сопровождается успехом, даже гораздо выше среднего, но он не отменяет более тонкого впечатления какой-то не то незадачливости, не то недовершенности. Впрочем, гениальность ли, или жизненная неприлаженность, но и то, и другое, как свойство монады, ведет к внутреннему одиночеству. Приятели и любимые товарищи, ценные собеседники и охотно встречаемые гости в отношении всех и вообще, Александры не могут и не хотят делаться таковыми в частности и в отношении единственных лиц: такая единственность вторгалась бы требовательно в их гармонический мирок и распахивала бы окна, которые должны быть в нем закрыты. Лучшие, какие могут существовать приятели, Александры, не суть лучшие други, именно потому не суть, что они, как круглые, катятся ко всем, ни в кого не втыкаясь острым ребром, но и ни за кого не зацепляясь. Может быть, дружбе, как цемент, нужны страдания, и там, где все гладко, нет почвы и для разрывающего монадные оболочки объединения. Приятность Александров вообще не дает им быть до конца близкими и до конца открытыми в частности: такая близость всегда сопровождается звучанием трагическим, а трагизм и дионисство неотделимы друг от друга. Александры же не хотят дионисства, как прямо противоположного их уже данной цельности. Близость до конца кажется Александрам и стеснительной, и несправедливой, а кроме того - аффектированной. Достойно внимания, <что> Александры признают настоящую аффектацию в стиле французских трагедий, когда она сознательна, и боятся, как аффектированных, избытков жизни, когда они стихийны, - боятся греческой трагедии. В силу своей самодовлеемости, в силу монархичности своей природы, Александры могут быть очень тароваты, щедры и великодушны; они могут без оглядок жертвовать своим. Но они мало склонны на жертву собой, и это создает, при близости к ним, преграду для совсем близкого общения и обратно, отсюда чувство отрешенности их, как и с ними. Живые и веселые с поверхности, внутри они питают струйку пессимизма. Несмотря на успехи, несмотря на всеобщее признание, они не удовлетворены: все чего-то, главного, не хватает. Но этот пессимизм их не есть ни теоретическое убеждение, которое, напротив, скорее оптимистично, ни органическая боль, а нечто вторичное и производное, хотя и необходимое: неразлучная с ними тень их самодовлеемости. В итоге: Александр есть имя не самое глубокое, но самое гармоничное, самое внутри себя пропорциональное.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Всегда был интересен этот образ. В детстве почему-то впечатлило изображение Ниэнны из энциклопедии "Мир Толкина", картинку нашёл в сети Ниэнна Я сижу на краю у вселенной, Мне ни мрак, ни печаль не страшны, Я - скорбящая вала Ниэнна, Вала мудрости и тишины. Средь Айнур я услышала первой То, что миру Эру начертал: Скорбь до самого края вселенной, Грусть до самой минуты конца. Эта песня томлением странным Стала сутью моей и душой, И вплела я звенящим рыданьем Сострадание к твари живой. Безнадёжное я научаю Обращать в терпеливый завет, В души мрачные я проливаю Понимания солнечный свет. Я терплю, и терпенья предела Я не знаю - морская вода Точит так неприступные стены И гранита, и вечного льда. Истончается каменный остров, Мир изменчив - истает и лёд, Ветер, веющий в северных соснах, По лесам мою песню несет. Помню я обо всём, что томится В обусловленном мире вещей, Знаю я то, что видится, снится, Что предчувствуется... Мне ли вестей Не приносят послушные птицы, И ручьи, и вечерняя мгла, Что способна всегда зародиться В сердце слабом, открытом для зла? Я Олорину как-то сказала, Что когда, точно зверь, тяжело Мир стенает, разодранный раной, Говорю я посланнику волн: "Ты один, кто не был столь суровым К судьбам Внешних Земель: поспеши Напоить моей песнью все воды, И народам о мне расскажи. Пусть во тьме, куда Варда не может Донести звёздный свет, помянут Ту, что в мгле может дать безнадёжной И опору, и вечный приют. Есть в душе сотворённых созданий Часть меня, я за всеми слежу: На краю у вселенной не зря я Состраданием мир сторожу".
Николай Шальнов: тэги: звезда в шоке "Танец пчёл" оренбургского детского театра раздул нешуточный скандал. Даже американская преподавательница танцев, для которой крутить задом - профессиональная специфика, и то сказала: "Ноу, ноу, ноу". Как выразился один журналист, "не пчёлки это, а полёт шмеля". Шуму-то раздули... И действительно: нефиг опами крутить где попало. Живи, Оренбург! Вернее, выживай в условиях деморализации.
Николай Шальнов: тэги: графомания, моя шокирующая жизнь, готика Подтвердился смысл андекдота: "Оптимист на кладбище - одни плюсы!". Народа в автобусах - точно килек в банке, толкучка на дорожках - хоть неси себя ногами вперёд, у цыган праздник - пахнет шашлыками. Про общественные туалеты вообще молчу. Но, в приницпе, ничего так, настроение у Риты поднялось, повидала много нового и интересного. У Макото Синкая была анимэшка - "За облаками" называется, - которую Рита до конца так и не досмотрела. Там про то вроде, как герои хотели посмотреть, что за башня находится за городом. Рита же всегда хотела узнать, что находится на другом конце кладбища, где поля и леса. Узнала: свежее кладбище. "Вот всё, что ждёт нас всех за рубежом", - почему-то со злорадством подумала Рита, списав подобное настроение на то, что антитотем Риты - мрачное и озлобленное существо, с удовольствием принимающее участие в похоронных процессиях. Будем наеяться, что это не совсем так. "Памятники истории, архитектуры и культуры достойны преклонения. Можем ли мы вести себя как вандалы? Не можем и не должны", - написано в "Манифесте готов". Пару клятв на могиле отца Рита всё-таки принесла. Могут ли они иметь силу, если, как Рита знает по опыту, юношеские клятвы так же легко приносить, с какой лёгкостью они теряют смысл со временем?.. Размышление над могилой Здесь вековечный твой покой, Здесь смерти хладною рукой Навек закрыты твои очи, Здесь безмятежны дни и ночи, Здесь дремлет сумрак вековой. И время - старец роковой Сметает пыль с плиты могильной, Давным-давно уже бессильной Служить посмертною пятой Душе небес, и не земной И не какой-либо иной Мне выпал жребий - совершенный, Такой тебе, о дух блаженный, На небесах, где свет святой, Не выпадет. И я, живой, Могу спросить: каков был твой Удел, о предок прославленный, Какое бремя, напоенный Водой из Леты, нёс с собой Ты, тот, что раной багрянной Рассёк сердца, идя стезёй Среди полуночных могил, Одну любовь неся с собой, Какие клятвы приносил, Беглец от жизни неживой?..
Николай Шальнов: тэги: графомания, светлые гении Воззвание к музу Светлый гений Я скучаю, светлый гений, Без тебя мне не нужны Дух, душа и плоть - скорее Ты мне лучше расскажи, Где ты, славный соглядатай Тех сомнительных утех, В коих обновиться рады Дух, душа и плоть... Не тех Ты искал в холодном мире Отражений карих глаз, Где, изнемогая, стыли Дух, душа и плоть - угас Пыл страданий и забвений В существе моём немом, И, стыдясь, осиротели, Дух, душа и плоть... В седом Небе, светло-безнадёжном Боги свято берегут В сне беззвучном и беззвёздном Душу, дух и плоть. Живут В теле слабом и невзрачном, Посягающем на ум, Дух, душа и плоть - заразно Обрекать их на золу, В ту, которой обернулись Позабыв свой светлый рай, Дух, душа и плоть - вернулись Дни мои в счастливый май. Эти дни так безмятежно Говорят мне про тебя, Светлый гений, демон нежный, Дух, душа и плоть моя!
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, астрология, мои милые старушки За что бы Рита не бралась, всё приносит только вред. Только вчера провела операцию "Почувствуй себя сквибом на паре у профессора Северуса Снейпа". А началась вся канитель с того, что Рита прикупила "Магию свечей" и кой-чего ещё из Лютного переулка - магазина дешёвых товаров, и весь свой вечер занималась тем, что отливала парафин в новые формы. Рита хотела сделать свечу по технологии, которую показали в "Эдвардианской ферме" с Рут Гудмен, да немного переборщила с зелёнкой и марганцовкой, в итоге весь остаток вечера оттирала коричневые пятна на линолиуме. Одно пятно на плите так и осталось мозолить глаза - тётя Петунья была бы в шоке. Это не говоря о парафине, которым была залита вся раковина. Результатом зельеварения получилась странная свеча-таблетка серобурмалинового цвета с ароматом амбера такой концентрации, что может свалить с ног и лошадь. Всё это безобразие так и не смогло отбить у Риты тягу к странным экспериментам вроде добавления могильной земли в горшок с живым растением. В последнее мгновение Рита от этого гиблого во всех смыслах слова дела отступилась. Наверное, та лень, которая отшибла у Риты охоту ворожить по-настоящему, в духе традиционных ритуалов с магическим кругом и атамом, после прочтения описания обрядов в соломоновой книге, была очень кстати. Ведь у Той-Кого-Нельзя-Называть есть в карте "таинственные действия в этот час" (вот кто на меня порчу-то навёл, или кукол вуду там протыкает), а у Риты проигрываются мистерии "работы в вечерние часы" и "слабого развития из прошлого". "А вдруг у него дома алтарь с твоими фотографиями и прочим дерьмом?" - спрашивала Анджела Хейс из "Красоты по-американски".
Николай Шальнов: тэги: салон мамзель Ненорман, находки, музыка, охотники за сновидениями, эстетические категории Знакомая хвалилась новоприобретёнными картами ТАРО. После всех инструкций и ссылок, которых Рита ей выслала, обшарив архивы барузера, Рита Скитер во сне распространяла сатанинские библии, козлиные головы, перевёрнутые пентаграммы, львов на шаре и прочую атрибутику нечистого, а потом ещё гадала на сатанинских картах и читала к ним здоровенную инструкцию. В "Давай поженимся" экстравагантная девушка Алеся с необыкновенным голосом исполнила песню для жениха (29 минута). Лишний раз Рита для себя уяснила, что в странности скрывается всё самое притягательное, и необычность - верная сестра артистизма. "Всякая утонченная красота всегда имеет в своих пропорциях какую-то странность" - писал Фрэнсис Бэкон:
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, о ничтожестве и горестях жизни, графомания И снова проходит Рита реабилитацию, посещает психологические группы в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи. Врождённый оптимизм не позволил Рите не прийти в отчаяние в стенах этого заведения, где можно лицезреть все ужасы жизни. Впрочем, Рита просто выразила это в стихотворении. Транссексуал из "Пусть говорят" с детства переодевался в девочку и стал "Мисс Америкой". Рита Скитер в детстве переодевалась в Александра Македонского, Цезаря, Наполеона, Гитлера и колдуна, и напророчила себе судьбу. Посвящается моему приятелю. Весёлый дом Здравствуй, школьный мой приятель! Расскажу тебе о том, Как бывает очень кстати Снова в сумасшедший дом Мне вернуться - грани ада Человеческих безумств, Брызги огненного града, Свод небесный, тот, что пуст Для того, кто ум развеял Страстью к жизни на земле, Для того, который сеял Только мысли по весне, Снова чёрными огнями В вечной ночи зябнут - так Разгорается ночами На кладбище мёртвый знак Бледно-фосфорным сияньем Тех психических расстройств, Что своим очарованьем Будят вдохновений рой. Эти всходы чёрных маков, И кроваво-красных роз - Дань Харону, стражу ада, За проклятый перевоз. В этом доме сумасшедшем Для сравнения простор Есть такой, который пешим Ты пройдёшь веков за сто. Всё, что было грустью, злобой, Мелкой завистью иль злом, Растворяется в суровой Тени фатума - в людском Ужасающем проклятье, В обезумевших умах. Здесь страдания объятья В тьмой пропитанных стенах Рады тем, кому не вышло Быть таким, каким и все: Это видно, это слышно, Это - точно карусель, Соскользнуть с которой - значит Брызнуть мозгом по земле. Кто-то стонет, кто-то плачет, Кто-то бродит в темноте... Я с одним воспоминаньем Ниспускался в этот ад: Зная о тебе, созданье Тьмы, которому я рад, Всё, что знаешь и не знаешь Ты, и, зная наперёд Обо всём, что будет... Плачешь Ты, но сходишь в Ахеронт. Может, всё, что вдохновеньем Мне служило, будет мне Слабым призрачным мгновеньем О несказанном тебе. Вывел я тебя из тени Предков сумрачных могил, Сам не зная, светлый гений, Что тебя я наградил Вечным блеском, может, слабым, Не божественным - так свет Звёзд неярок: этой славой Был когда-то обогрет Воин тьмы в дали изгнанья - Как и ты, герой мне он, Этот дух на Эльбе дальней, Гений зла - Наполеон.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, графомания Почитала Рита утром Ахматову. Отдала дань Мастеру. Анне Ахматовой Слог - дыхание наяды, Рифма - сомкнутый бутон, Голос - совершенный стон, Тот, который слышать рады Мир и Бог, вложив в него Трепет нежный и певучий - Скорбный глас любви твоей. Совершенный и могучий, Он звенит, как зов свирели, Раня дух созвучьем жгучим. В море слёз, воспоминаний, В море горести людской Он, надломленный, вещая О прекрасном, изливает В грудь томительный покой. Неспокойно твоё море, Хоть нежнее, чем волна, Ход твоих раздумий - в горе Или в блеске торжества: Так на сумрачном просторе, Озирая даль морей, Песнь последнюю слагала На скале Левкадской та, Что любила и страдала, И которую Алкей Бросил в горе... Смолкла лира Этой неги без конца... Лучше не было певца Мира страсти, скорби мира, Нежной грусти... Для венца Головы десятой музы Новой в мире не нашлось: Слишком тяжким было грузом Слово для других... И узы Наложить тебе пришлось На себя, чтобы достойно Крест нести свой через век. Знаем мы, что каждый волен Выбрать жребий: человек Пред рожденьем не судьбою, А своею же душою Выбирает рок мечты, Чтобы выразить иное, Тайное и неземное - Всё, что выразила ты.
Николай Шальнов: тэги: графомания Матери Одна глядишь ты из окна На землю грешную сурово, И слышишь, как поёт весна, И видишь, как таится слово В безмолвье яви или сна. Одна ты знаешь: в этих снах, В которых говорю невольно, За вдохновеньем, на лугах Цветущем, я иду привольно, Росой земной смывая прах. Одна гадаешь в темноте, Одна о будущем мечтаешь, Твои виденья и мечты - Недостижимый свет звезды, Всё то, чем я живу, и, знаешь, Хоть ты одна стихи мои Не любишь слушать, я доволен Твоим молчанием: они Несовершенны, недостойны Вниманья, слуха, слов твоих.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, легендариум, моя шокирующая жизнь Собрала Рита сегодня свои кости и отправилась к ролевикам. На Бельтайн зовут. Выпала возможность пострелять из лука - вспомнила забытое искусство. И ведь верно: никогда бы Рита не отважилась поднять меч, может, поэтому её опыт ролёвок не такой уж и богатый. Зато лук - самое то. Дорвалась до того, что отправила одну стрелу прямо в крону, пришлось, как обезъяне, лезть на дерево. Может, поэтому Рите так мил образ Фолко - хоббита из "Кольца Тьмы" Перумова. В 17 лет, когда Рита проходила тест на определение расы, ей выпали хоббиты - славный народец. Благоразумны, любят карты и эльфийские побасёнки, осёдлый образ жизни и боятся приключений. Это уже после Рите понравились вышивки и письмена, и языки, и вся премудрость Дивного Народа. Были и те, кто во время переписи населения в каком-то году в Нашей Раше называли себя эльфами. И Рита, когда делала дома ремонт, тоже решила закосить под Перворожденных и устроить у себя подобие арок Менегрота. Коряво, правда, поначалу вышло: сначала неправильно отпилила панель - вылезла планка. Потом отпилила планку - вылезли старые обои. Залепила безобразие - гвозди торчат: ни штрих, ни выколотые дыроколом кружочки не помогли. Тогда Рита взяла серебристую нить кисеи и протянула её по всей длине планки - вроде симпатично смотрится. Голь на выдумки хитра. По бокам собрала всё жемчужными нитями. О Элберет! Гилтониэль!
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, легендариум, графомания Задумчивое настроение какое-то... Слово "прощай" редко Ритой употребляется, в особенности в отношении любимых образов. Куйвиэнен В туманах седых стародавних преданий Есть то, что так дорого нам бесконечно, И в образе Прежде Идущих созданий Есть то, что в душе сотворённой навечно Оставило оттиск, изящней, чем блики Луны, что купается в летнем пруду, И строже, чем самые светлые лики Святых. Я страницами книги иду Туда, где мечтанья в негаснущей славе, Сливаясь в одно бесконечное лето, Виденьем таинственным блещут в дубраве. Дороже страница рассказа про Арду Земных всех чудес: нет прекраснее света Созвездий, пылающих пламенем Варды.
Николай Шальнов: тэги: музыка, авторитетные фигуры Рита вот уже второй день слушает тему совы из "Гарри Поттера" ("Hedwig's Theme") - ту знаменитую мелодию, по которой легко узнаётся фильм во время его показа по ТВ. И Рите интересно: почему про сову-то? С одной стороны, легко можно представить себе парящую в поднебесье птицу, небесный снег и буран, раздолья внизу, какое-то нордическое очарование... С другой стороны, в общей канве есть ещё одна тема, которую трудно с чем-либо соотнести. Вообще это величественное творение всегда ассоциировалось у меня непосредственно с Хогвартсом, то, к чему, скорее всего, создателями фильма оно и аппелировало, поскольку его вставляли в фильме куда только можно. С тем, что описывала его Лора Бочарова в программе "Хогвартских сезонов": "Атмосфера Хогвартса - это Британский Университет со всей своей одиозностью, консерватизмом, обособленностью проживания, спортивными и студенческими клубами, вековыми традициями, факультетским соперничеством, тайными обществами и фамильными тайнами". Очень подходящее описание. От музыки веет волшебством, почему-то вспоминается ощущение рождественского пирога, снега и того, незримого, пугающе-таинственного, что дремлет под спудом, под поверхностью вещей. "Знания лежат под ногами - нужна перфокарта, чтобы уметь их прочесть", - пишет Лора там же. И всё то, что потребно для достижения, совсем рядом - подвалы, которые охраняет Пушок, обитель василиска, Выручай-Комната или Запретная Секция хогвартской библиотеки.
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, эстетические категории, светлые гении Рита редко когда занимается рефлексией по поводу собственных виршей, однако она любит перечитывать жизнеописания великих и рассматривать особенности их творческого аппарата и факты биографии. Вот одно из сообщений переписки касательно "Ниэнны". Из всего написанного думаю, этот образ вышел самым удачным просто из-за своей искренности, это не механическая изощрённость в выборе формы и содержания. В детстве Рита всегда испытывала какое-то острое чувство незавершённости, когда читала произведения с персонажами, о которых сказано мало. Она искала тогда простора для интерпретации, да возраст не тот был, предел Ритиных мечтаний воплотился в идее "Бесконечной книги" Михаэля Энде. "Сильнее Эсте — Ниэнна, сестра Феантури; она одинока. Она знакома с печалью и скорбит по каждой ране, что нанес Арде Мелькор. Скорбь ее велика, и, когда звучала Песнь, напев Ниэнны обратился в плач задолго до завершения, и звук рыданий вплелся в темы Мира еще до его начала. Но Ниэнна печалится не о себе, а те, кто внимает ей, познают жалость и учатся терпению и надежде. Чертоги Ниэнны на Западе Валинора, на границах Мира; и редко приходит она в город Ва́лимар, где царит радость, но охотнее идет в чертоги Мандоса, что рядом с ее собственными; и те, кто ждет в Мандосе, взывают к ней, ибо она приносит силу духа и обращает скорбь в мудрость. Окна ее дома глядят за пределы Мира", - вот, собственно, и всё, что сказано о Ниэнне в "Сильмариллионе" помимо того, что она оросила Эзеллохар слезами после уничтожения Древ и просила не судить строго Мелькора в час его низвержения. "Спасибо Вам большое за комментарий к "Ниэнне"! Было очень приятно узнать, что это стихотворение, которое было рождено из нескольких строк "Сильмариллиона", смогло донести до кого-то этот прекрасный и трогательный образ, наверное, один из самых сильных в "легендариуме" просто потому, что о нём так мало сказано. Мне показалось очень значимым то, что Толкин упомянул про Олорина, сыгравшего значительную роль в судьбах Третьей Эпохи, именно в описании Ниэнны. Ведь Гэндальф призывал к состраданию и жалости, именно он сказал Фродо о том, что Бильбо двигала милосердие к слабому, от слабых же - хоббитов - пришла помощь и в борьбе с Сауроном. А жалости и терпению научился он именно у Ниэнны, именно поэтому мне этот образ показался богатым - ещё бы, ведь Гэндальф - само воплощение мудрости - учился ещё у кого-то, более могущественного! <...> Эпос Толкина настолько космический, настолько грандиозный, что по мне он сближается с древними учениями, Кристофер Толкин даже как-то говорил, что образ Нуменора Профессор увидел во сне, да и наяву тут - прямая аналогия с Атлантидой. Вообще, судя по влиянию работ Дж. Р. Р. Т. мне кажется, что идею создания Арды Токину внушили какие-то высшие силы, как это обычно бывало со многими знаменитыми учёными, двигавшими мировой прогресс. Наверняка Толкин тонко понимал, что Сострадание - одна из великих движущих сил, одна из тех, что не даёт миру развалиться, да и сами майары как посланники Валинора сближаются, по-моему, со многими аватарами и учителями древности. Сплошные параллели. Всегда было интересно находить "великое в малом", в тех мелочах, которые так притягательны в мирах, которые мы считаем очаровательными. И всегда интересовали те самые надоевшие Толкину вопросы поклонников, из-за которых ему пришлось поменять номер телефона -) Лора Бочарова говорила про свою память: "Из нее вылетают имена, телефоны и случайные лица, но она цепко держит амплитуду чужих судеб". У меня, кажется, всё наоборот. Мелочи и подробности запоминаются лучше, чем основная канва".
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, музыка, о ничтожествах и горестях жизни В сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи для ритиной группы собираются устроить сеанс музыкотерапии. А Рита уже недели две не слушала Баха. Вообще Рита сегодня так плакала, так плакала, перечитывая отрывки из "Истории Индий" Лас Касаса - о зверствах конкистадоров в Новом Свете. Рите живо припомнились картины и сюжеты "Дочери Монтесумы" - книги, которая доставила Рите столько печали своей невероятно грустной истории любви, и сцены взятия Теночтитлана поразительны по проникновенности. В общем, лучше бы вообще не жить, чем видеть, как умирает культура, с этим и Шопенгауэр соглашался. Вспомнилась одна женщина с Украины, которая сказала что то вроде "пусть мой дом будет разрушен, но собор и орган, на котором я играю для людей, пускай останутся нетронутыми". Вот героини нашего времени! Полная противоположность воспетой Хуаном де Торкемадой испанки, которая "храбро сражалась среди конкистадоров в "Ночь печали".
Николай Шальнов: тэги: светлые гении Помимо всей белиберды, что хранится у Риты в информационных закромах, есть и то, что вот уже который год является для неё голубой мечтой. Мечтой, быть может, потому, что Рите всё время недосуг это сделать. И, как и Флёр Делакур, Рите стыдно за свой англейский. Афоризмы Роберта Паттинсона Лучшая цитата: Пик невезения - это когда чёрные кошки уступают тебе дорогу. ● Love is the evolution of true friendship. Любовь — эволюция настоящей дружбы. ● Не могу вспомнить, кто сказал мне это – но «душа и небеса должны существовать, потому что хорошие люди недостаточно вознаграждены на Земле». Мне всегда нравилась эта мысль, если она имеет значение. ● Я считаю, что сейчас намного труднее взбудоражить Голливуд. Если ты выпиваешь второй бокал вина, люди думают, что ты алкоголик. ● Я сам просматриваю почту фанатов, но иногда я думаю, что сделаю что-то вроде фильтра, потому что я всегда ожидаю, что кто-нибудь в итоге напишет мне что-то вроде: «Я знаю, где ты живешь, и я убью тебя!». Я постоянно этого ожидаю, но это не случается. Мне никогда не приходит плохих писем, скорее всего, их уже кто-то фильтрует. ● Всегда хотел сыграть Иова из Библии. Это роль моей мечты! ● Иногда я думаю «К черту актерство! », а потом я понимаю, что вместо этого, я мог бы работать в обувном магазине. Актерство гораздо круче. ● Если я смотрю свои работы, у меня тут же возникает желание заболеть, и это происходит каждый раз. ● Я определенно хочу продолжать заниматься актерством. Я так долго работал и ничего не получал (признания), поэтому когда все наконец-то стало получаться, было бы глупо оставить все это. ● Когда я работаю – я полностью погружаюсь в своего персонажа. Я больше ничем другим не интересуюсь. Актерство – моя жизнь! ● Я хотел бы, чтобы моя карьера сложилась как у Джонни Деппа, я тоже хотел бы делать тоже, что и он: совмещать роли в популярных и независимых фильмах. Но мой любимый актер Джек Николсон. У всех есть неудачные фильмы, даже у Роберта де Ниро и Аль Пачино, а у Джека Николсона никогда. Я восхищаюсь им с детства. Он мой герой с семи лет. ● Я получил множество отрицательных рецензий. Конечно, меня это ранит и заставляет сомневаться. Когда кто-то говорит мне, что я плохой актер, я не возражаю, я знаю, что мне есть над, чем поработать. Но когда кто-то говорит, что я урод, я не знаю, что сказать. Это, как… знаете, что? Это, правда меня ранит. ● Когда я встретился с Дэниелом Рэдклиффом и другими актерами, я осознал, что у меня мало актерского опыта. Я боялся выставить себя дураком. Я все время отсиживался в стороне, и меня трясло от нервного напряжения и страха. Я все еще думаю о том, чтобы взять несколько уроков актерского мастерства, но, у меня, кажется, совсем нет времени. ● Это была моя первая настоящая работа (о съемках в «Ярмарке тщеславия») Я пришел на премьеру, но никто не сказал мне, что мою роль вырезали. Я так и не понял этого, до тех пор, пока не закончился фильм. ● Есть люди, которые, видя перед собой океан, будут довольствоваться тем, что опустят в него ноги. Роб же будет плавать в нем, пока не утонет, а утопая, он попытается выпить всю воду, пока не пойдет на дно. ● Я просто решил, что должен попытаться стать актером. Поэтому я сходил на прослушивание в «Парни и Куклы» и получил крошечную роль какого-то кубинского танцора, затем мне дали главную роль, и у меня появился собственный агент. Так что, всему, что у меня есть, я обязан театральному клубу Барнса. ● Я ищу девушку с характером. Если я когда-нибудь найду ее, знаете, что я сделаю? Я буду писать ей сотни любовных писем. ● Мне всегда нравилась идея иметь младшего брата или сестру. Примерно пять лет назад моя семья прикололась надо мной. Они сказали, что моя мама беременна, а я не понял, что это был День дурака. Они целый день твердили мне, что скоро у меня появится маленький братик, о котором я рассказал всем моим друзьям. Это был лучший день всей моей жизни. Я три дня продолжал верить в это. ● Мой отец отправил меня в театральный кружок. Я немного помогал за сценой. Однажды исполнитель главной роли не пришел и поэтому мне дали его роль, по стечению обстоятельств, в этот вечер туда же пришел агент. ● Быть самым красивым человеком в мире тоже трудно! Но это от меня уже не зависит. ● Я всегда был очень застенчивым, я едва разговаривал в школе, потому, что я слишком боялся и даже не думал тогда об актерстве. Но однажды мой отец и я были в ресторане, и там сидела группа девочек. Мы спросили их, откуда они пришли, они сказали, что пришли с уроков актерского мастерства. После этого мой отец попытался убедить меня тоже туда пойти, а потом сказал, что заплатит мне, если я пойду. Я до сих пор не знаю, почему, я думаю, он просто хотел, чтобы я привел кого-нибудь их этих хорошеньких девчонок домой… ● Мой отец говорил, что успех и неудача – обманчивы. Это лучший способ относиться к актерству, особенно, когда что-то из этого становится чрезмерным. ● Слава открывает одни двери и закрывает другие. ● Я надеюсь, что оценивают именно меня, а не персонажей, которых я играю. Я не вижу себя секс-символом, тем более, что никто не предлагал мне роль «красавчика» до «Сумерек». Это забавно, как мир меняет представление о тебе и смотрит на тебя совсем по-другому. ● На необитаемый остров я бы взял книгу «Улисс» — потому что только там я бы ее прочитал. ● Я вообще-то не планировал задерживаться в кинематографе надолго, поэтому и подумал – почему бы и нет? Попробуем себя в жанре мужской эротики. У меня с девушкой-то еще не было эротических сцен! И вот мы с Хавьером Белтраном, который играл Лорку, изображаем жаркую мужскую любовь. Я встаю раком, начинаю стонать, все дела. Испанские техники начинают громко ржать. По сценарию после малоудачного секса у меня должен был случиться нервный срыв. Это было легко сыграть. ● Когда что-то происходит, я пытаюсь понять каждый шаг истории. ● Многообещающе, когда я не нравлюсь девушке. Три моих бывших девушки ненавидели меня, прежде чем я завоевал их. ● Единственный способ для актера оставить за собой хоть какой-то кусочек личного пространства – молчать. Проблема в том, что по контракту я должен все время с кем-то говорить. ● Я скорее пойду гулять с девчонками, чем с парнями, но если бы у меня было что-то с каждой девушкой, которую я знаю, я бы растерял всю их дружбу. ● Я одиночка, я люблю спокойную и тихую жизнь. В моей жизни всего лишь несколько человек, которые стоят того, чтобы потратить на них свое время. ● Мои школьные табели были плохими. И всегда свидетельствовали о том, что я недостаточно старался. Я думаю, мои школьные учителя действительно были крутыми, и я ходил на уроки, просто у меня были проблемы с выполнением домашних заданий. Я их никогда не делал. ● Я ненавижу отсутствие стыдливости. Мне становится скучно, когда люди хвастаются своим телом. Секс и чувства идут у меня рука об руку. ● Когда я был моложе, я всегда хотел быть рэпером. Но я даже не надеялся стать им, я никогда не был достаточно угрожающим. ● Главное, не облажаться, чтобы потом, когда все это закончится, тебя могли воспринимать всерьез. ● Обо мне не написано ни строчки правды. Просто потому, что на самом деле писать обо мне нечего. ● Если вы пытаетесь делать что-то только для того, чтобы фанаты были счастливы, всё плохо кончится. ● Я уже сам не знаю, кто я. Раньше, до того как я стал известным, всё было просто. Теперь сложнее. Если ты всё время должен говорить о себе, то это истощает твой характер. Я это я. ● Односторонная любовь самая правильная, наверное. Не боишься, что что-то пойдет не так.
Николай Шальнов: тэги: графомания, светлые гении, поттериана Накатала Рита от скуки. Вариации на тему пуффендуйского ловца после прослушивания "Трансерфинга реальности". Стремление сгармонизировать чувства и разум. Посмертное размышление Седрика Диггори Кто разгадает тайну барсуков? Я сам себя пока ещё не знаю, Я - пропасть снов, загадка без названья, Я - тайна безымянная веков. Зачем пришёл я, чувствуя мгновенье, Когда придётся в вечность мне уйти? Быть может, этот краткий миг отдохновенья При жизни стал наградой на пути За что-то, непонятное доселе Ни мне, ни тем, кому я жизнь отдал. И жизнь, и смерть, и радость, и веселье - Всё то, что Вышний нам предначертал, Всё было скрыто от меня, и после смерти Мне до конца открыться не смогло, Какое странное, как выяснилось, сердце У перевозчика в загробный мир: весло Направить может он куда душе угодно Зловещие поставив паруса, И он таит презренье к непробудным И безразличным к смертным небесам. Они и к жизни были безразличны, Подкидывая тайны, разгадать Обыкновенным нам усильем личным Их невозможно, и тогда мы вспять Толкаем снова Маятник Надежды, Мечтою к прошлому форштевнь оборотив, И говорим себе, что лучше быть невеждой, Чем знать о том, что будет - и идти Вперёд дорогой без руля и пара... Я копоть хроник открываю вновь, Чтобы понять, зачем же с Хаффлпафом Меня связали клятвы и любовь.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум В "Утраченных сказаниях" рассказывается об Эленвэ - эльфийке из ваниар, жене Тургона и матери Идрили, которой она передала по наследству золотистый цвет волос своего народа и которая погибла, переходя через Хэлкараксэ, а Тургон чуть не сгинул, пытаясь спасти её. Как и Ниэнна, эта подробность тоже притянула моё воображение когда-то. Эленвэ Melrose Black посвящается Мало сказано, но и прекрасно Про владычицу из ваниар, Что взошла на простор Хелкараксэ Вслед за мужем. То - юный пожар Был в сердцах уходящих в изгнанье, Труден путь, но надежда жива. Говорят, что блаженно незнанье, И не знала она, что была Для неё переправа последней, И последний приют свой и дом Она встретит под скорбное пенье В водах, скованных северным льдом. Эта вира - как символ потери И бессчётных душевных утрат: Веры, юности, света и веры, И неведомо, кто виноват В череде бессердечных предательств: Ложь Моргота иль гордость нолдор... Может быть, по вине обстоятельств Всё случилось?.. И высказал стон Умирающих тэлери в водах, С братской кровью несущих прилив, Всё, что было и будет в народах Воспеваться: "Вовек на залив, Что под звёздами, вам не вернуться С чистой совестью ясной души, И вовеки уже не проснуться К прежней жизни в безвестной глуши Испугавшимся хрипов Нахара Юных эльфов великим князьям... И, как знамя эпохи, с причала Отплывает на запад ладья. И настречу идёт ей светило - Совесть ночи, что память сильней Утомляет, чем призрак могилы, Что тоскует по жизни своей, Воспевая былые невзгоды И хрипя о деяньях былых: Несмотря на идущие годы, Не изменится сумрачный стих. Так и память, что тяжким сознаньем Затмевает порой мыслей ход, Будет эльфам навек наказаньем За проклятый во льдах переход". И навек моё сердце теснящий Крик утопшей в исколотых льдах Будет гимном во тьму уходящим И былое развеявшим в прах. Только волос, как солнце, блестящий, Будет в память о рае земном Всем народам - так лес шелестящий В осень песню ведёт о былом.
Николай Шальнов: тэги: юмор, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Взяла Рита в своём сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи газетку почитать. Адресована всем ищущим работу. Видно, работодатели тоже с чудинкой, как и те, кому эта газета адресована. Нет, ну про Скорпионов понятно, существует ходячее мнение, что эти люди в лепёшку ради денег и материальных благ расшибутся (хотя в высшей октаве Скорпионов это и не совсем так), но зачем платить бешеные бабки за пристрастие к цвету? Может быть, начальник - фетишист? Или это - работа ночными бабочками? В общем, загадка.
Николай Шальнов: тэги: сказки о дружбе, сказки о любви, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, ролевые игры, искусство вечно, авторитетные фигуры, филологическая дева Ворон приглашал с собой в путешествие по России. Рита уже хотела, как Лютиэн, «вечно бродить и не возвращаться, забыв свой дом, семью и всё величие эльфийских владений». Но, душа моя, хотя Рита и готова с тобой отправиться хоть на край света, она не готова оставить свою работу, на которой жената вот уже добрых два с лишком года. Хотя, если бы это сентиментальное, как у Бодлера, путешествие и состоялось, оно напомнило бы Рите её любимый роман – «Последний взгляд» Олдриджа, в котором Хемингуэй и Фицджеральд посадили главного героя за руль своего автомобиля и отправились на поиски замка, описанного у Гюго и Бальзака, для разрешения их давнего спора. Рита читает эту книжку, путешествуя, как Бильбо, «туда и обратно» - от родного дома до сумасшедшего, который уже давно стал родным, и наоборот. Сославшись на работу и на Бельтайн, Рита от этого заманчивого предложения через силу отказалась. А по поводу Бельтайна у неё с Вороном состоялась небольшая дискуссия: Николай Я с ролевиками на Бельтайн еду) xxx Куда где и когда? Николай Они давно меня туда зазывают, хотя бы посмотрю на это диво) На Гребени, 16 мая) xxx Ааа, даже так… Как он им за столько лет не приелся Николай Ах, да, кстати, я тоже об этом думал. Но им не приедается, видимо, потому что раз в год, и можно проявить свои таланты, костюмом похвастаться) И культурно всё у них там вроде, судя по видеоотчётам. Мне всегда было лень шить антураж, а я ещё имею смелость изучать ролевое движение, не имея в этом почти никакого опыта. Льют постоянно разъезжает по играм, у него столько фоток... xxx Не понимаю я их)) Природа конечно круто, но надо же дислоцироваться по местам, вот присосались к одному… Скукота, короче. Да еще и маскарад весь этот)) Николай Бог ты мой, да у нас же других путёвых мест нет, кроме Гребеней. И близко и природа красивая, и не ходит кто попало. Да и традиция вроде как. Силу традиций не стоит недооценивать, как мне кажется. Да и контингент стоит учитывать - все сплошь неформалы - язычники да родноверы. xxx "Язычники да родноверы" - не одно ли и то же? Николай В общем, это, конечно, на любителя, мне это всё интересно с социологической точки зрения. Я и разу туда не выезжал, хоть посмотрю, что к чему. xxx Слушай, а у них есть в это тусовке лидер, ну тот которого все слушаются, авторитетный короче? Николай Ну, не всегда язычник может быть родновером. Просто многие "олдовые" язычники скептически относятся к тем, кто пытается обратить древние истины в подобие современной религии. Если уж быть точным, родноверие - это не язычество в чистом виде, а неоязычество. То есть реконструкция обрядовости с идеологией, боюсь судить, но мне не близкой и, может быть, весьма сомнительной. Хотя как знать. Как говорил Уайльд про произведение искусства: "если вокруг него [произведения] ведутся споры, значит, в нём есть что-то значительное". Может быть, это можно отнести и к новомодным религиям. Нет) Иначе это было бы сектой. Там скорее "клановость", но это чисто формальный вид организации. Раньше были ролевые и реконструкторские клубы - "Трувор", "Турмалин", "Мордор", Блад со своей компашкой настольщиков. Они просто взяли себе названия кланов, как это было в Древней Ирландии, и "вождём"-организатором для соперничания на конкурсах. xxx Как можно реконструировать то, чего мы по сути знать не можем. все источники о языческой жизни были уничтожены Владимиром еще. Все остальное это бред современных фантазеров и сектантов. Николай Мне тоже так кажется. Хотя родноверы пляшут от некоторых научных трудов и от мистификации, называется, кажется, "Велесова книга". Не знаю, я рассматривал этот вопрос, не углубляясь в идеологию, хотя, как мне кажется, зерно истины можно обнаружить везде, где к этому есть хоть какое-то стремление. Они там что-то писали про расы, про наставников, чем-то эти учения, во всяком случае, по внешней форме, сближаются с эзотеризмом, может, для тех, кто когда-то шёл путём язычества, родноверие натолкнёт на определённые раздумия. Да и данные археологии ещё никто не отменял. По язычеству книг-то полно, вот и пользуются все, кому не лень. xxx «Велесова книга» - это современная сказка какого то сектанта, короче коммерческий проект. А люди ведутся на это, считая эту чушь чуть ли не библией язычников)) Пока на свете будут дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки)) Единственный источник с дохристианских времен - это «Повесть временных лет». Сравни, какой там певучий язык: сразу видно что писали в древности. А в Велесовой-Ахинесовой книге всё протокольным холодным языком пишут)) Короче, бред. Николай Ну да, наверное. Мне, честно говоря, язык этой литературы тоже кажется совсем уж выхолощенным. Не все, наверное, такие сознательные для того, чтобы им были открыты высокие духовные источники. Хотя мне нравятся все эти их обряды и ритуалы, чем-то магию напоминает. xxx То что там писали про расы, это вообще смехота. Во-первых, родоначальниками расизма были как раз евреи, в Ветхом Завете же есть стихи о богоизбранности евреев, что, мол, все остальные гои должны прислуживать иудеям и т д., а белый расизм - это с точностью наоборот. Размышляя сегодня о «струйке пессимизма», которую, по словам Флоренского, питают Александры изнутри, Рита обнаружила в себе эту самую струйку, по-декаденски изысканно-надломленную, которая зазвучала ещё вчера, когда Рита, разбирая корреспонденцию к рабочему дню, пела песенки «Мельницы» и краем глаза поглядывала в телек на то, какие бесчинства творятся на Украине. «И её последний крик захлебнулся в рёве ветра», - можно сказать о Рите словами из «Акаллабет». А на работе Рита встретила ещё одного Александра, изрядно поддатого, мужа бывшей матушкиной подруги, с которым Рита в отрочестве вела пространные беседы о филологической деве и не только. Этот дядя Саша писал много афоризмов и стихов для газеты – раньше, теперь не знаю, как. И сказал он Рите, что, де, математика – это точная наука, поскольку её константы не изменяются со временем, а филология – неточная, поскольку языковые нормы постоянно изменяются. Рита через силу согласилась, хотя и понимает, что это не совсем так: за константу практической филологии можно принять хотя бы умение держать слово, что так необходимо в политике. Скоро день рождения ритиной тётушки – Ларисы Владимировны, которая на долгое время стала для Риты, как для эльдаров, «подобием возлюбленной ими Лютиэн, которую они потеряли» - подобием другой Лоры, Бочаровой. Если уж говорить о ритиной Титаниде, Идеальной Женщине, то ею наверняка стала бы Лора, вместившая в себя всё, чего никогда не было в Рите. А своей родственнице Рита сделала кружку. Поскольку чёрный фон в обрамлении цветов наводил на мысль о фотографии на могильный памятник, Рита обрамила тётю в лебедей.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, вампириада, графомания Говорят, в Вальпургиеву ночь снятся не столько вещие сны, сколько знаковые. Рите приснилось что-то очень необычное и невообразимое, это был один из тех снов, которые оставляют в душе сильное впечатление. Во-первых, Рита видела многих своих родственников, живых и мёртвых. Во-вторых, снималась в каком-то мистическом триллере, где призрачные собаки растерзали охранника готической усадьбы. В третьем сне Рита была маленькой Клодией, которой не нравилось, что Лестат кусает её за шею, в результате чего Лестат жутко злился и рисовал моими руками комикс о том, как Рита-Клодия стала вампиром - от сотворения до того, каким мерзким и гнилым трупом стала бы Рита, если бы её не обратили. Вампиры были невероятно красивыми, почти такими, какими их наделяет воображение народа. В четвёртом сне Рита уже - то ли Лейн, то ли Никто из "Потерянных душ": в компании с Зиллахом и, кажется, Духом, оказывается в гигантском подземном обиталище вампиров, чем-то смахивающем на убежище кровососов под театром в "Интервью с вампиром", но грандиозней по размерам и по замыслу. Это была невероятных размеров ледяная пещера, очень красиво обставленная и подсвеченная светом множества рождественских елей, украшенных, судя по всему, к празднику. Вообще все приключения Риты в образе Лейна (скорее всего, это был Никто, ну да Лейн мне больше нравится) с Зиллахом и Духом происходили весьма странным образом: об этом всём вслух рассказывал Зиллах, перелистывая иллюстрированную книгу о вампирах, а потом Риту со всеми остальными просто затягивало в эти изображения и начиналась заварушка. В общем, чем-то Рита и её товарищи насолили подземным обитателям, и вампиры заперли их в одной из своих темниц, откуда Зиллах - этот компьютерный гений - сделал неудачную попытку выбраться, поколдовав со своим ноутом. Причём так мило вышло: его приспособление должно было превратить его в электрический импульс, и он, торжествуя, уже отправил голосовое сообщение одному из предводителей вампиров с наилучшими пожеланиями, как на середине шнура его внезапно опять возвращают в исходный вид, шнур раздувается наподобие шланга пылесоса, и беспомощный Зиллах внутри кряхтит от досады. Вообще же в этом сне вампиры тоже были невероятно красивыми, и Рита вспомнила свои ранние ощущения от прочтения "Рисунков на крови" и "Потерянных душ". То редкое впечатление от чего-то необычайно прекрасного, что возвышает дух. Странный сон. Не зря, значит, Рита вчера со своей свечой ворожила. Говорят, что в Вальпургиеву ночь рождаются дети с необычной судьбой или с какими-то особенными способностями. Джулия Ванг об этом говорила, да и ещё где-то Рита пару раз слышала... Не знаю, мой дядя ни в бога не верит, ни в чёрта, ни в экстрасенсов - тем более. Именно после таких снов Рита начинает строчить подобие вампирских хроник. Из приключений Освальда, сына Бури: "Вампир по имени Освальд был одним из так называемых «утомлённых» вампиров – тех, которые от избытка своего жертвовали миру частью своей длинной, однообразной жизни. Во многом этот вампир напоминал своего создателя – такой же образованный, такой же надломленный – в общем, он нёс в себе всё то, что составляло славу вампирского сообщества долгое время после того, как был принят эдикт об ограничении прав вампиров на создание себе подобных. Вампирское сообщество современности напоминало замкнутую колбу, где философский камень варился в собственном соку: оно не допускало никаких изъянов, и благодаря воспитанию в условиях, создаваемых вождями нескольких ведущих кланов, это сообщество являло собой то, что можно было назвать цветом человеческой расы – если бы вампиры сами захотели называть себя так. Но, к счастью ли для смертных, которые служили пищей для Детей Тьмы, или к несчастью для них же, мир вампиров оставался скрытым, и многое из того, что они знали, они не распространяли дальше своих изысканных мрачных обителей. Освальд был посвящён в вампиры совсем недавно, и только спустя какое-то время после своего обращения стал осознавать, в какой водоворот его затянуло. Несмотря на то, что он был прилежным учеником, и усердно восполнял недостаток своей образованности, он часто приходил к тому выводу, что вся учёность братьев по существу оказалась лишь изощрённым способом развлекаться в тех скучных условиях бесконечного существования, которые в иные минуты приносили бы только скуку, невыносимую, тяжкую скуку, из-за которой многие вампиры прошлых столетий добровольно лишали себя вечной жизни, меняя бесконечное однообразие ночей на вечные объятия смерти. Когда Освальд возвращался из Сен-Жерменского предместья, в котором он разговаривал со своим создателем – учёнейшим господином де Гринье, он размышлял над тем вечным вопросом, который заключался в рассмотрении места, которое вампир занимал в этой подлунной жизни. Вампира никак нельзя было назвать «политическим животным», и хотя интриги не были чужды и сообществу кровососов, но, ввиду того, что в этом обществе вот уже много веков сохранялась клановая иерархия с её навечно писанными законами, в область суеты обыкновенных людей вампиры не только не вмешивались, но считали политику делом не самым благородным: так в учении Платона ремесло стояло намного ниже подлинных государей мира – философов и законодателей. Освальд, как и другие «утомлённые» - так называли тех, кто утруждал себя глупым, с точки зрения многих вампиров, занятием - рассмотрением вековечных истин, которыми испокон веков руководствовались вампирские кланы, - был на хорошем счету у руководителей Парижского общества исследований происхождения вампиров, но среди прочих своих собратьев он не находил понимания. Поэтому, ограничившись одним товарищем по изысканиям, ум которого был хотя и груб, но гибок, Освальд целыми днями и ночами занимал себя тем, что изучал старинные книги, энциклопедии мифов и средневековые рукописи, в которых нет-нет да и попадались отчёты, истории и просто пустые байки о тех, кто стал слугами Тьмы. Освальд радовался как ребёнок, когда читал эти более или менее связные тесты, написанные рукой усердного монаха-экзорциста, фанатичным священником или собирателем французского фольклора. Ему казалось, что, прозрей он, наконец, причину и суть того, что стало залогом современного состояния стабильности вампирского сообщества, он, наконец, сумеет распознать природные и общественные закономерности становления его бытия, сумеет распознать механизмы, которые движут этим обществом, сумеет понять, кто такие вампиры и откуда они пришли. Несмотря на то, что в коллекции книг господина де Гринье было несколько достаточно старых и увесистых экземпляров теоретических разработок в этой области (вампиры, как и обычные люди, тоже задаются вопросами, на которые порой невозможно найти подходящего ответа), Освальд, изучив их, пришёл к выводу, что размышления аббата Вийона, жившего во времена Салемских процессов, недостаточно убедительно отвечают на главный вопрос: каков смысл жизни вампиров, где искать источник их силы и процветания на настоящий момент, и – самое главное – чем закончится эта грандиозная эпопея «вампириады», как назвал Освальд таинственное, незримое руководство вампирами многими и многими событиями мировой исторической арены, которые меняли ход истории и оставляли после себя неразрешимые умом человеческим загадки".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, графомания Пандора Роскошный май гуляет по полянам, Даруя миру свет, и жизнь, и радость, Роняя в воздух звон своих кимвалов. Мать любопытства, ты одна осталась. Сейчас дышать бы таинством весны, Но спит Эпиметей и видит сны, Напоенный водицею снотворной, Не ведя о том, что у Пандоры Заветный ключ есть от его ларца. Тайком от олимпийского отца, Сомкнувши в предвкушенье свои вежды, Открыла крышку - вырвались на волю Все беды мира... И досталась доля Тебе - хранить на дне ларца Надежду.
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, моя шокирующая жизнь, готика У Риты за последние два дня душевные приключения как у Синдбада-Морехода. В частности, пересмотрела "Анжелику" - такой хороший фильм! Умели же раньше снимать! Романтика, приключения... Всё, как надо. И персонажи такие примечательные, особенно от сцены, где вояка пристаёт к героине, называя её "лягушечкой", у Риты начинается экстаз. Анжелика - это собирательный образ Ритиных лебёдушек. Она их побаивается, как и всякую совершенную красоту. На днюхе у тётки слушала русские романсы и пришла в восторг, узрев простую многоэтажную высотку - напомнило Ритины юношеские индустриальные развлечения. А ещё начала читать "Метафизику Петербурга" ( http://sofik-rgi.narod.ru/avtori/mtfkaspb_1993/index.htm ), петербургские чтения по теории, истории и философии культуры - стало страшно. Все эти философские абстракции пугают своей беспредельностью. Хотя довольно интересно, всё таким живым языком написано... Вообще правильно Блаватская писала, что нельзя допускать в ум пустые и бесполезные мысли, сплетничать и больше размышлять, чем читать. А Рите дай волю языком почесать. Разговорилась, например, на работе с одной консьержкой, всё о вечном - о магии, мистике и экстрасенсах. Консьержка говорила, что может предугадывать события и руководствоваться подсказками внутреннего голоса. Вот бы Рите так! Она так редко прислушивается к своему "подземному прибою", что на развитие интуиции у неё остаётся мало времени, да и редкими мгновениями "сверхобычной проницательности" она тоже не пользуется. А зря. И ещё одну книжку купила Рита за 50 руб. в книжном магазине, называется "Приключения вамприши Элеоноры" ( http://www.litmir.info/bd/?b=163335 ), про то, как Маришку-Серую-Мышку из московской библиотеки превратили в соблазнительную красавицу с острыми клыками. Как говорила Гермиона, "для лёгкого чтения". А что? Вполне подходит, тем более, что слог простой и незамысловатый, да и сюжеты самые классические, и русской готикой попахивает. Зато Рита сразу угадала, как зовут консьержу. Сказалось давнее увлечение ономатологией. Она иногда угадывает имена по поведению людей. Рита позволила себе провести сравнение между описанием имени "Василий" у Флоренского и вот этим примером из животного мира в "Метафизике Петербурга": "Этим сказано много, потому что, как организатор, администратор, строитель жизни, Василий не может просто легкомысленно относиться к нормам, сам их насаждая и проводя. Но, когда действительно нужно, он способен самодержавно отменить на этот раз, на этот единичный раз, норму и осуществить то, что сейчас именно требуется, хотя бы оно стояло и в полном противоречии с формально и буквально понимаемым правилом каждодневной жизни. Он умеет делать это со властью, не пятная своей совести и не будучи внутренне вынужденным вследствие такого отступления к дальнейшим нарушениям того же правила, как это бывает при простом падении. Повторяю, он отменяет со властью обязательное для других и, если уж отменил, то активно, и потому не страдает от такой отмены. И в отношении себя самого: когда он уходит от дел, то уходит, как решивший, что это нужно, а потому - не воровски и не тайно от себя самого. Но это не значит, будто Василий не способен грешить. Конечно нет. Однако его грех совершается им не случайно и неожиданно для него самого, а как-то - планомерно: этот грех не "происходит" как случай, не вторгается неожиданностью в ряд других действий, но, прочно и логически связанный с другими действиями, соизволяется как естественное последствие, как необходимость, как неотменимое звено на принятом пути, и потому - по-своему разумное и организованное". (П. Флоренский, "Имена") "Рано или поздно биологии предстоит радикальная смена исходной установки. Антропоморфная и мифологическая по своим корням идея, будто жизнь есть завиток организации в дезорганизованности сущего, в стохастической раскладке Вселенной, явным образом исчерпала себя. Целесообразность органического есть нечто иное, как целесообразность мира, взятая со знаком минус. "Умное" поведение особи возможно лишь потому, что "мир умен", можно сказать, что "функция ума", все поразительные хитрости, неизменно восхищавшие первых натуралистов, записаны не внутри живой полости, а снаружи. Стратегия адаптивного поведения, включая сюда самые поразительные, квазирассудочные действия — например, гнездостроительную деятельность птиц, целиком сводится к проеданию божественного порядка. О том, что живая природа целесообразна "не своей" целесообразностью, этология уже начала догадываться, во всяком случае, с появлением пионерских работ Н.Тинбергена. Чайка высиживает яйцо, тщательно поддерживая температурный режим, меняя позу тела и продолжительность высиживания, она избегает перегрева и переохлаждения. Казалось бы, весьма убедительный пример высокой организации. Но если положить в гнездо рядом с ее яйцом искусственное яйцо, параметры которого выдержаны определенным образом, чайка выталкивает собственное яйцо и начинает высиживать подделку. Полностью сохраняя при этом "высокоорганизованное" поведение. Пчела находит дорогу к улью на расстоянии нескольких километров (что уж говорить о том, что она "посрамляет некоторых архитекторов"). Но если вырезать из сотовой ячейки дно, пчела будет продолжать складывать туда взяток как ни в чем не бывало. Она будет подкармливать пустоту". ("Метафизика Петербурга").
Николай Шальнов: тэги: музыка, меланхолия Шарль Бодлер Музыка Порою музыка объемлет дух, как море: О бледная звезда, Под черной крышей туч, в эфирных бездн просторе, К тебе я рвусь тогда; И грудь и легкие крепчают в яром споре, И, парус свой вия, По бешеным хребтам померкнувшего моря Взбирается ладья. Трепещет грудь моя, полна безумной страстью, И вихрь меня влечет над гибельною пастью, Но вдруг затихнет все - И вот над пропастью бездонной и зеркальной Опять колеблет дух спокойный и печальный Отчаянье свое!
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, мыслевыброс, светлые гении, киномания, астрология Рита так остро ощущает то, о чём писал Шопенгауэр и Уайльд... Она вспомнила про то, как была увлечена книгой, которая отравила душу Дориана Грея - "Наоборот" Гюисманса, и вспомнила позорные страницы своей биографии, те бесконечные садомазохистические комплексы, которые Риита вынашивала вопреки своей естественной природе. Психоанализ и эстетизм имеют свои оборотные и явно неприглядные стороны, хех. Внешняя красота имеет ли своей сестрой развращённость, теряет ли она смысл со временем, если не поддерживается огнём внутренней гармонии? Где-то в натальной карте Риты сказано: "общее утончение, облагораживаение тела, слабый коллектив лиц". Интересно, неужели коллектив должен быть слабым для того, чтобы в нём произошло утончение и облагораживание тела? "В здоровом теле - здоровый дух...", - говорят учителя физкультуры, однако мало кто знает продолжение этой пословицы: "...редкая удача". "Порочный ублюдок", - так назвала следачка из "Читая мысли" мученика Джека, оправдывает ли это некрофила Найджела, к которому Рита питает безмерную симпатию как к гению, не признанному при жизни? У Тома Старриджа всегда получаются весьма неоднозначные образы. xxx Прямо даже жаль,что у них не вышло в фильме более длинной и содержательной словесной перепалки.А то Алекс сразу уходит,а Найджел ему подарки подбрасывает. Николай ..."Читая мысли" - один из моих любимых фильмов. Жаль, что нет продожения, эти странные отношения могли бы и дальше развиваться, мне кажется, а то, как часто бывает в фильмах, конец печальный и ждёшь продолжения. xxx Тут уж, мне кажется, было бы возможным представить, что Найджел никуда не попал - ни в рай, ни в ад, ни в чистилище; скажем, знал какой-нибудь тайный ритуал тамплиеров, что духом остаться на земле, а видит его только Алекс. Николай Концовку, кстати, я так и не понял у этого фильма. А так, конечно, было бы просто замечательно, жаль Найджела, он мог бы быть прекрасным хранителем Алекса, или, что ещё лучше, наконец-то смог убедить своего приятеля в своих идеях. xxx Не вы один, я вот тоже как-то... не разобралась.То ли он убедил его, то ли настолько повлиял - не пойму( Но сама мысль о Найджеле, который в духе "чёрта с два я тебя оставлю" следует за Алексом и вообще ему и компаньон такой, и хранитель, и твёрдо намерен окончательно перетянуть его на свою сторону - сама мысль меня после фильма так зацепила,что я даже нарисовала на эту тему/ Николай "Странная дружба". Мне ещё такая мысль пришла: Алексу очень повезло с таким другом, жаль, что он не оценил её поначалу. В фанатиках своего дела есть что-то безмерно притягательное. xxx Фанатики своего дела притягательны ещё и тем, как они через свой фанатизм смотрят на мир: Найджел не видит ничего зазорного в предложении другу тела прекрасной (хоть и мёртвой) дамы для свершения ритуала, или оборудования лаборатории в комнате. Он будто топит своего друга во тьме, участливо интересуясь - нравится ли всё это ему, и навязчиво подавляет, называя иным именем. И выворачивает всё так, что Алексу и бежать-то некуда, кроме как к Найджелу, что в финале фильма тоже показано, как мне кажется. А тонко увязанные по событиям фильмы с использованием грамотных наработок - кто ж от этого откажется?) Алексу повезло в том смысле, что этот друг его никогда не оставил бы - как и у вас указано, что он сгорит вместе с ним.
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, киберпанк, авторитетные фигуры В последнее время все, с кем бы Рита не разговорилась, учат её жизни. Может быть, это и хорошо, ибо жизнь есть великий учитель. Может быть, Рита слишком откровенна? Или нароборот? И умеет ли Рита держать слово? Умеет ли Рита держать удар? "И есть путь растворения, белый лик смерти, вечное путешествие... Эту смерть избрали Агасфер и Мерлин, и многие, оставившие после себя в гробнице лишь благоухание", - писала Лора. С таким же успехом вместо слова "путешествие" можно поставить слово "самовыражение" и "интепретация". Особенно когда твоей "зоной комфорта" называют загон для львов, которых пока ещё не хочется выводить на арену. Всему своё время. Красивый мульт.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизни, fashion style Рита вот уже который раз становится жертвой пересудов одного своего знакомого, который удивляется, почему Рита выходит на улицу в шлёпках и задрыпанной майке. За молоком вроде не ходят, выпендриваясь... Впрочем, это всё дало Рите толчок к пересмотру "Dewil wears Prada", Роль Миранды из которого озвучила Эвелина Хромченко, в сегодняшнем "Модном приговоре" обыгравшая тот же сюжет, что и в фильме, где Миранда отчитала Энди за её безразличие к работе. Приглашённый "эксперт" высказала прямо противоположное мнение касательно блузы цвета мимозы из "Мастера и Маргариты", за что получила в ответ детальный анализ недостатков костюма. "- Я ещё пока не разбираюсь в этих тряпках... - В этих тряпках?.. А, вы думаете, что мода не имеет к вам отношения... Вы подходите к шкафу и выбираете... Не знаю: мешковатый голубой свитер. Но вы не знаете, что этот свитер не просто голубой, не лазурный, не бирюзовый, а небесно-голубой. И вам невдомёк, что в 2002 году Оскар де ля Рента выпустил коллекцию вечерних платьев небесно-голубого цвета. А затем, кажется, Ив Сен Лоран - коллекцию небесно-голубых френчей. А затем и другие дизайнеры внесли небесно-голубой цвет в свою палитру. А затем он просочился в крупные магазины одежды, откуда, спускаясь всё ниже, он достиг какого-нибудь магазина уценённых товаров, где вы его и выудили. И хотя вы думаете, что сделанный вами выбор подчёркивает вашу независимость от моды, на самом деле вы выбрали свитер, который был выбран для вас людьми в этой самой комнате. Из горы тряпок" ("Дьявол носит "Прада") Хороший фильм. Про то, каких высот можно достичь, и каким блистательным внешне бывает путь разочарований. Рита не умеет шлифовать образы "я" до немыслимого совершенства, поэтому она просто перекрасила свои шнурки.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, меланхолия, издержки профессии "Придурки", - бросил брат, глядя по телеку на реконструкцию средневекового турнира. Поулыбалась Рита, но никак не смогла с ним согласиться. "Не любишь историю?" - спросила она. "Да нет, почему же, люблю...". Это чем-то напомнило Рите ситуацию на работе: "Дерьмо несёте?" - злобно прищурилась старушка. "Да, - говорю, - программку вам несу. Если она вам не нужна, могу прочерк на ящике поставить". - "Не надо". Самое место им обоим в Нарнии. Брату - как Питеру Великолепному, старушке - как Юстасу Вреду. Пока вокруг все готовятся к празднику Победы, Рита посматривает "Ферму во времена войны" ( http://dokpro.net/war/world-war-2/1035-ferma-v-gody-voyny-31-01-2014.html ) с Рут Гудмен и Ко. Эта вещь сумела заменить Рите "Мерлина", который раньше казался ничем не заменимым. "Странная вещь - сердце: как легко его взволновать!". Рита просидела сегодня всё утро за клавесином, перебирая грустные мелодии. В голове у неё уже несколько дней неотвязно вертится это прекрасное, пронзительное стихотворение Бодлера: Moesta et errabunda Скажи, душа твоя стремится ли, Агата, Порою вырваться из тины городской В то море светлое, где солнце без заката Льет чистые лучи с лазури голубой? Скажи, душа твоя стремится ли, Агата? Укрой, спаси ты нас, далекий океан! Твои немолчные под небом песнопенья И ветра шумного чарующий орган, Быть может, нам дадут отраду усыпленья... Укрой, спаси ты нас, далекий океан! О, дайте мне вагон иль палубу фрегата! Здесь лужа темная... Я в даль хочу, туда! От горестей и мук, не правда ли, Агата, Как сладко в тот приют умчаться навсегда.. О, дайте мне вагон иль палубу фрегата! Зачем в такой дали блестят долины рая, Где вечная любовь и вечный аромат, Где можно все и всех любить, не разбирая, Где дни блаженные невидимо летят? Зачем в такой дали блестят долины рая? Но рай безгорестный младенческих утех, Где песни и цветы, забавы, игры, ласки, Открытая душа, всегда веселый смех И вера чистая в несбыточные сказки, - - Но рай безгорестный младенческих утех, Эдем невинности, с крылатыми мечтами, Неужто он от нас за тридевять земель, И мы не призовем его к себе слезами, Ничем не оживим умолкшую свирель? - Эдем невинности, с крылатыми мечтами? В другом переводе: Moesta et errabunda Ты ночною порой улетала ль, Агата, Из нечистого моря столицы больной В бездну моря иного, что блеском богато, Ослепляя лазурной своей глубиной? Ты ночною порой улетала ль, Агата? Исцели наше сердце от горьких забот, Ты, зловеще ревущая ширь океана, Сочетая журчанье певучее вод С воем ветра, как с рокотом грозным органа! Исцели наше сердце от горьких забот! На колесах вагона, на крыльях фрегата Я умчусь от нечистых, беспомощных слез; Шепот сердца больного ты слышишь, Агата: - Прочь от мук, преступлений, безрадостных грез На колесах вагона, на крыльях фрегата! Но далек бесконечно наш рай благовонный, Где не меркнут в лазури утехи любви, Где наш дух, совершенством мечты умиленный, Чистой страсти омоют живые струи! Но далек бесконечно наш рай благовонный! Рай зеленый, что полон ребяческих снов, - Поцелуи, гирлянды, напевы, улыбки, Опьяняющий вечер во мраке лесов, За холмами, вдали трепетание скрипки - Рай зеленый, что полон ребяческих снов!.. Рай невинности, царство мечты затаенной, Неужели ты дальше от нас, чем Китай? Жалкий крик не вернет этот рай благовонный, Не вернут серебристые звуки наш рай, Рай невинности, царство мечты затаенной!
Николай Шальнов: тэги: музыка, эстетические категории, мои милые старушки, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Когда Рите очень плохо, она играет, наряду с "My Immortal" и "Bring me to life", которых играют все, кому не лень, ещё одну песенку "Evanescence" - "Hello". Как-то в универе она играла эту мелодию вместе с одногруппницей, которая эту песню пела. Для Риты это показалось несколько кощунственным, поскольку сама Эми Ли не исполняет эту песню на концертах, ибо она написала её в память о своей умершей сестре. Однако у Риты вчера было весьма хорошее настроение, прям на редкость, и эту песню она играла раз десять подряд, ощущения сродни от пушкинского "Печаль моя светла, печаль моя полна тобою...". Жаль, петь было некому, а то у Риты медведь на горло наступил. И почему-то с этой песней как, впрочем, со многими песнями Эми Ли, вяжется образ школьной подруги, об имени которой Флоренский, в трудах которого ономатология достигла наивысшего расцвета, писал: "Имея знание не от разума и сытая своим знанием, она пренебрегает интеллектом, своим интеллектом. С другой стороны, глубины природы слишком непосредственно открыты ей, чтобы иметь потребность и острую нужду в искусстве, основною функцией которого и служит совлечение позитивистических покровов с бытия и помощь в прямом касании к ее глубинам. То, что дает искусство, в каком-то смысле гораздо глубже и полнее известно Анне, чем это можно получить посредством искусства; а кроме того, пользование искусством требует развития сознательной самодеятельности, самовоспитания, которого сторонится Анна не только по нежеланию быть деятельной, но и потому, что самовоспитание представляется ей искусственным. Художество чуждо ей. В особенности же чужда та отрасль его, которая предполагает наибольшую предварительную самостоятельность, а в виду имеет наиболее без`образное и мистическое прикосновение к бытию: музыка. Именно того, что могла бы дать музыка, у Анны уже сколько угодно, притом без труда". Вообще же Рита посмеивается над собой, скорее даже не над собой, а над положением синастрической Венеры в 10 доме, понимая, что в наше время приходится быть себе и пажом, и королевой, и героем, и светлым гением, и тем, кто награждает этого гения нечеловеческим блеском, одновременно. Забавная номенклатура ритиным старушкам обнаружилась у Риты в старом дневнике: миссис Гитлер, товарищ Сталин, Салтычиха, Лукреция Борджа, Муссолини, Нео. Бежать как от огня Рите надо от этих дивных дам. Сама Рита - это Наполеон, чего уж греха таить... Все её прожекты - такие же мыльные пузыри, как путешествие Наполеона в Россию по схеме толкиновского квеста - "туда и обратно".
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, киномания В сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи Марина, знакомая Риты, призналась, что до полуночи смотрела Пуаро. Рита же пересмотрела "Читая мысли", отчего у неё развился синдром поиска глубинного смысла. Все эти аллюзии, параллели, метафоры... Мистический триллер для интеллектуалов, Рита до конца не может понять его даже после стольких лет: некрофилия, инцест, отцеубийство, Эдипов конфликт, манипуляция, тайные общества и ритуальные убийства - всё это нисколько не оскорбляет вкус, а как-то даже захватывает. Рита всегда терпеть не могла так называемое "отрицательное обаяние", однако в случае с Той-Кого-Нельзя-Называть это, видимо, прокатывает, особенно если учитывать её старания воздействовать на людей так, как если бы это была её идея. Рита вздрогнула даже, когда на группах разгадала головоломку, ответ на который Рита дала так: "Пройдоха". А ведь именно шут, Алекс, Джек оказался объектом воздействия Найджела, себя же этот странный тип сделал его Пикой. Шут, дурак - нулевой Аркан. Бесконечность своего рода. Да, порой мистические триллеры дают ответы на загадки жизни гораздо точнее, чем простые детективы. Мараклея, где же ты?.. Старый стих про Алекса и Найджела, выкладывал вроде как. Джек и Пика Алекс: Ты и я - не тамплиеры, Войны древние прошли. Ты лишил меня и мира, И корней меня лишил! Ты - убийца предков славных, Полоумный Сфинкс-Эдип! Я из мыслей твоих странных Вывод сделал: ну ты влип! За тебя решаю снова, Как нам быть, кто виноват... Эти страсти нам не новы: Ты отправил меня в ад... Препарируй своих кошек, От меня же отъ*бись, Хотя нет... Обеих бошек Нам не снесть - поберегись! Трупы спрятал - но не вечно Им лежать под спудом дней, Выплывут, когда на речке Лопнет лёд... Тебе, не мне Пребольшой п*здец настанет, Я ещё дружу пока Со своими-то мозгами. Впрочем, нет, сошёл с ума Я, не ты - мне это снится, Ты - обычный мой сосед, Ковыряющийся в птицах, Собирающий хребет По частям... Ты скоро свалишь, Странный парень, от меня, Может, ты в уроках шаришь, Только лучше без тебя Обойдусь... Найджел: О, Джек, не парься, Мараклея возродилась, Нам такое и не снилось... Матерь Божья, славься, я Дожидаюсь Мараклею Сотни лет подряд, и вот Я нашёл тебя... Посмею Я сказать тебе вот что: Одинаковые судьбы Наши, как ты не пищи. По иному, если суть бы Заключалась - не взыщи - В ходе тихих мерных лет, Тамплиеров глас беззвучный Услыхал я, ты же - нет. Я - обманщик, ты - убийца, Заточённый вновь в копьё, Сколько этой ночи длиться, Я не знаю, но её Глас певучий обозначит - Смерти глас за блеском дня, Это всё же не означит Сон безумца для тебя. Наши разумы едины, Выбрал я тебя не зря. Не увидишь ты в сединах (всё же для тебя, бл*дина) Бледных самого себя. Мы - не избранные Богом, Только с Богом наравне. У небесного порога Я одно скажу тебе: Жизнь пуста, а я, дружище, В море смертного греха Разведу себе кострище, Чтоб и ты сгорел, ха-ха... *звук выстрела*
Николай Шальнов: тэги: страшные сказки, музыка, моя шокирующая жизнь, ролевые игры Венсди из "Семейки Аддамс" так ответила на вопрос о том, какой свадебный подарок она бы приготовила своему суженному: "Напугала бы его до смерти". А у Риты мания устраивать малоприятные сюпризы, по-видимому, наследственное. В частности, когда её брат сказал ей, что Ритиным голосом только в туалете кричать "Занято!" (с чем Рита, в общем-то, согласна), Рита как крикнет из тёмной комнаты для медитации это слово матушке... Или друг, с которым Рита слушала страшные истории про Красную Руку, сидит в скайпе, а Рита подходит к нему сзади, кладёт меч на плечо и как гаркнет: "Вот идёт предатель короля!". "Я аж обос...", - признаётся приятель. Или Рита выследила свою знакомую ночью и как потащит у неё из рук сумку!.. И смех, и грех. Как говорила Эльвира Повелительница Тьмы, "по-видимому, я гожусь только для страшных историй". Типа хеппи энда нет. Рита думает, каков же будет энд той истории, которая разворачивается в подъезе каждый раз, когда её приятель приходит со своим дружком - очаровательным существом с интеллектом выше среднего и с порочной душой. И деваться-то некуда, не может же она диктовать своему другу, с кем дружить, а с кем - нет. Рита прям Лестатом себя чувствует, если определить это существо на роль Клодии. Компенсирует всё это Рита тем, что выдувает на флейте "Травушку" Мельницы, там сложноватая партия, но Рита надеется, что, быть может, музыкой заменит на Бельтайне отсутствие своего килта.
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, охотники за сновидениями, нарциссизм В сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи висят странные картины людей с психическими отклонениями. Очень необычные. Одну из них Рита рассматривает уже не один год, как дез Эссент - "Саломею" Моро. Там на фоне ослепительного экзотического заката, в окружении больших африканских ваз человек с головой собаки и в костюме вождя племени держит в руках странный цветок, похожий на лотос. И Рита всегда думает, что хотел этим сказать творец? Быть может, он отсылал зрителя в страну лотофагов? Древность знала страны, где люди ходили с головами животных... В общем, очень необычно и красиво. А снилось Рите что-то уж совсем невообразимое. Какой-то странный дом с бесчисленным количеством коридоров и тайных комнат, бешеные гонки на летающем мотоцикле и, конечно - полёты на метле. Эти самые полёты снятся Рите вот уже в который раз, причём Рита замечает, что управлять метлой можно с помощью одной только силы воли, достаточно лишь задать направление, оттолкнуться от земли - и лети куда хочешь, даже страшно бывает, когда поднимаешься на невообразимую высоту. Раньше Рита в подобных снах была кем-нибудь из героев "Гарри Поттера", потом уже летала сама по себе. Расту, значит =) А сонник вещает: "Как оказалось, полеты на метле тоже могут приснится не просто так. Обычно подобные сновидения появляются у людей творческих, склонных к музыкальному искусству или живописи. Поэтому, если вы вдруг во сне парите под облаками верхом на метле, но никогда не пробовали себя в роли творческого деятеля, то по крайней мере задумайтесь, вдруг у вас проявится скрытый талант".
Николай Шальнов: тэги: киномания, светлые гении, готика Рита нашла интересную подборку фотографий Эльвиры Повелительницы Тьмы в более "позднем возрасте" (Кассандра Петерсон): http://nibler.ru/cognitive/15536-kak-izmenilas-elvira-povelitelnica-tmy-15-foto.html . Как жаль, что фильмов про эту красотку всего два... "Кассандра Петерсон родилась 17 сентября 1951 года в США в штате Канзас, в Манхетене. Но прожила она там не долго, так как семья переехала в Колорадо-Спрингс, собственно где она и выросла и в 1969 году закончила школу. После окончания школы Кассандра отправилась в Лас-Вегас, где в казино «The Dunes» выступала в роли Шоу-Гёрлз. Кассандра попадает в книгу рекордов Гиннеса так как являлась самой молодой шоё-гёрлз за всю историю Лас-Вегаса. В юности кумиром Кассандры была известная актриса и певица шведского происхождения Анн-Маргрет, она была известна своими выступлениями вместе с Элвисом Пресли, ей даже дали прозвище «Элвис в женском облике». В начале 70-х Кассандра переезжает в Италию, где выступает в роли вокалистки, вместе с рок-группой «I Latins Ochanats». В Италии она знакомится с Федерико Феллини, который дает ей в 1972 г. роль в фильме «Рим», правда в титрах Кассандра Петерсон не фигурирует. В 1971 году Кассандра засветилась вместе со своим шоу в роли танцовщицы в бондиаде «Бриллианты навсегда». В 1974 году Кассандра появляется в абсолютно голом виде в картине «Работающие девушки» снятом в США, правда в небольшом эпизоде. Позже она создает свое эстрадное шоу под названием «Маменькины сынки». В конце 70-х Кассандра принимает участие в импровизированном шоу вместе с знаменитостями, такими как Джоан Ловитз, Пи Ви Херман, Фил Хартман. Это шоу дало Кассандре много опыта в игре ролей комедийного характера. В 1981 году рождается образ Эльвиры, по которому многие и знают Кассандру Петерсон. Образ появился на свет когда она становиться ведущей «Movie Macabre» на телевизионном канале KHJ-TV. Кассандра в шоу не стесняется подчеркивать свои пышные формы откровенными костюмами. Важной датой для Эльвиры становится 28 мая 1982 г. когда она стает ведущей 3D показа «Mad Magician», с Винсентом Прайсом в главной роли. Во время показов только в Лос Анджелесе было продано более чем 2 млн. специальных очков. В конце этого года Кассандра номинируется на премию Эмии за «Best Local Show». В 1985 году Кассандра выпускает серию кассет и стает главной ведущей «Thriller Theatre» для LIVE Entertainment, компании представляющей классические неудавшиеся фильмы. Кассандра показывает низкобюджетные монстр-муви 1950-х годов. И наконец-то в 1988 году выходит картина «Эльвира – повелительница Тьмы», по которой многие и знают эту непревзойденную актрису. Фильм правда особого успеха в прокате не имел, но вот как домашнее видео разошелся великолепно. Сразу же с показом компания Марвел начинает адаптировать фильм в качестве комикса. На 18-м Международном Фестивале Фильмов Фэнтази в Париже фильм «Эльвира – повелительница Тьмы» выигрывает приз зрительских симпатий и критиков. В 1990 году Кассандра Петерсон выпускает свою линию духов и называет её «Evil», духи продавались почти в 15 тысячах магазинов. С изображением Эльвиры выпускались книги, календари, видео игры и еще много чего. Что подчеркивает популярность образа. В 1994 году Кассандра открывает свой «дом ночных кошмаров» в Атланте. В 2001 году образ Эльвиры возвращается на экраны с выходом картины «Проклятые холмы Эльвиры». Кассандра на данный момент жива и здорова и надеемся еще не раз порадует нас своей игрой в кинокартинах. Ведь многие хотят увидеть возвращение пышногрудой Эльвиры на экраны кинотеатров. У Кассандры Петерсон есть дочь от брака с Марком Пирсоном — Сэйди Пирсон (род.1991)".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно С праздником всех! Жди меня Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать, Как никто другой. К. Симонов
Николай Шальнов: Рита посмотрела Парад Победы. Замечательно всё наше, конечно. Так плакала, особенно под песни военных лет. Дед воевал с Матросовым, прадед воспитывал Мусу Джалиля, этим Рита и гордится. И ещё две вещи вызывают у неё слёзы - это памятник "Родина-Мать зовёт" в Волгограде - невероятной красоты скульптурная композиция, и фотография водружения Красного Знамени над Рейхстагом. Мир пусть да пребудет во всём мире! ...И чутко слушала богатый медью гром Военной музыки, который наполняет По вечерам сады и боевым огнем Уснувшие сердца сограждан зажигает. Она еще пряма, бодра на вид была И жадно песнь войны суровую вдыхала: Глаз расширялся вдруг порой, как у орла, Чело из мрамора, казалось, лавров ждало…
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, астрология, о ничтожествах и горестях жизни, философия в будуаре, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Боже, когда же ты освободишь меня от влияния планет! "Если "человек" - это звучит гордо, значит он не прекрасен", - вертится на языке Риты. Размышляя над символом Удовольствия у Поля Кристина Рита задумалась над идеалом - там было что-то про посвящение себя идеалу ("растворение в коллективе"). Но, памятую про слова Шопенгауэра о том, что у людей есть только одно врождённое неправильное убеждение - это то, что мы рождены для счастья, Рита оказалась на странной границе нравственного выбора. Вот, в частности, что пишут про идеалы в сети: "Человек, отдавший себя служению идеалу, должен быть полон решимости пройти через все самые тяжкие и жестокие испытания. Быть настолько зрелым, чтобы и после того как он уже достиг своей цели, не терять почтительности и уважения к Великому Создателю и не забывать о том, что именно Ему он обязан всеми своими успехами и достижениями. Любое слово и любой вдох и выдох на пути служения вере должен быть в его глазах равноценен молитвенным радениям и хвалам, возносимым Всевышнему. Он должен уметь склонить голову перед каждым, кто следует этому пути - независимо от его положения и способностей - и в то же время не доходить в этом уважении до идолопоклонства и всегда помнить о верховенстве воли Господней и сохранять, таким образом, свое равновесие. Считать себя первым ответственным лицом за любое упущение и первым браться за исправление и быть преисполненным уважения и совестливым по отношению к каждому, кто стремится оказать ему помощь и восстановить справедливость. Никогда не терять надежды и веры, даже если все, созданное ценой неимоверного труда, рухнет у него на глазах. Не терять голову, после того как вновь обрел крылья и оказался на высоте, и продолжать оставаться скромным и благотерпимым человеком. Мыслить рационально и быть дальновидным настолько, чтобы с самого начала понять и согласиться с тем, что путь, избранный им, отнюдь не гладок и полон трудностей. Обладать непоколебимой верой и быть чрезвычайно старательным так, чтобы даже ад не смог остановить его. Быть настолько влюбленным и верным своему делу, чтобы никакая другая любовь не могла перейти ему дорогу. И быть настолько искренним и преданным, чтобы суметь раз и навсегда забыть обо всем, что ему пришлось преодолеть и принести в жертву во имя своего святого дела". Рита весьма скептически к этому всему относится, поскольку из синастрии с Той-Кого-Нельзя-Называть, этим вампиром (ср. её антитотем у Глобы - "ленивый паразит, разваливающий любую систему... Присасывается к самым богатым, сильным, чтобы из них денежки пососать... И всюду-то у него тайные страстишки, интрижки... Глумится над теми, на ком паразитирует"), в грудь которого Рита вдохнула жизнь своим лобзанием после тщетных усилий персонала сумасшедшего дома для непослушных дев викторианской эпохи, вытравить её из несчастной психики владетельницы Прыткого Пера, выясняется: "Преобладающим тоном взаимоотношений является отсутствие доверия. Женщина пытается просветить своего партнера и не перестает вторгаться в его подсознание. Возмущение мужчины вызывает у нее еще большее неповиновение и упорство. Способы его возмездия часто бывают скрытыми и неуловимыми. Таким образом, оба партнера могут оказаться втянутыми в подозрительную борьбу за власть. В результате этот аспект вызывает большие трудности даже у очень опытных людей. Чем выше степень развития, тем более широкой и непропорциональной может быть борьба. Если человек вовлечен в изначальную карму, то вперед выходят индивидуальные принципы, при более развитой карме к ним добавляются еще культурные и универсальные принципы. В результате оба индивидуума могут испытывать огромные трудности в достижении гармонии. Если женщина пытается установиться связь с мужчиной через свое беспристрастное «Я» (Уран), то часто есть какая-то общественная причина, которая побуждает ее делать это. В сущности она может сражаться, чтобы извлечь его скрытые концепции массового сознания, в попытке революционизировать и изменить дремлющий потенциал, который она видит в нем. В действительности она пытается изменить мир, чтобы добраться до мужчины, который прячется за ним". Следует ещё заметить, что у Риты есть в натальной карте "препятствия в достижениях из-за любви". Может быть, это и хорошо, поскольку правильно писал Эдгар По о битве между честолюбием и любовью: "Как мог, скажи мне, там разлиться / Яд честолюбия в крови, / Столь дерзко, чтоб с насмешкой впиться / В святые волосы Любви!". Рита, может быть, и может сказать вслед за Белой Свон "А я вот слабая...", но она помнит, подобно домам Финголфина и Финарфина, о событиях в Лосгаре, её память достаточно крепкая. Как говорят психологи об ослаблении памяти: "Память-то никуда не денется...". И всё, что когда-то Рита претерпела из-за этого коварного существа, Рита, может быть, и простила, но не забыла. И в который раз Рита спрашивает себя: а нужна ли ей власть? "Зачем вам весь мир, если вы душу потеряете?" - спрашивал Иисус из Назарета. "Пусть критики расходятся во мнениях, - художник остается верен себе", - писал Уайльд. То же самое можно сказать про верность художника в отношении линьки светлого гения. Дух Риты линял в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи, например. Ей хватило этого хотя бы для того, чтобы помнить. Заповедь Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех. Верь сам в себя наперекор вселенной, И маловерным отпусти их грех. Пусть час не пробил, жди, не уставая, Пусть лгут лжецы, не снисходи до них. Умей прощать и не кажись, прощая, Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтанья, И мыслить, мысли не обожествив. Равно встречай успех и поруганье, He забывая, что их голос лжив. Останься тих, когда твое же слово Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен все воссоздавать c основ. Умей поставить в радостной надежде, Ha карту все, что накопил c трудом, Bce проиграть и нищим стать как прежде И никогда не пожалеть o том. Умей принудить сердце, нервы, тело Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно все пусто, все сгорело И только Воля говорит: "Иди!" Останься прост, беседуя c царями, Останься честен, говоря c толпой. Будь прям и тверд c врагами и друзьями. Пусть все в свой час считаются c тобой! Наполни смыслом каждое мгновенье Часов и дней неуловимый бег - Тогда весь мир ты примешь как владенье Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, музыка В детстве Рита весьма любила "Приключения Гекльберри Финна", гораздо больше, чем "Приключения Тома Сойера". Рите нравится и язык Твена, и своеобразная простота его персонажей: он тонко чувствовал народ. Оба Ритиных знакомых - Дмитрии - весьма напоминают Гекльберри. У Ворона в карте сказано, что "дружат невзирая на происхождение". Интересно: такова ли Рита, или она разборчива? "Вдова поплакала надо мной, обозвала меня бедной заблудшей овечкой и всякими другими словами; но, разумеется, ничего обидного у нее на уме не было. Опять она одела меня во все новое, так что я только и знал, что потел, и целый день ходил как связанный. И опять все пошло по-старому. К ужину вдова звонила в колокол, и тут уж никак нельзя было опаздывать – непременно приходи вовремя. А сядешь за стол, никак нельзя сразу приниматься за еду: надо подождать, пока вдова не нагнет голову и не побормочет немножко над едой, а еда была, в общем, не плохая; одно только плохо – что каждая вещь сварена сама по себе. То ли дело куча всяких огрызков и объедков! Бывало, перемешаешь их хорошенько, они пропитаются соком и проскакивают не в пример легче. В первый же день после ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просто разрывался от любопытства – до того хотелось узнать, чем дело кончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисей давным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно, – плевать я хотел на покойников. Скоро мне захотелось курить, и я спросил разрешения у вдовы. Но она не позволила: сказала, что это дурная привычка и очень неряшливая и мне надо от нее отучаться. Бывают же такие люди! Напустятся на что-нибудь, о чем и понятия не имеют. Вот и вдова тоже: носится со своим Моисеем, когда он ей даже не родня, – да и вообще кому он нужен, если давнымдавно помер, сами понимаете, – а меня ругает за то, что мне нравится курить. А сама небось нюхает табак – это ничего, ейто можно. Ее сестра, мисс Уотсон, порядком усохшая старая дева в очках, как раз в это время переехала к ней на житье и сразу же пристала ко мне с букварем. Целый час она ко мне придиралась, но в конце концов вдова велела ей оставить меня в покое. Да я бы дольше и не вытерпел. Потом целый час была скучища смертная, и я все вертелся на стуле. А мисс Уотсон все приставала: «Не клади ноги на стул, Гекльберри! «, «Не скрипи так, Гекльберри, сиди смирно! «, «Не зевай и не потягивайся, Гекльберри, веди себя как следует! «. Потом она стала проповедовать насчет преисподней, а я возьми да и скажи, что хорошо бы туда попасть. Она просто взбеленилась, а я ничего плохого не думал, лишь бы удрать куда-нибудь, до того мне у них надоело, а куда – все равно. Мисс Уотсон сказала, что это очень дурно с моей стороны, что она сама нипочем бы так не сказала: она старается не грешить, чтобы попасть в рай. Но я не видел ничего хорошего в том, чтобы попасть туда же, куда она попадет, и решил, что и стараться не буду. Но говорить я этого не стал – все равно никакого толку не будет, одни неприятности. Тут она пустилась рассказывать про рай – и пошла и пошла. Будто бы делать там ничего не надо – знай прогуливайся целый день с арфой да распевай, и так до скончания века. Мне что-то не очень понравилось. Но говорить я этого опять-таки не стал. Спросил только, как она думает, попадет ли туда Том Сойер? А она говорит: «Нет, ни под каким видом!» Я очень обрадовался, потому что мне хотелось быть с ним вместе. Мисс Уотсон все ко мне придиралась, так что в конце концов мне надоело и сделалось очень скучно. Скоро в комнаты позвали негров и стали молиться, а после того все легли спать. Я поднялся к себе наверх с огарком свечки и поставил его на стол, сел перед окном и попробовал думать о чем-нибудь веселом, – только ничего не вышло: такая напала тоска, хоть помирай. Светили звезды, и листья в лесу шелестели так печально; где-то далеко ухал филин – значит, кто-то помер; слышно было, как кричит козодой и воет собака, – значит, кто-то скоро помрет. А ветер все нашептывал что-то, и я никак не мог понять, о чем он шепчет, и от этого по спине у меня бегали мурашки. Потом в лесу кто-то застонал, вроде того как стонет привидение, когда оно хочет рассказать, что у него на душе, и не может добиться, чтобы его поняли, и ему не лежится спокойно в могиле: вот оно скитается по ночам и тоскует. Мне стало так страшно и тоскливо, так захотелось, чтобы кто-нибудь был со мной… А тут еще паук спустился ко мне на плечо. Я его сбил щелчком прямо на свечку и не успел опомниться, как он весь съежился. Я и сам знал, что это не к добру, хуже не бывает приметы, и здорово перепугался, просто душа в пятки ушла. Я вскочил, повернулся три раза на каблуках и каждый раз при этом крестился, потом взял ниточку, перевязал себе клок волос, чтобы отвадить ведьм, – и все-таки не успокоился: это помогает, когда найдешь подкову и, вместо того чтобы прибить над дверью, потеряешь ее; только я не слыхал, чтоб таким способом можно было избавиться от беды, когда убьешь паука. Меня бросило в дрожь. Я опять сел и достал трубку; в доме теперь было тихо, как в гробу, и, значит, вдова ничего не узнает. Прошло довольно много времени; я услышал, как далеко в городе начали бить часы: «бум! бум!» – пробило двенадцать, а после того опять стало тихо, тише прежнего. Скоро я услышал, как в темноте под деревьями треснула ветка, – что-то там двигалось. Я сидел не шевелясь и прислушивался. И вдруг кто-то мяукнул еле слышно: «Мя-у! Мя-у!» Вот здорово! Я тоже мяукнул еле слышно: «Мяу! Мяу!» – а потом погасил свечку и вылез через окно на крышу сарая. Оттуда я соскользнул на землю и прокрался под деревья. Гляжу – так и есть: Том Сойер меня дожидается". Особенно Рите нравится этот отрывок: "Были еще такие картинки, которые у них назывались “пастель”; это одна из дочерей сама нарисовала, когда ей было пятнадцать лет; теперь она уже умерла. Таких картинок я еще нигде не видел — уж очень они были черные. На одной была нарисована женщина в узком черном платье, туго подпоясанная под мышками, с рукавами вроде капустных кочнов и в большой черной шляпе вроде совка с черной вуалью, а из-под платья видны были тоненькие белые ножки в черных, узеньких, как долото, туфельках, с черными тесемками крест-накрест. Она стояла под плакучей ивой, задумчиво опираясь правым локтем на могильный памятник, а в левой руке держала белый платок и сумочку, и под картинкой было написано: “Ах, неужели я больше тебя не увижу?!” На другой — молодая девушка с волосами, зачесанными на макушку, и с гребнем в прическе, большим, как спинка стула, плакала в платок, держа на ладони мертвую птичку лапками вверх, а под картинкой было написано: “Ах, я никогда больше не услышу твоего веселого щебетанья!” Была и такая картинка, где молодая девица стояла у окна, глядя на луну, а по щекам у нее текли слезы; в одной руке она держала распечатанный конверт, с черной печатью, другой рукой прижимала к губам медальон на цепочке, а под картинкой было написано: “Ах, неужели тебя больше нет?! Да, увы, тебя больше нет!” Картинки были хорошие, но мне они как-то не очень нравились, потому что если, бывало, взгрустнется немножко, и от них делалось еще хуже. Все очень жалели, что эта девочка умерла, потому что у нее была начата еще не одна такая картинка, и уже по готовым картинкам всякому было видно, как потеряли ее родные. А по-моему, с ее характером ей, наверное, куда веселей на кладбище. Перед болезнью она начала еще одну картинку — говорят, самую лучшую — и днем и ночью только о том и молилась, чтобы не умереть, пока не кончит ее, но ей не повезло: так и умерла — не кончила. На этой картинке молодая женщина в длинном белом платье собиралась броситься с моста; волосы у нее были распущены, она глядела на луну, по щекам у нее текли слезы; две руки она сложила на груди, две протянула перед собой, а еще две простирала к луне. Художница хотела сначала посмотреть, что будет лучше, а потом стереть лишние руки, только, как я уже говорил, она умерла, прежде чем успела на чем-нибудь окончательно остановиться, а родные повесили эту картинку у нее над кроватью и в день ее рождения всегда убирали цветами. А в другое время картинку задергивали маленькой занавесочкой. У молодой женщины на этой картинке было довольно приятное лицо, только рук уж очень много, и от этого она, по-моему, смахивала на паука. Когда эта девочка была еще жива, она завела себе альбом и наклеивала туда из “Пресвитерианской газеты” объявления о похоронах, заметки о несчастных случаях и долготерпеливых страдальцах и сама сочиняла про них стихи. Стихи были очень хорошие. Вот что она написала про одного мальчика по имени Стивен Даулинг Ботс, который упал в колодец и утонул: ОДА НА КОНЧИНУ СТИВЕНА ДАУЛИНГА БОТСА Хворал ли юный Стивен, И умер ли он от хвори? И рыдали ль друзья и родные, Не помня себя от горя? Ах, Стивена Даулинга Ботса Конец ожидал иной! Хоть плач родных раздается — Не хворь тому виной. Не свинкой его раздуло, И сыпью не корь покрыла — Нет, вовсе не корь и не свинка Несчастного Ботса сгубила. Неразделенной любовью Не был бедняжка сражен; Объевшись сырой морковью, От колик не умер он. К судьбе несчастного Ботса Склоните печальный слух. Свалившись на дно колодца, Взлетел к небесам его дух. Достали его, откачали, Но уже поздно было: Туда, где нет печали, Душа его воспарила. Если Эммелина Грэнджерфорд умела писать такие стихи, когда ей не было еще четырнадцати лет, то что бы могло из нее получиться со временем! Бак говорил, что сочинять стихи для нее было плевое дело. Она даже ни на минуту не задумывалась. Бывало, придумает одну строчку, а если не может подобрать к ней рифму, то зачеркнет, напишет новую строчку и жарит дальше. Она особенно не разбиралась и с удовольствием писала стихи о чем угодно, лишь бы это было что-нибудь грустное. Стоило кому-нибудь умереть, будь это мужчина, женщина или ребенок, покойник еще и остыть не успеет, а она уж тут как тут со своими стихами. Она называла их “данью покойному”. Соседи говорили, что первым являлся доктор, потом Эммелина, а потом уже гробовщик; один только раз гробовщик опередил Эммелину, и то она задержалась из-за рифмы к фамилии покойного, а звали его Уистлер. От этого удара она так и не могла оправиться, все чахла да чахла и прожила после этого недолго. Бедняжка, сколько раз я заходил к ней в комнату! И когда ее картинки расстраивали мне нервы и я начинал на нее сердиться, то доставал ее старенький альбом и читал". Почему-то вспоминается эта песня: Sleeping sun Солнце спит спокойно Раз в столетие. Задумчивые океаны, спокойные и красные, На время усмирили свои бурные ласки. Жизнь моя создана для снов, Ночь я берегу для желаний. Истину мы найдем в конце времени. Потерять веру – это преступление Я хочу, чтобы время этой ночи Задержалось на всю мою жизнь. Тьма, окружающая меня, - Это лишь берега солнечного моря. О, как я хочу пойти вместе с солнцем - Спящей, Плачущей, С тобой... Печаль владеет человеческим сердцем, Ее прогонит мой бог. Но мне предстоит проплыть в течение тысячи лун, Не понимая, куда нужно идти. Двести двадцать два дня света Так сильно будут нужны для одной лишь ночи. Момент выступления поэта будет длиться, Пока не останется, о чем еще сказать...
Николай Шальнов: тэги: очумелые ручки Рита сегодня ковырялась на балконе, раздолбала холодильник топором и отвёрткой, выпустила вонючий фреон - едва не задохнулась, и запах сладковато-приторный, как от покойника... Фу. Но деваться было некуда, и балкон пришлось освобождать от хлама. Зато нашла такой вот прелестненький поезд, который перевозит... Ну разумеется, ядерное топливо!.. Детский сад. Хотя Рита и без того - вечное дитя...
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, астрология, мыслевыброс Недаром, наверное, Рита вспомнила на днях про картину Серова "Одиссей и Навсикая" - одну из любимых ритиных картин, на которую Рита часто медитировала в юности. Волшебная картина. А в романе "Улисс", том самом, который Паттинсон по его собственному признанию взял бы с собой на необитаемый остров, Рита обнаружила соответствующий эпизод: "13. НАВСИКАЯ Сюжетный план. Основа эпизода – вставная новелла: Девушка и незнакомец на пляже. Героиня новеллы не участвует в романе (кроме обычных у Джойса беглых предвестий в эп. 10, 12, а потом – беглого же появления в миражах «Цирцеи»). Она предается девичьим грезам, исполняет для незнакомца бурлеск – и покидает сцену, хромая. Блум, оставшись один, изливает очередные страницы потока сознания, уже полусонного: время романа – 8 вечера. Единственное событие его роли – мастурбация. Ни новых сведений, ни развития образа тут почти нет, но скромная сюжетная цель поставлена и достигнута: пройдя самые мрачные часы (вдобавок к свершившемуся дома и к стычке с фением, он еще посетил дом покойника), герой восстанавливает тонус и готов вынести оставшиеся эпизоды. Хотя непонятно: разве же акт мастурбации психологически благотворен? Психологи как будто учат обратному. Продолжение тут: Реальный план эпизода биографичен; сцена Блума и Герти отразила одну сцену, происшедшую с автором, и одно его приключение. Сцена важней приключения, хотя это – лишь недолгое видение, образ. В 16 лет, идя однажды по берегу, он увидал красивую девушку, вошедшую в море и стоящую в воде с подобранным платьем, высоко открывавшим ее ноги и белье. Она заметила его взгляд и, прежде чем отвернуться и покраснеть, минуту смотрела на него спокойно и безмятежно, не выражая ни развязности, ни смущения. Джойс проходил в ту пору духовный кризис, выбор меж аскетически-религиозным отношением к жизни и эстетическим наслаждением ею, принятием ее чувственной, языческой красоты. И образ девушки на берегу стал для него символом этого второго пути, символом радостного и бесстрашного принятия всей полноты жизни. Как все значительные моменты своего развития, он описал эту сцену в «Портрете художника» – она образует там завершение гл. 4, написанное в весьма патетическом стиле. Связь с «Навсикаей» очевидна: здесь вновь, по существу, та же встреча и та же сцена, то же жадное созерцание, безмолвное, но эмоциональное общение. Но какова перемена! Сцена перешла из высокого ключа в остро пародийный, где был лиризм – теперь онанизм. Перед нами двойная ирония – над прозой «Портрета» и над собою самим, восторженным юношей 1898 года. Ирония в свой адрес, часто безжалостная, – органическая черта позднего Джойса. Дополнением к сцене служит помянутое приключение. Оно, собственно, тоже восходит к ней. 9 декабря 1918 г., через два десятка лет после сцены на берегу, художник встретил женщину на улице – и застыл пораженный: ему показалось, будто это она, та, из вод дублинского прилива! С этого началось его ухаживание за Мартой Флейшман – странноватый полуроман, состоявший из его дежурств у нее под окнами, вялой переписки (иронически отраженной в творчестве Блума за столиком ресторана «Ормонд») и немногочисленных свиданий не вполне ясного свойства: художник после одной из встреч сообщал другу, что он «исследовал самые холодные и самые горячие части женского тела», героиня же позднее настаивала на их «платонической любви». Конец был прозаичен. В июне дама созналась «во всем» своему постоянному любовнику, и художник с трудом избежал вульгарного скандала, вернув гневному собственнику все письма его предмета. Однако литература выиграла: в ноябре 1919 г. Джойс садится писать «Навсикаю», и Марта Флейшман внесла туда полезную лепту. В письме к ней он подписался однажды «Одиссей», а ее назвал Навсикаей: образ девушки на дублинском берегу все еще, видно, сливался с ней. Герти Макдауэлл получила от нее многое, и хромоту, и надменную манеру, и погруженность в особенный «дамский» мир. Впрочем, он отобрал у нее немало также и в пользу Марты Клиффорд. Писатели – ужасные люди! Гомеров план. Песнь VI, встреча «бездомного, злополучного скитальца» с юной царевной на морском берегу, соотносится с эпизодом вполне естественно, с несложным ироническим сдвигом: царевна – хромая мещаночка, помощь царевны – возбуждающий показ панталон. Этого уже достаточно, но Джойс доставляет и подкрепляющие детали: храм на берегу – бога морей в поэме. Звезды Морей – в романе; игра в мяч, содействующая сближению героя и героини. Тематический план. «Навсикая», прежде всего, артистична. Здесь – тонкая работа, которая вся держится на безошибочности чутья и вкуса, на точной и твердой руке мастера. Работа заключается в построении очень специфической речи, сливающей в себе несколько голосов и выполняющей несколько задач. Центральный, ведущий голос – поток сознания Герти. Но он как бы раздваивается в себе, разделяется на свое и заемное. Живой, настоящий голос слышится в ее непосредственных реакциях, в шпильках по адресу товарок, в мыслях о своем пареньке. Другой, составленный из клише и штампов, готовых блоков кукольного мирка модных журналов и сентиментального чтива, звучит в ее мечтаниях о своей судьбе, в ее представлениях о мире, о должном поведении, об облике и манерах настоящей барышни, «подданной Ее величества Моды». Этот искусственный, коллажный голос сам Джойс описал так: «особенный новый стиль… жеманно-джемово-мармеладный, панталонный, с добавлениями благовоний, молений Пречистой, мастурбации, вареных моллюсков, палитры художника, бабьих сплетен и словолитий и т.д. и т.п.». Подобный голос странен не только своей заемностью. Постепенно он вызывает еще большее недоумение: мы видим, что клишированная речь – не просто речь дамского журнала или романа, но пародия. (Основной пародируемый образец – сентиментальный роман «фонарщик» (1854) Мэри Камминс (1827-1866), из которого взяты элементы и стиля, и сюжета, и даже имя героини.) «Дамскость» сгущена до карикатуры, до китча, сборно-механический голос не выражает героиню, а передразнивает ее, издевается над ней. Это непонятно. Мы – внутри сознания Герти, говорить может лишь она; но она неспособна себя пародировать! Насмешка, ирония над собой – совершенно не для нее, пародии нет места в ее потоке сознания. И мы теряемся, мы не знаем, где мы и кто говорит нам. Это походит на кино ужасов, когда оживший мертвец, или робот, или неведомый голос вдруг дьявольски передразнивает героя. Но при всем том, при этом абсурдном, внутренне противоречивом строении романной речи, только анализ обнаруживает эти ее свойства, меж тем как для нормального чтения художественный эффект не только не разрушается, а усиливается. Как это может быть? Так вот и может. Это и есть – искусство. Надо еще сказать, что в эпоху «Улисса», при всем бурлении авангардного искусства, такие задачи, такая работа с формой, как в «Навсикае», были нетипичны и непонятны. Понятны и типичны они стали много поздней, в эпоху постмодернизма, из которой мы еще не вышли доныне. «Навсикая» – один из первых образцов постмодернистской литературы. Она разделяет с нею, прежде всего, огромную зависимость от некой предшествующей литературы, опору текста – на предыдущие тексты, которые всячески переосмысливаются и переворачиваются. При этом лучше годятся тексты, где резко выражен жанр, какой – безразлично, так что иерархический взгляд, различие высоких и низких жанров исчезает, и «большая» литература может активно использовать массовую, макулатурную. Первыми заметили это и отнеслись к «плохой» литературе всерьез русские формалисты и Джойс, но они лишь в теории, тогда как он – на практике. «Навсикая» – «высокая» литература, построенная на «низкой»: классическая постмодернистская черта. Не менее типична для постмодерна и тема заемности сознания, редукции сознания и человека к набору стереотипов, разоблачения современного человека как вторичного продукта, сделанного, артефактного образования. Как снова видим, форма в «Улиссе» – не форма, а содержание, главные вещи, что хочет сказать роман, говорятся ею. И лишь на втором месте, как формальности, остаются обычные идеи. Конечно, они тоже есть, и прежде всего – женская идея. «Навсикая» предваряет, предвосхищает «Пенелопу» в раскрытии женской психеи. Одним из пунктиков Джойса было – отыскивать половые отличия в речи и поведении, и в «Навсикае» мы видим первые плоды его открытий. Например, особую нелогичную логику, построенную на словечке «потому что», которым соединяются вещи, отнюдь не являющиеся причиной и следствием. Эту логику контрастно оттеняет вторая часть эпизода, поток сознания Блума. Две части составляют оппозицию сразу во многих отношениях: в них противопоставляются юность и зрелость, женский мир и мужской, женский мир, видимый изнутри и извне. В этом, пожалуй, главное назначение второй части: сам по себе Блумов поток сознания несет мало нового и сильно напоминает «Лестригонов». Джойс чувствовал, что такая речь уже истощила свой потенциал, и исключил ее из дальнейших эпизодов. Наконец, мотив «стайки девушек на берегу моря», как образная и лирическая тема, – одно из нечастых совпадений Джойса и Пруста. Но внутренняя чуждость и отдаленность двух художников наглядна и тут. Три подруги из «Навсикаи» представлены изощренными средствами «двуголосого слова», в луче пародии, стилизации, сатиры, тогда как прустовские «девушки в цвету» – героини, по преимуществу, обычного лирического дискурса «мыслей героя». Дополнительные планы. Стержень эпизода – контакт Блума и Герти, и этот контакт сводился к двум восприятиям, созерцанию и обонянию. Нюхает здесь Блум и нечто иное. Понятно отсюда, что в качестве органов Джойс определяет «Навсикае» соответствующие органы чувств, глаза и нос. Искусство эпизода – живопись (главное свидание автора с Мартой Флейшман происходило в мастерской, и для его декора он специально попросил друга-художника исполнить женское ню с большим задом). Символ – дева, цвета – серый и голубой (опять-таки цвет Девы Марии). «Навсикая» писалась уже не в Цюрихе, а в Триесте, куда Джойс перебрался в октябре 1919 г., была начата в ноябре и закончена ко дню рождения, 2 февраля 1920 г. Публикация эпизода, начавшаяся в выпуске «Литл ривью» за июль – август, была приостановлена: в сентябре Нью-йоркское общество по искоренению порока возбудило против журнала дело по обвинению в порнографии. Акция увенчалась успехом: 21 октября 1921 г. нью-йоркский суд приговорил издателей к штрафу и запретил дальнейшую публикацию романа". Это можно соотнести с набившим оскомину символом из Поля Кристиана: "Большой краб крепко вцепился клешнями в тюленя". - Указывает на мужественную, упрямую и решительную личность, твердо придерживающуюся того, что она говорит. Если такого человека затянет политическая жизнь, он станет государственным деятелем, твердую и непреклонную позицию которого одобрят его друзья, но о ней пожалеют его враги. Это символ Умения Держать Слово. Продолжение тут: Спрут Это градус Спрута. Осьминог, по-другому. Имел двойственную природу по зороастрийским традициям. С одной стороны, это конечно жуткий хищник и крайне противная скотина, а с другой стороны у него было все-таки восемь ног, по восьми частям света. И с этим Осьминогом был связан образ падшего ангела. Значит, будет вселение. Это Люцифер проявляется, почему-то считается, что это любимый градус Люцифера. Чернильное пятно, которое он вокруг себя распространяет, как каракатица... Это градус огромной мудрости. Он все знает, все понимает, все великие законы ему открываются. У него есть все, кроме любви. Слова апостола Павла помните? "Если я имею всякую мудрость и всю веру, то горы могу переставлять. Но, не имея любви, я - ничто". Вот это такой человек. Он имеет все, кроме вот этого Божьего дара, которым является любовь. А Бог есть любовь. Это и есть падший ангел, он никого не любит, а мудрость имеет. Силу имеет, магические способности. Казалось бы, есть все, кроме одного. Может быть чрезвычайно опасным существом, очень скрытным. Он имеет магический дар, его никогда ни за что не уцепишь. Вот Аспид имеет магический дар, он может обольщать, а этот - нет. Он может ничего не делать, только мыслить что-то, и к нему уже все приходит. Внешность у него неуловимая, немножко опухшая, расползающаяся. Но это обманчивая внешность. Кажутся увальнями, студнеобразными такими, с неяркими, невыраженными чертами лица, но это обманчивое впечатление. У Достоевского там был МС как раз. Много людей имело этот градус по асценденту и по Солнцу. Так что здесь люциферовская внешность. Он часто меняется, то очень сильно худеет, а потом наоборот растекается. Почти бесформенные, даже женщины. Непонятно, какая фигура, пока не разденется - ничего не ясно. Умело скрывает свои недостатки. На асценденте этот градус дает какую-то амбивалентность во внешности, я имею в виду какие-то неярко выраженные половые признаки. У мужчин будут несколько женские черты, скрытый гермафродитизм, а у женщин - мужские, мускулистость такая. Даже часто внешне непонятно, кто он. Женщина имеет мальчишеские черты, как Ксения Стриж. А у мужчин - женственность какая-то, широкие бедра, мелкие черты лица, тоненький голосочек. Это градус человека, который в жизни также меняет и профессии. Он постоянно меняется, находится в текучем состоянии. Меняет окраску, приспосабливается ко всему. Это градус действительно полного оборотня. Постоянно странности, загадки в его жизни. Кого угодно может обмануть, обольстить и навалить на другого, и причем его никогда невозможно ни в чем обвинить. Он всегда ускользает, всегда другой, оставляет чернильное пятно, за собой все следы стирает, его как бы и нет. Если у вас это противоположный градус - значит, этого не хватает, на это вы можете прельститься. Это может быть вашим врагом, и это может быть тот партнер, который вас возьмет. Или может быть подсознательное желание к этому стремиться, а это плохо, потому что если это очень дурной градус, то это то, чего следует избегать, а человек иногда этому даже завидует: "А почему у меня этого нету? Почему я не Осьминог, не падший ангел?" Поэтому люди с 19-м Козерога всегда осознают свое величие, считают себя чуть ли не ангелами, гениями, великими пророками. Это действительно градус гениальности, но только это черный гений. Для него гений и злодейство - очень даже совместимые веши. Еще один пример могу привести жуткого обольстителя. Это знаменитый индийский пророк-реформатор Вивекананда. Кстати, пронзительный взгляд у таких осьминогов, прямо как будто из иного мира, черный такой. Даже если глаза голубые, то все равно зрачки большие. У него и Солнце, и асцендент были в 19-м Козерога, почитайте его жизнь и поймете его сразу же.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь Полезно порой поковыряться в куче мусора на балконе, как та курочка, которая не гнушалась ничем, чтобы подзаработать, хи. Нашла Рита свои старые контурные карты, Мерлин, и не лень ведь было!..
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Любимая роль Риты. Это стихотворение Бодлера Рита читает где только можно. Построено на контрастах, как лучшее у Лермонтова: "Все празднества греха, от преступлений сладких, / До ласк, убийственных, как яд, / Все то, за чем в ночи, таясь в портьерных складках, / С восторгом демоны следят". Казалось бы, это ласки должны быть сладкими, а преступления - убийственными, но тут всё наоборот. И демоны такие восторженные, как те головёнки ангелов в "Призраке дома на холме", которые были живы и следили за всем, что там творилось. Мученица Среди шелков, парчи, флаконов, безделушек, Картин, и статуй, и гравюр, Дразнящих чувственность диванов и подушек И на полу простертых шкур, В нагретой комнате, где воздух - как в теплице, Где он опасен, прян и глух, И где отжившие, в хрустальной их гробнице, Букеты испускают дух, - Безглавый женский труп струит на одеяло Багровую живую кровь, И белая постель ее уже впитала, Как воду - жаждущая новь. Подобна призрачной, во тьме возникшей тени (Как бледны кажутся слова!), Под грузом черных кос и праздных украшений Отрубленная голова На столике лежит, как лютик небывалый, И, в пустоту вперяя взгляд, Как сумерки зимой, белесы, тусклы, вялы, Глаза бессмысленно глядят. На белой простыне, приманчиво и смело Свою раскинув наготу, Все обольщения выказывает тело, Всю роковую красоту. Подвязка на ноге глазком из аметиста, Как бы дивясь, глядит на мир, И розовый чулок с каймою золотистой Остался, точно сувенир. Здесь, в одиночестве ее необычайном, В портрете - как она сама Влекущем прелестью и сладострастьем тайным, Сводящем чувственность с ума, - Все празднества греха, от преступлений сладких, До ласк, убийственных, как яд, Все то, за чем в ночи, таясь в портьерных складках, С восторгом демоны следят. Но угловатость плеч, сведенных напряженьем, И слишком узкая нога, И грудь, и гибкий стан, изогнутый движеньем Змеи, завидевшей врага, - Как все в ней молодо! - Ужель, с судьбой в раздоре, От скуки злой, от маеты Желаний гибельных остервенелой своре Свою судьбу швырнула ты? А тот, кому ты вся, со всей своей любовью, Живая отдалась во власть, Он мертвою тобой, твоей насытил кровью Свою чудовищную страсть? Схватил ли голову он за косу тугую, Признайся мне, нечистый труп! В немой оскал зубов впился ли, торжествуя, Последней лаской жадных губ? - Вдали от лап суда, от ханжеской столицы, От шума грязной болтовни Спи мирно, мирно спи в загадочной гробнице И ключ от тайн ее храни. Супруг твой далеко, но существом нетленным Ты с ним в часы немые сна, И памяти твоей он верен сердцем пленным, Как ты навек ему верна.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Рита перечитала "Цветы зла", вспомнила свою юность... Всё-таки поразительный поэт - Бодлер. "Между этими двумя влияниями, французским - полным ясности, чистоты линий и латинской гармонии, и английским, над которым ещё бродят чёрные тучи Нибелунгов, поэзия Бодлера подобна закатному огню, где борьба света и тени порождает на мгновения храмы и башни нашей истинной родины, лица тех, кого бы мы могли действительно полюбить, лиловые моря, в которых бы мы утонули, благословляя смерть" . В "Гармонии вечера": Ужасна сердцу смерть - пустынный чёрный мир! Прекрасен, как алтарь, закатных туч порфир; Диск солнца потонул за обагрённой гранью... ...Минувшее зажгло свои воспоминанья... ...Ты в памяти моей блистаешь, как потир. Отсвет счастливого детства Бодлера можно уловить и в его "Голосе": Да, колыбель моя была в библиотеке, Пыль, Вавилон томов, пергамент, тишина, Романы, словари, Латыняне и греки... Я как in-folio возвышен был тогда... Оттуда, наверное, "латинская гармония": на причудливости его стиля сказалось раннее увлечение вульгарной латынью. Невыразимой печалью дышат его строки в "Лебеде", где он сравнивает душу поэта с этой птицей, как в своем программном "Альбатросе", неспособной жить на земле. Да и ты негритянка, больная чахоткой, Сквозь туман, из трущобы, где слякоть и смрад, В свой кокосовый рай устремившая кроткий, По земле африканской тоскующий взгляд. Не та ли негритянка это из его же "Малабарской девушки", которая жила счастливо жила на своём далёком острове, и которая так мечтала отплыть в холодный, неприветливый Париж, где она вспоминала бы о родном острове, погрузившись в уличный Содом?.. "Он верит настолько горячо, что не может удерживаться от богохульства, истинный аристократ духа, он видит своих равных во всех обиженных жизнью, для него, знавшего ослепительные вспышки красоты, уже не отвратительно никакое безобразье, весь позор повседневных городских пейзажей у него озарён воспоминаниями об иных, сказочных странах…" Бодлер приравнивает к подвигу Христа (который на деле оказался подвигом бессмысленным – в его "Отречении св. Петра" Бодлер выставляет его этаким мечтателем, тщетно пожертвовавшим собой и говорит, что Пётр был прав в своём отречении) всех несчастных парижских низов, подвиг былых Лаис и Эпоним из своих «Маленьких старушек», на которых Бог испробовал свой коготь, как когда-то на своём Сыне: Так, сквозь дебри столиц, на Голгофы крутые, Вы без жалоб свершаете трудный свой путь, Вы, скорбящие матери, шлюхи, святые, Для кого-то сумевшие солнцем блеснуть… Если бы Рита пила вино, она обязательно сделала бы пару глотков, перечитывая "Душу вина". … В глазах твоей жены я загорюсь, играя, У сына бледного зажгу огонь ланит, И на борьбу с судьбой его струя живая, Как благовония, атлета вдохновит. Я упаду в тебя амброзией священной, Лишь Вечный Сеятель меня посеять мог, Чтоб пламень творчества зажёгся вдохновенный, И лепестки раскрыл божественный цветок! А так Рите завтра опять на свою работу… Забудусь, как пела Эмили Отмен, в очередной драке.
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, сказки о жизни, люди От скуки и от одиночества Рита порой ковыряется в фотографиях своих вконтактовских приятелей. Как меняется жизнь! Как быстро всё уходит! "И странно перетекают / Друг в друга зыбкие формы / Похоже, ты и не заметил, / Как совершил отречение... И стоит лишь отвернуться, / А небо уже другое..." Только Рита не меняется. Готический гардероб, стандартная причёска и унылая душа. А это - пример того, как можно измениться. Знакомый с ролевых, который за последнее время очень возмужал. Помнится, он безупречно имитировал речь Голлума, чем сразил Риту, которая благоговет перед артистизмом, наповал. Изменилась и любимая продавщица Риты в ларьке "Кристина" - Оксана, которую Рита любит неразделённой, тайной и платонической любовью вот уже несколько лет. Менялась медленно, меняя наряды, причёски и цвета волос, и повзрослела душой. Рита вспомнила один символ из Поля Кристиана, по ходу, этот чувак тоже стал авторитетной фигурой наряду с Лорой Бочаровой и Джулией Ванг: "Мальчик, скучающий за учебником в классе". - Указывает на того, кому необходимо проснуться, иначе его оттеснят в сторону другие люди, более энергичные. Этот человек обладает прекрасными умственными способностями, тактичен и приветлив, но он позволяет окружающим использовать себя и пострадает от несправедливости и обмана. Это символ Вялости. (по Д. Радьяр "Астрологическая мандала") "Френолог находит на голове "холм знания". "Френолог находит три "шишки знания" на голове у философа". (Три "возвышения" знания на голове философа). Способность читать духовные значения в конкретных объектах. Объективизация абстрактных истин. Понятливость. Способность находить духовное значение конкретных объектов. Целостный подход к знанию. Понимание и мудрость, развивающиеся в контексте жизни и на опыте межличностных отношений. Полнота философского понимания. Ключ: свершение (исполнение) человеческой способности понимания на любом уровне существования и действования. Истинный философ - это человек, способный "понимать", а не только "знать" и переживать непосредственно процессы жизни. Это человек мудрости, поистине отличный от человека науки. Знание необходимо должно предшествовать пониманию, но само по себе знание может быть и бесплодным и даже разрушительным для мудрости. Символ как таковой относится к френологии, которую обычно считают псевдонаукой; тем не менее она может давать существенные указания. Число три как всегда указывает на полноту. Символ подчеркивает полноту, совершенность философского понимания, что очевидно не имеет никакого отношения к академическим степеням и успеху монографий. Символ указывает на понимание и мудрость, развивающиеся в контексте жизни общества и в опыте межличностных или групповых отношений. Факторы культуры также привлекаются, хотя истинная мудрость выходит за пределы культурных ценностей и укоренена в сущностной природе Человека. Это холистический (целостный) подход к знанию, основанный на универсальном. (по С. Вронскому "Классическая астрология") 29° - 30° (209° - 210°) Сфера откровения Управители Меркурий и Прозерпина. Самоуверенность. Аналитические способности. Проницатель-ность. Переоценка духовных ценностей. Целомудрие. Духовная зре-лость. Духовная чистота. Медиумичность. При выборе друзей и парт-нера по браку следует руководствоваться только собственными кри-териями.
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм, ролевые игры, готика На килт Рита поскупилась отвалить деньжат, зато обнаружила у себя в шкафу премилый костюмчик. Если бы на работе у Риты необходимо было бы соблюдать дресс-код, она наверняка бы записала себя в ряды корпоративных викторианских готов.
Николай Шальнов: тэги: графомания, сказки о дружбе, фетишизм Рита вспомнила, какое первое впечатление на неё произвёл тот парень через пост выше и на что он её позднее вдохновил, поэтому решила написать пару строк об этом. Ей понравилось его созидательное самовыражение. Впечатление Бывает так, что странно и прекрасно Врезает в память время образ тех, С кем связаны и вещи неотвязно, И лучших качеств струны - так утех Сердца на пире жаждут после битвы, И после долго помнят короли Свиданья с дамами и чинный ход молитвы, И дружбу новую, и тех, кто уж ушли В раздолья райские... И, точно в память вечных Небесных радостей, Господь даёт мечту, Рождённую в запомнившихся встречах, Которые, как око, берегут В сердцах и на страницах мемуаров, В молитвах, грёзах, письмах и словах Внезапно с уст упавших... Величаво Хранители Грааля на плечах Их носят - ризы наших чувств бессмертных, И плащаницы юности святой... Друг! Я нашёл подобие бесперстных Перчаток. Где бы шлем найти ещё такой?..
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, пороки и добродетели, моя шокирующая жизнь, сказки о дружбе, сказки о любви Побывала Рита на Бельтайне, повеселилась. А что? Говорят, что в Орене Бельтайн аутентичней (наконец-то Рите объяснили значение этого слова!), чем в северной столице. Повидала всех, кого любит безответно в своих незапятнанных мечтах. Вообще этот праздник выявил в Рите то, что имеет опасную тенденцию обратиться в пламя юношеской любви, поскольку Рита снова упивалась одним своим приятелем, которого любит, пришла в восторг от общения со своей бывшей одногруппницей, которая приехала в костюме Красной Шапочки - девушка-профессор, она приготовила удивительно вкусное блюдо по старинному рецепту. Вообще Рита всегда поражалась своей способностью любить сразу нескольких людей одновременно. Может быть, это есть влюблённость во всё живое?.. Несмотря на тот дух куртуазности и изысканности, который царил на празднике, Рита обнаружила в себе чревоточину (о, как часто они отравляют жизнь!). Например, когда Рите рассказали, что два её знакомых парня по пьяне целовались, она подумала, что неплохо было бы на это посмотреть (душа сллэшера), а когда другой её приятель, к которому Рита питает уважение и на кого равняется, напился поутру и в великолепном облачении, украшенном репьями, пытался подняться с земли, разговаривая по телефону и собирая мозги в кучу, Рита как-то злорадно ухмыльнулась. Позор! Чтобы хоть как-то реабилитировать себя в собственных глазах, Рита настрочила пафосным слогом небольшой отчёт, напичкав его самыми разными идеями, которыми живёт. Может быть, порок обратится в добродетель изменением его цели: Огни Бельтайна ...Смех серебром звенит, и счёту нет Цветам, нарядам, перьям и алмазам, Здесь рыцарских романов сладкий бред, Который в юности дурманит разум… Продолжение тут: Эти слова Китса вспомнились мне по пришествию одного из удивительных дней моей жизни, день, в который, возможно, сбылась одна моя давняя мечта – мечта любознательного, как выразился бы Бодлер. Меня давно зазывали на Бельтайн, и, по прибытию домой, сидя перед большой картой полигона, которую я предусмотрительно захватил с собой, избавив от уничтожения один из тех артефактов, которые ещё хранят на себе часть невыразимого очарования, да и с годами не теряют прелести воплощения творческого духа тех, кто вложил часть своей души в организацию этого прекрасного мероприятия, я снова переживал замечательные часы, которые стали для меня вселенной звуков, цветов и всего самого прекрасного. Суровое очарование Бельтайна с его турнирами, венками, прекрасными девами, вооружёнными мечами и парнями в килтах забыть трудно хотя бы просто потому, что человеческая природа – это могущественная симфония тепла, красоты и богатых красок, и даже чисто биологическая зелень растительности в этот день испытывает преображение. Я рассматривал строки вывесок и думал о тех, чья рука их написала, какой характер у этих людей, чем они жили и что хотели выразить в том, что послужило основой задела на будущий год, ведь с огнями Бельтайна сгорают все наши пороки, недостатки и вся та скверна, которая портит нашу жизнь. Мне кажется, что в этот день мы все стали чуточку лучше и добрее, прикоснулись к той части культуры, которая и сама – загадка по природе, и миру даёт надежду на лучшее будущее. Невероятная адаптативность русского мышления к инородным культурам, о которой писал ещё Лермонтов, проявилась во всей своей красе там, где каждая малость дышала очарованием вневременья, и два мира в своей невероятной плоскости развернулись передо мной – мир природный, и мир мистический, исполненные необыкновенной взаимосвязи, насыщенные блеском духа, который творчески изъявляется в мир. Известно, что душа, прожившая с верой в сверхличную жизнь, через которую творчески изъявлялся дух, может испытать благословение и мир, даже если её цикл опыта близится к концу. Очарование Бельтайна – это очарование негритят, танцующих в тёплом свете заката, это очарование улыбающейся старой негритянки, предлагающей жизнерадостной молодёжи плоды своего труда, если позволить себе такое смелое сравнение двух различных культур. Особое удовлетворение мне доставила подготовка к празднику, ведь каждое символическое действие, даже уборка мусора, в этот день обладает истинно магическим значением. А всё жило и дышало – цветы, которыми так заботливо была убрана беседка Чисхолма, травы и сама земля, казалось, даровало удивительное тепло и силы. Жаль, что я не послушал своей внутренний голос и не разулся, как это сделал Льют, чтобы побегать босиком по траве. Особенно веселился вигвам Блада, стоит отдать должное необыкновенным силам тех душ, которые сумели так замечательно выразить свои индивидуальности, оставив в мире неизгладимую печать духовного единства и настойчиво взращеваемой внутренней культуры. Вигвам Блада и Ко, кстати, был выше всяких похвал, и я пожалел, что не рассмотрел его поближе. Реконструкторы были просто замечательны, признаться честно, для меня недостижимой мечтой было желание увидеть их вживую. Я вспомнил дни, когда, смотря свою любимую передачу про жизнь в средние века, я тихо вздыхал о том, что, наверное, до конца своих дней не увижу тех, кто составляет ядро нашей русской истории, поскольку не один престиж носителей национальных идей обуславливает живое дыхание связующего звена прошлого и настоящего. А то, как один из реконов извинился во время показного боя, думаю, запомнилось многим и изрядно всех повеселило. Я старался по возможности посетить все конкурсы, поскольку та полнота бытия, которая так притягивает неискушённую душу, требовала активного действия от меня хотя бы как от наблюдателя. Чем больше я осознавал своё внутреннее «я», которое когда-то присвоило себе имя Летописца, тем больше я хотел вобрать в себя всё, что могла предложить нам удивительная культура кельтов. Даже то, что я так мало готовился к фестивалю внутренне (Льют всегда говорил, что отдача от ролевого действия прямо пропорциональна потраченным на это действие усилий и внутренней подготовки) из-за житейских вопросов, не помешало мне ощутить что-то такое, что роднит нас с удивительными древними народами, подарившими миру волынку и населившими мир сидами и лепреконами. Лоли Мать была, действительно, матерью, поскольку её руководящие действия и невероятная активность дала жизнь нашему маленькому сообществу Чисхолм, которое отличалось некоей медитативностью – оно было тихим, спокойным, мерное течение жизни клана не было замутнено ничем, оно напоминала лёгкий предрассветный час, и, я думаю, эта замечательная особенность нашей повседневности обусловило ту гармонию, в которой мы все находились. Особенную благодарность хотелось бы выразить Султану и Славянке, которые зажгли тот внутренний огонь Бельтайна в каждом, кто в этом нуждался, а также всем тем удивительным талантам и дарованиям, что так украсили собой фестиваль, в чём бы это не выразилось: в уме Зарины, которая разгадала сложную задачу Льюта, в изяществе танца Александра Кулешова, который зачаровал меня своими пируэтами, или в музыке приглашённой группы, которые озарили наш фестиваль мистическим прикосновением к бытию горнего мира. Я не буду многословным, поняв справедливость замечания Юли касательно моей любви к помпезным речам: все прекрасно помнят и захватывающую игру с мячом, и уморительное заворачивание пьяных мужей в килт (особенно постарался Лотар, который мастерски изобразил мертвецки нализавшегося кельта), и соревнования лучников (как сексуальны девы, стреляющие по мишени, которую периодически относит ветром! И я нисколько не жалею о том, что лучник из меня никудышный), и изысканные блюда кулинарного соревнования, и чарующе-мистический хоровод дев в белых балахонах, которых в шутку кто-то обозвал «сектантами», но которые явили собой изумительное и захватывающие зрелище, сближающееся с древними мистериями, и прыжки через костёр, который, по замечанию Блада, можно было перешагнуть, но который облагородил всех, кто не испугался его благословенного пламени… Сувениры, вырезанные неизвестным мастером (по некоторым сведениями, это был Медведь), доказали высокий уровень кустарной производительности нашего ролевого сообщества, а еда ведьм нашла где-то в глубине моей души отзвук невыразимой древности, которая когда-то так роднила человека и природу. Отдельная благодарность фотографам, особенно Сергею, который, как истинный ценитель мгновения, явленного в цифровой обработке, сумел запечатлеть и неуловимое, гипнотическое очарования праздника весны, и самые потешные мгновения, которыми дышит повседневность – этими мелочами жизни и живёт человек, эти мелочи и являют нам прелесть явленного Творцом. Даже дождь, как мне показалось, был не проклятьем высших сил, а благословением небес: ниспадая на нашу грешную землю, он сулил обновление всему живому. В заключение хочется повторить то, что я сказал на обсуждении праздника, перефразировав Данте Россетти: «Душа просила волшебства – она его получила». И хочется ещё привести слова его сестры, замечательной викторианской поэтессы Кристины Россетти, которые позволяет нам по-новому взглянуть на мир, обновляя наше ощущение нежности, преданности и благодарности Создателю, а также ощутить всё величие вселенной, которая эти дни говорила с нами голосами всего прекрасного, что есть в природе: Стареет Земля, хоть и всходит трава, Зелёным ковром укрывая поля. Огонь в глубине её тлеет едва… Стареет Земля. Мы малая горстка в безбрежной пыли, Мы тонкая ниточка в сложном плетении. Под нами, в бесчисленных складках Земли Лежат поколения и поколения. Когда же огонь скажет слово своё И вспыхнет опять, обновленье суля? Земля… Как пронзителен холод её! Стареет Земля. Зато Рита молила всех богов, чтобы огни Бельтайна выжгли из неё все связи, все воспоминания и вообще всё, что так или иначе связано с Той-Кого-Нельзя-Называть, хотя она и на Бельтайне Риту достала. Ведьма. Рита надеется, что этот год будет плодотворным, поскольку она наивно спросила о том, как тереться о бельтайновский столб, позабыв про то, что это, в общем-то, фаллический символ, и ритуал предназначен для дам. А мужикам что, о венок тереться, что ли?.. Ах, да, Рита ещё риняла участие в конкурсе менестрелей, играла песенку "Мельницы" и даже рискнула спеть "Змея", не имея голоса. Ей сообщили, что голос у неё, в принципе, есть, только тихий. Рискнула, поскольку от Чисхолма надо было кому-нибудь выступать. Аж стряслась вся от напряжения - застенчивость Риты вошла в легенды ролевого сообщества нашего милого городка. Зато получила поощрение от человека, от которого и не мечтала когда-нибудь его услышать.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями "Если бы я попала в рай, я была бы там бесконечно несчастна. Мне однажды снилось, что я в раю… рай, казалось, не был моим домом; и у меня разрывалось сердце, так мне хотелось заплакать. Я попросилась обратно на землю; и ангелы рассердились и сбросили меня прямо в заросли вереска на Грозовом Перевале; и там я проснулась, рыдая от радости. Это тебе объяснит мою тайну, да и все остальное". Рита вспомнила эти строки из "Грозового перевала", когда проснулась, досмотрев сон в духе Кафки. В этом сне Рита вышла на улицу и узрела там свою знакомую с какой-то девкой и матерью этой девушки, которая начала на меня катить бочку и дала мне пощёчину. Рита, повозмущавшись, пошла дальше по свои делам, а, когда вернулась и снова прошла мимо этой девки, та попыталась толкнуть её под колёса автомобиля, причём Рита исхитрилась извернуться и спасти саму девку, которая сама едва не напоролась на свой же сук, когда её едва не сбили. Потом Рита очутилась в зале суда, в котором эта мамаша обвиняла Риту в том, что она, де, увела её любовника, причём это процесс был представлен в виде странной графики, напоминающей советские мультфильмы. Завершилось это безобразие лицезрением рыдающего Баттерса, этот его плач разросся до невероятных размеров, и Рите стало так жаль весь мир и себя саму, что ей во сне пришло чувство необходимости понять истинный смысл сострадания. В общем, эти странные видения можно было бы отнести к той категории, которую Рита обозначает "Парижским сном" Бодлера.
Николай Шальнов: тэги: графомания, сказки о любви, сказки о дружбе Рита снова настряпала графоманские вирши. Посвящается моему идеалу, В. К. и Zzz Zzz Obsessio* Странна игра с подвижною мишенью, Где цель чем дальше, тем милей, и в гроб Меня толкает призрак превращенья Из трупа – в мумию, и в жизнь обратно вновь. Вместил бы я сто тысяч песнопений, Когда б любил бессмертно, без стыда. Я по утрам органа слышу пенье В музыке города, чьё имя – суета. О, если бы все те, кого я вправе Любить бесстрастно, слепо-навсегда, Я мог назвать сердечными друзьями!.. Но жизнь течёт, как горькая вода В далёком царстве, где старуха с прялкой Прядёт кудель, бесстрастная вдова Холодной вечности, что, как слепая парка Бросает в грудь проклятье: «Никогда!». Тот ворон вещий, что влетел к поэту Из царства смерти, был научен ей Как дёготь лить в вино забвенья Леты, Что в книгах старых ищем мы. Свечей Воск, сало висельника, сердце Невинной девы брошены в котёл, Чтоб только можно было снова в пляску смерти Вовлечь меня, в проклятый водоём, Где стонут воды, что из бочки плещут Усталых бесконечно данаид, Где отражением, бывает, вострепещет Навеки умирающий болид. Как жаль, что расставанья неизбежны И идеал мой так недостижим!.. Линяет он, как призраки надежды Для моряка, глядящего в тиши Безветрий океанского простора В даль в поисках горнила маяка… И треснул идол, как в седую пору Скрижали под рукою чудака Разбились в брызги – так линяет гений, Когда мечтаем мы о славе дней Далёких - тех, что в блеске сновидений Являются для сумрачных очей, Глядеть уставших в сторону заката, Где смерть своей лиловою рукой Нам чертит башни сказочного замка, В котором сможем обрести покой От хода жизни, что нетерпеливо Разводит тропки, чтобы вновь в тени Бродили мы, и – горе тем строптивым, Что не идут по этому пути. Из мрачных скал, обители мученья, Растёт оазис загнанной мечты, И воды в нём отравлены сомненьем, И ядовиты яркие цветы. Любовь! Ты так слепа! Твоё проклятье Сбивает ритм вскипающей крови, Когда не знаешь ты, какого счастья Ждут те, кого ты глупо полюбил. Способно ль сердце быть настолько сильным, Чтоб осветить дорогу впереди Всем тем, кем жил ты, или вновь могильным Мне хрипом каркать: «Друже! Уходи!». _____________________________ *Навязчивые (мысли)
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Шествие Красоты Пульс утренней зари с неспешной сменой Созвучий; день, свернувшийся цветком; Май, нежно ожививший всё кругом; Июнь, прославлен песней вдохновенной; Счастливый миг в ладони у вселенной – Кто помнил их в том вихре огневом, Когда она, с блистающим лицом, По комнате прошла обыкновенной? Живой покров любви скрывал едва ли Её шаги – так лилия цветёт И проплывает лебедь-галиот. Отрада тем, кто всё грустней вздыхали, Расставшись с ней, и океан печали Тому, кто лишь слова о ней прочтёт. Новорождённая смерть <...> С тобою, Жизнь, блаженная жена, Когда сердца так пели, так стучали, От нор людских мы убегали в дали, Привольный воздух пили допьяна. Внимали поцелуям лес, волна, И мысль о Смерти ветру мы бросали. А ныне, Жизнь, поникла ты в печали: Один ребёнок с нами – вот она? Любовь, наш ангел; Песня, с колыбели Носившая кудрей густую медь; Искусство, чьи глаза-миры синели Пред Богом. Как им нравилось смотреть Природы книгу вместе! Неужели Все умерли, чтоб родила ты Смерть? Д. Г. Россетти
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, сказки о дружбе, ролевые игры Фоточки, фоточки... Все выкладывают отчёты с Бельтайна и фоточки. В голове с утра неотвязно вертится песенка Фэалиндэ - "Тоска": И девы, скользящие в мраморе улиц, Кольчуги привыкли носить, не венки. В глаза их вся мудрость бессильна исправить Стереть начертанья творящей руки Давно не заходим мы в Серую Гавань У нас ведь давно есть свои корабли... И каждый из нас видел лик Королевы, Что звезды зажгла нам в начале времен И каждый забыл, что в холодную мудрость На этом лице был немного влюблен. А нам лучше гибель в бою, чем бессмертье, Наполненный светом в них тянется ряд… Мы снова хотим быть звездою во мраке Верните в Эндорэ, не надо наград... Рита вспомнила ещё и про тот момент на Бельтайне, когда устраивали постановку главы "Сильмариллиона" о Берене и Лютиэн, это было здорово, особенно доставил пёс Хуан. А вчера написал мне мой Чёрный Ангел, тот самый, с которым Рита мотала срок в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи. xxx Я пересмотрел тысячи страшнейших и драматических фильмов авторских редких исключительных кинематограф я изучил так сказать вдоль и поперек но мне невозможно избавиться от врожденной нежности во мне нет стойкости Николай Ох, мля, во мне тоже нет стойкости, и эта стойкость убивает нежность... Была бы во мне нежность, и поменьше хладнокровия и расчётливости, и я был бы ангелом. А вот по поводу кинематографа - всегда преклонялся перед людьми, которые его изучают, у меня на это никогда не хватало ни душевных сил, ни времени. А вот три столпа оренбургского ролевого движения - слева направо: Блад, мастер "Земли без Короля", Льют, наставник Чисхолма и бывший магистр Турмалина, и Султан, начальник Мордора. Есть ещё и другие ролевые клубы, но это - те, в которых Рита непосредственно бывала и с которыми связана добрая часть её жизни: А вот три человека, к которым я очень привязан, и которые меня как-то очень сильно зацепили: Яна. Она – великолепный кулинар, художник, к тому же обладает энциклопедическими познаниями. Помнится, Рита пришла в восторг от её работы по «Сильмариллиону», то было в то далёкое благословенное время, когда мы вместе учились на историков, и Рита дала ей прочесть толкиновский шедевр. Она изобразила Белега и Турина, причём просто изумительно, Рита была глубоко восхищена её талантом. Влад. Не знаю, почему, но он мне нравится. Он мне сразу понравился, очень необычный. Хотя что в нём необычного – Рита и сама не может понять. Странно, но ему не понравился «Сильмариллион», говорит, что это – простые хроники, весьма занудные. Интересно, а что ему тогда нравится?.. Он такой изящный, и есть в нём что-то странное, а странность всегда притягательна. Славянка. Эту тайную страстишку Рита питает уже давно. Любит скорее платонически, поскольку астрология вещает, что «здесь женщина видит у мужчины идеализированное представление о самой себе». Она необычайно активна, добра, прекрасно поёт (Рита помнит, как она слушала «Шелкопряда» в её исполнении, и была зачарована, как Берен – пением Лютиэн). И Рита ей, наверное, уже две пачки сигарет должна. Есть в ней что-то такое… Супер-пупер ролевое. Подобно Мелиан над телом Тингола в разрушенном Дориате, Рита часто возвращается в памяти в те осенённые звёздами годы, когда она впервые увидела её у костра на ролевой по «Хроникам Амбера». Тогда, наверное, и влюбилась бесповоротно и окончательно. Дитя Лотара:
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, нарциссизм Странный сон снился... Но очень интересный - настоящая эпопея, из тех, что растягивается на дни, а по пробуждении забывается оставляя лишь слабые образы и картины. Попал я вместе со своими тремя приятелями в будущее, причём почти случайно, использовав какую-то ерунду из старого журнала. А в этом будущем всё далеко не так гладко, как хотелось бы. Мы расследовали историю одной девочки, которой папаша подарил цирк, а также Рите довелось изучить быт и нравы обитателей Земли будущего. Они там все безэмоциональны абсолютно, фактически роботы, как в "Эквилибриуме", и рады тому, что больше нет ни войн, ничего другого, что могло бы отравить их мирное существование. Развлекают себя тем, что имитируют различные исторические эпохи. Так, Рита видела то, как в огромных залах, напоминающих термы Каракаллы, устраивали потешный пожар, а потом - пожар в Амфитеатре, прям как Нерон, причём всем это безумно нравилось. Закончилась эта история длительной битвой за будущее человечества, в которой Рита оказалась один на один с бездушными олигархами, которые заявили ей, что не возьмут с собой никого из выживших, даже если у тех есть противоядие от укусивших из зомбяков, ибо "совесть у нас не в почёте". Завершающий эпизод этой трагикомедии состоял в том, что Рита отчаянно отбивается от зомби-китаёски в платье невесты, разбивает ей голову тяжёлой вазой, а потом пытается спастись, слезая с балкона, и всё-таки её снова цапают. Я и мой кот. Двуликий Янус "Ежедневного пророка" =)
Николай Шальнов: тэги: сказки о любви, моя шокирующая жизнь, люди, меланхолия Рита перечитала некоторые из "Дьявольских повестей" Барбе д`Оревильи (вот этот отрывок просто чудо: -- Не знаю, -- продолжала она, -- таковы ли другие женщины, как я. Но гордость дона Кристоваля, его презрительное и спокойное "не посмеет!", сказанное о человеке, которого я любила, который в глубине моей души владел мною, как Бог, оскорбила меня за него. "Докажи, что ты осмелишься!" -- сказала я ему в тот же вечер, объявив ему о моей любви. О ней ему нечего было говорить. Эстебан боготворил меня с первого дня нашей встречи. Наша любовь совпала, как два пистолетных выстрела, произведенных одновременно и убивающих насмерть. Я выполнила мой долг испанки, предупредив Кристоваля. Я была обязана ему только моею жизнью в качестве его жены, ибо сердце несвободно в своем выборе; а он, разумеется, лишил бы меня жизни, изгнав из замка дона Эстебана, как я о том просила. В безумии моего сердца, сорвавшего с себя оковы, я умерла бы от разлуки с ним, и я обрекала себя этой участи. Но герцог, мой муж, не понял меня: он считал себя неизмеримо выше Васконселлоса, и ему казалось невозможным, чтобы тот поднял на меня свой благоговейный взор: я не хотела простирать дальше мое супружеское геройство и бороться против любви, ставшей моим повелителем... Не буду стараться дать вам точное понятие о моей любви. Вы, быть может, также мне не поверите... Но какое мне, впрочем, дело до того, что вы подумаете! Верьте или не верьте, то была любовь пылкая и целомудренная, романтическая, почти идеальная, мистическая. Правда, что нам не было и двадцати лет и что мы были рождены в стране Бивара, Игнатия Лойолы и святой Терезы. Игнатий, рыцарь Пресвятой Девы, любил Царицу Небес не чище, чем меня любил Васконселлос; я же любила его тою экстатическою любовью, которую питала святая Тереза к своему божественному супругу. Прелюбодеяние? Но разве у нас было в мыслях, что мы могли совершить его? Сердца наши бились в груди так возвышенно и мы жили в атмосфере таких прозрачных и высоких чувств, что были далеки от дурных желаний и чувственности вульгарной любви. Мы парили в безоблачной небесной лазури; только небо над нами было африканское да лазурь была из пламени. Могло ли такое состояние душ длиться долго? Не играли ли мы, сами того не подозревая, в самую опасную игру и не предстояло ли нам в известный миг упасть с этой безгрешной высоты?.. Эстебан был набожен, как священник, как португальский рыцарь времен Альбукерка; я, по всей вероятности, стояла ниже его, но в него и в его любовь у меня была такая вера, которая воспламеняла и поддерживала чистоту моей любви. Он хранил меня в сердце, как мадонну в золотой нише с неугасимой лампадой у ног. Он любил мою душу ради нее самой. Он был из числа тех редких любовников, которые желают видеть любимую женщину великою. Он желал, чтобы я была благородна, самоотверженна в ту эпоху, когда была великою Испания. Он предпочитал бы узнать, что я совершила великий поступок, чем носиться со мною в танце, прижав уста к устам! Если бы ангелы могли любить перед престолом Всевышнего, то они любили бы друг друга, как мы... Мы настолько слились друг с другом, что проводили долгие часы, сидя рука с рукою и глядя в глаза друг другу; все было в наших руках, ибо мы были одни, но мы чувствовали себя настолько счастливыми, что ничего большего не желали. Иногда огромное счастье, заливавшее нас, причиняло нам боль, до того оно было велико, и нам хотелось умереть, но не иначе как вместе и друг за друга, -- и в такие минуты мы постигали слова святой Терезы: "Я умираю от невозможности умереть!" -- желание конечного существа, изнемогающего от бесконечной любви и стремящегося дать место потоку этой бесконечной любви путем уничтожения тела и смерти. Теперь я -- последняя из тварей, но в то время, поверите ли, губы Эстебана ни разу не коснулись моих губ, и поцелуй, напечатленный им на лепестках розы, которые я прижимала к моим губам, заставлял меня лишаться чувств. Из бездны ужаса, куда я добровольно погрузилась, я ежесекундно для большей муки вспоминаю божественные радости чистой любви, в которой мы жили, потерянные, взволнованные и столь бесхитростные в невинности этой любви, что дону Кристовалю не стоило большого труда заметить, как мы боготворили друг друга. Мы парили в небесах. Как мы могли заметить, что он ревновал, и как еще! Единственной ревностью, на которую был способен: ревностью гордеца! Он не мог накрыть нас. Накрывают только тех, кто прячется. Мы не прятались. К чему нам было прятаться? Мы были чисты, как пламя свечи среди белого дня, видное и при свете; сверх того, счастье лилось из нас через край слишком явно, чтобы можно было не заметить его. И герцог его заметил: это великолепие любви уязвило наконец его гордость. Ага! Эстебан осмелился. И я -- также! Однажды вечером мы сидели, как всегда, как проводили жизнь с тех пор, как полюбили друг друга, одни, слив в упоении наши взоры; он передо мною, у моих ног, словно у ног Пресвятой Девы, в созерцании столь глубоком, что нам не нужно было никакой ласки. Вдруг вошел герцог в сопровождении двух негров, вывезенных им из испанских колоний, где он долгое время был губернатором. Мы не заметили их в небесном упоении, уносившем и сливавшем наши души; вдруг голова Эстебана тяжело упала ко мне на колени. Его удушили. Негры набросили ему на шею ужасное лассо, которое накидывают в Мексике на диких буйволов. Это свершилось с быстротою молнии! Но молния эта меня не убила. Я не лишилась сознания, не вскрикнула... Ни одна слезинка не выкатилась у меня из глаз. Я онемела, окаменела от ужаса, которому не было имени и из которого я вышла, только почувствовав, что меня разрывают на куски. Мне показалось, что рассекли мою грудь и вырвали из нее сердце. Увы! Его вырывали из бездыханного тела Эстебана, лежавшего у моих ног, удавленного, с рассеченной грудью, в которой, как в мешке, рылись руками эти чудовища! Я почувствовала (сила моей любви превратила меня в него самого) то же, что ощутил бы Эстебан, если бы был жив. Я ощутила ту боль, которой не чувствовал его труп, и это вывело меня из ужаса, в котором я застыла. Я бросилась к ним. "Теперь моя очередь!" -- крикнула я. Я хотела умереть той же смертью и подставляла голову под ту же проклятую петлю. Они собирались было на меня ее накинуть. "Нельзя касаться королевы!" -- сказал гордый герцог, считавший себя выше короля, и заставил их отступить, хлеща их охотничьей плетью. "Нет! Вы будете жить, сударыня, -- сказал он, обращаясь ко мне, -- но с тем, чтобы вечно вспоминать то, что вы увидите..." Он свистнул. Появились две огромные охотничьи собаки. "Бросьте им сердце изменника!" -- сказал герцог. О, при этих словах не знаю, что сталось со мною. "А, если так, то мсти же искуснее! -- крикнула я ему. -- Съесть его сердце нужно заставить меня!" Он остановился, пораженный этою мыслью... "Ты, значит, безумно его любишь?" -- сказал он. О, я питала к нему любовь, доведенную им до последнего отчаяния. Я любила Эстебана так, что не боялась и не испытывала отвращения перед окровавленным сердцем, полным еще мною, горевшим мною, и мне хотелось заключить это сердце в мою грудь... Я вымаливала его себе, стоя на коленях, со сложенными руками! Я хотела избавить благородное и любимое сердце от безбожного, святотатственного осквернения... Я хотела причаститься этого сердца, как Святых Даров. Разве он не был для меня Богом?.. Воспоминание о Габриэли де Вержи, историю которой мы неоднократно читали с Эстебаном, возникло в моей памяти. Я ей завидовала!.. Я считала ее счастливой оттого, что из своей груди она сделала живую могилу для любимого человека. Но это проявление моей любви сделало герцога совершенно непреклонным. Собаки на моих глазах пожрали сердце Эстебана. Я его у них оспаривала. Я дралась с псами. Не могла его отнять. Собаки страшно кусали меня, рвали мое платье и о мою одежду вытирали свои окровавленные пасти.", ), эти непревзойдённые шедевры словесности всякий раз вызывают у Риты чувство глубины, к которому она всегда стремилась и до которых никак не могла дорасти. Чёртов светлый гений! Странная способность Риты влюбляться в нескольких людей сразу для неё уже не нова, и одновременно наводит её на мысль о том, что "вкусившие мудрости не могут отрицать бессмертия ума... Так не кончится день, пока светит солнце, с тех пор, как он в сиянии солнца начался". (Кузанский) Слушала поутру эту песню, и было очень-очень печально, хотя и хорошо одновременно. Равно как и после просмотра вот этих фоточек моего нового с Бельтайна знакомого ( http://kitano-12.livejournal.com/tag/%D0%97%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%BA%D0%B8 ). Заброшенные здания Рита обычно сравнивает со своей душой. Сергей оказался очень приятным человеком, Рита испытала такое чувство спокойной гармонии, когда с ним общалась. Забыла на время о своих идеях фикс и сумела посмотреть на процесс мероприятия несколько отстранённо.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении, старые мастера, вконтактовское Хорошая статья про Сафо: http://rushist.com/index.php/greece-rome/1529-sapfo . Пост про Сафо в контакте понравился Ворону, сто лет его уже не видел. Интересно, как он там?.. Подражание древним. Сафо Зачем венком из листьев лавра Себе чело я обвила И лиру миртом убрала?.. Так! мне оракул Эпидавра Предрек недаром чашу мук: Ты мне неверен, милый друг! Ты очарован новой страстью У ног красавицы другой. Но овладеть она тобой, Скажи, какой умела властью? Ничто, ни мысль, ни чувство, в ней Границ холодных не преступит: Она бессмысленных очей Не озарит огнем страстей И вдруг стыдливо не потупит; Не может локонов убрать Небрежно, но уловкой тайной, Ни по плечам как бы случайно Широко ризы разметать. А. Майков ср. И какая тебя так увлекла, в сполу одетая, Деревенщина? ............. Не умеет она платья обвить около щиколотки. Сафо
Николай Шальнов: тэги: графомания Фигня полная, ну да ладно, в этой саге о деяниях было много чего странного... Исповедь Эдмунда Лес под звёздами дышит потоком дождя, Нежность рук, разведённые локти, колени, Тел сплетенье... Неясно: то ночи иль дня Тонкий звук, обронённый абсентовой феей. Ароматы и зов утончённых страстей Расцветает печальным цветком на закате, Два светила, как тонкие кости кистей, Укрепляют небес бесконечных печати. Оттиск их на лазурной поверхности вод Звёздной россыпью жгут чешую у русалок. Я люблю тебя так, как ночной небосвод - Вечность моря, как Гера - печальных весталок. Целомудрие страсти - небесный порок, Развращённый Олимп брызжет сном водопадов, Омывающих ноги пришедших волхвов От грехов, что цветут в душах сумрачным садом. Можно ль мне позабыть утончённый урок Той любви, что пьянила своим ароматом Даже после того, как закончился срок Её неги, в мечтах: так соперника-брата Мы готовы возвысить, достигнув высот, Тех, что можно достигнуть на грешной земле... Мне на гребне забвенья смущенье несёт Осознанье величия бездны паденья. "Любовь, любить велящая любимым, Меня к нему так властно привлекла, Что и в аду нам быть неразлучимо"
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, эстетические категории Дни своей юности Рита сравнивает с Эпохой Древ в "Сильмариллионе": эта эпоха притягательна хотя бы тем, что в ней, как в горне, кипели бесконечное творение и бесконечное познание. В те дни Рита увлекалась подбором музыки на разные стихи, музыка эта должненствовала была выражать то, что поэзия в силу своей ограниченности выразить не может. Наверное, эта фантазия Баха ( http://muzofon.com/search/%D0%B1%D0%B0%D1%85%20%D1%84%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%8F первая в списке, в том же списке, где Лунная соната приписана Баху и обозначена как четырнадцатая, хех. Помимо всего прочего там есть и лекция "Тайные знаки культуры" - про венских классиков ), в которой тем и голосов, а, значит, и ясности души, больше, как никакая другая способна выразить прелесть "Грустного мадригала" Бодлера. Есть ещё одна фуга, необычайно красивая, которую можнно было бы наложить на "Песнь после полудня" (И, пусть не ангел ты небесный, / Люблю тебя безумно, страсть, / Тебя, свободу страшных оргий... : http://lit.peoples.ru/poetry/charles_baudelaire/poem_18182.shtml ), но Рита, как ни старалась, нигде не смогла её найти, а название забыла. Как писал сам Бодлер: "Рядом определенных усилий артист может возвыситься до стройной оригинальности; поэзия приближается к музыке просодией, корни которой уходят в человеческую душу глубже, чем это указывает любая классическая теория; поэт, который не знает точно, сколько каждое слово имеет рифм, не способен выразить какую-либо идею; поэтическая фраза может представить (и этим она близка к музыкальному искусству и математической науке) горизонтальную линию, линию прямую восходящую, линию прямую нисходящую... Может виться спирально, описывать полукруг или зигзаг; поэзия сближается с искусствами живописным, кулинарным и косметическим благодаря возможности выразить всякое ощущение сладости или горести, блаженства или ужаса соединеньем существительного с прилагательным, аналогичным или противоположенным..." Грустный мадригал Не стану спорить, ты умна! Но женщин украшают слезы. Так будь красива и грустна, В пейзаже зыбь воды нужна, И зелень обновляют грозы. Люблю, когда в твоих глазах, Во взоре, радостью блестящем, Все подавляя, вспыхнет страх, Рожденный в Прошлом, в черных днях, Чья тень лежит на Настоящем. И теплая, как кровь, струя Из этих глаз огромных льется, И хоть в моей - рука твоя, Тоски тяжелой не тая, Твой стон предсмертный раздается. Души глубинные ключи, Мольба о сладострастьях рая! Твой плач - как музыка в ночи, И слезы-перлы, как лучи, В твой мир бегут, сверкая. Пускай душа твоя полна Страстей сожженных пеплом черным И гордость проклятых она В себе носить обречена, Пылая раскаленным горном, Но, дорогая, твой кошмар, Он моего не стоит ада, Хотя, как этот мир, он стар, Хотя он полон страшных чар Кинжала, пороха и яда. Хоть ты чужих боишься глаз И ждешь беды от увлеченья, И в страхе ждешь, пробьет ли час, Но сжал ли грудь твою хоть раз Железный обруч Отвращенья? Царица и раба, молчи! Любовь и страх - тебе не внове. И в душной, пагубной ночи Смятенным сердцем не кричи: «Мои демон, мы единой крови!»
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, старые мастера Вот что Рита вычитала в послесловии к "Дьявольским повестям" ("Загадка Барбе д`Оревильи": http://librebook.ru/diavolskie_povesti/vol4/1 ). Довольно интересно, особенно эта параллель с "Цветами зла": "...Примитивные преступления варварства бледнеют в сравнении с изобретательностью и своего рода интеллектуальной утонченностью преступлений цивилизованных людей. Можно ли рассматривать эту изощренность как признак совершенствования общества? Ответ на этот вопрос для Барбе д`Орвийи очевиден: общественный прогресс – это миф. Писатель кране пессимистически смотрит на всё, что касается социального бытия, или, как он говорит, «социального ада». Современность воспринимается им как трагическая эпоха, а самыми тяжкими из её изощрённых преступлений он считает «преступления в сфере духа». Жертвой такого «преступления в сфере духа» является героиня повести «Месть женщины». Одержимая жаждой меси, герцогиня де Сьерра-Леоне избирает жестокий способ уязвить своего обидчика – мужа: зная, что для него превыше всего гордость за свой знатный род, она решает опозорить его имя – пусть даже ценой своей жизни и чести. В её судьбе злое, «дьявольское» начало как бы сконцентрировано, его воплощение двулико: герцогиня одновременно и «дьяволица», и жертва – жертва разрушительных по своей сути чувств ненависти и мести и жертва обстоятельств, толкнувших её на преступление против самой себя. Трагизм её судьбы не столько в том, что она становится проституткой и умирает от сифилиса, сколько в том, что в своей одержимости идеей мести она добровольно и сознательно обрекает себя на бесчестье и физическую гибель. Выбор, сделанный ею, - это не «падение» в общепринятом смысле слова, а трагический пароксизм злых чувств в ответ на причинённое ей зло. Это «духовная высота навыворот, адская высота», как говорит Барбе д`Орвийи. Историю герцогини де Сьерра-Леоне она называет «странной и мощной поэмой» в духе «современного трагизма», потому что в ней торжествует как бы умноженное зло. «Месть женщины» - самая «дьявольская» из «Дьявольских повестей», общая цель которых – ужаснуть читателя и тем самым отвратить его от зла, пробудить в нём стремление к высокому и светлому. Метод Барбе д`Орвийи сродни бодлеровскому в его «Цветах зла», не случайно «Дьявольские повести» названы одним из исследователей «прозаической репликой» к «Цветам зла». Оба утверждают добро «от противного»: через шокирующее жизнеописание зла. Едва ли не самый острый пример этого – стихотворение Бодлера «Падаль»: из созерцания разлагающейся плоти, обрисованной с беспощадными подробностями, рождается идея нетленности духовной красоты. ...И вас, красавица, и вас коснется тленье, И вы сгниете до костей, Одетая в цветы под скорбные моленья, Добыча гробовых гостей. Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой, Что тленной красоты - навеки сберегу я И форму, и бессмертный строй. <…> В целом авторская манера Барбе д`Орвийи отличается ёмкостью, многомерностью изощрённого стиля, вполне адекватного «дьявольской» сути его повестей. А. Франс, который относил их к числу «самых удивительных произведений» своего времени, восхищался его стилем: «В нём есть сила и нежность, грубость и утончённость. Кажется, Поль Сен-Виктор сравнивал его с теми колдовскими напитками, которые изготавливаются из цветов и змеиного яда, крови тигра и мёда. Это дьявольское блюдо, но, во всяком случае, оно не безвкусно".
Николай Шальнов: тэги: ностальжи, искусство вечно, музыка Когда Рита перебирает волшебные впечатления от Бельтайна, ей на ум приходит песенка Глызина "Поздний вечер в Соренто". "Вот и кончилось лето, до свиданья, Италия...". А у Риты "Вот и кончилось веселье, и снова надо жить, проплывая, как Одиссей, между многообразием всех форм сексуальных девиаций и агрессивным пуританством". Хех. Прерванная музыка Не вздрогнет мать, отчётливое слово Услышав от ребёнка в первый раз, Но радостно, не поднимая глаз, Она сидит и молча ждёт второго. Среди волнений бытия земного Душа моя ждала, и песня к ней Пробилась сквозь немую толщу дней, И музыка, и страсть – всё было ново. Теперь душа так просит волшебства, Губ раковины, что в себе хранит вой Упрямых волн, рождающих слова – Но ей лишь голос чудится вдали твой, И вся её любовь, хоть и жива, Томится недозволенной молитвой. Д. Г. Россетти
Николай Шальнов: тэги: музыка, ностальжи Странное настроение какое-то... В контакте перебрасываемся со знакомой песнями... Такая ностальжи, особенно Риту в детстве доставлял вот этот простенький клип. В школе классе в 3-4 любила его смотреть. Помнится, под Филю ещё отплясывала, особенно под его "Мышку", потом подбила свою руководительницу по театральному мастерству поставить спектакль, где Рита скелетом из гроба выползала... Вот почему, видимо, Рита любит утверждать, что в теле она - ролевик, а в душе - гот xD
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, сказки о дружбе, о ничтожестве и горестях жизни Вот так всегда. Ложки мёда без бочки дёгтя не бывает. А всё этот Чёрный Ангел, ему и посвящаю. Утрата Надо было ответить мне сразу, Надо было дождаться его... Друг ли я, или просто зараза, Или, может, мне прыгнуть в сугроб, Остудить свой безудержный пламень, Что гнездится змеёю в груди, Чтобы можно бы было заранее Всё, что будет, увидеть... Прости! Люди в жизни быстрее, чем птицы Пролетают над крышей моей... Так уж вышло, что смог я прельститься, Тенью став неизбывной твоей. Ты исчез, ты пропал... Соломона Мудрость вспомнил я поздно: туда Ты входи, где печалью всё полно, А туда, где есть смех - никогда. Как я мог ненавидеть насилье, Слабодушных и трусов, ведь сам Я таков, я из этого вырос, Не герой я, а парий... Росла Травка злая на поле у дома, Ядовитей, чем ядерный сон... Может, сброшу я эти оковы Там, где блещет ночной водоём, Скрыто в водах его по оружью Для Артура - Экскалибур... Мне ж Остаётся проклятая стужа В сердце, знающем только мятеж. Мне урок этот был без названья, Только вечность печальным глотком Кубка Леты - скупо подаянье! - Одарила... Заветный порог Ты прошёл, я ж - скитаться навеки Обречён между снежных холмов, Хладом вечности скованы веки... Так, бродя средь стогов и снегов, Я ищу ту иголку, что стала Для меня путеводной звездой: Так Арахна взяла Ариадны Нить и вышила плащ золотой. Он теперь не поблекнет во мраке, Блещет он, как златой Эмпирей, Только я, одинокий изгнанник В лес иду за сонмищем теней. Так проходит без славы и Бога Мой земной безуспешный удел: Обретя одного, я другого, Лишь найдя, потерял насовсем.
Николай Шальнов: тэги: окно в спальню, искусство вечно, моя шокирующая жизнь В последнее время обладательница Прыткого Пера чувствует себя героиней какого-нибудь "Американского пирога". Причём главной. Причём всех частей этого фильма сразу. Вокруг только и разговоров, что про ЭТО, бедные Ритины ушки: как ни затыкай, всё равно слышно. Оплот Ритиной добродетели вот-вот даст трещину по швам, и его затопит, как Изенгард, когда Изена прорвала плотину. А ещё сон сегодня снился эротический. Просто как кульминация всех Ритиных подзуживаний: "А напиши то, а напиши это, а пришли ей фото, а что он/она предпочитает...". Рита из жалости научила бывшую девушку своего друга приватить страницу в контакте, а теперь стала объектом расспросов о том, как "стереть в порошок своего бывшего". По ходу, способность работать на два фронта Рита переняла у Той-Кого-Нельзя-Называть: умение в любую щель просачиваться - это, дааа, это от неё. В общем, спасла музыка Баха (в частности, фантазия и фуга соль минор ("Трубная горечь") и эндинг к "Клубу свиданий старшей школы Оран"), да одна прогулочка, во время которой Рита вспомнила бодлеровское стихотворение, которое у Риты вяжется с одной посиделкой с Артуром, которую Рита надолго запомнила. Неизвестно, правда, почему. Типа научила его стихотворению, потом забыла его, а потом с его помощью вспомнила. Стихотворение с этой известной оренбургской достопримечательностью всегда ассоциировалось: Далеко, далеко отсюда Здесь сокровенный твой покой, Где, грудь полузакрыв рукой, Ты блещешь зрелой красотой! Склонив овал грудей лилейный, Ты внемлешь здесь благоговейно В тиши рыдание бассейна. Здесь, Доротея, твой приют; - Здесь ветра вой и вод журчанье Тебе, коварное созданье, Песнь колыбельную поют! Твои все члены нежно льют Бензоя вкруг благоуханья; В углу, в истоме увяданья, - Цветы тяжелые цветут.
Николай Шальнов: тэги: очумелые ручки, нарциссизм, легендариум Интересно, как бы дэз Эссент из "Наоборот" Гюисманса описал бы "Сильмариллион" Толкина? Издание его, намоленное, лежит на полочке. "И сломана флейта, но песня жива!", ахха "...Зачем тебе пить эту чашу до дна Вино золотое горчит как вина, Шуршат как осенние листья слова, И сломана флейта, но песня жива! Прощай, любовь моя, прощай, О Лютиен Тинувиэль! Зачем тебе пить эту чашу до дна? Два озера боли на бледном лице... А звезды как камни в железном венце, И память не смоет морская волна, И в темных одеждах там скорбная тень - Один лишь венка из цветов не надел... Прощай, любовь моя, прощай, О Лютиен Тинувиэль! И в светлой земле, что не ведает зла, Истает ли тень, что на сердце легла, Исчезнет ли боль, что как в сердце игла? Прощай, любовь моя, прощай, О Лютиен Тинувиэль! И жжет предвиденье, как яд - Тебе уйти на путь людей... Но пусть еще последний взгляд Поет безумный менестрель!.. Прощай, моя звезда-печаль, Прощай, любовь моя, прощай, О Лютиен Тинувиэль!"
Николай Шальнов: тэги: легендариум, мыслевыброс, моя шокирующая жизнь, ностальжи Посмеялся братишка над фоточкой постом выше, спросил: "Это что за принцесса?". Усомнилась Рита в правильности скомпанованного образа и целиком и полностью отдала себя изучению "Сильмариллиона", о котором половину вечера распространялась у соседей в гостях, а во второй половине вечера воскрешала в памяти впечатления юности. Поразительная вещь - "Сильмариллион"! Неизвестно ещё, что бы было с Ритой, если бы она его не прочитала... Так и скиталась бы она, как писала одна Ритина знакомая старушка-лебёдушка, "в этой северной дали", чувствуя себя бесконечно незавершённой. Рита порой поражается слабости своей собственной воли. "И в этом — воля, не ведающая смерти. Кто постигнет тайны воли во всей мощи ее? Ибо Бог — ничто как воля величайшая, проникающая все сущее самой природой своего предназначения. Ни ангелам, ни смерти не предает себя всецело человек, кроме как через бессилие слабой воли своей". Эту фразу Рита вспомнила тогда, когда отложила в сторону флейту после двухчасовых занятий, когда у неё уже пальцы отваливались. И вспомнила Рита под печальную песню волынки про то, как она часто попадала под влияние то одного своего друга, то другого, то становилась верной последовательницей своего двоюродного брата. Ходила с ним по его компашкам, общалась с его друзьями... Из любви к брату перестала общаться с человеком, который ей очень даже нравился и которого Рита страстно желала видеть в качестве своего друга... В "Сильмариллионе" это можно было бы описать подвигом Финарфина, который последовал за братом в изгнание и не покинул его в переходе через Хелкараксэ. А тот чел реально был интересен Рите, она таких в жизни встречала только двоих, и до сих пор забыть и не может. Судьбоносные встречи всегда озаряют небосвод нашей жизни, точно метеор, и забыть их невозможно, как юность мира или как опаляющий пожар летнего зноя. Собственно, если два образа озаряли юность Риты – Седрика Диггори и Драко Малфоя, и если первого она списала с Паттинсона, то второго – точно с того странного блондина, который когда-то оказался, по словам братишки, предателем. Но и в пороке есть своё очарование, а Рита привыкла прощать. Богу равным кажется мне по счастью Человек, который так близко-близко Пред тобой сидит, твой звучащий нежно Слушает голос И прелестный смех. У меня при этом Перестало сразу бы сердце биться: Лишь тебя увижу - уж я не в силах Вымолвить слова. Но немеет тотчас язык, под кожей Быстро легкий жар пробегает, смотрят, Ничего не видя, глаза, в ушах же – Звон непрерывный. Потом жарким я обливаюсь, дрожью Члены все охвачены, зеленее Становятся травы, и вот-вот как будто С жизнью прощусь я, Но терпи, терпи: чересчур далёко Все зашло... Сафо
Николай Шальнов: тэги: легендариум, искусство вечно, мои милые старушки Странные поэтические видения... Недаром, видимо, Рита вспомнила одно из тех стихотворений, которое составило в прошлом для Риты память и славу одной из старушек-лебёдушек (о которых весьма опасно и неблагодарно вспоминать), с которой Рита познакомилась в ролевом клубе. Неизвестно, почему, но Рите оно запомнилось. Оно как будто стало квинтэссенцией того сурового очарования Средиземья, которым Рита до сих пор ещё пьяна. Север У ног моих вереск колышется тихо… Тебя не найти в этой северной дали – Лишь чайки заблудший мой голос услышат У берега моря, у волн изначальных. Холодные ветры сыграют на струнах Мелодию боли, тоски и полыни, И сердце полонят безбрежные думы О прошлых веках, позабывшихся ныне. Бессчетные годы сочатся сквозь пальцы, Стремятся за солнцем, срываются в бездну… И мне остается одно лишь – скитаться, Тебя выкликая над севером снежным. Вспомнилось ещё почему-то толкиновское A Elbereth Gilthoniel A Elbereth Gilthoniel, silivren penna miriel o menel aglar elenath! Na-chaered palan-diriel o galadhremmin ennorath, Fanuilos, le linnathon ve linde le ca Valimar nef aear, si nef aearon! A Elbereth Gilthoniel, silivren penna miriel o menel aglar elenath. Na-chaered palan-diriel o galadhremmin ennorath, Fanuilos, le linnathon ve linde le ca Valimar nef aear, si nef aearon. А Элберет Гилтониэль, Что видит все мои пути, В темнице ночи, в черной мгле Надеждой ясною свети. Под сетью сумрачных дорог Подняли земли королей Два светлых западных крыла На этом берегу морей. А Элберет Гилтониэль, С небес глядящая насквозь, Открой ворота облаков В сиянье синим звездных слез. Кто поглядит под пепел лет? Мой путь далек на сотни лиг, Но сердце остается здесь – На этом берегу Земли.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, искусство вечно, готика Снилось Рите сегодня что-то странное и прекрасное... В общем, бродила она в готических нарядах и в респираторе по территории своего лицея, искала что-то... Заползла в здание школы, переодевается в ещё более странные готические наряды и слышит, как училка физики, которая всего раз в жизни удостоила Риту пятёркой, включает "Сказочную тайгу" Агаты Кристи. Рита ещё подумала: "Хоть один человек тут слушает нормальную музыку". На выходе Рита встречает своих друзей, которые обсуждают... титьки! "А что ещё можно было от них ожидать?" - тоскливо подумала Рита. "Бескультурие!" - как обожала выражаться директриса нашей музыкальной школы. Рита посмеивалась тогда над ней, зато потом, классе в восьмом, устав от пошлости "салонов", которых Рита у себя устраивала, метнулась в готику и так до сих пор, наряду с творчеством Толкина, считает её своим проклятьем и благословением одновременно. Что интересно, во снах про готику Рита неизменно счастлива. Интересно, почему? Может, это просто период такой в жизни, когда Риту тянет перечитывать здоровенные эпопеи типа "Нибелунгов" или "Саги о Форсайтах"?.. Отголосок того времени, когда юная душа только-только обнаруживает для себя эти жемчужины культуры…
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры У нас больше всего людей в костюмах, у нас лучше кормят, у нас отличная программа, и вообще Майское Древо у нас самое большое:) Василий Солдатов Поскольку от Бельтайна Рита начала отсчёт очередной эпохи своей молодости, она отслеживает обновления в соответствующей группе. Порадовала оригинальная идея "бельтайновского журнала", обычно в подобном стиле и около этого развлекала себя Рита, приятно было узнать, что такая добрая старая традиция не забыта. Действительно, приезжайте к нам на Бельтайн!.. Говорят, у нас в Орене он лучше, чем в Питере, хотя вроде всё должно быть наоборот.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, очумелые ручки Рита вспомнила про "Шиповник" Бёрн-Джонса тогда, когда она слушала одноимённую песенку "Fleur" на работе. Всмпомнила, что в классической европейской традиции шиповник часто ассоциировался со смертью и зачастую был её символом. Нарвала букет, поставила на видное место. "Лишь Смерть утешит нас и к жизни вновь пробудит..." "В магии шиповник служит для добрых дел, чаще всего в области нежных чувств. Для поддержания привязанности, для того чтобы не скучать в длительном семейном союзе, рекомендуется почаще заваривать чай из лепестков шиповника, делать настой из ягод. Это поможет сохранить надолго душевное тепло. А чтобы оживить страсть самых первых дней любви, нужно принести в дом ветку цветущего шиповника. Только важно собственными руками собирать ягоды или срывать цветы. На языке цветов шиповник означает весну и поэзию – недаром образ цветов шиповника можно найти во многих стихах и песнях. Еще одно значение цветов шиповника – не произносящийся вслух вопрос: «Можно ли тебе верить?»
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Эта картина Бёрн-Джонса полна невыразимого очарования. Очень хорошая статья о творчестве Бёрн-Джонса тут: http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post104130500/ "Джорджиана с Филиппом и Маргарет"
Николай Шальнов: тэги: ономатология, моя шокирующая жизнь Одно из интереснейших русских имён раскрылось для Риты в "Именах" Флоренского - Дмитрий. До этого Рита обращала внимание только на имена "Ольга", "Михаил", "Владимир", "Елена" и на Имя-Которое-Нельзя-Называть. Александр и Дмитрий явились Рите позже. С носителем последнего имени Рита сегодня славно развлеклась: она каталась за городом на велике, и в городе тоже каталась, и вообще почувствовала себя человеком. Своё имя Рита не очень-то и любит, часто припоминая стихотворение одной известной поэтессы: Всё больше чёрный мне к лицу, Всё больше и неотвратимей... Я не прощу вовек отцу, Что сочинил мне это имя И жить заставил на земле, Где каждый день - сплошная слякоть. Я не прощу вовек тебе Того, чего сама не знаю, С чего вдруг вздумалось судьбе Свести нас в високосном мае, Где одинокий свет луны, Где ты - сама любовь и нежность, Где ночи долги и черны, Ну, прямо, как мои одежды... "Дмитрий горд, - гордостью, проходящей через все слои личности, от глубинного самоутверждения и до самолюбия на самой поверхности, которою соприкасается он с людьми. Эта гордость влечет за собою прямоту и правдивость, однако не ту подлинную, свободно идущую прямоту, которою отношения делаются легкими, а принуждение себя и надрыв, заставляющие окружающих предпочесть в таком случае простое умолчание и невыясненность: Дмитрий так трудно для себя самого извергает из себя, - чтобы не показаться прикрашивающимся, - свою правду, что собеседник чаще всего не знает куда деваться от нее. Скрытный и себе самому даже не прозрачный в своих глубинах, Дмитрий вырывает из себя свои признания, без охоты к этому и насильственно над собой. По гордости, он хотел бы ничуть не считаться с окружающими и во всяком случае никак не допустить их до равенства с собою. Но, по гордости же, он не допустит унижения себя несправедливостью и не позволит себе того внутреннего движения, по которому влечется естественно. Он ставит себя слишком высоко над окружающими или, точнее, до такой степени не допускает и мысли о сравнении себя с ними, что ради этого избегает и повода дать подумать другим или себе самому, что он уравнивает себя с ними, хотя бы в борьбе за первенство и вообще - за место в мире. Это заставляет его, несмотря на прирожденную склонность к угрюмости, преодолевать себя и стараться быть приветливым".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, графомания, легендариум Так Рита побывала в краях своего детства, у корней земли. Перечитывала любимый "Сильмариллион", смотрела, как Кант, на Луну и на звёзды, копалась в огороде. Гуляла по старому кладбищу, точно в раю побывала. И снова Рите приснился сон, эротический, с тем же персонажем... Долго Рита думала по пробуждении, что бы это могло значить. В совместимости с этим человеком указана сильное сексуальное притяжение, но, быть может, это какой-то добрый суккуб витал "у ложа грешницы младой", ахха. Настрочила стихотворение. Слава Толкину! Особенно Риту поразил один эпизод... Как-то по-новому открылся. Про то, как Эарендил бродил по пустынным улицам Тириона, освещая путь Сильмариллом, думая, что с Валинором случилось какое-то несчастье (эльфы в это время гуляли на Таникветиль, они это любят). И алмазная пыль с хрустальных башен и лестниц города осыпала его сиянием, и он весь светился, прям как Эдвард Каллен. Очень поэтично. "Сильмариллион" открыл мне необыкновенную глубину, и в очередной раз Рита поразилась ослепительному воображению Профессора, и поняла: какое это счастье - быть толкинистом! Дориат песенка одного нолдора Смерть всегда блуждает рядом, Хоть бессмертье - наш удел. Дориат волшебным садом До того был, как презрел Наш владыка жадность гномов, Возлюбивших Сильмарилл... Если б можно было слово Воротить!.. И мне постыл Наугламира прекрасный Свет, питающий кристалл. Рок свершился, и ужасней Его нет... Звенит металл Злых мечей, кольчуг, проклятий Уходящих на закат, В Ногрод, пристань гномьих ратей, И зловещий Сарн-Атрад, Где утоплены богатства В Златоструйной, не вернёт Нам владыку... Пир и яства, Танцы, блеск и счастье - всё В прошлом уж... Забыта ныне Поступь величавых дев, Что носили, как богини, Серегоны на челе. Дивных чар туман волшебный, Что так долго нас хранил, Ныне спал, и бледно-пенный Говорит Эсгалдуин По другому... Вечно горе! Так уходят навсегда Времена, когда привольно Мы бродили по лугам И полям, и пели славу Звёздам Варды всеблагой, Были зелены дубравы И прекрасен голос мой. Ныне скорбью он исполнен, И, не выдержав, ушла Майя Мелиан в Заморье, Лишь печаль оставив нам. Ей в видениях являлся Весь исход благих вещей, Но проклятьем оставался Камень изначальных дней. И для смертных слишком ярок Был проклятый Сильмарилл... Время шло... И Берен старый С Лютиэн покинул мир. Засияло ожерелье На груди Диора вновь, Но и клятва, как и прежде, Эльфов требовала кровь. И погиб Диор с потомством, И печальный Дориат Вновь лишился первородства, И предания молчат. Я один брожу в пустыне Этих мрачных рубежей, И мои иссякли ныне Силы прежних юных дней. Я молю Заморье: может Чайка, та, что бороздит Океана гладь, поможет Мою просьбу донести До валаров: состраданье Их безмерно, как печаль. Я молюсь. Но лишь молчанье Мне в ответ приносит даль.
Николай Шальнов: тэги: находки, музыка, легендариум, искусство вечно Пересматривала Рита "Рукопись, найденную в Сарагосе", это замечательное собрание странных легенд, изысканных и по-восточному витиеватых, и сравнивала слог Потоцкого со слогом Толкина, который достиг изумительного совершенства в "Утраченных" и "Неоконченных" сказаниях. На торрентах есть музыкальное сопровождение к "Книге Утраченных сказаний", в списке даже имеется столь любимый Ритой альбом Саймона Купера "Кельтское сердце" - про историю любви Тристана и Изольды, треки положены на главы легенды в переложении Жозефа Бедье: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2623486 Над озерною гладью в эльфийской земле, Кружит белым мерцаньем в струящейся мгле, Звездный свет или ветер доносят его Высоко к переплету окна моего. Или это был звук? И дивил он меня, Ибо он приближался, так ясно звеня, Будто издалека, с каждым шагом слышней, Чист, как звездная искра среди камышей, И неверен и смутен - то есть, то нет - Как росинки полночной мигающий свет. Я на зов поспешил, распрощавшись со сном, По скрипучим ступеням, сквозь дремлющий дом, Вот вздохнула дверь, выпуская в ночь, От порога - лужайкой, и прочь, прочь! Это был Тинфанг Трель в своем танце ночном, Тот, чья флейта звала за вечерним окном; Развевалась, сверкая, как иней в мороз, Паутина его древних белых волос, И вокруг него звезды мерцали, кружась, И под флейту их свет разгорался и гас Синеватыми искрами на серебре - Как мерцают всегда вслед его игре. Но лишь призраком звука нарушив покой, Белой гальки я тихо коснулся стопой, Как прыжок его ног вспыхнул в вихре песка, Ветерком белых пальцев сверкнула рука. Так в мгновение ока подпрыгнул он ввысь В бледном блеске волос, что как крылья неслись; Свою длинную флейту, что пела в руке, Перекинул за плечи висеть на шнурке. И своим узким тельцем, изящней тени, Он скользнул в тростники, и сомкнулись они, Лишь серебряным смехом вода отдалась, И высокую ноту он выдул, смеясь, И порхнуло в тени платье цвета теней. О! Изогнуты вверх, клюва птицы длинней, Загибались носки мягких туфель его, Он как ветер ночной танцевал над травой. Он ушел, и долина нага и пуста, Здесь стою я один, и вокруг темнота. Но внезапно из сумрака дальних лугов, Но опять издали, из сырых тростников, От замшелых полян, от вечерних болот Льются несколько быстрых трепещущих нот. Я ручей перепрыгнул, по лугу скорей, Ибо то Тинфанг Трель был с игрою своей, И я должен за посвистом флейты спешить Сквозь траву, через корни и сквозь камыши, По туманным полям, по ночным тростникам, Что еще вторят древнего эльфа шагам, И кивают и шепчут под быстрой стопой; Вдаль по древним холмам, над дремотной рекой, Прочь из этих земель, далеко к той стране, Где эльфийские арфы поют в тишине. Дж. Р. Р. Толкин
Николай Шальнов: тэги: авторитетные фигуры, В голове неотступно вертится песенка про Элберет, которая когда-то давно ранила моё сердце своими жгучими созвучиями. О, Лора! "Кто поглядит под пепел лет? Мой путь далёк на сотни лиг... Но сердце остаётся здесь, на этом берегу земли..." В смысле, что остаётся в Орене, с ролевиками, как, наверное, остаётся сердце Лоры с ролевиками столиц нашей Родины. Именно у Лоры я позаимствовал выражение "ролевое сообщество" и всё, что с ним связано: идеи братства и то вдохновение, которым можно питаться, просто находясь рядом с теми, кто так хорошо выразил самое прекрасное, что завещано нами отцами-основателями фэнтези и иже с ним. Как это, наверное, прекрасно - быть Лорой! Я часто вспоминаю вопрос одной журналистки: "Хотели бы вы пожелать кому-нибудь прожить вашу жизнь?". Лора ответила: "Да. Отчего нет?"
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, сказки обо всём, искусство вечно Вчера Рита завершила две операции: "Почувствуй себя Лолитой из романа Набокова" и "Почувствуй себя Артуром Уизли". Первая операция заключалась в том, что Рита в кои-то веки выбралась на стадион, вопреки своим убеждениям, вся в белом, точно Гэндальф после его возрождения в Средиземье, а, вернее, как набоковская Лолита, даже гольфы были белыми, только на этот раз она играла в "минус пять" и, к своему удивлению, обыграла соседа, правда, в баскете только блистала пятками. В случае с операцией по усовершенствованию маггловского оборудования до Риты наконец-то допёрло, какую фигню надо всунуть в злосчастный вентилятор, чтобы он заработал по-нормальному. Снилось Рите что-то у совсем странное: Рита была во сне Гарри Поттером, который жил у недружелюбных Дурслей, причём они нещадно Гаррика били, а когда Гарри притворился спящим, чтобы не мешать Дурслям заниматься любовью, пришла добрая фея, типа Хагрида, и сказала, что пора отправляться в Хогвартс. Дурслей это разозлило, и они опять хотели всыпать бедному Шпроттеру, тот еле ноги унёс. В общем, до академии волшебства Рита в шкурке Гарри добиралась не без приключений, целые вересковые поля отшагала, и всё это без портала! А на следующий день Рита намылилась в храм муз, где взяла на дом английскую поэзию XX века, да там всё про любовь да про войну, так что Рита быстренько переключилась на средневековую лирику. Кладбище в Шотландии Одно из старых и прекрасных лиц Сегодня скрылось под землёй. Веками Здесь возрождались в поколеньях женщин И это имя, и черты такие. На время были ей даны и облик, И гордость древняя, и чувство клана, - Чтоб возвратить, как стёртую монету, Черты наследственные - в почву предков. Стена из камня отделяет прах Забытых старых лиц и юных лиц ушедших От мира без границ, от моря и небес. Куст эскалонии вечнозелёной на ветру, Как нежности мотив старинный, могилу осеняет, И каждый лист - без слов, без букв - Лишь влажным запахом после дождя Напоминает нам про память мёртвых. Так много песен знавшие - умолкли. Они ушли в свои воспоминанья; Но до сих пор являются живым, О прошлом напевают молодым - О волнах и ладьях, лугах, стадах, ущельях; И эта музыка нас переносит В какую-то воскресшую страну, Чтоб переполнить памятью далёкой, Наследственной печалью и любовью. Кэтлин Райн
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, моя шокирующая жизнь, светлые гении, ролевые игры Снился сегодня Рите рай. Да, там прямо на облаках занимались кексом, все ходили в венках и было море всего прекрасного. Бродя среди этого великолепия, Рита чувствовала себя лишней на празднике жизни, и вдруг увидела кружок, где сидит Леголас (Орландо Блум в молодости) в белых одеяниях, тоже в венке. Рита как рванула туда, села рядом и давай его расспрашивать обо всём... Всё-таки один из любимых актёров... Потом Рита попала в какой-то странный музей, где изучала историю римлян и всё такое до те пор, пока не дошла до арабских завоеваний. Декорации меняются, и Рита отказывается в необыкновенно богатых покоях с бриллиантовыми павлинами и таким обилием украшений, что Рите пришлось ползать на корячках, чтобы ничего там не разбить. Потом Рита бегала от какого-то шейха, который её облюбовал. Следующий сон уже порядком набил оскомину, хотя и немного видоизменился. На том же старом месте в селе, где находится родовое гнездо Риты, в заброшенном подземном заводе вновь расплодились зомби. Контингент, с которым Рита отправилась в эти катакомбы изучать дело, тот же: ролевики, любители подобных постапокалиптических игр - Блад, Гера и ещё кое-кто. Еле спаслась от одного приятеля, который, по-видимому, сбрендил и решил вызвать зобми из недр земных раньше времени, а потом и сам в зомби превратился. Всё это ещё ничего, а вот вчерашний разговор с братом, в котором последний поднял темы гомофобии, сексизма и всего, к чему Рита абсолютно равнодушна, будучи самой стандартной холодной Девой, бродящей по миру в вечном поиске идеалов, влюблённой, между прочим, во всё живое, позволил ей понять, что нравственность в Рите, вопреки всему, ещё сохранилась. В частности, Рита посмеялась, вспомнив после этого разговора сцену из "Консуэло": "Когда Консуэло вышла на сцену репетировать с Кафариэлло и Кориллой, она была так взволнована, хотя и знала прекрасно свою партию, что ей стоило большого труда приступить к сцене Исмены с Береникой, начинавшейся словами: No, tutto, о Berenice, Tu non apri il tuo cor… [Нет, Береника, всего твоего сердца ты не открываешь... (итал.)] Корилла ответила следующей фразой: … Е ti par poco, Quel che sai de'miei casi? [А тебе мало того, что ты знаешь о моих приключениях? (итал.)] На этом месте Кориллу прервал громкий хохот Кафариэлло, и она, повернувшись и яростно глядя на него, спросила: — Что вы находите тут смешного? — Ты так чудесно это сказала, моя толстая Береника! — ответил, еще громче смеясь, Кафариэлло. — Трудно было сказать искреннее. — Это слова так забавляют вас? — спросил Гольцбауэр, который был не прочь передать Метастазио, как сопранист потешается над его стихами. — Слова-то прекрасны, — сухо ответил Кафариэлло, хорошо знавший, с кем имеет дело, — Но они здесь так кстати, что я не мог удержаться от смеха. И он, надрываясь от хохота, повторил, обращаясь к Порпоре: … Е ti par poco, Quel che sai de tanti casi? [А тебе мало того, что ты знаешь о стольких приключениях? (итал.)] Корилла понимала, какая кровная обида заключается в намеках на ее поведение; дрожа от ярости, ненависти и страха, она чуть не бросилась на Консуэло и готова была ее искалечить, но у юной певицы был такой кроткий и спокойный вид, что она не посмела ее тронуть". Одновременно с этим юмористическим пассажем в душе Риты дрожала другая струнка - стихом Бодлера: ...И, словно пленный дух, та злая нота пела, Что этот мир неисправим, Что всюду эгоизм и нет ему предела, Он только изменяет грим. Что быть красавицей - нелегкая задача, Привычка, пошлая, как труд Танцорок в кабаре, где, злость и скуку пряча, Они гостям улыбку шлют, Что красоту, любовь - все в мире смерть уносит, Что сердце - временный оплот. Все чувства, все мечты Забвенье в бросит И жадной Вечности вернет. Как ясно помню я и той луны сиянье, И город в призрачной тиши, И то чуть слышное, но страшное признанье, Ночную исповедь души. Это Леголас. Именно кося под него Рита бегала по лесу с деревянным мечом и в занавеске.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, сказки о дружбе, листы старого дневника, мыслевыброс, светлые гении Вот такую пентуху Рита забабахала себе на балконное стекло в честь завершения ремонта и в память о странном спиритическом сеансе, который Рита закатила у своих соседей в один из прошедших вечеров. Были ещё всякие штуки на усыпление, и поднятие рук с помощью магнетизма и многое другое, в частности, околооккультные темы, уж Рита разошлась... Особенно она постаралась расписать лярв, помнится, один французский оккультист чем-то насолил вызванному им духу Людовика XV, после чего последний стал присылать ему по ночам своих фавориток (мёртвых, не живых), и те довели его до нервного истощения. Побывала Рита и в парке, где веселилась молодёжь, и где её, как и всех присутствующих, окатили разноцветными порошками, так что не зря, наверное, Рита вспомнила про Эарендила: блистала она сей алмазной пылью всю обратную дорогу, только успевай рассказывать интересующимся о пережитом. Встретила фотографа, того, который с Бельтайна. Очки такие прикольные... Вообще всё было довольно мило, Рита не пожалела, что обменялась любезностями с Димой - вывела его на прогулку в парк за то, что тот дал ей покататься на велике. А ещё Рита почитала переписку юного Шопенгауэра с матерью... Как порой Рита смахивает на этого своего светлого гения!.. В смысле, чертами характера. Ритина матушка тоже долго Риту терпеть не может. Рита тоже любит поныть касательно ничтожеств и горестей жизни, именно у великого пессимиста Рита и позаимствовала этот тег. Ну что поделать, если эти ничтожества так явно ощущаются, и нет от них никакого спасения: они отравляют жизнь даже в моменты наивысшей радости... Шопенгауэр говорил: "Не будь на свете книг, я давно пришёл бы в отчаяние…". Рита недавно обнаружила свою фразочку в старом блокноте: "Книги - лучшие любовники. Я держу их, как и положено, в шкафу". А ещё Рита купила в газетном киоске великолепное издание "Волшебника Земноморья" по смешной для такой вещицы цене - 49 рублей. "Для моего счастья необходимо знать, что ты счастлив, но не быть этому свидетельницей. Я тебе всегда говорила, что с тобой очень трудно жить, и чем ближе я тебя наблюдаю, тем более увеличивается эта трудность, для меня по крайней мере. К тому же твоя угрюмость давит на меня и расстраивает мое веселое расположение духа без всякой пользы для тебя. Вспомни, милый Артур, ты провел у меня в гостях лишь несколько дней, и каждый раз между нами происходили бурные сцены без всякого повода, и каждый раз вздыхала я свободно лишь после твоего отъезда, потому что твое присутствие, твои жалобы по поводу неизбежных вещей, твои мрачные мины, твои странные суждения, высказываемые тобой наподобие изречений оракула и не допускающие ни малейших возражений, угнетают меня, и еще более давит борьба в душе с самой собой, в которой я стараюсь насильно подавить все, что я хотела бы возразить тебе, только чтобы не дать повода к новой ссоре". "Слушай же, на какой ноге я хочу быть с тобой. В своем доме ты хозяин, в моем - ты гость, который всегда будет принят любезно, но который не должен вмешиваться в домашний порядок. Последний совершенно тебя не касается, я не терплю никаких возражений, потому что это сердит меня и не приносит никакой пользы; в дни званых вечеров ты можешь ужинать у меня, если сможешь удержаться от твоих жалких споров, что также меня сердит, а также от своего нытья по поводу глупого мира и человеческих бедствий, потому что оно делает невыносимой для меня ночь и вызывает дурные сны, а я люблю спать спокойно".
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, астрология По дороге в родовое гнездо Рита Скитер почитывала Мериме, его "Этрусскую вазу". И одновременно думала о том, что ещё ни разу не встречала статей, в которых бы рассматривались характеристики произведений искусства, созданных разными знаками Зодиака. Размышляя над этим и припоминая кое-чего из изведанного Ритой, она составила приблизительный портрет для Девы. "Взаимоотношения Девы с искусством осложняется тем, что она воспринимает его через детали, безжалостно расчленяя единую живую ткань картины или повествования. Если произведение искусства ей к тому же нравится, она будет упиваться отсеченными ею деталями, нимало не смущаясь тем, что они кровоточат и находятся при последнем издыхании - она этого не замечает. На более высоком уровне Дева постигает синтез и становится истинным ценителем, но искушение тайком оторвать особо лакомый кусок все равно остается... Дева инстинктивно умеет видеть в самых низких формах Божественное начало и ощущает необходимость своих действий для достижения высшей гармонии Космоса. Это видение дает возможность высокой Деве создавать необыкновенные произведения искусства, где единство замысла подчеркнуто каждой мельчайшей деталью и подробностью". Можно вспомнить "Войну и мир" Толстого (Девы по Зодиаку) - как раз это самое единство замысла и детализации: "Признанный критикой всего мира величайшим эпическим произведением новой европейской литературы, «Война и мир» поражает уже с чисто технической точки зрения размерами своего беллетристического полотна. Только в живописи можно найти некоторую параллель в огромных картинах Паоло Веронезе в венецианском Дворце дожей, где тоже сотни лиц выписаны с удивительною отчётливостью и индивидуальным выражением". Козерог дал миру множество учёных благодаря соединению дисциплинированности и оригинальности. В качестве примера можно привести мифотворчество Толкина: идея создания мифологии для Англии преследовала чисто научную цель, равно как и поэтапно, с невероятным прилежанием расписанное пространство мира, на котором сумел прижиться язык, созданный искусственно – не оригинальность ли это? Прижиться и, тем паче, получить своё развитие. Было бы интересно провести подобное исследование по всем остальным знакам Зодиака. А вот пример известного астрологам "родства душ" Девы и Козерога. Рита очень любит подобные статейки, поскольку порой они всё расставляют по своим местам. Совместимость Девы и Козерога Дева и Козерог действуют только по правилам, поскольку бояться осуждения родственников, друзей и соседей. Оба знака серьезно относятся к деньгам. Они считают что деньги – это не заработанные, а сэкономленные средства. Поэтому Дева и Козерог предпочитают тратить деньги мудро. Дева и Козерог считают смыслом жизни долг и обязанности. Когда они чувствуют ответственность за действия, то находятся от счастья на седьмом небе. Обоими знаками управляет здравый смысл, Дева и Козерог удивительно здравомыслящие. Козероги являются строгими, любящими, спокойными, мудрыми, надежными и немного упрямыми личностями. Дева тоже обладаем массой добродетелей, но к ним добавляются прихоти и придирки, а также излишняя суетливость. Продолжение тут: Девы ненавидят обобщений. Они обладают блестящим умом, к тому же острым словно лезвие. Девы обожают все раскладывать по полкам и детализировать. К чувствам и побуждениям они также относятся с анатомической скрупулезностью. Козерогу все черты Девы кажутся правильными, он восхищается ее рассудительностью, любезностью, осторожностью и сдержанностью. Порою, Козерог может раздражаться от излишней разговорчивости и хлопотливости Девы. Дева с раздражением относится к упрямству Козерога. Но все это является мелочью. Напористые и очень целеустремленные Козероги кажутся многим людям несимпатичными и холодными натурами. Но Козероги далеко не бесчувственны. Просто они не могут попусту расточать свое время и эмоции. Дева на подсознательном уровне определяет, что за хладнокровием Козерога может прятаться страдание. Точно также Козерог понимает, какую боль ощущает Дева, когда ее обвиняют в суетливости, придирчивости и неестественном поведении. Дева способна сделать Козерога несколько эмоциональнее, раскрепостив его. Она отлично знает, как ненавязчиво и нежно раскрыть ранимость и душевность Козерога. Дева и Козерог предпочитают прятать глубоко в себе свои мечты и желания. Для обоих знаков одиночество является их убежищем от проблем. Таким образом они стремятся обезопасить себя от разочарований и насмешек окружающим, которым они кажутся излишне серьезными. Эта их схожесть многократно повышает шансы на совместимость Девы и Козерога. У Девы и Козерога становится легко на сердце, когда они находятся вдвоем, поэтому они всегда посвящают партнера в свои секреты. Они друг другу полностью доверяют: вместе плачут и веселятся, вверяют в сокровенные мечты и делятся тревогами и богатым жизненным опытом. Только Земные знаки способны наслаждаться этим. Где-то в глубине под землей прячется чистое золото, в ожидании пока его обнаружат. Так и в одиноких сердцах этих знаках спрятано золото мудрости, которое может достаться только терпеливому человеку. Дева и Козерог являются родственными душами. Если в паре существует взаимопонимание, то партнеры лучше ладят друг с другом. В этом астрологическом союзе присутствует творческий и романтический заряд. Но огонь чувств необходимо поддерживать совместной работой. А реализм и практицизм обоих личностей довольно усложняет этот процесс. Семейная рутина может создать в очень короткие сроки из этого творческого союза плохой сценарий.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Ерунда, просто переработка детских впечатлений. В коллекцию бреда. Леголас Гаснет день, лениво-дивный, Луч зари коснулся глаз, Раскрываю том старинный, Здравствуй, милый Леголас! Расскажи, как ты ребёнком Бегал в сумрачном лесу, Расскажи мне, как девчонку Дёргал в играх за косу. Расскажи мне, как ты с белкой Состязался: кто с ветвей Снимет стрелы, иль кто в мелкой Речке плавает быстрей. Ты добрался до полянки, Где растёт печаль-трава, Что порою спозаранку Расцветает… Но беда Ждёт того, кто блеск соцветий Тронет – не видать ему Снов покоя даже в смерти. Тронул ты – и вызвал тьму. Помню: я брожу на стройке, Гаснет день, пылает май, Блекнет, истекая кровью, Мой закат… То – детский рай, В коем нет ещё сражений Злобы, ропота, побед, Тех, что горче поражений Травят нас в расцвете лет. Ветер злой трепал страницы Древней сказки о кольце, И из длинной вереницы Дивных образов, в конце Возвращающихся к морю, Выбрал я тебя не зря: Ты ведом был древней волей - Дружбой вечной: та стезя Уготована лишь правым, Тем, кому земной удел В тягость, как и мне, и стало Расставанье насовсем Упованьем на блаженство, Что хранит туманный риф, Край, где пламенное детство Мира сказочно, как миф. Думал я: наверно, вечна Эта дружба, хоть она - С гномом... Дивно-просторечна С ним беседа ведена О Заморье, том, где дышат Симбельвейны сном надежд, Там, где может дух услышать Ход теней, паденье вежд… Выбор сделан, на корабль Ты взошёл, пылает даль, И за пенными валами Скрылся Путь… А нам – печаль О героях, что так быстро Покидают наш приют... Волн бурленье, ветра свисты Нам, как тэлери, поют О печали расставанья, И о грусти неземной, И о том, как в тьме молчанья Создан был наш мир земной.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, артуриана Медитируя на картину Россетти "Как сэр Галахад, сэр Борс и сэр Персиваль причащались из Святого Грааля, а сестра сэра Персиваля тем временем умерла", Рита вспомнила про один забавный эпизод из своей артурианы. Поиздевалась Рита над своим другом, который попросил её устроить ему фотосет. "О том, как сэр Дмитрий причастился Святого Грааля, а Рита Скитер тем временем умерла от смеха" Попутно обнаружила парочку интересных подборок. Тема поиска Святого Грааля в живописи: http://www.liveinternet.ru/users/nadynrom/post81093646/ Список фильмов о Святом Граале: http://www.kievrus.com.ua/s-words/108718-fylmi-pro-svyatoj-graal.html Статья из книги "Король Артур и Святой Грааль от А до Я" про творчество прерафаэлитов: http://iknigi.net/avtor-mark-oksbrau/63738-korol-artur-i-svyatoy-graal-ot-a-do-ya-mark-oksbrau/read/page-12.html "Что нужно знать о Святом Граале": http://avivas.ru/topic/chto_nujno_znat_o_svyatom_graale.html
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, готика Приснилось сегодня Рите что-то необычайное. А, вернее, весьма обычное, но довольно для неё приятное. Спасибо знакомому готу Ванечке, который при встрече обдал Риту таким холодным ушатом приветствия с высоты своего готического великолепия, что Рита мигом припомнила весь формализм того, что она называет своей готикой. В последнее время в жизни Риты происходит мало чего готического, разве что то, что она порой фоткается в чёрном плаще да гуляет по лучшей готической традиции в жару во всём чёрном... В общем, Рита во сне забрела в какой-то гигантский супермаркет, а в нём оказалась премилая рок-аптека, в которой помимо изящных одёжок на полках стояли книги вроде "Космогенезиса" Блаватской, "Критики чистого разума" Канта и второго тома "Диалогов" Платона. И продавец оказался на диво разговорчивым, даже пофоткал Риту, которая там разряжалась во всё подряд. И этот продавец что-то ещё втирал Рите о том, как, де, хорошо быть готом, и сколько внутренней культуры в тех, кто себя такими именует. Смотрит Рита сейчас один сериал, типа "Её звали Никита" - "Морская полиция: спецотдел", и упивается каждым жестом и другим личным проявлением героини по имени Эбби: она там типа готка, да такая милаха! Просто Рита специально отслеживает фильмы с персонажами-готами и пополняет потихоньку свой список. Таких фильмов не очень-то и много, а жаль. В общем, встреча с готом Ваней подпихнула Риту припомнить целые абзацы из "Школы гота" Джиллиан Вентерс, особенно про "готическую обособленность". Прекрасная книга, кстати, почитайте. Легко написана, писала готка с большим стажем (автору около сорока лет), замечательное пособие для тех, кто хочет рассмотреть субкультуру "изнутри": http://fanread.ru/book/9691727/
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, сказки о дружбе, окно в спальню, астрология, искусство вечно, светлые гении, артуриана Нашла Рита отдушину в соседе-Водолее, который тоже увлекается астрологией. Вчера прочла очередную лекцию про Дев, причём на колкость по поводу того, что Дева занимается этим по расписанию, Рита ответила, что Водолей делает это со всем, что движется. И понеслось... Рита под конец даже не затыкала ушей, просто слушала о его похождениях и приключениях, и думала, что правильно, наверное, сделала, что дала себе труд в своё время пересмотреть "Секс в большом городе". Вообще Рита удивилась даже, как она с соседом нашла общий язык: для неё Водолеи всегда были совсем уж непостижимыми созданиями - сплошная ломка стереотипов и духовный труд. Наверное, накладывала кальку Артура на всех остальных представителей этого знака. А ещё Рита пересмотрела этот клип. Вздохнула - как ей нравились когда-то "Дневники вампира"! Приезжай к нам в нашу Рашу, Йен! Лучше сразу в Орен, Рита сводила бы тебя на заброшенный завод и ещё в какие-нибудь подобные злачные места... Кстати, когда Рита каталась с другом на великах, то обнаружила один преинтересный тоннель, Рита даже хотела узнать, куда он ведёт, да в нём так воняло, что она не решилась на это.
Николай Шальнов: тэги: fashoin style, сказки о жизни, издержки профессии Эвелина Хромченко собирается провести в Москве лекцию о моде. Рита вспомнила эпизод из "Дьявол носит "Prada", тот самый, где Миранда собиралась поместить в сентябрьском номере не статью о жакетах, а фото, отснятые в Сидоне. "- Говорят, Миранда заменила статью о жакетах на фото, отснятые в Сидоне. Во что мне это встанет? - Примерно в триста тысяч. - Видимо, хреновые были жакеты" Вот приблизительно об этом подумала Рита, когда просмотрела расценки на обучение в институте Александра Васильева. И цены даже совпадают. Нет уж, о Великий и Изящный, мы уж как-нибудь сами... К этой мысли Рита вернулась, когда размышляла о влиянии ароматов на жизнь человека. На работе Рита занимается ароматерапией - бесчисленные комбинации туалетных вод, которыми пользуются жители, создают такой своеобразный шлейф, в который Рита заворачивается в нудном процессе расфасовки своего спама. Посетив больницу, Рита натолкнулась на одного паренька в очереди к регистратуре, который пользовался тем же ароматом, которым когда-то пользовалась и Рита - "Secret A. Banderas". В этом мире есть сравнительно немного запахов, которые способны растопить сердце Риты, этот как раз тот, что заставил её прибалдеть. "Ну же, не уходи.. Постой ещё" - думала Рита, а аромат между тем смешался с ещё какими-то духами - с перечной нотой, и Рита подумала про Парфюмера Зюскинда, который показал людям Рай. Этот "Бандерас" довольно дорогой, и Рита покупала его на разлив. Аромат сам нашёл Риту, она приметила его из двух с половиной десятков флаконов, подобной силой воздействия на неё обладала лишь семнадцатая проба "Шанель". Помнится, она пришла тогда домой в чудесный ветреный августовский денёк, ветер развевал шторы, как в той знаменитой сцене из "Великого Гэтсби", где главный герой посещает Тома Бьюкенена ("Окна были распахнуты и сверкали белизной на фоне зелени, как будто враставшей в дом. Легкий ветерок гулял по комнате, трепля занавеси на окнах, развевавшиеся, точно бледные флаги, — то вдувал их внутрь, то выдувал наружу, то вдруг вскидывал вверх, к потолку, похожему на свадебный пирог, облитый глазурью, а по винно-красному ковру рябью бежала тень, как по морской глади под бризом"). В колонках у Риты играла не то "Апассионата", не то какой-то из менуэтов Рамо, и Рита упивалась этим ароматом около часа, вспоминая строки Бодлера ("Гимн Красоте"): Будь ты дитя небес иль порожденье ада, Будь ты чудовище иль чистая мечта, В тебе безвестная, ужасная отрада! Ты отверзаешь нам к безбрежности врата. Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена? Не все ль равно: лишь ты, царица Красота, Освобождаешь мир от тягостного плена, Шлешь благовония и звуки и цвета! Матушка предложила Рите эту водичку приобрести, но Рита отказалась от неё в пользу папоротника, который родительница давно хотелось иметь в своей коллекции. В детстве, когда Рита гуляла с матушкой по базару, какой-то ребёнок закатил истерику по поводу игрушки, которую его родители ему не купили. Матушка тогда довольно похоже изобразила этот каприз, она обладает потрясающим комическим дарованием и всегда с достоверностью иллюстрирует все Ритины загоны. Рита это запомнила, и в следующий раз, когда мисс Прыткое Перо обнаружила на развале интересную книгу (кажется, это была "История колдовства" Монтегю Саммерса), и когда матушка поставила её перед выбором: купить ей - сапоги или Рите - книгу, Рита сказала, что лучше сапоги =)
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Перечитала Рита "Волшебника Замноморья" - замечательную книгу Урсулы Ле Гуин. В очередной раз поразилась способности человеческого существа создавать такие глубокомысленные и отточенные произведения, где что ни строчка - то бриллиант. Ле Гуин отличает некая соразмерность всех частей канвы повествования, её оптимизм даже несколько пугает, но то море вдохновения, которое она когда-то напитала в душе Риты своими ручьями, и из которого когда-то поднялись все её потенциальности, завлекает в очередной раз окунуться в его глубины. Все детали выписаны с отчётливостью и гармонично вписаны туда, куда нужно, без навязчивости, без пафоса... Могу ли я размышлять о том, что уже давно обрело ценность как творение Мастера фэнтези? Возникает ощущение, что между этим романом и её же "Порогом" есть какая-то связь, учитывая то, что понятие "Порог" обрело свою метафизическую ценность в "Волшебнике Земноморья". Рита когда-то взяла себе ролевое имя "Огион", а потом всю жизнь гадала: не случайно ли это? Огион учил Геда молчанию, тому бесценному, что не нарушает мировое Равновесие (центральное понятие мира писательницы), к понимаю этого он пришёл после многих злоключений и после Школы Волшебников, без которой он вполне мог обойтись, которая только изощрила его ум, но не лишила гордыни. Один эпизод этой книги всегда трогал Риту до слёз, и вчера она не смогла сдержать своей сентиментальности. "Трое суток провел Гед на безымянном островке. Проснувшись на первое утро, он почувствовал, как невыносимо болит каждая мышца; его сотрясал озноб и одолевала слабость. Он валялся, как жалкий обломок плавника, в хижине у очага весь первый день и всю последующую ночь. Утром он все еще ощущал боль в одеревеневших мускулах, однако чувствовал себя почти здоровым. Он натянул высохшую и хрустящую от морской соли одежду — стирать ее было не в чем, пресной воды здесь явно не хватало — и вышел из хижины под серое небо, на продуваемый всеми ветрами берег, чтобы понять, куда обманом завлекла его проклятая Тень. Это была скалистая отмель тысячи полторы шагов в ширину и чуть больше в длину, со всех сторон окруженная мелководьем и рифами. Здесь не росло ни единого деревца или куста, ни единой травинки, только склонялись под ветром морские водоросли. Продолжение тут: Старик со старухой жили здесь в полном одиночестве среди водной пустыни. Хижина их стояла в распадке меж дюн. Она была построена, точнее сложена, из плавника — принесенных морем кусков дерева и веток. Воду брали в маленьком примитивном колодце возле хижины; на вкус вода была солоноватой. Питались старики моллюсками и рыбой, свежей и вяленой, а также собранными у скал водорослями. В хижине имелся небольшой запас костяных иголок и рыболовных крючков, сухожилий для рыболовных снастей и топлива. Рваные шкуры оказались вовсе не козьими, как Гед решил вначале; они принадлежали пятнистым котикам. Как раз на таких островках котики и устраивают свои лежбища и выводят детенышей. Пожалуй, кроме котиков, в эти дикие края не заплывает никто. И старики боялись Геда вовсе не потому, что приняли его за духа, и не потому, что он был волшебником, но всего лишь потому, что он оказался обычным человеком. Они давно забыли, что в мире есть другие люди, кроме них двоих. Тупой ужас, завладевший старым мужчиной в первые же мгновенья, ни на минуту не отпускал его. Если ему казалось, что Гед подошел слишком близко и может до него дотронуться, он тут же пытался, прихрамывая, убежать и мрачно поглядывал из-под копны спутанных грязных седых волос. Старуха сначала, стоило Геду чуть шевельнуться, со стонами скрывалась под грудой рванья; однако, лежа в полузабытьи на полу у очага, он видел, как она подползала к нему поближе, всматривалась в его лицо странным, туповатым, каким-то ищущим взглядом, а через некоторое время даже принесла ему напиться. Когда же он приподнялся, чтобы принять у нее раковину, она в ужасе выронила ее и разлила всю воду. Тогда она заплакала, вытирая глаза прядями серо-седых волос. Сейчас старушка внимательно наблюдала, как он пытается из плавника и остатков своей лодки, выброшенных на берег, создать нечто, способное плавать по морю, работая грубым каменным веслом, позаимствованным у старика, и помогая себе заклятьями. Это была не починка старой лодки и не постройка новой — здесь не хватило бы дерева ни на то, ни на другое, — так что колдовство оказалось совершенно необходимым. И все же старуха наблюдала не столько за тем, что и как он делает, сколько за ним самим; боязливое выражение не сходило с ее лица. Впрочем, через некоторое время она все-таки потихоньку приблизилась — принесла подарок: горсть мидий, которые собрала на скалах. Гед тут же при ней съел их сырыми и мокрыми от морской воды. Он горячо поблагодарил ее, после чего старушка, казалось, набралась смелости, пошла в хижину и вернулась снова, неся в руках какой-то узелок из обрывка шкуры. Застенчиво заглядывая Геду в лицо, она развернула узелок и показала ему то, что там хранилось. Это было маленькое детское платьице, вышитое шелком и жемчугом, все в пятнах соли, пожелтевшее от времени. На крошечном лифе жемчужинами был вышит знакомый Геду знак: двойная стрела Богов-Близнецов Империи Каргад; над этим символом красовалась королевская корона. Старуха, морщинистая, грязная, в уродливой одежде из котиковых шкур, показала пальцем сначала на шелковое платьице, потом на себя и улыбнулась — нежной, бесхитростной улыбкой маленькой девочки. Из крохотного потайного кармашка на юбочке она достала и протянула Геду небольшой кусочек темного металла — то ли часть какого-то сломанного браслета, то ли половинку кольца. Гед смотрел на загадочный обломок, лежавший у нее на ладони, но она знаками показала, чтобы юноша взял его, и не отставала до тех пор, пока он не принял подарка; тогда она удовлетворенно кивнула, улыбнулась, словно удалась какая-то давняя ее затея, и снова бережно завернула платьице в грязную шкуру. Потом поплелась обратно в хижину, чтобы спрятать там свою единственную драгоценность. Гед столь же бережно спрятал половинку сломанного кольца, или браслета, в карман, ибо сердце его было полно сострадания. Теперь он догадывался, что эти двое — скорее всего дети одного из лордов Каргада, которых тиран-император, опасаясь проливать невинную кровь, сослал на этот необитаемый остров, не заботясь о том, выживут ли здесь дети или умрут вдали от родины и в полном одиночестве. Один из них был тогда, наверно, мальчиком лет восьми от роду, а другая — пухленькой малышкой, принцессой в шелковом платьице, расшитом жемчугом; Дети не погибли и с тех пор жили здесь совсем одни — сорок, пятьдесят, шестьдесят лет на скалистом острове в океане — принц и принцесса Страны Одиночества. Конечно же, он не знал, справедлива ли его догадка, и не узнал об этом до тех пор, пока, много лет спустя, поиски кольца Эррет-Акбе не привели его в Империю Каргад, в священные Гробницы Атуана. Его третья ночь на островке закончилась светлым и спокойным рассветом. Это был день зимнего солнцестояния, самый короткий день в году. Маленькая лодочка, созданная из обломков умелыми руками и волшебством, была готова. Гед попытался сказать старикам, что может отвезти их на любой из ближайших островов — на Гонт, на Спиви или на Ториклы; даже готов был оставить их где-нибудь на пустынном берегу Карего-Ат, если бы они того пожелали, хоть море у берегов Каргада всегда было опасным для жителей Архипелага. Но они ни за что не хотели покидать свой пустынный бесплодный островок. Старушка, похоже, просто не понимала, что Гед хотел выразить с помощью жестов и тихого голоса; старик все понял — и решительно отказался: его воспоминания об иных странах и людях были связаны лишь с кровавыми кошмарами, жуткими криками и воинами-гигантами. Гед прочитал все это по его лицу, когда старик несколько раз отрицательно покачал головой в ответ на все предложения юноши. Итак, утром третьего дня Гед наполнил бурдюк из котиковой шкуры пресной водой и, поскольку не мог иначе отблагодарить стариков за кров и пищу, особенно старую женщину, которой ему очень хотелось что-нибудь подарить в ответ, сделал для них то, что мог: наложил заклятье на солоноватый ненадежный родничок. И вода струей забила из этого источника, поднявшись сквозь камни и песок, и была она вкусна и прозрачна, словно в горном ручье. Маленький колодец стариков стал неиссякаемым. Именно поэтому крошечный островок этот — всего-то песчаные дюны и острые скалы — нанесен теперь на все карты и даже получил название; моряки называют его Островом Родниковой Воды. Но нет больше и следа жалкой хижины, а зимние шторма за многие годы уничтожили все, что оставалось на острове от тех двоих, что провели там жизнь и умерли в одиночестве. Старики спрятались в хижине и больше не выходили — словно боялись увидеть, как Гед уплывает на своей лодке в безбрежные воды. Природный ветер с севера наполнил волшебный парус, и суденышко быстро помчалось по морю к югу".
Николай Шальнов: тэги: графомания Пока Рита писала "Леголаса", у неё было просто дикое желание настрочить что-нибудь по "Волшебнику Земноморья", и, хотя Рита никогда на нём не "специализировалась", один образ всё-таки вызвал у неё волнение. Мастер Ономатет Словами можно с бездн морских поднять Материки и острова – когда-то Так сотворён был Хавнор и Оссикл, Так был небесный свод воздвигнут. Энлад И Гонт и Рок, и Пендор с Атуаном Своих богов из Слова возродили, До этого они дремали в темноте И ждали часа своего… В пучине Сокрыто было семя всех начал, Его взрастил Сегой, что имена Всего, что было, есть и что грядёт, Того, что прежде не существовало И никогда наречено не будет, Знал. Даже Тьма, которая над Бездной Без звёзд носилась, имени не зная, Ему подчинена была… И там, Где смерть облюбовала храм для жатвы, Конца которой не видать во мгле Веков, которые ещё не наступили, Где существа, не знавшие свет дня, Который жизнь даёт всему живому, Свивают кольца, точат основанье Загробной тверди, коей не сточить Им никогда за все существованье. Лишь Тишина предвествует тому, Что было Всем изречено в бескрайней Пустыне необузданного мира, Блистающими волнами морей Под бездной опрокинутого неба, Средь гадов, молний, ветра и штормов… До Слова Тишина была и после Бессчётных вечностей пребудет Тишина. Вселенная величественным Словом Одним-единственным, что вечно говорит Само с собой в сияющих чертогах Источника, питающего жизнь, Всё породила. Нет конца кругам, И спискам, и столбцам, и предложеньям, Что я веду в тиши и вам вручаю. Ищите и найдёте вы за жизнь Немало слов, которые не знали До вас ни мудрецы, ни архимаги, Тех, что, быть может, сам Сегой не знал. Всё то, что нам исчислить невозможно За сотню или двести тысяч жизней Пусть обретёт в одной судьбе и смысл, И рока вышнего предначертанье. Я каплю Внутреннего Моря вам На изученье выдал. Вам же море Придётся изучить, и, может быть, Под старость вы расслышите в волне Невидимой, что вечно в перегибах Обычной раковины голос подаёт, И эхо вечности, и то, что называют Молчаньем Мирового Равновесья.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, эстетические категории Рита в картинах прерафаэлитов постоянно находит образы кого-нибудь из знакомых или просто разных людей. На этот раз Рита вообразила, что "Медея" Сандиса чем-то смахивает на певицу Славу. Может, когда она станет старше, сходство проявится больше?..
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, эстетические категории Параллельно с этим Рита вспомнила про ещё один научный интерес: кто изображён на картине Крамского "Неизвестная"? Висит у Риты эта картина в коридоре, одна знакомая сказала даже, что "нельзя такие надменные лица у себя дома держать" (чем-то смахивает на рецензию другой знакомой по поводу выхода на экраны "Мастера и Маргариты": "Голая ***да летает на швабре... Залетела, всё синькой перебрызгала, зеркала побила... Мы в таких материально стеснённых обстоятельствах живём - зачем такое показывать? Шизофренический фильм!"). А мне нравится... Бывает такое в жизни, когда встретишь кого-то и долго вспоминаешь, хорошим словом, а не так, как Рита - Ту-Кого-Нельзя-Называть. Вот, например, вспоминает Рита иногда, как ехала она в газельке и диву дивилась: напротив сидела девушка - ну вылитая Полумна Лавгуд, и всю дорогу мы с ней друг другу улыбались, Рита даже свою остановку проехала. Так и Крамской, наверное, с любовью вспоминал черты лица своей неизвестной музы. Интересно, сложно ли было Данте Россетти вспомнить то, как выглядела его умершая возлюбленная, когда он писал в её память "Благословенную Беатриче"?.. Изображено-то очень похоже! Кто изображён на картине И. Крамского "Неизвестная"? Одно из самых необычных произведений Крамского «Неизвестная» (1883), до сих пор волнует критиков и зрителей своей загадочностью. Кто изображен на портрете? Неизвестно, даже сам художник ни в дневниках, ни в письмах ни разу не обмолвился о картине ни словом, ни намеком. На картину холил смотреть чуть ли не весь Петербург, о ней писали восторженные современники («лама в коляске, в час прогулки по Невскому, от трех до пяти часов пополудни, в бархатном платье с мехом, с величавой смуглой красотой полуцыганского типа...»), но никто так и не разлагал ее тайну. Неясность сюжета «Неизвестной» (1883) повела к взаимоисключающим толкованиям картины. Быть может, ни в одной его картине человек не присутствует на холсте с такой дразнящей несомненностью и в то же время не остается столь внутренне загадочен и закрыт для зрителя. «Неизвестная» как бы воплощает реальность присутствия идеала в жизни и одновременно его недостижимость. Возникало множество гипотез о том, кем же была дама, послужившая моделью художнику. Достаточно популярна версия о собирательности образа и использовании черт различных женщин. Есть и достаточно сенсационное предположение о том, что «Неизвестная» — это портрет Екатерины Долгорукой, светлейшей княгини Юрьевской… В 1878 году император Александр II стал отцом, у него родилась дочь. Но… дочь ему родила не законная императрица, а его любимая женщина, его последняя и самая пламенная любовь — Екатерина Долгорукая. И император попросил И.Крамского написать ее портрет. Художник подготовился к его написанию, но все это хранили в глубокой тайне. Екатерину Михайловну и ее детей не признали родственники императора и это очень ее оскорбляло. Поэтому при позировании Крамскому, она выразила желание выглядеть на портрете гордой и независимой, и указала место, мимо которого должна проезжать в коляске на картине. Это Аничков дворец, где жил наследник императора с семьей. Крамской долго работал над портретом, много раз переделывал его. Прошло два года и… был убит заказчик портрета, император Александр II. Смысл работы был утерян. Долгорукую с детьми выслали за границу. Портрет печально стоял в мастерской и только через три года после смерти императора, в 1883 году, художник выставил картину на передвижной выставке, назвав ее «Неизвестная»… Она это или нет, не знаю, но так вот раскопали, сопоставляя и исследуя, современные искусствоведы. Вот оригинал, сравнивайте и решайте: похожа или нет Екатерина Долгорукая на «Неизвестную»
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм Рите лень самовыражаться, учитывая то, что ни красоты, ни изящества в самовыражении она не достигает, остаётся один нарциссизм. Поэтому она просто пересмотрела свои архивы и выбрала две последние фотки. "Ещё одна "Неизвестная", - усмехнулась Рита. Ну что же, пусть будет тут как иллюстрация к саге о деяниях. "Красное и чёрное".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мыслевыброс, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, мои милые старушки, искусство вечно Ещё один продукт флористики от Риты Скитер: На этот Рита едва не задохнулась от ароматов, проходя мимо этого поля с цветами. Так и хотелось брыкнуться на траву и лежать там, глядя в бездонное небо... В частности, вспомнила Рита весну по выходу из сумасшедшего дома для непослушных дев викторианской эпохи, этот период хорошо характеризует песенка Дениса Майданова: типа, как бы судьба не трепала, а мы всё ещё верим и любим, хотя, казалось, в душе уже всё давным-давно остыло, и на её обломках вырастает густая трава... В такие минуты Рита грешным делом вспоминает добрым словом своих старушек-лебёдушек, который ей почему-то иногда до безумия жалко. Как жаль ей, например, друга своего приятеля, с которым Рита знакома постольку-поскольку, но, изучив однажды его натальную карту и побеседовав с ним в скайпе, Рита испытала странное чувство... Так однажды её знакомый, который приносит порой другим счастье, проникся к Рите состраданием и сказал по поводу её наталки, что "такой сложной астрологической ситуации я ещё не встречал". Странно, но когда Рита перебирает в уме профессии, которые она хотела бы освоить, ей нравятся многие, но идея стать режиссёром, которая была так желанна для Риты в детстве, теперь приводит её в содрогание. Неизвестно почему. Помимо всего прочего Рита обнаружила ещё один вариант анализа "Падали" Бодлера. А Рита любит коллекционировать подобные вещи. «Падаль», анализ стихотворения Бодлера: "Стихотворение "Падаль" Шарля Бодлера входит в один из самых "мятежных" его сборников "Цветы зла". Если рассматривать "Цветы зла", опираясь на биографию самого поэта, то важно отметить, что он не считает нужным отделять чистые чувства от тех, которые развиваются на фоне социальной и политической жизни его современников. Вообще, в "Цветах зла" чувствуется стремление автора расширить сферу традиционной поэзии, воспевающей красоту, природу, любовь и прочие вечные ценности. Ведь у Бодлера заметное место отведено безобразному, отвратительному. Знаменитое стихотворение "Падаль", вошедшее в сборник и вызвавшее неоднозначную оценку у современников, стало настоящим манифестом подобных устремлений. Конечно, это стихотворение эпатировало и, прежде всего, благонамеренную публику, привыкшую к услаждающей ухо поэзии. Бодлер же воспевает не бессмертную красоту души, а тленную красоту разлагающегося тела, причем лошади: "лошадь дохлая", "брюхом вверх лежала", "зловонный выделяя гной". Отсюда и название - "Падаль". В русской литературе это стихотворение обрело популярность уже в начале ХХ века. Самыми активными переводчиками стали поэты-символисты. Каноническими же стали переводы Льва Кобылинского (пишущего под псевдонимом Эллис). Эллис стал по сути проповедником Бодлера, а его стихотворение "Падаль" считал квинтэссенцией творчества французского поэта. Чем же был вызван такой интерес со стороны русских декадентов? Почему именно это стихотворение чаще всего цитировалось и имело больше всего подражаний? Попробуем разобраться. Из всех известных переводов "Падали" логичней остановиться на переводе Вильгельма Левика, так как его вариант представляет из себя самый воспринимаемый для русского уха вариант стихотворного размера - чередование шестистопного и четырехстопного ямба и перекрестную рифму. По жанру это посвящение возлюбленной поэта Жанне Дюваль. Лирический герой, обращаясь к героине, предлагает вспомнить когда-то увиденный ими полуразложившийся труп лошади. Зачем, спросите вы. Оказывается, вид этого отвратительного зрелища вызывает у героя мысли о единении с природой, о том, что "все в землю ляжем, все прахом будет". Кстати, он и возлюбленной напоминает, что она тоже умрет, а значит, "сгниет до костей", и ее черви "начнут пожирать во тьме сырой". А все это затем, "чтоб слитое в одном великая Природа разъединенным приняла". Таким образом Бодлер говорил о бренности окружающего нас, в том числе и о женской красоте. Но самое интересное, что для Бодлера переход в первоначальное состояние сопоставим с творчеством, когда все еще только начинается и представляет из себя хаос ("то зыбкий хаос был, лишенный форм и линий"). Но стоит художнику (Творцу? ) взяться за стило, и перед нами возникнет, "как первый очерк, как пятно", набросок новой жизни, "где взор художника провидит стан богини, готовый лечь на полотно". Однако заканчивается стихотворение неожиданным гимном бессмертию истинной красоты: "тленной красоты - навеки сберегу я и форму, и бессмертный строй". Поэт уверен, что только высокая поэзия сможет сохранить вечную красоту силой поэтического слова. То, что у Бодлера получилось раздвинуть границы поэтического изображения, внеся гармонию даже в образ гниющего трупа, не могло не вызвать восторг у русских декадентов. "Падаль" породила бесчисленные подражания, вызвала к жизни новое литературное веяние, суть которого можно обозначить строчкой из песни А. Вертинского "Полукровка": "Я могу из падали создавать поэмы". И даже спустя десятки лет, в конце 80-х годов ХХ века, лидер рок-группы "Алиса" Константин Кинчев в своем первом альбоме Энергия" в песне с одноименным названием использовал стихотворение Бодлера "Падаль" в качестве своеобразного фона. Будут ли читать "Падаль" в XXI веке? Время покажет".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Обнаружила Рита интересную статью и стихотворение про Вирджинию - жену и музу Эдгара По, которая вдохновляла его на многие потрясающие рассказы, в том числе и на его знаменитую "Лигейю". "И в этом - воля, не ведающая смерти. Кто постигнет тайны воли во всей мощи ее? Ибо Бог - ничто как воля величайшая, проникающая все сущее самой природой своего предназначения. Ни ангелам, ни смерти не предает себя всецело человек, кроме как через бессилие слабой воли своей". Мрачный момент, когда По, чтобы хоть как-то согреть Вирджинию, укладывал ей на грудь большую кошку, запомнился Рите надолго. "Здравость рассудка По была странным образом зависима от жизни Вирджинии, которая воплощала собой единственно возможный компромисс с реальностью. Она была его музой. Элеонора, Береника, Морелла, Лигейя и многие героини его произведений - это все она, прекрасная, желанная, юная и обреченная... Самая мысль о том, что он может ее потерять, приводила его в состояние, граничащее с умопомешательством. Он не мог думать об этом без ужаса и содрогания. Теперь же, когда он явственно увидел кровавое знамение опасности, мир пошатнулся, и небеса, казалось, готовы были обрушиться на землю. Из письма Эдгара По к одному из друзей (1848 год): "Шесть лет назад моя жена, которую я любил так, как не любил ни один смертный, повредила внутренний кровеносный сосуд, когда пела. Состояние ее сочли безнадежным. Уже навеки простившись с нею, я пережил все муки, которые несла мне ее кончина. Однако ей сделалось лучше, и ко мне вернулась надежда. Через год у нее снова лопнул сосуд. Все повторилось для меня сначала. Потом снова, снова, снова и снова - через разные промежутки времени. И всякий раз, когда к ней подступала смерть, меня терзали все те же муки. С каждым новым обострением болезни я любил жену все нежнее и все отчаяннее держался за ее жизнь. Но, будучи от природы человеком чувствительным и необычайно нервным, я временами впадал в безумие, сменявшееся долгими периодами ужасного просветления. В этих состояниях совершенной бессознательности я пил - один Господь знает, сколько и как часто. Разумеется, мои враги приписывали безумие злоупотреблению вином, но отнюдь не наоборот. И, право, я уже оставил всякую надежду на исцеление, когда обрел его в смерти моей жены. Кончину ее я смог встретить, как подобает мужчине. Ужасных и бесконечных колебаний между надеждой и отчаянием - вот чего я не в силах был выдержать, полностью не утратив рассудка. С гибелью того, что было моей жизнью, я возродился к новому, но - боже милостивый! - какому же печальному бытию". После смерти Вирджинии выяснилось, что в семье нет ее портрета. Одна из находившихся в доме женщин сделала поспешный акварельный набросок, запечатлевший безжизненное лицо. Впоследствии с него сделали отретушированную копию, на которой Вирджиния изображена уже с открытыми глазами. Именно этот посмертный портрет в бесчисленных репродукциях увековечил для современников и потомков образ Вирджинии. Во всем ее облике есть что-то трагическое и жуткое, как нельзя более соответствующее легендам, окружавшим имя По. Вирджиния была похоронена в красивом платье из тонкого белого полотна. По шел за гробом в пальто, которое еще недавно согревало Вирджинию. Останки Вирджинии отнесли на фордхемское кладбище и поместили в фамильный склеп соседей По, Валентайнов. Эдгар возвратился домой оцепеневшим от горя и пробыл в таком состоянии несколько недель. Он лишился сна; ночная тьма и одиночество доводили его до безумия. Миссис Клемм, мать Вирджинии, часами сидела у его постели, положив руку ему на лоб, но, когда, думая, что он уже уснул, поднималась, чтобы уйти, слышала его шепот: "Нет, нет, побудь еще!"..." А. К. Носов Тени (поэма, посвящённая Э. А. По) Я не мерил пространств и не числил времён И планета моя в небесах потускнела И созвездия стёрлись, я не помню имён - Береника, Лигейя или Морелла? Только ветер бродящий средь пыльных портьер Затерявшийся в складках цветной драпировки Мне напомнит опять о жене и сестре Смутный образ её напомнит мне робко Снова имя твоё эхом отозвалось Вижу облик я твой как будто воочью Шелковистый поток блестящих волос Что черней воронова крыла полуночи И исполнены неги газельи глаза Лоб высокий белее слоновой кости Лучезарна улыбка, гибок стан как лоза И легка и упруга гордая поступь Продолжение тут: Слышу шелест неслышный шелковой одежды Робкий шепот и шорох шагов по ступеням Приглушённую музыку в голосе нежном Ты пройдёшь, словно тень ещё одной тени Чувствую, как лица касается воздух Лёгких пальцев прозрачных прикосновенье Слышу, как в небесах падают звёзды - Береника, Морелла или Лигейя По земле расстелился тусклый туман Тёплый призрачный свет стал над тёмными водами Снова воспоминанья сводят с ума Бродят тенью по замку под мрачными сводами Мы порхаем по жизни, не мысля о тенях Тех, что наперерез могут лечь на пути О безмолвном полёте часов и мгновений Что на крыльях ночи могут день прочертить Помню год тот, когда тихо ты угасала Как осенней порой багровый закат Словно отблеск его румянцем алым Лёг на щёки твои, горели глаза Лихорадочным блеском и впали виски Волосы разметались, потрескались губы Рвала сердце улыбка твоя на куски И почти стёрлось имя твоё в Книге Судеб Две звезды небосклон прочертили крест-накрест И исчезли неслышно в небесах навсегда Врачи были бессильны, бесполезны лекарства Ты уйдёшь всё равно, понял я и тогда Проклял горечь всех дней, часов и мгновений Протянувшихся дольше всех страшных проклятий Удлиняясь как дня уходящего тени Как твоя жизнь устало клонилась к закату И казалось, что всё теперь бесполезно Твоя жизнь завершает предначертанный круг Только ты, не сдаваясь, боролась с болезнью Со всей страстию к жизни, презрев свой недуг Но однажды в октябрьский сумрак осенний В час, когда в небесах утихли ветра Призвала ты меня к изголовью постели Чтоб чуть слышно сказать: "Настала пора, Истончившейся нитью рвётся времени пряжа Настал день средь всех дней и пробил час В поле жизни нельзя счастья дни собрать дважды Скоро дух отойдёт и погаснет свеча Ты и сам не заметишь, как как-будто случайно Дрогнет воздух неслышно и задует свечу И теперь твои дни будут днями печали Той печали, что длится больше всех чувств Как в лесу кипарис долговечней всех древ Ибо радости дни прошли безвозвратно В бездне звёздных небес без остатка сгорев И на тропы земные не вернуться обратно Не прочесть иероглифы звёздных страниц Ещё раз, не войти в Реку Времени дважды Не коснуться миров запредельных границ Только верь, что вернусь к тебе я однажды Облетевшей листвой, лёгкой тенью иль светом Ожидание встречи есть в каждом прощаньи Я вернусь к тебе снова, дождём или ветром Как - не знаю ещё, но вернусь - обещаю!" На подушки откинулась, ты всё сказав Капли пота весь лоб покрыли твой бледный Полные глубиной бездонной глаза Показались двойной звездою мне Леды Предо мной всё качнулось и стало кружиться Я как будто ступил на пропасти край Чередой замелькали тени, образы, лица Помню я, словно это всё было вчера И пройти могут годы, но память об этом Последнем мгновеньи не уйдёт никогда Ты исчезла как тень, когда нет больше света В небесах как свеча погасла звезда И смеялся я долгим и горестным смехом С холодящей бесстрастностью ясно поняв - Ты ушла, как уходят отголосками эха Голоса, имена, ты ушла от меня А потом успокоился, стал мрачнее и тише Только лишь иногда в залах замка возникнув Скользят мимо меня словно тени неслышно Вновь Лигейя, Морелла и Береника И в ответ именам из серых руин Моей памяти рой вихрем воспоминаний Вновь взвивается в воздух чередою картин Воскрешёнными к жизни стёртыми именами Снова образ мне твой душу тревожит Шевелит ветер мягко бархат портьер Пусть вернуться назад, увы, невозможно Верю я - ты со мной в образах череде Ты со мною незримо где-то рядом - я верю Каждый день мой и час, и в каждом мгновеньи Ты пришла, обманув пространство и время - Береника, Морелла или Лигейя... Что осталось же мне - только образ её Что рисует во тьме луч света несмело Я не мерил пространств и не числил времён И планета моя в небесах потускнела...
Николай Шальнов: тэги: графомания, готика Рита бы дописала к этому стихотворению в посте выше, которое, в принципе, хорошее, правда, без ритма, за чем Рита старается следить, вот это: Лигейя Помню я: глубиной необъятных познаний, Глаз лазурных, что небо вместило вполне, И печали святой, что томлением странным Погрузила ты дух мой с твоим наравне В сон, что прежде лишь сковывал вежды, Лишь заря разгоняла богов темноты, В тот, который над ложем носился в одежде Ночи траурной... И холодели персты От бессонницы, той, что томила в неволе Дикий ужас фантазий, вплетённых в полог, И мешались в уме с сумасшествием горе, И чертил Червь Победный для траурных дрог Путь короткий... И кратче пути не бывает - Ни пути, ни моленья... Лишь два близнеца Леды блекнут на западе, ход уступая Леденящему солнцу, предвестью конца.
Николай Шальнов: тэги: графомания, сказки о любви, сказки о дружбе Пришло на днях Рите в голову странная идея: способна ли она описать чувства? Это для Риты было сделать куда сложнее, чем всё остальное: Рите люди предстают схемами, анкетами, и ей трудно выражать свои чувства - часто она сама в них не может должным образом разобраться. За этим делом она прибегла к психологической штуковине: решила набросать пару абзацев на любой редкий пейринг, который придёт ей в голову. И, кажется, увлеклась. Выбор пал на странные отношения, полные недопонимания и недоговорок в "Синдроме Демиана" - манги, в котором герои пытаются возродить былую дружбу и понимают, что всё со временем изменяется, в том числе и люди, и любовь Найджела к Миранде Пристли, причём не всегда взаимная... Рита долго не стала расписывать, ей просто было интересно, сумеет ли она когда-нибудь поставить себя на место другого, ведь, как правило, завидует она из-за того, что не может этого сделать. Адзума/Дзё Дорогой Адзума! Видимо, те клятвы, которые мы приносим на могилах предков, самые крепкие для нашей души, но такие слабые для нашей постоянно меняющейся личности. «Как глубоко небо, в сердце сколько струн!» - хочется сказать мне, глядя на закат, туда, где в небе пламенеют две яркие звезды и где вот-вот взойдёт Большая Медведица. Знаешь, будущее уже не пугает меня, поскольку лучше дни моей молодости были озарены у меня воспоминаниями о тебе… Как у Бодлера весь позор повседневных городских пейзажей озарён воспоминаниями об иных, сказочных странах. Знаешь, до той поры, пока я не встретил тебя, у меня не было представления о том, что в жизни могут быть фантазии такого странного блеска и эмоции такой поразительной теплоты… Когда я увидел тебя впервые, мне показалось, что я встретил себя таким, каким бы я хотел себя видеть. Продолжение тут: Это было прекрасное юношеское чувство, это был тихий, лёгкий предрассветный час. Тогда мне захотелось обнять тебя, сказать, что ты – то самое странное, удивительное существо с индивидуальностью, то самое, что нужно мне… Я не раз писал об этом на страницах своего дневника и в письмах, которые пытался отправить тебе, но так не отправил. Жизнь идёт, я взрослею, и для меня открываются новые тайны, а, вернее, жизнь ставит передо мной новые загадки. Откуда ты пришёл, был ли ты значим для меня в моих прошлых жизнях?.. Знаешь, я часто следил за твоей виртуальной жизнью и немного стеснялся, вспоминая про тебя. Я пишу это письмо, которое, возможно, никогда и не дойдёт до тебя, с тем чувством приятного возбуждения, которое потом заставляет меня краснеть и прятать подальше дневник. Я красный, пусть не внешне, на моих щеках нет румянца юности, но душа моя против воли приобретает ту часть тебя, которую я знал, тот отсвет юношеской влюблённости, которую она, возможно, давно уже похоронила. Мне хотелось бы вновь видеть твои глаза тогда, когда ты впервые познакомился со мной… Мне тогда очень захотелось тебя поцеловать… Знаешь, в ту первую ночь нашего знакомства я лежал и думал о тебе. Мне казалось странным и необычным то, что мы с тобой встретились. Эта встреча была не случайна для нас обоих. Почему именно ты? Почему нас свела эта жизнь, моя, полная книг и меланхолии, музыки и спорта, и многих неоправдавшихся надежд, и твоя – непостижимая для меня, такая загадочная, такая новая… Ты – цвет пьянящей юности, и в то же время ты достаточно созрел для того, чтобы отвечать мне так, что я всякий раз вспоминаю твои слова и твой взгляд, сопровождающий эти речи. В нём томится какая-то странная глубина и есть что-то, что хочется оберечь и защитить от всей грязи жизни. Что я щё могу сказать тебе, Адзума?.. Я порочен, импульсивен, я часто жертвую за идею в себе или для себя, я часто ухожу в себя, я необуздан, я – далеко не совершенство… Я большой приспособленец и я недостоин тебя, как, впрочем, и многих других. Я часто становлюсь безответственным и меня оправдывает лишь страстное стремление моей души к новому опыту. Я часто предаюсь чувствам, и, быть может, я никогда уже не увижу тебя, разве что только в своих мечтах, в этих сумрачных грёзах, которые губят меня, обращая мой жизненный путь в слепую погоню за одним из таких мечтаний – подобная смешная странность часто владеет нами, людьми, это, как говорил Ницше, слишком человеческое. О, если бы ты был пустой мечтой! Тогда бы я смог любить тебя без вреда для тебя. Но впереди у меня лишь безотчётный страх. В час заката на сердце часто находит печаль. Адзума! Если бы ты знал, как ничтожно жалка воля, которая силится справиться с этой печалью! Для меня ты – сама жизнь без тех условностей, которые сковывают мечты, не давая им расправить крылья, точно бабочке… Я много путешествую, и без этих странствий моя жизнь превратилась бы в сплошное прозябание. У меня в суете будней остаётся слабая надежда на то, что в разлуках я, наконец, сознаюсь себе честно: я помнил только о тебе. Быть может, это письмо никто никогда не увидит, и эта часть моей личности никогда не получит того, чего она так страстно желала в уединении – возможности увидеться с тобой, но, быть может, для того и существует жизнь, чтобы раскрыть в нас вечное начало, и мой путь – это путь странной и таинственной души, и прочерчен он Всевышним только для одного меня. Прости меня за мою слабость, хотя я и не уповаю на твоё милосердие. Я часто думаю о смерти. Мне хотелось бы умереть, причём так, чтобы бездна развернулась передо мной наподобие ночи, и я бы уже не чувствовал этот мир, не вспоминал бы ничего, как бы эгоистично это не звучало… Я знаю своё будущее: оно столь же однообразно, каким было до твоего появления в моей жизни. Прости меня, поскольку мои пустые и глупые мысли не стоят твоего существования… Мне кажется, что одно только твоё существование наполняет мою жизнь смыслом, и, знаешь, без тебя цвет моей души захирел бы в безвременье… Когда я видел твои глаза тогда, когда ты смотрел на меня… Мне показалось, что я нашёл ответы на некоторые свои вопросы. Знаешь ли ты меня?.. Пытался ли узнать? Хотя, скажу тебе честно, во мне нет ничего интересного. Я пуст, во мне куча всего ненужного: отрывком из книг, картины, странные сентенции… Во мне так мало настоящего опыта, благодаря которому я бы мог по-настоящему притянуть тебя… Я – самодовольный слюнтяй и слишком надоедлив. Ты никогда бы не стал дружить со мной, да и я бы не осмелился бы первым предложить тебе возобновить нашу дружбу. Видишь?.. Все мы – сущие флюгера, поскольку, если бы ты всё-таки решился на это, самомнения во мне невозможно было бы укротить. И всё же, что бы произошло, случись бы это на самом деле?.. Мы бы, наверное, шли бы рядом и говорили о том, о чём и не мечтали никогда поговорить. Найджел/Миранда Я никогда не понимал её… Точнее, мне прекрасно было известно обо всём, что касалось её личности, легендарной и в какой-то степени полной неожиданностей. Я знал её такую, какой её описывала жёлтая пресса, и более серьёзные издания, и солидные монографии исследователей современных примадонн шоу-бизнеса – её образ исхитрились обрисовать и там… Что и говорить, Миранда была уникальным существом, и порой мне казалось, что весь мир делится на тех, кто бесконечно восхищается ей, и тех, кто никогда о ней не слышал – какой-нибудь дикий зулус из Новой Гвинеи. И мне всегда казалось странным, когда её обвиняли в деспотичности, в неуживчивости и в отсутствии человечности. Для меня стремление к совершенству всегда сочеталась с умением работать над собой, и перфекционизм, который всегда был наличным кредо Миранды, для меня был чем-то естественным и неотъемлемым, как внутренняя красота моего идеала женщины была неотделима от внешней. Миранда воплотила её… И, хотя этот мой идеал далеко не всегда находил своё выражение в жизни, я лелеял его где-то очень глубоко, на дне того орешка, каким был «Подиум» в моей душе – оригинальным, своеобычным, исполненным неземного блеска – светоч, который когда-то стал для меня основой жизни и фундаментом существования. И когда я впервые увидел Миранду, мне показалось, что весь мир стал для меня лишь неудачной подсветкой, искусственной рампой для той, кто воплотила в жизнь все мои идеалы. Продолжение тут: До неё на роль руководителя пробовались относительно талантливые, но совершенные лишённые внутреннего стрежня женщины. И никто, подобно всем ассистенткам Миранды, не продержался на этой должности больше года. Журнал переживал взлёты и падения, и мне казалось тогда, что никогда уже я не встречу настоящего человека, способного глубоко понимать мир моды, мир, который двигал остальным миром, подобно космическому уму Платона – исполненный блеска и самодостаточности. От Миранды всегда исходила удовлетворённость, которая всем была так нужна. Неудивительно, что за ней закрепилась репутация хранителя традиций и знающего своё дело мастера. Иногда я думал: а способна ли женщина когда-нибудь возглавить «Подиум»? И я понял, что способна, и не только возглавить, но и поселить в сердцах его обожателей бессмертную искру, которая со временем пылает всё ярче – кострами преклонения, вслед за звёздами, которых она поместила на небосклон и заставила сиять неугасимо. Когда-то я был одинок. Одинок среди всей той бесконечной красоты, что меня окружала. И для меня то, что я делал, было лишь прямой обязанностью, не больше: ведь привыкаешь ко всему, даже к тем блестящим перспективам, что когда-то рисовались тебе лишь в мечтах, а со временем становились обычной рутиной. Я всегда посмеивался над новыми статистками: им казалось, что «Подиум» - это что-то такое, что сродни раю, где Миранда восседает подобно архангелу Гавриилу или даже самому Отцу Небесному, даруя свои лучи всему живому где-то на грешной земле. Потом я понял, что и красота бывает облечена в сковывающие её оболочки, ибо с начала времён для содержания требовалась форма. Но в Миранде было и то, что не нуждалось в форме, и это нечто привлекло меня, когда я тихо постучался в кабинет, где, по словам одного из сотрудников, меня ожидала наш новый главный редактор. - Я слышала, что вы – начальник отдела по фотообработке? – суховато спросила меня стильно одетая, средних лет женщина, которая сначала показалась мне несколько жёстковатой для такого великолепного футляра. - Да, уже три года, - ответил я сдержанно. - И вы считаете, что ваше место не требует кого-то более перспективного? Меня покоробило такое отношение, ведь я довольно давно работал в «Подиуме», знал все входы и выходы из него, всех дизайнеров и моделей и числился, в общем-то, на хорошем счету между сотрудниками. Поэтому я довольно прохладно ответил: - Нет. Я думаю, что я и сам прекрасно справляюсь с тем, что на меня возложено. - Прекрасно. Я рада приветствовать вас. Меня зовут Миранда Пристли. И, чтобы я окончательно укрепилась в своём мнении о вас, которое мне сформировали ваши коллеги, я прошу вас поработать над тремя последними страницами сентябрьского номера. Я думаю, вы с этим замечательно справитесь. Это всё. Меня глубоко поразил её холодноватый тон, с которым она произнесла «Это всё». У меня сложилось такое ощущение, будто я разговариваю с ледяной глыбой, а то, как она на меня посмотрела, и вовсе вызвало у меня странные ассоциации, о который лучше не говорить тут. Однако я взялся за дело, несмотря на то, что для меня это было чем-то совершенно новым и неизведанным. Спустя три дня страницы были приготовлены, и макеты из них были вставлены в Книгу. К вечеру того же дня Миранда вызвала меня на очередной допрос. - Я довольна тем, как вы справились с заданием, - сказала она холодно. – Однако я никак не могу понять, что заставляет вас находиться на этом посту, который мог бы занять кто-нибудь другой, более амбициозный и полный надежд, в то время как вы могли бы стать чем-то большим… Кем-то большим. Я покраснел. Для меня больной темой был вопрос моего карьерного продвижения, поскольку мне нравилась моя работа, и мне не хотелось, чтобы за неё брался кто-то без опыта и без стремления всё довести до идеала. Однако меня глубоко поразил её взгляд, полный нежного сочувствия и понимания, и я подумал тогда, что первое впечатление обманчиво… Во взгляде этой холодной женщины было что-то такое, что заставило меня задуматься. Только спустя минуту молчания, во время которого она преспокойно попивала свой кофе, я ответил: - Я люблю свою работу. - Прекрасно. Я думаю совершенно так же, как и вы. Желаю вам успехов в дальнейшем сотрудничестве с … - Она назвала имя, от которого меня бросило в дрожь. Это был мой давний конкурент, которого, к моему большому облегчению, прежняя редактор «Подиума» перевела в другой отдел, и мне меньше всего хотелось видеть его снова. Но возразить я не посмел: огонь, который зажёг во мне надежду на понимание, вдруг улетучился, и его снова сменил колкий взгляд снежной королевы.
Николай Шальнов: тэги: графомания, авторитетные фигуры, светлые гении, мыслевыброс Странную тенденцию Рита наблюдает тогда, когда она разговаривает со своим приятелем о целях - самой наболевшей ритиной мозоли. В такие минуты Рита предпочитает возвращаться к своим давним дружкам - двум сказочным друзьям, которые когда-то составляли смысл её существования, как в пятом классе - Гарри и Гермиона (эти двое жили в Рите, и Рита косила то под одну, то под другого, так, например, ей нравилось хорошо учиться), в девятом - под Джаспера, Геда и Ветча, и после, в более зрелом возрасте она чувствовала всех троих в себе (снова вспоминается выражение Дивы Лагуны из "Пятого элемента": "Камни во мне"), в институте она чувствовала в себе Миранду и Энди и не понимала, кто же ей на самом деле более симпатичен, поскольку обе были Рите понятны, во всяком случае, она пыталась их понять. Вот, в частности, чтобы не упустить цель, Рита настрочила дополнение к Фику-В-Который-Стыдно-Заглядывать. Просто так. Вспомнила Рита самую большую любовь своей юности - любовь к этому фику, как у Лоры Бочаровой - к "Хогвартским сезонам". "Я стал воображать - без умысла, без цели, Как взор твой строг и чист, как величава ты... И терпкие мечты, казалось, оживить любовь мою хотели")) Отшвырнуло Риту назад в прошлое, как это обычно бывает с эволюцией - ничто никогда не движется по прямой... Помимо всего прочего Седрик фигурирует в "Златовласке", поскольку Рита симпатизирует этому персонажу, она вписала его в эту Санта-Барбару, хотя Луна, преуспевающая на Прорицаниях, и нагадала ему погибель: "Не таких и на смерть провожала, не такого до сих пор виню..." И Седрик Диггори, и Драко Малфой были людьми, которые часто ставили перед собой цели и добивались их. Одной из таких целей была расстановка в правильном порядке книг в их библиотеке. Каждый раз, когда они принимались за это дело, у них возникал вопрос: правильно ли они поступают, расставляя их в алфавитном порядке, и нет ли червоточины в их глобальном замысле изменить мир через слово. Когда они принимались за дело реконструкции памятников древней письменности, таких, например, как цикла «Вещие духи» - о существах, которые бороздили моря и сушу во времена Мерлина и Короля Артура, каждый из них задумывался о сути их отношений друг с другом. Казалось, что нет ничего более важного и значительного, чем их совместное существование, и каждый их них не представлял себе жизни без другого. Они уже настолько привыкли друг к другу, что размежевание их по разным временам и странам представлялось для них немыслимым и им хотелось сделать друг для друга что-то хорошее, что-то, что впоследствии обусловило бы их беспечальное существование хотя бы на самое короткое время. Глаза Диггори для Малфоя представлялись чем-то непостижимым – это были необыкновенной красоты озёра, в которых отражалась вся гладь океана, по которому то и дело пробегала рябь. Седрик, напротив, находил в Малфое что-то такое, что заставляло его задумываться над сутью мироздания долго-долго, настолько долго, что порой Малфой сам начинал раздражаться тому молчанию, которому был подвержен его меланхоличный приятель. Тем более, что меланхолия, которая порой овладевала Седриком, была их того разряда хандры, что блокировала его чувства и стремления, а Малфою было интересно всё новое и неизведанное, и он не представлял себе жизни без постоянного движения. Ему нравилась жизнь в её бесконечных проявлениях, и он гнался за каждой новой мыслью и словом, и предпочитал записывать это новое в дневник, порой не осмысливая то, что он записывал, но всегда рассматривая эту идею с разных сторон и забывая её по прошествию какого-то времени. Седрик бесконечно восхищался Малфоем, ему казалось, что вся вселенная была сосредоточена вокруг его персоны, и он благодарил небеса за то, что они свели его когда-то с его белокурым приятелем и заставили принести на могиле предков те клятвы, которые впоследствии обусловили то почтение и то восхищение его необыкновенными дарованиями, что привязывают нас к нашим близким почище любого приворотного зелья. Продолжение тут: Малфой любил рассматривать большие старинные книги, которыми была заполнена вся верхняя полка библиотеки Седрика. В этих книгах было огромное количество иллюстраций, которые могли погрузить человека в пучину фантастических грёз, и ему нравилось думать и размышлять о морях и странах, необыкновенно далёких от реального мира, или, наоборот, принадлежащим этому миру настолько, что рассмотрение их влекло за собой бесконечную печаль, но такую прекрасную печаль, что по сравнению с ней все радости обыкновенной жизни становились чем-то несущественным. Когда и где Седрик встретил Малфоя – ему было неизвестно. Но Седрик знал только одно: эта встреча была не случайна, она была предрешена небесами и отмерена во всех отношениях какой-то очень дружелюбной паркой, которая считала их союз чем-то необыкновенно важным для мира. Даже если они жили только в себе и только для себя, их союз был успешен и ценен сам по себе. Никогда прежде Седрик Диггори не встречал таких людей, как Малфой. Иногда ему казалось, что Малфой воплотил собой всё то бесконечное эстетическое очарование, которое являлось Седрику в его странных грёзах, приправленных сомнительными веществами. С тех пор, как Диггори завязал с ними и научился находить возвышенные наслаждения в книгах и музыке, видения эти стали отчётливее, а в один прекрасный день нарисовались на пороге его дома в виде красивого молодого человека в парадной мантии: Малфой тогда только что выпустился из Хогвартса. - Здравствуй. Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что кое-что встало, - сальная шуточка в устах Малфоя прозвучала как издевательство, однако Седрик откинул эту колкость и просто впустил Малфоя в свою гостиную, наполненную ароматом полевых цветов. - Заходи, располагайся, - бросил Диггори. – Будь как дома. Я сейчас. Седрик скрылся на кухне. Малфой уселся на диван, притянув к себе расшитую фиолетовой кисеёй подушку. Ему было хорошо как никогда: в окна врывался свежий мартовский ветер, откуда-то звучала дивная музыка, точно разом открыли несколько музыкальных шкатулок. Малфой оглядел гостиную. Во многом она напоминала пуффендуйский приют, Последний, как в шутку именовал его Малфой. Дело было в том, что последнюю школьную вечеринку он провёл именно у барсуков, удивляясь порядкам и нововведениям шестикурсников, которые принимали традиции у выпускников. Самым необычным было, пожалуй, то, что преемники Диггори ухитрились протащить в замок несколько бочонков дорогого пойла, которой Малфой даже исхитрился попробовать, едва успев спрятать кубок за спину, когда в гостиную неожиданно заявилась профессор Стебль – проверить, как дела у её «маленьких мандрагор». «Мандрагоры», надо сказать, к концу вечера повеселели и стали орать так, что не помогли даже беруши, которые лежали, кем-то забытые, на полке для учебных принадлежностей. Малфой уже отчаялся каким-то образом обезопасить свою изнеженную нервную систему от перенапряжения, поэтому ему пришлось довольствоваться тем, что он возлёг на один из диванов нежно-жёлтого цвета, и потягивал мохито, пока гомон не стих. До конца вечера он так и остался в том же положении, только изредка поднимая руку, чтобы перевернуть страницу книги, которую он обнаружил тут же, а потом и вовсе уснул, не обращая ни на кого внимания. Книга выскользнула у него из рук, и Диггори поднял её, глядя на усталое выражение лица своего нового приятеля. Малфой был странным человеком. Земное его не интересовало, равно как не интересовало его и небесное. Только какие-то странные состояния, порубежные сну и яви, или странные отголоски пограничных состояний сознания, которые овладевают нами, когда мы иногда забредаем в поисках сентиментальных воспоминаний в свой подростковый период, в котором так много необъяснимого и загадочного, тревожили его душу иногда.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, моя шокирующая жизнь, искусство вечно Опять Рите снились зомбяки... Просто кошмар какой-то, до чего же они мне надоели... Снова Рита исследовала какую-то гигантскую подземную катакомбу, и чувствавала, как её жрёт толпа голодных нелюдей. Брр... В этом сне Рита познакомилась с какой-то дамой, которая жила в постапокалиптических Сочах и выложила фоты этого города у себя на странице. Было весьма экзотично. Заброшенные приморские города - вообще отдельная тема для изучения. Вчера ритин сосед, пересказывая Рите статью про музыку, как бы спросил у неё словами Кафариэлло: "А тебе мало того, что ты знаешь о стольких приключениях?". И поведал ещё одну историю с элементами сомнительной нравственности. Посмеялась Рита. А в статье, кстати, было про то, как влияет музыка на умственные процессы, и из всех любителей музыки наиболее интеллектуальными оказались рокеры и металлисты. Рита - готка, поэтому она всегда "и замкнута, и скрытна, и темна", и удовлетворяется музыкой органа и клавесина. Многие исследователи дружно ратуют за классику, это, дескать, гармонизирует сознание. На самом деле это так, правда, иногда становится очень уж грустно, особенно когда помногу слушаешь Баха или Палестрину: они такие строгие, такие возвышенные, что невольно начинаешь понимать глубже все ничтожества и горести этого печального мира. Но Рита всё равно любит великих, всё-таки они слышали гармонию сфер и сумели донести их до нас. Вот эта часть "Реквиема", например, вызывает у Риты большое восхищение, особенно в месте, где начинается рефрен "Kyrie". Весь "Реквием" можно послушать тут: http://www.music4good.ru/rekviem-mozarta-proslushat/ . Это божественно... "Реквием не довольствуется выражением чувств, предопределенных общими побуждениями, но стремится в деталях отобразить психологическое развитие. Партитура явственно показывает нам Моцарта-драматурга, но не как увлекающегося сценичностью оперного композитора. Моцарт-драматург выступает здесь в том же значении, в котором выступал в своих вокальных произведениях Бах и в своих песнях Шуберт. Моцарт, говоря, что он пишет этот Реквием для себя, был прав в гораздо более глубоком смысле, чем это первоначально предполагали: это его, наиболее присущее ему, субъективное признание о предсмертном замысле. Заказ извне дал только внешний повод для того, чтобы замысел высвободился из его души. То, что Моцарт в этом Реквиеме говорил со своим временем из глубины сердца, доказывает огромный, постоянно растущий успех произведения. Еще Йозеф Гайдн пророчествовал Моцарту бессмертие за создание одного только этого произведения". Герман Аберт, "В.А.Моцарт" "…главной чертой творчества Моцарта была его религиозность, в самом деле, религиозен человек, который творит в благородстве и чистоте души сочинения, пронизанные святостью. Религиозна природа гения художника, а не сюжеты, которые он пишет или использует в качестве тем для своих поэм и мелодий, и именно она приближает или отдаляет его от Божественного. Сезанн, когда писал пейзаж или яблоки, был ближе к абсолюту и святости, чем Рубенс в своих композициях на религиозные темы. Реквием, которому Моцарт посвятил последние мгновения своего творчества, является, таким образом, вершиной и этого творчества, и жизни, — даже в том неоконченном виде — что само по себе есть символ трагической фатальности, довлевшей над судьбой музыканта, — в каком он его оставил". Марсель Брион, "Моцарт"
Николай Шальнов: тэги: графомания, светлые гении, легендариум Оказывается, 7 июня сего года умер Кристофер Ли, исполнитель ролей графа Дракулы, Сарумана, графа Дуку, Шерлока Холмса, Франциско Скараманги, Распутина, графа Рошфора и других кинозлодеев, а также известный актёр озвучивания. Больше всего мне он запомнился по роли Сарумана во "Властелине Колец", где-то я уже писал по нему стихотворение. Прискорбное событие для мирового кинематографа, памяти этого замечательного актёра посвящаю ещё одну вариацию на образ Сарумана. Чародей В тени Туманных гор, под крышей древней башни, Где Солнце и Луна приют находят свой, Жил чародей и доблестный, и страшный, И мудрый, точно корни древних гор. Немыслимо величественной высью Уходит башня ввысь, как чудо сна... Ты памятник себе воздвиг при жизни, Хранящий славу тайны волшебства Дней древних, коих память лишь в сказаньях Звучит и плещет, как морской прибой, И в этих сумрачных и сказочных преданьях Плач панихид печальною волной О Нуменоре говорит и ныне, О дивных, миновавших светлых днях, О том, как ты сумел один в пустыне Изведать всё, что скрыто от тебя. Теперь грустит Ортханк один в молчанье Без дара прошлого - хранитель-палантир Исчез, и дух твой в сумрачной печали Туманом с гор идёт печалить мир. Куда девались все твои прозренья, И мудрость зачарованных колец, Все книги, имена и песнопенья? Но смолкнул растерявшийся певец... Но было б странно видеть тебя в мире, Лишённом первородного огня... Прощай, былое! Только светлой лире Оплакивать дозволено тебя. Но Мандос милосерд, и всем достойным Приют последний двери отворит. Там вечных снов, цветов, ручьёв и стройных Колонн достаточно, чтоб душу напоить. Кто в жизни мудр был, и в смерти мудр будет, В чертогах древних, что в конце Пути. Пусть Вечность скорбная, мудрейший, не забудет Тебе забвенья чашу поднести.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жнзнь, искусство вечно, издержки профессии Рита жалеет, что не всегда таскает на работу свой смартфон, поскольку в последнее время она встречает столько перлов... Одна реклама могильных памятников чего стоит: "Пенсионерам - скидки!". Или объявление, которое напоминает матрицу: номер сотовых телефонов написан в столбик по три цифры, и вдобавок всё это забыли разрезать. Рита вспомнила как-то курьёз, когда какая-то организация решила подарить на День Победы ветеранам бесплатные надгробия, те, разумеется, возмутились, и был скандал. Да и Рита тоже странна: пьёт настойку и думает: "Как бы было здорово, будь в ней растворён яд". В тему о Сарумане: Рита нашла во "Властелине колец" описание, которое ей всегда нравилось. Происхождение образа Сарумана тоже довольно интересно: "Внешне Саруман имел вид черноволосого старика. В конце Третьей Эпохи его волосы и борода практически полностью поседели. Он отличался высоким ростом, продолговатым лицом, тёмными глазами. Поначалу носил белый плащ с капюшоном; цвет плаща соответствовал его прозвищу — Саруман Белый. Впоследствии он сменил этот плащ на «радужный» (ан'гл. Rainbow), то есть переливающийся всеми цветами радуги при движении. Он не был ни человеком, ни эльфом (как считали некоторые люди). Он был майар, облечённый в плоть, один из Истари. В связи с этим он обладал бессмертием и невероятным могуществом. Главным его оружием были знания и голос. Саруман обладал невероятным даром убеждения, которому могли сопротивляться очень немногие. Когда Толкин начинал работу над «Властелином Колец», у него ещё не было ясного представления о сюжете в дальнейшем, как и о фигуре Сарумана. В 1940 г. в черновиках Толкина появляются записи о волшебнике Сарамонде Белом (Сарамунде Сером), который заманивает Гэндальфа в ловушку. Позже этот персонаж превратился в Сарумана Белого. Возможно, образ Сарумана испытал влияние легенд о Гаммельнском крысолове, чьё имя стало нарицательным для обозначения лжеца, завлекающего пустыми обещаниями, или фигуры Аиллена Мак Мидиа, персонажа цикла кельтских легенд о Финне, который каждый год усыплял королевский двор своими волшебными напевами, а потом сжигал всех спящих. Любопытно также, что персонаж одной из арабских сказок «Тысячи и одной ночи», Абу-Мурра (одно из имён дьявола), очень напоминает Сарумана внешностью и эффектом, который его голос оказывает на окружающих. Маловероятно, чтобы Толкин интересовался арабскими сказками, но он мог знать о них кое-что благодаря К. С. Льюису, использовавшему материал «Ночей» при создании «Хроник Нарнии». "Многие тысячелетия в Колдовской логовине высилась у горных подножий древняя крепость, которую люди называли Изенгардом. Ее извергла каменная глубь, потом потрудились нуменорские умельцы, и давным-давно обитал здесь Саруман, строитель не из последних. Посмотрим же, каков был Изенгард во дни Сарумана, многими почитавшегося за верховного и наимудрейшего мага. Громадное каменное кольцо вросло в скалистые откосы, и лишь один был вход внутрь: большая арка с юга и под ней – туннель, прорубленный в скале, с обеих сторон закупоренный массивными чугунными воротами. Толстые стальные брусья глубоко впились в камень, а ворота были так подвешены на огромных петлях, что растворялись легко и бесшумно, от слабого нажима. За этим гулким туннелем приезжий оказывался как бы на дне чаши, от края до края которой была добрая лига. Некогда там росли меж аллей фруктовые рощи и журчали ручьи, стекавшие с гор в озерцо. Но к концу владычества Сарумана зелени не осталось и в помине. Аллеи замостили черным плитняком, вдоль них вместо деревьев тянулись ровными рядами мраморные, медные, железные столбы; их сковывали тяжкие цепи. Громады скал, ограждавшие крепость, были источены изнутри ходами и переходами между тайниками, кладовыми и камерами, кругом обставлены всевозможными постройками; зияли бесчисленные окна, бойницы и черные двери. Там ютились тысячи мастеровых, слуг, рабов и воинов, там хранилось оружие, там, в подвалах, выкармливали волков. Все днище каменной чаши тоже было иссверлено; низкие купола укрывали скважины и шахты, и при луне Изенгард выглядел беспокойным кладбищем. Непрестанно содрогалась земля; винтовые лестницы уходили вглубь, к сокровищницам, складам, оружейням, кузницам и горнилам. Вращались железные маховики, неумолчно стучали молоты. Скважины изрыгали дымные струи и клубы в красных, синих, ядовито-зеленых отсветах. Дороги меж цепей вели к центру, к башне причудливой формы. Ее воздвигли древние строители, те самые, что вытесали скалистую ограду Изенгарда. Казалось, однако же, что людям такое не под силу, что это отросток костей земных, увечье разверзнутых гор. Гигантскую глянцевито-черную башню образовали четыре сросшихся граненых столпа. Лишь наверху, на высоте пятисот футов над равниной, они вновь расходились кинжальными остриями; посредине этой каменной короны была круглая площадка, и на ее зеркальном полу проступали таинственные письмена. Ортханк – так называлась мрачная цитадель Сарумана, и волею судеб (а может, и случайно) имя это по-эльфийски значило Клык-гора, а по-древнеристанийски – Лукавый Ум. Могучей и дивной крепостью был Изенгард, и многие тысячи лет хранил он великолепие; обитали здесь и великие воеводы, стражи западных пределов Гондора, и мудрецы-звездочеты. Но Саруман медленно и упорно перестраивал его в угоду своим злокозненным планам и думал, что он – великий, несравненный, искусный зодчий; на самом же деле все его выдумки и ухищрения, на которые он разменял былую мудрость и которые мнились ему детищами собственного хитроумия, с начала до конца были подсказаны из Мордора: строил он не что иное, как раболепную копию, игрушечное подобие Барад-Дура, великой Черной Твердыни с ее бастионами, оружейнями, темницами и огнедышащими горнилами; и тамошний властелин в непомерном своем могуществе злорадно и горделиво смеялся над незадачливым и ничтожным соперником".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, ролевые игры, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, искусство вечно, светлые гении, охотники за сновидениями Вчера Рита разговаривала с приятелем, которого она ценит как Фродо – Сэма Гэмджи. Ей нравится незамысловатая простота общения с ним. Рита весь вечер его подзуживала, ставя ему вопросы типа "Что бы ты сделал, если бы подружка N. начала приставать к тебе и не отпускала до тех пор, пока не взяла с тебя клятву о взаимности?", "Что бы ты делал, если бы J. увёл твою девушку?", "Что бы ты делал, если бы у F. появилась девушка, старше его на двадцать лет и он сидел бы у неё на коленях у тебя в гостях?". В общем, это Риту весьма развлекло, и она закатила приятелю словеску, во время которой она не раз попадала впросак: "Ну, ты грохнул бабу, запихнул труп старика в шкаф, что дальше делаешь?" - "Лежу на кровати". Рите потребовалось немало усилий, чтобы выкурить его из комнаты. А ночью Рите приснилось поразительное сновидение: она бродила с группой товарищей по несчастью по громадному лабиринту, полному сложных загадок, причём всё было закручено на том, что пока все вместе не разгадают одну задачу, дальше дело не идёт, т. е., по ходу, проверялся командный дух. Было море истерик, повторов действий, в итоге мы почти выпутались из тенет этого царства кошмаров, но под конец Рита дала маху. Она разошлась во мнениях с одним из её спутников, и всё дело пошло насмарку. Вот и думай потом про игры подсознания. Хорошо хоть не зомби снова привиделись. Эту картинку Редона "Мефистофель. Безумие" Рита повесила у себя над монитором в память о сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи. Редона ценил и любил гюисмансовский дез Эсссент.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Списала Рита с себя, а потом подумала: не слишком уж всё мрачно, не сгустила ли краски? Но потом поняла, что, да, действительно, грустно. И это её будущее. Менестрель Сочатся сквозь пальцы бессчётные годы... О, где вы, прекрасные юноши, девы? Здесь холодом стонут печальные воды И веет откуда-то отзвуком тлена. О, где вы, друзья?.. На заре мирозданья Сказал я, что справлюсь с бессменным трудом, Один на один с совершенным созданьем - Бессмертным фэа, что сокрылось в моём Источенном годами теле... Так скорбью Оружьем и чарами мы сражены Бываем порой - и уходим в Заморье, Где ждут нас забвения тихие сны. Но был слишком юн я тогда, и в печали Один я брожу на руинах того, Что некогда было прекрасней молчанья Полотен Ткачихи, вплетённых в чертог Печального Мандоса, смертного Стража, Что как-то сказал мне на пире одном: "Твой дух беспечален, строптив и отважен, И жребий высокий падёт на чело Твоё, но несёт он с собою проклятье Мрачнее, чем нолдоров горестный рок, И в этом помочь я не в силах: заклятье До Дней Сотворенья Эру вплетено В безбрежный холст мира, которого вечность Покроет деяньями славы, тебе ж Останется дней предначальных беспечность, И траурный ропот, и горький мятеж. Ты будешь скитаться, и всё, что когда-то Сияло звездой путеводной в пути, Отравлено будет - так сень водопада, Пьянящего летом, зимой осветит Закат мёртвым светом... Остывшие воды, Что летом даруют нам жизнь, стали льдом. На вечность, как некогда эльфов престолы, За гордость свою будешь ты обречён. Но время обманчиво... Снова весною Растает ручей, разольётся река, Один только ты будешь, как пеленою, Неверною грёзой объят на века. Мы можем забыть, что привязаны к миру, На время свой дух погрузивши во труд, Но издревле самое тяжкое бремя Достойные, точно оковы, несут. И странный увидел я миг соответствий Высокой своей и печальной судьбы - С твоей, что взмывает, как призрачный гений, Во снах менестреля до дальней звезды. Тогда я подумал: "О, вечный Создатель, Великая мудрость в тебе: ведь ни я, Ни Манве, ни даже злосчастный Предатель Проведать не смог о судьбе короля. И пусть ты не стянут тяжёлой короной, Твои не печалят раздумья чело, Но то, что бессменно, темно и холодно, Нести тебе в жизни судьбой суждено - То вижу я ясно... Друзья и подруги, Их первый рассвет и печальный закат, Их нежные чувства и вечные муки В тебя, как в зеркальный колодец, глядят". Сказал - и исчез: как его не бывало. И праздник постыл, и душа замерла. Но, думал я: "Это ещё не настало", Но тысяча лет пронеслись, как одна Минута: бессмертным печальна лишь память, А годы для них опадают листвой Той осени, в коей оставил я Заверть, Придя в Лориэн, чтобы снова покой, Давно уж покинувший душу, обрящеть, Но эльфы ушли, и иссякла колец Великая магия... Лес шелестящий Мне песню поёт про Великий Конец. Я тех, кто был сущностью жизни нетленной Моей, потерял, и нет счёту слезам... И я, точно Мандос, в садах Лориэна В фиале свой бледный закат увидал.
Николай Шальнов: тэги: легендариум, искусство вечно, светлые гении Почитала Рита сегодня вариант "Музыки Айнур" из "Утраченных сказаний" (см. 71 страницу: http://bookree.org/reader?file=718285&pg=71 ) и в который раз пришла в восхищение от слога Толкина и от мастерства переводчиков, которые, помимо английского, так знают русский язык, что подняли оригинал на такой высокий уровень. Правду говорят: талантливый человек талантлив во всём. Рита нашла сегодня прекрасную подборку акварелей и рисунков Профессора и только утвердилась в этой простой истине: http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post107431672/ Также Рита наткнулась на очень интересную статью: "Категория смерти в метафизике Толкина": http://katab.asia/2012/01/23/tolkideath/
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм Рита Скитер прокладывает путь к соединению Солнца и Венеры суровым опытным путём =)
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, эстетические категории, мои университеты, мыслевыброс, вампириада, графомания, киберпанк, астрология Вылезла вчера Рита в скайп к приятелю, а там к нему постучался один парень из Канады и разговаривает с ним. Друг спрашивает, какой это язык. Я начал переводить, а этот иностранец только и повторяет, как попугай: "Кто вы? Откуда?", "Я из Канады. Знаете ли вы что-нибудь о Ванкувере и Торонто?". В общем, пока до нас дошло, что можно с ним проработать свой Меркурий, чел свалил. Всё это напомнило Рите эпизод из "Сумерек", когда Джеймс и Виктория подкараулили свою очередную жертву и посмеивались: "Всё одни и те же вопросы: "Кто вы? Откуда?". Когда Рита рассказала эту историю общему с другом знакомому, он весьма воодушевился, чем натолкнул Риту на рассмотрение давнего вопроса о тяжёлом и лёгком началах в Дмитрии (обоих зовут Димами и дружат они довольно давно, что не мешает им, однако, перетирать кости друг другу в отсутствии одного из них) - том, о чём писал Флоренский. Более лёгкое Рита видит в школьнике, своим изяществом это очаровательное, иногда порочное существо напоминает Рите мужскую персонификацию Клодии из романов Энн Райс (тонкий, в чём душа держится, зато боксёр), а ещё больше - саму Риту в юности. Точнее, Рита бы хотела жить такой жизнью, поскольку в школе она напоминала гремучую смесь Гермионы, Снейпа и близнецов Уизли и почти весь свой век вместо естественных юношеских радостей жизни погружала свой ум в книги древних авторов, а периоды необузданного веселья перемежались у неё с провалами в глубокую меланхолию. Да и выглядела она соответствующе вплоть до двадцати лет - вычурно-изощрённо, с уклоном в декаданс. Так что неудивительно, что астрология вещает итоговое недоброжелательное разобщение с этим партнёром, несмотря на то, что он - типичный Скорпион. Вообще вся наша троица одно время уживалась странным образом, во многом благодаря Диме-старшему - Весам по Зодиаку - за счёт его дипломатичной проникновенности. Рите нравится, как выглядит этот школьник: она сама всегда стремилась выглядеть так же, только мешал врождённый консерватизм. Цвет его кроссовок часто совпадает по цвету с его майкой пастельных оттенков (вспоминается "Красота по-американски": "Цвет её туфель совпадает с цветом ручек садовых ножниц. Это не случайно"), да и образы "я", им созданные, тоже довольно эстетичны. Изучала вчера Риту свою былую святыню: "Кармическую астрологию" Мартина Шульмана (5 том, "Кармические взаимоотношения"). Есть там небольшой раздел про ролевые игры, в которые играют люди. Несмотря на все ничтожества и горести жизни, которые просматриваются в различных планетных конфигурациях, Рите было довольно интересно всё это пересмотреть. В своё время она настолько прониклась этими идеями, что они до сих пор всплывают у неё в уме - порой радуют, а порой отравляют существование: так в толкиновских "Утраченных сказаниях" Моргот научил тэлери самокопанию, и книги знаний их множились, а радость умалялась (наверняка прямая отсылка к соломоновым высказываниям типа "Знания преумножают скорбь" и "Никогда не прекращалось написание книг"). Отредактировала Рита также "Бремя Бессмертия" ( https://ficbook.net/readfic/1715565 ) - эстетическую программу трёх прошлых лет, которую Рита умудрилась всё-таки запихнуть на прокрустовое ложе слэша. Странно, что на эту ритину повествушку почти не обращают внимания на «Фикбуке», в то время как всю прочую чепуху, которую Рита ценит не больше, чем Лев Толстой на закате жизни - своё главное произведение, активно комментируют. Возможно, это и справедливо, учитывая страсть Риты ко всему нарочито усложнённому и неестественному. Однако Рите часто бывает трудно подобрать соответствующую форму к порубежным состояниям души и тонким нюансам в области мысли, так что это, скорее, опыт эмоционального путешествия во времени, наподобие творчества "Anthesteria". Кстати, как выяснилось, страное желание писать письма своим кумирам Рите досталась от деда. В чёрный список попали Паттинсон, Урсула Ле Гуин, Эмили Отемн, Том Старридж и Рут Гудмен. И если бы уж Рита положила цветы на надгробия, то это были бы кенотаф Бодлера на кладбище Монпарнас, могила Толкина и Эдит Бретт и гробница Данте Алигьери. Порой Рита скучает по своим старым настроениям, которые так хорошо переданы в "Шестой Зоне". После того, как Рита прочитала "451 градус по Фаренгейту", для неё мир этого удивительного анимэ - интереснейшая из всех параллельных реальностей после "Нейроманта" Гибсона.
Николай Шальнов: тэги: сказки о смерти, мои милые старушки, о ничтожестве и горестях жизни, светлые гении "Сказки о смерти" - новый тэг, который Рита вводит в честь универсальной идеи роулингской эпопеи (мамаша Ро сама говорила, что поттериану пронизывает идея смерти и, собственно говоря, это и есть сказка о смерти). Рита процитирует себя, хотя до этого никогда подобного себе не позволяла: "Смерть всегда блуждает рядом, хоть бессмертье - наш удел". Как выяснилось, вслед за Кристофером Ли в лучший мир вчера отправилась Жанна Фриске. Жаль, в детстве Рита, помнится, отплясывала под её песенки, да и позднее, по-видимому, в качестве награды за труды, её "Ла-ла-ла" явилось Рите в форме прекрасного проникновенного искусства, через который Рита обновилась, было ей лет восемнадцать... Да и в "Последнем герое" Рита тоже за неё болела. Помнится, из наипечальнейшего, что было в жизни Риты - из опыта общения с Той-Кого-Нельзя-Называть, - она помнит, что последняя сказала по поводу смерти своего одногруппника: "Все одногруппницы плачут, убиваются, а я подумала-подумала, и сказала себе: "Ну, умер - и умер, с кем не бывает". Тогда Рита в глубине души с этим согласилась, но, спустя годы, несмотря на всю свою танатофилию, она поразилась, до каких ступеней цинизма можно опуститься, чтобы это произнести. "Разврат и Смерть, трудясь, вы на лобзанья щедры". Ещё одного светлого гения, но могилу которого Рита положила бы свой stephanos, она вспомнила сегодня, и это - Артур Шопенгауэр, который верно вывел, что смерть - лишь избавление от ничтожеств и горестей жизни, от диссонанса прекрасного, самым совершенным из которого он считал музыку, и того, что он, в противовес Лейбницу, назвал "худшим из возможных миров". Да и буддисты, мудрые люди, умирали всегда с необыкновенным равнодушием, понимая, что эта жизнь - "лишь печальное преддверие, ведущее в сумерки, за которым лежит долина того света, что не угасим никакими бурями, что горит без светильни и без масла". Очень хорошо о смерти пишет архимандрит Рафаил в своей книге "Умение умирать или искусство жить", Рита читает его всегда с большим удовольствием, пресытившись св. Августином, его увещеваниями и его бесконечным плачем - это сильно смахивает на саму Риту: "Образно говоря, человеческая душа в руке своей держит руль вселенной. Она создана для богообщения, но чаще всего стремится к общению с демоном. Она частица неба, упавшая в грязь. Она одинокая маска среди шумного, пестрого карнавала. Она или, забыв свое божественное достоинство, отождествляет себя с червем и зарывается в грязь; или, ощущая трагизм своего бытия, безмолвно вопиет: «Для чего мне дана эта жизнь, зачем я попала сюда?». …Ответь мне, душа моя, кто ты? Если ты от , то почему ищешь счастья в грязи? Если ты от земли, то откуда у тебя тоска по небу? Если ты царица, то зачем надела вместо порфиры нищенские лохмотья; если родилась нищей, то почему ищешь богатства, которого не имела? Если ты не знаешь Бога, то почему вдруг среди мирского шума сердце твое внезапно дрогнет от слов молитвы, непонятных тебе, как от звуков песни, слышанной в далеком детстве? Если ты не помнишь о рае, то откуда эти горячие слезы, которые обжигают твое сердце, слезы неведомой любви, более сладкие, чем все наслаждения мира? Кто напечатлел в глубине твоей таинственное имя Бога? Как могла ты забыть о Нем, точно богач, зарывший клад и затем потерявший место, где он сокрыт? Кто ты? Горный орел с поломанными крыльями или еще не оперившийся птенец, который беспомощно ползает по земле, а вороны каркают, глядя на него с веток деревьев? Почему порой ты кричишь и бьешься во внутренних муках, как зверь, попавший в капкан, грызет железо, желая вырваться на волю и падая в изнеможении? Будучи подобна бесплотному Ангелу, ты облечена в бренное тело, которое по смерти истлеет в гробу. Как стала ты трупоносицей, душа моя? Почему, видя вокруг картины и призраки смерти, ты отгоняешь, как врага, мысль о неизбежном приходе ее к тебе? Почему ты впилась в эту земную жизнь, как клещ в собачье ухо? Господь дал тебе все для спасения, но ты как слепец, который несет мешок с золотом и не знает, что в нем. Почему, душа, ты, простая по природе, как луч света, превратилась в клубок неразрешимых противоречий, в узел со спрятанными концами, развязать который сам человек бессилен? Почему, душа моя, уподобилась ты малому, неразумному дитяти, с ядовитой змеей, любуясь ее окраской, или собирающему цветы на поверхности топкого болота? И отвечает душа: «Я падшая звезда, хранящая память о небе, я любовь Христа; ради меня Он сошел на землю. Господь, сотворив меня, как отблеск Божественного света, вручил мне царский перстень, чтобы я обручилась с Ним; этот перстень – моя свободная воля. Как велика любовь Божия ко мне: я сотворена Его словом, а искуплена Его Кровию, о спасении моем будут радоваться небеса, а о гибели – скорбеть Ангелы, как братья над гробом своей младшей сестры! Больше не спрашивай меня ни о чем: я тайна для себя самой. За гранью слов – область молчания, тайну же мою откроет вечность». ...В один ненастный день, в тоске нечеловечьей, Не вынеся тягот, под скрежет якорей, Мы всходим на корабль — и происходит встреча Безмерности мечты с предельностью морей. Что нас толкает в путь? Тех — ненависть к отчизне, Тех — скука очага, ещё иных — в тени Цирцеиных ресниц оставивших полжизни, — Надежда отстоять оставшиеся дни. В Цирцеиных садах дабы не стать скотами, Плывут, плывут, плывут в оцепененьи чувств, Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя Не вытравят следов волшебницыных уст. Но истые пловцы — те, что плывут без цели: Плывущие — чтоб плыть! Глотатели широт, Что каждую зарю справляют новоселье И даже в смертный час ещё твердят: вперёд! <...> Смерть! Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило! Нам скучен этот край! О, Смерть, скорее в путь! Пусть небо и вода — куда черней чернила, Знай, тысячами солнц сияет наша грудь! Обманутым пловцам раскрой свои глубины! Мы жаждем, обозрев под солнцем всё, что есть, На дно твоё нырнуть — Ад или Рай — едино! — В неведомого глубь — чтоб новое обресть! Ш. Бодлер
Николай Шальнов: тэги: музыка, окно в спальню Рита долгое время заучивала партию флейты для "Травушки" Мельницы и не обращала внимания на то, какие красивые там слова. "Сколько раз я видела пожар-пепелище, сколько я ночей сна не знала...". А Рита тоже долго не знала сна, когда квартирантки соседки тёти Вали устраивали попарные скачки этажом выше. Сейчас вроде поутихли. А так - хоть кастрюлю с водой выливай, как это сделала Аманда из "Секса в большом городе", когда трансвеститы на улице мешали ей заниматься любовью. Жаль, что Рита не владеет Заглушающим заклятьем. Зато она активно использовала "Оппуньо" Гермионы, когда отправляла назад бычки, которые квартирантки сбрасывали на ритину лестничную площадку. Вместе с этим Рита нашла в сети интересную немецкую группу - "Oonagh", темы их песен - всё о добром старом Средиземье. Особенно красивые композиции - "Undomiel", "Orome", "Feanor", "Silmarilli" ( http://pesni.fm/search/Oonagh ) А "Травушка" - это про Риту. "Сколько моё сердце ошибалось, да всё ищет, да судьбы своей не узнала".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, старые мастера, нарциссизм Побывала Рита на органном концерте, по сути, осуществила свою давнюю мечту. Не так-то часто к нам органисты приезжают. В общем, после этих четырёх дней, пронизанных божественными восторгами, у Риты было впечатление, что её послали пинком с небес, оставив лишь прекрасные и незабываемые воспоминания. Написала отчёт. Также у Риты появился фотик, и устроила она очередной селфинг: Органный концерт в костёле Поистине, Господь, вот за твои созданья Порука верная от царственных людей: Сии горящие, немолчные рыданья Веков, дробящихся у вечности твоей! Ш. Бодлер Побывал я на органном концерте в оренбургском костеле. Подобная возможность выпадает нечасто, а в моём случае – и вовсе первый раз в жизни. «Посмотришь, - говорила знакомая, - на оренбургское светское общество». Впрочем, не смотреть пришлось, а слушать. Хотя и смотреть было интересно: я первый раз видел католический храм изнутри, и подобное лицезрение вызвало у меня массу возвышенных чувств. Это место, где молитвы людей – дар мятежных душ – обращены ввысь, где тихое созерцание позволяет ненадолго отвлечься от «ничтожеств и горестей жизни», о которых писал Шопенгауэр, который сам, как известно, ценил музыку превыше любого другого из искусств. А орган, как известно, «…есть по преимуществу выразитель глубочайших и могущественнейших стремлений человеческого духа; ему в особенности свойственно воплощение в музыкальных образах и формах стремлений нашего духа к колоссальному и беспредельно величественному; у него одного существуют те потрясающие звуки, те громы, тот величественный, говорящий как будто из вечности голос, которого выражение невозможно никакому другому инструменту, никакому оркестру… Невозможно ожидать где бы то ни было проявления и полного развития высших и глубочайших сторон музыки без того, чтобы в этом развитии орган не играл самую первую роль». Музыка была великолепная, многие из творений старых мастеров я услышал впервые и точно побывал на небесах. Слушать органное исполнение «в живую» - это совершенно особенный опыт, каждая нота достигает твоего сознания и преображает душу, и я безмерно восхищаюсь теми, кто способен снова оживить ту музыку, что явилась венцом совершенства явленного Богом через красоту и величие человеческого. Для меня искусство органиста – что-то недостижимо далёкое, быть может, потому, что органная музыка с сознании многих ассоциируется с абстрактной духовностью, и проводники этой музыки для меня – люди от Бога. Когда я поднялся наверх, чтобы отнести цветы исполнительнице – лауреату международных конкурсов и очень талантливой женщине – Наталье Михайлове, я был поражён, как эта хрупкая изящная девушка сумела вместить в себя всю эту красоту, и так хорошо выразить её, донести до нас почти божественное великолепие. «Спасибо вам за то, что вы подарили нам Небесный Огонь и возможность соприкоснуться с Вечностью», - написал я ей в записке. Вообще мне хотелось сказать Наталье словами Марчелло из «Консуэло», которые выразили то, что выразить в словах весьма трудно, ибо правду говорят, что там, где кончаются слова, начинается музыка: «Дочь моя, — начал он прерывающимся голосом, — прими благодарность и благословение умирающего. Ты в один миг заставила меня забыть целые годы смертельных мук. Когда я слушал тебя, мне казалось, что со мной случилось чудо и непрестанно терзающая меня жестокая боль исчезла навсегда. Если ангелы на небесах поют, как ты, я жажду покинуть землю, чтобы вкусить вечное наслаждение, которое я познал благодаря тебе. Благословляю тебя, дитя мое! Будь счастлива в этом мире, как ты этого заслуживаешь. Я слышал Фаустину, Романину, Куццони, всех самых великих певиц мира; они не стоят твоего мизинца. Тебе суждено дать людям то, чего они еще никогда не слыхали, тебе суждено заставить их почувствовать то, чего до сих пор не чувствовал еще ни один человек!» Особенно это справедливо по отношению к третьей части концерта ля минор Баха/Вивальди, которая бесконечно прекрасна:
Николай Шальнов: тэги: старые мастера, искусство вечно "Но чудо страшное, уже на грани смерти, Таит твоя слюна, Когда от губ твоих моя душа пьяна, И в сладострастной круговерти К реке забвения с тобой летит она." "Отрава", Ш. Бодлер 25 июня исполнится 158 лет со дня выхода книги французского поэта Шарля Бодлера «Цветы зла». Первое издание вышло в 1857 году и стало предтечей декадентства в литературе. Шарль Бодлер родился 9 апреля 1821 года в Париже. Отец его, Франсуа Бодлер, был выходцем из крестьян, но в эпоху Наполеона стал сенатором. Кроме того он был художником и с раннего возраста прививал сыну любовь к искусству – водил по галереям и музеям, знакомил со своими друзьями-художниками. Но длилось это недолго – уже в шестилетнем возрасте Шарль потерял отца, а год спустя его мать снова вышла замуж. Отношения с отчимом, генералом Опиком, у мальчика не сложились. Замужество матери впоследствии наложило тяжёлый отпечаток на характер Шарля, в юности он часто совершал шокирующие общество поступки в пику матери и отчиму. Первые стихи Бодлера – «Даме креолке», «Дон Жуан в аду», «Малабарской девушке» – были напечатаны в 1843-1844 годах в журнале «Аист». Конец 1840-х и начало 1850-х годов стали важнейшим периодом для становления мировоззрения и литературных ориентаций Бодлера. Его судьба была типичной для многих молодых людей из образованных кругов общества того времени – он не только участвовал в баррикадных боях февраля и сотрудничал в республиканской прессе, но и сражался вместе с парижскими рабочими на баррикадах в июне 1848 года. Помимо стихов Бодлер также писал научные статьи из области медицины. Ему принадлежит одно из наиболее внятных описаний воздействия гашиша на человеческий организм, которое на долгие годы стало эталоном для всех, кто писал о психотропных продуктах из конопли. Стихи, вошедшие в сборник «Цветы зла», Бодлер выносил в самых тайных уголках своей души, каждый из них – подлинная исповедь, шокирующая своей откровенностью. Они были разделены на множество отрезков – в том числе сонеты. В них говорится о страхе существовать и жить, автор взывает то к Богу, то к Сатане, к Христу или Каину, славит восторг и сладострастие, упоение плоти и её бесконечные муки. И всё это откровенно, без прикрас и обмана. Лирический герой поэтического цикла разрывается между идеалом духовной красоты и красотой порока, его терзает жажда смерти и ощущение раздвоенности. Спустя месяц после издания сборника Бодлера обвинили в аморальности и привлекли к судебному разбирательству. Генеральный прокурор Франции заявил, что «Цветы зла» бросают вызов законам, защищающим религию и нравственность. А некоторые стихотворения – например, «Авель и Каин», «Вино убийцы», «Отречение Святого Петра», «Литании сатане», признали так и вовсе сплошным богохульством, причём судьи так и не смогли определить, осознавал ли сам поэт, что богохульствует. За оскорбление общественной морали Бодлера осудили и обязали заплатить крупный штраф. Впрочем, Бодлер не примирился с этим и обратился к критике, быстро добившись в ней успеха и признания. Одновременно с первым изданием «Цветов зла» вышел ещё один сборник произведений Бодлера «Поэмы в прозе», но он не оставил после себя такого следа, как осуждённая книга. Уже позже, в 1861 году вышло второе издание «Цветов зла» переработанное и расширенное автором. Прекрасная статья Николая Гумилёва о творчестве великого французского Мастера: http://www.gumilev.ru/clauses/64/ *** Закат на Кубе. Так и вспоминается бодлеровская "Малабарская девушка": "...Зачем во Францию влекут тебя мечтанья, Туда, где тесно жить, где властвуют страданья, Зачем, доверив жизнь изменчивой волне, Пускаться в дальний путь, чтоб жить в чужой стране? Тебе ль, в легчайшие едва одетой ткани, От холода дрожать здесь, в городском тумане, Забыв, что где-то есть лазурь и яркий свет? Зачем свой лёгкий стан затягивать в корсет, Питаться в кабаках похлёбкою банальной И торговать своей красой необычайной, А после, погрузясь в наш уличный Содом, О пальмах вспоминать на острове родном?..
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, киберпанк После прочтения классических антиутопий становится ясно, откуда растут ноги у фильмов и анимэ на эту тему: почему в "Эквилибриуме" уничтожают произведения искусства, а Сиона из "Шестой Зоны" зовут именно так. Значение книги У. Гибсона "Нейромант" для мировой литературы и киноискусства «Нейромант» считается каноническим произведением в стиле киберпанка. Хотя еще в 1982 г. Гибсон впервые употребил термин «киберпространство» в рассказе «Сожжение Хром», действие которого происходит в той же литературной вселенной, но только «Нейромант», получивший все без исключения престижные литературные премии в жанре научной фантастики за 1984/1985 гг., стал точкой отсчета, после которого идеи киберпространства, виртуальной реальности, всемирной компьютерной сети привлекли пристальное внимание как писателей, так и читателей. Любопытно заметить, что Гибсон к моменту создания книги имел лишь весьма отдалённое представление о компьютерах и программировании и консультировался по всем техническим вопросам с более сведущим в вычислительной технике приятелем. Ходили упорные слухи, что весь чистовой вариант романа перепечатывался на механической пишущей машинке, и Гибсон за это время так и не притронулся к компьютерному терминалу. В авторском предисловии 1992 г. к первому объединенному изданию «Нейроманта» и его сиквелов («трилогия Муравейника») Гибсон признал, что это чистейшая правда: «Нейромант» был целиком написан на пишущей машинке, очень похожей на ту, что по сюжету стоит в офисе Дина в Тиба-сити. Боюсь ошибиться, но, кажется, выпущена была эта Hermes 2000 еще в 1930-е, на фабрике E. PAILLARD & Cie S.A. YVERDON, и по тем временам была истинным шедевром механического искусства. Вы только представьте, она весила немногим больше новенького Макинтоша, на котором я сейчас пишу эти строки, да притом еще окрашена в забавный темно-зеленый цвет с желтой маркировкой на целлулоидном покрытии клавиш… (Я как-то в задумчивости прожег сигаретой клавишу Shift и натерпелся страху, глядя, как стремительно скукоживается древний пластик.) Да, скажу я вам, в те годы это была одна из лучших пишущих машинок в мире, и, наверное, одна из самых дорогих. Я получил ее в подарок от прапрадедушки моей жены, который работал журналистом и печатал на этой машинке свои статьи о творчестве Роберта Бёрнса. Первым документом, который написал с ее помощью я, стала дипломная работа по английской литературе, потом были маленькие рассказы и, наконец, «Нейромант». За все это время я не то что не притронулся к клавиатуре настоящего компьютера — я вообще в глаза не видел электронной техники… Тем не менее «атмосферность» романа поражает воображение, и многие его сюжетные ходы сразу обрели архетипический статус для целого поколения. Особенно явно это видно при сопоставлении «трилогии Муравейника» с «Матрицей» братьев Вачовски (Person, Lawrence (1998). «Notes Toward a Postcyberpunk Manifesto»), например: Сам термин «матрица» прямо заимствован из книги Гибсона, где киберпространство неоднократно так и называется, хотя в контексте романной реальности это именно сленговое определение, а не имя собственное или нарицательное. Нео и Кейс — хакеры-затворники, не гнушающиеся наркотическими препаратами. В фильме Вачовски последнее убежище людей глубоко под землей носит имя «Сион». Так же называется община растафариан в романе. Внутри виртуальной реальности «Матрицы» Тринити постоянно появляется вооружённой до зубов, в обтягивающем костюме и непрозрачных темных очках, и такой же предстает в книге Молли. Действие фильма и книги происходит после крупномасштабного вооруженного конфликта, одним из следствий которого становится полный распад государственных механизмов в том виде, как они существовали в ХХ веке. У Гибсона это локальная ядерная война в Восточной Европе, по результатам которой СССР прекращает свое существование не в 1991 году, как в текущей реальности, а где-то в середине 2020-х гг. Однако и США, и страны западной демократии ослаблены до такой степени, что уступают ведущую роль в мире межнациональным корпорациям, прежде всего японским. Более того, поскольку многие системные архитекторы, а также разработчики гипертекстовых и объектно-ориентированных языков программирования, чьими трудами создана Всемирная паутина, неоднократно публично восхищались книгой Гибсона, правомерно будет даже, как это делает Джек Уомак в предисловии к юбилейному изданию «Нейроманта» (2000), задаться вопросом: «может ли быть так, что видение Гибсоном глобального информационного пространства в конечном счёте стало причиной, по которой Интернет сегодня выглядит так, как он выглядит, и работает так, как он работает?». Впрочем, сам Гибсон всегда отрицал пророческий характер своей главной книги, не уставая напоминать, что его интересуют не столько компьютеры и мировая информационная сеть, сколько социология Интернета. Впоследствии Гибсон попробовал написать свой собственный сайт, но не преуспел в этом и был вынужден переложить эту работу на знакомого разработчика Криса Холкроу.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, светлые гении Вчера Рита добрых четыре часа слушала у соседа лекции по маркетингу, сексологии и психологии и поразилась необычайной способностью ума соседа к воспарению. Рита, чей ум часто замыкается на себе самом, покрывается пылью, отражая себя же, и порой подобные толчки к размышлению Рите необходимы, чтобы составить хотя бы подобие какой-нибудь концепции. В отличие от соседской квартиры, где весь вечер курился кальян, у Риты всё утро курились шафран и ладан, пока она пересматривала иллюстрации Бёрдслея к "Саломее" и "Смерти Артура" и поражалась великому таланту этого светлого гения. Не зря, видно, Рита долгое время была сторонницей чистого искусства: есть в этой квинтэссенции эстетизма что-то божественно-прекрасное, что достигло своей завершённой формы в творениях парнасцев, и воспоминания о декадентской юности Риты скрашивают меланхолию, в которую она периодически впадает. И вспомнила Рита как-то удивительное переживание, сродни открытию какого-нибудь учёного, когда она с томом "Смерти Артура", читанного-перечитанного десять раз, ходила вдоль длиннющих стеллажей Илекской библиотеки и вытащила совершенно случайно журнал со статьёй, в которой рассказывалось о Кристине Россетти. Действительно - чудеса: тогда Рита сказала себе, что будет жить по принципам RPB. И хотелось ей ещё, чтобы на её могиле было написано то, что Суинберн сочинил по поводу смерти Обри Бёрдслея: Возвратись к нам — хотя бы во сне, — Ты, которому равного нет, Ты, кому безразличен вполне Мир земных потрясений и бед. Но любовь, что была внушена Чудным даром, чей свет не потух, — Ты расслышишь. И тронет она Твой свободный и царственный дух. Подобная претенциозность почти пугала Риту, и она ёжилась, где-то в глубине души находя потаенную мечту устроить опиумную вечеринку. Фотографию её Рита отправила Ворону, который, как и его прообраз из стихотворения По, постучался «гостем в полночной тишине». Самые интимные переживания Рита испытала, когда видела сцену на лугу в "Сумерках" и когда на заре своего шестнадцатилетия прочитала это стихотворение Россетти. Рита тогда и не догадывалась, что оно охарактеризует почти всю её жизнь. Молочай Едва поднявшись, бриз упал В кусты, в листву, за край земли,— И я, что с ветром дрейфовал, Увы, остался на мели. В колени ткнувшись головой, Я верил — нет беды страшней, Мешались волосы с травой, В ушах звучала поступь дней. Глаза глядели в пустоту, И вдруг случайно, невзначай Нащупал взор полянку ту, Где цвел колючий молочай. Я боль тех бед забыл давно, Они от новых — не щиты, Но позабыть мне не дано Трехлепестковые цветы.
Николай Шальнов: тэги: графомания, мыслевыброс Подпихнула Риту писать её главный редактор - одногруппница, с которой Рита сотрудничает в создании "Златовласки". Рита не всегда, возможно, справедливо относится к этому мыслеизлиянию в духе Санта-Барбары, однако она порадовалась, что получила возможность в ней сравнить атмосферу Когтеврана и ментальность его учащихся с Умом Платона, мыслящим самого себя. Из "Златовласки" - Прошу вас, мисс Снейп, подняться со мной в кабинет . Профессор Дамблдор желает вас видеть, - голос МакГонагалл был твёрд, но доброжелателен. Она взмахом палочки подняла в воздух несколько свитков, которые поплыли за ней по воздуху, огибая углы и стенки кабинетных шкафов, в которых профессор трансфигурации хранила бесчисленное количество своих мудрых книг. Алиса всегда мечтала узнать, что написано в них, но всегда это решение откладывалось на потом. Только Гермиона порой приносила в гостиную Гриффиндора парочку увесистых фолиантов из кабинета МакГонагалл и усердно их конспектировала, а Алисе оставалось только листать эти конспекты и удивляться тому, сколь многое декан Гриффиндора постигла за всю свою жизнь и тому, как старательно Гермиона перенимала эти познания у своей преподавательницы. - А что именно хочет услышать от меня директор? – спросила Алиса у Минервы, когда они преодолели ещё одну винтовую лестницу, ведущую в то крыло замка, где располагался директорский кабинет. - Не могу сказать вам. Однако Дамблдор был настроен довольно серьёзно, советую и вам настроиться так же. Видимо, дело не терпит отлагательств. Алиса набрала в грудь побольше воздуха и сосредоточилась на мысли о предстоящем разговоре. Поскольку она уважала Дамблдора, ей казалось, что беседа с ним прольёт достаточно света на интересующие её вопросы, которых за последнее время накопилось немало. Откуда у неё взялась эта уверенность, она не знала, однако она прекрасно помнила, какое облегчение она испытывала всякий раз, когда находилась рядом с этим удивительным человеком, то и дело демонстрировавшему миру чудеса своей проницательности. Сама аура директора, казалось, была очищена прикосновением к неземной мудрости, которую он постигал с превеликим старанием в тиши уединения, и всякий раз Алиса чувствовала преображение своей душевной природы после беседы с ним. И даже после того, как она слушала разговоры директора с преподавателями, особенно со Снейпом, чей неимоверный скептицизм давал трещину в присутствии директора, ей казалось, что она получила новые силы к жизни. Продолжение тут: В кабинете Дамблдора было прохладно: окно было распахнуто настежь, феникс Фоукс сидел на своём насесте и тихо напевал красивую мелодию, от которой у Алисы защемило сердце. Астролябии и другие серебряные приборы непонятного назначения мерно жужжали на столах и полках, и Алиса почему-то обрадовалась, что здесь ничего не изменилось с момента её последнего пребывания в кабинете директора. Оглядевшись, Алиса увидела Нотта, который сидел на дальнем от входа кресле, насупившись и погрузившись в себя, и как будто не замечал ничего, что происходит вокруг. Алиса не решилась его окликнуть, поскольку не хотела нарушать торжественную тишину, царившую в этом зачарованном месте. Спустя минуту показался Дамблдор. Он вертел в руках какой-то странный прибор, напоминающий средневековую ловушку для пальцев. Стоило ему сесть в своё кресло, как на столе появилось большое блюдо сладостей, большинство из которых составляли засахаренные лимонные дольки. - Угощайтесь, - кивнул он присутствующим, и первым засунул в рот сразу две дольки. – У нас есть ещё немного времени для размышлений, естественно, для тех, кому интересно это увлекательное занятие. Тем более, что мистер Нотт-старший ещё не пришёл. МакГонагалл, улыбнувшись, взяла один леденец и бесшумно его открыла. Вид у директора был таким располагающим, что даже строгая преподаватель трансфигурации позволила себе немного расслабиться. Алиса воздержалась, но и она наслаждалась прохладой, вдыхая тонкий аромат какого-то древнего курения – во всяком случае, ей показалось, что это курение восходит к невероятной древности, поскольку оно вызвало у Алисы самые неоднозначные ассоциации, - разлитым в воздухе наподобие фимиама в храме. - Я привела мисс Снейп, - сказала МакГонагалл после того, как директор закончил делать какие-то пометки в своём ежедневнике. - Я вижу, Минерва, вижу, - спокойно проговорил директор. – У меня к ней отдельная просьба. Вы не против немного подождать, моя юная леди? Алиса покачала головой. Ещё бы! Она готова была остаться тут навечно, созерцая бесконечную и геометрически правильную красоту движений волшебных маятников. Они как будто напоминали ей движение сфер - самое идеальное, что есть в природе, и Алисе невольно пришло на память её давнее сравнение образа жизни Когтеврана с самостоятельной жизнью платоновского космического Ума, не нуждающегося ни в чём ином, кроме созерцания самого себя. Углубившись в свои размышления, Алиса и не заметила, что дверь в кабинет отворилась. Только после того, как половицы нещадно скрипнули, она обратила внимание на крепко сбитого высокого мужчину с чёрными, точно вороново крыло, волосами и красивыми бакенбардами, окаймлявшими жёсткое лицо с выразительными, но холодными карими глазами. - Здравствуйте, директор, - холодно произнёс он на высокой ноте, и Алису передёрнуло от этого голоса: ей показалось, что она слышала подобный когда-то очень давно. Этот тон не добавил Алисе симпатию к вошедшему, тем более что ей с самого начала показалось, что этот человек не внушает доверия, несмотря на всю его внешнюю красоту. Нотта-старшего можно было сравнить с застывшим изваянием каменного льва из чёрного гранита, который, казалось, в любую минуту мог ожить, вернувшись к своей изначальной природе и атаковать совершенно неожиданно. Движения мужчины были плавны, грациозны, он буквально притягивал к себе взгляды, даже директор, казалось, смотрел на него с некоторым любопытством. - Присаживайтесь, - Дамблдор кивнул мужчине на кресло. Тот медленно сел. - Вы знаете, по какой причине я вызвал вас, - мягко начал седобородый старец. – Не то, что бы ваш сын доставлял много хлопот своим поведением, нет… Напротив, его академические успехи радуют меня. Но мне до сих пор непонятно, почему с ним случаются, если так можно выразиться… некоторые нелепости. Ваше воспитание наложило на него сильный положительный отпечаток, во всяком случае, внешний… Нотт-старший сверкнул глазами. - И тем более мне не хотелось бы, чтобы это расхождение стало для него кем-то вроде Вильяма Вильсона для героя известной новеллы… - Простите, я не совсем понимаю вас, - ещё более холодно сказал мужчина. - Проще говоря, - директор улыбнулся, сверкнув ему в ответ очками-половинками, - Иногда Нотт бедокурит, сам того не понимая. Это естественно для мальчика его возраста, однако наш завхоз, Аргус Филч, всё чаще обращается ко мне с просьбой… немного урезонить его. Вчера, например, Теодор посягнул на «душевное спокойствие», как выразился сам завхоз, его кошки, Миссис Норрис. Я уверен, что это произошло случайно, но Аргус настоял на том, чтобы увидаться с вами лицом к лицу и высказать претензии вам лично… - Не понимаю, зачем вообще устраивать этот театр? - голос Нотта подрагивал от возмущения. – Мне – говорить с завхозом? Не кажется ли это вам глупым, директор? - Мне многое кажется глупым, особенно сегодня, в наше странное время и в нашем странном мире, - спокойной ответил Дамблдор. – Но не считаться с мнением того, кто долгое время поддерживает добрые традиции и порядок в нашем учебном заведении, было бы верхом безрассудства. Аргус своё дело знает, и если он и предъявляет свои замечания, то, я думаю, он имеет для этого достаточные основания. На этих словах дверь скрипнула, и в кабинет зашёл завхоз собственной персоной. - Имею, и весьма веские! – заявил он, поглаживая кошку, которая испуганно вытаращилась на Нотта-старшего. - Вы что, ещё и подслушивали? – с нотой презрения спросил отец Теодора. - Имею на это полное право, коли уж мы собрались здесь для общего разбирательства, - ядовито отпустил Филч в его сторону. Дамблдор только слегка шевельнулся, но сдержал себя. – Между прочим, Миссис Норрис теперь боится всех и каждого! Подумать только: пнуть мою любимицу прямо в живот! Филч закатил глаза. - Да не пинал я её! – не выдержал Нотт, который до этого с опаской переводил взгляд с директора на отца. – Я споткнулся об неё, когда она выбежала из-за угла, и едва не сломал себе ногу! Отец спокойно посмотрел на Тео. - Я думаю, мы это уладим, сын. - Уладим? Что вы имеете в виду? – злобно прищурился Филч. - Я думаю, Винсент имеет в виду то, что он проведёт с Тео назидательную беседу, - сказал Дамблдор, и Алисе показалось, что в его глазах проскользнула улыбка. - Если все и каждый будет покушаться на жизнь моей драгоценной, не знаю… - Успокойтесь, Аргус, - мягко сказал директор. – Я уверен, что Миссис Норрис в замке никто и ничто не угрожает. Филч хотел сказать что-то ещё, но Нотт-старший так посмотрел на Филча, что тот только вздрогнул и отшатнулся. - И я думаю, что нашу дискуссию на этом можно спокойно завершить, - Дамблдор был самой безмятежностью. Разговор был, по-видимому, выгоден для обеих сторон. Винсент Нотт резко встал и, едва кивнув директору, развернулся на каблуках зеркально начищенных туфель к выходу. Внезапно его взгляд упал на Алису, которую он до этого момента не замечал, как наверняка не желал замечать профессор МакГонагалл. Увидев девочку, Нотт-старший вздрогнул, едва сдержав себя. В его взгляде проскользнуло что-то такое, от чего Алисе стало не по себе. Однако отец Тео быстро взял себя в руки и только криво улыбнулся МакГонагалл. - До встречи. Всего вам хорошего! – сказал он и, бросив ещё один холодный, но заинтересованный взгляд на девочку, шагнул за дверь. - Ничто не угрожает, - буркнул про себя Филч, дождавшись, пока стихнул шаги бывшего Пожирателя. – Этому сложно поверить. - Я лично за этим прослежу, - успокоил его Дамблдор. – Не желаете ли лимонных долек, Аргус? Филч буркнул что-то неразборчивое и, бросив косой взгляд на Алису и на МакГонагалл, скрылся вместе с Миссис Норрис за дверью. - Эх, молодость! – улыбнулся Дамблдор, весело посмотрев на Алису. – Чего только не знавала моя, а я до сих пор никак с ней не расстанусь… Простите, Минерва, что заставил вас подождать. Спасибо вам за то, что вы привели ко мне мисс Снейп. Мне хотелось бы поговорить с ней наедине… *** - Кто это девочка? – спросил Нотт у сына, когда они шли по каменным лестницам Хогвартса к кабинету МакГонагалл, с помощью камина которого Винсент собирался отправиться обратно в своё поместье. – Та, которая сейчас была в кабинете Дамблдора? Голос Нотта-старшего был немного глуховат, как будто он разговаривал не с сыном, а с каким-то своим отдалённым воспоминанием. - А, эта… - Нотт улыбнулся. – Это – Алиса Снейп, племянница нашего зельевара. - Снейпа? – лицо Винсента вытянулось от удивления. - Да, а что тут такого? – Нотту-младшему показалась непонятной реакция отца. - Да нет, ничего особенного… - так же задумчиво ответил ему отец. – Не знаешь, случаем, как зовут её родителей? - Кажется, Найла и Рождер Снейп, - покопавшись в памяти, ответил Тео. – Говорят, Найла при жизни была неплохой певицей, видимо, этот талант передался и Алисе. - Давно ты её знаешь? – придав тону беспристрастность, спросил Винсент. - С первого курса, - пожал плечами Тео. – С тех пор, как приехал сюда учиться. - Понятно, - ответил отец голосом, который исключал сомнения касательно того, что этот разговор не стоит продолжать. Теодор задумчиво рассматривал рисунок на каменных плитах пола вплоть до самого кабинета декана Гриффиндора. Он силился и никак не мог понять, чем Алиса сумела привлечь внимание его обычно равнодушного ко всему на свете отца. - И не вздумай больше ничего такого вытворить, - грозно глядя на сына, говорил Нотт-старший сыну. – Не то заберу тебя из школы, только тебя тут и видели! Тео смотрел на отца со смесью страха и стыда. Отпустило его только после того, как Винсент скрылся в языках зелёного каминного пламени. *** Винсент сидел на роскошном, покрытом шкурами кресле в великолепной библиотеке, потягивая древний напиток из подвалов своего родового гнезда. Видение, которое застилало его взор, никак не хотело пропадать, и он то и дело рассеянно проводил рукой перед глазами, чтобы хотя бы на время от него избавиться. Он вспомнил, как в последний год обучения в Хогвартсе он получил последнее прощальное письмо от девушки, к которой долгое время питал сильную привязанность, которая одна была способна растопить его презрение к человечеству. Найла Гринс, талантливая певица, покорившая своим голосом всех, кто обитал в замке, на долгие шесть лет своего обучения, заставила его страдать и мучиться сомнениями касательно того пути, который он выбрал для себя. Его знакомство с Томом Реддлом, заразившим его своими идеями настолько, что Винсент перестал воспринимать что-либо иное, поняв, какие безграничные возможности раскрываются перед подлинным исследователем Тёмных Искусств, казалось, ограничило его интересы изучением древностей и высших разделов магии, так что всё остальное перестало его интересовать. И только одно смогло растопить его холодное сердце: это дружба с той, кого он ценил не меньше, чем свои честолюбивые устремления. Воспоминания Нотта перенесли его на берег Большого Озера, где он и Найла сидели, перебирая букеты горицвета, необходимых для занятий травологией. Солнечные цветки этого удивительного растения как будто бы сияли ответным блеском солнечному диску, щедро изливающему свои лучи на землю в один из чудесных майских дней. Сидя в прохладной комнате, Винсент точно снова ощутил благодатное тепло, заливающее всё вокруг, как будто бы снова услышал жужжание насекомых, плеск тёплых вод озера и дальнее пение русалок. - Горицвет иначе называют Адонисом, - сказала Найла, рассматривая венчик растения. – Афродита долго оплакивала своего возлюбленного, убитого на охоте. - Адониса? – переспросил Винсент, отвлекшись от созерцания далёких от мифологии вещей. - Да. Из его крови возникли розы, а из слёз Афродиты – анемоны. Винсенту на мгновение показалось, что тёплый живительный луч снизошёл в его мятежную душу, поглощённую исследованиями запретных разделов магии, и высветил в ней то, что он уже и не надеялся увидеть. - Афродита прятала Адониса в салате, - грустно рассмеялась Найла. – Не каждому хочется, чтобы его любимого человека навсегда поглотил Аид, и она долго просила Персефону вернуть его, хотя бы в виде цветка. - Грустно… Жаль, что нам не дана вечная жизнь, - проговорил Винсент, вспоминая недавнюю восторженную речь Тома Реддла, который нашёл в библиотечных книгах какой-то очередной способ продлить физическое существование человека. - Ты бы устал от неё, - сказала Найла. – Устал бы от бесчисленных веков жизни. Просто умер бы от скуки. Винсент досадно подёрнулся. Ему не хотелось, чтобы идеи его кумира были развенчаны его приятельницей так скоро и так просто. - Не будем об этом, - сказал он. – Лучше спой мне что-нибудь. Найла улыбнулась и запела грустную партию Анны Болейн из одноимённой оперы Доницетти, и эта мелодия как никакая другая выражала её состояние души. В последнее время Найла чувствовала себя не очень хорошо, и связано это было с тем, что она никак не могла разобраться с велениями собственного сердца. «Сколько раз ошибалось моё сердце, но так и не узнало своей судьбы», - вспомнили Винсенту слова другой оперы, отрывки из которой Найла недавно с большим успехом исполняла в гостиной Слизерина. Необычайному таланту девушки нашлось применение везде, её искусство было как раз тем случаем, когда оно примиряло, казалось бы, непримиримые противоречия и связывало всех жителей замка в духовном единстве. Винсент, несмотря на юные годы, хорошо понимал человеческую природу, и ему не составило труда прочитать в глазах возлюбленной то, что приводило в смятение её душу. И ему было необыкновенно грустно от того, что Найла в последнее время всё больше отдалялась от него, рассматривая его не более, чем друга, душевно же она сблизилась с тем, с кем Найла, вопреки воле и надеждам Винсента, общалась вот уже три года – те, которые Нотт преданно провёл подле неё. Одно воспоминание сменилось другим. Вскоре Нотт увидел себя опрятным молодым человеком в одном из кабинетов Министерства, по соседству с кабинетом Люциуса Малфоя. С этим видным аристократическим отпрыском он за последний год крепко сдружился. Оба ценили независимость, свободу, у обоих было достаточно средств, чтобы расширять сферы своего влияния, но, главное, что связывало их, была преданность Тому Реддлу, который, хоть и пропал на какое-то время с авансцены жизни, путешествуя по миру в поисках новых знаний, посеял в их душах семена, давшие крепкие корни. Найла уже больше не общалась с Винсенту. Даже больше: они совсем перестали видеться. Винсент мельком заметил её только один раз – на чемпионате по квиддичу, и, хотя ему часто хотелось нагрянуть в гости к Северусу Снейпу, который в это время работал над своей первой учёной диссертацией, что-то удерживало его. Со Снейпом они никогда не были дружны: им просто нечем было обменяться. Целью посещения, которую ставил себе Нотт каждые выходные, было только одной - желание расспросить зельевара о Найле, а, быть может, если представится тому случай, увидеть её снова вблизи, хотя бы и связанной узами брака с Рождером Снейпом. Брата Северуса Винсент в глубине души считал своим главным соперником, хотя не подавал тому виду и никакого соперничества с Рождером Снейпом не имел. Но в Литтл-Уингинг он так и не приехал. В глубине души его терзала раздвоенность: он одновременно и не хотел больше видеть ту, что, как он говорил Люциусу, «променяла его на пустого обывателя», и страстно желал этой встречи. И вся его жизнь сосредоточилась по выходу из школы на балансировке этой дилеммы. Люциус поддерживал Винсента как мог, однако и ему, в конце-концов, надоело постоянно выслушивать излияния приятеля, и Винсент окончательно замкнулся в себе. С годами это чувство если не поутихло, то давало о себе знать не так болезненно, и дремало где-то под спудом душевных наслоений. Иногда Винсенту казалось, что он уже окончательно забыл про Найлу, переключившись на других девушек, которых притягивала к нему его неизменная уверенность в себе, его блестящие достижения, его красота и сопутствующий ему успех. Но то, первое чувство, прорывалось наружу всякий раз не вовремя, когда удовлетворённость жизнью накрывала Винсента почти полностью и на короткое время заставляла забыть долгие годы душевных мук. Когда Нотт узнал о смерти Найлы, ему стало дурно. Едва сумев собрать остатки рассудительности, он сумел провести расследование таким образом, что выясненные им факты о кончине молодой пары не оставляли сомнения, что их убийцей руководил даже не трезвый расчёт, а простое стремление удовлетворить свою болезненную жестокость. Более же всего Винсента терзала то, что этим убийцей оказался тот, кто был сначала кумиром его юности, а затем – его личным авторитетом и вождём. Внутреннее он всегда готовился к подобному исходу событий, но сдерживал себя и до последнего надеялся, что худшего не произойдёт. В какие-то моменты он уже хотел окончательно отойти от Тёмного Лорда и его клики, но данные в юности обещания крепки, а те обеты, которые Волан-де-Морт заставлял своих последователей приносить, были сильнее вех связей, которые когда-либо пронизывали жизнь. И Винсент терпел, скрепя зубами. Когда же Тёмный Лорд странным образом погиб после столкновения с Поттерами, Винсент испытал странное облегчение, как если бы он самолично отомстил за смерть любимой. Возможно, это чувство во многом поспособствовало тому, с какой лёгкостью он, как и Люциус Малфой, сумел освободиться от ответственности за свои далеко не всегда похвальные деяния, совершённые им в составе Пожирателей. Но шрам невосполнимой потери терзал его почище любого дементора Азкабана. А теперь ещё эта девчонка…. У него в груди всё перевернулось, когда он её увидел. Сначала ему показалось, что он видит привидение: настолько эта Алиса оказалась похожей на мать. В Винсенте взыграло сразу несколько сильных чувств, и первым из них была бесконечная нежность, смешанная с невыразимой печалью – это ощущение можно было сравнить с впечатлениями от той арии, которую Найла когда-то спела ему на берегах Большого Озера в зарослях горицвета. Ему снова захотелось стать шестнадцатилетним мальчишкой, который бродит с ней по лужайкам и бросает в воду плоские камешки… Сердце заболело ещё сильнее. Чтобы притупить боль, Винсент отхлебнул ещё один большой глоток горячительного и глубоко вздохнул. Решение пришло почти сразу. Из всех возможных вариантов оно было бы самым верным, Винсент понял это на интуитивном уровне, даже не разбирая остальных. Тео просто необходимо остаться с Алисой. Мальчишка и сам расцвёл, когда Винсент спросил его о том, как зовут девчушку. Видимо, они хорошо ладили, если он даже знает его родителей. А видеть перед собой хотя бы подобие той, чью красоту он навсегда потерял, и чья жизнь была пульсом его юности, было бы Нотту-старшему лучшей наградой за память о лучшей любви, которую он пронёс через всю жизнь. Пусть хотя бы его сын будет счастливее него самого. *** - Ты только подумай, - возмущённо говорил Нотт, сидя на зелёной софе в слизеринской гостиной. – Вчера отец присылает мне письмо, а там такое… - Что же? – прищурилась Пэнси, которой больше всего на свете хотелось узнать самые последние новости и самые страшные семейные тайны. Она уже была осведомлена о том, как прошло «собрание», как иронично, после того, как страхи отпустили Тео, он именовал вызов отца в директорский кабинет, и ей стало немного легче: как-никак, а Нотта она знала давно, и его судьба была ей небезразлична. - Ты даже вообразить себе этого не сможешь! - Ну же, не томи! – Паркинсон сгорала от любопытства, и это позволило Нотту подбросить дров в огонь: он ещё несколько минут вертел письмом перед носом подруги, не давая ей выхватить конверт. - Читай сам, - наконец сдалась Пэнси. - Ладно, - смилостивился Тео, которому льстило подобное поражение. – Вот, слушай: «Мне было бы интересно узнать о том, какие отношения ты поддерживаешь с Алисой Снейп. Я наслышан об этой девушке, говорят, она талантлива во многих областях… Снейп сам рассказывал мне это, и, думаю, тебе неплохо было бы поддерживать с ней связь хотя бы для того, чтобы собрать свои мозги в кучу. Признаться честно, меня порядком раздражает, как и всегда, впрочем, раздражала твоя безалаберность, так что ваше сотрудничество, имей оно место быть, сделало бы тебя достойным продолжателем рода и достаточно грамотным человеком, чтобы ты впоследствии занял место, тебе причитающееся…» - Ха! – сказала Паркинсон, победоносно глядя на Тео. - И всё в таком же духе. Во всяком случае, первая часть письма. Слушай, что он пишет дальше. Паркинсон вся обратилась в слух. - «Всё, что имело место быть до этого: всё, что ты лелеял в своём сердце, должно быть вытеснено единой мыслью о грядущих достижениях. Следовательно, ты должен освободить место в нём только для одного человека, который сумел бы подтянуть тебя до своего уровня… Я думаю даже, что этот человек, имей он в своём сердце достаточно желания и силы воли, правильно приложенной, мог бы сделать тебя при должной компетенции носителем знаний, о которых ты теперь и не мечтаешь…». Тео замолчал и, глотнув тыквенного сока, стал обмахиваться письмом как веером. - Зная моего отца, - задумчиво сказал Нотт, - Я могу предположить то, что он судит со своих позиций, как всегда. Однако это - не беспочвенные суждения. Могу с уверенностью сказать, что он преследует определённые цели. - Какие же это цели? – Паркинсон простодушно посмотрела на Нотта. Ей всегда нравилось наблюдать за ходом мысли своих друзей: иногда в этом процессе она совершала самые необыкновенные открытия. - Простые. Мне даже не пришлось ломать голову над тем, чего он, в сущности, от меня хочет. Он желает, чтобы я закрутил роман с Алисой. - С Алисой?! – Паркинсон, казалось, была искренне удивлена. - Именно! – торжественно заявил Нотт. – Моего отца не всегда просто разгадать, однако он говорит так просто, как если бы что-то напрочь лишило его той усложнённости, за которой аристократы вроде нас таят свои подлинные чувства и помыслы. Для меня загадкой является только одно: к чему он клонит, зачем ему всё это надо… - Но если ты последуешь его совету, то он, вполне возможно, может оказаться очень дельным, - рассудительно заметила Пэнси. – Советами родителей не следует пренебрегать. - Да знаю я, - отмахнулся Тео. – Мне бы только понять, зачем весь этот спектакль… Он обычно говорит прямо и ничего не утаивает, а тут – слог, манера выражаться, все эти неясности с конечной целью… - А что тебе, собственно, мешает возобновить отношения с Алисой? – спросила Пэнси. – Она же вроде нравилась тебе? - Нравилась, и сейчас нравится, - серьёзно заявил Нотт. - Так в чём же дело? Дерзай! - Пэнси поправила подушку и приподняла бокал, как если бы произнесла тост. - Тебе легко говорить… Но она, похоже, совершенно ко мне охладела. - Почему ты так решил? – спросила девочка, которая всегда привыкла добиваться всего, чего хочет. - Ну, как это – «почему»? Во-первых, она сейчас гуляет с этим… Как его… Уильямом. И её ничего больше не интересует. Даже с Малфоем она, кажется, порвала связь. - На то были свои причины, - заметила слизеринка. - Какие же это причины? - А тебе скажи… Это наш секрет. Ну, может, и не совсем секрет, но говорить об этом я тебе не буду. Не хочу показаться сплетницей. Нотт едва сумел скрыть улыбку. Пэнси была такой ханжой, что, несмотря на все усилия держать репутацию на высоте, она никогда не могла удержаться от пересудов, и этот «грех против любви», как называл когда-то Забини сплетни, стал сущностью самой Пэнси, зачастую погружая её в болото собственных противоречивых домыслов, основанных на сомнительном содержании поступающих к ней из подобных же сомнительных источников информации. - Ну ладно, продолжай молчать в тряпочку, - несколько раздражённо ответил Нотт. – Вечно у тебя какие-нибудь секреты. Пэнси сделала вид, что пропустила это замечание мимо ушей: более всего на свете она желала выудить из этой ситуации как можно больше сведений, чтобы быть осведомлённой обо всём, что происходит в мыслях и душах своих друзей, зачастую становившихся подопытными её психологических экспериментов. - Я бы на твоём месте использовала все возможности, чтобы заполучить её сердце, - тихим голосом сказала она, придавая тону как можно больше доброжелательности. - Это ты. А я не хочу лишать Алису права на счастье. Зачем принуждать чьё-то сердце к повиновению, если оно стремится следовать своим собственным путём? Паркинсон чувствовала, что в этих словах содержится зерно мудрости, к которой она зачастую не имела желания обращаться, и поэтому природное чутьё на выгодные во всех смыслах отношения нередко подводило её, несмотря на все остальные явные достоинства слизеринки: открытость, изощрённость ума, изобретательность и проницательность. Но она всё же сказала: - Смотри, проморгаешь своё счастье, не говори потом, что я тебя не предупреждала. - О чём? – усмехнулся Нотт. – О чём не предупреждала? О том, что я могу, если захочу, использовать одно из твоих сомнительных средств вроде дешёвого любовного отвара? Нет уж, увольте. Я, конечно, не буду упускать Алису из виду, но и ставить палки в колёса ей тоже не собираюсь. Оба замолчали. На этом разговор, казалось, близился к завершению. Пэнси, опустив тяжёлый взгляд на книги, которые в беспорядке лежали на столе, задумалась. Спустя минуту она произнесла, не поднимая головы: - Уступчивость… Она тебя погубит. Между прочим, твой отец не один, кто прочит Алисе кавалера в виде своего отпрыска. Нотт, который до этого погрузился в созерцание большого гобелена, украшающего собой дальнюю часть гостиной, вздрогнул и обернулся к подруге. - Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросил он. - Абраксас. Он очень хочет свести Малфоя и Алису. Молчание повисло снова. - Тебе это Малфой наплёл? – спустя минуту так же тихо спросил Нотт, собравшись с силами, чтобы не выказать недоумения. - Он и ещё кое-кто… Не скажу, кто. Птичка на хвосте принесла, - не этих словах Пэнси выудила из палочки презабавную пичугу, которая, прочирикав что-то, тут же растворилась в воздухе. - Как всегда, поражаюсь твоей осведомлённости, - натянуто улыбнулся Нотт. Пэнси улыбнулась в ответ и сказала, старательно скрывая ноту тщеславия в голосе: - А ты что хотел? Я высоко сижу, далеко гляжу. Абраксас считает, что достойнее кандидата, чем потомица его возлюбленной, Малфою не найти. Ох уж эти глупые дедовские предрассудки! Как будто мы сами не вправе выбирать! Просто не представляю, как жили наши предки, если их браки были все сплошь по расчёту… - Ну, чтобы заключить брак по расчёту, необходим незаурядный ум, - заметил Нотт. – А если расчёт оказывается верным, то всё остальное приложится. - Это ты так думаешь, глупый мальчишка, - отвернулась Пэнси к окну. Нотт опустил голову и до конца вечера не произнёс больше ни слова. Всего услышанного ему было более чем достаточно для того, чтобы серьёзно призадуматься.
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, эстетические категории, мои милые старушки, моя шокирующая жизнь, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Вот этих двоих уважаемых Ритой людей с фото снизу - Гелли Гриндевальда и Эмили Отемн - Рита снова поставит рядом, как когда-то. Уважает она их за красоту - ценный дар, и за умение изящно самовыражаться. Помнится, этот Гелли Гриндевальд как-то откомментировал ритину "Новую Элоизу" - про роман Дамблдора и МакГонагалл. У Риты уже целая коллекция тех, кому она хотела бы подражать. Рассматривала Рита сегодня карту Той-Кого-Нельзя-Называть и нашла там то, чему в противовес всегда кидает своё стремление к полноте платонической любви: обозначение какого-то из соединений Солнца: "День и час любви, полнота физической любви". С этим легко можно связать её мидпоинт "Желание иметь много детей, очень чувственная натура. Жестокое, грубое выражение чувств" и - как исход ярких похождений и сильных страстей - "Органическое страдание в сочетании с сильным чувством депрессии". Да, всё это неудивительно, ведь "что мы знаем о стольких приключениях?", ахха... Рита и сама знает, что подобными похождениями можно только заработать безумие в награду, а Рита и в сумасшедшем доме была трезва и рассудительна. Хотя какой алкоголик скажет, что он - алкоголик... Всё своё бытие в дурдоме Рита лечилась от идеи воздействия на Риту госпожи Потаскушки, а вот некоторые, о ком сегодня Рита узнала от свей знакомой с мест не столь отдалённых - из сумасшедшего дома для непослушных дев викторианской эпохи - вместо того, чтобы лечиться, предпочитали втихую от врачей закидываться ЛСД. А Рита-то ещё искала общения с ними и называла их своими друзьями!.. Хотя Рита и сейчас не против их увидеть, вот до чего докатилась... В общем, вместо того, чтобы вместе с остальными друзьями посмеиваться над соседом, который привёл в комнату девушку (шуточки самые скабрезные, про плётки и фаллоимитатор - это ещё цветочки), что, типа, в шахматы они там заигрались, Рита подумала про себя: а иной раз неплохо бы и и в шахматы поиграть. Так, например, добрые отношения с девушкой своего брата Рита запомнила как самые изящные и непринуждённые, как бесценный подарок судьбы, а ведь мы как раз и занимались тем, что играли в шахматы, а она читала мне на французском "Войну и мир". Про то, как Рита цитировала страницу за страницей "Властелина колец" и Тита Ливия своему школьному другу, она вспомнила, когда внезапно поняла, что в общении с этой дамой из психушки владелица Прыткого Пера чем-то напомнила себе манеру держаться этого самого приятеля. За решётками больницы Рита многое узнала, в частности, там она подтвердила у свою догадку о том, что мы подражаем тем, кого любим. Ах, Илья, что же ты забыл в этой резиновой Москве, возвращайся хоть на недельку, мы скучаем! Я ещё помню, как ты хотел снять проститутку и устроить скачки у меня на хате. А закончилось это тем, что я влюбился в ту, которая собиралась тебя развлечь.
Николай Шальнов: тэги: старые мастера, искусство вечно, находки Скомпоновала Рита сегодня ещё один шыдевр флористики: Недалеко от дома Риты есть прекрасный луг, поросший фиолетовыми цветами, прямо как в "Сумерках". Очень Риту это вдохновило, а сегодня Рита обнаружила нечто поразительное: исполнение знаменитой токкаты и фуги ре минор Баха на (!) арфе. Настоящая виртуозность. "И странно вяжется с твоей походкой стройной скучающая грусть задумчивых зрачков"... А у Риты тема токкаты и фуги странно вяжется с великолепным отрывком из платоновского "Тимея": в этом диалоге в словах выражено то, что Бах сумел передать в музыке. ...Итак, после того как все [эти звезды], назначенные участвовать в устроении времени, получили подобающее каждой из них движение, после того как они, являя собою тела, связанные одушевленными узами, стали живыми существами и уразумели порученное им дело, они начали вращаться вдоль движения иного, которое наискось пересекает движение тождественного и ему подчиняется; одни из них описывали больший круг, другие меньший, притом по меньшим кругам они шли быстрее, по большим – медленнее. Однако под действием движения тождественного кажется, будто звезды, которые идут быстрее, нагоняемы теми, которые идут медленнее, в то время как в действительности дело обстоит наоборот, ведь движение тождественного сообщает всем звездным кругам спиралеобразный изгиб по причине противоположной устремленности двух [главных движений], а потому как раз та [звезда], которая больше всего отстает от самого быстрого движения, по видимости больше всего приближается к его скорости. Для того чтобы была дана некая точная мера соотношений медленности и быстроты, с которыми движутся они по своим восьми кругам, бог на второй от Земли окружности возжег свет, который ныне мы называем Солнцем, дабы он осветил возможно дальше все небо, а все живые существа, которым это подобает, стали бы причастны числу, научаясь ему из вращения тождественного и подобного. Таким образом и по таким причинам возникли ночь и день, этот круговорот единого и наиразумнейшего обращения; месяц же – это когда Луна совершает свой оборот и нагоняет Солнце, а год – когда Солнце обходит свой круг. Что касается круговоротов прочих светил, то люди, за исключением немногих, не замечают их, не дают им имен и но измеряют их взаимных числовых отношений, так что, можно сказать, они и не догадываются, что эти необозримо многочисленные и несказанно многообразные блуждания также суть время. Однако же возможно усмотреть, что полное число времени полного года завершается тогда, когда все восемь кругов, различных по скорости, одновременно придут к своей исходной точке, соотносясь с мерой единообразно бегущего круга тождественного. Вот как и ради чего рождены все звезды, которые блуждают по небу и снова возвращаются на свои пути, дабы [космос] как можно более уподобился совершенному и умопостигаемому живому существу, подражая его вечносущей природе. Продолжение тут: Итак, во всем вплоть до возникновения времени [космос] имел сходство с тем, что отображал, кроме одного: он еще не содержал в себе всех живых существ, которым должно было в нем возникнуть, и этим являл несоответствие вечносущей природе. Но и это недостававшее бог решил восполнить, чеканя его соответственно природе первообраза. Сколько и каких [основных] видов усматривает ум в живом как оно есть, столько же и таких же он счел нужным осуществить в космосе. Всего же их четыре: из них первый – небесный род богов, второй – пернатый, плывущий по воздуху род, третий – водный, четвертый – пеший и сухопутный род. Идею божественного рода бог в большей части образовал из огня, дабы она являла взору высшую блистательность и красоту, сотворил ее безупречно округлой, уподобляя Вселенной, и отвел ей место при высшем разумении, велев следовать за этим последним; притом он распределил этот род кругом по всему небу, все его изукрасив и тем создав истинный космос. Из движений он даровал каждому [богу] по два: во-первых, единообразное движение на одном и том же месте, дабы о тождественном они всегда мыслили тождественно, а во-вторых, поступательное движение, дабы они были подчинены круговращению тождественного и подобного. Но остальных пяти движений он им не придал, сделав этот род неподвижным и покоящимся, так чтобы каждый из богов был, сколь возможно, совершенен. По этой причине возникли все неподвижные звезды, являющие собой вечносущие божественные существа, которые всегда тождественно и единообразно вращаются в одном и том же месте; а меняющие свое место и, таким образом, блуждающие звезды возникли как это было сказано раньше. Земле же, кормилице нашей, он определил вращаться вокруг оси, проходящей через Вселенную, и поставил ее блюстительницей и устроительницей дня и почти как старейшее и почтеннейшее из божеств, рожденных внутри неба. Что касается хороводов этих божеств, их взаимных сближений, обратного вращения их кругов и забеганий вперед, а также того, какие из них сходятся или противостоят друг другу и какие становятся друг перед другом в таком положении по отношению к нам, что через определенные промежутки времени они то скрываются, то вновь появляются, устрашая тех, кто не умеет расчислить сроки, и посылая им знамения грядущего, говорить обо всем этом, не имея перед глазами наглядного изображения, было бы тщетным трудом. Пусть поэтому с нас будет достаточно сказанного, и рассуждение о природе видимых и рожденных богов пусть на этом окончится. Повествовать о прочих божествах и выяснять их рождение – дело для нас непосильное. Здесь остается только довериться тем, кто говорил об этом прежде нас; раз говорившие сами были, по их словам, потомками богов, они должны были отлично знать своих прародителей. Детям богов отказать в доверии никак нельзя, даже если говорят они без правдоподобных и убедительных доказательств, ибо, если они выдают свой рассказ за семейное предание, приходится им верить, чтобы не ослушаться закона. Итак, мы примем и повторим их свидетельство о родословной этих богов: от Геи и Урана родились Океан и Тефия, от этих двух – Форкий, Кронос с Реей и все их поколение, от Кроноса и Реи – Зевс с Герой и все то, кого мы знаем как их братьев и сестер, а уже от них – новое потомство. Когда же все боги – как те, чье движение совершается на наших глазах, так и те, что являются нам, лишь когда сами того пожелают, – получили свое рождение, родитель Вселенной обращается к ним с такой речью: "Боги богов! Я – ваш демиург и отец вещей, а возникшее от меня пребудет неразрушимым, ибо такова моя воля. Разумеется, все то, что составлено из частей, может быть разрушено, однако пожелать разрушить прекрасно слаженное и совершенное было бы злым делом. А потому, хотя вы, однажды возникнув, уже не будете совершенно бессмертны и неразрушимы, все же вам не придется претерпеть разрушение и получить в удел смерть, ибо мой приговор будет для вас еще более мощной и неодолимой связью, нежели то, что соединили при возникновении каждого из вас. Теперь выслушайте, чему наставит вас мое слово. Доселе еще пребывают нерожденными три смертных рода, а покуда они не возникли, небо не получит полного завершения: ведь оно не будет содержать в себе все роды живых существ, а это для него необходимо, дабы оказаться достаточно завершенным. Однако, если эти существа возникнут и получат жизнь от меня, они будут равны богам. Итак, чтобы они были смертными и Вселенная воистину стала бы Всем, обратитесь в соответствии с вашей природой к образованию живых существ, подражая моему могуществу, через которое совершилось ваше собственное возникновение. Впрочем, поскольку подобает, чтобы в них присутствовало нечто соименное бессмертным, называемое божественным [началом], и чтобы оно вело тех, кто всегда и с охотой будет следовать справедливости и вам, я вручу вам семена и начатки созидания, но в остальном вы сами довершайте созидание живых существ, сопрягая смертное с бессмертным, затем готовьте для них пропитание, кормите и взращивайте их, а после смерти принимайте обратно к себе". Так он молвил, а затем налил в тот самый сосуд, в котором смешивал состав для вселенской души, остатки прежней смеси и смешал их снова примерно таким же образом, но чистота этой смеси была уже второго или третьего порядка; всю эту новую смесь он разделил на число душ, равное числу звезд, и распределил их по одной на каждую звезду. Возведя души на звезды как на некие колесницы, он явил им природу Вселенной и возвестил законы рока, а именно что первое рождение будет для всех душ установлено одно и то же, дабы ни одна из них не была им унижена, и что теперь им предстоит, рассеявшись, перенестись на подобающее каждой душе орудие времени и стать теми живыми существами, которые из всех созданий наиболее благочестивы; поскольку же природа человеческая двойственна, лучшим будет тот род, который некогда получит наименование мужей. Когда же души будут по необходимости укоренены в телах, а каждое тело станет что-то принимать в себя, а что-то извергать, необходимо, во-первых, чтобы в душах зародилось ощущение, общее им всем и соответствующее вынужденным впечатлениям; во-вторых, чтобы зародился эрос, смешанный с удовольствием и страданием, а кроме того, страх, гнев и все прочие [чувства], либо связанные с названными, либо противоположные им; если души будут над этими страстями властвовать, их жизнь будет справедлива, если же окажутся в их власти, то несправедлива. Тот, кто проживет отмеренный ему срок должным образом, возвратится в обитель соименной ему звезды и будет вести блаженную, обычную для него жизнь, а тот, кто этого не сумеет, во втором рождении сменит свою природу на женскую. Если же он и тогда не перестанет творить зло, ему придется каждый раз перерождаться в такую животную природу, которая будет соответствовать его порочному складу, и конец его мучениям наступит лишь тогда, когда он, решившись последовать вращению тождества и подобия в себе самом, победит рассудком многообразную, имеющую присоединиться к его природе смуту огня и воды, воздуха и земли, одолеет их неразумное буйство и снова придет к идее прежнего и лучшего состояния.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мыслевыброс, светлые гении, музыка, сказки о дружбе, искусство вечно Читатель, знал ли ты, как сладостно душе, Себя медлительно, блаженно опьяняя, Пить ладан, что висит, свод церкви наполняя, Иль едким мускусом пропахшее саше? Тогда минувшего иссякнувший поток Опять наполнится с магическою силой, Как будто ты сорвал на нежном теле милой Воспоминания изысканный цветок! Эти строки Бодлера Рита вспомнила сегодня на работе, когда имела честь говорить с бабушкой своей одноклассницы, с которой (с одноклассницей, а не с бабушкой) Рита когда-то ворожила в составе Ордена Чёрного Дракона. Рита имеет странную особенность догадываться о появлении людей по специфическим ароматам, как присущим им, так и абстрактным, запавшим в душу со специфическими впечатлениями жизни. Когда Рита шла домой по невыносимой жаре она вдруг вспомнила одного из героев своей юности - Сагару, главного героя анимэ "Стальная тревога" - замечательной во всех отношениях картины. Рита подумала: "Так-то, наверное, было жарко и ему в пустынях Афганистана". Рита нашла в Сагаре родственную душу, ведь он, как и в какой-то степени, Рита, воспитывался в условиях некоторой изоляции от общества, правда, в его случае его создавали убивать, развозя по горячим точкам мира, а Рита бродила среди кладбищ и серых снов, пыталась сочинять музыку и рисовала карикатуры на одноклассников. Помимо всего прочего, Рита обнаружила в своей тетради по этике за девятый класс интересные иллюстрации. Вместе с картами Средиземья, эльфийскими рунами и изображением обнаженной учительницы математики, сверкающей своими прелестями в окружении столпов учёности древнего мира, там часто встречается один мотив - изображение рыцаря, преклонившего колени перед Граалем или с мечом в руках. Эти же наброски Рита встречала и в других своих тетрадях. Они очень напоминают Рите один памятник, который всегда вызывал у неё печаль, смешанную с чувством благодарности: Вообще трилогию Риты "Детство. Отрочество. Юность" наглядно можно продемонстрировать последовательностью её светлых гениев. Детство - это Индиана Джонс. Страсть к древностям у Риты оттуда. Сагара как печальный, несколько непонятый миром, отрешённый и бесконечно гуманный - отрочество. Эдвард Каллен - это печальная юность Риты, с её залитым лунным светом роялем в квартире приятеля, странными чувственными всплесками, похожими на болезнетворный яд, который ночь впрыскивает в вены подростков, и горечью по утрате невинности. Кстати, о подростковых впечатлениях. Рита нашла себе одного приятеля, мечтателя такого, прямо как сама Рита. Тоже Дева. И рада поддерживать с ним отношения. О чём могут говорить две Девы? Конечно, они оттачивают своё коммуникативное искусство друг на друге, перемалывают кости всем остальным знакам Зодиака и в оба голоса утверждают из своего милого болотца идеализма о том, как это хорошо - быть Девой. Оба старательно избегают вульгарностей, сношений с Рыбами, Раками и Козерогом, в общем, полная идиллия. В частности, Рита впадает в экстаз от того, что он включает в скайпе какой-то мелодичный реп и медленно что-то натыкивает на клавиатуре. Вот он и говорит, что в 14 лет он искренне верил в то, что люди встречаются, между ними случается близость, и они в итоге остаются вместе навсегда. А Рита бродила по улицам города в надежде, что когда-нибудь встретит свою половинку. Наивными бы были, и с годами не поумнели. Учитывая то, что детство Риты - это странное смешение стремления к саморазрушению и к самосозиданию, это недисциплинированный религиозный идеализм, приносящий странные плоды, это постоянная раздвоенность между Градом Земным и Градом Небесным, неудивительно, что она бесконечно привязалась к этому человеку, как, впрочем, и ко всем остальным своим друзьям. Почему-то, когда Рита думает о нём, в голове у неё вертится эта песенка - скорее не словами, а мелодикой она весьма тонко выражает чувства Риты.
Николай Шальнов: тэги: графомания Эдмунд Что чувствовал ты, Эдмунд, в оный день, Когда тебя с короною встречали В закатном зале Четырёх Владык, И песней нежною, и лаврами венчали На власть над Нарнией? И сумрачная тень Легла тебе на сердце в час разлуки, Когда расстался с миром дней дождливых, Сменив свой школьный плащ – сама учтивость – На мантию пурпурных переливов. Что чувствал ты, Эдмунд, в тесном круге Родных, друзей и подданных, когда Твой брат смотрел в тебя, не узнавая Того, с кем в играх он всегда был первым, И в ком спокоен был он, убегая Гулять с девчонкою до самого утра? И вся любовь того, кто над любовью Бог – Творца вселенной, мудрого Аслана, - Могла ли заглушить печаль и боль О прежних днях, которых уж не стало… Не ты ли уронил тяжёлый вздох, Когда сестра тебя на карнавал Вела с собою, чтобы ты с наядой Шёл впереди, как если б за тобой Ушедшей юности витали бы плеяды Огней волшебных, озаривших бал? Не вспоминал ли ты утехи прошлых дней, О тех святынях, коих ты оставил? О тех, кого ты тайно полюбил, Кого любил ты явно?... Ты не правил В стране оставленной, но ты скорбишь о ней.
Николай Шальнов: тэги: сказки о смерти, искусство вечно, авторитетные фигуры, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, музыка Бежит жизнь... И все мы медленно умираем. Вот только попрощались с Фриске, потом внезапно умирает композитор - автор знаменитой мелодии из "Титаника", помнится, в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи, в этом печальном месте, пронизанном только жалобами и бесконечной скукой, Риту чаще всего просили сыграть именно эту мелодию любви... А вот теперь и у Хворостовского – любимца моей бабушки - рак мозга. Как-то Рита отписалась в дневе, что будет очень жалеть, когда милосердная Смерть приберёт и Колина Моргана, и Кэти МакГрат, и Брэдли Джеймса, и многих других талантливых актёров и деятелей искусств, и их красота и талант останутся только в песнях. В общем, Рита поторопилась написать вместе с ролевиками письмо той, что в своё время открыла Рите своими романами потрясающие миры и сдвинула Риту с самых нигилистических и пессимистических установок на мир и эволюцию в целом, точнее, развила в Рите семя гуманизма - Урсуле Ле Гуин. Рита давно, ещё с семнадцати, хотела это сделать. Романы писательницы скрасили Рите отрочество и многому научили - "Волшебник Земноморья", "Порог", "Слово для леса и мира одно", "Резец Небесный", "Лавиния"... Старушка говорит, что боится не успеть дописать очередной роман до того, как умрёт. А ведь её уже под девяносто лет, и ответных писем она уже не пишет, хотя любит читать послания от почитателей её крупнейшего таланта и даже ведёт блог в сети. Молодец, бабуля! В общем, Рита письмо написала, перевела, сверила с помощью филологов, купила конверт с маркой... Будем надеяться, что госпожа Урсула поживёт подольше, ведь её вклад в мировую фантастику всемирно признан и неоценим. Никогда, кстати, Рита не подумала бы, что немецкий язык может так хорошо звучать в музыке. Это песенка "Oonagh", называется "Feanor", про эту группу Рите рассказала та, которой Рита посвящает все свои стихи по легендариуму - за то, что эта Melrose Black предложила ей начать в этом фандоме графоманить. Спасибо ей большое! Некоторые песенки напоминают африканское веселье такое, вроде того, каким американские прихожане развлекают себя в церкви, но, если говорить серьёзно, то эти мелодии прекрасно выразили дух и утончённость мира Профессора.
Николай Шальнов: тэги: сказки о смерти, моя шокирующая жизнь, искусство вечно, авторитетные фигуры, светлые гении, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Совсем недавно Рита узнала, что ей снова подключили канал "Виасат Хистори", и, как говорится, дорвалась. Смотрела всё подряд: от путешествия трёх братьев по следам Ганнибала до цезарей-извращенцев поздней Римской Империи. А что? Потом ещё и про Гитлера посмотрела, про Вторую Мировую, чем потом окончательно довела матушку сентенциями о том, как несправедливо устроен мир, что лучше бы уж совсем умереть, что Рита ненавидит Бога и считает вслед за Шопенгауэром этот мир "худшим из возможных". Рите вообще некоторые вещи лучше не смотреть, от их созерцания становится как-то не по себе. В случае с Римской Империей Риту охватывает опасный энтузиазм экспансиста: есть в постоянном захвате новых земель что-то по-пиратски романтическо-упоительное, как если бы люди знали, что счастья им это не принесёт, но делали это вопреки своей душе, от отчаяния. Впрочем, Римская Империя треснула и пошла по швам совсем по другим причинам, об этом писал ещё Ливий, чей трёхтомник Рита присмотрела в магазине по приемлемой цене. В случае же с Гитлером Рита упорно вспоминает афоризмы Шопенгауэра и его знаменитые слова: "Если бы каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена вся наша жизнь, то нас объял бы трепет, и если провести самого закоренелого оптимиста по больницам, лазаретам и камерам хирургических истязаний, по тюрьмам, застенкам, логовищам невольников, через поля битвы и места казни; если открыть перед ним все темные обители нищеты, в которых она прячется от взоров холодного любопытства, то в конце концов и он, наверное, понял бы, что это за "лучший из возможных миров". "А бог не сердится, что гул богохулений В благую высь идёт из наших грешных стран? Он как упившийся, пресыщенный тиран Спокойно спит под звук проклятий и молений..." Нет, Рита, конечно, ничего против Бога не имеет, но она была бы рада, если бы вселенная была устроена поразумнее. Может быть, из-за этого Рита впала в то, что так замечательно обрисовано циклом о грехах, кошак просто загляденье: Помимо всего прочего Рита вчера имела счастье, гуляя со школьными подругами, встретить своих одноклассников, которые приехали из Питера, а потом - ещё одного одноклассника, который ныне промышляет детским хирургом. По просьбе Риты, которой так и не довелось за всю свою жизнь побывать в морге (биологичка Шапокляк обещала-обещала, да, наверное, в итоге решила поберечь детскую психику), он рассказал ей о том, какую практику там проходили. И трупы из ямы с формалином один за другим крюком вытаскивали, и наблюдали, как мозг бабки аспирант кромсал ножом, как заправский повар на предмет выяснения причины смерти... В общем, это ещё самое невинное, что Рите довелось услышать. Ну да "Пророк" - издание приличное, пусть о подобном пишут эскулапы больницы Св. Мунго. А всю ночь Рите снилось что-то невообразимое: как если бы она была рыцарем Круглого Стола в стимпанковском будущем. Описанию это не подлежит из-за своей сюрреалистической усложнённости, но Рита увидела свою мечту во сне - идеальное издание "Смерти Артура". После передачи про Наполеона, которую Рита посмотрела вчера же, она поняла, сколь мало она знает об этом его русском походе, несмотря на то, что это - наша родная история. И почитала Рита "Наполеона" Пушкина, которого раньше любила и знала наизусть. Очень хорошо он описал, как этот светлый гений обвил лаврами народные цепи, от которых галл, низвергнувший "ветхий свой кумир", казалось, только недавно освободился. О том, что Наполеон указал "высокий жребий" русскому народу, который во многом благодаря ему в процессе повышения национального самосознания почувствовал себя единым целым, без различия касты и прочих обусловленностей. И о том, о чём Наполеон, в полном одиночестве, думал на острове Святой Елены. Честно говоря, мне тоже непонятна его ссылка. Ну да, насолил он всем преизрядно, но императором-то был неплохим! Достаточно вспомнить Робертса: "Идеи, которые лежат в основании нашего современного мира — меритократия, равенство перед законом, права собственности, религиозная терпимость, современное секулярное образование, здоровые финансы, и так далее — были взяты под защиту, консолидированы, кодифицированы и географически распространены Наполеоном. К ним он добавил рациональную и эффективную местную администрацию, конец деревенского бандитизма, поощрение наук и искусств, отмену феодализма и крупнейшую кодификацию законов со времён падения Римской империи". Могли бы уж обеспечить ему достойную пенсию и поселить в Париже. Но человек - существо неблагодарное. Рита понимает Наполеона, может быть, потому, что она по опыту прошлого прекрасно знает, каково это - вести массы и в то же время оставаться одиночкой в любой толпе. Да и судьбу Наполеона она тоже разделила, будучи помещена в сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, Где, устремив на волны очи, Изгнанник помнил звук мечей, И льдистый ужас полуночи, И небо Франции своей; Где иногда, в своей пустыне Забыв войну, потомство, трон, Один, один о милом сыне В унынье горьком думал он. Сегодня, проснувшись после этих исполненных неописуемых чудес сновидений, Рита открыла Пушкина на первой попавшейся странице, чтобы погадать. Выпало стихотворение "Буря", которое Рита учила с матушкой года в четыре. А внизу - другое стихотворение, которое Риту почему-то очень тронуло. Если бы Рита знала его до написания своего "Кубка Огня", она, наверное, утвердилась бы в мысли, что её на это дело вдохновил Пушкин: Люблю ваш сумрак неизвестный И ваши тайные цветы, О вы, поэзии прелестной Благословенные мечты! Вы нас уверили, поэты, Что тени легкою толпой От берегов холодной Леты Слетаются на брег земной И невидимо навещают Места, где было все милей, И в сновиденьях утешают Сердца покинутых друзей; Они, бессмертие вкушая, Их поджидают в Элизей, Как ждет на пир семья родная Своих замедливших гостей... Но, может быть, мечты пустые — Быть может, с ризой гробовой Все чувства брошу я земные, И чужд мне будет мир земной; Быть может, там, где все блистает Нетленной славой и красой, Где чистый пламень пожирает Несовершенство бытия, Минутных жизни впечатлений Не сохранит душа моя, Не буду ведать сожалений, Тоску любви забуду я?.. Нашла также Рита в сети органистку Наталью Михайлову, ту самую, что так глубоко поразила Риту своим виртуозным исполнением. Очень красивая женщина:
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, мыслевыброс, искусство вечно, мои университеты, готика Довольно примечательный сон сегодня приснился Рите, чтобы его не вести в анналы саги о деяниях. В общем, Рита видела во сне самого Дьявола, который явился Рите в образе необычайно красивого молодого человека, с которым Рита, тоже будучи в этом сне гораздо симпатичней себя, разговорилась по поводу одной колдовской книги, которую Рита обнаружила в эзотерическом магазине. Поскольку Рите было всё равно, что читать, она с лёгкостью отдала эту книгу странному, необычайно притягательному парню и его странной компании, едва успев рассмотреть столь сомнительное издание. Оно представляло собой какую-то жуткую помесь правил для ролевой в жанре "хоррор", сборника пентаклей и сатанинских ритуалов. После мы с этим дьяволом чего-то не поделили, кажется, Рита заставила себя не поддаться его львиному обаянию и не вступить с ним в сношение. Деловое, в смысле: он хотел приобщить меня своих богомерзких тайн. Хотя для Риты и богомерзкие тайны весьма и весьма были интересны, но что-то, по-видимому, её остановило. Дьявол, посчитав, по-видимому, Риту частью своего окружения, послал её за пуншем, предварительно наговорив ей на ухо всяких соблазнительных обещаний о возможностях, тех, которые обычно подобные существа сулят неискушённым, а потом взялся преследовать Риту, вернув себе свой изначальный демонический облик. Смотреть было страшно и в то же время есть на что: самый красивый из смертных, которых когда-либо видела Рита, стал чудовищем без имени, которого и описать-то было трудно. В общем, началась бешеная гонка, в которой Рита была скорее простой игрушкой для самоутверждения Великого Гордеца, Рита и сама это понимала, но почему-то всё-таки сопротивлялась. Когда Рите всё-таки удалось вырваться из здания и каким-то чудом оторваться от Сатаны, угнав автомобиль, она обнаружила, что за это время в её родном Ironburg`е много изменилось, как в родной деревне Томаса Рифмача после его посещения Страны Фей. Дьявол тем временем вместе со своими дружками угнал катафалк, и начался форсаж, о котором тут не рассказать. В итоге Дьявол отпустил Риту, а она сильно пожалела в какой-то степени, поскольку таких невероятно красивых и обаятельных воплощений она в жизни не видела. Сопровождалось всё это тем, что какой-то голос, не мой ли, надиктовывал Рите изысканным слогом описание всего, что происходило, судя по всему, для того, чтобы Рита могла составить из этого связное повествование, и, знаете, было очень даже литературно, Рита даже во сне была поражена тем, на что способен её мозг. Хотя, впрочем, может ей это только показалось. Проснувшись, Рита ничего не запомнила, хотя история литературы знает немало примеров, когда художественные произведения открывались знаменитым писателям во сне, им оставалось только записать их по пробуждении. Но Рита, увы, не Джек Лондон, так что ограничимся сим постом и прекрасным воспоминанием. Помимо всего прочего Рита обнаружила много новых и интересных фактов касательно "вечной женственности", на эту тему Риту вытянуло после того, как она обнаружила в книжном магазине "Божественную комедию" Данте и решила при удобном случае ей закупиться. Когда Рита изучала "Мастера и Маргариту" в школе, она была поражена бесчисленными отсылками и аллегориями, и параллелями, и ей это безумно нравилось. Исследования романа чем-то напомнило Рите "Огненного ангела" Брюсова - этого шедевра энциклопедизма, и Рита копала и копала ради своего удовольствия. Но многое она не понимала до сих пор. Несмотря на то, что "Мастера и Маргариту" отдельно рассматривали у Риты на филфаке, до неё только недавно дошло, что, помимо всего прочего, Булгаков позаимствовал из "Фауста" и имя для своей героини - Маргариты. Только вот что об этом пишут в статье "Вечно женственное" и русская культура" ( http://magazines.russ.ru/october/2003/11/kantor.html ): "Меняется здесь и вечная женственность, Маргарита, которая, по мысли исследователя, сопряжена с «соловьевской теологемой Софии-Премудрости». Но она отнюдь не противостоит черту, как надеялся Соловьев. Вспомним, как гетевская Маргарита опасалась Мефистофеля. У Булгакова Маргарита – единственная, кто понимает Поэта, Мастера, не только понимает, но и пытается его спасти. Она, кстати, одна и действует, Мастер – в сущности, восковая фигурка. Единственным помощником на этом ее пути спасения оказывается дьявол. И она в отличие от гетевской Гретхен вступает с ним в союз (напомню еще раз о Лиле Брик). Если Маргарита-Гретхен из «Фауста» готова была пожертвовать жизнью за любимого, но берегла свою душу, потому и была вознесена Богом, потому и смогла спасти бывшего возлюбленного от дьявола, то у Булгакова «совершенно недвусмысленно Маргарита готова отдать за любимого свою душу». Она восклицает: «Черт, поверь мне, все устроит! – Глаза ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала вскрикивать: – Как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку! О дьявол, дьявол!.. Придется вам, мой милый, жить с ведьмой! – После этого она кинулась к мастеру, обхватила его шею и стала целовать в губы, в нос, в щеки». Ее возлюбленный воспринимает спокойно эту информацию: «Ну, хорошо, – говорил мастер, – ведьма так ведьма. Очень славно и роскошно». Правда, Маргарита просит Воланда о помиловании Фриды, задушившей собственного младенца (прямой намек на гетевскую Гретхен). Разница лишь в том, что спасает эту грешницу не Бог, а ведьма Маргарита с разрешения Воланда. Бессилие Бога в этом мире очевидно". Занимательный факт из биографии Риты, но она на парах методики преподавания конкретных дисциплин беседовала с преподшей касательно короны, которая так сильно натирала кожу головы Маргариты на Бале у Воланда. Было высказано предположение, что Маргариту учили "собирать мозги в кучу", если она решила сделать этот шаг ради Мастера, и Рита тогда иронично сравнила себя с Маргаритой, когда носила вместо одного для целый год тяжеленные «Камелоты» - как колодки, на этом факультете бунтарей.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизни, готика, сказки о любви, сказки о дружбе Вчерашний день поразил Риту разнообразием своеобразных ситуаций. Началось всё с того, что она купила за 49 рублей роман Лорен Вайсбергер «Дьявол носит Prada» и читала его матушке вслух, и это было интересно: сравнить роман с фильмом. Потом она попробовала себя в роли хакера, увив всю квартиру проводами и отчаянно строча неведомые словечки в командной строке, чтобы разобраться с подключением ноута. Всё вышло гораздо проще: надо было просто выйти на ютуб, там всё описано. Это как Сальвадор Дали сказал профессорам на выпускном экзамене что-то вроде: «Все, чему я учился у вас – полнейшая ерунда», Что, однако, не отменяло ценности полученной им образованности. Два дня подряд Рита приседала своему приятелю на уши касательно готики, приплетя к общим рассказам историю некоторых культурных течений, которые сформировали объекты готического внимания. Рита до сих пор увлечена этой темой, и самое утопическое, что есть у неё в мечтах – это создать мир, заселённый народом Луны. Вчера Рита развлекла себя беседой с приятелем, шуточки дошли просто до неприличия. Рита махала платком и восклицала с софы: «Фрида, меня зовут Фрида, о королева!», чем недвусмысленно напомнила себе Оскара Уайльда в роли Саломеи в его же собственной пьесе. Попутно она вспомнила свою первую любовь, которую звала на «Хроники Нарнии» и на которые Рита пошла одна прекрасным морозным зимним утром, прогуляв уроки. Ритина подружка, которая в это время делала большие успехи на поприще изучения гуманитарных дисциплин и которая гордилась необъятными размерами своих прелестей, говорила: «Знаю, знаю, почему ты готом стал… Тебе Ленка отказала… Бери пример с меня: мне родители запрещают краситься и хорошо одеваться, вот я в школу выхожу, жвачкой глазок залепляю, крашусь, переодеваюсь и иду дальше по жизни с песнями». Тогда Рита почему-то на неё обиделась, позавидовала ей, а зря, лучше бы пример брала.... Хотя в дальнейшем Рита и соперничала с ней, как и с многими своими школьными приятелями, в изучении литературы и истории. Рита же шла по жизни под песни «Агаты Кристи», и её не пускали в школу из-за траурных одяний, и этой ночью она опять видела Сатану и Смерть. Причём вспомнила Рита недавний сон своей тётки, которая ощутила в объятиях Морфея «Запах смерти… Такого запаха нет в природе: аромат ветхости, забвения, столетней пыли…». Я встретил вас спустя шесть лет и думал - не узнаю: Вы были в черных галифе, в губах была сигара, И с вами был Сатана, Его злодейский желтый глаз - Антихриста отметка, Его зовут Мотоциклет, а вас Мотоциклетка, И вы его жена! Я этой ночью видел сам: горящая, нагая, Вы улетали в небеса на страшном черном волке, Я знаю: это был он, Я ставлю свечку к образам, но я уже не верю, Я скоро душу вам продам, вам и мотоциклету... Отче наш ежи еси Отче наш ежи еси! Семь волков одна волчиха, Взвейся ветер, наше лихо В чисто поле унеси! Меня не будет завтра, Тебя не будет завтра, Всех нас не будет завтра, Сегодня или завтра!
Николай Шальнов: тэги: графомания, вампириада, моя шокирующая жизнь Снова Риту обстригли, точно овцу. Стиричься-то иногда надо, только снова ей вслед летят реплики типа: "Не слишком ли ты маленький, чтобы курить?" (единственную сигарету в день!), не продают спиртное без паспорта и не желают считаться с её истинным возрастом. Рита была искренне удивлена, что сосед, у которого она сидела по вечерам, думал, что Рите шестнадцать, а Рита грешным делом думала, что ему лет тридцать, а он на год младше Риты. В общем, "Скажи, кто сделал меня такой?!" - этот крик души Клодии срывается с уст Риты. Этот клип про Клодию, очень отчётливо выражающий ситуацию Риты, вдохновил обладательницу Прыткого Пера на очередной вирш. Клодия Ты вечной юностью связал меня, мой друг, Пьяней вина твой поцелуй бессмертный, Лишь тьма и тишина, и лунный свет вокруг, И пульсу вторит сердца стук ответный. Для мира я исчезла навсегда И потеряла путь от праха вновь к могиле, Навеки - ночь, и смерти никогда Меня не ввергнуть в тьму: сама я - Смерть... И ныне Я говорю тому, кто дал мне Тёмный Дар - Проклятье наравне с благословеньем, Холодный, нестерпимо-вечный жар Души, не знающей пощады и забвенья: "Древней меня лишь вечные созданья, Пришедшие, оставьте упованья!".
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Набросок, может быть, потом его можно будет усовершенствовать. Нравятся Рите эпизоды из "ВК" про Арвен и её отца. Элронд и Арвен Элронд: Листву, как годы, водами уносит, И спит Раздол в тени туманных гор. Рука не кубка – меч старинный просит, Без дел уснувший с тех далёких пор, Когда цвели цветы Белерианда Под легконогой поступью царей, Когда бессмертье было нам в награду За труд в счастливой вечности… Светлей Сияли дни, быстрей бежали реки, И небо было глубже, чем сейчас… С твоим уходом в сумраке поблекнут Луна и Солнце… Пожалей же нас! Ты для народа ярче, чем творенья Великой Варды, искрилась и жгла, И среди горя, и среди веселья Для нас единственным ты светочем была. Арвен: О, не брани меня, отец, напрасно Ты удержать пытаешься в веках Меня, чей жребий предначертан ясно: Удел бессмертный для меня исчах. Уйдя с тобой, я вечность бы страдала О кратком блеске жизни смертных; ты Желаешь мне добра, но я мечтала, И мне открылось таинство мечты. Элронд: Куда стремишься ты? Оставь надежду Народу нашему! Я видел только смерть И слабость, и утрату, и безбрежных Морей Гремящих синь, и круговерть Однообразных дней людского срока, Разлуку, скорбь и зимние снега… Внемли, дитя! Печальнее урока Тинувиэль не встретишь никогда!.. И Феанора жребий был счастливей Чем мой: на небе камень заблистал… Ты же угаснешь, Арвен! Век недлинный Людей – я видел смерть!.. Арвен: Но там и жизнь была!..
Николай Шальнов: тэги: графомания, искусство вечно Награфоманила Рита, пока не забыла, про Юстэса. Нравится ей этот персонаж. Попутно выложила вторую часть органного концерта ля минор Баха, очень красивую. Юстэс Уверен я, что Юстэс Девой был: Такой же он задумчивый и грустный Как персонажи из романов Пруста, И верил он, что найден был в капусте... Уверен я, что Юстэс Девой был. Уверен я, что Юстэс Девой был, Такой придирчивый, надменный и критичный, И всё-то к сердцу принимал он лично, И он учился в школе на "отлично"... Уверен я, что Юстэс Девой был. Уверен я, что Юстэс Девой был: Такой же он наивно-простодушный В наш век расчётливый, завистливый и душный Он был, как Дон Кихот, идеалистом ушлым. Уверен я, что Юстэс Девой был. Уверен я, что Юстэс Девой был: Боялся он бактерий и микробов, И вёл дневник, и скован был, как робой Своей застенчивостью, нежностью суровой... Уверен я, что Юстэс Девой был. Уверен я, что Юстэс Девой был: Он не озлобился на гнёт судьбы неправой, И, став драконом, он деяньем славным Исправил трусость - этот грех лукавый. Уверен я, что Юстэс Девой был. Уверен я, что Юстэс Девой был: В нём было что-то нежное такое И грустное, небесно-неземное, От Нарнии мучительно-родное, За что он в Нарнию и призван был.
Николай Шальнов: тэги: филологическая дева, искусство вечно, музыка, эстетические категории, светлые гении Как мало надо, чтобы пленить воображение! Подруга выложила в сеть фотографию, которую Рита сравнила с одной из картин импрессионистов: Попутно Рита переслушала альбом "Атараксии" "Призрак Оперы" - это одно из самых прекрасных явлений в жизни Риты. Из знакомых Риты мало кто выносит утончённый, объёмный, глубокий оперный вокал Франчески: говорят, что он попросту грузит. Но этим вокалом выражено всё самое важное, что было в посыле Леру, об этом писала сама Франческа в статье, посвящённой альбому, где проявила и своё литературное мастерство. Эта статья всегда вызывала у меня восхищение даже большее, нежели сама музыка. Альбом группы Ataraxia "Il Fantasma dell'Opera" Альбом группы "Атараксиа" создан по мотивам книги Гастона Леру "Призрак Оперы". Рассказывает Франческа Николи, вокалистка этой группы ( http://www.operaghost.ru/ataraxia.html ) Франческа Николи: Монстр и гений. Эта фатальная смесь подталкивает тебя к возвышенному и всеобъемлющему творчеству, из которого уже не вырваться живым, поскольку действие обретает такую силу и мощь, что превосходит силу тела и разума в возможности пережить подобное откровение. Монстр рожден монстром, монстр от самого первого вздоха, он знает, предчувствует, догадывается и имеет довольно четкое представление о своей участи. Его судьба напоминает долю титана. Ему никогда не стать человеком, но даже если это произойдет, никогда не увидит понимания в других живущих существах, и одиночество невыносимо настолько, что приведет к смерти. Монстр достигает совершенства во всех формах искусства, особенно в наиболее возвышенном, опутанном тайнами волшебном мире музыки. Музыка стала единственным способом, который допускает диалог, созерцание, общение между живыми и мертвыми, между прошлым и настоящим, между историей и духом всей эпохи. Монстр знает: когда будет завершен его труд (символика Торжествующего Дон Жуана), он сам должен будет исчезнуть, поскольку жизнь утратит для него смысл, если он не достигнет своего идеала, если не сможет завоевать человеческую любовь, если он не сможет передать дух музыки. Эрик - это сконцентрированная мощь чувств, идей, искусства, изобретений, мастерства. Эрик живет под землей, в доме на озере, а над ним возвышается гигантское архитектурное сооружение, созданное им, - Парижская Опера. Это здание - само воплощение рациональности, здравого смысла, расчета, но также и совершенный пример двойного смысла, где значения имею тысячи оттенков, коридор за дверью ведет к другой двери, зеркала же скрывают лица, спрятанные под масками, а за масками - другие маски, из кожи и кости. Они хранят тысячи тысяч лиц Монстра как воплощения духа музыки. Продолжение тут: Эрик боится других, самого себя и мира. Эрик пробуждается лишь в сонме звуков музыки, той, которая не ведает метафор, масок и вуалей. Эрик - это музыка, и едва она прекратиться, Эрик исчезнет. Эрик любит Кристину Дааэ, боязливую, потерянную, меланхоличную девушку шведских корней. Кристина хороша собой, обладает той красотой, которой никогда не было у Монстра. И Эрик в своей доверчивой наивности полагает, что если есть красота - то эта красота во всем: в сердце, во внешности, а также в таких глубинах души, о которых можно только догадываться. Эрик дарит Кристине музыку, которую та не заслужила, поскольку девушка на самом деле довольно поверхностная, земная, мелочная. Эрик дает своей музыке лицо - самое чистое и ясное, и это лицо Кристины. Но сама музыка не смогла наделить лицом Эрика, он обманулся ещё раз. И снова побеги, зеркала, коридоры, лабиринты, маски и безумная лихорадка. Страх приводит в эти чудаковатые, словно ребяческие, комнаты в подземелье, в убежище Эрика. О, какая слабая попытка воссоздать «реальный» мир, который царствует на поверхности! Эта его попытка приблизиться к смертной жизни напоминает мне историю Моцарта и её печальный конец. Весь мир Эрика - это условности, игры, инфантильная фантазия среди зовов сирены (а это ничто другое как обыкновенный тростник, сделанный на манер флейты). Восточные комнаты полны изысканного обмана и трюков. В общем, можно подвести итог словами - все, чего касаются руки Эрика, притягивает к себе и губит (так насекомые барахтаются в паутине), заставив пережить самый широкий спектр ощущений, чувств, видений, которые лежат за пределами человеческих чувств. Мы выбрали несколько глав замечательной книги Гастона Леру, преобразив их в музыку, средство, столь любимое Эриком. Но для такой репрезентации подошли не все отрывки из книги, мы выбрали из них самые яркие, самые музыкальные на наш взгляд. Нам не хотелось следовать хронологическому порядку книги, делать её пересказ, мы все это оставляем читателям романа. Мы же представляем самые важные моменты, когда музыка одерживает верх над литературой. Мы показываем Призрака, Монстра и Ангела Музыки в первых нескольких музыкальных темах (E' il fantasma? - Был ли призрак? - parte prima e seconda), накладывая быстрые и яркие мазки его личности, знающей весь мир от и до, и в то же время остающейся в девственной неопытности. Франческа Николи Показываем также и Кристину Дааэ в момент, когда Ангел Музыки впервые явился к ней - неприметной, слабой певице. И тогда она впервые неосознанно чувствует Эрика в своем голосе, становится звездой (La nuova Margherita, Новая Маргарита). Затем мы вновь видим Монстра, которые наблюдает из своей знаменитой ложи №5 за репетициями Кристины, своей Маргариты, такой земной и такой божественной вдохновительницы. Такая девушка может принадлежать лишь Фаусту, после того как тот отрешится от всего сделанного, созданного им. Одна из самых сильных композиций альбома - Il violino incantato, Волшебная скрипка, - это сцена на кладбище, когда голос сливается в едином звучании со скрипкой. Действие происходит на кладбище, на берегу Северного моря, Эрик играет любимой Кристине, когда та обращается к могиле отца, шведского скрипача, своего друга, с которым они шли бок о бок много лет. Кристина просит отца подарить ей мир музыки. В сцене на бале-маскараде мы показали отрывок, в котором гнев и отчаянье Эрика достигают своего апогея - абсурд абсурда, когда на карнавал Эрик является без маски, что гостями было оценено, как отличная выходка, в духе бала. При этом он обнаруживает, что был обманут любимой Кристиной. La Lira d'Apollo, Лира Аполлона, рассказывает о днях, когда Кристина и её «земной» воздыхатель бродят на крыше, «в верхней части» Театра (в то время, как «нижние» остаются мрачными владениями Эрика). Молодые люди рождают собственную сказку нормальной романтической любви, пока им не показалось, что Эрик, который действительно за всем наблюдал, смотрит на них, забравшись на гигантскую лиру бога музыки, Аполлона, чем перепугал их до смерти. Далее следует рассказ о бегстве в подземелья, где всего вдосталь, роскошь, дорогие украшения и возвышенная музыка монстра (Il Signore delle botole, I sotterranei dell'Opera, Повелитель Люков, Подземелья Оперы). В предпоследней главе мы возвращаемся в дни прошлого, когда Эрик жил на востоке и строил комнаты пыток - столь же ужасные, сколь и гениальные. Комнаты, полные иллюзий и страха. И финал - гибель Монстра, гибель его любви, конец легенды, от которой не осталось и следа, только лишь шепот, наполняющий коридоры Оперы, слухи, да рассказы старой балерины (in Fine degli amori del Mostro). Эрик оставляет мир с неимоверным достоинством, с глубокой грустью и мудростью. Единственная дорога, которая ждет его - это пусть смерти. Покинутый, он оставляет все свои фантастические, инфантильные открытия, изобретения, столь дорогие ему. Он бросает все с масками и без, сам же остается человеком «без лица», человеком, вычеркнутым из жизни, отрекаясь от всего земного. Альбом Il Fantasma dell'Opera посвящен всем, кто, как и мы, принимает страдания жизни в порывах абсолютного творчества и безусловной любви к музыке, которую ищут в мире в самих себе. И насыщают эту жажду, несмотря на боль, противостояние, отчаяние. В память об Эрике, нашем Ангеле музыки. Слава Эрику! Леру родился в Париже В 1868 году в богатой буржуазной семье. Ещё в детстве и в юношестве интересовался литературой. Спустив огромное состояние на карточные игры, он становится хроникером юридической странички известной ежедневника «Le Matin», и именно это в дальнейшем значительно повлияло на тематику и характеры его произведений и героев. Вскоре он завоевывает себе имя в журналистских кругах, пока неожиданно не начинает баловаться литературой. Она полностью захватывает его, Леру с головой погружается в мир интриг и психологических характеристик (в эпоху, когда Фрейд изменил, перевернул предыдущие постулаты психологии и поведения своими открытиями), но литературные искания происходят в ущерб журналисткой практике. «Призрак Оперы» стал вершиной его творчества, хотя и признан роман был намного позже, и даже сейчас его редко найдешь на книжных полках истинных книголюбов. В любом случае, это бессмертный роман по стилю повествования (типичный романтический стиль, как и у «Франкенштейна» Мэри Шелли, «Дракулы», Стокера), поскольку не исчерпывается лишь одной точкой зрения на события в романе, но охватывает широкую палитру психологий, персонажей. Все они развивают сюжет по принципу «перебрасывания мяча», или, лучше сказать, передавая из рук в руки красную нить повествования. И сам сюжет достаточно самобытен и эффективен. В конце концов, в нем оживает театр, вся эта архитектурная махина, полная тайн, трюков, уловок, о которых знает лишь тот, кто расставлял эти ловушки, для прочих же - это оживающие чары параллельного мира, крепко связанные с искусством, чаще - пением, и все это - на грани позолоты славы и невыносимой сжигающей боли Леру стал главным предвестником кинематографа (его роман, множество раз перекрученный и оскверненный воплощался в кинолентах, но только две версии заслуживают внимания - 1925 г, с Лоном Чейни, и фильм 1974 года, снятый Брайаном де Пальма), и как пионер кинематографа сам основал в 1918 году "La societe de Cineromans", «Сообщество Кинороманистов», в котором сам состоял на правах продюсера, сценариста и хроникера. Таким образом, шедевр Леру ожил в трёх формах - литературной, театральной и кинематографической в современном сплаве целей и способов их воплощения. Леру ставит в центр внимания все недостатки эпохи, вместе с тем, связывая в один узел сцены жизни театра, высокий вкус, мрак и мелодраму. Благодаря искусству мастерского повествования, он оживил этот умирающий жанр [мелодраму], создавая на его месте детектив. Кроме того, в отличие от многих своих современников, да и предшественников, Леру умер богатым, и, как утверждают биографы, довольно счастливым. А теперь перейдем к нам, к нашей эпохе. Леру почти исчез, он забыт, затерян, а фильмы по Призраку - или отвратительны, или бездарны. «Призрак Оперы» - название это знакомо всем, но вертится где-то там, на задворках сознания, а в реальность роман до сих пор многими так и не прочитан. И здесь тема Фауста встает перед нами в своей мощи, с силой своего соблазна перед двумя формами обмана и очарования - голоса и маски (Bспомните голоса в телефонных трубках, которые так очаровывают нас. A кого из нас НЕ притягивают те, кто прячется за маской?). И мы опять оказались лицом к лицу перед идеей влюбленных преследователей - они притягивают к себе и вызывают отвращение, благодаря всей романтичной культуре, берущей начало от персонажей Редклиффа, сестер Бронте и многих других, кто знаком нам по последним десятилетиям. Тайна, секрет этого произведения - в притягивающем мире величайших артефактов: музыки, песни, любви сильной и жестокой, которая не видит преград и топчет общественные помехи. Кристина - возлюбленная и преследуемая (типичный персонаж мелодрамы), начинает петь, позволяет Духу Музыки проникнуть в её сознание, а вместе с ней и в сознание читателей - очарованных и восхищенных. Кристина желает голос, и желает закрыть глаза и приблизится, но затем отвергает Эрикамс чудовищной жестокостью, когда сперва видит маску, а затем и само лицо под маской. Любовь и Смерть, бессмертный дуэт Парижской Оперы, которая сама - второе лицо Призрака, бесконечный лабиринт форм и перспектив. Леру писал визуальный, кинематографический роман, держит все время своих читателей в напряжении, словно бы они были зрителями этой эпопеи, словно они сидят прямо перед сценой. Леру дает возможность пересмотреть свое отношение к монстру, как к герою, без сомнения, романтическому, которого толкают на крайние меры. Ненависть и любовь, тянущие в пропасть, это извечное разногласие в том, что кто-то отвергнут человечеством, но несчастного тянет к другим людям, но он проклят самой судьбой, потому проигрывает нам. И все это преподносится нам без избитых фраз и выводов, излишнего морализаторства, альтернативных финалов, без банальных мелких страстей. Здесь нет самолюбования автора, надуманного пафоса или безусловного обожания. То, что мы читаем - продукт рациональности и экстравагантного вдохновения, звучащего в унисон с искусством (по мне, как в любой его форме). Произведения не прославляет автора, но сама работа - это чистое искусство. Также и сегодня Леру забыт, то, что он писал - не почитают за шедевры, оставляя за ними переходящую форму литературы, не поднимаясь до того, чтобы понять простоту и богатство стиля и психологических оттенков. А ведь именно этот автор написал слова о том, что: «это был первый раз, понимаешь, когда меня поцеловала женщина… да, живая, я поцеловал её живую, и она была прекрасна, как смерть» (Гастон Леру, "Призрак Оперы"). От переводчика. Далее Франческа Николи рассказывает об образах, которые стоят за каждым треком альбома) E' il fantasma? Призрак ли это? - перешептываются юные девочки, наряженные в тафту, порхающие, словно бабочки, за кулисами Оперы. E' il fantasma? Есть ли Призрак? - появляется прозрачная тень, жесты и движения статичны и величественны, это предостерегающий перст, который появляется среди знаменитых оркестровых партитур, громогласных и неподвижных. Тень - покровитель этих наряженных в пачки девчушек, которые неожиданно заполняют театральное пространство хореографией конца 19-го века, когда жесткие и суровые каноны балетного искусства отходили в прошлое. Звонкая, барокковая, временами переходящая в рококо, музыка, полная звучания звенящих тарелок и духовых инструментов, знаменует пышное вступление, затем несколько пробных пассажей, аплодисменты, и, наконец, выход Кристины-Маргариты. Её длинные белые косы, вся она сама - вне времени, вне места и вне роли, но с глазами, типичными для той эпохи, такие, как можно видеть в фильмах начала века, со взглядами грустными, чувственными, жестокими, и всё это - глаза юной девушки. La nuova Margherita, Новая Маргарита - эта тема развивается, словно разыгрывая по нотам мотив, который впервые прозвучал в образе Кейт Буш, героини Бронте из «Грозового Перевала», красной нитью связав две судьбы, две партитуры - Кэтрин у Бронте и Кристины у Леру. Обе преследуемы, обе ослеплены, очарованы жестокостью и страстью, которая проявляется во всей гамме безумных мыслей и собственного одиночества, скрытым, чувственным сумасшествием многоликости сладкоголосой сирены. Il palco n° 5, Ложа №5 - место «молчаливого созерцания за толпой», предпочитаемое Призраком, мы отобразили звучанием классической гитары, которая не просто привлекает внимание слушателей, она говорит, дышит на их языке, она принадлежит миру смерти, но вместе с тем наслаждается жизнью. Il violino incantato, Волшебная скрипка - это поэзия, наполненная самыми чистыми аккордами, прозрачными, неземными мотивами, которые завораживают и затягивают в омут. Венчают музыку эпические акценты духовых труб, звучащих словно бы вдалеке, будто бы песнь скрипки - это зовущий голос отца, окутанный кружевом из тумана, пришедшего с северных морей. Далее следует Фауст, переживший всё, могущественный, сломленный… здесь присутствует игра басов и теноров, отчаяния и поглощающей любви, трепета ясных холодных ответов и хулы. Faust in una sala maledetta, Фауст в проклятом зале, где с неимоверным грохотом обрушивается люстра, где все бегут и мечутся, сменяется Al ballo Mascherato, Балом-Маскарадом, где барокковые партитуры раскрывают, как на ладони, весь Париж, в котором все перевернуто с головы на ноги, в этом масштабном «превращении». И тут является Красная Смерть (с тех пор, как появился рассказ По, кажется, что смерть теперь только Красная), и это жестокая пародия на самого себя, а маска, которую он «надевает», и есть его лицо, которое обычно вызывает лишь ужас и отвращение, а здесь, словно жестокая насмешка судьбы, заслужила всеобщее признание. Великолепное зрелище, когда на крыше Оперы, театра в театре, величественная Смерть в красном, чей плащ развевается на ветру, словно стяг, возвышается на Лире Аполлона, гигантской статуе, символе Музыки, Храма, Голоса, а в это время двое влюбленных, Руль и Кристина, переживают всю палитру чувств и ощущений. На их лицах волнение сменяется страданием, отчаяньем, потерянностью, страхом, неуверенностью, в то время как маска масок остается со своим единственным лицом. И с этим лицом, единственным настоящим, он встречает очередную измену, предательство. Все это отображается в нежном чистом голосе девочки, которая одной рукой распахивает двери в ад одному, а для другого - врата в райские сны. Il Signore delle Botole, Хозяин Люков, приглашает нас в свое логово, куда мы спускаемся темными лабиринтами, пересекаем многочисленные этажи подземелий, дальше мы пускаемся в путь на роскошной гондоле, украшенной шелком и бархатом. Мы заново учимся слушать голоса стен и камней, воды, колонн, бесконечных лестниц, и, наконец, оказываемся в невероятном, китчевом жилище Призрака. Nei Sotterranei dell'Opera, В Подземельях Оперы, нас сопровождает музыка греческой трагедии, по крайней мере, мы её так представляем. Эта музыка представляет и подчеркивает прозрачность и чистоту чувства, мудрость, рожденную отчаяньем, некую человечность и гордость. Мы находимся в мире перевоплощений, гениальных изобретении Гудини, мы в королевстве игры, которая становится опасной, и об этом подробно мы рассказываем в Le ora rose di Mezenderan, Розовых часах Мезендерана. Это прошлое Призрака, его жизнь на Востоке, жестоком и бесчеловечном, затем мы снова возвращаемся в настоящее, когда люди мучаются в комнате пыток, и пытки эти противоречиво сопровождаются нежной музыкой, что показывает и то человечное, что было в Эрике, музыка возвращает его в мир нормальных людей. Fine degli amori del Mostro, Конец Любви Монстра - это бесконечная лиричность, вершина поэтичности музыки, её глубина. Вот чем для нас есть гибель Эрика, Призрака Оперы. Слава Эрику!
Николай Шальнов: тэги: находки, готика Рита развлекает себя на досуге тем, что коллекционирует статьи о готике. Неожиданно нашла вариацию знаменитого "Манифеста готов" и думает, что было вначале: известный оригинал или то, что в конце приправлено, как это любит делать Рита, стихотворением Бодлера? Слог-то уж больно вычурен и жёсток, может быть, его потом "окультурили" для лучшего уяснения?.. Для Риты, которую всегда занимали шарады по уточнению и сличению значений слов, это всё довольно значимо. Классический вариант для сравнения тут: http://mi-drugie.ucoz.ru/publ/19-1-0-13. <...> Готы не быдло! Ведь совсем не хочется обитать в этом лицемерном, полном хамства и предательства, нарочито-ханжеском, невежественном обществе! Готы живут в благородном обществе, пресекающем попытки серости влезть в их сердце своими грязными лапами надменного понукания. Подобные готам элитарные группы, не поддающиеся гипнозу пошлой тучи жужжащих мух, существовали во все времена во многих культурах и обществах. И будут существовать еще очень долго! Готы и другие (суб)культуры возмущают остальное общество сильнее, чем что либо другое. Никого не волнует что большая часть молодежи живет по "понятиям", тщательно вколачиваемым в голову вернувшимся их мест не столь отдаленных старшим поколением. Какой немыслимый ужас наводит на них статистика: 5% русской молодежи являются готами (сколько из них сатанистов, психов и просто случайно попавших под руку мимов не известно). Готы - спокойные люди, агрессия - не их метод, но за себя постоять многие смогут. Их толерантность по отношению к недоразвитому быдлу связана с нежеланием придерживаться морали кулачного права. Готика - высокая культура. "Культура — это то, что отличает нас от животных". Воля быть животным имеет место быть в обществе, но готы — не животные! Гот не станет спрашивать "модного совета" у дряхлых старух, что насылают на них Сталина и прочую нечисть, не пойдет к "батюшке", который, прикрываясь рассказами о пользе голодания, вытягивает из людей последние гроши... Идеология темных романтиков предполагает возвышенную утонченность, а не грязное распутство и собирание чугунных котлов... Продолжение тут: Готы - адепты темной стороны жизни. Но «тьма» не есть зло. Если «свет» рассматривать как синоним абсолютной и неизменной регламентации, то «тьма» символизирует хаос, изменчивость. Возможно, найдутся фанатики, которые готовы жить при абсолютном «свете или при абсолютной «тьме», но это уже из области патологии. Мы живем в мире, где есть место и тьме, и свету, где они постоянно сталкиваются и, словно обволакивая друг друга, образуют причудливые узоры там, где есть место таинственной красоте... Это особенно важно в тех условиях, когда понятие «свет» взято на вооружение лицемерными человечками и благодаря этим хозяевам криводушных истин, символом «света » стало пуританство. В «свете» стало неуютно. Готика — это индивидуализм и романтика как стиль жизни. Она не ограничивает себя какими-то рамками, кроме тех, которые каждый налагает на себя сам. Темный романтик — истинный ценитель прекрасного. Он чувственен и изыскан, его привлекает все неизвестное и необычное. Чувственность и ощущение прекрасного трудно ожидать от дешевого общества, не обремененного интеллектом, культурой и аристократичностью. Для животных важнее агрессия и выползшая из тюремных бараков мораль, в то время как в противовес этой безликой человеческой толпе готы подчеркивают свою утонченную изысканность, аристократичность, мягкость поведения, поэтичность и интеллигентность... Конечно же, олигофрены с мышцами из таблеток насмехаются в отношении некабаньего вида джентельмена в черном. Он не «дистрофик», не «одевается как баба» — это культура, ориентированная не на грубую силу, а на отточенность ума. В пуританском обществе принято скрывать проявления дружбы. Любой дружеский взгляд тут же будет истолкован как извращение. Гот при обращении к другу не станет делать свой взгляд искусственно выхолощенным, а дружбу сведенной к меркантильным, деловым отношениям... Представьте себе искреннего друга — Гобсека, Кровопивушку-Иудушку Головлева. Это и есть идеалы дружбы пуританского общества. Так какое моральное право имеют эти нравственные уроды диктовать другим, с кем и как дружить и как внешне проявлять свои чувства к друзьям и близким?! Последним аргументом против движения готов обычно является обвинение в пропаганде би- и гомосексуализма. Гомоэротика в фильмах («Интервью с вампиром»,«Бал вампиров») - вопрос эстетики а не тема постели. Хотя для людей,чей кругозор не шире горлышка бутылки, вопрос об эстетике слишком сложен. Увидев увлеченную беседу двух парней со светящимися от вожделения глазами, не обладающее способностью мыслить красиво животное придет к однозначному выводу: разговор закончится сексом. Во всем видеть только греховное и страшиться всего того, что хотя бы косвенно напоминает это греховное - есть стремление святости по мнению пуритан. Они всегда были обделены тем, что имеют люди, умеющие чувствовать, и знают это. Отсюда ненависть и преподношение готики в извращенном виде. Готам свойственно меланхолическое восприятие мира. Это не признак надменности. Понимание того, что в мире совсем рядом с красотой существует и уродство, вызывает грусть, а отстраненность дает способность оценить изящество такого явления. Атрибутика готов воспринимается несведущими как признак причастности к оккультизму, однако для большинства самих готов всё это не более, чем просто красивые вещи. Единственное действительно значимое украшение - анкх, символ вечности. Чувство прекрасного и легкая меланхолия... Готы находят отдохновение от суеты мира на покрытых пылью веков местах скорби. Темные романтики - любители суровой дикой природы... Деревья на камнях с лишайником и торчащими корнями... Немногочисленные остатки старых чащоб... Фьорды с ледяной водой... Влажная пелена тумана... Муаровый закат умирающего солнца на горизонте... Томные порывы холодного ветра... Опавшие листья на прозрачной воде... Уединение с мыслями... Или тепло друзей, особенно осязаемое на прохладном фоне тронутой тленом природы... Обсуждая творения Верлена... Бодлера... Уайльда... Растворяясь без остатка в мироздании и любви друзей... В неверных отблесках денницы Жизнь кружит, пляшет без стыда; Теней проводит вереницы И исчезает навсегда. Тогда на горизонте черном Восходит траурная Ночь, Смеясь над голодом упорным И совесть прогоняя прочь; Тогда поэта дух печальный В раздумье молвит: "Я готов! Пусть мрак и холод погребальный Совьют мне траурный покров И сердце, полное тоскою, Приблизит к вечному покою!"...
Николай Шальнов: тэги: сказки о смерти, искусство вечно, готика Есть в книге "Умение умирать или искусство жить" чудесная глава, посвящённая символам смерти. Рита вспомнила про удивительное стихотворение По, наверное, гораздо более музыкальное, чем его знаменитый "Ворон", если вслушаться в просодию ("Колокола и колокольчики"). Остальные символы превосходно выражены в "Часах" ( http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/bodler95.html ) и "Совах" ( http://www.chistylist.ru/stihotvorenie/sharl-bodler-sovy/annenskii-i-f ) Бодлера. Помнится, моя учительница музыки играла как-то "Колокола" Рахманинова ( http://mp3ll.net/track/31320011_99814976 ) - произведение для фортепиано, которое имитирует звук этого своеобразного инструмента. Ворон и сова, колокол и часы ...Здесь, на земле, о времени и смерти напоминают два существа и два предмета: ворон и сова, колокол и часы. Одинокий ворон, сидящий на ветке с опавшими листьями, похожий на знак вопроса, как будто задумался: что происходит в этом мире, где начало тому потоку, который называется временем, и где кончается он? Эта птица с черным оперением, похожим на траур, неподвижно сидит на заснеженном дереве, точно каменное изваяние, как будто хочет выйти из времени, из того, что меняется и проходит. Туча воронов, собирающихся над трупом,– это вестница смерти. Жизнь ворона – терпеливое ожидание чьей-либо гибели: для ворона труп – его пища, значит, смерть – его жизнь. Само хриплое карканье ворона похоже на удары сухих костей, на треск срубаемых ветвей, на шум падающих камней. Сова любит пустынные места. Она поселяется вдали от шумных городов, в лесных трущобах или в расселинах скал. Один человек рассказывал, как однажды он посетил пустынников, живших в горах Сванетии. Путь туда был долгий и трудный. Он со своими спутниками то переходил стремительные горные речки, то карабкался по уступам скал, то поднимался к вершине, за которой, как за волной волна, высилась другая гора, то спускался в ущелье, где даже днем царит сумрак. Наконец он добрался до убогих жилищ пустынников – нескольких домиков, сложенных из бревен и обмазанных глиной. Продолжение тут: Пустынники особенно любили ночную молитву. Они делили ночь на несколько частей и спали урывками. Этот человек спросил: «Имеете ли вы, как обычно в монастырях, колокол или деревянное било, чтобы собираться в условленное время на молитву?». Они ответили: «У нас есть ночной колокол. Ты услышишь его». И вот около полуночи какой-то звук, похожий на плач, прорезал ночное безмолвие, как будто сама тишина гор застонала, как хрусталь от удара. Звук повторялся в каком-то протяжном ритме. Это был печальный крик совы, словно плакальщица над гробом оплакивала мертвеца. Горы, лежащие к востоку от Сухуми, были для монахов излюбленным местом на протяжении многих веков. Там встречаются камни с вырезанными на них крестами, указывающие место чьей-то могилы, или человеческие кости в какой-нибудь заросшей кустарником пещерке. Казалось, что сова по ночам оплакивает тех, кто жил здесь, и напоминает о неизбежности смерти. Говорят, что сова, хотя избегает обычно человеческих селений, тем не менее почему-то любит селиться около монашеских хижин. Куда приходят монахи, там появляется сова, как их спутница, и они слышат по ночам ее крик, призывающий к покаянию. Сова не спит по ночам в поисках добычи, и монах ищет по ночам в молитве свое единственное сокровище – благодать Духа Святаго, пищу и питие своей души. Ночью дивная картина открывается в горах. Вершины, озаряемые светом луны, приобретают темно-голубой цвет, как будто волны подземного моря выплеснулись из недр земли и застыли на лету. Деревья дремучего леса стоят неподвижно, точно изваяния. Ущелья кажутся черными безднами, глубокими, как само небо, непроницаемыми, как духовная тайна. Звезды кажутся искрами от пожара, который пылает за ночным горизонтом, искрами холодного огня. В горах особая тишина. Можно слушать эту тишину с таким наслаждением, с каким уставший путник пьет воду из горного ручья. А протяжный крик совы еще более оттеняет эту глубокую тишину. Этот крик, раздающийся по ночам,– песнь о смерти. Вид гор, сливающихся с ночным небом,– песнь о вечности. Голос, который говорит: «Время проходит, спеши; ты не владеешь временем, оно дано тебе взаймы»,– это бой часов. Он напоминает, что наша жизнь – умирание. Мы говорим: «Человек жил тридцать лет». Но можно сказать по-другому: «Человек умирал тридцать лет»; умирал с первого дня своего рождения. Часы – это шкала потерь и счет убытков. Чем мы заполнили минувшее время, с чем соединили прошедшее мгновение? Иногда мне кажется, что циферблат часов похож на картину космоса, а двенадцать цифр – это двенадцать знаков небосвода, двенадцать его мысленных частей. Центр циферблата – наша Земля, а стрелки – движение космоса. Раньше были песочные часы или водяные, где одна за другой падали песчинки или капля за каплей сочилась вода. Последняя песчинка в часах – последний удар человеческого сердца, последняя капля – последний вздох человека. Были солнечные часы, где время указывала тень. Утро – образ детства, полдень – зрелости, вечер – старости. А затем солнце заходит за горизонт, тени меркнут, наступает ночь; безмолвствуют часы, как будто умирает само время. Голосом, напоминающим о вечности и о смерти, говорит звон колокола. Ударами колокола оканчивается погребение. В колокол звонят, когда мимо храма несут покойника на кладбище. Говорят, что в минувшие века во время эпидемий, особенно чумы, беспрерывно били в колокола, чтобы очистить воздух от заразы. Звон колокола как бы расчищает путь для души усопшего, отгоняет от нее темных духов, которые, как стая хищников, окружают и преследуют ее. Звон колокола – это прощание живых с умершими. Гроб опускают в могилу при звуках колокола, как будто корабль отплывает от берега в бескрайние просторы океана. Звон колокола вызывает глубокие размышления о скоротечности земной жизни. Он напоминает также о воскресении мертвых, о котором возвестит миру глас Архангела и звук трубный. Колокольный звон призывает к богослужению: «Странники земные, спешите в свой дом, где пребывает ваш Небесный Отец; этот дом – храм». Звон колокола возвещает о Таинстве Святой Евхаристии. Он словно говорит: «Христианин, где бы ты ни был, остановись и подумай о вечности». Говорят, что раньше на берегу моря, в местах, где были рифы и подводные камни, ставили колокол на высоком столбе и в безлунные ночи, особенно в непогоду, звонили в него, чтобы мореплаватели, сбившиеся с пути, не потерпели крушение и не погибли. Для нас страшная опасность – забыть о смерти. И здесь колокол пробуждает душу от глубокого сна. Вороны, почуяв добычу, срываются с веток, как черные листья, и с хриплыми криками кружатся над лесом. Звон колокола возвещает, что покойника внесли в кладбищенские ворота, из которых никого не выносят назад. Скрип железных ворот – точно скрежет зубов смерти. …Настает ночь в горах, и пустыня оглашается протяжными криками совы. С первыми проблесками рассвета сова замолкает и погружается в сон, словно для того, чтобы не видеть тленной красоты этого мира и его суеты. А ночью она снова будет звать пустынников на молитву. Эдгар Аллан По Колокола и колокольчики 1. Слышишь, сани мчатся в ряд, Мчатся в ряд! Колокольчики звенят, Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят, Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят. О, как звонко, звонко, звонко, Точно звучный смех ребенка, В ясном воздухе ночном Говорят они о том, Что за днями заблужденья Наступает возрожденье, Что волшебно наслажденье—наслажденье нежным сном. Сани мчатся, мчатся в ряд, Колокольчики звенят, Звезды слушают, как сани, убегая, говорят, И, внимая им, горят, И мечтая, и блистая, в небе духами парят; И изменчивым сияньем Молчаливым обаяньем, Вместе с звоном, вместе с пеньем, о забвеньи говорят. 2. Слышишь к свадьбе звон святой, Золотой! Cколько нежного блаженства в этой песне молодой! Сквозь спокойный воздух ночи Словно смотрят чьи-то очи И блестят, Из волны певучих звуков на луну они глядят. Из призывных дивных келий, Полны сказочных веселий, Нарастая, упадая, брызги светлые летят. Вновь потухнут, вновь блестят, И роняют светлый взгляд На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов, Возвещаемых согласьем золотых колоколов! 3. Слышишь, воющий набат, Точно стонет медный ад! Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят. Точно молят им помочь, Крик кидают прямо в ночь, Прямо в уши темной ночи Каждый звук, То длиннее, то короче, Выкликает свой испуг,— И испуг их так велик, Так безумен каждый крик, Что разорванные звоны, неспособные звучать, Могут только биться, виться, и кричать, кричать, кричать! Только плакать о пощаде, И к пылающей громаде Вопли скорби обращать! А меж тем огонь безумный, И глухой и многошумный, Все горит, То из окон, то по крыше, Мчится выше, выше, выше, И как будто говорит: я хочу Выше мчаться, разгораться, встречу лунному лучу, умру, Иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу! О, набат, набат, набат, Если б ты вернул назад Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд, Этот первый взгляд огня, О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем, и звеня! А теперь нам нет спасенья, Всюду пламя и кипенье, Всюду страх и возмущенье! Твой призыв, диких звуков несогласность Возвещает нам опасность, То растет беда глухая, то спадает, как прилив! Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой, Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой! 4. Похоронный слышен звон, долгий звон! Зорькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон. Звук железный возвещает о печали похорон! И невольно мы дрожим, От забав своих спешим И рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим. Неизменно-монотонный, Этот возглас отдаленный, Похоронный тяжкий звон, Точно стон, Скорбный, гневный, И плачевный, Вырастает в долгий гул, Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул. В колокольных кельях ржавых, Он для правых и неправых Грозно вторит об одном: Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном. Факел траурный горит, С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит, Кто-то черный там стоит, И хохочет, и гремит, И гудит, гудит, гудит, К колокольне припадает, Гулкий колокол качает, Гулкий колокол рыдает, Стонет в воздухе немом И протяжно возвещает о покое гробовом.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мыслевыброс, нарциссизм, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи У Риты сейчас в жизни то, что можно описать выражением из её гамбургской карты: "важные личные разговоры". До "красоты чувствительной души" там, конечно, далеко, но давно уже пора Риту наставить на путь истинный, а то она совсем от рук отбилась. От своих же: страшно читать её дневник плохого парня, этот пуффендуйский артефакт, напоминающий не то откровения святого, не то бесстыдные признания современного грешника. Или древнего, в духе какой-нибудь Элефантиды. Искушения подстерегают на каждом шагу, успевай только им поддаваться, как советовал лорд Генри из "Портрета Дориана Грея". Была бы Рита другой, быть может, она полностью растворила бы своё существо в небытии, вроде того, о котором писал Бодлер в "Жажде небытия", но всё-таки Рита ещё верит в идеалы вечной женственности, в которой, по преданию, растворяется мужской эгоизм. Иногда, правда, в это предание верится как в цветение папоротника. Когда-то Рита написала Той-Кого-Нельзя-Называть стихотворение терцинами Данте, приписав эпиграф "И если Господь продлит мне жизнь, я надеюсь сказать о ней то, чего ещё не было сказано ни об одной женщине". Десять раз потом пожалела, что не сказала то, что надо было действительно ей сказать - за все мучения, после которых у Риты сложилось стойкое убеждение того, что все дороги этого мира ведут не в Рим, а в сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи. Впрочем, гордыня - вещь отвратительная, и Рита по возможности старается от неё избавится, и без того грехов целая котомка. Если когда-нибудь этот дневник плохого парня найдут потомки, представляю, что они подумают обо мне. Как довольно надменно выразилась когда-то Рита, с помощью этого дневника она хотела стать живым шедевром, как Луиза Казати, потом поумерила свои амбиции и назвала его сагой о деяниях, чтобы уж хоть что-то напоминало миру о Рите.
Николай Шальнов: тэги: листы старого дневника, графомания Забавно, что можно обнаружить, перечитывая старые дневники. Это случилось в канун Рождества. Стояло ясное морозное утро, вся редакция, несмотря на подступающий праздник, суетилась вовсю: надо было готовить праздничный выпуск «Подиума». Я как и обычно принимала звонки и составляла списки переговоров, как в какой-то момент обнаружила, что в кабинете Миранды повисла непривычная для меня тишина. «Она что, отменила примерку?» - с удивлением подумала я, едва успевая между делом записывать то, что Эмили диктовала мне касательно подарков для двойняшек. До Эмили странная суть происходящего дошла не сразу, однако, когда она тоже её заметила, мы обе были весьма встревожены. Я долго колебалась, не зайти ли мне в кабинет (это было строжайше запрещено), но в конце-концов, когда от Миранды не поступало никаких указаний в течении двух часов подряд, Эмили решила сама осторожно заглянуть в святая святых. Она закричала так, как я, наверное, закричала бы, если бы меня резали по живому. Я вскочила с кресла и бросилась к ней, не совсем понимая, что произошло. А произошло то, что никак не должно было произойти. Это просто не вписывалось в порядок вещей. Она была мертва. Да, всесильный, легендарный редактор «Подиума» Миранда Пристли сидела на своём кресле, глядя невидящим взглядом на картину, висящую над входом, на которой была изображена одна из великих кутюрье прошлого – Коко Шанель. В том, что она была мертва, я не сомневалась. Я поняла это почти до того, как увидела её. Я не хотела этого, хотя внутренне этого, бывало, требовало всё моё существо в порыве злости на неё, но какое-то шестое чувство за мгновение до того, как Эмили обнаружила её мёртвой, подсказало, что её с нами больше нет. Эмили, по-видимому, поняла это гораздо позднее, только тогда, когда подоспевшие врачи под её жалобные причитания осмотрели труп и констатировали летальный исход. Я поняла это, и во мне что-то оборвалось. Не то что бы Миранда была для меня тем же, что и для неутешной Эмили – богом и господином в одном лице, но всё-таки это была Миранда… Я понимала это больше и больше день за днём, когда беспрерывно пищал факс, звонки перебивали друг друга, а на мою почту бесконечной вереницей приходили сочувственные телеграммы. Офис был заставлен цветами, и на какой-то момент этот вид показался мне кощунственным, как если бы готовились к празднику, а не к похоронам. Хоронили её в великолепном костюме от Прада: от дома, который она так любила. В этот день я, собираясь домой, задумчиво перебирала её вещи в шкафу, скользя руками по бесконечным белоснежным стопкам шарфов от «Гермес». Здесь было всё то, что составляло саму суть Миранды, её блестящую, великолепную упаковку, обрамление, которое служило критерием для миллионов жителей многих стран. Теперь эти вещи были никому не нужны. Никто и не вспоминал о них, и я почему-то подумала, что из этого шкафа, как и из кабинета Миранды, стоило бы, наверное, сделать небольшой музей. Здесь был и её норковый жилет, ещё хранящий тонкий аромат её незаменимого парфюма. Я вот уже несколько дней не ощущала его, и неожиданно для себя зарылась лицом в это меховое великолепие. Поток минувшего заполнил моё сознание, и у меня закружилась голова. Вереница дней, наполненных нервным перенапряжением, казались ничтожными перед всем тем, что мне довелось узнать о ней как о личности. Мир, в котором я оказалась, и который познавала благодаря ей, был тем миром, который хранил хоть и отдалённые, бледные, но всё же отблески истинного рая – этот мир красоты, который, по преданию, спасёт человечество. Но той, что хранила этот мир, как архангел Гавриил врата Эдема, уже не было с нами. И я, глядя на фотографию с создательницей маленького чёрного платья, вспомнила слова этой знаменитой кутюрье: «Мода умирает, стиль остаётся. В стиле есть что-то от вечности». Это всё. Да, Миранда подарила миру стиль. Но то великое, мощное и святое, что жило и горело в ней при её жизни, угасло невозвратимо.
Николай Шальнов: тэги: графомания, мыслевыброс Львиную долю дневника Риты занимают диалоги в духе Кузанского с известными персонажами - Вудом и Диггори. Наиболее удачные для переосмысления моменты выглядят в стиле "Простеца об уме" ( http://nacmop.narod.ru/pxru/philosophy/nicusa-prostec.htm ), кстати, интереснейшее произведение: Философ. Интересно, если ум, как ты, простец, говоришь, называется так от "меры", то почему он с такой жадностью стремится к измерению вещей? Простец. Для того, чтобы постичь свою собственную меру. Ум есть живая мера, которая путем измерения других вещей постигает свою способность схватывания. Все это ум делает, чтобы познать себя самого. Но, разыскивая собственную меру во всем, он находит ее только там, где все - едино. Именно там истина его точности, потому что там его адекватный первообраз. Философ. Как ум может сделать себя адекватной мерой для столь разнообразных вещей? Простец. Тем способом, каким совершенный облик (absoluta facies) мог бы сделать себя мерой всех обличий. Понимая, что ум есть абсолютная мера, не могущая быть больше или меньше, так как она несводима к количеству, и понимая также, что эта мера - живая, так что измеряет она сама собою, как если бы живой циркуль мерил сам собою, ты постигаешь, что ум делает себя понятием, мерой и первообразом, чтобы постигнуть себя во всем. Философ. Я понимаю, что сходство с циркулем, который не связан определенной длиной, заключается в том, что циркуль и раздвигается и сдвигается, чтобы уподобиться определенному количеству. Но уподобляет ли ум себя модусам бытия - об этом скажи. Простец. И даже всем! Он уподобляет себя потенциальности, чтобы все измерять потенциально; также и абсолютной необходимости, чтобы измерять все единообразно и просто, как это делает Бог; а также сложной необходимости, чтобы все измерять в свойственном ему бытии; а также детерминированной потенциальности, чтобы измерять все, как оно существует. Ум измеряет также символически по способу сравнения, когда он пользуется числом и геометрическими фигурами и уподобляется им. Поэтому для того, кто тонко всматривается, ум есть живое и нестяженное подобие бесконечного равенства. От делать нечего рисуя эту иллюстрацию к похождениям гриффиндорских мечтателей, Рита вспомнила забавный символ 24 градуса Овна у Поля Кристиана: "Неясыть, Серая Сова. Тихая, любит отсиживаться за кулисами, не лезет на рожон. Но хищница. Бесшумно хватает добычу, хвать - и улетать. Всего добивается тихим сапом. Это серая сова под названием неясыть. Собственно, даже само название говорит о том, что этот человек никогда не будет удовлетворен, всегда мелочная неудовлетворенность, придирчивость. Всегда желание совершенствоваться, ведь сова - символ мудрости. Они все хотят познать, но тихим сапом. Шума не любят. Аналитический ум. Все, что они делают - десять раз обдумают". Волею случая этот символ в одном из домов Той-Кого-Нельзя-Называть. И Рита часто напоминает себе эту птицу, когда пытается выводить каракули карандашом. Кто бы её рисовать научил... Вот такая вот "доброта жизни в трагических испытаниях первых опытов самовозрождения", ахха
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями Снился сегодня Рите кроссовер "Поттера " и "Ходячих мертвецов". Типа Рита на пару с Невиллом Долгопупсом возглавляет отряд бесстрашных исследователей постзомбированного Ironburg`а на предмет безопасных и не очень мест. Было так страшно! В общем, Невилл оказался весьма хорошим, хотя и и не всегда серьёзным компаньоном, и вместе мы выкурили добрых два улья зомби из их насиженных мест, правда, потом сами еле ноги унесли. Потом всем скопом отбивали шестнадцатиэтажку, причём спаслись едва ли, укрывшись на балконе, залитым закатным солнцем, которого зомби не переносят. Ощущения были не из приятных, такое впечатление, что смотришь классику кинематографа про этих созданий. Рита уже привыкла к подобным снам, но она до сих пор не может понять: почему зомби-то? Причём снятся с завидной регулярностью, Рита даже на метле так часто не летает с Гарриком. Причём сны такие яркие, запоминающиеся, по всем правилам жанра... Учитывая то, что фильмы подобного рода Рита не смотрит вот уже лет шесть как. Странно. Может, сказалась впечатлившая меня однажды беседа двух знакомых, вовсю расхваливающих "Ходячих мертвецов" как лучший фильм на эту тему в современном кинематографе?.. Или приятель, который постоянно спрашивает, хотел бы я оказаться один в мире лицом к лицу с этими монстрами, типа как в фильме "Я - легенда"? Рита отвечает, что лучше бы уж приобрести бессмертие, она уверена, что от бессчётных лет жизни она не впала бы в скуку, а нашла какое-нибудь интересное занятие. Сонник, кстати, вещает: "Если во сне Вам привиделись Зомби, То Сонники хотят Вас предупредить о вторжении в Вашу личную жизнь, Чувства, О зомбировании и гипнозе. Это могут быть также Ваши собственные негативные мысли и тайные желания, Которых Вы стыдитесь, И от которых очень сильно зависите. Это может проявляться Ваша вторая тайная жизнь, Которая не дает Вам покоя, Обнажая совесть. Приснился Зомби - к новым неожиданным поворотам в судьбе; к новым действиям. Нападающий на Вас Зомби сигнализирует о наступлении больших неприятностей, Которые готовы очень сильно навредить Вам. Если Зомби проходит мимо Вас, Ли Вы только наблюдаете во сне его действия - эти неприятности пройдут возле Вас, Но не заденут Вашу жизнь. Зомби, Которого Вы смогли во сне победить, Предупреждает о ресурсах, Которые в Вас таятся, И взывают к необходимости их использовать сполна, Чтобы защититься от неприятностей. Если же Вы сами во сне становитесь Зомби, То это явный сигнал того факта, Что в жизни кто-то очень сильно руководит Вами, Оказывает на вас большое влияние ил даже давление, Подчиняя Вашу волю полностью. Увидев сон с Зомби, Вам необходимо принять меры к тому, Чтобы освободиться от этих оков, Принять благоприятные перемены в своей жизни.
Николай Шальнов: тэги: пороки и добродетели, мои милые старушки Уж сколько раз твердили миру... Что ненависть и месть - это плохо, и что "тот, кто по какой-либо причине ненавидит другого, тот полон духом убийства, даже если он может и не подозревать об этом". А в духе преступления едва ли не ужасней, чем в теле. Рита большую часть жизни только и делает, сто борется с собственной озлобленностью, в частности, с ненавистью к Той-Кого-Нельзя-Называть и Алкоголику. Эти два существа в своё время высосали много кровушки из Риты, и, оправдывая себя тем, что у Риты есть полное право их ненавидеть, властительница Прыткого Пера, сдерживая себя врождённым морализмом, вспоминает о христианских добродетелях. Ещё вчера она читала "Екклезиаст", то самое место, где говорится, что "всему своё время и время всякой вещи под небом". Ощущения от изучения этой мудрости Рита сравнивает с первым впечатлением от Нагорной проповеди, прочитанной в одной из оренбургских церквей во время службы, так напомнившей Рите лучшие страницы "Портрета Дориана Грея". И вспомнила Рита, чем она заплатила в своё время за мирские ценности: за сознательность она заплатила чувством обречённости, за бесстрашие - комплексом вины, за понимание тайн жизни - ночными кошмарами, за выносливость - вредными привычками. В общем, жесть. На работе сегодня Риту поразил один подъезд, кстати, тот самый, жильцы которого собирались отказаться от "мусора": там стоял такой невообразимый срач, что описать это невозможно, жаль, что у Риты не было с собой смартфона, чтобы этот ужас сфотографировать. А, быть может, это и к лучшему. И поразила ещё одна старушка, божий одуванчик, не хватает только джиллабы и хайратника с феньками: "Дай, Господи, нам всем здоровья и мира во всём мире!". Так и хотелось присовокупить к этому крику души что-то вроде "Занимайтесь любовью, а не войной". Вспомнила Рита свой юношеский отходняк от меланхолии в обители оренских хиппарей, где вовсю курились трубки, принимались сомнительные препараты, а Рита, казавшаяся тогда себе самой непорочной среди присутствующих, наигрывала на рояле марши и вальсы военных лет. "Красота спасёт мир. А кто спасёт красоту?" - думала она тогда. Вскоре пройдёт акция-молитва за мир во всём мире ( http://vk.com/stopwarru ). Рита любит такие мероприятия и искренне верит в их целительную для этого холодного и уставшего мира силу. Верит, и даже кинула приятелю, приславшему Рите сатанинскую мораль, отрывок из "Голоса Безмолвия" ( http://www.theosophy.ru/lib/golos.htm ) - лучшие строки этой жемчужины восточной мудрости, возвышеннейшей духовной этики, которую знает мир: "Знай, что бодхисаттва, жертвующий освобождением ради отречения, чтобы облечься в страдания "Тайной Жизни", именуется "трижды Чтимым", о ты, избирающий удел скорбей на протяжении циклов. Ученик, Путь един, но в конце он двояк. Его этапы отмечены четырьмя и семью Вратами. В конце одного пути — блаженство немедленное, в конце другого — блаженство отсроченное. Оба — воздаяния за заслугу: выбор твой. Один становится двумя, "Открытым" и "Тайным". Первый ведет к цели, второй — к самопожертвованию. Когда ради Вечного жертвуешь преходящим, награда — твоя; капля возвращается туда, откуда пришла. "Открытый" Путь ведет к неизменному изменению — нирване, великолепному состоянию Абсолютности, к Блаженству превыше человеческой мысли. Таким образом, первый путь — это ОСВОБОЖДЕНИЕ. Но второй путь — ОТРЕЧЕНИЕ, и потому именуется "Путём Скорби". Этот "Тайный" путь ведёт архана к неизреченной умственной печали; печали за "живых мертвецов" и бессильной жалости к людям, страдающим от кармы; но всё же мудрецы не вмешиваются в эти кармические плоды. Ибо написано: "Учи воздерживаться от причин; волнению же следствий позволь идти своим путём, как великой приливной волне". "Открытый Путь", лишь только достигнешь его цели, заставит тебя отвергнуть тело бодхисаттвы и вступить в трижды блаженное состояние дхармакайи, забвению мира и людей навсегда. "Тайный Путь" ведёт к блаженству паранирваны, но в завершение неисчислимых кальп, нирваны заслуженной и утраченной из безграничного сострадания к миру заблуждающихся смертных".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Немного о знаменитом "Поэтическом принципе" Эдгара По (известная идея По о том, что "смерть прекрасной женщины, вне всякого сомнения, является наиболее поэтическим предметом на свете", оттуда), взаимовлиянии этих двух мэтров и о влиянии Бодлера на развитие литературы вообще (из статьи Поля Валери "Положение Бодлера" - очень проницательного и глубокомысленного сочинения: http://forlit.philol.msu.ru/lib-ru/valery2-ru ): "Идеи Эдгара По о поэзии выражены в нескольких эссе, из которых наиболее важное (причем он менее всего занят техникой английского стиха) носит заглавие: "Поэтический принцип" ("The poetic principle"). Бодлер был так глубоко захвачен этой работой, она оказывала на него такое могущественное воздействие, что он стал воспринимать ее существо - и не только существо, но и самую форму - как собственное свое достояние. Человек не может не присвоить себе то, что кажется ему с такой точностью созданным для него и на что, себе вопреки, он смотрит как на созданное им самим... Он неудержимо стремится овладеть тем, что пришлось столь впору его личности; да и сам язык смешивает в понятии "благо" то, что заимствовано кем-нибудь и вполне его удовлетворяет, с тем, что составляет собственность этого кого-нибудь... И вот Бодлер, вопреки тому, что был ослеплен и захвачен изучением "Поэтического принципа" - или именно потому, что был им ослеплен и захвачен, - не поместил перевода этого эссе среди собственных произведений Эдгара По, но ввел наиболее интересную его часть, чуть-чуть видоизменив ее и переставив фразы, в предисловие, предпосланное им своему переводу "Необычайных историй". Плагиат был бы оспорим, ежели бы автор вполне очевидно не подтвердил его сам: в статье о Теофиле Готье (воспроизведенной в "Романтическом искусстве") он перепечатал весь отрывок, о котором идет речь, снабдив его такими вступительными строками, весьма ясными и весьма изумительными: "Позволительно, думается мне, иногда процитировать самого себя, дабы избежать парафразы. Я повторю, следовательно…" Далее идет заимствованный отрывок. Что же думал Эдгар По о поэзии? Продолжение тут: Я изложу его мысли в нескольких словах. Он подвергает анализу психологическую обусловленность стихотворения. В числе условий он ставит на первое место те, которые определяются протяженностью поэтических произведений. Он придает рассмотрению их величины странную значимость. Он исследует, с другой стороны, самое существо этих произведений. Он легко устанавливает наличие ряда стихотворений, занятых высказываниями, для которых достаточным проводником могла бы служить проза. История, наука, как и мораль, мало что выигрывают от изложения на языке души. Поэзия дидактическая, поэзия историческая или этическая, хоть и прославленные и освященные величайшими поэтами, странным образом сочетают данные дискурсивного или эмпирического познания с проявлениями сокровенной сущности и с силами эмоций. По уразумел, что современная поэзия должна складываться в соответствии с направлением эпохи, у которой на глазах все отчетливее расслаиваются способы и области действования, и что она имеет право притязать на выявление собственного своего естества и на изучение его, так сказать, в чистом виде. Так, анализом обусловленностей поэтической страсти, определением, при посредстве отсеивания, абсолютной поэзии По указал путь, преподал доктрину, очень соблазнительную и очень суровую, в которой соединились некая математика и некая мистика... Ежели теперь мы взглянем на совокупность "Цветов зла" и дадим себе труд сравнить этот сборник с поэтическими работами того же времени, нас не удивит примечательное соответствие творчества Бодлера наставлениям По и тем самым его разительное отличие от произведений романтических. В "Цветах зла" нет ни исторических поэм, ни легенд; нет ничего, что отдавало бы дань повествовательности. В них не найдешь философских тирад. Нет в них места и политике. Описания редки и всегда знаменательны. Но все в них - прельщение, музыка, могущественная и отвлеченная сущность... Пышность, образ и сладострастие. Есть в лучших стихах Бодлера сочетание плоти и духа, смесь торжественности, страстности и горечи, вечности и сокровенности, редчайшее соединение воли с гармонией, так же резко отличающие их от стихов романтических, как и от стихов парнасских. Парнас был отнюдь не чрезмерно нежен к Бодлеру. Леконт де Лиль ставил ему в упрек бесплодие. Он забывал, что истинная плодовитость поэта заключается не в числе его стихов, но в длительности их действия. Судить об этом можно лишь на протяжении эпох. Ныне мы видим, что по прошествии шестидесяти лет отзвук единственного и очень небольшого по объему произведения Бодлера еще наполняет собой всю сферу поэзии, что он живет в умах, что им нельзя пренебречь, что его крепит примечательный ряд произведений, которые им порождены, которые являются не столько его подражаниями, сколько его следствиями, и что, таким образом, надлежало бы, чтобы подвести итог, присоединить к маленькому сборнику "Цветов зла" ряд работ первостепенного качества и совокупность самых глубоких и самых тонких опытов, какие когда-либо предпринимала поэзия. Влияние "Античных поэм" и "Варварских поэм" [10] было менее разносторонне и менее обширно. Надобно все же признать, что, если бы это самое влияние охватило и Бодлера, оно воспрепятствовало бы ему, может быть, написать или сохранить кое-какие очень неподтянутые стихи, встречающиеся в его книге. В четырнадцати стихах сонета "Сосредоточенность", являющегося одной из прелестнейших вещей сборника, удивительным будет мне всегда казаться наличие пяти или шести строк, отмеченных неоспоримой слабостью. Зато первые и последние стихи этой поэмы наделены такой магией, что середина лишена возможности проявить свою нелепицу, и она представляется как бы отсутствующей и несуществующей. Надо быть очень большим поэтом для подобного рода чудес. Только что упомянул я о действии очарования, как уже произнес слово чудо; конечно, это - обозначения, которыми пользоваться надлежит разборчиво как по силе их смысла, так и по легкости их употребления; но их пришлось бы заменить анализом такой длительности и, возможно, такой спорности, что мне простится, ежели я избавлю от него и того, кому пришлось бы его делать, и тех, кому пришлось бы его слушать. Я останусь среди неопределенностей, ограничившись лишь намеком на то, чем мог бы он быть. Пришлось бы показать, что язык содержит возбудительные средства, примешанные к его практическим и непосредственно значимым свойствам. Обязанность, труд, назначение поэта состоят в том, чтобы дать проявление и действие этим силам движения и очарования, этим возбудителям аффективной жизни и интеллектуальной восприимчивости, которые смешаны в обиходной речи со знаками и способами связи обыденной и поверхностной жизни. Поэт, таким образом, обрекает себя и расходует себя на то, чтобы выделить и образовать речь в речи; и усилия его, длительные, трудные, взыскательные, требующие разностороннейших качеств ума, никогда не имеющие конца, как и никогда не достигающие точного соответствия, направлены на то, чтобы создать язык для существа более чистого, более могущественного и более глубокого мыслями, более напряженного жизнью, более блистательного и более находчивого словами, нежели любая действительно существующая личность. Этот необычайный строй речи дает себя узнать и познать ритмом и гармониями, которые его крепят и которые должны быть так сокровенно - и даже так таинственно - связаны с его происхождением, что звук и смысл уже не могут быть отделены друг от друга и неразличимо взаимодействуют в памяти. Поэзия Бодлера обязана своей длительностью и той властью, которою она еще пользуется, полноте и особой четкости своего тембра. Этот голос порою спускается до красноречия, как это бывало несколько слишком часто у поэтов этой поры; но он хранит и развивает почти всегда мелодическую, восхитительно чистую линию и совершенную звучность, отличающую его от любой прозы. Бодлер тем самым дал удачнейший отпор стремлениям к прозаизму, которые отмечаются во французской поэзии с середины XVII века. Примечательно, что тот самый человек, которому мы обязаны этим возвратом нашей поэзии к своей сущности, является в то же время одним из первых французских писателей, которые испытывали страстное влечение к музыке в собственном смысле слова. Я упоминаю об этой склонности, проявившей себя в знаменитых статьях о "Тангейзере" и "Лоэнгрине", в связи с позднейшим влиянием музыки на литературу... "То, что получило наименование символизма, весьма просто сводится к общему для нескольких групп поэтов стремлению заимствовать у музыки свое действие...". Дабы сделать менее неопределенной и менее неполной эту попытку объяснить нынешнюю значимость Бодлера, я должен сейчас напомнить, чем был он как критик живописи. Он знал Делакруа и Мане. Он сделал попытку взвесить достойные заслуги Энгра, его соперника, так же как смог сравнить, в их несхожем "реализме", произведения Курбе и Мане. Он выказал к великому Домье восхищение, которое потомство разделяет. Может быть, он преувеличил ценность Константина Гиса... Но в совокупности суждения его, всегда обоснованные и обставленные тончайшими и прочнейшими размышлениями о живописи, остаются высшими образцами ужасающе легкого и, следовательно, ужасающе трудного жанра художественной критики. Однако величайшая слава Бодлера, как я уже дал понять в начале этого сообщения, состоит неоспоримо в том, что он дал жизнь нескольким очень большим поэтам. Ни Верлен, ни Малларме, ни Рембо не были бы тем, чем они были, не получи они знакомства с "Цветами зла" в решающем возрасте. Не составило бы труда показать в этом сборнике стихотворения, которых форма и вдохновение послужили прообразами некоторых вещей Верлена, Малларме или Рембо. Но это соответствие до такой степени очевидно, а время вашего внимания в такой мере использовано, что я не стану углубляться в подробности. Я ограничусь указанием, что чувство интимности и мощная, волнующая смесь мистической взволнованности и чувственного пыла, которые получили развитие у Верлена, страсть странствований, движение нетерпеливости, какое возбуждает вселенная, глубокое понимание ощущений и их гармонических отзвуков, делающие таким энергичным и таким действенным короткое и яростное творчество Рембо, - все это отчетливо наличествует и распознается в Бодлере. Что же касается Стефана Малларме, чьи первые стихи могли бы смешаться с самыми прекрасными и самыми насыщенными вещами "Цветов зла", он продвинул далее, в их тончайших следствиях, те формальные и технические поиски, к которым анализы Эдгара По и опыты и комментарии Бодлера внушили ему страсть и обосновали уважение. В то время как Верлен и Рембо дали продолжение Бодлеру в плане чувства и ощущения, Малларме продолжил его в области совершенства и поэтической чистоты.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, о ничтожествах и горестях жизни, готика, искусство вечно, сказки о дружбе "Что бы ты делал, если бы у тебя власть была?" - спросила сегодня утром матушка. - Ты бы, наверное, убивал, убивал и убивал". Резонно сказано, Рита порой жалеет, что у неё Плутон стоит не в 5, а в 6 доме. Как у одного приятеля Риты, имеющего градус чистоплюйства: "В худшем случае человек объявляет всех грешниками и стремится их уничтожить". У него там есть ещё одно интересное положение: "возможность заглянуть прямо в адскую бездну". Учитывая то, какие видео он мне присылает, если бы он туда действительно заглянул, это бы не показалось Рите удивительным. Вот, например, прообраз "Низвержения в Мальстрем" Эдгара По: http://www.youtube.com/watch?v=7BvuBnnFu9U. Сама Рита как-то задала вопрос своей приятельнице: "Что бы ты сделала, если бы стала королевой?" - "О, бошки бы так и летели". Вообще Рита прокручивала сегодня в голове "Искупление" Бодлера, после того, как матушка рассказывала про кошмары онкологического диспансера и после того, как Рита встретила свою соседку, сияющую таким великолепием юношеского блеска, что Рита испугалась, как побаивается она всякого совершенства. "Старею", - говорит она. - "Мне уже девятнадцать, а чувствую себя уже уставшей от мира", - сказала она. "Ничего, после двадцати трёх это пройдёт", - "утешила" её Рита, которая сама очень долго оплакивала былые восторги своей ушедшей юности: сколь ни печальной и не потерянной она была, а всё-таки и тогда Рита знавала ослепительные вспышки красоты. ...Вас, ангел свежести, томила лихорадка? Вам летним вечером, на солнце у больниц, В глаза бросались ли те пятна желтых лиц, Где синих губ дрожит мучительная складка? Вас, ангел свежести, томила лихорадка? Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам? Угрозы старости уж леденили вас? Там в нежной глубине влюбленно-синих глаз Вы не читали снисхождения к сединам Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам? Вот, кстати, как отозвался о творчестве Бодлера дэз Эссент, один из любимых книжных героев Риты: "Бодлеровской поэзией дез Эссент восхищался беспредельно. Он считал, что до Бодлера писатели исследовали душу поверхностно или ограничивались проникновением в глубины, открытые для обозрения и хорошо освещенные, где находили залежи смертных грехов, и изучали их происхождение и развитие, как это делал, к примеру, Бальзак, живописуя изгиб души, одержимой какой-то одной страстью -- тщеславием, скупостью, отцовским самодурством, старческой любовью. И процветали порок и добродетель, жили-поживали устроенные на один лад личности, царили усредненность, пошлость мысли и общих мест, безо всякого стремления к чему-то болезненному, тронутому порчей, потустороннему. Иными словами, литература остановилась на понимании добра и зла, данном церковью, -- на простом исследовании, на наблюдении ботаника за самым обычным цветком, который распускается в самых обычных условиях. Бодлер пошел намного дальше. Он спустился в бездну бездонного рудника, проник в штольни, брошенные или неведомые, достиг тех пределов души, где кроются чудовищные цветы ума. Там, у рубежа, за которым открываются извращение, болезнь, странный паралич духа, угар разврата, брюшной тиф и желтая лихорадка, поэт под покровом скуки обрел целый мир идей и ощущений. Бодлер выявил психологию сумеречного ума, достигшего своей осени, перечислил симптомы болезни скорбящей души, которая отмечена, словно дарованием, сплином. Он показал загнивание чувств, угасание душевного жара и веры в молодых людях, поведал, как живучи в памяти былые невзгоды, унижения, обиды, удары нелепой судьбы. Поэт неотступно следил за всеми капризами сей плачевной осени жизни. Он вгляделся в человеческую природу, увидел, как легко человек ожесточается, как ловко учится плутовать, как быстро привыкает к самообману, чтобы сильнее терзать себя, чтобы копанием в себе и рефлексией заведомо лишить себя всякой радости. И не только увидел Бодлер, как нервическая чувствительность и ожесточенность самоанализа отвергают пылкую верность, порыв безудержного милосердия. Разглядел он, как постепенно души перестают любить и гореть и становятся хладными, супруги -- пресыщенными, поцелуи -- родственными, а ласки начинают походить на проявление сыновней или материнской нежности. В результате возникают, так сказать, странные угрызения совести по поводу участия в почти что кровосмесительной связи. Блистательными стихами описал Бодлер мутацию своих страстей, бессильных, но потому полных отчаяния. Открыл, как губителен обман дурманящих средств и зелий, которые зовет душа на помощь, чтобы смягчить страдание и развеять скуку. Во времена, когда литература уверяла, что вся боль жизни -- лишь от несчастной любви, измены и ревности, Бодлер презрел эти детские объяснения, нашел язвы куда более глубокие, мучительные, страшные и показал, как пресыщенность, разочарование и гордость в подверженных распаду душах превращают действительность -- в пытку, прошлое -- в мерзость, будущее -- в мрак и безнадежность". Порой Рита скептически относится к своему врождённому отпимизму. В свете многих последних событий хорошо было бы привести фразу Шопенгауэра про оптимизм: «Сколько не надувай мыльный пузырь, а он всё равно лопнет». Пересмотрела Рита также бессмертную серию "Южного Парка" - "Изюминки" ( http://www.sp-fan.ru/episode/714/ ), которая дала миру таких замечательных персонажей, как четвёрку самых стереотипных детей-готов во вселенной. Даже не поленилась накропать цитат оттуда. «Все мужики - задницы!» - «Зато у нас хотя бы есть задницы, тупая баба!» «Скажи Венсди, что она для меня - бездна вдохновения!» - «Венсди, Стэн сказал, что ты без... что ты безд... безд... (звучит как нехорошее слово)» - «Скажи Стэну, чтобы шёл в *опу!» «Может ты ещё к этим пойдёшь, к готикам, которые все в чёрном и говорят о боли?» «Жизнь - это боль, это только боль... Нас учили быть счастливыми, верить в сказочный конец, но боль убивает наши души... Только боль». «Мой отец - настоящий говнюк. Этот пьяный ублюдок даже не знает о моём существовании. А потом вдруг запрещает мне идти на концерт «Skinny puppy», потому что моя тётя-героинщица приедет на ужин. Ужин!.. Не смешите меня. Лишний повод матери наорать на меня, потому что я не ношу платьиц как клоны Бритни в нашей школе…» «Кому нужна эта кукольная любовь барби и кена? Все они – лишь кучка конформистов… Давай, вперёд. Носи свой деловой костюм, зарабатывай тридцать четыре тысячи долларов в год, покупай квартиры… Вы – зомби, движущиеся к могиле. Любовь не спасла моих родителей, почему она спасёт нас?» «Все они – лишь кучка нацистских конформистов». «Да, но если жизнь – это только боль, какой смысл жить?» - «Чтобы сделать жизнь конформистов ещё несчастнее». «Чтобы стать одним из нонконформистов, надо носить такую же одежду, как мы, и слушать такую же музыку, как мы». «Убогая жизнь… Боль пронзает меня. Тьма проникает в сердце всё глубже, счастье подыхает в глубоком чёрном море». «Вокруг меня одна темнота, глубокая режущая темнота… Я не могу дышать, подыхает моё изнасилованное сердце. Боль вечна, я так тоскую без тебя детка, что хочу сжать тебя в своих объятиях» - «Нет, Стэн, последняя строчка – это не готика. Нельзя писать «Я хочу сжать тебя в своих объятиях». – «Напиши лучше так: «Я так тоскую без тебя, детка, что хочу вырезать себе глаза бритвой». «Генриетта, девочка, мы приготовили тебе подарок, но ты его увидишь только завтра!» - «Вы хотите увидеть, как я сдохну? Как черви будут пожирать моё лицо?» - «Детка, ты такая выдумщица!» - «Конформистская *ука!» «Вы опять просидите здесь всю ночь и выпьете кофе всего на шесть баксов? Занялись бы чем-нибудь, что ли!» - «Конформистка! Твоя жизнь – крысиная гонка от зарплаты до зарплаты, что ты понимаешь в боли!» «Парень, ты не выпил свой кофе» - «А я не пью кофе» - «Ты не можешь быть нонконформистом, если не пьёшь кофе». «Какого чёрта ты здесь делаешь?» - «Заглядываю во тьму, которая окутала моё сердце» - «Твою мать, твои предки хотят, чтобы ты домой вернулся» - «Чтобы потом наполнить мои мозги сказочками о том, как совершенен мир? Мне это не нужно». «Да, возвращайся к своему Джастину Тимберлейку и домашним заданиям, конформисткая *опа, что ты понимаешь в боли?» - «Как будто вы что-то понимаете в боли! Попробуйте пожить в странах третьего мира, слизняки!» - «Я не хочу жить в странах третьего мира с этими конформистами». «Милая, ты не должна здесь работать!» - «Не должна? А где я должна работать?» - «Я имею в виду, что ты не должна работать там, где тебе платят за то, как ты выглядишь. Надо чему-то научиться, ведь потом ты можешь стать бизнес-леди или даже врачом. Кто знает, может быть, именно ты научишься лечить людей от рака!» - «У меня однажды на губе выскочил рак, было так больно!» - «Похоже, «Изюминки» для тебя - самое место». «Я всё понял! Вам не нравится моя подруга! Наша любовь чиста, как горный родник! Пусть обстоятельства против нас, но мы всё равно будем упрямо бороться. Так что если вы не хотите за нас порадоваться, можете идти к чёрту! Пойдём, Лексус, я уйду из родительского дома и поселюсь у тебя. Вместе мы всё преодолеем!» - «Парень, ты что? У нас нет никаких отношений» - … «Иди, иди, нам больше нечего сказать друг другу… Закончим этот разговор. Наши отношения умерли». «Смотри, Стэн! Ещё одна измученная душа… Ещё одна истерзанная болью жизнь…» «Меня девочка бросила» - «Она раздавила твоё сердце туфлей на шпильке?» «Мы идём на кладбище, чтобы читать там стихи о боли» «Спасибо, что предложили мне присоединиться, но лучше я буду плаксой-слабаком, чем п*дрилой-готиком!» «Идите в *опу, а я домой пошёл» - «Ну и пожалуйста, возвращайся к своим солнечным сказкам!» Ворон прислал довольно забавную картинку:
Николай Шальнов: тэги: сказки о смерти, графомания Хотела было Рита заехать на оренбургское кладбище, посмотреть на свой любимый старинный памятник. Да отчего-то не решилась. Может, это и к лучшему. Не стоит тревожить старые воспоминания. Зато написала стихотворение, вдохновившись красивой надписью на камне, которая как-то запала в память в юные годы вместе со стихотворениями Россетти. И вспомнила Рита ещё то, что её преподавательница рассказывала о Бахчисарайском фонтане: из изображения глаза вода по капле стекает в большую чашу, затем - в две чаши поменьше, а потом - в ещё одну большую чашу, стоящую на улитке. Символика такова: сначала скорбь по утрате безмерна, затем, со временем, она стихает (малые чаши), но, стоит только воспоминанию всколыхнуть скорбь, как она обращается в вечную печаль (большая чаша на улитке). Очень красиво. Молодец, султан, что решил оставить такую память о возлюбленной... Замысел столь же поэтичный, сколь грандиозен был замысел возвести копию Тадж-Махала из чёрного гранита для умершей жены владыки. Памятник "Супруга и дети пред тобою В печали горькой тут стоют И молят Господа душою, Чтоб твой спокоен был приют. Чтоб, удостоясь сеней рая, Молил бы Господа и ты. Да снидет милость пресвятая На нас с небесной высоты!" Так я читал на камне старом Безмолвную печать скорбей, Блестел закат сияньем алым, Казалось, ход замедлен дней На старом кладбище, где ночи Бросают отблески луны На мрамор плит, где ищут очи Преданья древней старины.
Николай Шальнов: тэги: графомания, ностальжи, мыслевыброс, находки Из всей своей писанины Риты перечитывает разве что "Северный олень", посвящённый матери, и "Сон из далёкого прошлого" - наверное, потому, что она писала это в ностальгическом настроении, сродни описанному Флоренским: "материнство Земли ... и самим им смутно чается, как заветная и дорогая, но почти утраченная святыня детства. Это - тайная и скрываемая не только от сторонних взоров, но почти что и от своих собственных, надежда: ласка, тишина и кроткая умиренность, сияющие как один небесный образ из глубины собственного существа, до которой нет доступа, о которой не скажешь, так темно там все, кроме этой заветной звездочки, но которая однако есть на самом деле, и, - придет время, - окажется всем". Ритино детство - это тоска по обетованному раю, поэтому в этой святыне у Риты больше ангста и всплесков мечтательности, захватывающей дух, это борьба света и тени, напоминающая игру закатных облаков, где порой можно обнаружить то, истинное наше, светозарное Отечество, то что дало нам судьбу, то, что определило нашу жизнь и то самое, что было началом начал. Хотя с этим стихотворением у Риты вяжутся как смутные тени её внутреннего, подспудно тлеющего огня, так и прелестная мелодия Баха, выложенная в видеозаписи. Сон из далёкого прошлого Прошло немало смертных лет, Но снова бред ночи бессонной На все вопросы дал ответ Видением страны привольной. То странная была страна: Звезда восходит за звездою, И мнится Питеру, одна Зовёт его за стены моря. И слышит Сьюзен пенье труб И рога древнего воззванье, За клубом всходит к небу клуб - Костров неспящих зов сигнальный. И видит Люси, как идёт По лесу колдовскому фавн И то, как весь нарнийский род Венчает род людской как равных. И чует Эдмунд аромат Страниц забытой книги знаний И вспоминает он закат И разговоры, и признанья, И блеск сокровищниц, и звон Во тьме безлунной злых мечей, Колдуньи Белой льдистый трон И хладный мрак её очей.
Николай Шальнов: тэги: графомания, сказки о дружбе Ворон в Москве летает, вот, написал ему стихотворение. Вящий дух А. Н. Ворон, где ты, дух мятежный? Точно молнии сполох, Снова ль ловишь ветр нежный, Как Борея томный вздох? Странник неба, смерти стражник, Ты хранишь меня во тьме: Мой Вергилий, мой отважный Вящий дух... И при луне Снова слышу твой унылый, Но такой прекрасный грай, Что вещает мне о милом Крае том, где вечный рай Неподвластный смерти тлену, Блещет светлою звездой, Где всё лучшее бессменно В наших душах, как покой Поднебесья, что зарницей Освещает смену дня, Где желанно опьяниться Славой вечной... И стезя Жизни скорбной, безнадёжной Будто стала чуть светлей. Жизнь - лихое бездорожье, Грустно мы бредём по ней. И порою над значеньем Знаков повергаем ниц Тяжкое чело, терпеньем Брать пытаемся страниц Крепость чёрного гранита, Что пророчит нам удел, Но порой, в часы рассвета, Остаёмся не у дел, Лишь заслышав крик заветный, В коем мудрость и печаль: Ворон каркнул - сё бессмертный Дух пророчество шептал.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, о ничтожествах и горестях жизни, охотники за сновидениями, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, искусство вечно, светлые гении В свете последних событий выявился весь Ритин эгоцентризм. На фоне ужасов жизни его силуэт колеблется отчётливей, чем Тень, преследующая Геда в наказание за гордыню. Мало того, что Рита изошла злобой, увидев на стене у друга комментарий Той-Кого-Нельзя-Называть, да такой злобой, что хозяйка Кикимера рядом не стояла (матерь Божья, да сколько можно пытаться вытравить госпожу Потаскушку из своей жизни - и вот она снова является во всей красе), так ещё и всё остальное... Еле сдержалась Рита от глухих проклятий... Ну да ничего, с этим ещё можно справится, несмотря на то, что Ритино сознание никак не вмещает тот факт, что, согласно Мартину Шульману, эта дивная дама ещё предназначена Риту учить для выражения её творческого потенциала... Вообще жизнь прекрасна и удивительна - скорее даже удивительна, чем прекрасна... Рите слишком хорошо было с первомайского Бельтайна, и когда-нибудь это должно было закончиться. Как пророчество, она написала "Дориат". Иногда лучше знать, чем не знать. Ну, предположим, работой над собой можно сломить свою гордыню, выдрессировать себя и привести к приемлемому для себя виду, но все остальные ужасы жизни... "На месте Бога у меня разорвалось бы сердце от человеческих страданий", - писал великий Шопенгауэр. Ладно уж, не будем прибавлять к тяжёлой карме мира свои проклятия, говорят, проклятья тех, кто побывал в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи, гораздо сильнее проклятий обычных людей. Да и имеем ли мы право проклинать, мы же не боги... Сами будем ждать, как в "Титанике", "отпущения грехов, которых мы никогда не получим". Снился сегодня прекрасный и одновременно печальный сон... Такое чувство по пробуждении Рита испытала... Только единожды она такое испытала: когда смотрела концовку фильма "Коко до Шанель", когда Шанель сидит на ступенях, а рядом бесконечной вереницей спускаются модели в одежде, жизнь которой она дала, и хлопают ей, а перед её глазами проходит события её молодости. Снилась - в буквальном смысле - песня Йовин "Арагорну", она звучала с начала до конца, и Рита проснулась вся в слезах. "Я только хотела сказать тебе, что рай, казалось, не был моим домом; и у меня разрывалось сердце – так хотелось заплакать. Я попросилась обратно на землю; и ангелы рассердились и сбросили меня прямо в заросли вереска на Грозовом Перевале; и там я проснулась, рыдая от радости", - как говорила Кэтрин из "Грозового Перевала". В качестве компенсации за бессильную жалость и собственную моральную слабость Рита распечатала и повесила перед собой два стихотворения Бодлера - "Осенний сонет" ( http://www.e-reading.by/chapter.php/7057/74/Bodler_-_Cvety_zla.html ) и "Задумчивость" ( http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/bodler92.html ). Оба как ничто другое выражают внутренние движения души Риты.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, ролевые игры, искусство вечно, мои милые старушки, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, легендариум Включила сегодня утром Рита эту песенку, которая в видео постом выше, и разревелась, просто уму непостижимо, как она её задела. Друг ещё, который ночевал, диву дался Рите. А Рита после этого вдарилась в обратную крайность: хохотала минут пять как сумасшедшая (впрочем, почему "как"?) - явный признак биполярного аффективного расстройства: она сравнила себя с псом Хуаном из "Сильмариллиона", которому дозволено было заговорить всего трижды в жизни. Так и Рита по-настоящему плакала за последние пять лет только трижды - после просмотра "Сумерек", где Эдвард с Беллой танцуют ("У меня никогда такого не будет!"), после того, как Рите стало безумно жаль одну из своих старушек, которую (слава Всевышнему) Рита не наблюдает уже лет пять как, и вот сегодня. Душа мне странная дана. А вообще Рита весьма странно себя чувствует. В общем, общалась она со своим приятелем, А. Он попросил Риту и её друга Д. помочь донести ему стол до дома. Донесли, разговаривали так хорошо... Потом А. сообщает Рите, чтобы она помогла ему собрать этот стол, но только при том условии, что Д. с нами не будет. Как так? Рита не пошла, поскольку этот самый Д. сидел у неё в гостях. А потом Д. (что взять с мужика-Весов, которого периодически то туда, то сюда качает?) после бурных возмущений по поводу этого "предательства" сообщает Рите по телефону, что сидит у А. в гостях. Как в известном фильме: "Она же обещала приехать к десяти! - Вот шофёр и прислал ей смс-ку: её визажистка сломала ногу. Ну что за люди!" Странная эта самая канва жизни, вообще не поймёшь, что к чему, хотя для Риты это было великолепным уроком незлопамятности - так, во всяком случае, она его расценила. Рита вспомнила, с кем у неё ассоциируется эта песня, которая её так растрогала. С Владом, с которым она тусовалась на Бельтайне, колоритный чел. Прикол был такой: Юлька устроила нам выговор за отсутствие половинок, а Рита тогда ещё подумала: надо найти себе добродетельную скромницу, да так и не нашла, в итоге роль добродетельницы пришлось играть ей самой, убирая весь тот срач под столом и вокруг стола, на который никто другой почему-то не обратил внимание. Подходит Юля и говорит: «Что это за чистоплотная порядочная дева тут убралась? Вот тебе бы, Влад, такую надо». Посмеялась Рита. А на самом деле у неё целая коллекция песенок, которых она ассоциирует с людьми. Во избежание ненужных ассоциаций она предпочитает их не переслушивать. Смотрела сегодня Рита передачу на "Виасат Хистори" - про Святой Грааль. Она одержима идеей его поиска ещё со школьной скамьи, всё информацию собирала и шокировала свою учительницу неколебимой верой в его существование. Потом, правда, успокоилась на мысли о его символичности и на том, что подклеивает подборку статей и вырезок о нём в свой пуффендуйский дневник. Красивый символ - вечный поиск истины и красоты, даже если этот самый Грааль - воплощение недостижимого идеала, который изредка открывается только самым чистым душам. Впрочем, как и Нарния. У Риты уже громадный сборник отзывов и переписки с прекрасной половиной человечества, которую Рита обозвала названием работы Кристины Пизанской - "О граде женском". Большинство суждений отличаются изяществом и глубиной, в частности, об искусстве. И сегодня Рита обнаружила один маленький шедевр в своих архивных закромах, принадлежащий одной из старушек-лебёдушек, красивое стихотворение. В Ритиной Венере встреча с ним обозначалась как «успехи женщины в искусстве»: Пять шагов Есть пять шагов в страну забвенья Для тех, чей жребий слово "быть" - Вступая в мир неясной тенью, Их каждый может совершить. 1. Прекрасна жизнь в начале странствий, Где властен над душой полёт И слово сладкое "опасность" Уже щекочет, но не бьёт. Твои мечты - такая сила, Что приведёт в движенье свет - Так в бездне космоса светило Вращает множество планет. Продолжение тут: Но миг иллюзий скоротечен, Как скоротечно всё. И вот Признаться в том, что ты не вечен, Настал пугающий черёд. Казалось бы - финал, и - точка, За точкой - сон. Но всё не так: Здесь - многоточие-отсрочка, Ты сделал только первый шаг. 2. От безысходности - Вселенной Ты дать пытаешься ответ, Но та с улыбкой неизменной Не принимает "да" и "нет". Сияют звёзды безучастно, не поднимая томных век - Их тайны разгадать напрасно Желает каждый человек. Пусты ладони звездочёта, Светила спят и видят тьму, И знают всё, но отчего-то Не то предскажут. не тому. Ошибки дорого даются, Дороже только - быть собой... И пусть насмешники - смеются, Ты просто сделал шаг второй. 3. Отдаться страсти - выбор смелых, И пусть прибавят "дураков"; Слова - для пней закостенелых, Огонь не ведает оков! Есть в жизни время для безумства Не в мыслях, а в делах земных, Пусть - через край, но эти чувства Честнее будут остальных. Горишь в любви, кричишь от боли, Не прячешь ненависть и злость, Меняешь, как перчатки, роли, Доставший всех вульгарный гость - Таких и смерть стерпеть не в силах, Но, не заметив красный знак, Ты в вечность врезался красиво... И это был твой третий шаг. 4. Законы мира неизменны: Цвет облетает на ветру, От брошенных в костёр поленьев Огонь оставит лишь золу. Зима приходит. В мире тусклом Метели властвуют одни... Смирение, увы, не чувство - Расплата за былые дни. Безрадостное время, скажешь, Но есть в покое благодать. Ты что-то, может, и теряешь, Но знаешь - нечего терять. В финале битвы с неизбежным, Устав от глупостей и благ, Ты растворился в вихре снежном - Так выглядит четвёртый шаг. 5. Ты знаешь всё - тебя объяла Собою бархатная тьма Без завершенья и начала. Сама в себе. В себе сама. Ты - только часть её владений И вместе с тем ты - часть всего. Ты - это? Память? Наважденье? Ты знаешь всё. И ничего. Она молчит, и в том ответы - Она ждалатебя всегда, Пока ты наслаждался светом, Пока мечтал, считал года, Пока следил свой путь по звёздам, Пока любил, пока горел, Пока был мудрым и серьёзным, Пока ты многое успел - Она ждала. Она таилась. Тебе не друг, тебе не враг - Она с тобою зародилась, Что сделал ты свой первый шаг... ...Есть пять шагов в страну забвенья - Об этом каждый миг поёт Всем тем, кто в мир неясной тенью Однажды вышел из неё.
Николай Шальнов: тэги: графомания Грааль Мир изменчив, и святыням Места нет среди людей. Только в сумраке постылом Догорающих лучей Огнь бьёт, и призрак Чаши С искупительным вином В отсветах небесных башен Будто молвит об одном: "Обрати усилья духа На стяжание небес, Этот мир лишился слуха, Но во мраке не исчез Свет божественный, сокрытый В недрах тайны бытия, Там, где мысль с Единым слита - С тем, что есть душа твоя. Там божественные речи Беспрерывным бьют ключом". Внять бы сути... Но далече К этой мудрости идём. Путь обходный нам не краток, Может, сладостнее нам Жребий выбрать, что несладок - Горы, трудный перевал, Кочки, бездорожье, скалы И препятствия в пути... Нам устать и духом слабым В радость к истине прийти. Был наивно-простодушным Рыцарь Круглого Стола, Но и он печатью душной Стянут был - и не мила Жизнь казалось Персивалю Без божественных огней, Им отвергнутых... И с верой Он нашёл бы путь верней. Видно, надо нам изранить Стопы в кровь и нежный дух Истерзать вконец, чтоб славить Можно было б нам весну: Обновленье обещает Завершение пути - Созерцание Грааля В блеске огненной зари.
Николай Шальнов: тэги: теософия, сказки о дружбе Говорил Гермес Трисмегист: "О, Египет, Египет! — придет день, когда от твоей религии останется только сказка, сказка невероятная для твоих потомков; сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях..." Приятель настойчиво совертует мне сменить мой анх (египесткий крест) на православный, утверждая, что корень зла в этом моём мнимом неверии. Однако и госпожа Блаватская назвала свою журнал "Люцифер" в назидание предрассудкам своей эпохи и ради очищения этого святого имени от груза догматических толкований ( http://www.magister.msk.ru/library/blavatsk/states/b-87-09b.htm ). Если уж говорить про египеский крест, то, судя по изученному Ритой, он являетя одним из самых красивых и универсальных символов древности, едва ли не более священным и многозначным, чем крест христианский - простой символ жизни. Вот, в частности, про него неплохая статья: http://mythologie.ru/?p=258 Надо бы дать ему почитать "Послание Маха-Чохана" - одного из восточных Посвящённых, где как раз прекрасно говорится об освобождении мысли из-под гнёта внешних форм, об основной идее Теософского общества - братства человечества и развития принципа альтруизма как в мыслях, так и в действиях. Давно Рита это письмо не перечитывала, а оно написано просто, ясно и очень вдохновляюще: http://www.theosophy.ru/mahachoh.htm "Чтобы наши учения практически повлияли на так называемый моральный кодекс или на представления о правдивости, чистоте, самоотверженности, милосердии и т. д., мы должны проповедовать и популяризировать знание теософии. Не личная цель собственного достижения нирваны (кульминации всего знания и абсолютной мудрости), — являющаяся, в конце концов, лишь возвышенным и прекрасным эгоизмом, — а самоотверженный поиск лучших способов вывести своего ближнего на верный путь, побудить как можно большее число наших собратьев извлечь из этого пользу, составляет истинного теософа. Интеллектуальная часть человечества, похоже, быстро движется в направлении разделения на два класса: один, не осознавая, уготавливает самому себе длительные периоды временного уничтожения или состояния несознательности вследствие того, что интеллект его сдаётся, будучи заключён в узкую колею фанатизма и суеверия, что не может не привести к полной деформации мыслящего начала; другой необузданно потворствует своим животным пристрастиям, умышленно стремясь подвергнуться в случае неудачи полному и простому уничтожению, и обречен на тысячелетия вырождения после своего физического разложения. Эти классы "интеллектуалов" вызывают соответствующую реакцию у невежественных масс, для которых они обладают притягательностью, и которые смотрят на них как на благородные и подходящие образцы для подражания. Так они ведут к деградации и морально губят тех, кому они должны покровительствовать и быть руководителями. Среди предрассудков, ведущих к деградации, и грубого материализма, ведущего к ней ещё более, для белого голубя истины едва ли найдется место, где бы дать отдых своим утомленным нежеланным крылышкам. Продолжение тут: Настало время, когда на арену должна выйти теософия. Сыны теософов, вероятно, в свою очередь скорее станут теософами, чем кем-либо ещё. Ни один вестник истины, ни один пророк никогда еще в течение своей жизни не достигал полного триумфа — даже Будда. Теософическое Общество было избрано как краеугольный камень, фундамент будущих религий человечества. Чтобы достичь поставленной цели, было решено прибегнуть к большему, более мудрому и особенно более благожелательному сочетанию верхов и низов, альфы и омеги Общества. Белая раса должна первой протянуть руку братства темнокожим народам — назвать бедного, презираемого "черномазого" братом. Может быть, эта перспектива не улыбается всем, но кто возражает против этого принципа — тот не теософ. Ввиду всё возрастающего триумфа вольнодумства и свободы, а наряду с этим и злоупотребления ими (Элифас Леви назвал бы это всемирным царством Сатаны), как можно удержать воинственный естественный инстинкт человека от насаждения неслыханной до сих пор жестокости и чудовищных преступлений, тирании, несправедливости и т. д., если не через смягчающее влияние братства и практическое применение эзотерических учений Будды? Ведь как известно каждому, полное освобождение от авторитета единой всепроникающей силы или закона, называемого священниками Богом, — а философами всех веков — Буддой, Божественной Мудростью, просветлением или теософией, — означает, следовательно, и освобождение от человеческого закона. Однажды освобожденные от оков и избавленные от мертвого груза догматических толкований, личных имен, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий окажутся тождественными в их эзотерическом смысле. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству — нирване. Мистическое христианство, то есть, так сказать, христианство, которое учит самоспасению через наш собственный седьмой принцип, освобожденный парам-атман (аугоэйдос) называемый одними Христом, а другими — Буддой и эквивалентному воскресению и новому рождению в духе, — окажется той же истиной, что и нирвана буддизма. Всем нам нужно избавиться от собственного эго, иллюзорного кажущегося "я", чтобы распознать наше истинное "Я" в трансцендентальной божественной жизни. <...> Среди нескольких мимолетных впечатлений, полученных европейцами о Тибете и его мистической иерархии "совершенных лам", есть одно, которое было правильно понято и описано. "Воплощения бодхисаттвы Падмапани, или Авалокитешвары, Цонкапа и Амитабха отказались при смерти от состояния будды — то есть от наивысшего блаженства и индивидуального личного счастья, чтобы рождаться вновь и вновь на благо человечества" (Р. Д.) [Рис Дэвидс]. Другими словами, они снова и снова могут подвергаться страданиям, заточению в плоти и всем невзгодам жизни. И чтобы при таком самопожертвовании, повторяющемся на протяжении долгих и мрачных столетий, они впоследствии стали средством спасения и счастья единственно для небольшой кучки людей, избранных лишь из одной расы человечества? А от нас, скромных учеников этих совершенных лам, ожидают, что мы позволим Т. О. отречься от своего благородного титула — Братства Человечества, — чтобы стать просто школой психологии? Нет, нет, дорогие братья, вы действовали под влиянием этого заблуждения уже слишком долго. Давайте понимать друг друга. Не чувствующему себя вполне компетентным для достаточного усвоения этой благородной идеи и работы для нее, не следует браться за непосильную для него задачу. Но вряд ли во всем Обществе найдется хоть один теософ, который не смог бы действенно помочь ему, исправляя ошибочные впечатления людей со стороны, если даже сам он и не распространяет эту идею. О, что же до благородного и бескорыстного человека, который бы действительно помог бы нам в Индии в этой божественной задаче, то всех наших знаний, прошлых и настоящих, не хватит, чтобы вознаградить его".
Николай Шальнов: тэги: искусству вечно, светлые гении О двух любимых Ритиных произведения, которые скоротали ей юность. Очень хорошие статьи великого критика. Из эссе Вриджинии Вульф "Джейн Эйр" и "Грозовой перевал" ( http://lib.ru/INPROZ/WULF_W/essays.txt ) "Из ста лет, прошедших с рождения Шарлотты Бронте, сама она, окруженная теперь легендами, поклонением и литературными трудами, прожила лишь тридцать девять. Странно подумать, что эти легенды были бы совсем иными, проживи она нормальный человеческий срок. Она могла бы, как многие ее знаменитые современники, мелькать на авансцене столичной жизни, служить объектом бесчисленных карикатур и анекдотов, написать десятки романов и даже мемуары, и память людей старшего поколения сохранила бы ее для нас недоступной и залитой лучами ослепительной славы. Она могла разбогатеть и благоденствовать. Но случилось не так. Вспоминая ее сегодня, мы должны иметь в виду, что ей нет места в нашем мире, и, обратившись мысленно к пятидесятым годам прошлого века, рисовать себе тихий пасторский домик, затерянный среди вересковых пустошей Йоркшира. В этом домике и среди этих вересков, печальная и одинокая, нищая и вдохновенная, она останется навсегда. Продолжение тут: Условия жизни, воздействуя на ее характер, неизбежно оставили свой след и в книгах, которые она написала. Ведь если подумать, из чего же еще романисту сооружать свои произведения, как не из хрупкого, непрочного материала окружающей действительности, который поначалу придает им достоверность, а потом рушится и загромождает постройку грудами обломков. Поэтому в очередной раз открывая «Джейн Эйр», поневоле опасаешься, что мир ее фантазии окажется при новой встрече таким же устарелым, викторианским и отжившим, как и сам пасторский домик посреди вересковой пустоши, посещаемый сегодня любопытными и сохраняемый лишь ее верными поклонниками. Итак, открываем «Джейн Эйр»; и уже через две страницы от наших опасений не остается и следа. «Справа вид закрывали алые складки портьеры, слева же было незавешенное стекло, защищающее, но не отгораживающее от хмурого ноябрьского дня. И по временам, переворачивая листы книги, я вглядывалась в этот зимний пейзаж за окном. На заднем плане блекло-серой стеной стояли туманы и тучи; вблизи по мокрой траве и ободранным кустам затяжные, заунывные порывы ветра хлестали струями нескончаемого дождя». Здесь нет ничего менее долговечного, чем сама вересковая пустошь, и ничего более подверженного веяниям моды, чем «затяжные, заунывные порывы». И наш восторг не иссякает на протяжении всей книги, он не позволяет ни на миг перевести дух, подумать, оторвать взгляд от страницы. Мы так поглощены, что всякое движение в комнате кажется нам происходящим там, в Йоркшире. Писательница берет нас за руку и ведет по своей дороге, заставляя видеть то, что видит она, и ни на миг не отпуская, не давая забыть о своем присутствии. К финалу талант Шарлотты Бронте, ее горячность и негодование уже полностью овладевают нами. В пути нам попадались разные удивительные лица и фигуры, четкие контуры и узловатые черты, но видели мы их ее глазами. Там, где нет ее, мы напрасно стали бы искать и их. Подумаешь о Рочестере, и в голову сразу приходит Джейн Эйр. Подумаешь о верещатниках — и снова Джейн Эйр. И даже гостиная[1], эти «белые ковры, на которые словно брошены пестрые гирлянды цветов», этот «камин из бледного паросского мрамора, уставленный рубиновым богемским стеклом», и вся эта «смесь огня и снега», — что такое все это, как не Джейн Эйр? <...> Мысль всей книги часто лежит в стороне от того, что в ней описывается и говорится, она обусловлена, главным образом, личными авторскими ассоциациями, и поэтому ее трудно ухватить. Тем более если у автора, как у сестер Бронте, талант поэтический и смысл в его творчестве неотделим от языка, он скорее настроение, чем вывод. «Грозовой перевал» — книга более трудная для понимания, чем «Джейн Эйр», потому что Эмили — больше поэт, чем Шарлотта. Шарлотта все свое красноречие, страсть и богатство стиля употребляла для того, чтобы выразить простые вещи: «Я люблю», «Я ненавижу», «Я страдаю». Ее переживания, хотя и богаче наших, но находятся на нашем уровне. А в «Грозовом перевале» Я вообще отсутствует. Здесь нет ни гувернанток, ни их нанимателей. Есть любовь, но не та любовь, что связывает мужчин и женщин. Вдохновение Эмили — более обобщенное. К творчеству ее побуждали не личные переживания и обиды. Она видела перед собой расколотый мир, хаотическую груду осколков, и чувствовала в себе силы свести их воедино на страницах своей книги. От начала и до конца в ее романе ощущается этот титанический замысел, это высокое старание — наполовину бесплодное — сказать устами своих героев не просто «Я люблю» или «Я ненавижу», а — «Мы, род человеческий» и «Вы, предвечные силы…». Фраза не закончена. И не удивительно. Гораздо удивительнее, что Эмили Бронте все-таки дала нам понять, о чем ее мысль. Эта мысль слышна в маловразумительных речах Кэтрин Эрншоу: «Если погибнет все, но он останется, жизнь моя не прекратится; но если все другое сохранится, а его не будет, вся вселенная сделается мне чужой, и мне нечего будет в ней делать». В другой раз она прорывается над телами умерших: «Я вижу покой, которого не потревожить ни земле, ни адским силам, и это для меня залог бесконечного, безоблачного будущего — вечности, в которую они вступили, где жизнь беспредельна в своей продолжительности, любовь — в своей душевности, а радости — в своей полноте». Именно эта мысль, что в основе проявлений человеческой природы лежат силы, возвышающие ее и подымающие к подножью величия, и ставит роман Эмили Бронте на особое, выдающееся место в ряду подобных ему романов. Но она не довольствовалась лирикой, восклицаниями, символом веры. Это все уже было в ее стихах, которым, быть может, суждено пережить роман. Однако она не только поэтесса, но и романистка. И должна брать на себя задачу гораздо труднее и неблагодарнее. Ей приходится признать существование других живых существ, изучать механику внешних событий, возводить правдоподобные дома и фермы и записывать речь людей, отличных от нее самой. Мы возносимся на те самые высоты не посредством пышных слов, а просто когда, слушаем, как девочка поет старинные песенки, раскачиваясь в ветвях дерева; и глядим, как овцы щиплют травку на болотистых пустошах, а нежное дыханье ветра шевелит тростники. Нам открывается картина жизни на ферме, со всеми ее дикостями и особенностями. И можно сравнить «Грозовой перевал» с настоящей фермой, а Хитклифа — с живыми людьми. При этом думаешь, откуда ждать правдивости, понимания человеческой природы и более тонких эмоций в этих портретах, настолько отличных от того, что мы наблюдаем сами? Но уже в следующее мгновение мы различаем в Хитклифе брата, каким он представляется гениальной сестре; он, конечно, немыслимая личность, говорим мы, и, однако же, в литературе нет более живого мужского образа. То же самое происходит с обеими героинями: ни одна живая женщина не может так чувствовать и поступать, говорим мы. И тем не менее это самые обаятельные женские образы в английской прозе. Эмили Бронте словно бы отбрасывает все, что мы знаем о людях, а затем заполняет пустые до прозрачности контуры таким могучим дыханием жизни, что ее персонажи становятся правдоподобнее правды. Ибо она обладает редчайшим даром. Она высвобождает жизнь от владычества фактов, двумя-тремя мазками придает лицу душу, одухотворенность, так что уже нет нужды в теле, а говоря о вересковой пустоши, заставляет ветер дуть и громыхать гром". Из статьи Вирджинии Вульф "Джейн Остен" ( http://www.apropospage.ru/person/vulf/v8.html ) "Не хотим ничего менять в этом мире и мы. Ведь даже если муки неудовлетворенного тщеславия или пламень морального негодования и подталкивают нас заняться улучшением действительности, где столько злобы, мелочности и дури, все равно нам это не под силу. Таковы уж люди - и пятнадцатилетняя девочка это знала, а взрослая женщина убедительно доказывает. Вот и сейчас, в эту самую минуту еще какая-нибудь леди Бертрам опять сидит и кличет Моську, чтобы не разоряла клумбы, и с опозданием посылает Чэпмен на помощь мисс Фанни. Картина так точна, насмешка до того по заслугам, что мы, при всей ее беспощадности, почти не замечаем сатиры. В ней нет ни мелочности, ни раздражения, которые мешали бы нам смотреть и любоваться. Мы смеемся и восхищаемся. Мы видим фигуры дураков в лучах красоты. Неуловимое это свойство часто бывает составлено из очень разных частей, которые лишь своеобразный талант способен свести воедино. У Джейн Остен острый ум сочетается с безупречным вкусом. Ее дураки потому дураки и снобы потому снобы, что отступают от мерок здравого смысла, которые она всегда держит в уме и передает нам, заставляя нас при этом смеяться. Ни у кого из романистов не было такого точного понимания человеческих ценностей, как у Джейн Остен. На ослепительном фоне ее безошибочного морального чувства, и безупречного хорошего вкуса, и строгих, почти жестких оценок отчетливо, как темные пятна, видны отклонения от доброты, правды и искренности, составляющих самые восхитительные черты английской литературы. Так, сочетая добро и зло, она изображает какую-нибудь Мэри Крофорд. Мы слышим, как эта особа осуждает священников, как она поет хвалу баронетам и десятитысячному годовому доходу, разглагольствуя вдохновенно и с полной свободой. Но время от времени среди этих рассуждений вдруг звучит отдельная авторская нота, звучит очень тихо и необыкновенно чисто, и сразу же речи Мэри Крофорд теряют всякую убедительность, хотя и сохраняют остроумие. Таким способом сцене придается глубина, красота и многозначность. Контраст порождает красоту и даже некоторую выспренность, в произведениях Джейн Остен они, пожалуй, не так заметны, как остроумие, тем не менее составляют его неотъемлемую сторону. Это ощущается уже в "Уотсонах", где она заставляет нас задуматься, почему обыкновенное проявление доброты полно такого глубокого смысла. А в шедеврах Остен дар прекрасного доходит до совершенства. Тут уже нет ничего лишнего, постороннего: полдень в Нортгемптоншире; подымаясь к себе, чтобы переодеться к обеду, скучающий молодой человек разговорился на лестнице с худосочной барышней, а мимо взад-вперед пробегают горничные. Постепенно разговор их из банального и пустого становится многозначительным, а минута эта - памятной для них обоих на всю жизнь. Она наполняется смыслом, горит и сверкает; на миг повисает перед нашим взором, объемная, животрепещущая, высокая; но тут мимо проходит служанка, и капля, в которой собралось все счастье жизни, тихонько срывается и падает, растворяясь в приливах и отливах обыденного существования. Продолжение тут: А коль скоро Джейн Остен обладает даром проникновения в глубину простых вещей, вполне естественно, что она предпочитает писать о разных пустячных происшествиях - о гостях, пикниках, деревенских балах. И никакие советы принца-регента и мистера Кларка "изменить стиль письма" не могут сбить ее с избранной дороги; приключения, страсти, политика, интриги - все это не идет ни в какое сравнение с событиями знакомой ей живой жизни, свершающимися на лестнице в загородном доме. Так что принц-регент и его библиотекарь наткнулись на совершенно непреодолимое препятствие: они пытались соблазнить неподкупную совесть, воздействовать на безошибочный суд. Девочка-подросток, с таким изяществом строившая фразы, когда ей было пятнадцать лет, так и продолжала их строить, став взрослой; она ничего не написала для принца-регента и его библиотекаря - ее книги предназначались всему миру. Она хорошо понимала, в чем ее сила и какой материал ей подходит, чтобы писать так, как пристало романисту, предъявляющему к своему творчеству высокие требования. Некоторые впечатления оставались вне ее области; некоторые чувства, как их ни приспосабливай, ни натягивай, она не в силах была облачить в плоть за счет своих личных запасов. Например, не могла заставить своих героинь восторженно говорить об армейских знаменах и полковых часовнях. Не могла вложить душу в любовную сцену. У нее был целый набор приемов, с помощью которых она их избегала. К природе и ее красотам она подходила своими, окольными, путями. Так, описывая погожую ночь, она вообще обходится без упоминания луны. И тем не менее, читая скупые, четкие фразы о том, что "ночь была ослепительно-безоблачной, а лес окутывала черная тень", сразу же ясно представляешь себе, что она и вправду стояла такая "торжественная, умиротворяющая и прекрасная", как об этом простыми словами сообщает нам автор. <...> И когда она говорит об Энн: "В юности она поневоле была благоразумна и лишь с возрастом обучилась увлекаться - естественное последствие неестественного начала", - мы понимаем, что эти слова относятся и к ней самой. Теперь она больше внимания уделяет природе, ее печальной красоте, чаще описывает осень, тогда как прежде всегда предпочитала весну. И мы читаем о "грустном очаровании зимних месяцев в деревне", о "пожухлых листьях и побуревших кустах". "Памятные места не перестаешь любить за то, что там страдал", - замечает писательница. Но перемены заметны не только в новом восприятии природы. У нее изменилось самое отношение к жизни. На протяжении почти всей книги она смотрит на жизнь глазами женщины, которая сама несчастна, но полна сочувствия к счастью и горю других и до самого финала принуждена хранить об этом молчание. Писательница на этот раз уделяет больше внимания чувствам, чем фактам. Полна чувства сцена на концерте, а также знаменитая сцена разговора о женском постоянстве, которая доказывает не только тот биографический факт, что Джейн Остен любила, но и факт эстетический, что она уже не боится это признать. Собственный жизненный опыт, если он серьезен и глубоко осознан, должен был еще дезинфицироваться временем, прежде чем она позволит себе использовать его в своем творчестве. Теперь, в 1817 году, она к этому готова. Во внешних обстоятельствах у нее тоже назревали перемены. Ее слава росла хоть и верно, но медленно. "Едва ли есть на свете еще хоть один значительный писатель, - замечает мистер Остен Ли, - который жил в такой же полной безвестности". Но теперь, проживи она еще хоть несколько лет, и все бы это переменилось. Она бы стала бывать в Лондоне, ездить в гости, на обеды и ужины, встречаться с разными знаменитостями, заводить новые знакомства, читать, путешествовать и возвращаться в свой тихий деревенский домик с богатым запасом наблюдений, чтобы упиваться ими на досуге".
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, искусство вечно, эстетические категории, светлые гении, мои милые старушки, графомания Приснилась Рите Рут Гудмэн, причём на той самой викторианской ферме. Переделали кучу работы с ней, и Рита была счастлива, как только, наверное, был счастлив Деймон из "Дневников вампира", когда остался со своей пассией один дома. По пробуждении Рите вспомнились сразу два стихотворения: "Прохожей" Бодлера ( http://www.bodlers.ru/102.html ) и "Сон, с которым я сроднился" Верлена ( http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/verlen6.html ). В чём-то они сродни, эти два сонета. Ездила Рита вчера на дачу к приятелю, по дороге слушала рэпчик и клубняк - в общем, то, что всегда резало аристократические ушки Риты. Потом, правда, пообвыкла, и даже положенные на звуки ремонта "Времена года" Вивальди помогли ей должным образом оценить изощрённость партитуры, которая чётче звучала в обработке. Сегодня утром, когда Рита задумчиво выводила карикатуру на своего приятеля, она размышляла о том, почему на её вирш "Арвен и Элронд" ( https://ficbook.net/readfic/3359407 ) модераторы "Фикбука" наклеили ярлык "рекомендовано к прочтению", хотя этот набросок - почти что черновик, который Рита писала в расстройстве духа, не имея желания даже по обыкновению завести комп и писать в блокноте, а выводила по старинке ручкой, лёжа на диване и изнывая от лени. Вот это было как раз тем редким случаем, что заставило Риту снова обратиться к рефлексии. Идея разговора отца с дочерью, наверное, один из интереснейших сюжетов в литературе, особенно если дочка непутёвая. В чём-то здесь есть даже пушкинское: Настали святки. То-то радость! Гадает ветреная младость, Которой ничего не жаль, Перед которой жизни даль Лежит светла, необозрима; Гадает старость сквозь очки У гробовой своей доски, Все потеряв невозвратимо; И все равно: надежда им Лжет детским лепетом своим. Само стихотворение родилось из строчки "Но там и жизнь была!", помнится, именно так ответила Арвен своему отцу на слова о том, что её впереди ничего хорошего не ждёт. Ей было видение (у Толкина этого нет, но талантливые и проницательные создатели кинотрилогии постарались) ребёнка и Арагорна в лесной чаще, что заставило её повернуть назад. Рите всегда нравился перенос конца предложения в реплику другого героя, наверное, сказалось лермонтовское: Тамара Зачем мне знать твои печали, Зачем ты жалуешься мне? Ты согрешил... Демон Против тебя ли? Тамара Нас могут слышать!.. Демон Мы одне. Этот эффектный приём, особенно если дело доходит до прямого противоречия, всегда нравился Рите, как и известный монолог Демона, почти полностью построенный на контрастах. Чувство обречённости, которое испытывает Арвен, почти сравнима с чувством Тамары, когда она умоляет отца отвезти её в монастырь: «Отец, отец, оставь угрозы, Свою Тамару не брани; Я плачу: видишь эти слезы, Уже не первые они. Напрасно женихи толпою Спешат сюда из дальних мест. Немало в Грузии невест; А мне не быть ничьей женою!.. О, не брани, отец, меня. Ты сам заметил: день от дня Я вяну, жертва злой отравы! Меня терзает дух лукавый Неотразимою мечтой; Я гибну, сжалься надо мной! Отдай в священную обитель Дочь безрассудную свою; Там защитит меня спаситель, Пред ним тоску мою пролью, На свете нет уж мне веселья... Святыни миром осеня, Пусть примет сумрачная келья, Как гроб, заранее меня...» В общем, классики рулят. Рита, наверное, бессознательно им подражала, поскольку сама всегда любила отточенные и строгие формы. А вчера Рита познакомилась со своим племянником: до этого она просто знала о его существовании. И пришла в восторг: дети - цветы жизни. В особенности когда растут на чужой грядке. В общем, типичная шальновская порода: умён, начитан. Рита впала в нирвану, когда кто-то-то наконец разделил с ней её интересы, ведь Влад, помнится, вопреки надеждам Риты, не полюбил "Сильмариллион", а Дима засыпает всякий раз, когда Рита пытается читать ему ономатологию Флоренского. Когда же Денис сообщил Рите, что с удовольствием провёл бы выходные в Припяти, Рита с большим удовлетворением отметила: "Наш человек". Впрочем, он три раза перечитывал "поттериану" и множество книг по "Сталкеру". Радости полные штаны! Со времён детства Рита сама мало изменилась - см. фото. Найдите, как говорится, десять отличий. В гости обещала зайти одна из Ритиных старушек-лебёдушек. Радует хотя бы то, что она одна из тех женщин, которых Рита вопреки всему любит. Хотя и она в своё время Рите доставила... Неизвестно ещё, что Риту с ней ждёт. Или не ждёт, что более вероятно. Но, впрочем, кто старое помянет... Во всяком случае, купила ей в подарок картину с Нотр-Дамом, на которую благополучно села и разбила стекло. Как выяснилось, другая женщина, которую Рита любит ещё с детского сада, приходится троюродной сестрой Ритиному другу. Мир тесен!
Николай Шальнов: тэги: графомания Сибила Вейн Когда-то Имодженой ты бродила В лесах Сицилии, свободная душа, Смеялась над бедняжкой Розалиной, Встречая на балконе, чуть дыша, Влюблённого, или венок из руты В печали приносила королю, И нежно-тихо принцу ранним утром Когда-то говорила: "Я люблю". Любовь - искусство... Нежно обращает Она в реальность сказочный обман. И радость, и блажество обещает До той поры, когда с искусством нам Не совладать: оно играет нами. И ты влюбилась в жизнь, дитя печали.
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, моя шокирующая жизнь, киберпанк, мыслевыброс, пороки и добродетели Рита просмотрела и добавила в свою коллекцию очень интересный фильм – антиутопию «Дивергент» с Кейт Уинслет. Раньше Рита о нём и не знала, а жаль. Нельзя сказать, что жизненные ошибки Риты были малы или незначительны: путь её усеян колоссальными развалинами, может быть, поэтому Рита порой сбегает от порядком надоевшей реальности в реальности совершенных машин и чипованных повстанцев: есть, по-видимому, в её душе что-то от этих сумрачных миров. И, размышляя о том, в какую из фракций мира «Дивергента» Рита бы попала, будь ей дан на то выбор, она пришла к выводу, что, несмотря на всю притягательность «бесстрашных» (типа индийских кшатриев), сердце бы её было всё-таки отдано «Отречению» - альтруистам и заботникам об изгоях мира сего. Эх, мечты… История любви из фильма показалась Рите весьма занимательной, она странно ассоциируется у Риты с одной песенкой Милен Фармер: http://www.youtube.com/watch?v=fdqn6JekZwc Говоря о бесстрашии, этой важной жизненной добродетели, то Рита, порой настойчиво её в себе взращивая, сталкивалась с невообразимым противоречием: всё её существо и вся жизнь была подчинена строгому распорядку самосохранения, и фактически это порождало странные плоды. Рита успокаивала себя только тем, что в её окружении бесстрашие часто путали с безрассудством, в частности, когда-то это делала одна Ритина знакомая, разгуливающая по обледенелому карнизу в сапогах на каблуках. «Такое бывает, когда уже нечего терять» - эту фразу Рита и взяла на вооружение, и именно эта дева предварила сборник Ритиных стихотворений фразой Густава Фрейтага: «Кто избрал судьбою творить новое, великое, тот заодно обращает в развалины часть собственной жизни. И чем он добросовестней, тем глубже разрез, которым он рассекает мироздание...». Вот, кстати, хорошая статья про бесстрашие: http://naturalworld.ru/key_besstrashie.htm Конечно, Рита никогда не стремилась быть героем мира сего, поскольку чаще всего происходило так, что она этим героем не оказывалась, а светлый гений её, который дремлет в каждом человеке и порой являет миру образцы удивительного совершенства – линял под напором разбушевавшихся жизненных стихий. Да и Юпитер у неё стоит не в X, а в IV доме, следовательно, все потуги на «совершить в этой жизни что-то БОЛЬШОЕ» смысла не имеют, да и конфликтовать с начальством из-за чрезмерно завышенного самомнения, как это делают так называемые «столпы общества» с этим положением Юпитера, Рита не испытывает желания. В фильмах много романтики, да вот приключения не всегда заканчиваются так, как этого хотелось бы. «Что ты знаешь о стольких приключениях?» - вечно резонный для Риты вопрос. Кстати, о «Консуэло». Рита гадала сегодня на ней утром, на вопрос «Кто я?» выпало вот что: «— Странная у меня судьба, — часто говорила она ему, — небо наделило меня талантом, душой, способной чувствовать искусство, потребностью к свободе, любовью к гордой, целомудренной независимости, но в то же время вместо холодного, свирепого эгоизма, который обеспечивает артистам силу, необходимую, чтобы пробить себе дорогу сквозь опасности и соблазны жизни, небесная воля вложила в мою грудь нежное, чувствительное сердце, бьющееся только для других, живущее только самопожертвованием. И вот под влиянием двух противоположных сил жизнь моя проходит втуне, и я никак не могу достичь цели. Если я рождена быть самоотверженной, пусть бог отнимет у меня склонность к поэзии, увлечение искусством и инстинкт свободы, превращающие мое самоотвержение в пытку, в муку. Если же я рождена для искусства, для свободы, пусть он вынет из моего сердца жалость, чувство дружбы, заботливость, страх перед страданиями, причиняемыми другим, — словом, все то, что будет отравлять успех и мешать моей карьере. — Если бы мне было позволено дать тебе совет, моя бедная Консуэло, — отвечал Гайдн, — я сказал бы: «Слушайся голоса своего таланта и заглуши голос сердца». Но теперь я хорошо узнал тебя, ты не сможешь этого сделать». Слова замечательны, как и этот её монолог, который Рита любит перечитывать, как и все остальные: «— Милый мой Беппо, ты не можешь себе представить, до чего мне трудно играть эти роли, считающиеся такими возвышенными, такими трогательными! Правда, рифмы хороши и петь их легко, но что касается персонажей, произносящих все это, то не знаешь, где взять, уж не говорю, подъема, а просто сил удержаться от смеха, изображая их. До чего же нелепо получается, когда, следуя традиции, мы пытаемся передать античный мир средствами современности: выводятся на сцену интриги, страсти, понятия о нравственности, которые, пожалуй, были бы очень уместны в мемуарах маркграфини Байрейтской, барона Тренка, принцессы Кульмбахской, но в устах Радамиста, Береники или Арсинои являются просто нелепой бессмыслицей. Когда, поправляясь после болезни, я жила в замке Великанов, граф Альберт часто читал мне вслух, чтобы усыпить меня, но я не спала и слушала затаив дыхание. Читал он греческие трагедии Софокла, Эсхила и Эврипида, читал их по испански, медленно, но ясно, без запинки, несмотря на то, что тут же переводил их с греческого текста. Он так хорошо знает древние и новые языки, что казалось, будто он читает чудесно сделанный перевод. По его словам, он стремился переводить как можно ближе к подлиннику, чтобы в его добросовестной передаче я могла постичь гениальные произведения греков во всей их простоте. Боже! Какое величие! Какие картины! Сколько поэзии! Какое чувство меры! Какого исполинского размаха люди! Какие характеры, целомудренные и могучие! Какие сильные ситуации! Какие глубокие, истинные горести! Какие душераздирающие и страшные картины проходили перед моими глазами! Еще слабая, возбужденная сильными переживаниями, вызвавшими мою болезнь, я была так взволнована его чтением, что воображала себя то Антигоной, то Клитемнестрой, то Медеей, то Электрой, воображала, что переживаю эти кровавые мстительные драмы не на сцене, при свете рампы, а в ужасающем одиночестве, у входа в зияющие пещеры или при слабом свете жертвенников, среди колоннад античных храмов, где оплакивали мертвых, составляя заговоры против живых. Я слышала жалобные хоры троянок и пленниц Дардании. Эвмениды плясали вокруг меня… что за странный ритм! Какие адские песнопения! Воспоминание об этих плясках еще и теперь вызывает у меня дрожь и наслаждение. Никогда, осуществляя свои мечты, я не буду переживать на сцене тех волнений, не почувствую в себе той мощи, какие бушевали тогда в моем сердце и в моем сознании. Тогда впервые почувствовала я себя трагической актрисой и в голове моей сложились образы, которых не дал мне ни один художник. Тогда я поняла, что такое драма, трагические эффекты, поэзия театра. В то время как Альберт читал, я мысленно импровизировала мелодии и воображала, что произношу все мною слышанное под аккомпанемент. Я несколько раз ловила себя на том, что принимала позы и выражение лица героинь, чьи слова произносил Альберт, и часто, бывало, он останавливался в испуге, думая, что видит перед собой Андромаху или Ариадну. О, поверь, я большему научилась и больше постигла за месяц этого чтения, чем постигну за всю свою жизнь, вызубривая драмы господина Метастазио. И если бы музыка, написанная композиторами, не была преисполнена чувства правды, которое отсутствует в действии, мне кажется, я изнемогла бы от отвращения, изображая великую герцогиню Зенобию, беседующую с ландграфиней Аглаей, и слушая, как фельдмаршал Радамист ссорится с венгерским корнетом Зопиром. О, как все это фальшиво, чудовищно фальшиво, милый мой Беппо! Фальшиво, как наши костюмы, фальшиво, как белокурый парик Кафариэлло в роли Тиридата, фальшиво, как пеньюар а ля Помпадур на госпоже Гольцбауэр в роли армянской пастушки, как облаченные в розовое трико икры царевича Деметрия, как декорации, которые мы видим вблизи и которые похожи на пейзажи Азии не больше, чем аббат Метастазио на старца Гомера».
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, киберпанк, ностальжи Пересматривая свои тридцать папок с картинками за последний год, Рита впала в какую-то сентиментальную нирвану. Такое бывало с ней когда-то, когда она перечитывала "Имена" Флоренского до тех пор, пока не запретила себе этого делать. Одно имя мозолит ей глаза там... И всё же прошлые два года - это совсем неплохо, воспоминания о них - как строки "Демона", столь любимого Ритой: "И долго сладостной картиной Он любовался – и мечты О прежнем счастье цепью длинной, Как будто за звездой звезда, Пред ним катилися тогда. Прикованный незримой силой, Он с новой грустью стал знаком; В нем чувство вдруг заговорило Родным когда-то языком. То был ли признак возрожденья? Он слов коварных искушенья Найти в уме своем не мог… Забыть? – забвенья не дал бог: Да он и не взял бы забвенья!.." Все эти чувства можно выразить одной премилой картинкой, которую Рита обнаружила в своих закромах попутно с премилым стихотворением. В бесчувственной душе клерика шевельнулась отзывчивость на жизнь. Эквилибриум Монеты, кастеты, ножи, пистолеты, Ночные кошмары, шаги за спиной… Обратно уже ты не купишь билеты,- Наш призрачный поезд идет по прямой. Трава-голова задохнулась в тумане, Иголки-слова утонули в крови. В дурмане карманит, в кармане дурманит. А стоны поют о последней любви. Смертельная жизнь оживающей смерти По капле стекает в могилу души. Представь, что ты – марка на черном конверте, Но в ящик себя опускать не спеши. Возьми свое сердце. Намажь его светом И съешь под скрипение старой тахты. Так много вопросов, так мало ответов… Так много их всех! И единственный ты. Уйди по тропинке, вернись по дороге. Воскресни… Умри… И воскресни опять! На крылья меняй свои слабые ноги, - Зачем же ходить, если можешь летать? Раздвинь этот мир на диаметр вдоха, Сожми этот свет у себя в кулаке. Быть частью Вселенной не так уж и плохо… Гораздо страшнее уснуть в уголке. Твой ласковый демон, окутанный дымом. Сверкает глазами стальных топоров. Его, ненавидя, зовешь ты любимым, Отчетливо зная, что он нездоров. Купаясь в осколках кровавого шара, Царапаешь душу, пытаясь уплыть. А тень за спиной твоя вечная пара За каплю сомненья готова убить. На бешеной скорости мчишься по склону На мощных колесах, но без тормозов. И пение птиц заглушается стоном Твоих воспаленных, гниющих мозгов. По лезвию бритвы, так ярко сверкая, Вокруг рассыпая расплавленный дождь, Звездой пролетишь, все вокруг обжигая. Умрешь… И воскреснешь… И снова умрешь.
Николай Шальнов: тэги: графомания, мои милые старушки Побывала в гостях одна из моих подруг детства. Как выяснилось, сделала многое для искусства за те полгода, что мы с ней не виделись. А Рита ещё нашла старую записку в блокноте, шпилька в адрес наших со старушками общих моральных поражений. Лебёдушки Шесть старушек-побл*душек В буйной жизни есть моей, С ними только сотня шлюшек Посоперничать верней В разудалости весёлой Смогут - сам старик де Сад Разузнав про их поступки, Покраснел бы от стыда. Удовольствиями плоти Богомерзкая живёт, А другая тётя-мотя Как поручик Ржевский ржёт. Третья - адовая скряга, Ну такая, хоть топись. Старичок Гобсек с ней рядом - Сама щедрость. Берегись Стать четвёртой на дороге: Через труп перешагнёт, Поползёт к своей берлоге - Мисс Зануда я её Величаю. Двух последних Называть не буду я: В страшных снах их рожи бледны - Дев разврата - видел я И проснулся в исступленье, Небеса благословя, Что пропали эти стервы (Навсегда ли?) от меня.
Николай Шальнов: тэги: графомания, вконтактовское Ворон развёл Риту на диалог о том, каким должен быть аристократ. Вариация на эту тему. К вопросу о воспитании аристократа Как опиум порою расширяет За грани чувственности арки бытия, Так дух мой нищий к небу устремляет Полёт во сне осознанном. Меня Тревожат странные видения и знаки: Сердечных тайн поверенная глубь Порою раскрывает грёзы яви, Они сильней, чем сон, сильней, чем суть Туманов дней, обычных и постылых, Восторгов детских, вечно милых нам И ядов пламенных посланий, перевитых Возлюбленной кудрями... Пелена Спадает с глаз, глядящих в поднебесье, Которого не видно в облаках Предчувствий странных, только дождь отвесный Решёткою очерчивает прах Грехов земных от песни упований, Которыми богат пленённый дух. Целительней Господних одеяний Утонченный до нервной дрожи слух. Сказал мне Ворон: быть аристократом - Развить в себе целебный дар страстей. Ответил я: в созвучье первозданном Музыки сфер найдёшь себя верней.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, светлые гении Довелось Рите вчера посидеть в баре с давними приятелями за весёлой игрой в угадывание слов, типа "Крокодила", нельзя только называть однокоренные. Кто быстрее дойдёт до конца цепочки, тот и победил. Явная отсылка к символу пятого дома моей знакомой - Умению Держать Слово. Брат приятельницы в который раз заставил Риту задуматься о том, почему же Флоренский не включил имя "Андрей" в свои "Имена", вроде бы исконно русское, апостольское имя. В жизни Рита знавала четырёх Андреев, над которыми ставила свои ономатологические опыты. Это тоже - сильный характер, и Рита часто напоминала себе главного героя "Лигейи" По, когда пыталась докопаться до метафизической сути этого имени: "Среди многих непонятных аномалий науки о человеческом разуме нет другой столь жгуче волнующей, чем факт, насколько мне известно, не привлекший внимания ни одной школы и заключающийся в том, что, пытаясь воскресить в памяти нечто давно забытое, мы часто словно бы уже готовы вот-вот вспомнить, но в конце концов так ничего и не вспоминаем. И точно так же, вглядываясь в глаза Лигейи, я постоянно чувствовал, что сейчас постигну смысл их выражения, чувствовал, что уже постигаю его, — и не мог постигнуть, и он вновь ускользал от меня". Помимо этого Рита пополнила коллекцию своих светлых гениев ещё одним актёром из "Дивергента" - Тео Джеймсом. После Йена Соммерхолдера это второй, на которого Рита хотела бы равняться, несмотря на то, что итог подобных посяганий весьма сомнителен и удручающ. Но если у Йена и есть что позаимствовать, то, изучая вопрос, дарования Тео показались Рите совсем уж недостижимыми. Вообще Рита наблюдала за игрой Кейт Уинслет: наравне с Мэрил Стрип и Тильдой Свинтон, этими богинями кинематографа, она явила собой образец безукоризненного совершенства. Но и с Тео - даётся же кому-то от природы ум, красота и талант!.. Главное, наверное, всё это правильно употребить. Рядом на фотке та, у которой наверняка Солнце и Венера в соединении и которую мы привыкли пестовать как талантливую ясновидящую - Джулия Ванг. Интересные факты о Тео Джеймсе • Тео — младший из пяти детей. У него есть два брата и две сестры. • Его дедушка — грек, отец — новозеландец, а мать — шотландка. • Вдохновением для него являются его родители • Актёрская карьера Тео началась по воле случая. Он просто пришёл на прослушивание в драматическую школу за компанию со своей тогдашней девушкой, но получилось так, что он был принят, а она — нет. • Учился в «Bristol Old Vic School» одновременно с Антонией Томас (Алиша из сериала «Отбросы»). Они также сыграли в короткометражке «Monoon Nights». • Если бы он не стал актёром, то скорее всего стал музыкантом. • Тео поёт баритоном. Умеет играть на фортепиано, гитаре, губной гармошке и саксофоне. • До того, как он стал солистом «Shere Khan», был солистом в ещё одной группе — «Makora». • Кроме родного британского акцента, Тео может разговаривать с американским, нью-йоркским, шотландским, австралийским и южно-ирландским акцентами. Если роль требует американского акцента, то он выдерживает его на протяжении всего съёмочного процесса, не разговаривая в перерыве между дублями с британским акцентом. • До того, как стать актёром, Тео успел поработать барменом, телохранителем и санитарным работником. • Для роли в фильме «Другой мир: Пробуждение» изучал паркур, а также тренировался с ножами и хлыстами. • Чтобы подготовиться к роли Уолтера Кларка, провёл некоторое время в Нью-Йоркском департаменте полиции, изучая особенности работы полицейского. • Любит дайвинг и подводное плавание на задержке дыхания. Его личный рекорд — 18 метров на одном дыхании. Ему нравятся прыжки с утёсов и крутых скал. • Тео хорошо владеет боксом, а также талантливый кикбоксер. • Умеет танцевать балет, чечётку и джаз. • Фанат Индианы Джонса и Харрисона Форда. • Хотел бы побывать на концерте Джими Хендрикса. • Любит чипсы «Cheetos». Любимый напиток в самолете — чай. Шутит, что он в его крови. • Является болельщиком «Манчестер Юнайтед».
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, эстетические категории Порой Рите кажется, хотя наверняка это мнение и ошибочно, что это изумительное стихотворение Некрасова по-настоящему может понять только подлинный поклонник Шекспира и тот, кого судьбою хотя бы раз заносило в сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи. Офелия В наряде странность, беспорядок, Глаза - две молнии во мгле, Неуловимый отпечаток Какой-то тайны на челе; В лице то дерзость, то стыдливость, Полупечальный, дикий взор, В движеньях стройность и красивость - Всё чудно в ней!.. По высям гор, В долинах, в рощах без боязни Она блуждает, но, как зверь, Дичится друга, из приязни Ей отворяющего дверь. Порою любит дни и ночи Бродить на сумрачных гробах; И всё грустит, и плачут очи, Покуда слезы есть в очах. Порой на лодке в непогоду, Влетая в бунт морских зыбей, Обезоруживает воду Геройской дерзостью своей. На брег выходит; как русалка, Полощет волосы в волнах, То вдруг смиренно, как весталка, Пред небом падает во прах. Невольно грустное раздумье Наводит на душу она. Как много отняло безумье! Как доля немощной страшна! Нет мысли, речи безрассудны, Душа в бездействии немом, В ней сон безумья непробудный Царит над чувством и умом. Он всё смешал в ней без различья, Лишь дышат мыслию черты, Как отблеск прежнего величья Ее духовной красоты... Так иногда покой природы Смутит нежданная гроза: Кипят взволнованные воды, От ветра ломятся леса, То неестественно блистает, То в мраке кроется лазурь, И всё, смутив, перемешает В нестройный хаос сила бурь.
Николай Шальнов: тэги: находки, искусство вечно, меланхолия Рита обнаружила, что, вопреки предупреждению составителя сборника, если эту часть "Токкаты и фуги ре минор" Баха играть в темпе "Presto", это удивительным образом успокаивает нервы.
Николай Шальнов: тэги: графомания, поттериана, листы старого дневника Довела Рита до ума наброски из блокнота. Очередной дифирамб дружбе Вуда и Седрика. Разговор о дружбе Вуд: Что мы ищем? Седрик: Я не знаю, В этой жизни странной я – Блеск на снежном покрывале В середине февраля. Чу! Мороз… Рассвет весенний Этот мир не растопил. Я не знаю: что я, где я, Я совсем лишился сил. В вечных поисках брожу я По бескрайним временам. Бог сказал давно: "Смогу я Даровать своим сынам Жизнь божественную в мире Совершенной красоты, Область вечную святыни Утопической мечты". Я ищу её, как Данте В безмятежных небесах – Образ той, что так обманно В жизни, что, как бренный прах, В рай дорогу осветила, Но исчезла, только лик Вековечного светила Всё затмил... И в этот миг Был, наверное, начертан Наш удел земной с тобой: Души выбирают светлый Или тёмный путь земной. Всё зависит от свободы, Что даруют боги нам, Лишь божественные воды Леты нам омоют стан. Кто узнает, где обрящем Мы вторую часть души? Или будем ввек незрячим Взор наш внутренний? Спеши Угадать, кто будет частью Сердца твоего, и ты Всё поймёшь, и будешь счастлив В серых буднях маеты Жизни бледной, что в сравненье С дружбой гаснет, и в пыли Её праха мы в томленье По блаженству сей земли Страстью меряем извивы Уходящих навсегда Тех времён, когда одни мы, Как угасшая звезда, Чертим ход на небосводе, Где уже предсказан нам Наш удел. Так на природе Оживает иногда Лучший блеск в душе остывшей, Закопчённой жизни злом, О покое позабывшей И молящей лишь о том, Чтоб прибой морей мятежных Разогнал её тоску, Возвратил былую нежность, Блеск её и жизнь… Песку Нам не счесть, не счесть и звёзды… Гаснет розовый закат. Наша дружба – это розы: Облетая, аромат Дарит совершенность линий. В мире я нашёл тебя. Вуд: Было сложно? Седрик: Сложно было, Чтобы вечностью сиять, В мире я бродил уныло, Буду так же я опять Без тебя бродить до срока Завершения сует. Страсти дружбы слишком много – Скоро через край польет. Видно, страсти и страданья Равно отмеряет Бог В этой дружбе без названья, Мерной, точно крови ток. Нам отмерили богини Вдохновения вино, Пусть же рифмами одними Как фонтаном, бьёт оно. Длинен путь, смыкает вежды Нам конец, но всё ж жива Та, что мы зовём Надеждой – Дружбы вечная сестра.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, сказки о дружбе Странное происходит с Ритой в последнее время: нравственность облегчается, вкусы утончаются, воля ослабляется, ум изощряется, фантазии извращаются... А во снах снятся люди, о которых пора бы позабыть давным-давно, и Рита испытывает к ним что-то вроде любви. Очень странно. То ли Рита не умеет прощать предательств, то ли у неё странное представление о верности, то ли она всеми правдами и неправдами не может дать свободу другим идти по своему жизненному пути. В общем, За всё, сторицею себе воздать спеша, Опять путём греха, смеясь, скользит душа, Слезами трусости омыв свой путь позорный...
Николай Шальнов: тэги: культур-мультур, авторитетные фигуры, ролевые игры Лора Бочарова, королева ролевых игр, выпустила свою книгу. Было бы здорово её почитать. Можно просмотреть содержание и заказать тут, в её дневнике: http://expellearmus.livejournal.com/ Помнится, болел творчеством Лоры всю свою юность. Её легендарная личность осветила мне путь во мраке всеобщего непонимания.
Николай Шальнов: тэги: графомания, готика Вариация на тему Генриетты Биггл из "Южного Парка". Дополнение к старому фику "Дети Луны". Генриетта Эстетически активный Добрый старый верный друг: Он на клабище старинном Ловит сны, как вредных мух. И трясёт косою чёлкой, Красной, как его глаза После ночи за перцовкой. Непробудны небеса Ко второму: кореш бледный В морге сутками живёт, В смерти вечно-всепобедной Идеал свой ищет. Вот - Третий, он ещё ребёнок, Но душою зрел, как я, Говорит ещё спросонок, Что лунатика стезя - Непорочна, и хожденье Вдоль по краю старых крыш - Комформистское веселье. Так вперёд иди, малыш! Я - одна из тех страдалиц, Что веселье вижу там, Где в очах беспечных странниц Грех гуляет по холмам. Удовольствие печали - В тьме забытых городов, В извлекаемых органом Звуках древних голосов, В сочиненьях символистов, В череде дождливых дней, В ликах, строгих и пречистых, В блеске розовых лучей Тех закатов, что мерцают В окнах комнаты моей, Где одна сижу и славлю Утомлённый холод дней. Осень ли, зима - привычно Видеть мне в вещах простых Суть вселенной горемычной, Звёзд, угасших, занятых Перебором судеб... Брошу Пару слов на белый лист, Буду к форме я построже: Ритм частенько говорит За себя, но надо вынуть Суть чего-то, что дано Мне душою, и отринуть Личность с мыслью заодно. Так гадали в древнем Риме На треножнике в дыму Предсказания богини, Прозревающие тьму. Буду я простой гадалкой И вещательницей снов, Может, Пит, мой добрый сталкер, Обратит меня в вино Добродушного покоя, Буду я ему сестрой, Кто не знал любви покоя, Тем покоя не дано. Я люблю его? Наверно Влюблена в созданье грёз. Очень, может, это скверно - Вопрошать судьбу у звёзд, Но, наверно, в отдаленье Было б мне вдвойне милей Знать, что где-то бродит тенью Среди сонмища огней Гот, которого люблю я, Странный парень, парень-яд, Сотворивший как-то чудо - Затащивший меня в ад.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, искусство вечно, ностальжи, меланхолия Снилось что-то странное: будто Рита с Брэдли Джеймсом (Артур из "Мерлина") и Колином Морганом (Мерлин) спасает мир от уток-паразитов. "Матрица" рядом не стояла. Вот почему нельзя смотреть на ночь сюрреалистические саги в духе "Экскалибура". Также Рита случайным образом обнаружила у себя папку с распечатанными иллюстрациями Гюстава Доре к "Королевским идиллиям". Очень красивая вещь, такая ностальгия пробрала... Вот тут можно посмотреть, как и другие его работы: http://otshelnik.net/content/blogsection/70/1479/ А. Теннисон Вкушающие лотос 4 Враждебен небосвод, холодный, темно-синий, Над темно-синею волной, И смерть — предел всего, и мы идем пустыней, Живя тревогою земной. Что может длиться здесь? Едва пройдет мгновенье — Умолкнут бледные уста. Оставьте нас одних в тиши отдохновенья, Земля для нас навек пуста. Мы лишены всего. Нам ничего не надо, Всё тонет в сумрачном Былом. Оставьте нас одних. Какая нам отрада — Вести борьбу с упорным злом? Что нужды восходить в стремленьи бесконечном По восходящей в высь волне? Всё дышит, чтоб иметь удел в покое вечном, Всё умирает в тишине. Всё падает, мелькнув, как тень мечты бессильной, Как чуть плеснувшая волна. О, дайте нам покой, хоть черный, хоть могильный, О, дайте смерти или сна. 5 Глаза полузакрыв, как сладко слушать шепот Едва звенящего ручья И в вечном полусне внимать невнятный ропот Изжитой сказки бытия. И грезить, и дремать, и грезить в неге сонной, Как тот янтарный мягкий свет, Что медлит в высоте над миррой благовонной Как будто много-много лет. Отдавшись ласковой и сладостной печали, Вкушая лотос день за днем, Следить, как ластится волна в лазурной дали, Курчавясь пеной и огнем. И видеть в памяти утраченные лица, Как сон, как образ неживой, — Навек поблекшие, как стертая гробница, Полузаросшая травой.
Николай Шальнов: тэги: находки, киберпанк Казалось бы, в поисках счастья Рита излазила все заброшки Оренбурга. Ан нетъ. Золотые раскопки SmartNews побывал в знаменитом подземелье Оренбурга Вокруг недостроенного подземного торгового центра «Атриум» в Оренбурге ходит много слухов и легенд. Вот уже 12 лет он как магнит притягивает искателей кладов и исторических артефактов. Это неудивительно, ведь, по одной из легенд, именно в этом месте в далеком 1932 году священнослужители спрятали церковное золото. Корреспондент SmartNews побывал на таинственной стройке и увидел все своими глазами. «Атриум» по сей день оставался для меня настоящей загадкой, на которую всегда хотелось посмотреть изнутри. Раньше стройку видела всего пару раз за забором, когда ее еще не заложили. Журналистский интерес взял свое — я решила пробраться в недострой, чтобы своими глазами увидеть то, о чем долго только слышала из рассказов других. Приехав в центр города и увидев глухой забор, я поняла, что попасть внутрь подземного недостроя будет проблематично — недалеко от входа в подземные этажи «Атриума» стоит полицейская будка. Продолжение тут: Пока раздумывала, как пробраться внутрь, поговорила с местными жителями — оказалось, что многие из видели на стойке странных людей. Первая мысль была о том, что это призраки или сектанты. Но на поверку все оказалось проще — моей «сектой» оказались ребята из сообщества «Дозор». А недостроенный подземный торговый центр они, после обследования, решили сделать игровой локацией. Законно это или нет, уточнять я не стала. У меня был другой интерес — попасть туда, где мало кто бывал. И сделать это я решила как раз при помощи «дозорцев» В подземелье «Атриума» до нас никого не было. Были подростки на верхних этажах, но и только. Не каждый осмелится сюда спуститься — это очень опасно, вокруг полно арматуры, которой можно пораниться. Про эту стройку много слухов ходит. Кто говорит, что здесь какие-то обряды проводят по ночам, кто-то рассказывает, что здесь диггеры ищут подземные ходы. Но больше всего слухов вокруг золота, которое якобы спрятали в подземные катакомбы. Странное место с непонятной судьбой и историей. Наше сообщество такие слухи и легенды не оставили равнодушными, мы первые, наверно, кто спустился сюда и по возможности исследовал все уголки. Мне лично сюда хочется возвращаться снова и снова и открывать новые факты. Проект «Атриум» еще до начала строительства успел стать скандальным. Многочисленные судебные иски жителей соседних домов, которые были против масштабной стройки рядом, стали началом тайной и долгой истории строительства торгового центра. За 12 лет его существования он сменил шесть генеральных подрядчиков. Из городского бюджета было потрачено более 100 млн рублей, но строительство так и не было завершено. Один из тех, кто лично был и видел легендарное подземелье — строитель Сергей Митин. При встрече, на которую я напросилась уже после своего путешестия, мужчина рассказал, что строительство столь грандиозного торгового центра началось еще в 2002 году и бизнесмены планировали за три года отстроить здание, в котором будет шесть этажей: два подземных и четыре наземных. Однако дальше строительства нижних уровней дело не дошло. Комплекс должны были сдать еще в 2005 году, но его заморозили. А уже на следующий год «Атриум» обанкротился. Огромную стройку в историческом центре города загородили высоким забором, но долгое время не трогали. Всякие про нее слухи ходили. В преддверии дня города в этом году яму заложили плиткой, сделав обычную пешеходную зону. Но снова о моем спуске. Для того чтобы спуститься в строительную яму, нужна была старая, но теплая одежда и мощный фонарь. Снарядившись, поздней ночью я и еще четверо человек с фонарями были на месте. На мой вопрос о фотосъемке мужчины рассмеялись — с мыльницей в подвале особо не разгуляешься. Пришлось звать своего знакомого фотографа, который скорее согласится снимать местных див на мягких диванах, чем бродить по сырым подвалам. Но мои просьбы возымели действие, и груженный аппаратурой фотограф был на месте. Спустившись с фонариками в полумрак, почувствовали неприятный запах сырости. Из-за темноты шли очень медленно.То и дело хлюпала вода, а под ноги попадался строительный мусор. Плутать по развалинам в поисках чего-то интересного предстояло долго, ведь хотелось заглянуть в каждый уголок. Моя последняя надежда найти подземные ходы рухнула в момент, когда мой фонарь перегорел. От обиды даже накатились слезы. Фотограф поспешил успокоить, снимки на его фотоаппарате получались просто потрясающие. С верхнего подземного этажа «Атриума» мы рассмотрели всю стройку, конструкция которой меня просто поразила. Это было огромное помещение с множеством комнат и переходов. Подземный амфитеатр, застывший во времени. После того как мы пробродили по подземному комплексу несколько часов, у меня сложилось впечатление, что мы участвуем в съемках фильма об апокалипсисе. Обстановка к тому располагала: брошенные, как будто в спешке, строительные инструменты, пустынные помещения, готические граффити на стенах. Под впечатление попал даже мой фотограф, который, забыв про диванных див, с увлечением занимался фотосъемкой. В подземелье мы бродили несколько часов, но ни золота, ни тайных ходов-переходов не обнаружили. Выбравшись на поверхность, я решила узнать, что же на самом деле скрывает подземный недострой. То, что в центре города в прямом смысле слова закопали несколько миллионов и бросили, — уже один этот факт вызывает подозрения. Если у инвесторов нет денег на строительство — то к чему это царство Аида посреди пешеходной улицы Советской? Засыпать стройку, и все дела. Мои изыскания начались с опроса жителей рядом стоящих домов. Одна из женщин — Алена Самородова вспоминала, что о соборе и церковном золоте ей рассказывала бабушка. Моя бабушка жила в районе улицы Советской, где строился «Атриум». Она рассказывала, что на его месте очень давно стоял собор. При его уничтожении якобы все ценности и реликвии были перенесены служителями собора в тайно выкопанные когда-то подземные ходы и там замурованы. Жаль, что эту информацию никак нельзя точно проверить. Может быть, строители «Атриума» действительно докопались до реликвии тех времен, и теперь это тщательно скрывается. Из разговоров с местными жителями узнала я не особо много. Вся информация — на уровне слухов. Тогда я решила отправиться в Краеведческий музей. Там мне посоветовали, чтобы владеть темой и правильно задавать вопросы, посетить для начала библиотеку, куда я и отправилась. Порывшись в фонде библиотеки им. Крупской, я нашла удивительную книгу «Легенды старого Оренбурга», в которой автор, краевед Глеб Десятков, рассказывает о том, что рядом с тем местом, где сегодня находится «Атриум», был изумительной красоты Казанский кафедральный собор. Храм был построен по проекту архитектора-художника Ященко в византийском стиле, наподобие храма Св. Софии в Константинополе. По размерам и архитектуре оренбургский кафедральный собор был одним из лучших в России. Собор простоял 37 лет и был снесен в 1932 году. Точнее, взорван. Первый взрыв прозвучал в 4 часа утра 19 мая 1932 года. А окончательно собор был разобран в 1936 году. Однажды, даты не помню, мать суетливо стала одевать меня, умыла и со словами: «Скорей, сынок! Пойдем смотреть, как собор взрывают!» — повела к Казанскому кафедральному… Близко нас не подпустило оцепление, но издали было видно обезображенное взрывом здание. Но он еще стоял… Старожилы говорят, что сразу уничтожить его не смогли, подрывали два года. Следующее, что сохранила память, — руины собора, на которых была создана панорама гибели ледокола «Челюскин»… корабль уходит под лед, на ледовой площадке фигурки людей, перетаскивающих какие-то грузы, палатки, ящики, горы бочек. Зрелище было впечатляющим, особенно в темное время суток! На крыше дома, некогда стоявшего на высоком фундаменте на пересечении улиц Цвиллинга и Фадеевской (дом № 2), были установлены прожектора с сине-голубыми светофильтрами, освещавшими руины храма и создававшими полную иллюзию ледяных глыб. Вечерами сюда стекался весь город. Позднее отец рассказывал мне, что, прежде чем уничтожить собор, городскими властями по предприятиям и домам был пущен «подписной лист», в котором надо было расписаться, что ты не возражаешь против уничтожения храма. Храм мог быть памятником архитектуры, мог бы быть местной достопримечательностью. Но не стал. Сегодня на его месте — подземный недострой. Из бесед с горожанами я вспомнила о том, как они утверждали, что весь исторический центр города — некогда церковные земли. Когда жители старых довоенных двухэтажных домов рыли себе во дворах погреба, находили человеческие кости. Здесь церковное кладбище было, это мне бабушка еще рассказывала. А когда мы себе погреб рыли, кости нашли. Кто-то из соседей крестики золотые находил, кто монетки старинные. Местные старики говорили, что когда храм взрывали, священнослужители все золото и ценности в подземные ходы спрятали от разграбления. Правда то или нет, не знаю, но такие разговоры ходили, когда этот торговый центр стали на том месте строить. Поговаривали, что бизнесмены решили золото церковное откопать. Тут я вспомнила, что и члены сообщества «Дозор», и местные жители рассказывали мне о том, что подземный торговый центр был построен рядом с подземными переходами. Воодушевившись тем, что про собор я уже знаю, а про таинственные переходы — нет, я отправилась в музей. В ходе беседы со специалистами я узнала, что подземные переходы действительно существуют! Оказывается, по распоряжению первого губернатора Ивана Неплюева в Оренбурге начали закладывать сеть подземных ходов будущего города-крепости. Непосредственными работами руководил инженер Василий Тельной, которому для выполнения секретных работ была выделена инвалидная рота внутренней стражи гарнизона. Строительство сети подземных ходов продолжалось до 1895 года силами каторжан, прибывающих из центральной части России.
Николай Шальнов: тэги: графомания Сталкер Когда-то, пленный дух, ты очарован был Видением, открывшимся с зарёю Той жизни, что была родной юдолью Печали, одиночества... И мир Расколот был на сотни тысяч фракций, Лежал в руинах ядерной зимы, И на скамейках обветшалых станций Таят печаль разбитые бомжи. Растёт трава сквозь каменные плиты, В помойке спит мутировавший пёс... Теперь я с Зоной - братственные квиты, И не сдержать поднакативших слёз. Сквозь этот креп осеннее светило Спешит скатить фонарь за горизонт. Когда-то от вина тебя мутило, Теперь вино забыться помогло. Но пить нельзя: опасная дорога Бежит в исчахлую и выжженную степь, Где нюх да память только лишь подмога, Где рад бы, может, я и умереть, Глядя в отравленное небо, как в питомник Моей угасшей, сумрачной мечты, Но жив пока старинный мой приёмник, И в дело пущены и гайки, и жгуты. Как много тайн в остывшем этом мире, Так много знаков, хоть они скупы!.. И где-то птицы свои гнёзда свили, И где-то дарят аромат цветы. Судьба ведёт сквозь странные преграды, К закату, что пылает, как пожар. И нет желанней и милей награды, Чем одиночество и собранный хабар. Свобода - в одиночестве... Не сразу Поймёшь ты это, но поймёшь лишь - прочь От стаи сбившихся дикообразов Спеши скорее в ядерную ночь.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, сказки о смерти, эстетические категории Читала Рита своего любимого Эдгара По. "Невольно грустные раздумья наводят на душу" его рассказы "Остров Феи" и "Элеонора". "Остров Феи" - вообще замечательная миниатюра: http://lib.ru/INOFANT/POE/poe05.txt Хотя можно ли назвать грустным раздумье о том, что неплохо было бы, если бы на твоих похоронах звучал бы концерт ля минор Баха/Вивальди, третья его часть в особенности? Наверняка нет - настолько Рита успела её одухотворить: http://www.youtube.com/watch?v=wPdmiKTcIY8 Как, впрочем, грустные раздумья вызывают у Риты воспоминания её юности, в которые она в последнее время погрузилась с головой, в частности, в те, когда она впервые посетила заброшенный завод резиново-технических изделий и когда впервые засела играть в "Сталкер". Вот эти картинки тоже меланхоличны, во всяком случае, для Риты. Меланхолия сквозит в струящихся одеждах персонажей "Гарри Поттера": http://s016.radikal.ru/i335/1507/f3/07442e45753c.jpg Что-то странное есть в этой простой на первой взгляд пирушке персонажей "Южного парка": http://s019.radikal.ru/i631/1507/db/3a4cb2170278.jpg Тео Джеймс тоже печален: http://i057.radikal.ru/1507/00/74fa7743cb20.jpg Холодная красота Кэти МакГрат: http://s014.radikal.ru/i329/1507/9e/0ea9951bca27.png "Благовещение " Бёрн-Джонса - оно тоже несколько меланхолично: http://s019.radikal.ru/i632/1507/15/e96bacdaece2.jpg
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, охотники за сновидениями, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Побывала Рита в гостях у соседа - на развесёлом мальчишнике в честь дня рождения. Было мило, если не учитывать то, что Рите пришлось весь вечер разговаривать с тренерами этого соседа на темы, на которые Рита зареклась говорить с Вороном ввиду того, что эти две темы всегда плавно перетекали друг в друга по бесконечной синусоиде - о религии и о политике. Снилось сегодня что-то до невероятия странное. Рита пыталась попасть в Хогвартс на автобусах, которые отходили в школу волшебства со скоростью "Ночного рыцаря", причём перед тем, как туда, наконец, сесть, Рите пришлось принять участие не в одной потасовке, и даже пришить пару голодранцев из пушки. Дальше - всё страньше и страньше. Как всегда, по ходу быстро сменяющих друг друга событий Рита во сне пыталась всё это запомнить и даже составляла примерный текст того, чем это было бы в виде фика (она уже видела кучу оценок «Нравится» в продолжении своего «Отречения» про Луну и Гермиону), но по пробуждении это оставило только вдохновенную, быстро полинявшую дымку грёзы. В начале было какой-то странное представление в Большом Зале, вроде того, которого устроили дурмстрангцы в четвёртой части эпопеи. Рита к тому времени уже успела переодеться в необычный, но потрясающе красивый голубой костюм и шла в паре с Малфоем, который был шикарней, чем обычно, как и Рон, идущий впереди, он выделялся среди прочих ореолом мистического великолепия, вроде того, каким, наверное, будут озарены все светлые гении Риты в областях дэвачана, где душа отдыхает между перевоплощениями – в области вечного сияния чистого разума и совершенной эстетики. Дальше началось что-то странное, и чувства, которые сопровождали действия, были донельзя странные – в то время, когда Рита пишет эти строки, её преследует ощущение, которое она испытала, открыв во сне «Историю Хогвартса», которую читала Гермиона – нечто искажённое от впечатления, которое наложило на Риту изучение исторических трудов Соловьёва. В общем, Хогвартс решил развлечь себя тем, что собирался сыграть себя в же, только по другим правилам. В первую очередь, он решил обезопасить себя от Нападенья Шмелей, Сколопендры, Атаки-с-Воздуха и Бешеных Канареек. Всё это подробно излагал Дамблдор ex-cathedra. События сменяли друг друга с такой быстротой, что у Риты остался по пробуждении в голове только один вывод – это была развесёлая ролевая игра, где все персонажи перевоплотились незнамо в кого. Был момент, когда надо было придумать, как выкуривать преподавателей из их кабинетов, и Стеббль придумала кнопки вызова, типа как в ресторанах бывают для вызова официанток. Правда, как это сделать, до неё не дошло: она спросила об этом у преподавательского состава, на что МакГонагалл ответила ей надписью на её мантии: «Ты что, не волшебница, что ле, а??». Созданная МакГонагалл кнопка вызова появилась тут же на всех кабинетах преподавателей, кроме Дамблдора – видимо, сразу не получилось. А на лбу Стебль волею случая появилось то, что МакГонагалл припаяла к её мантии. Из кабинета зельеварения выходит Снейп и создаёт кнопку вызова директора, причём сразу же нажимает на неё. Прилетает Дамблдор, достаёт палочку, начинает что-то с серьёзным видом создавать в колбах и пробирках, стоящих тут же, на обеденном столе. Когда ему говорят, что его вызвали ради эксперимента, он жутко злится и говорит, что он тут не затем, чтобы решать такие локальные затруднения. Было что-то ещё по поводу любви Гермионы к Рону – она тарахтела с ним по телефону два часа кряду, в то время как Алиса (героиня Ритиной «Златовласки») почитывала наряду с учебником трансфигурации «Гордость и предубеждение». Бред полный, однако если бы Рита всё-таки запомнила всё, что происходило на сцене и за кулисами этого Театра Абсурда, это точно бы напомнило записки из сумасшедшего дома для непослушных дев викторианской эпохи. По ходу, это дерево - то, что доселе охраняло вход в моё подсознание.
Николай Шальнов: тэги: легендариум, киномания, авторитетные фигуры Лора Бочарова хотя бы досмотрела "Хоббита" до конца. Рита Скитер, несмотря на всю свою толкиенутость, заснула на середине второй части. Хоббит ( http://expellearmus.livejournal.com/501679.html ) Не буду стесняться своей природы и напишу про Войну. Мало Войны!! Мало! Стычки и индивидуальные поединки - это очень здорово, но когда фильм кончился, стало ясно: мне недодали. Кому нахрен интересны косые любовные линии и застревание в Отцах-и-Детях (бесчеловечный папа Трандуил), мани-мани-мани в золотом зале, когда тут Война-Аттракцион! Где мои Пять Воинств?! Орлы пролетели, сбросили Беорна как погадку вниз - я если б критику не прочитала, вообще б не отразила, что это за мишка мелькнул внизу. Орлы - это не армия и даже не отряд, а бригада скорой помощи (птичий бог, который у Джексона стал совсем как тот рояль в кустах, у Толкиена это не так заметно). На миг мелькнул призрак Нарнии (орел+мишка), но может, только у меня в голове. Где ожидаемая армия орков - Вторая Волна? Зачем обещать тогда, если несколько грязных морлоков на ледяном пятачке - это все? Где мое батальное полотно, вид с самолета, с планами сражения, стратегией и эйзенштейном? ...Что-то непонятное с Галадриэлью. Когда мужика на руках вынесла - это да, это мощь нолдор. Но вот эти бабьи вздохи, как после родов - не надо так. Ну и страшна зело лицом. Я понимаю, что режиссерская версия будет круче, дольше, с нормальным ритмом. Потому что нет оправдания близкой постановке (буквально через одну сцену) антиномии: "твоя любовь не настоящая!" и "потому что твоя любовь - настоящая!" Это пи*дец. Те же, там же, и такая перемена. Хоть бы, не знаю, прибегли к синонимам при озвучке. Но все равно отлично. Отдельно о прекрасном: Боевая камасутра. Сражения в трех и, похоже, даже четырех плоскостях. Парные. Участие эльфа обязательно (кроме них так никто не может). Это натуральный смертельный танец, корни которого в летающих китайских боевых искусствах все еще видны - но стилистика уже самобытная. Как они, белокурые бестии, обнимают своих азогов ногами, руками, в динамике! Как падают с ними в пропасти, когда ж ты, Кристофер, пойдешь нахрен со своими правами и дашь Джексону снять эпос про Глорфиндейла, для которого это все - канон? Трусливая Лесная Фея. Вообще мужчины - особенно командиры - так себе в бою не ведут. Это предельный женский индивидуализм, исключающий и чувство товарищества, и ответственность за "своих", и даже Ясную Цель, как пристало Герою. Безличный провал в темный омут, лунная интроверсия, отрицание отрицания. Кто командует эльфами в бою? У них, образцовых фашистов, умноженных компьютером, телепатия?.. Они как вообще связаны со своим королем, прикрывают разве его тылы? Да кому какое дело, двухклинковый миксер. Зачем ему вообще армия, если не для понта и демонстрации золотого дизайна. Отлично справляется один. "Масса" в фильме вообще обречена. Выживут только одиночки. Ледовое побоище. Проплывающий подо льдом "труп" - привет будущим Гнилым Болотам. Сиськи зам.бургомистра. Такие ровные вышли, круглые, большие. Принцип стрельбы Барда-лучника. Графика финальных титров. Далее цитаты: http://vozduh.afisha.ru/cinema/hobbit-bitva-pyati-voinstv-roman-s-kamnem/
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, искусство вечно, музыка В последнее время Рита заметила за собой одну странность: она не может заснуть без... сказки на ночь. Её приятель, который некоторое время ночевал у Риты, в ответ на её настойчивые просьбы включить ей что-нибудь из ирландского или шотландского фольклора в итоге не выдержал и поставил матершиную сказку про Емелю. Впрочем, и это тоже порой полезно послушать. Так Рита прослушала Нибелунгов и "Тристана и Изольду", несколько глав "Смерти Артура" и что-то из Ошо. Тоже своего рода сказочка. Недавно сделала одно открытие из японского анимэ, называется "В лесу мерцания светлячков" ( http://www.kinopoisk.ru/film/635553/ ). Про мальчика-духа в маске, до которого подружившейся с ним девочке нельзя дотрагиваться. В какой-то момент она не выдержала и обняла его... Судя по всему, в основе лежит что-то вроде архетипа истории про Амура и Психею, но на душе эта повесть о печали оставила такое же грустно-трогательное впечатление, как и любимое Ритой сказание о Томасе Рифмаче и Стране Фей. Ещё одна странность Риты - она который день уже слушает песенку Милен Фармер, о которой писала в посте про "Дивергент". Её мелодика напоминает Рите эксперименты футуристов в области музыки, в которой обрёл свои концептуальные корни индастриэл. Есть что-то в этой песенке от звуков радиовещания и романтики телевышек на фоне зимнего пейзажа. Вся эта эстетика урбанизма, быть может, созданная одной только фантазией и болезненно-бредовым вкусом Риты Скитер, есть в песенке, если прислушаться. Атмосферность "451 градуса по Фаренгейту" такая. Музыкальные корни индастриэла Идея использования шума как музыкального элемента берет свое начало в манифесте итальянского футуриста Луиджи Руссоло (Luigi Russolo) «Искусство шумов», опубликованном в 1913 году. Сам по себе манифест художника Руссоло был инспирирован работами композитора-футуриста Балилла Прателла (Balilla Pratella), чей «Технический манифест футуристической музыки» (1911 год) содержал следующую фразу: «[Музыка] должна передавать дух масс, огромных промышленных комплексов, поездов, океанских лайнеров, военных флотов, автомобилей и аэропланов. Все это должно присоединять к великой центральной теме поэмы область машин и победную сферу электричества». Собственная музыка Прателла была гораздо более консервативная, чем можно предположить по его словам. Ещё за несколько лет до Прателла более известные классические композиторы начали рассуждать о развитии музыки. В 1907 году Ферруччио Бузони (Ferruccio Busoni) писал в «Наброске к новой музыкальной эстетике»: «В каком направлении следует направить следующий шаг? К абстрактному звуку, свободной технике и неограниченному тональному материалу». Бузони также не реализовал этот следующий шаг, однако это сделали Шёнберг, Айвз и Коуэлл (Cowell), с 1907 по 1919 годов экспериментировавшие с музыкой, которая путем нарастания атональности быстро перерастает в диссонанс, а также (в случае Кауэлла) со способами методами использования старых инструментов. Отдельно нужно упомянуть и Александра Скрябина, пытавшегося в 20-х годах создать собственный музыкальный строй и экспериментировавшего с взаимодействием звука и света. Индустриальные музыканты, кстати, отдают ему долг уважения — Дженезис Пи-Орридж, к примеру, в разное время записал две крупноформатных вещи, в одной из которых были использованы музыкальные принципы, сформулированные Скрябиным («Mouth of the knight»), а другая была посвящена его памяти («Scriabianism»).
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении, эстетические категории Посмотрела Рита несколько сцен "Трои" с Питтом и Блумом, полезла в "Википедию" освежать знания о троянском цикле. Такая ностальгия! Помнится, Рита много поплакала в юности над судьбами героев Гомера и отложила перечитывание на неопределённый срок - не всегда при изучении трагедий испытываешь катарсис. Как-то знакомая Ритина учительница рассказала, что на курсах повышения квалификации на гекзаметр "Илиады" наложили запись шума набегающих волн, и звучало это зело изумительно. Кто-то даже предположил, что Гомер писал таким стихом, сидя на берегу моря и вдохновлявшись ритмом прибоя. Зато Рита любит перечитывать "Лебедя" Бодлера - как контраст между экзотическими видениями ("Малабарская девушка", "Плаванье", "Экзотический аромат"), составившими Бодлеру представление о рае на земле, и парижскими картинами, красоту в которых ему помогли обнаружить Теофиль Готье и Сент-Бёв. Известно, что трагическая судьба Андромахи послужила сюжетом для ряда трагедий от Еврипида до Расина. Как Рита совсем недавно узнала, одним из ценнейших для мировой культуры эпизодов "Илиады" является тот, где Ахиллес отступается для характерного для древности приницпа "око за око" и, понимая отцовские чувства, отдаёт Приаму тело Гектора. Если бы Рита всегда жила подобными милосердными делами, она была бы безусловно счастлива. Шарль Бодлер Лебедь Виктору Гюго I Андромаха! Полно мое сердце тобою! Этот грустный, в веках позабытый ручей, Симоент, отражавший горящую Трою, И величие вдовьей печали твоей, Это, в залежах памяти спавшее, слово Вспомнил я, Карусель обойдя до конца. Где ты, старый Париж? Как все чуждо и ново! Изменяется город быстрей, чем сердца. Только память рисует былую картину: Ряд бараков да несколько ветхих лачуг, Бочки, балки, на луже - зеленую тину, Груды плит, капителей обломки вокруг. Здесь когда-то бывал я в зверинце заезжем. Здесь, в ту пору, когда просыпается Труд И когда подметальщики в воздухе свежем Бурю темную к бледному небу метут, - Как-то вырвался лебедь из клетки постылой. Перепончатой лабою скреб он песок. Клюв был жадно раскрыт, но, гигант белокрылый, Он из высохшей лужи напиться не мог, Бил крылами и, грязью себя обдавая, Хрипло крикнул, в тоске по родимой волне: "Гром, проснись же! Пролейся, струя дождевая!" Как напомнил он строки Овидия мне, Жизни пасынок, сходный с душою моею, - Ввысь глядел он, в насмешливый синий простор, Содрогаясь, в конвульсиях вытянув шею, Словно богу бросал исступленный укор. II Изменился Париж мой, но грусть неизменна. Все становится символом - краны, леса, Старый город, привычная старая Сена, - Больно вспомнить их милые мне голоса. Даже здесь - перед Лувром - все то же виденье. Белый Лебедь в безумье немой маеты, Как изгнанник - смешной и великий в паденье, Пожираемый вечною жаждой, и ты, Андромаха, в ярме у могучего Пирра, Над пустым саркофагом, навеки одна, В безответном восторге поникшая сиро, После Гектора - горе! - Гелена жена. Да и ты, негритянка, больная чахоткой, Сквозь туман, из трущобы, где слякоть и смрад, В свой кокосовый рай устремившая кроткий, По земле африканской тоскующий взгляд. Все вы, все, кто не знает иного удела, Как оплакивать то, что ушло навсегда, И кого милосердной волчицей пригрела, Чью сиротскую жизнь иссушила беда. И душа моя с вами блуждает в тумане, В рог трубит моя память, и плачет мой стих О матросах, забытых в глухом океане, О бездомных, о пленных, - о многих других... Перевод В. Левика
Николай Шальнов: тэги: астрология, мыслевыброс, мои милые старушки В жизни Риты немало вопросов, ответы на которые она ищет многие годы, а когда находит их, забывает, как был поставлен вопрос. Так, например, в случае с одной из старушек астрология вещает, что, де, её концепция любви противоречит тому, что я могу ей дать, но в то же время она через меня пытается выразить свою женственность. Противоречие! Причём непонятное. У другого типа, соседа с Юпитером в 10 доме ("Успех и популярность") наблюдается положение отсутствия удач и, как следствие, комплексы неполноценности. Предположим, комплексы есть у всех, в особенности у Риты, но всё-таки это противоречие в определении Юпитера и про неудачи странно. Если, конечно, не учитывать часть описания Юпитера в 10 доме: "Для вас естественна торопливость, стремление прибавить шагу, так же, как и преподнесение самого себя в наилучшем возможном виде. Эти факторы более значимы для вас, чем кропотливая работа. Трудитесь упорно, чтобы выглядеть легко и непринужденно". Вот почему Рита отчасти завидовала этому положению, а отчасти благодарила Бога, что у неё этого нет, ибо "У человека нет более ценной собственности, чем возвышенный идеал, к которому он непрерывно восходит, и, в соответствии с которым он формирует свои мысли и чувства, и строит, а это лучшее, что он может делать, - свою жизнь. И если он будет стараться не столько выглядеть, сколько стать, он непременно будет мало-помалу приближаться к своей цели". Но это с Юпитером в 4, а светлые гении имеют свойство линять. Даже в том случае, если тебя рассматривают как недостижимый идеал. Вообще от своей юности Рита урвала только несколько папок с картинками, письмами, дневниками и черновиками, но более всего жалеет об отсутствии у неё гамбургской карты, которая притягательна для Риты так же, как для современных учёных - тайны сгоревших рукописей Александрийской библиотеки. Рита не ошибалась, как показала практика, назвав эту карту "величественной схемой эволюции души", Очень многое в ней до сих пор остаётся ей непонятным. Например, "знание будущего, возрастающее уточнение" ещё можно понять, но "особая связь с целым" или "опыт души в теле" , или "личная власть над огнём", или "старое место у воды, задачи в отношении водоёмов в окружении", или "смутные партнёрские идеи, неуверенность у места правды"... Кто бы Рите объяснил, где бы ей найти в астропроцессоре эту функцию? Кое-что есть ( http://astrozet.net/Manual7/uranian.html ), но у Риты не прокатило, может, руки не из того места растут?..
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, светлые гении, киберпанк На то, что Рите снится, она почти не обращает внимания уже - больно уж странно всё это. Фрейд вентилятором вертится. Сегодня, например, Рита ехала в одном автобусе с пятью своими друзьями, которые умудрились за относительно короткое время перепихнуться друг с другом, да и с самими собой - в будущем и прошлом: автобус был не простой, а типа машины времени. Интересно, что бы сказал Артём, узнай он, что в этом моём сне он, не ведая того, несколько месяцев встречался с трансвеститом, а когда узнал об этом, выбросил телевизор на помойку и стал растаманом?.. Впрочем, другой сон отнюдь не утешил: Рита шлялась с Орландо Блумом по подземельям неведомой лаборатории, где за ней охотились ведьмы, в итоге Риту и Блума раздавили потолком в какой-то странной комнате, сюжет в духе "Пальца инженера" Конан-Дойля. "Города-подземелья" ( http://seasonvar.ru/serial-8087-Goroda_podzemel_ya.html ) - довольно милый сериал, особенно интересно про Трансильванию, там про подземелья графа Дракулы. Всё наглядно, с компьютерной реставрацией, подземные съёмки с обширным комментарием. Этакое кабинетное диггерство. А ведь кто-то в это время сталкерит в Чернобыле... Довольно занимательный пример сталкинга на пространствах мира Толкина дал Ник Перумов в главе "Изенгард" его цикла "Кольцо тьмы": http://alexka3.hut2.ru/documents/books/nikperumov_darkring/index.htm#1207 Кто-то очень хороший не поленился составить краткое содержание этой эпопеи. Так интриговать может только русский писатель. Примечательно, что в отличие от западных индустриальщиков наши сталкеры скрытны и не спешат выдать местонахождение нового обнаруженного объекта.
Николай Шальнов: тэги: киберпанк, мелочи жизни, искусство вечно Словарь сленга диггера. Почему-то он всегда напоминал мне "Словарь Сатаны" ("Словарь циника") Амброза Бирса" ( http://itmydream.com/citati/book/ambroz-birs-slovar-satany ). Особенно обозначение вентилятора и места для остановки. Вентилятор-карлсон доставил: Абориген — местный житель. Болгарин — УШМ. Болтун, болтик — болторез (ножницы арматурные). Бомбарь, бомб — бомбоубежище. ВадМих — Вадим Михайлов. Верьё, снаряга — альпинистская верёвка и прочие принадлежности. ВШа, вэшка, вентуха, витюха — Вентиляционная Шахта. ВОХР — Военизированная охрана, вооружённые подразделения охраны. Герма, гермуха — гермодверь (дверь герметичная). Гермофорточка — герметичная дверца вентиляционной системы. Гей-парад — одновременное проникновение на объект большого числа людей ГорКал — канализационный коллектор. Гебня — КГБ. Дачло — датчик, установленный охраной. Дестрой — разрушения, наносимые объекту некоторыми диггерами. Дозик, дозер — дозиметр. Девайс — Инструмент проникновения. Д6, М2 — Секретное правительственное метро в г. Москва. ДШС — Дренажно-штольневая система. Заброс, закинуться — проникновение на объект. Забутовка — стена, перекрывающая когда-то существовавший проход на подземных объектах Залаз — процесс проникновения на объект, путь проникновения на объект (люк, дырка в стене/заборе, подкоп и т. д.). Запал — обнаружение диггеров на объекте. Запал залаза, запил залаза, залочивание — действие, приводящее к ликвидации проникновения на объект через залаз (установка датчиков или камер, заваривание решеток, забутовка проходов, бетонирование стволов шахт). Запилиться — удачно проникнуть без дестроя. Закинуться — проникновение на объект. Историчка — сооружения посторенные очень давно и сохранившиеся до наших дней. Карлсон, вонд — огромный вентилятор вентиляционной системы метро Красная шапка, красная пилотка, КШ — дежурная по станции в метрополитене. Кабло — кабельный коллектор. КР — Контактный рельс в Метро, по которому поступает ток в состав. Продолжение тут: Коногон — шахтёрский фонарь, иногда налобный фонарь ЛДЧ — Лагерь дождевого червя (Regenwurmlager), подземная крепость на Укрепрайоне Восточный вал (Ostwall). ЛХ — людской ходок, лестница для спуска в ствол шахты Мо́нтер — рабочий или другой человек, находящийся на объекте по долгу службы. Майорчик — следователь из КГБ в погонах. Мо́нтерка — рабочая куртка монтера или реже оранжевый жилет. Монтеря́тник — бытовка рабочих. Негла, Неглинка — река Неглинная. Не принятый — человек которого не приняли при запале на объекте. Пример: У нас сегодня два не принятых из девятнадцати ребят. Объект — место, представляющее интерес для залаза. Портал — вход\выход в ДШС. Паливо — нахождение объекта/залаза под наблюдением, на сигнализации или в людном месте. Или обнаружение посторонних на объекте\залазе. Поддомник — бомбоубежище под жилым домом Подходняк — подходная выработка ВШ метро. Или участок от дверей до гермы бомбоубежища. Также можно назвать любой другой длинный участок тоннеля\ходка приводящий к чему либо. Например: Перед подходником к квартире будет лестница. Приняться — быть задержанным сотрудниками полиции или ЧОП. Или сочувственными им лицами. Протик — противогаз. Пруха — маленькое ПротивоРадиационное Укрытие, обычно располагающееся под домом. Разводник, разводло — разводной ключ Ракоход, раколаз, рачник — Узкий лаз, не позволяющий встать в полный рост. Самоспал, фара — мощный фонарь Свет — фонарь. Ствол — вертикальная (реже наклонная) выработка, имеющая непосредственный выход на земную поверхность и предназначенная для обслуживания подземных работ или вентиляции законченного строительством объекта. Сбойка — подземная горная выработка, соединяющая две близко расположенные выработки, например штрек и просек. Сбойкой диггеры называют любое ответвление от прямого хода. Или тупиковое ответвление. Спинолом, радикулитник — проход, по которому нельзя идти в полный рост. Теплак, теплуха — коллектор теплотрассы. Трапеция — трапециевидный ход в ДШС. Хабар — интересные вещи, которые можно найти на объекте, как правило, безхозные Хабарить, хабарспас — выносить найденный на объекте хабар Химза, химка — костюм химзащиты. Хаботник — Тоннель, коридор, труба, ход. Хобота, разхобачиваться, хоботиться — что-то делать. Цивилы — прохожие, идущие в момент залаза неподалеку. ЧОП — сотрудник частного охранного предприятия, охранник Червяк — Поезд в тоннеле метрополитена. Шкуродёр, шкурник — узкое отверстие, пролезть через которое можно, лишь сняв с себя все лишнее. Школьник, школота — Лицо не достигшее совершеннолетия (не обязательно) посещающие объекты и как правило наносящее непоправимый вред. Шатать — Что-то ломать или разламывать. Ломать гермодверь. Элка или Аладдин — костюм химзащиты Л-1. Преимущественно нижняя его часть. Фома, фомич — гвоздодер Стояк, стойло — место для остановки. Преимущественно во время долгих походов на объекты.
Николай Шальнов: тэги: киберпанк Довольно интересная статья. Преамбула к проблеме сталкерства в зону отчуждения Большие площади отчужденных территорий, которые около четверти века находятся в изоляции от вездесущей и деструктивной человеческой деятельности, превратились в уникальный и во многом притягательный мир. Чернобыльская зона отчуждения постепенно превращается в один из интереснейших природных комплексов Украины и постепенно становится заметным туристическим объектом в нашей стране. Общественный интерес к отчужденным территориям усиливается обилием качественных ресурсов о городе Чернобыль в Интернете и выходом ряда успешных компьютерных игр с хорошо визуализированной сюжетной линией, где гармонично объединен мир вымышленный и мир реальной зоны. Повышению интереса к реальной зоне отчуждения ЧАЭС способствует и серия книг «S.T.A.L.K.E.R» выпущеная издательством ЭКСМО. Также формированию интереса у рядового обывателя к чернобыльской зоне способствует и существенное смягчение контрольно-пропускного режима. Вместе с тем, рост чернобыльской тематики в окружающем нас информационном пространстве и переходом его в категорию маскульта, увеличивается интерес к зоне отчуждения у людей, уставших от опостылевшей обыденности и жаждущих временного уединения. Некоторые, имея бивуачный опыт, находят утешение в проникновении на территорию Чернобыльской зоны. Еще одной из причин роста сталкеров в чернобыльской зоне отчуждения, является желание молодых людей почувствовать себя «настоящим сталкером» – побегать по зоне не на экране компьютера, а вживую. Именно вал отчетов о проникновении в чернобыльскую зону отчуждения, которым стал насыщаться последнее время Интернет, обратил внимание на такое явление, как сталкеры. Стало любопытно проанализировать, как уже опубликованные в Интернете отчеты, так и пообщаться (при возможности) непосредственно с авторами опубликованных материалов. В большинстве, мои обращения к авторам отчетов о проникновениях в зону отчуждения были проигнорированы, но несколько человек все же согласилось немного расширить знания о жизни сталкеров. Продолжение тут: Значительной популяризации темы чернобыльской зоны способстует и современная литература. Одно из издательств успешно продает целую серию фантастических рассказов под названием S.T.A.L.K.E.R. Во многом, описанное в книгах о сталкерах, подобно к реалиям чернобыльской зоны отчуждения. Главный чернобыльский сталкер Удивительно, но фраза вынесенная в эпиграф текста, была высказана полковником милиции, человеком занимавшимся много лет охраной Чернобыльской зоны отчуждения – Александром Наумовым. Сей бывший чернобыльский работник, которого журналисты часто называют «сталкером», является частым объектом журналистских материалов о чернобыльской зоне. Наумов имеет свой, во многом уникальный, взгляд на форму посещения зоны. Собственно ради этой фразы стоило упомянуть об этом человеке, хотя, кто не поленится и «поцедит» Интернет, найдет много интересного об этом человеке и его отношению к туристической и другой деятельности в зоне отчуждения. Несмотря на то, что бывший сотрудник МВД и не приветствует, когда его отождествляют с понятием «сталкер» – газета «Вестник Сталкера» с многозначительным слоганом «Твой проводник в зоне» (созданный поклонниками одноименной игры), содержит авторский материал А. «Полковника» Наумова о событиях связанных с зоной отчуждения, ликвидацией аварии и т.д. Сталкер – что в слове этом Понятие сталкер ввели советские писатели-фантасты братья Стругацкие в повести «Пикник на обочине». Там это была криминальная профессия: «Так у нас в Хармонте называют отчаянных парней, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти». Проникновение носило вполне прагматичный характер – утащить из зоны артефакт («хабар») и сбыть его за деньги. Правда, занятие это сильно влияло на человека – каждый поход это пребывание в пограничной ситуации, где каждое действие означает выбор между жизнью и смертью, где всегда есть место сложным моральным дилеммам, где интуиция важнее разума. В дальнейшем, образ сталкера популяризировался и наполнился новым содержанием благодаря одноименному фильму Тарковского. Здесь сталкер уже прагматик в меньшей мере, а больше человек Зоны. Он понимает и принимает зону – «у него свидание с Зоной» говорит Профессор, когда Сталкер удаляется побыть в одиночестве. И все проблемы, которые он имеет от этого искупаются не деньгами, а пребыванием на этой территории, где другой бы не прожил и пяти минут, где есть масса чудес выходящих за пределы опыта человека. Поход в зону – это испытание себя, поиск внутренних ценностей. Заметим, что это всё было в 1972 и 1979 гг. соответственно. Образ сталкера вышел за пределы художественных произведений и это не удивительно. Человек всегда имел области неведомого, и это порождало целую систему связанных понятий и образов: «граница и приграничье» как край обитаемого и понятного мира, «страж» – тот кто охраняет этот мир от иного, разведчик/проводник/контактёр – тот кто знаком с иным миром. К последним можно отнести Харона, шаманов и др. Проблема в том, что «неведомое» в 20-м веке очень сильно ужалось – географических белых пятен не осталось, предметы нематериального плана капитулировали перед наукой – поэтому и проводники туда стали не нужны. Однако, расправившись с традиционной мифологией индустриальная цивилизация начала строить свою. И первым она предъявила новый конец света – тотальную войну планетарного масштаба с применением оружия массового поражения. Учебники гражданской обороны красочно описывали эту реальность – зоны поражения и зоны загрязнения (радиоактивного, химического, биологического). Руины и места где нет людям места, но есть опасность. Опять появились границы и проводники в неизвестное. Проводник индустриальной эры в массовом сознании стал называться сталкером. Сталкеры чернобыльской зоны Стоит сразу обратить внимание, что существует несколько принципиальных различий в людях проникающих в зону отчуждения. Прослеживается достаточно четкое разграничение чернобыльских сталкеров на два лагеря – две категории. Отличия категорий разительны – это видно, как по качеству подготовленных отчетов, используемому сленгу, фотографиям, а также внешнему виду сталкеров. Первые, я бы назвал их так – любопытствующие игроманы. Вторые – идейные. Относительно этих двух категорий сталкеров можно сказать следующее: Первые – молодые люди получившие «базовые» знания о зоне отчуждения из компьютерных игр, а в последующем и из Интернета. Именно игромания и желание обострить чувственное восприятие игровых сюжетов является причиной проникновения в зону отчуждения. Как правило, средний возраст сталкеров этой категорий около 20 лет, но не старше 22-24 лет. В большинстве эти люди совершают всего одно – два проникновения в зону и на этом успокаивают свои амбиции. В подавляющем большинстве игроманы даже не пересекают границы чернобыльской зоны отчуждения. Им достаточно видов брошенных построек зоны обязательного отселения (район Народичей, Полесского, и Вильчи), а полученные фотографии и видео имеют не менее апокалиптичный вид, чем фотографии с тридцатки и десятки (10-км зона отчуждения). Фактически эти территории не имеют охранного периметра и их посещение организовать сравнительно просто – но не «безопасно». Так, в 2008 году охраной зоны отчуждения было задержано четыре сталкера-игромана. Задержанных судили. В начале 2009 года также был задержан один сталкер. Вторая каста – идейные. Достаточно уникальная категория сталкерской братии. Представители этой категории проникают в тридцатикилометровую зону и изредка заходят в десятку. Идейные осуществляют продолжительные посещения зоны, которые длятся, как правило, несколько дней, а в некоторых случаях достигают недели. Понятно, что проникновение в глубину зоны требует навыков одиночного похода и определенной подготовки. Прожить, даже несколько дней, в абсолютно автономном режиме не так просто, как кажется. Например, для двухдневного похода необходимо только одной воды не менее 4-5 литров… Кроме того, пребывание в зоне отчуждения в статусе нарушителя должно оказывать (и оказывает) определенный моральный дискомфорт. Добровольно находится в таких «неудобных» условиях может не каждый. Что же движет «идейными» и какие их цели визита в зону? Наиболее содержательно дал ответ на этот вопрос один из сталкеров: «…Трудно описать словами все те чувства, которые наполняют меня во время посещения зоны, и иногда я серьезно опасаюсь что в этом есть намёки на какой-то диагноз . Надеюсь не существенный. Просто это самое уникальное место на всей планете, огромная территория, с которой мгновенно уехали все люди. Посещать все эти села и города очень интересно, но с другой стороны все выглядит зловеще пустым… Но главное – я там чувствую себя живым. Там я человек, который зависит лишь от самого себя, возможно это и есть главная причина такой популярности зоны у всех, кто ходит туда нелегально, в одиночку или небольшими группами. Я не знаю точно, какие цели преследуют остальные, те кто палит дома, устраивает кавардак в до сих пор нетронутых домах… мое правило №1 – ничего не менять в зоне, никакого мусора и сувениров на память….» Последнее отличие названных категорий сталкеров – это численность. Трудно найти достоверные цифры, но по косвенным признакам «идейных» сталкеров не больше двух десятков. Численность «игроманов» на порядок превышает «идейных». Стоит упомянуть и о третьей группе людей посещающих зону отчуждения, людях – безмерно далеких от компьютерных игр и душевных страданий урбанистической эпохи. Людях, для которых проникновение зону отчуждения является обычным событием в их повседневной, обыденной жизни. Это население сел и деревень, которые находятся в непосредственной близости от отчужденных территорий. Трудно представить, что бы в наше, нищенское время, когда государством фактически проводится геноцид села и сельское население в основной массе нищенствует, люди не использовали брошенные населенные пункты ЧЗО, как источник дармового строительного материала, металла и прочего, способного дать хоть какой – либо доход. По этому аборигены-сталкеры не рассматривались нами в этом материале. Хотя надо отметить, что их жизнь требует всестороннего общественного внимания. Экипировка сталкера Экипировка важный элемент сталкера. Существуют различия в оснащении и снаряжении сталкерских групп. «Игроманы», используют в большинстве одежду для походов в лес, а иногда простую спортивную одежду. Средств полевой дозиметрии (в большинстве) не используют. Хотя иногда, для куража, берут с собой противогазы, что бы сделать эффектную фотографию на фоне какого не будь знака радиационной безопасности или полуразрушенной фермы. Практически все «идейные» сталкеры хорошо знают куда идут. Они неплохо подготовлены теоретически и обладают практическими навыками по радиационной безопасности. Все опрошенные пользуются дозиметрами (очень часто берут даже по нескольку приборов в поход) и средствами защиты органов дыхания. Достаточно распространенно использование газовых и спиртовых горелок для приготовления пищи. Сам рацион питания выглядит продуманным и как правило состоит из консервов. Любопытная деталь. «Идейные» не оставляют за собой мусора. Консервные банки, обертки и прочее забирается с собой. При групповых проникновениях часто используют рации. Некоторые используют средства физической защиты – баллон «Удар». «Идейные» в обязательном порядке имеют аптечку. Вот небольшой перечень аптечки сталкера «Эластичный бинт (понятно зачем, есть опасность растяжений и вывихов, можно даже под пол провалится во многих домах), один стерильный бинт, перекись, йод, обезболивающие средство (кетанов – самое эффективное, но достаточно агрессивное)». Маршрут проникновения сталкера в запретную зону Сталкеры неохотно рассказывают о местах проникновения в зону. Складывается впечатление, что каждый из «игроманов» считает, что его маршрут является неким образом уникальным. «Идейные» сталкеры держат «дырки» в секрете из-за возрастающей популярности проникновений в чернобыльскую зону. О «дырках» в охранном периметре города Припять они тоже молчат. Складывается впечатление, что у каждого свой «тайный» маршрут. Вместе с тем, для тех, кто знает зону отчуждения достаточно легко определить вероятные места проникновений по фотографиям, которые в избытке выложены в сети. Мы не будем выкладывать подробные карты маршрутов передвижения сталкеров по чернобыльской зоне отчуждения. Ниже представленная схематическая карта зон проникновения разных категорий сталкеров, составленная по результатам анализа отчетов и фотографий. Сталкер – как средство защиты зоны Заочное знакомство со сталкерами, которое состоялось при анализе их отчетов, наводит на несколько противоречивых мыслей. Первая, лежащая на поверхности проблемы – это необходимость в ужесточении охранных мероприятий, усилении контроля и наказаний. С большой долей уверенности можно сказать, что такой подход вряд-ли решит проблему. Поскольку сталкеры с опытом уже наладили контакты с местными (аборигенами) и знают обо всех режимах патрулирования периметра чернобыльской зоны. Усиление контроля вероятно будет иметь временный характер, но в условиях прогрессирующего финансового кризиса, вероятно, не будет воздействия вообще. Второй подход – возможность привлечения сталкеров к работам по охране и уходе за чернобыльской зоной отчуждения. Легализация. Подход не без изьянов – но при продуманном подходе, молодые люди могли бы, на общественных началах, подключаться к работе лесников и других важных служб зоны отчуждения, которые по роду деятельности связанны с уходом и контролем состояния 2600 квадратных километра зоны экологической катастрофы. Немаловажно, что такой подход, позволяющий молодым людям принять участие в научном и производственном процессе предприятий чернобыльской зоны отчуждения, имел бы и мощный просветительный и воспитательный характер. Согласитесь, сегодня это архи важно нашему, деградирующему обществу. Рекомендации для сталкера Авторы не одобряют проникновения сталкеров в зону отчуждения, потому что эти действия не только противозаконны, но опасны для самих сталкеров. Для полноты информации при принятии решения о проникновении, мы составили рейтинг опасностей при нелегальном посещении зоны. При построении рейтинга авторы использовали более чем 10-летний личный опыт полевых работ в Зоне и опыт коллег, информацию о происшествиях и несчастных случаях. Виды опасностей располагаются по нарастающей вероятности их осуществления. 1. Дикие животные. На территории зоны есть три вида крупных хищников, которые могут потенциально напасть на человека – рысь, волк и, возможно, медведь. Относительно последнего вида нет достоверных признаков его присутствия, но это скорее недоработка исследователей, потому что в белорусской части зоны он есть. Кроме угрозы нападения хищники могут служить источником заражения бешенства. Ядовитые животные – гадюка обыкновенная и шершни. Гадюка довольно многочисленна – это связано с обилием её местообитаний: болот и увлажнённых лесов. Шершни строят гнёзда в закрытых пространствах – дуплах, пустотах, брошенных помещениях. Несмотря на размеры, довольно опасное существо – один из авторов был свидетелем того как шершень «вывел из строя» взрослого мужчину на 4 часа, в 2008 г. от укуса шершня погиб электрик. 2. Источники излучения. Ранжирование зоны на 5-км, 10-км и 30-км по степени опасности и дозовой нагрузки вполне адекватно, но даёт скорее общую картину. Вы не застрахованы от получения дозы даже в самых «чистых» местах. Причиной этого могут быть техногенные источники – деталь от техники, которая принимала участие в ликвидации, «грязное» помещение в котором, в 1986 г., хранили «грязные» вещи ликвидаторы. 3. Правоохранительные органы. Служба органов внутренних дел в зоне не исчерпывается только охраной периметра и объектов. Поэтому решение задачи «обойти КПП» не решает проблем. Кроме охраны есть оперативные подразделения, ловить нелегальных посетителей – их работа. Для подобной работы – рейдов и зачисток – привлекаются «неместные» подразделения силового профиля (спецназ и группы быстрого реагирования). И если засветитесь, то начнётся охота. Кстати, засветится очень легко. Зона только кажется безжизненной, на самом деле «глаз» достаточно, и вычислить «неместного» по следам пребывания опытному человеку очень легко. Результат один – этап в Иванковский районный суд через отдел МВД в Чернобыле. Кроме милиции на сталкера могут охотиться следующие службы – пограничные войска, лесная охрана, оперативные группы ВОХРа. 4. Нелегальный сброд. В Зоне таких достаточно – охотники за металлом и стройматериалом, грибники, браконьеры. Нельзя быть мизантропом, но данная категория людей такова, что лучше ещё раз перечитать Арсеньева: » В тайге Уссурийского края надо всегда рассчитывать на возможность встречи с дикими зверями. Но самое неприятное – это встреча с человеком. Зверь спасается от человека бегством, если же он и бросается, то только тогда, когда его преследуют. В таких случаях и охотник и зверь – каждый знает, что надо делать. Другое дело человек. В тайге один бог свидетель, и потому обычай выработал особую сноровку. Человек, завидевший другого человека, прежде всего должен спрятаться и приготовить винтовку.» Эти могут сдать вас милиции или лишить имущества, здоровья, жизни. Последний вариант не очень большая редкость. Как объяснял один офицер милиции – «здесь браконьеров не любят не потому, что они животных истребляют, а потому, что любой ввезённый ствол часто находит цели среди людей» (неосторожность или убийство – не суть важно). 5. Ненаселёнка. Сама территория, без учёта фактора радиации, таит много опасностей. Самые типичные – это разного рода заглубления в землю: колодцы, выгребные ямы, подвалы и т.п. За 20 лет всё заросло так, что и не увидишь сразу. Ещё проблема – капканы, петли и ловушки – орудия браконьеров и самосёлов. Обилие болот предполагает наличие трясин. Можно перечислять и перечислять, но все эти опасности знакомы более-менее опытному туристу. Однако с этим связана самая большая проблема. Если что случиться, то квалифицированную первую мед. помощь смогут оказать только в спец.медсанчасти г. Чернобыль или на ЧАЭС, а это может быть очень далеко… P.S. Аварийный выход. Приведённые выше аргументы Вас не убедили и Вы собираетесь посетить зону. Посоветуем только одно – прорабатывая карту перед проникновением, рисуя маршрут, отметьте для себя точки «аварийного выхода». Точки «аварийного выхода» – это места где вы можете выйти на контакт с персоналом зоны отчуждения и получить помощь в ситуации, когда вам будет не до конспирации. Точки «аварийного выхода»: 1. Центры Зоны – г. Чернобыль, пгт. Полесское и ЧАЭС, Вильча; 2. Базы служб и предприятий с круглосуточным пребыванием персонала – базы лесников (Парышев, Опачичи, Лубянка), КПП (Лелёв, Парышев, Припять, Беневка), ж/д станция «Янов». 3. Сёла с самосёлами – Теремцы, Ладыжичи, Парышев, Ильинцы, Диброва, Лубянка, Опачичи, Куповатое. 4. Пожарные посты лесников – вышки (Корогод и Черевач). http://chornobyl.in.ua/stalker.html
Николай Шальнов: тэги: находки Нашла Рита небольшой отчёт некоей rouge_gorge о книге Рут Гудмен одной из ведущих историков-экспериментаторов передач вроде "Викторианской фермы" и "Как построить средневековый замок": "Недавно прочла отличную книгу Руфи Гудман "Как быть викторианцем с утра до вечера". Не уверена, переведена ли эта книга на русский, но всем читающим по-английски и увлеченным бытом прошлого очень рекомендую. Руфь Гудман описывает день и его рутины, начиная с того, как вставали в холоде, потому что считалось, что если держать окна закрытыми, то можно отравиться углекислым газом и умереть, а топить всю ночь было дорого да и небезопасно. Часы стоили так дорого, что появилась профессия “будильщика”, ходившего по дворам с длинной палкой и в указанный час стучавшего в окна верхних этажей, чтобы хозяева вставали на работу. Обтеревшись губкой у тазика, женщины надевали несколько длинных юбок, чулки, корсет, а потом уже все остальное. Панталоны поначалу не прижились: под несколькими тяжелыми юбками их невозможно было снять. Зато когда в моду вошли кринолины, пригодились и панталоны, закрывавшие ноги и не мешавшие так, как юбки. Корсеты считались медицинской необходимостью: без них женщины как слабый пол не могли бы держать спину прямо, что в общем-то было правдой, так как у носивших с детства корсет девочек не развивались или атрофировались мышцы спины и пресса. В книге описано все: и проблема отсутствия канализации, и детский труд в шахтах, где пятилетки сидели в темноте и одиночестве по 12 часов, открывая и закрывая вентиляцию, и про детское питание, частенько дополняемое опиумом либо от бедности, чтобы ребенок спал, пока мать работает, либо, в богатых семьях, на всякий случай. В общем, если вам нравится, сидя на диване, читать о трехдневной стирке с тасканием воды из колодца и глажке с накаливанием утюгов, то книжка точно для вас. Я тут же купила две популярные в викторианскую эпоху книги по домоводству: "From Kitchen to Garret" Джейн Пэнтон и "Mrs Beeton's book of household management" и про них тоже напишу". Вот так вот. Не была такой уж безоблачной викторианская эпоха, как долгое время воображала Рита, веря учебникам истории. Судя по "Викторианской аптеке" и нескольким романам, которые Рита просмотрела, жизнь тогда была сущим адом. Только королева Виктория веселилась вовсю, строча одну за одной свои книги-мемуары =) Чем-то даже Риту напомнила. Это в передаче "Письма королевы Виктории", довольно интересно, кстати. Не зря, по ходу, Эмили Отмен обозвала свою книгу "Сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи": именно викторианской, видимо, знала, откуда ноги растут у всего социального безобразия. Попутно Рита обнаружила ещё один проект от "Виасат Хистори", про эдвардианскую эпоху, правда, не с той троицей, которую почитатели этого канала привыкли видеть в качестве ведущих. "Усадьба эдвардианской эпохи" ( http://dokpro.net/populiarnye/2257-usadba-edvardianskoy-epohi.html ) называется. Экспериментаторы - люди различных профессий разделившиеся на два лагеря - хозяев-богачей которые ни в чём себе не отказывают, и прислугу различных рангов. Чем-то напоминает "Последнего героя": прислуга пашет с шести утра до полуночи, одна из горничных не продержалась и дня. "Нам нужен человек, который здесь выживет. Две последние [ассистентки Миранды] не продержались у неё и пары недель". Забавно.
Николай Шальнов: тэги: фетишизм Вот оказывается, что стоит в викканском алтаре у Риты, и подобие чего она таскает на ролевые игры. А Рита и не знала!.. Впрочем, если бы ей когда-нибудь довелось побывать на развалинах Дахау, она бы прихватила с собой партию подобных светильников - Рита уверена, что их там осталось если и не превеликое, то множество. Не думаю, что кому-то кроме эстетствующих неонацистов эта вещица бы понравилась. Странно, но несмотря на всё отвращение Риты к гитлеровской Германии, научные интересы владелицы Прыткого Пера часто с ней пересекаются. Куда деваться - из песни слов не выкинешь... Толкиенист бы сказал - из Музыки Айнур. Йольский светильник, светильник Йоля, нем. Julleuchter, иначе называемый башенный светильник, нем. Turmleuchter — один из символов германского неоязычества, вошедший в обиход с начала XX в. Представляет собой небольшое керамическое приспособление для зажигания свеч на Йоль (праздник зимнего солнцестояния германских народов) с квадратным основанием (ребро около 10 см), высотой около 20 см, формой, напоминающей сужающуюся к верху башню. Впервые изображение йольского светильника было опубликовано в 1888 году в шведском журнале «Runa». В статье описывался оригинал, обнаруженный в XVI веке на территории провинции Халланд и в настоящее время выставленный в Нордическом музее Стокгольма. Аналогичные светильники хранятся в музеях Норвегии. В нацистской Германии рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, стремившийся к возрождению язычества в рамках культа ариософии, насаждал использование йольских светильников в эсэсовских ритуалах, связанных с зимним солнцестоянием, а также на свадьбах эсэсовцев. В 1936 году СС приобрели и расширили завод фарфоровых изделий в Аллахе, который производил культовые керамические и фарфоровые изделия для эсэсовцев, в том числе йольские светильники. Поток заказов был столь велик, что в 1943 году часть производства пришлось перенести в концлагерь Дахау. Внешний вид светильника был полностью скопирован с шведского оригинала, опубликованного в 1888 году. В послевоенный период йольский светильник используется в своих ритуалах рядом неонацистских и крайне правых организаций. На современных йольских светильниках, как правило, со всех четырёх сторон вырезана руна Hagall (скандинавский вариант младших рун) и символ сердца. Реже вместо сердца изображаются руны Algiz или Uruz. Свеча может вставляться как в отверстие в верхней части светильника (если такое имеется), так и внутрь светильника.
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, моя шокирующая жизнь, мыслевыброс Довольно забавно, но когда Рита размышляла над судьбами мироздания, она пришла к выводу, что все её попытки бунта против монстра, именующего себя психиатрической медициной, адресованы каждому, кто знает, что такое - остаться один на один с бездушной системой. В одноимённой с Эмили Отмен книгой, в котором собраны все архивные материалы Риты за всё время её пребывания в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи, есть раздел, названный "Программой Т-4". Известно, что эта нацистская программа была направлена на эксперименты в области евгеники, а в дальнейшем - на физическое уничтожение людей с психическими расстройствами, умственно отсталых и наследственно отягощённых больных. В общем-то, всё к этому и стремилось, и спасло Риту только то осознание того, что выйти из этого лабиринта кошмаров ей поможет только осознание необходимости признания своего "общего расстройства", что Рита и сделала, бесстрастно и спокойно соскользнув в пучины нирваны - в залитый розовым светом кабинет доктора Менгеле Ярослава, со стен которого на Риту глядели авторитетные лица Фрейда и Юнга, всё ради получения заветной справочки. Юнг, впрочем, для Риты не авторитет, поскольку он до конца своих дней был сторонником нацистских взглядов и фактически выступал за уничтожение своих же собственных "безнадёжных" подопечных. Так что Рита, найдя как-то в своих сталкерских странствованиях дневник профессора сумасшедшего дома, и не думала, что сама станет подопытным кроликом психологического нацизма.
Николай Шальнов: тэги: астрология, о ничтожестве о горестях жизни Сколько Рита себя помнит, её забавляли астрологические статейки Авессалома Подводного ("Введение в синастрическую астролгию") и символы Поля Кристина ( http://vervolf.blogspot.fr/ ). Записки, выдержанные в этом стиле, забавно читать, особенно если произносить их с определённой интонацией. Особенно "умиляет" вот этот символ у Риты в Марсе, особенно про её светлых гениев ("кумиров") точно. Недаром, видимо, "Благословенная Беатриче" Россетти в спальне Риты прикрывает иллюстрацию именнно к этой сказке Гаршина. "Лягушка, причем лягушка летающая. Такие лягушки есть, у них перепончатые лапы, они прыгают, как летают. С этим градусом связан наш мир, градус Фрашегирла - это градус Лягушки, Лягушки-путешественницы, описанной у Гаршина, русского писателя, в одной из его сказок. Почитайте эту сказку, и вы поймете то состояние, в котором застрял весь наш мир, с его какими-то бредовыми фантазиями, желанием получить больше, чем они имеют, а на самом деле остаются у разбитого корыта. Вечные поиски и доверие мнимым покровителям, вечные иллюзии и обманы. Вот эта лягушка, которая себе на голову ищет приключений, ищет кумиров, а потом разбивает их вдребезги. Вечно ищет и никогда не успокаивается, а потом остается у разбитого корыта в конечном итоге - это и есть весь наш мир сейчас. И на самом деле, это и характер людей, рожденных с этим градусом. Лягушка-путешественница, которая хочет за чужой счет войти в царствие небесное, не понимая, что для этого нужно работать самому и работать очень много. Наш дурной мир, к сожалению, - это характер вот этого человека. Он пессимист, он всегда в тоске, он никогда не может по настоящему устроиться, он вечно жалуется, он творит массу глупостей. Постоянно обманы и самообманы. Это человек, который обманывает, но в конечном итоге он обманывает больше всего самого себя и делает массу глупостей. Психические болезни, извращения. Это весь наш мир - долгое время мы проходим именно через этот градус. А до этого, между прочим, проходили через Сороку - тайные общества и прочее. А до этого - был градус Ежика. Видимо, эпоха героев, описанная в мифах и легендах - это 25-й градус Льва, королевский градус - когда были герои, Геракл, Персей. А потом все это ушло в Соню, потом в Ящерицу, садистский период пошел. Потом Ежик - античное время. Потом градус Сороки - эпоха средневековья, крестовые походы, тайные общества. А вот сейчас - Лягушка: промышленные перевороты, желание летать, космические полеты... Вот Лягушка - ее тянет в Космос. А потом - плюх в болото, в свою собственную лужу. И, кстати говоря, с этой лягушкой всегда связаны какие-то фантазии, иллюзии. Они любят летать, я с этим градусом очень много летчиков видел. Очень часто этот градус также дает какое-то косноязычие, заикание, они не умеют выразить свои мысли, хотя испытывают очень большую потребность делиться ими и писать. Внешне - круглая физиономия, скрипучий голос, производят на других неприятное впечатление, хотя заслуживают большего".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, артуриана, киберпанк Вчера Рита прошла весёлый квест под названием "Получи у Сидоровича премию за выкуривание монстров из его кибитки". Сидорович, как вы помните - это тот дядька, который в "Сталкере" Меченому задания разные выдавал. С лёгкой руки, а, вернее, языка ритиного приятеля Сидорович стал «П*доровичем», а Сидоровичем стал его дед, который, как выяснила Рита после того, как последний позвал приятеля и Риту на помощь для выкуривания после попойки из его квартиры наглых алкоголиков, оказался вылитым торговцем хабаром, ну просто как одно лицо. В общем, после некоторых затруднений агрессивных алкашей вытурить удалось, труднее оказалось с захрапевшей пьянчужкой, которая после долгих душевных излияний всё-таки покинула квартиру, бросив на кухню Рите, наводившей там марафет, что-то вроде "Хоть бы поздоровались!". Рите не хотелось выходить, ибо до этого она плеснула на свои брюки воды из раковины, сняла их и гуляла по кухне в трусах. Однако знающих себе цену алкоголичек это, по-видимому, не очень-то и беспокоит. В общем, отплатил нам Сидорович за наши труды праведные купюрами, на что Рита устроила небольшую вечерину с развлечением в виде прохождения "Сталкера", на которого запала так, что сама диву далась, как ей хотелось двигаться всё время вперёд, к цели, а не как обычно раньше - бесцельно бродить по руинам Чернобыля, любуясь видами и изучая аномалии. И ещё она поразилась тому, с какой лёгкостью она влилась в эту бойню, хотя никогда раньше не любила стрелялок. Атмосферно, конечно, но Рита вообще-то собиралась перед сном читать библию мормонов, а Бог, по-видимому, наказал её за это, как, вероятно, и за то, что она сидела за "Сталкером" допоздна, тем, что наслал на неё, никак не могущей уснуть, неисчезающую картинку перед глазами - то и дело мелькающий красным прицел и туеву хучу монстров, которых Рита под конец считала, как баранов. Шалость удалась. Рита пересмотрела "Экскалибур" и в очередной раз удивилась волшебной силе искусства и эпоса создавать поразительные по силе образы. Восхищение у Риты вызывает один только список персонажей любимого цикла: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1%80%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D0%B0 Также Рита обнаружила в сети милую фотографию, очень напомнившую ей фотосет ритиного одноклассника (см. фото внизу) Одноклассника теперь в сети нет, и Рита без конца жалеет об этих утраченных шедеврах. Суть была в том, что он косплеил сталкера на осенних полях на фоне машиностроительного завода, применяя простые эффекты, но эта простота зацепила Риту своей трогательностью, и до сегодняшнего дня мало что по этой теме могло сравниться по силе воздействия с этими работами. Впрочем, Рита тоже не сидела в те золотые времена сложа руки и нафоткала забавную историю со сгоревшей от пламени страсти кровати на руинах заброшенного завода резиново-технических изделий:
Николай Шальнов: тэги: артуриана, мыслевыброс, находки Фильм "Экскалибур" навёл Риту на некоторые размышления. Разумеется, она не претендует на владение каким-то эзотерическим знанием, просто когда-то давно она читала прекрасную статью про мистическую подоплёку легенд артурианы - этот цикл вмещает в себя смысл гораздо более глубокий, чем это кажется на первый взгляд, как и символизм Пятикнижия, Евангелия и некоторых работ Платона. Просто само собой напрашивается сравнение Мерлина с тем, что на Востоке называют "внутренним учителем", тем высшим принципом, что порой выдаёт нам руководящие указания, наше "бессмертное "я", а Артура - тем "воином, что сражается в себе" (это внутреннее единство двух принципов в человеке прекрасно выражено, как мне кажется, в сериале "Мерлин". Очень здорово эта картина явилась мне в худшую пору моей жизни, лишний раз напомнив про то, что жизнь есть Великий Учитель и все мы в ней - ученики). Сюда же можно приплести Остров Блаженных как аллегорию дэвачана, а надежду на возвращение короля - как образ перевоплощения души. Кстати, вполне может быть, Толкин в своём "Возвращении Короля" провёл в жизнь в своей эпопее эту надежду сочинения Мэлори, законченную на такой печальной ноте. А может быть, у Риты развился СПГС, но недаром же существует ТАРО "Мистерии Аваллона", которую Рита когда-то приобрела и рассматривала с таким же воодушевлением, как и "ТАРО Атлантиды". Вот эта карта всегда нравилась: . Про мистический смысл Грааля я уже молчу. Да и Мэлори постарался ( http://www.refu.ru/refs/42/8584/1.html ) - это как у Дали: "Сам я, когда пишу, не понимаю, какой смысл заключён в моей картине. Не подумайте, однако, что она лишена смысла! Просто он так глубок, так сложен, нарочит и прихотлив, что ускользает от обычного логического восприятия". В своё время трёхтомник "Смерти Артура" был популярнее Библии, и духовенство жаловалось на это королю. Вот, впрочем, глава из книги "Мистерия Грааля". Не совсем то, что Рита имела в виду, но тоже некоторая подоплёка интерпретируется: http://www.redov.ru/filosofija/misterija_graalja/p6.php "Однако многие люди во всех краях земли Английской полагают, что король Артур не умер, но был по воле Господа нашего Иисуса перенесен отсюда в другие места; и говорят, что он еще вернется и завоюет Святой Крест. Я, однако, не стану утверждать, что так будет, вернее скажу: в этом мире он расстался с жизнью. Но многие рассказывают, будто на его могиле написано так: «Hic jacet Arthurus rex quondam rexque futurus»*. *{Здесь лежит Артур, король в прошлом и король в грядущем (лат.).}. Томас Мэлори
Николай Шальнов: тэги: киномания, светлые гении Из всего всего странного, что происходит с Ритой за последнее время, можно выделить то порой Риту охватывают странные чувства, вроде тех, которые она испытала в школе, когда читала те страницы "Ордена Феникса", где Гарри скучает в одиночестве в Литтл-Уингинге или спасается от дементоров, а перед глазами то и дело встают милые семейные вечера Дурслей перед телевизором с упитанным Дадликом. А порой проходят целые сцены из "Хроник Нарнии", с участием Эдмунда. Странно Пересмотрела Рита один из своих любимых фильмов - "Сестричка, действуй!" с Вупи Голдберг. Про певичку из кабаре, которая стала свидетельницей убийства и вынуждена была скрываться в монастыре кармелиток. Как это бывает в комедиях подобного типа, она устроила там культурную революцию. В этом фильме снялась и Мэгги Смит - МакГонагалл из "Гарри Поттера", очень уважаемая Ритой актриса. Сыграла очень хорошо, Рита умиляется её способности быть и строгой, и чувствительной одновременно. Ей всегда доставались характерные роли, интересно, какая она в "Лучших годах Джейн Броди"? Роман-то замечательный... На видео снизу сцена хора с хором монахинь позабавила. После того, как героиня стала руководительницей этого хора =) «...Но если Элизабет Тейлор и Бриджит Бардо добились успеха благодаря своей внешности, то Вупи Голдберг стала кинозвездой, скорее, вопреки тому, чем наградила её природа. Один из журналов о ней писал: «На редкость грубая, неотёсанная, мужеподобная тётка с лошадиной улыбкой и угловатыми манерами «лесного человека» - таков беглый портрет критиков потрясающей американской актрисы. С самого рождения судьба была к Вупи немилосердной. Карин Джонсон (её настоящее имя) родилась в Гарлеме, одном из самых нищих кварталов Нью-Йорка, в «неблагополучной» негритянской семье алкоголиков. С детства водилась с плохими ребятами, курила и пила, а вскоре примкнула к движению хиппи. И даже там, среди друзей, считалась злобной и скандальной. Была готова ввязаться в драку и наставить синяки любому, кто посмел ей перечить. Говорят, однажды Вупи даже здорово отколошматила беднягу продавца хот-догов, так как ей показалось, что он недоложил кетчупа. Родные помогли Вупи вернуться к нормальной жизни [скорее всего, это был её муж Элвин Мартин – Ш. Н.], но девушке всё равно никак не удавалось достойно влиться в общество. Около десяти лет Вупи жила на пособие по безработице время от времени подрабатывая то дворником, то мойщицей посуды в ресторане. «Моя рожа отпугнёт кого угодно, мне нужны дубинки или свистки», - гордо заявляла она, поступая на работу сторожем. Но, как писала потом пресса, гадкий характер, грязный язык и неуживчивость были основной причиной, по которой ей никак не удавалось задержаться ни на одном рабочем месте. Лирической отдушиной «чёрной» души Вупи были занятия на драматический курсах актёрского мастерства, где она показала себя очень талантливой, раскрепощённой и, главное, естественной актрисой. Блестящие телевизионные шоу с переодеваниями сделали Вупи звездой телеэкрана, а главная роль у известного режиссёра Стивена Спилберга, рискнувшего пригласить скандалистку в картину «Цвет лиловый» (1985), сделала Вупи популярной и проложила ей дорогу в кино. Вот так! Действительно, «не родись красивой…» А просто помни: твоя судьба – в твоих руках». («Я познаю мир» - «Кино»). Интервью с Вупи: https://www.youtube.com/watch?v=5HqAB34l7Cc
Николай Шальнов: тэги: окно в спальню, астрология, светлые гении, мыслевыброс Рита довольно невинно задала "Яндексу" первый пришедший в голову вопрос. Она это давно практикует, чтобы посмеяться. На этот раз ответ превзошёл все ожидания: Сосед-астролог объяснил Рите о том, что у каждого знака Зодиака есть свой тайный враг, свой покровитель, свой учитель, старший/младший брат, своё отражение и своя противоположность. Ворон - хозяин Риты, это она на себе не ощущала особо, может быть, просто потому, что любит его. Сопоставив всё это с имеющимися у Риты данными и жизненным опытом, властительница Прыткого Пера пришла к выводу, что всё истинно, как речи Христовы. Довольно интересно почитать: http://tonkiimir.ru/viewtopic.php?f=10&t=73897 Во всяком случае, с Раками у Риты вскрывается концепция старшего брата-соперника, со Скорпионами - младшего-брата-неопытного-сопляка, а вот тайного врага сосед выявил в другом Ритином соседе, Александре, который полчаса распространялся касательно зажравшейся верхушки Советской государственной машины, и быстро смылся, несмотря на то, что Рита от души поддакнула ему фразой из анекдота: "Горбачёв-то кормушку перевернул!" -) Рита же из всей этой ситуации только привела пример из Флоренского - "Есть имена земные, для земли созданные и в земле коренящиеся. Их онтологическая функция - определять земные стихии и ими определяться. При высоком духовном подъеме личности, эти определения и отношения утончаются, освящаются и дают высшее цветение земли. С подобным именем можно быть и святым; но эта святость всегда остается святостью человека и соизмеримой с человечностью. Николай и Александр, например, - такие имена. Вырастая из земли, они, и прочие имена той же природы, от земли не отрываются и с земными условиями бытия жизни не становятся поэтому в противоречие. Хорошие или плохие, носители подобных имен суть во вне то, что они - внутри себя, и дают земле все, на что они вообще способны, во всяком случае могут быть и могут дать: этому нет препятствий по существу". На том мальчишнике Рита познакомилась с человеком по имени Павел, а, поскольку она прежде этому имени не уделяла внимания вообще никакого, то после общения с ним полезла изучать матчасть. Прежде она пугала её своим объёмом, но, по-видимому, Флоренский дал себе труд подробней остальных расписать собственное имя, и с последним абзацем Рита согласна целиком и полностью, там, где про духовное начало, несмотря на то, что в самых своих фантастических теориях она стремилась лишить свой совершенный мир этого духовного начала, к которому пробираться нужно через такие тернии и страдания, что порой захватывает дух: "Из всего сказанного выводится как итог одно слово: страдание. Павел имеет вообще скорее более среднего, - и по гибкости своего характера и ума мог бы обойти и на самом деле обходит многие жизненные столкновения, угрожающие большинству других имен. И жизненная траектория его поэтому должна была бы представляться плавной и упругой линией, дающей удовлетворение, благополучие и жизненный успех. Но ему не обойти зато других столкновений, несравненно более обремененных последствиями и несомненно более болезненных, чем те, обходить которые он приобрел преимущество перед другими именами. Внутреннее противоречие воплощается и во вне и ломает и разрывает плавную кривую его жизни. Основное ощущение поэтому есть тут страдание, связанное с самою природою имени, но, вместе с тем, лишь утверждающее основную веру Павла в необходимость воплотить в жизни начало духовное, - не потому что существовать без него неправильно, а потому что просто невозможно".
Николай Шальнов: тэги: сказки на ночь Эти отрывки из знаменитого сочинения Боэция, как оказалось, полезно почитать на ночь, особенно в меланхолическом состоянии духа. После того, как Рита поняла ревность старообрядцев к букве: В оформлении поста - иллюстрация Бёрн-Джонса к работе философа. ...Тянется жалкая жизнь, — длится постылый мой век. Как нас хвалили друзья, превозносили за счастье, Только нестойким был тот, кто тяжело так упал! <...> В бездну повергнутый ум быстро тупеет, Свет погасил свой. В мрак его увлекают, Тянут его в темноту неоднократно Тьмы предрассудков земных и человечьих, Вредных ненужных забот, рост чей безмерен. В небе кто лучше умел видеть дороги, Звездные эти пути, строгий порядок Розовых солнца планет, лун изменений?! Звезд он движенья следил, знал их орбиты, Все их блужданья умел и возвращенья В числах простых показать прямо на тверди, Как, изгибаясь, дрожит млечный поток в ней; Также и ветры зачем всю возмущают Моря широкого гладь, сила какая Круг неподвижный земли вечно вращает; И почему, погрузившись в закат, Геспер холодный Утром восходит звездой снова блестящей; Что управляет весны кротким покоем, Чтобы украсить могла землю цветами; Кто виноград нам дарит в год урожайный. Но, кто пытливым умом тайны природы, Тайны искал естества всюду обычно, — Ныне лежит словно труп в тяжких оковах, Шею сдавивших ему грубым железом. Свет угасает ума, с ликом склоненным Вынужден видеть, увы, мир безрассудный. <...> После того, как рассеялась ночь и растаяла в свете, Снова вернулась ко мне моя прежняя сила. Так же бывает, когда собираются тучи нежданно, Северо-запад их шлет, гонит ветром их Кавром. Ливни хлестать начинают, скрывается солнце со свода, Звезд еще нет, хотя тьма уже все затопила. Если ж с фракийских просторов Борей принесется холодный, С туч он завесу сорвет, снова день засияет, Выйдет сверкающий светом лучистым из тучи внезапно Феб, изумленных людей всех глаза ослепляя. <...> Продолжение тут: Всякий, кончив свой век, пройдя, как должно, Путь весь, топчет ногой бесстрашно жребий Счастья гордых людей, следя спокойно С ясным твердым лицом судеб различья. Ярость бурных морей не тронет этих Смелых стойких людей, хотя бы волны Встали с глубин, как смерч, в кипеньи диком. Пусть хоть дым и огонь Везувий шлет им, Жар своих очагов, не раз, а часто. Пусть хоть башни крошат зигзаги молний, Что вам злоба и гнев тиранов диких?! Слабы духом зачем? Они — бессильны! Прочь надежду совсем, и страхи тоже — Этим выбьешь из рук тиранов оружье! Кто же в трепет повергнут, покорен страсти, — Стойким в праве не будет своем от страха, Щит отбросит он прочь, и с места сбитый, Сам ковать присужден себе оковы. <...> Феба лучами пылает Тяжко Рака созвездье. Вверишь ли семя земле ты Щедрое мертвой, иссохшей? Ждать бесполезно Цереру, Грызть тебе желуди дуба. Нет и фиалок в тех рощах, Свищет когда леденящий Ветер, взрывающий поле. Жадной рукой не пытайся С веток срывать, торопяся, Плод дивных лоз виноградных, Щедро дары нам приносит Осенью Вакх своей дланью. Мерится каждое время Только трудом, ему данным, Терпит создатель те смены, — Им заведенный порядок. Тех же людей, кто собьется С правой дороги, нарушив Мира закон вековечный, Горький исход постигает. Боэций, "Утешение философией"
Николай Шальнов: тэги: сказки о дружбе, находки Рита была сегодня приятно удивлена, набрав после ухода школьной подруги её имя в сети и выяснив, что она победила на XXII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов-2015" в МГУ. Было сделано 550 докладов, соревновались студенты из 15 стран мира. А Рита узнала про то только сейчас, хотя о том, что подруга там была, знала с самого начала. Вот так вот. Скромность - украшение добродетели. Да она и в школе-то всегда на всех олимпиадах выруливала, вот поэтому Рита-то с ней и подружилась. Станет, наверное, деканом, как Рита мечтала, только Рита мечтала как-то не так: ей всё время хотелось переплюнуть Шебаршиху и самой стать деканом, уже на первом курсе. Болезненное какое-то честолюбие было. Так что - знай наших! Рите на ум приходит только одно сравнение - подруги с Анной Радклифф, которая прекратила заниматься литературой потому, что её пугала большая известность. А то, что ниже - очередные потуги Риты на ниве флористики.
Николай Шальнов: тэги: музыка, страшные сказки Есть вещи, как выяснилось, которых Рита не выносит. Так, например, она чуть от страха не обмочилась, когда в шесть утра на будильнике приятеля заиграла эта мелодия из третьей части "Обители зла". По ходу, в детстве Рита преизрядно насмотрелась этого во всех отношениях замечательного фильма ужасов.
Николай Шальнов: тэги: находки, размышления, искусство вечно Интересная статья о даре Пророчества: http://literator.org/book/dukh-svyatoi-ego-dary/dar-prorochestva.html Бесплодная весна Кружится быстро колесо времен; И словно девочка на карусели, Вся устремясь к какой-то дивной цели, Летит, смеясь, — и ветер ей вдогон! — Весна мне мчит навстречу; но, смущен, Молчу в ответ; томят мой дух метели Прошедших зим, и мне не до веселий — Остыла кровь среди замерзших крон. Взгляни: пророчит ландыш о снегах, Цвет яблоневый, нежно оробелый, — О Змие, что погубит плод созрелый. Не радуйся же лилиям в лугах, Не жди, когда рассыплется во прах Вкруг сердца золотого венчик белый. Д. Г. Россетти
Николай Шальнов: тэги: сказки о дружбе, киберпанк, моя шокирующая жизнь, мелочи жизни, о ничтожествах и горестях жизни, светлые гении Дочитала-таки Рита «Пикник на обочине» Стругацких - эту библию сталкерства. Даже хотела составить сборник цитат, как это она делает со всеми видными и понравившимися произведениями. Правда, повествование её настолько увлекло, что она про это дело позабыла. Эх, Рэдрик Шухарт, полно моё сердце тобою! Как сказал бы старик Бодлер, я для тебя – отражающий горящую Трою ручей Симоент... Счастлив был бы тот, кто почувствовал всё то, что чувствовала Рита, изучая этот шедевр!.. Конец, правда, печальный, конечно, Рита весьма расстроилась, ведь она уже успела полюбить Рэда и включила его в список своих светлых гениев. Кстати, фразочка «Счастье для всех даром, и пусть никто не уйдёт обиженным», как выяснилось, оттуда. Нет, Рита не критикует своих друзей, просто иногда бывает так, что… В общем, попросил меня мой приятель почитать ему «Сумерки». Ну, Рита рада стараться – читала тридцать страниц с выражением, со всеми возможными выразительными средствами и подражанием голосам. Потом спрашивает у друга, играющего в шарики в контакте: «Чем сейчас занимается Бэлла?» - «А? не знаю… В одно ухо влетает, в другое вылетает». Весело, да? Весёлым было и сегодняшнее утро. Вообще каждое утро Риты начинается с цитирования Шопенгауэра, Рита питает слабость к немецкому иррационализму, а к великому пессимисту в особенности. Потом Рита слышит по телефону разговор матушки с подругой: «Говорит, что жизнь – это слизняк, задолбал уже…» (это, по-видимому, о выражении Паскаля: «Человек – это плесень на лике земли»). Поправила Рита матушку, посмеялись. А Рита так и хотела сказать: «Да, маменька, жизнь – это слизняк… Ты как никогда права. Паскалю бы такое уточнение наверняка бы очень понравилось…». На работе Рита испытала то ощущение которое она ощущала в 17, в 19, и вот сейчас. Правда, всё это время она связывала его с одним человеком, и, поскольку это ощущение явилось внезапно, она стала нещадно анализировать то, что могло быть его причиной. Пришла к тому выводу, что просто некоторые антиутопии вроде "451 градуса по Фаренгейту" и тема сталкерства вызывают у Риты поразительные восторги, которые сложно описать – это что-то сродни тому, что тебя, как воду, согревает огромное светило… Такое впечатление родилось у неё, когда Рита совершала ходку на свой первый заброшенный объект. Совершенно случайно Рита обнаружила для себя вот эту весёлую песенку. Клип, правда, странный, вроде про свадьбу, а там голые бабёнки пляшут вокруг арматурин.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, светлые гении А сегодня на работе Рита перебирала в памяти те цитаты из «Дьявол носит «Prada», которыми она себя мотивировала вот уже несколько лет подряд в разные периоды. Вышло что-то неутешительное. Интересно, что говорит себе трудолюбивый Йен Соммерхолдер, которого после "Дневников вампира" Рита никак не готова была увидеть в таком вот виде с его пассией? Про заказ редких книг в библиотеке: «А если до тех пор вы не раздобудете мне книгу, можете сюда больше не возвращаться» Про подружку: «Доверься толстой умной девушке» Про светлого гения: «Боже... Я живу надеждой...» Про работу, на которую не хочется идти: «Но у нас колоссальные связи с издательствами, а вы и не то можете, верно?» Про попытки разобрать конспекты: «Где листок бумаги, который был у меня в руке вчера утром?» Про секс «Что это? Мне это не нужно» Про сложное поручение, которое на Риту возложили: «Вы ведь такая хваткая… Так что – апорт!...» Про работу: «Я люблю свою работу, я люблю свою работу, я люблю свою работу…», «Либо эта работа, либо – в "Мире авто"…» Про карьеру: «Подобные средства необходимы, когда у вас есть цель» Про звонки друга: «Знаешь, с той, кому ты всегда отвечаешь, вы по-настоящему близки»... И т. д., и т. п.
Николай Шальнов: тэги: находки, искусство вечно, листы старого дневника, светлые гении, эстетические категории Рита обнаружила в сети один милый сериал, неплохо снят (если не считать некоторых пошлых моментов, после которых становится обидно за великие таланты) - про прерафаэлитов. Учитывая то, что Рита всегда восхищалась творчеством Братства и некоторое время хотела посвятить изучению их наследия всю жизнь, она этим сериалом заинтересовалась. Почему-то все, кому Рита втирает про прерафаэлитов, непременно спрашивают о том, почему они, собственно, себя так назвали. "Название "Братство прерафаэлитов" придумал не Миллес и не Хант, а Россетти, обожавший таинственность и привыкший дома к бесконечным разговорам о заговорах и конспирации [скорее всего из-за политических обстоятельств, в которых оказался его отец - Ш. Н.]. Он же изобрел и шифр "PRB", то есть "прерафаэлитское братство", которым все члены обязаны были помечать свои картины". Возможно, Россетти, одержимый "духом средневековья", пытался подражать "мистическим союзам" вроде братства рыцарей Круглого Стола. Где-то об этом говорит и Элизабет Сиддал в воспоминаниях, в тех строках, где рассказывает о "юности, проведённой в Оксфордской библиотеке", где они были "помешанными на легендах о Короле Артуре и рыцарских преданиях". Некоторыми из принципов прерафаэлитов Рита пользуется в повседневной жизни. Так, например, она старается сохранять верность внутреннему переживанию на страницах этого дневника, хотя далеко не всегда выходит это естественно изобразить. В старом дневнике Рита также обнаружила известные соображения Рёскина касательно принципов Братства ("принцип верности Природе"): "Не от того ли, что мы любим свои творения больше, чем Его, мы ценим цветные стекла, а не светлые облака… И, выделывая купели и воздвигая колонны в честь Того... мы воображаем, что нам простится постыдное пренебрежение холмам и потокам, которыми Он наделил наше обиталище — землю"... И цели: "Легко управлять кистью и писать травы и растения с достаточной для глаза верностью; этого может добиться всякий после нескольких лет труда. Но изображать среди трав и растений тайны созидания и сочетаний, которыми природа говорит нашему пониманию, передавать нежный изгиб и волнистую тень взрыхленной земли, находить во всём, что кажется самым мелким, проявление вечного божественного новосозидания красоты и величия, показывать это немыслящим и незрящим — таково назначение художника". "Отчаянные романтики" ( http://seasonvar.ru/serial-1180-Otchayannie_romantiki-1-season.html ) (англ. Desperate Romantics) — британский драматический сериал, посвященный жизни и творчеству художников-прерафаэлитов. Премьерный показ осуществлялся на телеканале BBC Two в период с 21 июля по 25 августа 2009 года. Российской публике сериал был представлен в сентябре 2010 года на телеканале «Культура» (6 серий) Лондон, середина XIX века. Начинающие художники Данте Габриэль Россетти, Уильям Холман Хант, Джон Эверетт Милле и журналист Фред Уолтерс, организовывают творческое объединение «Братство прерафаэлитов», противопоставляя себя Королевской академии художеств. Чтобы добиться успеха и известности, молодым живописцам требуется поддержка в высших кругах, которую они находят в лице Джона Рёскина. Тем временем Фред Уолтерс знакомит своих товарищей с Элизабет Сиддал, продавщицей в шляпном магазине, которая идеально подходит для роли натурщицы в будущих работах прерафаэлитов. Сам Фред испытывает симпатию к Лиззи, но девушка отдает свое предпочтение бунтарю Россетти. Уильям Хант приглашает Энни Миллер позировать для своей новой картины, влюбляется в нее и делает предложение. Однако художник вынужден уехать на пару лет в Палестину, оставляя Энни на попечение Уолтерсу. Милле же после успеха своей «Офелии» принимает предложение о патронаже со стороны Рёскина и все чаще наведывается к тому в дом, где сближается с Эффи Грей, женой своего покровителя, которая недовольна замужеством и симпатизирует молодому художнику". "Поэзия Кристины Россетти в контексте эстетики прерафаэлитизма": http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3414960 "Лиззи Сиддал. Идеальная модель прерафаэлитов": http://preraphaelites.livejournal.com/55931.html "Жизнь и творчество Уильяма Холмена Ханта": http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post106493400/ Подборка книг по прерафаэлитам: http://www.livelib.ru/tag/%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B0%D1%8D%D0%BB%D0%B8%D1%82%D1%8B
Николай Шальнов: тэги: сказки на ночь, размышления, юмор Посмеялась Рита. В частности, над собой. "Мир - это госпиталь неизлечимо больных". Романтики Человек часто желает того, чего не имеет. Это свойственно почти для каждого человека. Романтики, большей частью, люди одинокие, но жаждущие отношений с противоположным полом. Уходя от столпотворения народа, к местам более уединённым, они улетают в мир грёз, в котором пытаются придумать себе жизнь, наполненную любовью и теплотой. От сюдого и пошло, что если человек, допустим, стоит на берегу озера и любуется закатом, а к нему подходит другой человек, предположительно противоположного пола, и спрашивает что ты тут делаешь, а в ответ получает ответ - посмотри как красиво, то в воздухе часто проносятся слова - да ты романтик! Трудно и даже невозможно утверждать, что все люди, романтики, похожи или одинаковы. Но, сталкиваясь с некоторыми людьми, хочу описать вам некоторые этапы жизни романтиков. для начала хочу дать вам некоторый плод для размышления, а именно, может ли человек быть счастливым, доподлинно зная, что не получит того, чего он жаждет? Подумайте пока читаете данную статью. Что делает человек, когда влюбляется или когда ему кто-то нравится? Я думаю, он попытается как-то произвести впечатления на него. У романтиков же всё происходит немного сложнее, ибо, уходя, как мы говорили, в мир грёз, они представляют себе всё просто, но в тоже время красиво. Отсюда и пошло слово романтично. Но в реальной жизни очень трудно получить такую ситуацию, как в мечтах. Трудно воплотить её в жизнь. И по-этому во время первого этапа романтик просто пытается как можно чаще находится рядом с человеком, который ему нравится и любым способом привлечь внимание. Помочь ли в чём-нибудь, влиться в разговор и так далее. И если у него получается хоть как-то, минимально, привлечь к себе внимания, он считает это достижением. Наблюдая со стороны я часто это замечал, но увы, со стороны это выглядит менее героически, чем это кажется романтику. К сожалению, всему приходит конец. И романтик снова уединяется в какое-нибудь красивое место, возможно включает свою любимую музыку и уходит в размышление. Что крутится у него в голове доподлинно неизвестно, об это можно лишь догадываться. Я думаю, в какой-то степени он понимает, что в жизни всё не так просто как в мечтах. Он понимает, что данным образом, каким он начал, привлечь внимание невозможно. Но, увы, на большее он не способен. Кстати, забыли упомянуть почему. А именно, что часто романтиками становятся те люди, которые прежде уже потерпели крушение в океане любви, и, можно сказать, перестали быть "храбрецами" в данном плане. Не всегда, но и такое бывает. Так вот, вторым этапом является то, что романтик уже не пытается произвести впечатление на свою цель, а даже наоборот, пытается с этой целью больше не встречаться. Как будто даже стесняется. Возможно он боится ещё более всё усугубить. Третьи этапом является то, что романтик пытается забыть свою цель. Попытаться заставить себя не испытывать каких-либо чувств к этому человеку. Чаще всего это ему удаётся. И через какое-то время всё заканчивается. А спустя ещё какое-то время романтик встречает новую цель и возвращается к первому этапу. В заключение, хочу вам сказать, что цикличность данной ситуации никак не может быть отнесена к плохому пониманию романтиков. Просто романтик, это человек, который больше жаждет не самой любви, а того, чтобы подарить свою любовь кому-то, причём так, чтобы её приняли. Это ещё раз доказывает что любовь есть, и что влюбиться можно в каждого человека, стоит только захотеть. И только совсем не смыслящий человек будет заявлять обратное. Да, ещё скажу вам, что этот цикл тоже может закончиться. Когда романтик, собрав свои силы признается человеку. И если он получит положительный ответ, значит это будет счастливая пара, а ежели нет, то, увы, романтик вернётся в исходную позицию с одним лишь "но". В следующий грёзах и мечтах он будет представлять именно этого человека, человека, которому он признался ( http://karpov-k.me/article/romantiki )
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни, эстетические категории Стоило только Рите показать своим племянницам матушкин сундучок с бижутерией, как Риту тотчас обратили в нечто в жемчугах, что было названо Акулиной. В Веронике - блондинке в красной шляпе на фото снизу - явно дремлет талант фотомодели, это чувствуется по тому, как она сознаёт свою красоту. Виктория более скромная:
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями Пытаясь изучать осознанные сновидения, как это делают два знакомых Риты, Рита пришла к выводу, что сей Турнир Трёх Волшебников провален ею на первом же этапе. Хотя бы потому что сны Риты сложные и "более фантасмагорически божественные, чем фантазии, которые реяли над дремлющими душами дочерей Делоса". Описать их зело трудно. Хотя вот сегодняшний сон забавен, пусть даже и самые интересные подробности Рита позабыла. Сначала Рита вместе со своей бабушкой отстреливается из пулемёта от зомбяков (куда же без этой классики ночного кинематографа!), затем декорации меняются, и Рита оказывается на грандиозной постановке "Падения Гондолина" с Лорой Бочаровой в качестве мастера. На "Падение" пришло огромное количество народа в великолепном антураже, выстроены башни до небес, некоторые из людей, монстры напоминают таран Гронд из "Властелина колец" - неживые чудовища, этакая атомная бомба от Сарумана. Лора там окружена большим почётом, добраться до её созерцания было ой как непросто, когда же Рита добралась, она не говорила с ней, а только передала через какого-то эльфа-верзилу о том, что Рита "в общем-то хороша, да только есть в ней некоторый недостаток...". Недостаток вроде неуверенности в себе или что-то другое, Рита позабыла. Затем сцена в башне Гондолина, захваченной орками-террористами, вооруженными современным оружием. Но не тут-то было: орков перестреляли эльфы, которые были захвачены, хотя вид захваченные напоминал безобидный научный симпозиум. Далее всё идёт по плану: Гондолин пал, башни рухнули, обсуждение игры. Декорации меняются, Рита оказывается в Большом Зале Хогвартса, где всё та же Лора Бочарова председательствует на месте Снейпа. События сменяют друг друга очень быстро с такой фантастичностью, что ни памяти, ни слов у Риты не хватает. Самое приближенное к реальности то, что кто-то превращает Седрика Диггори в яблоню, а Рите показывают огрызок яблока и спрашивают, чего это дерево больше всего боится. Награда за правильный ответ - возвращение Седрика к изначальному состоянию. Рита ответила, причём сразу правильно: "Человека!". Спасённый Седрик рассыпается в благодарностях. Далее идёт повесть о Разочаровавшейся-В-Любви-Рите и Преданной Рите, это не столь интересно. Друг Риты в итоге сматывается на "Ночном Рыцаре", подкатившем прямо к верхушке Астрономической башни, а злая Рита превращает на глазах у группы первокурсниц, заучивающих заклинание для пары у Флитвика, сугроб в кучу окурков и просыпается. В голове вертится "Прялка" Мельницы": "А я-а-а... спряду твою сме-е-ерть...". В общем, как всегда. Разлуки истину откроют И в пепел обратят обман, И радость вспомнится с тоскою, А слёзы - смех оставят нам. И на дорогах неизвестных, Внимая звёздам и судьбе, Я, наконец, сознаюсь честно: Я помнил только о тебе.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, искусство вечно Посматривает Рита сейчас на "Курс высшей чёрной магии" Амазарака в сети завидущими глазами и жалеет о том, что невесть куда задевала свой экземпляр - в сети одни платные. Нет, Рита не собирается наводить на кого-то порчу, хотя иногда и очень хочется, посто очень уж живописны описания некоторых групповых ритуалов. В детстве, когда Рита переодически таскала из соседской библиотеки эту книженцию, ей в итоге эту книгу отдали, весьма неразумно поступили, надо было сказать... В целом же детство Риты было весёлым: она лепила големов, гадала на картах, завязывала егильет, варила зелья, делала всякие пантакли и создавала неразменные монеты. Разок даже договор с дьяволом подписала - кровью, всё как полагается. Оставила с церемониями на развилке трёх дорог, потом, правда, поразилась своему отступничеству и вернулась ночью, чтобы его сжечь. Интересно, что бы было, если бы у неё хватило духу его там оставить?.. =) В "Прогулках сковзь века" опубликовали Ритин пост по Благовещению в живописи прерафаэлитов - спустя две недели, как она предложила эту новость. То ли модеры были в отпуске, то ли это профессиональная искусствоведческая модерация такая. Интересно сравнить "Благовещение" Фра Анжелико, того, чьи краски "родились с ним и с ним погасли", с Благовещениями представителей PRB:
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, астрология, сказки о дружбе, размышления, светлые гении Прицепилась к Рите песенка, которую Рита любила, как и остальное немногое из творчества "Арии", с детства - "Тореро". Всё утро напевала её - почему-то это одно из того малого, что берёт Риту за душу. Про светлого гения. А вот способна ли Рита самой стать светлым гением - очень сомнительно. Хотя бы потому, что, когда на работе представился удобный случай (девушке надо было срочно сесть на такси, Рита привела её домой, напоила - водой, не водкой - и посадила - на такси, не на иглу), выявилась вся Ритина подозрительность. Что же... Некоторые мощные жизненные энергии могут быть воспитываемы, при условии опоры на понимание и силу самодисциплины. Хотя бы это радует. А Поль Кристиан пишет: "Истинный аристократ должен полностью управлять своими витальными и эмоциональными энергиями. На духовном уровне это включает преодоление гордости - гордости своей силой и мастерством, гордости, связанной с высоким статусом или социальным положением. Весь процесс социально-этического и оккультно-духовного воспитания индивидуума ставит своей целью управление человеческой "животной природой". Энергии этой природы могут многообразно употребляться. Любой приносящий успех процесс приручения и упражнения включает решительность и терпение". Интересно, хотя какой аристократ из Риты, плебейки и типичной пролетариатки?..
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, меланхолия А. Теннисон Из "Вкушающих лотос" <...> 6 Нам память дорога о нашей брачной жизни, О нежной ласке наших жён; Но всё меняется — и наш очаг в отчизне Холодным прахом занесен. Там есть наследники; и наши взоры странны; Мы потревожили бы всех, Как привидения, мы не были б желанны Среди пиров, где дышит смех. Быть может, мы едва живем в мечте народа, И вся Троянская война, Все громкие дела — теперь лишь гимн рапсода, Времен ушедших старина. Там смута может быть; но если безрассудно Забыл народ завет веков, Пусть будет то, что есть: умилостивить трудно Всегда взыскательных богов. Другая смута есть, что хуже смерти черной, — Тоска пред новою борьбой, До старости седой — борьбу и труд упорный Везде встречать перед собой, — Мучение для тех, в чьих помыслах туманно, Кто видел вечную беду, Чей взор полуослеп, взирая неустанно На путеводную звезду. 7 Но здесь, где амарант и моли пышным цветом Везде раскинулись кругом, Где дышат небеса лазурью и приветом И веют легким ветерком, Где искристый поток напевом колыбельным Звенит, с пурпурных гор скользя, — Как сладко здесь вкушать в покое беспредельном Восторг, что выразить нельзя. Как нежны голоса, зовущие оттуда, Где шлет скала привет скале, Как нежен цвет воды с окраской изумруда, Как мягко льнет акант к земле, Как сладко здесь дремать, покоясь под сосною, И видеть, как простор морей Уходит без конца широкой пеленою, Играя светом янтарей. Продолжение тут: 8 Здесь лотос чуть дрожит при каждом повороте, Здесь лотос блещет меж; камней, И ветер целый день в пленительной дремоте Поет неясней и всё неясней. И впадины пещер, и сонные долины Покрыты пылью золотой. О, долго плыли мы, и волны-исполины Грозили каждый миг бедой, — Мы ведали труды, опасности, измену, Когда средь стонущих громад Чудовища морей выбрасывали пену, Как многошумный водопад. Клянемтесь же, друзья, изгнав из душ тревоги, Пребыть в прозрачной полумгле, Покоясь на холмах, — бесстрастные, как боги, — Без темной думы о земле. Там где-то далеко под ними свищут стрелы, Пред ними — нектар золотой, Вкруг них везде горят лучистые пределы И тучки рдеют чередой. С высот они глядят и видят возмущенье, Толпу в мучительной борьбе, Пожары городов, чуму, землетрясенье И руки, сжатые в мольбе. Но в песне горестной им слышен строй напева — Иной, что горести лишен, Как сказка, полная рыдания и гнева, Но только сказка, только сон. Людьми воспетые, они с высот взирают, Как люди бьются на земле, Как жатву скудную с полей они сбирают И после — тонут в смертной мгле. Иные, говорят, для горечи бессменной Нисходят в грозный черный ад, Иные держат путь в Элизиум — блаженный — И там на златооках спят. О, лучше, лучше спать, чем плыть во тьме безбрежной, И снова плыть для новых бед. Покойтесь же, друзья, в отраде безмятежной — Пред нами странствий больше нет.
Николай Шальнов: тэги: графомания Шутки ради, конечно. Подражание Теннисону Уж лето кончилось, закат теряет краски, И цвет шиповника поник, И снова жизнь - слизняк, и снова пишем сказки В слезами залитый дневник. И вечна скорбь по странному былому, Что бьёт ручьями в глубине Души, что, как пират, всё просит только рому, Забыв сокровища на дне. И строгий идеал с зарёй рассветной тает, Венера гаснет с светом дня, И снова ночи ждём, и, солнце проклиная, Спешим в убежище. Кляня Любовь и жизнь, и сладкую свободу, И утешение сует, Мой дух предчувствует осеннюю невзгоду, И голоса для песней нет. Нам не достичь того, чего душе угодно: Никто доселе не достиг. И лотос мы едим, и зрим в прибрежных водах В Аид сходящий солнца блик.
Николай Шальнов: тэги: мелочи жизни, теософия Почему-то очень многие считают Риту владетельницей не только Прыткого Пера, но и большого счёта в банке "Гринготтс". За крупными суммами к ней в посленднее время обращался не один человек. И за мелкими тоже. Несмотря на то, что зарплата Риты вдвое, а то и втрое ниже, чем у них. Некоторые даже не отдают долги. При размышлениях над этим феноменом Рите вспомнился отрывок из "Письма Маха-Чохана" (вернее, из комментария Джинараджасы к нему), тот момент, где обсуждается преимущество работы по созданию ядра братства народов над личным "горячим стремлением к оккультному знанию" (это первая цель теософического общества). А Рита привыкла доверять внезапно пришедшим идеям, которые порой могут оказываться оригинальными, но весьма действенными посылками. "Сообщение через письма, получаемые путём осаждения, приходившие к м-ру А.П. Синнетту, началось в октябре 1881 г. в Аллахабаде (Синнетт вступил в Теософическое Общество в 1879 г.). Следующим основным получателем писем был А.О. Хьюм из Симлы, он вступил в Т.О. в 1881 г. Первый был редактором английской ежедневной газеты «Пайонир», которая практически была рупором английского правительства, второй — высокопоставленным правительственным чиновником. Оба этих англичанина были сведущи в научных идеях, преобладавших тогда в Англии; никто из них не был религиозен и не имел и какой-либо склонности к мистицизму. Обы были «очень британскими», питая скрытую антипатию к темнокожим ариям, жить среди которых им временно довелось. Гордость Синнетта была национальной, а Хьюм был высокомерен, поскольку гордился превосходящей силой своего интеллекта, как казалось ему. У первого не было ни малейшего представления о том, что имеется в виду под метафизикой или философией, он был очарован научными экспериментами и был сторонником объективного подхода; второй же был орнитологом, его увлечением было коллекционирование чучел редких птиц, но он обладал некоторым знанием метафизики. Оба эти англичанина были привлечены теософией, но Синнетта характеризовала всё росшая привязанность к Учителю К.Х., которого он называл своим «хранителем» — очевидно, эта привязанность была принесена им из прошлых жизней. Но никто из них тогда не сознавал, кто такие адепты, да и сами адепты не открывали свою истинную природу и свои настоящие способности, а выступали лишь как наставники в философии, при случае способные иногда производить определённые «феномены». О некоторых из них рассказывается в книге Синнетта «Оккультный мир». Продолжение тут: Но что прежде всего характеризовало этих двух англичан, не обладавших высшими научными или философскими достижениями, так это их глубокое убеждение в том, что они знают западный мир гораздо лучше адептов. Когда адепты объявили истинное значение их попытки повлиять на мир через Теософическое Общество, которое дожно было подвинуть мир к большему и более верному чувству Братства, чем до сих пор удавалось сделать это религиям, эти двое открыто проинформировали адептов, что в этом направлении у Теософического Общества на Западе нет будущего. И что единственный способ убедить мыслящих людей Запада в том, что идеи адептов достойны рассмотрения — сначала совершить определённые феномены при совершенных «условиях проверки». Европейские учёные типа Гексли, Тиндаля, Дарвина и других тогда будут готовы исследовать тезисы теософии касательно жизни и эволюции. Что же до первой цели Общества — установления Всеобщего Братства, Синнетт и Хьюм сказали, что христианство пыталось провозглашать братство на протяжении 1880 лет, но без какого-либо успеха; так зачем же рассеивать энергию теософов, желающих служить адептам, в этом бесполезном направлении? Единственный эффективный способ убедить Запад в том, что адепты могут его чему-то научить, это совершить феномен, например, перенести свежий номер лондонской «Таймс» в Симлу, доставка которого туда пароходом и по железной дороге занимала 21 день. Снова и снова Синнетт и Хьюм нажимали на этот тезис. Несмотря на все полученные им учения, Синнет до конца жизни так и не сменил своей точки зрения, ибо через многие годы после того, как сообщение между ним и Учителем К.Х. прекратилось, он писал: «Настоящая работа теософа — способствовать духовному прогрессу. Это более высокая задача даже чем продвижение братства, которое является, в конце концов, элементарным учением и теософии, и христианства». Снова и снова Синнетт и Хьюм настаивали, что знают мир (имея в виду Англию) лучше адептов, и продолжали попытки инструктировать адептов относительно того, что нужно делать, если они хотят, чтобы теософическое движение стало успешным. Они были так утомительны в своей настойчивости, что однажды Учитель М. написал Синнетту следующее: «За несколько дней до того, как покинуть нас, Кут Хуми сказал мне о вас следующее: «Я чувствую себя усталым, утомлённым от этих бесконечных диспутов. Чем больше я пытаюсь объяснить им обстоятельства, которые управляют нами и вводят между нами так много препятствий к свободному общению, тем меньше они меня понимают! При самых благоприятных обстоятельствах эта переписка всегда должна оказаться неудовлетворительной, порою даже раздражающей, ибо ничто другое, кроме личных бесед, где могут быть дискуссии и моментальное разрешение интеллектуальных затруднений при их возникновении, их полностью не удовлетворит. Это выглядит так, как будто мы кричим друг другу через непроходимый овраг, причём только один из нас видит своего собеседника. В самом деле, нигде в физической природе не существует горной пропасти, столь безнадёжно непроходимой и мешающей путнику, как та духовная, которая не подпускает их ко мне».» («Письма махатм», ML29). Весьма характерный пример отношения к адептам даже Синнетта являет письмо, которое он написал Учителю М. об этом самом письме (№29), что Учителю, мол, следует его переписать, опустив некоторые его части, ибо в таком виде, как оно есть, оно вовсе не произведёт на Хьюма того эффекта, которого желал Учитель". <...> Синнетт трудился для теософии до конца своей жизни, написав много книг и постоянно выступая с лекциями; дважды он был вице-президентом Теософического Общества. Но в ходе этой работы он продолжал придерживаться мнения, что работа теософов направлялась президентами Олкоттом и Безант на ошибочные цели, и он критиковал деятельность обоих. Хьюм покинул Общество в 1884 г. Тем не менее, столь сильно было пробуждение лучшей природы Хьюма, которое он претерпел под влиянием адептов, что он добился осуществления одной из их великих целей — пробуждения Индии из состояния услужливой покорности британскому правлению. Это Хьюм, после ухода в отставку с правительственной службы, стал основным двигателем и вдохновителем создания ныне знаменитого Индийского Национального Конгресса, и по праву заслужил имя «Отца Конгресса»
Николай Шальнов: тэги: ненависть, пороки и добродетели Чем полезна дружба? Например, тем, что приятель Риты помог ей без содрогания и приступов ненависти мысленно произнести имя Той-Кого-Нельзя-Называть. Это уже достижение. Как там говорила Гермиона? "Страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит"? Конечно, Рита спит и видит, чтобы когда-нибудь окончательно освободиться от этого монстра, то и дело отравляющего Рите жизнь. Главное, наверное, верить. "Боже... Я живу надеждой"... Шарль Бодлер Бочка ненависти Ты - бочка Данаид, о, Ненависть! Всечасно Ожесточенная, отчаянная Месть, Не покладая рук, ушаты влаги красной Льет в пустоту твою, и некогда присесть. Хоть мертвых воскрешай и снова сок ужасный Выдавливай из них - все не покроешь дна. Хоть тысячи веков старайся - труд напрасный: У этой бездны бездн дно вышиб - Сатана. Ты, Ненависть, живешь по пьяному закону: Сколь в глотку ни вливай, а жажды не унять... Как в сказке, где герой стоглавому дракону Все головы срубил, глядишь - растут опять. Но свалится под стол и захрапит пьянчуга, Тебе же не уснуть, тебе не спиться с круга.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, искусство вечно, авторитетные фигуры Сегодняшнее утро встретило меня странными ароматами, вроде тех, что испускает амортенция - кому что больше нравится. Рита чувствовала аромат фиалок, малинового чая, свежей травы и остальных прелестей ролевых полигонов. Решила Рита себе в качестве подарка на день рождения заказать книгу Лоры Бочаровой, если она, конечно, ещё осталась на складе. Это фото снизу Рита сделала вчера. Копозиция уже была, осталось только добавить к ней атрибуты живой природы. Правильно сказано: Трейсмор Гесс Уильям Шекспир. Монолог Гамлета Быть иль не быть, вот в чем вопрос. Что лучше – Терпеть в лицо удар пращей и стрел, Что нам судьба назначила в удел, Или поднять мятежное оружье? От бед удара хватит одного - Ведь смерть есть сон. Не более того. Подумать лишь – закончится навек Боль сердца, охромевшего от груза, И тысяча болезненных укусов, Пред коими бессилен человек! Вот выход, коль другие не видны: Смерть это сон, где к нам приходят сны. И сны придут кошмарной чередой, Топча рассудок, угнетая волю, Кто устоит перед виденьем боли, Разрезав узел суеты земной? И падает оружие из рук: Смерть - это сон… а не предел для мук. Сон Смерти - неоткрытая страна. Его всесильный страх мы пьем до дна. Иначе кто бы вытерпеть сумел Весь груз тщеты, сиятельное скотство, Любви неразделенное сиротство – Когда бы смерть была всему предел - Своей судьбы хронический излом, Печати унижения на лицах? Мириться лучше со знакомым злом, Чем бегством к не знакомому стремиться. …Так мысли останавливают бег, Не в силах длить и длить себя во прахе, Так погибают замыслы с размахом, Вначале обещавшие успех, И вянет цвет решимости стальной, Подернут ядовитой беленой. А дальше – тишина. К чему слова? Под толщей вод застыла синева. Офелия! Меж ангелов благих В молитвах помяни меня своих.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении, киберпанк Про Баха Рита вспомнила, когда она в очередной раз столкнулась с удивительным парадоксом: как Германия ухитрилась дать миру столько светлых гениев и такого великого злодея... Зело богата страна Нибелунгов. О масштабах гитлеровских планов по переустройству германской столицы можно посмотреть тут ("Города-подземелья", "Гитлеровская Германия", 3 серия в выпадающем списке под видео): http://docfilms.info/history/743-goroda-podzemelya.html Компьютерная графика, моделирующая Берлин Третьего Рейха в его так и не случившемся будущем, очень хороша. Рассказывается и о том, как Гитлер поручил Шпееру создать "Зал народа" - храм по типу Пантеона Рима, вмещающий в себя около 170 тысяч человек. Подсчёты выяснили, что с купола этого сооружения от теплоты человеческих тел постоянно бы шёл дождь из скопившейся там влаги. Великие умы последующих поколений о Бахе «Если бы вся музыкальная литература – Бетховен, Шуберт, Шуман – исчезла, это было бы крайне печально, но если бы мы потеряли Баха – я был бы безутешен» И. Брамс Поколения, последовавшие непосредственно за Бахом, настолько позабыли его, что позже его в полном смысле слова пришлось открывать вновь. Только в кругу его непосредственных учеников память о нем жила более долгое время. Первым биографом Баха был Форкель. Данные относительно его жизни он получил еще непосредственно от сыновей Баха. Работа Форкеля, насчитывающая 98 страниц, была названа им «О жизни, искусстве и произведениях Иоганна Себастьяна Баха. Для патриотических почитателей настоящего музыкального искусства. Лейпциг, 1802». Эту книгу он посвятил барону ван Свитену, который был большим почитателем Баха, другом Гайдна и Моцарта и доброжелателем Бетховена. Написанная Форкелем биография Баха заканчивается следующими словами: «И этот человек, величайший композитор и величайший исполнитель музыкальных произведений, который когда-либо существовал и, по всей вероятности, будет существовать, был немцем. Гордись им, родина, гордись, но и будь достойной его!» Рохлиц, первый из известных музыковедов, уяснивший все величие Баха, писал о внезапно вспыхнувшем в 1800 году интересе к композитору: «Вращающееся колесо истории на один миг подняло на самую высокую точку славного Себастьяна Бахал Но он убежден, что время подлинного возрождения Баха еще не наступило, потому что «круговорот событий после более или менее кратких перерывов снова выносит на поверхность те главные направления, которые определены великими человеческими умами». Моцарт получил возможность познакомиться с искусством Баха у барона ван Свитена. Он писал: «Каждое воскресенье я хожу к барону ван Свитену; мы играем там исключительно только Генделя и Баха. Сейчас я как раз составляю себе коллекцию из фуг Баха, причем в нее входят произведения как Себастьяна, так и Эммануила и Фридемана». Рохлиц сообщает, что через бывшего ученика Баха кантора церкви св. Фомы, Долеса, Моцарт познакомился в Лейпциге с мотетом Баха Споем господу новую песнь; «Моцарт знал Баха скорее понаслышке, чем по его произведениям; по крайней мере, мотеты, которые никогда не были опубликованы, были ему незнакомы. Но едва хор пропел первый такт, как он взглянул вверх, потрясенный; еще несколько тактов – и он закричал: «Что это такое?» Как будто вся его душа сосредоточилась в слухе. Когда хор умолк, он с радостью воскликнул: «Это опять что-то такое, на чем можно учиться!» Ему рассказали, что в школе, где Себастьян Бах был кантором, еще хранят и берегут, как святыню, полное собрание его мотетов. «Очень правильно! вот славно! – закричал он. – Покажите-ка мне их!» Так как партитуры этих песен не было, он попросил дать ему выписанные отдельные голоса. Для тихого наблюдателя было подлинной радостью смотреть, с каким рвением Моцарт сел и разложил листки вокруг себя, держа их в обеих руках, на коленях, на всех ближайших стульях; он забыл все на свете и не встал с места, пока тщательно не просмотрел все, что было из творений Баха. Он попросил себе копии и бережно хранил их». Бетховен уже признавал выдающееся значение Себастьяна Баха по сравнению с другими представителями этой семьи. Ему принадлежит знаменитое высказывание: «Его нужно звать не Бах – (ручей), а море». В другой раз он сказал: «Старые? Среди них гениями были только немцы Гендель и Бах». Бетховен познакомился с фугами Баха уже через своего боннского учителя Христиана Нефе. По свидетельству его ученика Черни, он целиком знал наизусть «Хорошо темперированный клавир». Продолжение тут: В Берлине больше всех интересовался искусством Баха дирижер «Лидер-тафель» Цельтер, друг Гёте. Он даже сумел заразить этим своего великого друга Гёте и своего ученика Мендельсона. 9 июля 1827 года он пишет Гёте, что Бах «композитор самого высокого ранга». «Взвесив все, что свидетельствовало бы против него, нужно сказать: лейпцигский кантор – божественное явление: он ясен и все-таки необъясним». Цельтер рассказал Гёте забавную историю с портретом Баха, находившимся в собственности бывшего ученика Баха, известного музыкального теоретика Кирнбергера: «У Кирнбергера был портрет его учителя Себастьяна Баха, которым я часто любовался; он висел в комнате между двух окон на колонне, над роялем. Однажды какой-то зажиточный торговец полотном из Лейпцига, который видел Кирнбергера, когда тот, еще воспитанником школы св. Фомы, с пением проходил мимо лавки его отца, приехал в Берлин и решил почтить визитом теперь уже известного Кирнбергера. Но едва лейпцигский бюргер сел, как вскочил, закричав: „Господи, боже мой! Да ведь это наш кантор висит, Бах! Этот портрет есть и у нас в Лейпциге, в школе Фомы. Очень грубый, должно быть, человек был. Вишь, какой тщеславный глупец, приказал нарисовать себя в таком роскошном бархатном одеянии!» Кирнбергер спокойно встал, обхватил со спинки свой стул, поднял его обеими руками и замахнулся им на гостя, закричав, сначала тихо, потом все громче: „Марш отсюда, собака! Вон отсюда, собака!» Бедный добропорядочный лейпцигский бюргер, до смерти перепугавшись, бросился за своей шляпой и палкой, обеими руками схватился за дверь и выбежал на улицу. Кирнбергер снял картину, вытер с нее пыль, приказал вымыть стул филистера и снова повесил картину на старое место, прикрыв ее платком. И если кто-нибудь спрашивал, что означает этот платок, он отвечал: „Да оставьте, уж наверное за ним что-нибудь есть!» Этот случай послужил поводом к распространению слуха, что Кирнбергер помешался». Гёте услышал «Хорошо темперированный клавир» в исполнении бернского органиста Щютца. 21 июня 1827 года он писал об этом Цельтеру: «У меня было такое чувство, будто вечная Гармония беседовала сама с собой, как это было, вероятно, в груди Господа перед сотворением мира. Так оке волновалась моя смятенная душа, я чувствовал, что у меня нет ни ушей, ни глаз, ни других органов чувств, да в них и не было необходимости». Вследствие счастливой случайности недавно в одном экземпляре хоралов Баха была обнаружена подлинная рукопись стихов Гёте. Среди тех, кто в первой половине XIX века неустанно и успешно боролся за искусство Баха, на первом месте стоит Роберт Шуман. «С течением времени источники все больше сближаются» – писал он. – «Например, Бетховену не нужно было изучать все то, что изучал Моцарт, Моцарту не нужно было изучать все то, что изучил Гендель, и Генделю – того, что изучал Палестрина, потому что уже каждый из них впитал в себя наследство предшественников. Есть только один неисчерпаемый источник – Иоганн Себастьян Бах!» В 1836 году Шуман писал: «Однажды вечером я пошел на лейпцигское кладбище, чтобы посетить место успокоения одного великого человека, в течение долгих часов я искал, но нигде не нашел надписи „И. С. Бах»… . Когда я поинтересовался у могильщика, он покачал головой относительно моей неосведомленности, и сказал: „Бахов много было!» По пути домой я думал, как поэтично действует случай! Чтобы не нужно было думать о преходящем прахе, чтобы образ банальной смерти не преследовал нас повсюду, случайность разбросала его прах по всему свету, чтобы я после этого мог представить его себе только в великолепной одежде, сидящим с выпрямленным корпусом перед органом. Звучит инструмент, публика благоговейно взирает на него снизу вверх, а сверху вниз на него, быть может, смотрят ангелы…». В начале 30-х годов Шуман пишет в своей музыкальной газете: «Мир должен узнать что-то, причем чем скорее, тем лучше. Ибо можно ли поверить, что в нотных шкафах берлинской консерватории, которой старый Целътер завещал свою библиотеку, заботливо хранятся в рукописях еще по крайней мере семь таких концертов и, кроме того, бесчисленное количество произведений Баха? Лишь очень немногие знают об этом; однако эти рукописи находятся там, это совершенно точно. И вообще, не настало ли время и не было бы полезно, если бы немецкая нация однажды решила собрать воедино и издать все произведения Баха? Нам нужно подумать об этом. Быть может, эпиграфом к этому изданию следовало бы поставить слова одного специалиста, который высказывается об этом предприятии на 76-й странице этой же книжки „Нового Журнала», а именно: „Вы хотите издать произведения Себастьяна Баха, что очень приятно моему сердцу, привязанному большой любовью к могучему искусству отца гармонии, поэтому я желаю только как можно скорее увидеть это издание в книжных лавках». В 1839 году Шуман пишет в одной из своих статей: «Одним из путей продвижения вперед является изучение других великих личностей. Для опровержения этого положения приводят в пример Моцарта и утверждают, что гений не нуждается в этом, но кто мог бы сказать, сколько создал бы еще Моцарт, если бы он изучил Баха во всем его величии? Какой стимул дал ему Гайдн, и насколько больший стимул должен был бы дать ему Бах!» Шуман дает удачную параллель известной и ставшей притчей во языцех критики Шейбе, написанной им в адрес Баха, когда пишет: «Если кто-либо, однако, должен быть извлечен из забвения, то следует обеспечить нечто вроде бессмертия критикам Бетховена, а именно тому из них, который в 1799 году предвещал на 151 странице „Всеобщей музыкальной газеты»: « Если бы господин Бетховен не отрекался от самого себя и следовал велению природы, то тогда при его таланте и прилежании он, наверное, мог бы создать для нас много ценного для инструмента, который… и т. д.». Аналогия с критикой современника Баха, Шейбе, просто поразительна. «Этот великий человек, – говорил Шейбе, – мог бы стать предметом изумления народов, если бы в нем было больше приятности, если бы высокопарность и хаотичность не лишали его произведения естественности и если бы он не омрачал их красоту своим чрезмерным искусством. Он судит по своим пальцам, поэтому произведения его чрезвычайно трудно играть; он хочет, чтобы певцы и музыканты выделывали своим горлом и на инструментах то, на что он был способен на своем клавире. Это, однако, невозможно… Короче: он в музыке то же, чем был когда-то господин фон Лоэнштейн в поэзии. Высокопарность увела обоих от естественности к искусственности, от величественности к темноте; у обоих можно только дивиться тяжелому труду и чрезвычайным усилиям, которые, однако, затрачены напрасно, потому что они везде противоречат трезвому рассудку». Карл Мария фон Вебер писал в 1821 году: «Личность Себастьяна Баха, собственно говоря, даже в своей строгости была романтичной, что является подлинно немецким качеством; это, может быть, противоречит гораздо более античному характеру величия Генделя. Стиль его великолепен, блестящ и роскошен. Нужного впечатления он достигал удивительным сплетением ведущих голосов и образуюшимся благодаря этому особому ритму, переплетающемуся дальше в искусном контрапункте; из них его величественный дух построил настоящий готический храм искусства, хотя до него менее великие умы погрязали в искусственной выспренности, сухости, потому что искали внутреннюю жизнь искусства в самой форме и, конечно, ничего не находили …». Рихард Вагнер, великий завершитель стремлений Вебера, также высказался о Бахе весьма характерно. В статье «Что такое немец?» он пишет: «При стремлении обрисовать своеобразие, силу и значение немецкого одной несравненно характерной картиной, следует глубоко и разумно рассмотреть то почти необъяснимое, загадочное явление, которое представлял собой Себастьян Бах, это чудо музыки. Он является историей внутренней жизни немецкого духа в тот ужасный век, когда немецкий народ почти выродился. Посмотрите на эту голову в бессмысленном французском парике, на этого мастера, который в качестве то бедного кантора, то органиста скитается по мелким городишкам Тюрингии, названия которых мы уже почти позабыли, мучается на жалких должностях и остается столь безвестным, что понадобилось почти целое столетие, чтобы спасти его произведения от забвения; даже в музыке он столкнулся с художественной формой, которая внешне была совершенной картиной его эпохи – сухой, жесткой и педантичной, как будто в ноты вписали парик и косицу. Но посмотрите теперь, какой мир создал непостижимо великий Бах из этих элементов! Я ссылаюсь только на творения, ибо их богатство, величественность и всеобъемлющую значимость невозможно описать никакими сравнениями». Ференц Лист считал Баха своим соотечественником. По свидетельству его ученика А. Гёллериха, свое убеждение он выразил следующими словами: «Бах был моим соотечественником, ведь он тоже происходил из Венгрии, как потомок переселившегося из Братиславы в Эйзенах пекаря Иоганна Баха. Но это не влияло на его контрапункты». Достоверность этого высказывания подтверждает и другой ученик Листа, А. Страдаль: «Лист упорно верил, что И. С. Бах был венгром по происхождению. К этому выводу он пришел, изучая структуру некоторых тем Баха и многие элементы украшения, встречающиеся в его произведениях; Лист считал, что в „Хорошо темперированном клавире» можно найти прямо народные венгерские песни. Поэтому в своей фантазии и фуге „В-А-С-Н» для рояля он использовал в конце фуги венгерский поворот». Но красноречивее всех высказываний были интерпретации Листом произведений Баха. Расскажем об этом словами Вагнера: «Великий Ференц Лист удовлетворил мое желание услышать Баха, … он сыграл мне четвертую прелюдию и фугу из „Хорошо темперированного клавира». Я очень хорошо знал, чего можно ожидать от Листа, когда он сядет за рояль, но того, что услышал, не ожидал бы от самого Баха, как тщательно ни изучал бы его. Но именно в этом случае я мог видеть, что значит откровение по сравнению со всяким изучением! Исполнением одной этой фуги Лист открыл мне Баха, так что теперь я уже точно знаю, какое место занимаю после него; с тех пор я могу полностью оценить его и растворить в непоколебимой вере все мои заблуждения и сомнения относительно Баха». Иоганн Брамс выразил свое безмерное уважение к Баху в следующих словах: «Если бы вся музыкальная литература – Бетховен, Шуберт, Шуман – исчезла, это было бы крайне печально, но если бы мы потеряли Баха – я был бы безутешен». Что Шопенгауэр не оставил никаких высказываний относительно искусства Баха, было замечено еще Альбертом Швейтцером. В отличие от него Ницше в письме к Ронде пишет относительно Баха: «Эту неделю я трижды слушал „Страсти по Матфею“ божественного Баха, каждый раз все с тем же чувством безмерного восхищения. Для людей полностью отучившихся от христианства это произведение звучит как Евангелие: это музыка отрицания желания, однако без аскетизма».
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, листы старого дневника, сказки о любви Рите снова снилось это... Просто удивительно: образ зомби никогда не тревожил Риту, ей вообще никогда эта тема была неинтересна, однако из всего сюрреализма, которого она созерцает в своих недоосознанных сновидениях, она чаще всего встречает именно этих существ. На этот раз она одела очки типа как в "Газонокосильщике", и её втянуло в игру на выживание: надо было учиться прыгать, летать, разгадывать сложные шарады, осваивать технику владения разными видами оружия - и всё это тянулось довольно долго, и всё это суровым опытным путём, т. е. не справишься с заданием - пойдёшь на корм ходячим мертвецам. Попутно с этим Рита наткнулась в своём дневнике на единственно верное описание собственного чувства, это случается с ней редко, поэтому она сюда это и выкладывает. Под рисунком, изображающим битву Артура с Мордредом, над рисунком, где грешная Гвиневра соблазняет Ланселота. Рисунки не очень хороши, посему Рита их тут не воспроизводит. ...И бусины воспоминаний вдруг Уронит Юность гордая из рук, Навек перебирать их прекратив. Д. Г. Россетти «Ведь я тогда убегал скорее от себя, чем от тебя, хотя ты, наверное, думаешь обратное... Жизнь слишком справедлива, и мои чувствам есть место разве что только на этих страницах или в тех областях мечты, о которых ещё никто из нас не имеет полного представления. Быть может, ты никогда и не узнаешь о них, или узнаешь там, где лучшее в нашей жизни является обрамлением временного сна перед nuova vita - в царстве Милосердной Смерти. Эти чувства так неуловимы, они едва мерцают, как лампады в солнечных лучах; они рождаются при первой встрече душ, знакомых, быть может, ещё в прошлых жизнях, рождаются со странной вспышкой удивления: «Как такое чудо, которое ты видишь перед собой, появилось на свет - так внезапно, когда лучшие чувства нашей юности уже остались позади и осыпали свой цвет?» Мы видим то, что нам предначертано, в глазах тех, кто остаётся в наших лучших мечтах и мыслях, часто столь далёких и порой недоступных для нас самих, остаются на всю жизнь. Мы видим это в движеньях рук, слышим в мелодии голосов, мы встречаемся с этим во снах. И порой, когда нам невыносима мысль о жизни без тех, кого бы мы могли действительно полюбить, мы вглядываемся в бодлеровские лиловые облака, «в которых мы бы утонули, благословляя смерть». Природа мудра и добра, и очень часто я прихожу к выводу, что она была права, проложив между нам расстояния и годы, разделив интересы, ибо действительное чувство, проскользни оно между нами, только бы усугубило горечь неизбежного расставания: человеческой природе свойственны слабости, даже если наши души и родственны по сути. Пусть же никогда не гаснут светила твоих глаз! В них я увидел то, чего уже и не ожидал увидеть, и то, что возбудило во мне чувство сопричастности и сострадания. Не этот ли взгляд был тем, что открыло мне тебя, и не его ли я так часто вспоминаю в состоянии мечтательной задумчивости - без умысла, без цели, зная и чувствуя его чистоту и строгость?..»
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, искусство вечно, находки, светлые гении, окно в спальню Из того немногого, что произошло с Ритой за последние несколько дней, следует отметить только примечательный факт того, что дед друга Риты, тот самый, что волею случая оказался родным дядей подруги детства Риты, привёл домой какую-то потаскушку, которая стащила у него недавно купленный для внучка ноут и мобильный телефон, похожая же ситуация произошла и с соседом Риты, который пригласил её в качестве понятого освидетельствовать кражу. "Такие п*зды нужны только для того, чтобы рот разевать", - бросил разозлённый сосед. У него-то Рита и осталась на мальчишник (где среди всех четырёх присутствующих людей, несмотря на своё знакомство с ними, Рита чувствовала себя Хвостом среди Мародёров), чтобы прослушать очередную лекцию про "Жизнь без трусов" Лесли и всяких прочих искусствах соблазнения, которыми Рита не пользуется - может быть, и к счастью. Несмотря на сомнительную нравственность (ханжеский морализм Риты усматривает греховное под каждой короткой юбкой), то, как этот сосед рассказывает про прелести пикапа, Рите даже нравится. Сравнить это можно разве что с воздействием поздних прерафаэлитов на публику, как это описано у Эдуарда Швинглхурста: «Раз возникнув, античная тема предоставила художникам великолепную возможность соединять пол и искусство приятным образом, не смущающую викторианскую чувствительность. Поощряемые политикой Королевской Академии, художники изображали всё более и более привлекательных гречанок и римлянок, занятых купанием и подобными интимными делами. Качество живописи, планку которого подняли прерафаэлиты, продолжало оставаться очень высоким, поскольку викторианские ценители искусства признавали лишь мастерское исполнение». Викторианская чувствительность – это чувствительность Риты, которая в какой-то момент обнаружила в себе Бунтующую Викторианку, Викторианку-Из-Сумасшедшего-Дома и Добродетельную Викторианку. Все эти три существа преспокойно уживаются в Рите, точно три морские нимфы, снаряжающие Персея на картине Бёрн-Джонса. Кстати, Персей на этой картине удивительно хорошо выполнен, этакая чистота мужского образа. А отделка доспехов ещё прекраснее. Когда-то Рита изучала Бёрн-Джонса очень основательно, и сердце её неизменно тяготело к этому циклу ( http://www.liveinternet.ru/users/iskuzi/post206742280/ ), где оторванность пейзажа от действительности зашкаливает (действие будто бы застыло во времени на другой планете), а стилизация поднялась на необычайную высоту. Композиция фигур предельно проста и скульптурна, и Рита часто заворожённо рассматривает эту картину, питая к ней почти такое же благоговение, которое гюисмановский дез Эссент испытывал к «Саломее» Моро. Помимо этого Рита обнаружила в романе Уилки Коллинза "Женщина в белом" ещё одно описание своеобразного мужского образа, который по мере своего развития раскрыл ей новые грани не без удовольствия для Риты и к чести мастерству Коллинза. Довольно интересный образ, Рита поместила его в свою небольшую коллекцию рядом с Тамерланом из одноимённой поэмы По и Эдвардом Калленом: "Он удивительно похож на прославленного Наполеона, только в увеличенных размерах. У него безукоризненно правильные наполеоновские черты лица. По величественному спокойствию и непреклонной силе оно напоминает лицо великого солдата. Сначала на меня безусловно произвело впечатление это замечательное сходство, но, помимо этого, что-то в его лице поразило меня еще сильнее. Пожалуй, его глаза. Это самые бездонные серо-стальные глаза, которые я когда-либо видела. Подчас они сверкают ослепительным, но холодным блеском, неотразимо приковывая к себе и одновременно вызывая во мне ощущения, которые я предпочла бы не испытывать. В лице его есть некоторые странные особенности. Кожа у него матово-бледная, с желтоватым оттенком, разительно не соответствующая темно-каштановому цвету его волос. Я сильно подозреваю, что он носит парик. На гладко выбритом лице его меньше морщин, чем на моем, хотя, по словам сэра Персиваля, ему около шестидесяти лет. Но не это отличает его, с моей точки зрения, от всех остальных мужчин, которых я видела. Присущая ему особенность, выделяющая его из ряда обыкновенных людей, всецело заключается, насколько я могу сейчас об этом судить, в необыкновенной выразительности и необычайной силе его глаз. Продолжение тут: Его изысканные манеры и блестящее знание английского языка, возможно, тоже помогли ему утвердиться в моем хорошем мнении. Слушая женщину, он спокойно почтителен и внимателен, на его лице отражается искреннее удовольствие. Когда он говорит о чем-либо с женщиной, в голосе его звучат мягкие, бархатные интонации, перед которыми, что бы мы ни говорили, трудно устоять. Он великолепно владеет английским языком, и это бесспорно способствует его обаянию и является одним из его неопровержимых достоинств. Мне часто приходилось слышать о необыкновенной способности итальянцев усваивать наш сильный, жесткий северный язык; но до знакомства с графом Фоско мне никогда не верилось, чтобы какой-нибудь иностранец мог владеть английским языком так блестяще, как владеет им он. Временами трудно поверить, что он не наш соотечественник, настолько в его произношении отсутствует иностранный акцент; что касается беглости, то найдется немного англичан, которые говорили бы по-английски так свободно и красноречиво, как граф. Иногда в построении его фраз есть что-то неуловимо иностранное, но я еще никогда не слышала, чтобы он употребил неправильное выражение или затруднился в выборе подходящего слова. Все повадки этого странного человека имеют в себе нечто своеобразно-оригинальное и ошеломляюще противоречивое. Несмотря на свою тучность и преклонный возраст, он движется необыкновенно легко и свободно. У него бесшумная походка, как у некоторых женщин. Кроме того, хотя он производит впечатление по-настоящему сильного и умного человека, он так же чувствителен, как самая слабонервная женщина. Он вздрагивает от резкого звука так же непроизвольно, как и Лора. Он так вздрогнул и отшатнулся вчера, когда сэр Персиваль ударил одну из собак, что мне стало стыдно за собственное хладнокровие и бесчувственность. Кстати, это напоминает мне еще об одной любопытной черте его характера — о его необыкновенной любви к ручным животным. Кое-кого из своих любимцев ему пришлось оставить на континенте, но с собой он привез хохлатого какаду, двух канареек о целый выводок белых мышей. Он сам заботится обо всем необходимом для своих питомцев и, завоевав их любовь, полностью приручил их. Какаду, чрезвычайно злой и коварный со всеми окружающими, по-видимому, просто влюблен в своего хозяина. Когда граф выпускает его из клетки, какаду скачет у него на коленях, потом карабкается вверх по его могучему туловищу и чешет клюв о двойной подбородок графа с самым ласковым видом. Стоит графу распахнуть дверцу клетки канареек и позвать их, как прелестные, умные, дрессированные пичужки бесстрашно садятся ему на руку, и, когда, растопырив свои толстенные пальцы, он командует им: «Все наверх!», канарейки, заливаясь во все горло, с восторгом скачут с пальца на палец, пока не добираются до большого. Его белые мыши живут в пестро расписанной пагоде — красивой, большой клетке из тонких железных прутьев, которую он сам придумал и смастерил. Мыши почти такие же ручные, как канарейки, и тоже постоянно бегают на свободе. Они лазают по всему его телу, высовываются из-под его жилета и сидят белоснежными парочками на его широких плечах. По-видимому, больше всего он любит своих белых мышей, предпочитая их остальным своим любимцам. Он улыбается им, целует их и называет всякими ласкательными именами. Если бы только можно было предположить, что у какого-либо англичанина были бы такие же детские склонности и вкусы, он, конечно, стыдился бы этого и скрывал свою слабость от всех. Но граф, по-видимому, не находит ничего особенного в поразительном контрасте между колоссальностью своей фигуры и миниатюрностью своих ручных зверушек. Если бы графу пришлось быть в компании английских охотников на крупного зверя, он, наверно, невозмутимо ласкал бы при них своих белых мышей и чирикал со своими канарейками, а если бы охотники стали потешаться над его вкусами, он отнесся бы к ним со снисходительной жалостью, искренне считая их варварами. Казалось бы, это совершенно несовместимо, но на самом деле это именно так, как я пишу: граф, привязанный к своему какаду, как старая дева, справляющийся со своими белыми мышами с ловкостью шарманщика, временами, когда какой-нибудь вопрос заинтересует его, способен высказывать такие независимые мысли, так прекрасно знаком с литературой разных стран, так хорошо знает светское общество всех столиц Европы, что мог бы стать влиятельной фигурой в любом уголке нашего цивилизованного мира. Сей дрессировщик канареек и строитель пагод для белых мышей является, как сказал мне сам сэр Персиваль, одним из виднейших современных химиков-экспериментаторов. Среди других удивительных открытий, которые им сделаны, есть, например, такое: он изобрел средство превращать тело умершего человека в камень, чтобы оно сохранялось до скончания веков. Этот толстый, ленивый, пожилой человек, чьи нервы так чувствительны, что он вздрагивает от резкого звука и отшатывается при виде того, как бьют собаку, на следующее утро после своего приезда пошел на конюшенный двор и положил руку на голову цепного пса, такого свирепого, что даже грум, который его кормит, боится подходить к нему близко. Жена графа и я присутствовали при этом. Я не скоро позабуду эту короткую сцену. — Осторожней с собакой, сэр, — сказал грум, — она на всех бросается! — Потому и бросается, друг мой, — спокойно возразил граф, — что все ее боятся. Посмотрим, бросится ли она на меня. — И он положил свою толстую желтовато-белую руку, на которой десять минут назад сидели канарейки, на огромную голову чудовища, глядя ему прямо в глаза. Его лицо и собачья морда были на расстоянии вершка друг от друга. — Вы, большие псы, все трусы, — сказал он презрительно. — Ты способен загрызть бедную кошку, жалкий трус. Ты способен броситься на голодного нищего, жалкий трус. Ты набрасываешься на всех, кого можешь застать врасплох, на всех, кто боится твоего громадного роста, твоих злобных клыков, твоей кровожадной пасти! Ты мог бы задушить меня в один миг, презренный, жалкий задира, но не смеешь даже посмотреть мне в лицо, ибо я тебя не боюсь. Может быть, ты передумаешь и попробуешь вонзить клыки в мою толстую шею? Ба! Куда тебе! — Он повернулся спиной к собаке, смеясь над изумлением окружающих, а пес с поджатым хвостом смиренно пополз в свою конуру. — О мой бедный жилет! — патетично сказал граф. — Как жаль, что я пришел сюда! Слюна этого задиры испачкала мой красивый жилет. Эти слова относятся к еще одному из его непонятных чудачеств. Он любит одеваться со страстью отъявленного щеголя, и за два дня в Блекуотер-Парке появлялся уже в четырех великолепных жилетах — пышных, ярких и невероятно широких даже для него. Его такт и находчивость в мелочах так же примечательны, как и странная непоследовательность его характера и детская наивность некоторых его вкусов и склонностей. Я уже убедилась, что он хочет установить самые дружеские отношения со всеми нами на время своего пребывания в этом доме. По-видимому, он понял, что Лора не любит его (как она сама призналась мне в этом), но он заметил, что она очень любит цветы. Он ежедневно подносит ей букетик, собранный ж составленный им самим, и забавляет меня тем, что всегда имеет про запас другой букетик, совершенно такой же, для своей ледяной и ревнивой супруги, чтобы умиротворить ее прежде, чем она успеет обидеться. Стоит посмотреть, как он ведет себя с графиней на глазах у окружающих! Он отвешивает ей поклоны, называя ее не иначе, как «ангел мой», он подносит ей на пальцах своих канареек, чтобы они нанесли ей визит и спели ей песенку; когда жена подает ему похитоски, он целует ей руки; он угощает ее марципанами и игриво кладет их прямо ей в рот из бонбоньерки, которую постоянно носит с собой в кармане. Стальная плеть, с помощью которой он держит ее в подчинении, никогда не появляется при свидетелях — это домашняя плеть, и хранится она наверху, в его комнатах. Со мной, чтобы завоевать мое расположение, он ведет себя совершенно иначе. Он льстит моему самолюбию, разговаривая со мной так серьезно и глубокомысленно, как будто я мужчина. Да! Я вижу его насквозь, когда его нет поблизости. Я понимаю, когда думаю о нем здесь, в моей собственной комнате, что он совершенно сознательно льстит мне. Но стоит мне сойти вниз и очутиться в его обществе, как он снова обводит меня вокруг пальца, и я польщена, будто вовсе и не видела его насквозь до этого. Он умеет справляться со мной так же, как умеет справляться со своей женой и Лорой, с овчаркой на конюшенном дворе, как ежечасно в течение целого дня справляется с самим сэром Персивалем. «Персиваль, дорогой мой! Я в восторге от вашего грубого английского юмора!», «Дорогой Персиваль, как вы радуете меня вашей трезвой английской рассудительностью!» Так парирует он самые грубые выходки сэра Персиваля, направленные против его изнеженных вкусов, — всегда называя баронета по имени, улыбаясь ему с невозмутимым превосходством, милостиво похлопывая его по плечу и относясь к нему, как благосклонный отец — к своенравному сыну. Этот оригинальный человек так заинтересовал меня, что я расспросила сэра Персиваля о его прошлом. Сэр Персиваль или не хочет рассказывать, или действительно мало о нем знает. Много лет назад он познакомился с графом в Риме при обстоятельствах, о которых я уже упоминала однажды. С тех пор они постоянно виделись в Лондоне, Париже, Вене, но никогда больше не встречались в Италии. Как это ни странно, сам граф уже много лет не бывал у себя на родине. Может быть, он жертва какого-нибудь политического преследования? Во всяком случае, он из патриотизма старается не терять из виду ни одного из своих соотечественников, живущих в Англии. В тот же вечер, как он приехал, он спросил, как далеко мы находимся от ближайшего города, и не знаем ли мы какого-нибудь итальянца, проживающего там. Он поддерживает обширную переписку с разными лицами на континенте; на конвертах, адресованных ему, — самые разнообразные марки. Сегодня утром в столовой у его прибора я видела конверт с большой государственной печатью. Может быть, он состоит в переписке со своим правительством? Если так, то это не вяжется с моим первым предположением о том, что, возможно, он политический эмигрант. Как много я написала о графе Фоско! А каков итог? — как спросил бы меня с невозмутимо деловым видом наш бедный, славный мистер Гилмор. Могу только повторить, что даже за это кратковременное знакомство я почувствовала какую-то странную, непонятную мне самой и, пожалуй, неприятную для меня притягательную силу графа. Он как будто приобрел надо мной влияние, подобное тому, какое, по-видимому, имеет на сэра Персиваля. Сэр Персиваль, как я заметила, явно боится обидеть графа, хотя иногда позволяет себе вольности и подчас грубости по отношению к своему другу. Может быть, я тоже побаиваюсь графа? Конечно, мне еще никогда не приходилось видеть человека, которого я бы так не хотела иметь своим врагом, как графа. Оттого ли, что он мне нравится, или оттого, что я его боюсь? Chi sa? — как сказал бы граф Фоско на своем родном языке. Кто знает?"
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мыслевыброс, астрология, авторитетные фигуры, салон мамзель Ненорман, мои милые старушки Быть может, потому, что Рита весьма увлеклась романом Коллинза, и у неё не осталось времени на свои эзотерические увлечения, Рита отчего-то обратилась к этической стороне наболевших вопросов. Она подумала-подумала, и решила, что зазря она бочку катила на доктора Ярослава, и что лучше не проклинать Ту-Кого-Нельзя-Называть, хотя уметь прощать - великий дар, идёт по 12 дому гороскопа, дому князя Мышкина и высокого искусства. Обычно Рита исполняется благодарности и любви к миру, когда слушает Баха, но далеко не всегда, в основном она как-то ловит божественные отблески этого могучего светила в своей душе, а про то, что музыка этого светлого гения - это музыка добра, понимает лишь когда слушает её до тех пор, когда всем окружающим она уже надоедает. Странно, что друзьям и даже тем, кого Рита любит, Рита мелочно перемалывает кости, а своим врагам прощает, разумом, хотя обиды помнит годами. Это ужасно. И Рита прекрасно понимает Шопенгауэра, который избил старушку: всю жизнь проповедовал печальные истины бытия и в итоге сорвался. Как Рита умудрилась простить тому, кто на неё порчу навёл - она не знает, это явилось для Риты чудом вроде того, что она неустанно молится за одного человека, которого видела-то пару раз в жизни, как и то, что она в один прекрасный день бросила курить, к великой для себя неожиданности. Сей мыслевыброс излился после изучения статьи про Козу ( http://www.astromeridian.ru/kitajskij_goroskop_koza.php ), после прочтения раздела о том, какими магическими практиками пользуется этот китайский знак. Было там что-то про руны, вырезанные на дереве, которые делают это дерево невидимым. Помнится, в "Битве экстрасенсов" Джулия Ванг куда-то дело одно дерево в лесу. В другую реальность типа переместила. Рите это кажется странным, хотя долгое время она задумывалась о создании кольца-невидимки, вроде описанного в "Практической магии" Папюса, и о кости-невидимке: она был её сделала, да кошку, которую надо живьём варить, жалко. Помимо всего этого Рита обнаружила в контакте Джулию Ванг. Рита обязательно напишет ей благодарность за её искусство. Джулия написала на стене что-то вроде "Мужчины, не пишите мне о своих эротических сновидениях". Что интересно, буквально в то же день, когда Рита обнаружила эту надпись, ей приснилась Джулия, раскатывающаяся в костюме кошечки на коньках под песенку Орбакайте ("Пройти, не поднимая глаз... Пройти, оставив лёгкие следы...") по обледенелому манежу оренбургского цирка.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, эстетические категории, мои университеты "...С не менее характерными чертами гомофонного склада". Читаю: "гомофобного склада". Чем-то напомнило то, как однокашники Риты на филфаке окрестили "Монадологию" Лейбница "Мандалогией". В. Галацкая Бах. Прелюдия и фуга до минор (ХТК, I том) Композиционное единство прелюдии и фуги до минор покоится на контрасте сопоставляемых в ней образов: действенного, драматического в прелюдии и грациозно-танцевального в фуге. В прелюдии до минор особенно тесно переплетаются приемы изложения, характерные для прелюдийных полифонических форм, с не менее характерными чертами гомофонного склада. Индивидуальный тематический материал сочетается с нерасчлененным, безостановочным движением и сплошным звуковым потоком. Слитность больших и малых построений (отсутствие каденций), развитие, основанное на непрерывном длительном развертывании начального тематического ядра, стирают грани этих построений. Таким образом, типичность прелюдийных форм достаточно ясно выявлена. В то же время тема прелюдии и в мелодическом и в гармоническом отношении представляет собой замкнутый четырехтакт. Полнота выраженных в первом четырехтакте основных функций лада (гармоническое движение от тоники к субдоминанте, затем к доминанте, замыкающееся тоникой Т—S—D—Т) делает возможным проведение внутренней черты, отделяющей тему от ее последующего секвенционного развития (для наглядности можно изложить эту тему аккордами с сохранением ее четырехдольного размера): Продолжение тут: Гармонически насыщенная полнозвучная фактура, приподнятая выразительность интонаций мелодии (движение от тонического звука к шестой низкой, от нее к вводному тону и образующийся ход на увеличенную секунду), упругий ритм сообщают теме характер мужественной воли, сдержанной патетики. Условно граница, разделяющая прелюдию на два крупных раздела, проходит в такте 25. Первый раздел значительно обширнее второго, зато в последнем развитие интенсивней, стремительнее. В первом разделе процесс тематического развертывания сопряжен с происходящим постепенно накоплением гармонической неустойчивости. Введение органного пункта (такт 21) и диссонантные сочетания, образующиеся в результате гармонических наложений, резко повышают степень напряженности, которая особенно усиливается к концу построения. Здесь можно было бы ожидать быстрого разрешения неустойчивости, однако внезапный поворот отодвигает устойчивое завершение, больше того, он приводит к новому нарастанию. В небольшом трехтактовом эпизоде с изломанным рисунком фигураций прорывается долго сдерживаемое волнение (Типичный для Баха прием соединения голосов, устремленных вверх, со сковывающим это стремление «стоянием» баса на органном пункте. Создаваемое таким образом драматическое нагнетание часто служит предвестием близкой развязки или кульминации.). Отсюда берет начало второй, собственно импровизационный раздел прелюдии. Назначение этого построения в том, чтобы, затормозив разрешение, выделить, подчеркнуть кульминацию: Отмечая значительность момента, Бах, единственный раз в этой прелюдии, вводит полифонический прием — канон, содействующий особой концентрации движения. Канон — вершинная драматическая точка прелюдии. Тем неожиданней вторгающийся, по-баховски многозначительный, затрагивающий глубины человеческой мысли речитатив. На краткое мгновение он тормозит предшествующее бурное течение и затем растворяется в заключительных фразах, насыщая их «словесной» выразительностью. Здесь достигается конечное обобщение прелюдии. Особенно рельефно запечатлена завершающая фраза. Это мелодико-гармонический сгусток всей прелюдии, где вводнотоновое опевание, мажорное трезвучие — логический рубеж, за которым открывается иной мир, образный мир фуги: Фуга. Интонация вводнотонового опевания из заключительной фразы прелюдии становится мелодическим зерном темы фуги. Однако в сочетании с другими «строительными» элементами эта интонация утрачивает свой ламентозный оттенок, подчиняясь новому окружению. Метро-ритмическая формула темы с равномерным распределением акцентов, повторность мотивов, приближающаяся к структуре суммирования, говорят о ее жанрово-танцевальных истоках. Есть некоторое сходство темы фуги с распространенными во времена Баха и встречающимися в его собственных сочинениях интонационно-ритмическими танцевальными оборотами: В процессе развития все звучание фуги претерпевает разного рода изменения, зависящие — как всегда у Баха — от внутреннего содержания темы. В полном единстве с темой, с ее гибкой подвижностью, находится противосложение. Именно противосложение, а затем и интермедии энергично содействуют выявлению активного начала, заложенного в теме, стимулируют рост общей динамики. Особенно интенсифицируется развитие в интермедиях. Разнообразными средствами, контрапунктическими комбинациями (перестановкой голосов) разрабатываются наиболее характерные мотивы темы и материал противосложений (фуга трехголосная, с двумя удержанными противосложениями). То это восходящие или нисходящие секвенции на мотивах темы со свободно контрапунктирующим голосом, то устремленные, ритмически выравненные линии с моторной динамикой: Интермедия подготавливает проведение темы в средней части в ми-бемоль мажоре, звучащее мужественно, звонко. Это светлая кульминация фуги. Экспозиция и средняя часть (из-за характера темы, в силу законов самой фуги, определивших более легкую фактуру начального этапа, и, наконец, мажора средней части) вносили после прелюдии известное эмоционально-психологическое смещение. Реприза, как бы минуя предшествующее просветление, перенимает от прелюдии ее патетический тон. Все голоса репризы пребывают в непрерывном одновременном сочетании в тесно соприкасающихся регистрах. В результате возникает плотная насыщенность фактуры при господстве минорного лада. Процесс драматического преображения концентрируется в последнем репризном проведении. На этот раз тема проходит в самом низком для фуги регистре. В этой, уже драматической, кульминации тема предстает в патетическом аспекте. В небольшой коде вновь высветляется колорит фуги. На постепенном истаивании тонического органного пункта как тень, отзвук прелюдии проходит тема. Кода вбирает в себя и конечное просветление прелюдии и какую-то наивную непритязательность начального облика темы фуги:
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Разбирая свои завалы в шкафу, Рита наткнулась на иллюстрации Доре к "Истории крестовых походов" Мишо: когда-то этими картинками, развешанными по стенам своей халупы, Рита мотивировала себя к трудам на ниве образования, жаль, правда, что впустую. Вместе с ними в файле лежали и его иллюстрации к "Божественной комедии", к третьей части. Очень нравятся эти картинки, с последней очень вяжется "Триумф любви" - увертюра к вагнеровскому "Тангейзеру": http://muzofon.com/search/%D0%A0%D0%B8%D1%85%D0%B0%D1%80%D0%B4%20%D0%92%D0%B0%D0%B3%D0%BD%D0%B5%D1%80%20%D0%A2%D1%80%D0%B8%D1%83%D0%BC%D1%84%20%D0%9B%D1%8E%D0%B1%D0%B2%D0%B8%20%D0%A3%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%8E%D1%80%D0%B0%20%D0%BA%20%D0%A2%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%B9%D0%B7%D0%B5%D1%80%D1%83 "Любовь, что движет солнце и светила":
Николай Шальнов: тэги: графомания, сказки о любви Написалось. Мелодия: Елена Ваенго - "Болею Тобой". На память В. К. Сон Данте (Беатриче) "Мне теперь мира мало, Хоть мир во мне" (Е. Ваенго) Вечер. Свечи тихо гаснут С уходящим светом дня. Снова ты спешишь напрасно Дотянуться до меня: Чем была я, чем я стала - Всё - ничтожество сует, Мне теперь и рая мало, Друг земных коротких лет. Лунным светом я дорожку В сердце проложу тебе (Может, пьяный ты немножко, Мой прославленный поэт) И слезою в знак привета На высокое чело, Капну я, и до рассвета Точно звёздное стекло, Привлекать людские взоры Будет этот лучик сна. Нищий скажет: "Нет позора, Что Флоренции сынам Забывать возможно вскоре Нежных дев сердец своих, Только смерть холодным взором Равнодушно в очи их Бросит свой привет прощальный, В лес полночный отведя, Где решится их печальный Жребий... Медленно скользя В полусонных водах Стикса, Мерный счёт ведёт Харон Их грехам - грехам блудницы... Или после похорон Снизойдёт к ним ангел светлый В блеске утренних лучей, И душа в одеждах бледных Вознесётся в Эмпирей". И со мной такое было: Белый мак в зените дня Голубь мне принёс - и диво Созерцать душа моя Не успела, пробудившись В кущах рая, меж огней Восхитительно-лучистых И холодных, как Борей. Мне не описать словами Этот полдень без конца, Где блестит над небесами Искупитель, и сердца Исполняются любовью, Светом, миром и - как знать? - Может, вместе мы с тобою Вкусим эту благодать. Я при жизни не сумела Разгадать твою любовь, Здесь я словно онемела, Лишь тебя узрела вновь. Этот сон как блик лучистый На мгновенье явлен мне: Время здесь скорее мчится, Чем на горькой сей Земле, Где стремишься ты прославить Ту, что стала вновь мечтой, Предначертанной оставить Вечный след в толпе людской. Знай: я жду тебя, любимый, Там, где верные сердца Начинают nuova vita До вселенского конца.
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, размышления, авторитетные фигуры, меланхолия Когда Рита начинает что-то анализировать, она лишается одного прекрасного качества - чувствознания и чувствительности, которых иногда полезно пускать в ход (боже, как расчётлив наш ум в стремлении из всего извлечь выгоду!). Может быть, это и к лучшему. Во всяком случае, "какая мне разница, запомнит ли меня мир, если сама я с большим удовольствием забуду и его, и себя", - как говорила Джулия Ванг. Рита вспомнила ещё выражение одной из своих авторитетных фигур - Ренаты Литвиновой. На вопрос о том, как бы она хотела умереть, она ответила выражением, похожим на это: "Как самолёт над Бермудским треугольником - пропав со всех радаров". Пока Рита строчила в свой пуффендуйский дневник замечания касательно "Божественной Комедии", она вспомнила про то, что та деньга, которую Рита хотела сплавить на том главного дантовского сочинения, пойдёт теперь на Книгу Лоры Бочаровой. Ну, по ходу дела, так оно и есть: как "Комедия" стала эпохальным произведением, так и сочинения Лоры, собранные в этой книге, увенчают долгий период её деятельности и привлекательность ролевых игр, символом которых Лора стала для Риты. Там есть и "Лилия и крест", и раздел "Снейпология", так что Рита надеется, что ей приоткроется новая грань личности, ставшей для Риты и героической, и знаковой для своей эпохи. Помимо всего прочего. Рита обнаружила для себя творчество Алины Орловой. Рита охарактеризовала его как такой созерцательный современный декаданс, хотя это и простой поп-фолк. "Любой московский музыкальный журналист постоянно слышит об Алине Орловой, это можно понять: её продвижением здесь занимаются люди из журналистской среды, и вот уж их-то ни за что не упрекнёшь в том, что они заняты не своим делом. Певица, которая поначалу воспринималась как некрупная фигура в хвосте колонны англоязычных девушек за роялем, в итоге доказала свою самобытность, обросла ангажементами, пронеслась по фестивалям и стала желанной гостьей, жаль, нечастой". Цитаты Лоры Бочаровой Слова про любовь мало стоят в нашем мире поступков. Но есть вещи, которые ни с чем не спутаешь. Моя любовь к вам была такой огромной, сияющей, словно... выламывалась из моего тела, я был не в состоянии молча носить её в себе, она рвалась наружу как вопль радости, как... свет. Понимаете? Над деревьями полыхнуло, и с неба упали первые капли. Они были мелкими, осенними, и сильно походили на мою будущую старость. ...Непринятая любовь становится болью, а боль — это месть. Продолжение тут: Любовь — это не чувство. Это не эмоция, не переживание, не жажда, не голод по родству. Любовь это стихия. Я дал слово любить Вас, и не отступлюсь от него. Я никогда не был любим, и полагал, что готов жить без этого. За любимых людей отдают жизнь, закрывают их собой в бою, либо с ними следует соединить тело, и это самый приятный путь. Вот так: не хватило пороху. А потом все эти люди умерли, и ты перестал ломать голову о любви. Теперь ты о ней только читаешь. Потеря или приобретение? Я не мог понять, понимаем мы друг друга с полуслова, либо не понимаем вовсе. Как это принято у взрослых, избитых жизнью людей? Знаю, что каждый из нас приписывает другому только собственные чувства. Но отчего такая простая вещь как... любовь... Отчего в этой простой вещи мне отказано?! Разумеется, я желаю вас. Но никто, хотя бы раз соприкоснувшийся с голосом сердца, никогда не перепутает похоть и любовь. У вас такая концепция: сексуальная жажда как побег от одиночества, да? Знаете — она ничего не стоит! Глупая стеснительность никогда никому не помогала. Меня не оставляла мысль о том, что сам я пахну казармой, мокрой псиной, я чувствовал горький пот, пары принятого алкоголя, терпкий запах возбуждения. Как его не стошнит... Очень глупый вопрос, достойный ребёнка. Любящие люди этого не замечают. Для них наша вонь — многогранный аромат тысячи вишен. Есть разные степени родства. Терять близких людей, и терять любимых людей — совсем не одно и то же. Не знаю, отчего Вы постоянно противопоставляете любовь и желание! Может потому, что реализация желания может быть отвратительна! Раньше я такого не предполагал. Или в вашей деревне так принято? Говорят, что хайку — это смерть. Первая строка произносится на границе жизни и смерти. Вторая настигает нас уже из небытия. Последняя примиряет с вечностью... ... Что бы я не сказал ему — сделал бы только хуже. Я уже понял, что момент для прощания упущен. Я должен лежать в траве, потому что сроднился с ней, и, как подсказывал ком в животе, мучиться двойственностью. Двойственность мира порождает страдание. Видимо, я сроднился с ним так же, как с этой травой. Подлинная любовь почти неподвижна, как я помнил с детства, она опирается на глубокое внутреннее родство. С товарищами не спят. С друзьями и родственниками не спят, с учителями не спят. Это непристойно, опасно и против природы. Для успокоения природы существуют наёмные женщины.
Николай Шальнов: тэги: музыка, о ничтожествах и горестях жизни, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Риту жутко бесило, когда её приятель постоянно говорил что-то типа: "Хочу умереть от рака", "Хочу стать гопником", "Хочу поехать в Чернобыль и облучиться там". А вчера, кода Ваенга пела уже сотый раз, Рита вспомнила одну свою родственницу, которая от несчастной любви закрылась в комнате и без конца слушала одну песню, пока не сошла с ума и не умерла. По ходу, то свидетельствование в истории болезни, что наследственность Риты не отягощена, не совсем верно. Что же: у Эмили Отемн отец был шизофреником, а мать страдала тем же недугом, что и королева викториндастриэла. Рита и подумала: "Вот было бы здорово тоже так же умереть". Хех. Видимо, захотелось снова стать Офелией в родимом сумасшедшем доме. Если бы Рита это и сделала, то вот под эту музыку. Олеся из "Давай поженимся" поёт, причём это - полный вариант, не тот, что был в передаче. Очень красивая песня.
Николай Шальнов: тэги: графомания, мои милые старушки, авторитетные фигуры Хех. Оказывается, "Видением Данте" или "Сном Данте" Рита окрестила ещё одну свою писулю, которую когда-то посвятила Той-Кого-Нельзя-Называть. Поскольку эта светлая королева не оказалась таковой и полиняла перед взорами Риты, Рита вычеркнула посвящение, а оставлять без посвящения это дело как-то не хочется. Вот и решила она посвятить стихотворение Лоре Бочаровой, благо что ни одного стиха у неё королеве ролевых игр почему-то не посвящено. Видение Данте Лоре Бочаровой Прошло полгода, только мне Явилась вновь она во сне, Бальзам любви излив на раны, Как сквозь небесные туманы Я вижу сферы хрусталя, Что омываются слезами Святых молитв, и славу дня Готовят вечные созданья, Следя светил неспешный ход. Там вечно любящих лобзанья, Недолюбивших на земле, И светлый ангелов полёт Сплетает дружный хоровод. На миг открылось зренье мне: Нет, это снится, мнится мне! Седьмой, последний небосвод, Седьмое небо Эмпирея! Там всё ликует, вечно рея, В огнях божественных лучей, В благих созвучьях песней Рая! Но всё бледнеет, прославляя Бессмертье той, о ком речей Не хватит смертному созданью. И этих царственных очей Снести сиянья, не сменив Могучих глаз своих вперянья, Не смеют, молча окружив, Престолы, Божьи подражанья. И только я не отвратил Взор от которой я любил, Что ярче солнца и светил.
Николай Шальнов: тэги: артуриана, графомания Почитала Рита стихи своего восемнадцатилетия. Посмеялась. Вот ведь пылкая была, а Перо ещё более пылким =) Размышление над сонетом заставило Риту вспомнить отрывок из интересной статьи: "...Юная дева велит Персевалю выполнить ее поручение (принести голову белого оленя), без особой стыдливости пообещав за это «доставить ему удовольствие». По возвращении Персеваля в замок она приводит юношу в восхитительную комнату: «Персеваль не заснул, как обычно. Все его мысли были устремлены к юной деве, красота которой могла сравниться с красотой феи, как вдруг дверь отворилась и та, о ком он думал, вошла к нему и разделила с ним ложе. Обещание, данное ему юной девой, было выполнено, однако их любовные утехи не обернулись безумной страстью, поскольку дева соблюдала обет целомудрия. Ночь для них обоих была настолько прекрасной, что наступившее утро было восхитительным для всего края». Странный эпизод… Объяснить его можно лишь в рамках более широкого контекста. Столь эротичному приключению героя автор, как кажется, стремится придать умиротворяющий вид, который соответствовал бы морали того времени. Конечно, Персеваль влюблен в свою подругу Бланшефлер, она даже станет его законной супругой, — правда, произойдет это уже в другом романе, в немецкой версии Вольфрама фон Эшенбаха. В определенном смысле Персеваль верен Бланшефлер, что, однако, не мешает ему, как и ранее Передуру, влюбляться во всех женщин, встречающихся ему на протяжении долгого пути-инициации, конечным пунктом которого станет обретение Грааля, символизирующего некое Высшее Знание. Продолжение тут: Любовная связь Персеваля и юной девы, обладательницы волшебных шахмат, более напоминает ритуалы брахманского тантризма, нежели обряды и обычаи западноевропейской христианской культуры. Разумеется, подобное поведение героев было недопустимым в рамках иудейско-христианских законов, однако в представлении древних кельтов такое положение вещей вполне соответствовало норме. Дать правильное истолкование этой любовной связи можно лишь в том случае, если мы обратимся к понятию «Fine Amor», иными словами, к «куртуазной любви», охватившей в ХII–XIII веках дворы аристократов. «Fine Amor» предполагает полное единение, абсолютную связь влюбленного рыцаря и его прекрасной дамы, но подобный союз не имеет ничего общего с браком, явлением социального порядка, закрепленным гражданским законодательством в соответствии с этическими нормами господствующей религии. «Fine Amor» является инициацией, предназначенной для того, чтобы партнеры достигли наивысшего знания. Если обратить внимание на детали этой «амурной истории», то можно сделать вывод, что и Персеваль, и дева, владеющая волшебными шахматами, стремятся коагулировать взаимную энергию, однако делается это не с целью зачатия и произведения на свет потомства. Речь идет не о простом соитии; шаг за шагом любовь открывает героям все новые тайны мироздания, знаменуя переход к некоему неуловимому состоянию, ведущему к постижению неких духовных законов. Восточный тантризм проповедовал то, что в современном понимании расценивается как отказ от мужского семяизвержения и обратное поступление семени в организм. «Fine Amor» позволяла мужчине и женщине любые способы утоления их любовной жажды; подобное разрешение было удобным выходом из затруднительного положения, особенно если учесть то, что женщина в основном была замужней и имела детей. Соитию всегда сопутствовал риск: оно могло обернуться внебрачным потомством. Как доказал Рене Нелли, именно это обстоятельство породило в «куртуазной любви» формальный запрет: она не принимала прелюбодеяния, но превозносила «уход» к возвышенному Знанию. Юная дева с шахматами пообещала «доставить удовольствие» Персевалю, поскольку он преодолел все испытания, справился со всеми ее заданиями и тем самым доказал, что он достоин стать обладателем «возвышенного Знания». Она сдержала свое обещание, проведя с ним всю ночь. Текст не дает нам полного объяснения того, что же произошло между ними, но это легко представить: героям позволено все, кроме коитуса. Оргазм партнеров никогда не был под запретом, если только не имело места семяизвержение «in vas naturale». На таком уточнении настаивали христианские моралисты, по своему усмотрению изменившие мотивировки запрета, содержащегося в Библии: речь идет об Онане, наказанном за то, что он изливал свою сперму на землю; если бы это семя было собрано таинственной Лилит, оно породило бы демонов". Весь текст тут: http://rulibs.com/ru_zar/sci_history/markal/0/j19.html Персеваль и Дева Кубок мимо пронесён, это был Грааль чудесный, Ангелы шептать устали мне молитвы о спасенье: Кубок страсти полнокровной моему прелестней сердцу, Полон летних снов он душных, полон он надежд весенних! Я бросаю меч, ныряя в битву сладкую в простыне, Пусть же бури и ненастья нас обходят стороной! Этот замок, что затерян в миражах среди пустыни, Будет раем, будет домом, где я счастлив лишь с тобой! Здесь, в истоме неги властной, под напевы мандолины Я сложу Вам песнь-канцону, мадригалы, басни, сплины: Покорится Ваша гордость власти робкой простоты. Позабудьте Ваши чары, позабудьте Ваши книги: Раб желаний прихотливых, я готов носить вериги, Одурённый нежным ядом бесподобной красоты!
Николай Шальнов: тэги: салон мамзель Ненорман, искусство вечно, светлые гении, сказки о дружбе, моя шокирующая жизнь Перебирала Рита фотографии Джии Каранджи. Она часто их пересматривает - то ли от того, что они удивительно красивы, то ли оттого, что Джиа похожа на Ритину подругу, то ли потому, что статью про Джиа Рита прочла в критический период жизни и нашла, что судьба первой супермодели подозрительно напоминает судьбу самой Риты: Джиа так часто была одинокой... Наверное, как и все великие люди. "Вдохновение - это вечное одиночество", - пела Гагарина. "Джиа во многом раскаялась в конце своей жизни", - писала Рите знакомая в прощальной записке перед тем, как уехать в Петербург на долгие три года. Эта подставка чудесно пахнет можжевельником. "...Вот почему я магии решил Предаться: жду от духа слов и сил, Чтоб мне открылись таинства природы, Чтоб не болтать, трудясь по пустякам, О том, чего не ведаю я сам, Чтоб я постиг все действия, все тайны, Всю мира внутреннюю связь; Из уст моих чтоб истина лилась - Не слов пустых набор случайный!" Гёте, "Фауст"
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, астрология "Стоило из-за рубля так *опу рвать?" - этот вопрос Рита хотела задать своему приятелю, с которым одно время очень долго и интересно общалась, и который предложил ей сомнительный заработок в интернете. И здесь не в смысле про скупость, а про то, что затраты на это дело вернее всего не окупятся. Все эти финансовые пирамиды, обещания золотых гор и проч. проч. - Рита по опыту знает, что лёгких денег не бывает. Вот ведь как природа, "склонная к противуречию", сотворила этого человека: Рита изучала натальную карту этого интересного Дева и обнаружила там прямо противоположные соединения, ниже привела несколько из них. Вопреки его многим замечательным качествам, его излишняя прямолинейность доставила Рите немало минут недоумения, как, наверное, это бывает с людьми, которые впервые видят Риту. "Твоё появление меня немного шокировало" - "Ничего страшного. Моё появление многих шокирует". Тригон Марс-Плутон Развитая воля, способность обновлять свою жизнь и все то, что требует сознательного труда. Глубокое понимание и реализм соединены с волей и силой. Иногда интерес к новым естественным наукам. Умеют использовать оккультные силы на благо людей. При необходимости сражаются беспощадно, не уступая, не зная страха, их не запугать. Знают динамическую сторону жизни. Для них жизнь - поток энергии, а не ряд неподвижных условий. Сильная, выносливая конституция, много выдержки. Способны восстанавливать силы, получая из высших источников. Оппозиция Марс-Уран Взрывы сил, ссоры, плохое настроение, раздражительность, нелюбовь к рутине и дисциплине. При появлении желания трудиться доходят до изнеможения. В этом аспекте нет меры. Опасность насильственной смерти, так как Уран кульминирует в Скорпионе, где Хозяин Марс, отсюда двойное влияние Скорпиона. Во время войны, при соответствующих транзитах или прогрессии - это означает насильственные действия, они становятся жертвами или агрессорами. Упрямство и необузданное свободолюбие - с ними трудно иметь дело. Их не переубедить. Они учатся лишь на горьком опыте. Молодежь бесстрашно участвует в революциях, если только другие факторы подтверждают. Часто попадают в опасные ситуации, необдуманными поступками друзей превращают во врагов. С ними трудно, упрямы, в жизни много неожиданных перемен. Они и сами стараются изменить положение дел, но без ясной цели. Необдуманные действия доводят близких до отчаяния. Путают инстинкты с волей. Опасность от машин и электричества.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, киномания, искусство вечно Нашла Рита сериал в духе "Викторианской фермы" с Рут Гудмен - "Колониальный дом" называется. Про то, как группа экспериментаторов восстанавливает быт и нравы эпохи колонизации Америки. Интересно так, романтично, Рита припомнила те бесчисленные приключенческие романы, которые читала в отрочестве - от Хаггарда до Шклярского. По ходу просмотра постоянно возникала ассоциация кадров сериала с картинами прерафаэлитов - настолько они были натуралистичны и умилительны. Вспомнилась, например, картина Ханта "Английская семья защищает друидских проповедников": http://www.catholictradition.org/Easter/easter-priest.jpg и все вариации прерафаэлитов с барашками и прочими домашними животными, и "Прощание с Англией" Брауна: https://artchive.ru/artists/1199~Ford_Meddoks_Braun/works/200775~Proschanie_s_Angliej Швинглхурст пишет: "Острота этой картины ["Прощаение с АнглиеЙ" - Ш. Н.], изображающей печальных эмигратов, должна была найти отклик во многих сердцах в эпоху массового вынужденного переселения из Британии в поисках лучшей жизни. Положение самого Брауна, борющегося с трудностями безденежного художника, вероятно, добавило безнадёжности выражениям лиц супружеской пары на его знаменитом холсте. Браун в определённый момент дошёл до того, что обдумывал возможность переезда в Италию, от чего художника избавила продажа данной работы. Корабль, на котором находятся супруги и их ребёнок, отплывает в долгое путешествие: об этом говорят развешанные на поручнях свежие овощи и полная провизии спасательная шлюпка на заднем плане, - юнга выбирает в ней что-то для приготовления первой трапезы на борту". И картина Браунскомба "Первый День благодарения в Плимуте" вспомнилась, она внизу. "Колониальный дом" ( http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=1831567 ) Год выпуска: 2004 Страна: США, Великобритания Жанр: документальный, реальное ТВ Продолжительность: 8+ выпусков Перевод: Профессиональный (Одноголосый) Режиссер: Кристи Джейкобсон, Сэлли Аиткен, Николас Браун В ролях: Джонатан Аллен, Джулия Фризе, Кэролин Хайнц, Дон Хайнц, Amy-Kristina Herbert, Пол Хант, Jack Lecza, Джефф Лин, Доминик Мьюир, Michelle Rossi-Voorhees Описание сериала: У вас есть возможность с головой уйти в самую настоящую колониальную жизнь, разворачивающуюся в англо-американском реалити-шоу “Колониальный Дом”. Небольшая община будет пытаться построить новую жизнь в отдельно взятой колонии. В проекте принимают участие три семьи - семеро человек, которые высаживаются в Новом Свете с небольшим количеством имущества и стадом скота. Им придется начинать строить колонию практически с нуля! Первым делом поселенцы избирают своего Губернатора. Именно ему придется решать все проблемы маленькой колонии и взять на себя все функции лидера. Однако, это лишь начало испытаний, которые каждый из них решил добровольно возложить на себя. Далее, участникам этого уникального эксперимента придется притираться и приспосабливаться к жизни в общине, где у каждого свои взгляды на ведение хозяйства и свои мысли по поводу построения жизни в колонии. Жестокая реальность “накрывает” их всех с головой уже при первой же попытке возделать такую культуру, как кукуруза! Сколько отчаяния и разочарования придется им испытать!
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Рита, решив развлечь себя "Фрегатом Палладой" Гончарова, наткнулась на несколько его критических статей, и, прочитав про Гамлета, содрогнулась. Ярко вспомнились мрачные страницы жизненного репертуара самой Риты. А статья написана превосходно, с пониманием и проницательностью. Полностью тут: http://knigosite.org/library/read/79198 И. А. Гончаров Опять "Гамлет" на русской сцене <...> Гамлет - не типичная роль - ее никто не сыграет, и не было никогда актера, который, бы сыграл ее. Можно сыграть Лира, Отелло и многие другие шекспировские роли, где как содержание, так и очертание характеров ясны, определенны до резкости, как, например, в Лире - и где, несмотря на силу, на напряженность пафоса - психологические фазисы развиваются и истекают постепенно одно из другого и в строгой последовательности открываются зрителю. Сильному артисту есть возможность настроить себя на тот тон чувств и положений, которые в Лире и Отелло идут ровным, цельным и нерушимым шагом crescendo и разрешаются дружными гармоническими аккордами. Не то в Гамлете. Гамлета сыграть нельзя - или надо им быть вполне таким, каким он создан Шекспиром. Но можно более или менее, слабее или сильнее, напоминать кое-что из него. Тонкие натуры, наделенные гибельным избытком сердца, неумолимою логикою и чуткими нервами, более или менее носят в себе частицы гамлетовской страстной, нежной, глубокой и раздражительной натуры. Продолжение тут: Как исполнить все это на сцене, одному артисту, в один, так сказать, прием, в один вечер, все, что пережинает, думает, чувствует и говорит Гамлет? Где взять сил живому Гамлету, чтоб дойти до последней сцены, не истощившись на одной, до дна души прочувствованной какой-нибудь сцене, не упасть от нервной дрожи и рыданий и не кончить тут всякую игру - как, например, в сцене Гамлета с матерью или после представления комедии? А ему ни падать, ни медлить нельзя, за стоном сердца у него следует порыв злобы и сознание роковой своей задачи - он должен в ней истощиться, как вечный жид! Не выдержал бы человек - никакой актер, если б он мог искренно, душевно пройти через всю пьесу - через все перипетии переживаемых им мыслей, чувств, замыслов, падений, терзаний. Невозможно! Итак артисту, играющему Гамлета, надо быть им в душе, чтобы даже напомнить отчасти шекспировского Гамлета. Требование с первого раза кажется неисполнимое, а между тем Гамлеты не так редки, как с первого раза кажется, глядя на великий образец шекспировского Гамлета. Все дело в размерах - лиц и событий. Кто потрудится вдуматься поглубже в это лицо - тот найдет, может быть, и в самом себе и во многих других родственные с Гамлетом свойства. Не говорим "черты" - ибо очертаний, признаков, по которым можно узнавать Гамлетов - нет. Оттого и говорим смело, что Гамлет - не тип. Все те психологические движения, какие играют в душе Гамлета, не могут наслаиваться, как обычные проявления характеров в обычной среде жизни и образовать вседневное, повторяющееся на глазах всякого явление или тип. Какой Гамлет знает, как он поступит и как надо поступить - в той или другой схватке здравой и четкой логики с той или другой ложью, кому и как нанесет он удары в этой, для него еще мало освещенной толпе лиц и дел. На одних не поднимается рука, другие ускользают - так он ослеплен обманом или сомнением - и он идет часто наудачу, а когда осветилось все зло перед ним - он изнемог и пал первый. Свойства Гамлета - это неуловимые в обыкновенном, нормальном состоянии души явления. Их нет тогда в состоянии покоя: они родятся от прикосновения бури, под ударами, в борьбе. В нормальном положении Гамлет ничем не отличается от других. Он не лев, не герой, не грозен, он строго честен, благороден, добр - словом, джентльмен, как был его отец, как был он сам, если б остался жив. Он светло и славно прожил бы свой век, если бы в мире все было светло и славно, но он столкнулся сначала с горькою (потеря отца и вторичный поспешный брак матери), потом с страшной действительностью. Ему выпал жребий вдруг из светлого облака правды и любви, которыми он жил и в которые так верил, - вдруг всеми глазами взглянуть во все ужасы жизненной бездны - и, мало того, стать по роковому вызову судьбы, которому он не может еще верить, стать борцом со злом, судьей, мстителем - и главной искупительной жертвой! Он, влекомый роковой силой, идет - потому что должен итти, хотя лучше, как он сам говорит, хотел бы умереть, даже у него бродит в душе параллель о том, "быть или не быть" - слабая, то есть менее честная и строгая натура не усумнилась бы нанести себе "удар кинжала", о котором он мечтает, и кончить все. Другая, еще слабее - просто не вынесла бы борьбы и пала сама собой, предоставив простор массе накопившегося зла, и оно разыграло бы свое дело. Но закон судьбы требовал возмездия - и указал роль мстителя Гамлету - вся драма его в том, что он - человек, не машина, не воплощение правосудия, которому бы было так легко произвести кровавую расплату и успокоиться. Нет, он весь - человек, тот человек, каким он называет отца. Ему надо итти вперед, куда зовет его долг, в виде призрака отца, но итти нельзя - там первая жертва - его мать. И отступать нельзя - сзади опять призрак отца, царство зла должно пасть - он это знает, но он предчувствует, что падет и он сам, что организм не устоит под таким ударом, какие обрушились на него. От этого сомнения - падение духа. Он слабеет, мечется, впадает в тоску и отчаяние. Но все идет вперед и дойдет: такие натуры не падают вконец и не сворачивают в сторону. Не выдерживает его организм и падает, потому что в нем нет не больного, не отравленного места - но он так же не способен бы был отступить, как не способен бы был холодно, как судья и палач, сильно и равнодушно наносить эти удары. Он дойдет до цели - и сам падет там: он это знает. Чтобы остановиться, ему надо - или умереть на пути, или увериться каким-нибудь чудом, что все это зло - химера. Он даже хочет сомневаться, но страшная действительность с каждым шагом вперед уверяет его в противном. Легко сказать: быть Гамлетом! Да, надо быть им, чтобы исполнить шекспировского Гамлета или носить в себе часть гамлетовских свойств, чтобы хоть напоминать великий шекспировский образ Гамлета! Это последнее, конечно, только и могли сделать артисты, прославившиеся исполнением Гамлета. И это не шутка: быть отчасти Гамлетом! - скажут многие. Какая шутка: боже сохрани всякого от тех явлений, которые ставят в положение Гамлетов! Что такое Гамлет? Это не тип, сказано выше - и он не может быть типом. Типы образуются и плодятся в обыденной среде текущих явлений жизни: повторения этих явлений наслаиваются и образуют многие экземпляры или виды, всеми отличаемые в толпе по обычным чертам, признакам, формам. Типичные черты или капитальные свойства Гамлета - это его доброта, честность, благородство и строгая логика. Свойства слишком общие, свойственные человеческой натуре вообще и не кладущие никакой особой видимой печати на характер. Это совершенный джентельмен - или "человек", каким был его отец, по его словам. Он светло и славно прожил бы свой век, если б в мире было все славно и светло и если б не постиг его роковой вызов судьбы. Он одолел бы всякое обычное зло, победоносно рассевал бы обыденный, свойственный людским делам мрак лжи и всяких зол. Но его силам суждено было померяться не с обычной сферой зла, а с бедами чрезвычайных размеров, - победить их и пасть. И вот где, среди необычайных обстоятельств, только и могла выразиться вполне личность Гамлета. Типичен Лир, типичен Отелло - их черты и признаки более или менее рассеяны в людской толпе. Надо было только руку Шекспира, чтобы отлить в громадные фигуры бесчисленные типы и типики, являющиеся там и сям среди людей. Типичен даже Макбет - этот случайный злодей, наведенный на зло посторонней женской волей - и потом малодушный, жалкий, уже падший задолго до наступления кары, расплаты. Такая личность в разнообразных размерах нередко мелькает в уголовных процессах. Лир - в котором сан короля "от головы до пяток" подавил человека. Гордость власти заела душу, сердце - и он хотел обратить ее в религию самому себе и всему, что ему повинуется - к самому себе. Ею он заглушил в себе любовь к близким. Дочери давно перестали быть его дочерьми - они его подданные. Он требует любви от них не как отец, а как король. Но здесь власть оказалась ограниченнее, нежели он думал. Она же его увлекла в гибельную ошибку: в доверие к тем сердцам, где был только страх его власти и где не было любви к нему. А та любовь, которая была в одной из них, он не узнал ее - она являлась в своей природной простоте перед отцом, и без трепета перед королем. И ослепленный король, не чувствуя в себе отца, казнил ее, как взбунтовавшуюся подданную. С потерей власти - он потерял все. Как часто повторяется этот пример ослепленного и обманутого доверия. Вся драма Лира и всех его типов и типиков, до купца Большова, у Островского, - сосредоточена на расплате, по-видимому, за обманутое доверие, как будто не по их вине, а собственно за преступное свое самообольщение и самообожание, за слепую веру в себя и в свою силу. Горестен и тяжел путь возврата Лира к утраченному им человеческому подобию, к этому медленному превращению короля опять в человека. Только на пороге гроба, после безумия становится он опять человеком при светлой и нежной улыбке существа, любви которого он не узнал в ее трогательной простоте. Потеряв и это и почувствовав в себе человека, он уже не мог и не для чего ему было жить. А Отелло? Как цельно сжалась и как сильно разыгралась ревность, эта жгучая спутница любви в страстной душе негра! У него не было никаких подготовительных пособий развития для анализа и одоления страсти. Как самородок - цельный, не истеричный в борьбе с житейской мелкой суетой - он не мог разбавить ничем крупных органических элементов своей прямой, честной, но пылкокровной натуры. Один рассудок оказался бессилен, а опыт тонкой игры страстей и страстишек, злости, лжи, зависти - были ему чужды. Ревность ворвалась, как река, и разорвала все плотины и увлекла с собой и его и с ним все, что попало в этот поток. И везде одинаково, с различием в размерах, и отзовется эта вечная, типичная человеческая драма! (См. выше о Макбете.) И в Лире, и в Макбете, и в Отелло можно предсказать, как поступят они в данном событии, потому что Лир был бы Лиром и без школы несчастий, так как у него характер был готов. ПРИМЕЧАНИЯ Статья была написана Гончаровым в связи с выступлением актера Нильского в роли Гамлета в 1875 году. Рукопись статьи - в числе других материалов Гончаров передал С. А. Никитенко. Впоследствии, с разрешения последней, часть этой рукописи, со слов "Гамлет не типичная роль" и кончая словами: "Это последнее, конечно, только и могли сделать артисты, прославившиеся исполнением Гамлета", была опубликована в издании "В. Шекспир. Трагедия о Гамлете, принце Датском", перевод К. Р., 1900, т. II, а затем - в газете "Новое время", 1902, э 9361, и в сборнике "И. А. Гончаров. Литературно-критические статьи и письма", Гослитиздат, 1938. Полностью статья была напечатана в восьмом томе собрания сочинений Гончарова, Библиотека "Огонек", 1952, по рукописи, хранящейся в архиве Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. В настоящем издании воспроизводится по тексту рукописи. Автограф статьи представляет собою черную рукопись с многочисленными поправками и вычерками. Гончаров в оценке образа Гамлета идет вслед за Гете и Белинским; Белинский говорил, что "Гамлет, такой, каким мы его представляем, есть только соединение прекрасных элементов, из которых должно некогда образоваться нечто определенное и действительное; есть только прекрасная душа, но еще не действительный, не конкретный человек". Это высказывание Белинского созвучно мнению Гончарова о Гамлете. По мнению Белинского, "от природы Гамлет человек сильный", воля же его зависела от обстоятельств (см. В. Г. Белинский "Гамлет, драма Шекспира, Мочалов в роли Гамлета", т. I, М. 1948). Эту же мысль в своей заметке проводит и Гончаров. Ценность статьи Гончарова - не только в прогрессивной трактовке существа образа Гамлета, но и в постановке ряда важных проблем театрального искусства. Нильский (Нилус) Александр Александрович (1841-1899) - артист Александрийского и Других петербургских театров. Гончаров положительно оценил исполнение Нильским роли Гамлета. Однако в печати об игре Нильского появились резко отрицательные отзывы (напр., в газете "Голос" от 2 февраля 1875 г.), что отчасти и побудило его написать статью.
Николай Шальнов: тэги: мечты, культур-мультур, искусство вечно Брызнула Рите в голову моча, и возжелала Рита заиметь у себя "Смерть Артура" хотя бы вот в таком виде, который она для себя спроектировала (см. фото снизу). С иллюстрациями Обри Бёрдслея, всё как полагается. Затратно, правда, это весьма: шрифтом "Lombardina" приемлемым размером вышло около 880 страниц, не учитывая места для заставок и прочих каллиграфических приятностей. Леголас виноват в том, что тысячи детей бегают по лесу в занавесках. Прерафаэлиты виноваты в том, что Рита Скитер окончательно свихнулась по Средневековью, как дон Кихот. В который раз Рита недобрым словом поминает свою одноклассницу, которая запорола ей расчудесный диск "Искусство символизма", за который Рита отвалила бешеные по тем временам деньги (во всяком случае, для Риты - добрую половину стипендии, и без того нищенской за неимением у Риты способностей Гермионы Грейнджер). Сейчас они уж не такие и страшные - 300 или 400 руб., но, поверьте, диск того стоит. Почти все знаменитые и не очень шедевры поэзии, прозы и критики от начала 50 гг. XIX в. (с появлением провозвестников символизма - Бодлера и прерафаэлитов с их эстетическими программами) до конца русского Серебряного века. Очень много картин, почти в полный размер, у многих можно увеличивать отдельные фрагменты вплоть до рассмотрения отдельных кракелюрин. Замечательная вещь. "Искусство символизма" (диск) ( http://www.nd.ru/catalog/products/265820/ ) Серия «Электронная библиотека» издательства «ДиректМедиа» пополнилась крупнейшим собранием произведений живописи и литературы символизма. Изобразительное искусство символизма родилось в старой Европе, в культурном пространстве, сформированном поэзией Бодлера и Малларме, музыкой Вагнера. Художники-символисты, изображавшие Идею и Мечту, перевернули в обществе представления об искусстве. Энсор, Мунк, Ходлер и Валлоттон предвосхитили экспрессионистов. Фовисты многим обязаны Серюзье. Редон был любимым художником Марселя Дюшана, а де Кирико с восторгом говорил о Бёклине. Кандинский и Малевич, эти пионеры абстракционизма, начинали как символисты. Узнайте больше о символизме, и вы увидите, сколь многим ему обязано современное искусство! Всего на диске более 3 000 иллюстраций. Издание уникально тем, что впервые в России в таком объеме представлены произведения Кнопфа, Вюйяра, Энсора, Редона, Моро, Дени. Особый раздел посвящен прерафаэлитам, идеи которых во многом повлияли на развитие символизма. Широко представлены русские художники, члены групп «Мир искусства» и «Голубая роза». На диске также содержатся произведения поэтов-символистов – Рильке, Гюисманса, Уайльда, Верхарна, Блока, Иванова и многих других. В литературном приложении представлены стихи, проза, драма, а также манифесты, критические статьи и философские работы.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, киномания Довольно интересные фильмы про армейскую жизнь времён Римской империи, реконструкцию средневекового турнира (по ходу, самая первая) и войн разных лет. Атмосферно. "Турнир" ( http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2610386 ). Рыцари в сияющих доспехах, братство воинов, однажды правивших миром, и по сей день являются величайшим символом истории. Свою славу и богатство они зарабатывали в захватывающих зрелищных соревнованиях, являвшихся одним из основных событий во времена Средневековья. В этом документальном фильме добровольцы состязаются в подлинном, организованном впервые за последние 500 лет, рыцарском турнире, в то время как команда историков, ремесленников и экспертов по старинному оружию, наблюдая за турниром, пытается обнаружить и раскрыть утерянные секреты этого великолепного состязания. "Шкала времени. Будущие римские солдаты" ( http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2864074 ). Мы не найдем другого объяснения завоевания мира Римской империей, кроме дисциплинированной армии, порядка в лагерях и военного опыта. Восемь добровольцев обучаются азам военного дела и тренируются как римские солдаты. "По следам великих сражений" ( http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=5054093 ). Как это ни печально, но невозможно отрицать тот факт, что в формировании нашего мира важную роль сыграли многочисленные войны. Каково это было быть викингом, сражаться при Ватерлоо или принимать участие во Второй мировой войне? В этом фильме битвы настолько выглядят настоящими, что не верится, что они были специально инсценированы. Сложно представить, сколько усилий потребовалось на их подготовку и воссоздание, ведь не упущена ни одна деталь!
Николай Шальнов: тэги: находки, светлые гении, искусство вечно Нашла Рита Сикстинскую капеллу в 3D: http://www.vatican.va/various/cappelle/sistina_vr/index.html. Можно не только перемещаться по ней с помощью мыши и стрелок клавиатуры, но и приближать/удалять (+/- соответственно). Секреты фрески «Сотворение Адама» Фреска является четвёртой из девяти центральных композиций потолка Сикстинской капеллы, посвященных девяти сюжетам книги Бытия. Фреска иллюстрирует эпизод: «И сотворил Бог человека по образу Своему» (Быт.1:27) «Сотворение Адама» — одна из самых сильных композиций росписи Сикстинской капеллы. В бесконечном пространстве летит Бог-Отец, окружённый бескрылыми ангелами, с реющей красной туникой. Правая рука вытянута навстречу руке Адама и почти касается её. Лежащее на зелёной скале тело Адама постепенно приходит в движение, пробуждается к жизни. Вся композиция сконцентрирована на жесте двух рук. Рука Бога дает импульс, а рука Адама принимает его, давая всему телу жизненную энергию. Тем, что их руки не соприкасаются, Микеланджело подчеркнул невозможность соединения божественного и человеческого. В образе Бога, по замыслу художника, преобладает не чудесное начало, а гигантская творческая энергия. В образе Адама Микеланджело воспевает силу и красоту человеческого тела. Фактически, перед нами предстаёт не само сотворение человека, а момент, в который тот получает душу, страстное искание божественного, жажду познания. Увлекательная тайна Бога на фреске «Сотворение Адама» освещена на сайте «Scientific American» ( http://blogs.scientificamerican.com/guest-blog/2010/05/27/michelangelos-secret-message-in-the-sistine-chapel-a-juxtaposition-of-god-and-the-human-brain/ ): «В 1990 году врач Франк Мешбергер (Frank Meshberger) опубликовал статью в журнале American Medical Association, посвященную расшифровке изображений Микеланджело с ошеломляющим признанием того, что изображение Бога в центральной части фрески на потолке, где приведена прекрасная анатомическая иллюстрация человеческого мозга в разрезе. Мешбергер предполагает, что Микеланджело изобразил зашифрованное изображение человеческого мозга с целью сказать нам, что Бог наделил Адама не только жизнью, но и высшим человеческим интеллектом». Продолжение тут: Микеланджело обучался медицине и анатомии. Известно также, что мастер вскрывал трупы. Делал при этом зарисовки, которые могут хранится в архивах Ватикана. Ни одна до сих пор не найдена. И не исключено, что Микеланджело зачем-то лично уничтожил их все. Всего лишь за 4 года (1508-1512) ему удалось создать шедевр поистине эпохального значения. Этот плафон представляет собой грандиозный ансамбль, включающий сотни фигур, ритмично размещенных в полях, на которые художник расчленил свод капеллы. Роспись потолка поражает внутренним единством гигантской композиции, по сравнению с которой более ранние фрески кажутся совсем крошечными. В центральном поле помещены 9 сцен из библейской книги Бытия, начиная с «Отделения света от тьмы» и кончая «Опьянением Ноя». По сторонам от этих сцен изображены обнаженные юноши, пророки и сивиллы, а в парусах свода, распалубках и люнетах — эпизоды из Библии и предки Христа. Сложная и насыщенная тема плафона так и не получила полного объяснения, но нам известно, что здесь происходит соединение ранней истории и пришествия Христа, сотворения мира и его конца. Мы не знаем, сам ли Микеланджело выбирал тему для росписи плафона, но он был не тот человек, который стал бы подчиняться диктату. К тому же, сюжеты фресок настолько соответствовали образу его мышления, что собственные желания мастера не могли быть в сильном противоречии с желаниями заказчика. Да и можно ли было найти более величественную тему, нежели Сотворение мира, Грехопадение и наше окончательное примирение с Богом? Сцена «Сотворения Адама», должно быть, наиболее сильно волновала воображение Микеланджело. В ней показано не физическое создание первого человека, а передача ему божественной искры — души. Еще никому из художников не удавалось изобразить с таким драматизмом момент соприкосновения Человека с Богом. В динамической композиции происходит противопоставление лежащего на земле Адама фигуре проносящегося в небесах Бога. Это приобретает еще больший смысл, когда мы осознаем, что Адам тянется не только к своему Создателю, но и к Еве, которую он видит, еще не рожденную, под прикрытием левой руки Бога. Как показала недавно предпринятая расчистка фресок, Микеланджело несправедливо называли плохим колористом. «Сотворение Адама» написано глубокими, насыщенными тонами, характерными для всей росписи потолка. Поражает гамма палитры Микеланджело. Вопреки ожиданиям, огромные фигуры оказались ничуть не похожими на раскрашенные статуи. Они полны жизни, и каждая играет свою эпическую роль в отведенном ей месте. Микеланджело не просто записывает красками пространство внутри намеченных контуров, но широкими и энергичными мазками создает формы в традициях Джотто и Мазаччо.
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, мыслевыброс, сказки о дружбе, астрология Может быть, Рита проявляет нетерпение, недостойное Ученика, но, размышляя о поиске второй половинки, идеального друга и проч. проч. она всё чаще припоминает строки "Голоса Безмолвия": "Если захочешь пройти первый чертог безопасно, не позволяй своему уму принимать огни вожделения, горящие в нем, за солнечный свет жизни. Если хочешь безопасно перейти второй, не останавливайся, дабы вдохнуть в себя благоухание его опьяняющих цветов. Если хочешь освободить себя от цепей кармы, не ищи себе гуру в этих маявических областях. Мудрые не задерживаются на игрище чувств. Мудрые не внимают сладкозвучным голосам иллюзий. Ищи того, кто даст тебе рождение, в чертоге Мудрости, который находится за пределами, где неведомы тени, где свет истины сияет в неугасимой славе". В одном из положений Венеры подобная интерпретация звучит как "с духовными учителями отношения тёплые, эмоциональные, с риском их профанацией влюблённостью". Довольно актуально, учитывая то, что Рита вчера довольно мило побалакала с соседом, который нашёл очень удовлетворяющие объяснения долго мучивших Риту вопросов: витая в эмпиреях английского эстетизма, Рита и не заметила, что забыла обо всём остальном. И, как говорила одна тётка из "Давай разведёмся", что-то вроде: "Дорогие женщины! Никогда, никогда не говорите ничего мужчинам, потому что все мужчины - козлы! Говорить можно всё только на исповеди!", то же самое говорит и Рита, то и дело ныряющая в анализ совместимости и в редакцию своих астрологических карт: "Не ищите себе гуру в этих майявических областях", ибо идеала нет. Светлые гении линяют. Это как в одной статье про парочку Дев: мужчина отточил своё ремесло астролога до такой степени, что может предсказывать появление каждого нового метеора, а женщине в итоге вся эта романтика надоедает, и она уходит искать себе нового партнёра. "Меня окружали добрые, хорошие люди, медленно сжимая кольцо". Ни в одной совместимости не было такого, чтобы бочка мёда обошлась без ложки дёгтя. Сплошной Азкабан. И ведь угадывает Рита не только знаки Зодиака и имена, а ещё и положения некоторые, к великой своей досаде. Так, например, не составляет труда установить и без составления наталки, что у Той-Кого-Нельзя-Называть и ещё у некоторых знакомых Риты Венера и Юпитер в квадратуре, это про тщеславие, лень и светский пустой этикет, за которым стоит ненависть, которую тщетно стараются скрыть. Эта-то астрология заставляет завидовать и быть сверхкритичным, даже к тому Деву, которого Рита ценит за то, что он явился к ней, озлобленной и уставшей от жизни, как Ангел Милосердия, и он же, скорее всего, используя своё тонкое влияние, помог Рите избавиться от многого нехорошего. Правда, и ему Рита устроила разнос в скайпе: ну сколько ж можно, етишкин свет, проповедовать по поводу сатанинского происхождения анха? Не нужно большого ума, чтобы понять, что он вообще египетский. А тут ещё Паша масла подлил, дескать, будь православным... Нет, может, Рите и не составило бы труда ради добрых отношений поступиться столь малым, как ношением традиционного символа готов и бессмертия, и много другого, копните в "Тайной доктрине", если хотите... Но что-то в нутре Риты говорит о том, что, расстанься она с этим амулетом, она будет вынуждена поступиться какими-то своими глубинными убеждениями... В общем, у Риты всё как на этой иллюстрации: "Не стоит подробно описывать происходящее, просто напишу: "У нас всё хорошо".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мои университеты, искусство вечно, находки, меланхолия В первый день сентября у Риты двадцать четвёртая годовщина её безвременного появления на свет. В поисках подарка от неведомой доброй Зубной Феи Рита нырнула в свой сундучок и выудила на свет Божий старую флешку университетских времён, на которой остались материалы филфака, заботливо приправленные преподавателями Риты коллекциями картин Леонардо да Винчи, Микеланджело и Караваджо. Некоторые анатомические рисунки, изобретения и прочие работы Леонардо Рита выложила в «Прогулки сквозь века»: http://vk.com/antiquaria Размышляя о том, что бы вывесить на балкон в качестве объекта эстетического созерцания, Рита вспомнила про «Осенние листья» Миллеса и в который раз проникнулась этой волшебной, чарующей картиной, о которой Рёскин сказал, что «это совершенная передача сумерек». Швинглхурст пишет: «В письмах к американскому художественному критику Миллес признавал, что картина построена не на сюжете, а на настроении. "Я хотел, чтобы картина своей торжественностью пробудила у зрителя глубочайшие религиозные размышления", - писал он. Здесь изображён сад около дома художника в Аннат Лодж, в Шотландии, а собирающие листья для сожжения - это Элис, сестра его жены Эффи (которая изображена в центре), и их подруги. Эффи сохранила некоторые подробности, касающиеся работы над картиной: по собственным словам Миллеса, "у него никогда не было таких послушных моделей. Когда в них не было необходимости, они сидели на кухне, помогая чистить картофель или посматривая на дверь, или часами тихо сидели, смотря в огонь в абсолютном бездействии и полной невозмутимости". По силе воздействия, по мечтательной задумчивости эту картину можно сравнить разве что только с работой Бёрн-Джонса «Очарованный Мерлин», с той самой, о которой Оскар Уайльд говорил, что «это картина, исполненная магией». С «Осенними листьями» у Риты неизменно вяжется великолепное стихотворение Россетти «При паденьи листов» в переводе Бальмонта, чарующей меланхолии её сумеречному уму добавляет дивная аллитерация «Осенней мелодии» Шарля Бодлера: http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/bodler56.html Немного о прерафаэлитах есть и в этом ролике, о взаимовлиянии моды и искусства. Совсем чуть чуть, но там и остальное интересно. Перечислены почти все дизайнеры, упоминавшиеся в «Дьявол носит «Prada»: http://www.youtube.com/watch?v=2kJbr16lWCU При паденьи листов… Знаешь ли ты при паденьи листов Эту томительность долгой печали? Скорби сплетают, давно уж сплетали, Сердцу могильный покров, Спят утешения слов При паденьи осенних листов. Стынут главнейшие мысли напрасно, Стынут главнейшие мысли ума. Осень, и падают листья, ненастно, - Знаешь ты это? Все в жизни напрасно, На все налегла полутьма. Знаешь ли ты ощущение жатвы При падении долгом осенних листов? Ощущенье скользящих серпов? Ты молчишь, как святыня забытая клятвы, Ты молчишь, как скучающий сноп меж снопов, При паденьи осенних листов. Д. Г. Россетти
Николай Шальнов: тэги: листы старого дневника, сумасшедший дом для непослушных дев виктоианской эпохи, искусство вечно Рита надеется, что когда она закончит свой пуффендуйский дневник, она его торжественно сожгёт. Нет, не потому, что там много компромата, нет, Рита этого не боится. Просто порой она чувствует себя как Мэриан Голкомб из романа Коллинза "Женщина в белом", которая сошла с ума, когда дописала последнюю строчку своего бумажного поверенного. В романе Рита нашла ещё один оригинальный образ. Как если бы Юстэсу Вреду не довелось попасть в Нарнию, и он стал владельцем богатого состояния. "...Как только я услышал имя мисс Голкомб, я сдался. Я привык сдаваться мисс Голкомб. Я знаю по опыту, что в таком случае шуму будет меньше. Я сдался и на этот раз. Дорогая Мэриан! – Пусть горничная леди Глайд войдет. Луи, остановитесь! Ее башмаки скрипят? Я был вынужден задать этот вопрос. Скрипучие башмаки расстраивают меня на целый день. Я покорился необходимости принять молодую особу, но не желал покоряться тому, что ее башмаки расстроят меня. Есть предел даже моему долготерпению. Луи заверил меня, что на ее башмаки можно положиться. Я махнул рукой. Он впустил ее. Надо ли говорить, что ее смущение выразилось в том, что она закрыла рот и начала дышать носом? Тем, кто изучает женскую природу на низшей ступени развития, безусловно можно и не говорить об этом. Я буду справедлив к девушке. Ее башмаки не скрипели. Но почему у молодых особ, находящихся в услужении, всегда потеют руки? Почему у них всегда толстые носы и твердые щеки? И почему их лица так плачевно незаконченны, особенно уголки век? Я недостаточно здоров, чтобы углубляться в отвлеченные вопросы, я обращаюсь к ученым, которые достаточно здоровы: почему у нас нет разновидностей среди молодых особ? – У вас письмо ко мне от мисс Голкомб? Положите его на стол, только, пожалуйста, ничего не опрокидывайте. Как поживает мисс Голкомб? – Хорошо, благодарю вас, сэр. – А леди Глайд? Ответа не последовало. Лицо молодой особы стало еще более незаконченным, и, кажется, она начала плакать. Я бесспорно увидел какую-то влагу на ее щеках. Слезы или пот? Луи (с которым я посоветовался) склонен считать, что это были слезы. Он принадлежит к ее классу, и ему полагается разбираться в этом. Предположим – слезы. Продолжение тут: За исключением тех случаев, когда искусство в силу своего совершенства делает их не похожими на настоящие слезы, я отношусь к ним определенно отрицательно. Говоря научным языком, слезы являются выделениями. Я могу понять, что выделения могут быть здоровыми или болезненными, но я не могу понять, что в них интересного с сентиментальной точки зрения. Возможно, благодаря тому, что мои собственные выделения все целиком болезненны, я слегка предубежден против них. Несмотря на это, я вел себя в данном случае с большим тактом и вполне сочувственно. Я закрыл глаза и сказал Луи: – Попытайтесь выяснить, что она хочет этим сказать. Луи попытался, и молодая особа попыталась. Им удалось до такой степени запутать друг друга, что должен искренне признаться – они чрезвычайно позабавили меня. Думаю, что снова пошлю за ними, когда буду в плохом настроении. Я только что упомянул об этом Луи. Как ни странно, это как будто смутило его. Бедный малый! Надеюсь, от меня не ждут, что я буду объяснять причину слез горничной моей племянницы, пересказанную мне с ее слов на английском языке моего швейцарского камердинера. Для меня это непосильная задача. Может быть, я смогу передать только собственные впечатления и чувства в связи с этим. Угодно вам? Прошу вас ответить утвердительно. По-моему, она начала говорить мне (через Луи), что ее хозяин отказал ей от места. (Заметьте странную непоследовательность молодой особы. При чем тут я, если ей отказали от места?) Получив расчет, она пошла ночевать в гостиницу. (Я не содержу гостиниц – к чему же говорить об этом мне?) К вечеру мисс Голкомб зашла к ней попрощаться и дала ей два письма – одно для меня, другое для какого-то джентльмена в Лондоне. (Но я-то не джентльмен в Лондоне, будь он проклят!) Она тщательно спрятала оба письма за пазуху. (Но мне-то какое дело до ее пазухи?) Она очень горевала, когда мисс Голкомб ушла, и ничего не пила и не ела, пока не настало время ложиться, и вот тогда – было около девяти часов вечера – вспомнив, что у нее ни крошки весь день во рту не было, она захотела выпить чашку чая. (Почему я должен быть в ответе за эти вульгарные переживания, которые начинаются слезами, а кончаются чашкой чая?) Как раз в ту минуту, как она «поставила котелок на огонь» (я пишу эти слова с авторитетного утверждения Луи, что он понимает их смысл и готов объяснить его мне, но я принципиально не желаю слушать никаких объяснений), итак, только она «поставила котелок на огонь», как дверь отворилась, и ее «как обухом по голове хватило» (собственные ее слова, на этот раз непонятные даже для Луи) при появлении «ее сиятельства миледи графини». С чувством глубокой иронии я передаю, как титулует мою сестру горничная моей племянницы. Моя бедная сестра – скучнейшая женщина, вышедшая замуж за иностранца. Продолжаю: дверь отворилась, ее сиятельство миледи графиня появилась в комнате, и молодую особу «как обухом по голове хватило». Весьма примечательно! Право, мне необходимо немного отдохнуть, прежде чем я соберусь с силами и смогу продолжать. После того как, откинувшись в кресле, я полежу несколько минут с закрытыми глазами и Луи смочит мои бедные, измученные виски одеколоном, возможно, я смогу писать дальше. Ее сиятельство миледи графиня… Нет! Я в силах продолжать, но не в силах сидеть. У Луи ужаснейший акцент, но он знает английский язык и может писать под диктовку. Чрезвычайно удобно! Ее сиятельство миледи графиня объяснила свое неожиданное появление в гостинице тем, что пришла передать Фанни какие-то поручения от мисс Голкомб, о которых та позабыла сказать девушке из-за спешки. Молодая особа пожелала узнать, что это за поручения, но графиня не хотела говорить о них (как это типично для моей сестры!), пока Фанни не напьется чаю. Миледи графиня очень любезно и заботливо (как это нетипично для моей сестры!) сказала: «Моя бедная девочка, я уверена, что вам очень хочется чаю. О поручениях мы поговорим потом. Чтобы сделать вам приятное, я сама заварю чай и выпью чашечку с вами». Эти слова взволнованно повторила мне молодая особа, и, по-моему, я правильно продиктовал их Луи. Во всяком случае, графиня настойчиво желала заварить чай сама и зашла в своем унижении так далеко, что налила себе чашку и убедила девушку выпить другую. Девушка выпила чаю и, по ее словам, отпраздновала этот знаменательный случай тем, что через пять минут потеряла сознание в первый раз в своей жизни. Здесь опять я привожу ее собственные слова. Луи считает, что их сопровождало неограниченное выделение слез. Сам я не могу подтвердить правильность этого. С меня было достаточно, что я принудил себя слушать, но глаза мои были закрыты. На чем, бишь, я остановился? Ах да, она упала в обморок, выпив чашку чая с графиней, – поступок, который, возможно, заинтересовал бы меня, имей я отношение к медицине, но, не будучи медиком, я просто скучал, когда она рассказывала мне об этом, и только. Через полчаса, когда она пришла в себя, она лежала на кушетке, а около нее, кроме хозяйки, никого не было. Графиня решила, что час слишком поздний, чтобы оставаться в гостинице, и ушла, как только девушка стала подавать признаки жизни. Хозяйка была настолько добра, что уложила девушку в постель. Оставшись одна, молодая особа пощупала у себя за пазухой (я весьма сожалею о необходимости упоминать об этом вторично) и убедилась, что оба письма лежат там, но в довольно скомканном виде. Ночью у нее болела голова, но утром она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы отправиться в дорогу. Письмо, адресованное этому навязчивому незнакомцу – джентльмену в Лондоне, она опустила в почтовый ящик и теперь передавала второе письмо прямо мне в руки, как ей было приказано. Все это было истинной правдой, и, хотя она не могла упрекнуть себя ни в какой сознательной небрежности, она была в полном смятении и очень нуждалась в совете. При этом, как считает Луи, выделения появились заново. Возможно. Гораздо важнее, что тут я наконец потерял всякое терпение, открыл глаза и вмешался. – Что все сие означает? – осведомился я. Бестолковая горничная моей племянницы вытаращила глаза и онемела. – Попытайтесь выяснить, – сказал я камердинеру, – переводите мне, Луи. Луи попытался и перевел. Иными словами, он немедленно погрузился с головой в колодец неразберихи, а молодая особа канула вслед за ним. Право, не помню, когда еще я так забавлялся! Я предоставил им барахтаться на дне колодца, пока меня это утомило. Когда это перестало казаться мне забавным, я сделал над собой усилие и вытянул их наверх. Нужно ли говорить, что мое вмешательство дало мне возможность с течением времени установить смысл замечаний молодой особы. Я выяснил, что она в полном смятении, ибо факты, происшедшие с ней, помешали ей получить от графини дополнительные поручения мисс Голкомб. Она боялась, что эти поручения имели важное значение для ее хозяйки. Но вернуться в Блекуотер-Парк, чтобы спросить о них у самой мисс Голкомб, она не осмелилась из-за сэра Персиваля. Остаться в гостинице еще на один день она не решилась, ибо мисс Голкомб велела ей не опоздать на утренний поезд. Она чрезвычайно тревожилась, что ее несчастный обморок приведет к другому несчастью: ее госпожа подумает, что на нее нельзя положиться! Она смиренно просила моего совета: следует ли ей написать мисс Голкомб с просьбой перечислить ей поручения в ответном письме, если еще не поздно? Я не прошу прощения за эти крайне утомительные строки. Мне приказано написать их. Как это ни невероятно, но есть люди, которых в самом деле больше интересует то, что сказала мне горничная моей племянницы, чем то, что сказал ей я! Забавная извращенность! – Я была бы вам так благодарна, если бы вы посоветовали мне, как поступить! – заметила молодая особа. – Лучше всего ни о чем не беспокойтесь, – сказал я, применяя свои выражения к слушательнице, – я никогда ни о чем не беспокоюсь. Да. Что еще? – Если вы считаете, сэр, что я беру на себя слишком большую смелость, желая написать мисс Голкомб, сэр, я, конечно, не посмею писать ей. Но мне так хочется сделать все, что я только могу, для моей барыни… Люди низшего класса никогда не могут понять, когда или как им следует выйти из комнаты. Лицам, стоящим выше их, неизменно приходится помогать им в этом. Я решил, что пробил час, когда молодой особе надо помочь уйти. Я сделал это посредством двух слов, полных здравого смысла: «До свиданья!» Что-то снаружи или внутри у девушки вдруг скрипнуло. Луи, глазевший на нее, говорит, что она скрипнула, когда делала книксен. Любопытно. Были это ее башмаки, ее корсет или ее кости? Луи думает, что это был ее корсет. Чрезвычайно странно! Как только я остался один, я немного вздремнул – мне давно этого хотелось. Когда я проснулся, я заметил на столике письмо этой дорогой Мэриан. Если бы я имел хоть малейшее представление о его содержании, я безусловно никогда не сделал бы попытки вскрыть конверт. Будучи, к несчастью, в блаженном неведении и ничего не подозревая, я прочитал его. Оно немедленно вывело меня из равновесия на целый день. По своей натуре я один из самых кротких людей на свете – я снисходителен ко всем, я ни на что не сержусь. Но, как я уже сказал, есть предел даже моему долготерпению. Я отложил письмо Мэриан в сторону и почувствовал себя с полным правом глубоко оскорбленным. Я должен наконец высказаться! Мое замечание будет касаться серьезнейшего вопроса, иначе я не позволил бы себе помещать его на этих страницах. Ни в чем, по-моему, гнусный эгоизм человечества не проявляется во всех слоях общества с такой отвратительной обнаженностью, как в обращении, которое холостые люди терпят от женатых людей. Если вы оказались слишком человеколюбивым и осмотрительным, чтобы не прибавлять собственное семейство к уже и без того переуплотненному населению, вы становитесь объектом мщения для ваших женатых друзей. Вы – плечо, на котором они считают нужным выплакивать все свои супружеские горести. Вы почему-то друг всех их детей. Мужья и жены только говорят о супружеских треволнениях, а холостяки и старые девы обязаны сносить эти треволнения на своей собственной шкуре. Привожу в пример самого себя. Я рассудительно остался холостяком, а мой бедный дорогой брат Филипп безрассудно женился. Что же он делает после своей смерти? Оставляет свою дочь мне. Она прелестная девушка, но в то же время ответственность на меня падает ужасающая. За что взваливать ее на мои плечи? А за то, видите ли, что в качестве безобидного холостяка я обязан избавлять моих женатых родственников от всех их собственных супружеских забот и обязанностей. Я делаю все от себя зависящее, чтобы наилучшим образом выполнить за моего брата его собственную обязанность: с бесконечными проволочками и затруднениями я наконец выдаю замуж мою племянницу за человека, которого сам отец выбрал ей в мужья. Между супругами возникают раздоры со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями. Что она делает с этими неприятными последствиями? Взваливает их на мои плечи. За что? За то, что я в качестве безобидного холостяка обязан избавлять моих женатых родственников от всех их супружеских треволнений. Несчастные холостяки! Жалкое человечество!"
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, киберпанк, искусство вечно Очень часто Рите снится один и тот же сон: будто Рита и её школьный класс снова собрались на урок, уже после университета, чтобы снова учиться – на этот раз со взрослыми мозгами. Так было и на этот раз. Только действие происходило в отдалённом будущем, где властью завладели машины – этакая стимпанк-киберпанк империя, причём роль Риты то и дело меняется: Рита – то паренёк из семьи кибер-ковбоя, который проходит инициацию на мрачных улицах, где царит анархия, пытаясь донести какую-то шнягу до потребителя, который потом устраивает на Риту охоту с механическим кобелём, типа того, который преследовал Гая Монтэга из "451 градуса по Фаренгейту", то вдруг становится кем-то вроде Энди Сакс, тщетно пытающейся угодить главному редактору журнала, являющейся наполовину бесчувственной машиной-киборгом. Помимо всего прочего женская ипостась Риты в этом сне пытается справится с бешеными детьми этого дьявола в юбке, а также со своим электрическим протезом, для которого по вечерам после своей сумасшедшей работы устраивает ванную с гальванической батареей - конечно же, тщетно. Эта-то Энди-Рита бегает по прокаченному потребительской индустрией и высокими технологиями миру в попытках написать свой роман, рукописи которого почему-то постоянно воруют и публикуют под чужим именем, и носит шмотки от какого-то Клоуна-Из-Мыла, а начальница вечно недовольна… Жесть, в общем. Наверное, сказалось то, что Рита на днях перечитала любимые страницы романа Брэдбери, где Монтэг встречается с Клариссой: «- Вы слишком много думаете, - заметил Монтэг, испытывая неловкость. - Я редко смотрю телевизионные передачи, и не бываю на автомобильных гонках, и не хожу в парки развлечений. Вот у меня и остается время для всяких сумасбродных мыслей. Вы видели на шоссе за городом рекламные щиты? Сейчас они длиною в двести футов. А знаете ли вы, что когда-то они были длиною всего в двадцать футов? Но теперь автомобили несутся по дорогам с такой скоростью, что рекламы пришлось удлинить, а то бы никто их и прочитать не смог. - Нет, я этого не знал! - Монтэг коротко рассмеялся. - А я еще кое-что знаю, чего вы, наверно, не знаете. По утрам на траве лежит роса. Он попытался вспомнить, знал ли он это когда-нибудь, но так и не смог и вдруг почувствовал раздражение. - А если посмотреть туда, - она кивнула на небо, - то можно увидеть человечка на луне. Но ему уже давно не случалось глядеть на небо... Дальше они шли молча, она - задумавшись, он - досадуя и чувствуя неловкость, по временам бросая на нее укоризненные взгляды. Они подошли к ее дому. Все окна были ярко освещены. - Что здесь происходит? - Монтэгу никогда еще не приходилось видеть такое освещение в жилом доме. - Да ничего. Просто мама, отец и дядя сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком. Говорила я вам, что дядю еще раз арестовали? Да, за то, что он шел пешком. О, мы очень странные люди. - Но о чем же вы разговариваете? Девушка засмеялась. - Спокойной ночи! - сказала она и повернула к дому. Но вдруг остановилась, словно что-то вспомнив, опять подошла к нему и с удивлением и любопытством вгляделась в его лицо. - Вы счастливы? - спросила она. - Что? - воскликнул Монтэг. Но девушки перед ним уже не было - она бежала прочь по залитой лунным светом дорожке. В доме тихо затворилась дверь».
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, киберпанк Довольно длинный сон приснился сегодня, хотя в какой-то степени и предсказуемый. В первой части Рита – заложница нацистского офицера, который всячески надо нею глумится и издевается, а когда до странности гуманный немецкий суд встаёт на защиту Риты, она прямо в зале судебного заседания пыряет этого офицера ножницами, за что на неё устраивают охоту. Скрыться Рите удаётся лишь на руинах заброшенного завода, который при ближайшем рассмотрении оказывается замечательным оренбургским заводом резиново-технических изделий, только в несколько увеличенных масштабах. Заводом, который так часто является мне во снах. Если Зона мира «Сталкера» таит в себе какую-то скрытую угрозу, которая рождает напряжение и таит в себе какую-то колдовскую притягательность, сгубившую многие любопытные души и отравляющая жизнь персонажам мира Тарковского, то Зона Риты полна какого-то подспудного ужаса: это некий иррациональный мир, полный чего-то совершенно нечеловеческого, это тлеющий кошмар, которому не вырваться на поверхность, но если ты поддашься искушению исследовать его глубины, то ты обнаружишь то, чего боялся больше всего на свете. Именно этот завод, а, вернее, гигантский комплекс подземных сооружений, в которых надземные постройки – лишь часть айсберга, и является Рите в иные моменты жизни, как улыбчиво-нежный ангел – Богоматери, в бездонных омутах её сновидений. В общем, На этом заводе Рита некоторое время ухаживает за больным, мутировавшим стариком, который величает себя «профессором Доуэлем», а затем с каким-то сталкером идёт исследовать эти самые надземные постройки. По ходу прогулочки сталкер объясняет Рите, что там к чему, кто на этой «Зоне» обитает, где таятся аномалии, как они функционируют, показывает несколько действующих из них, советует не соваться в ту часть завода, где обычно спят сторожа, называя это место логовом бандитов (верно, мало в своё время Рита поувиливала от них, изучая место). И всё же Ритино любопытство берёт верх, и она отправляется на нижние этажи. Величие внутренностей завода трудно описать. Чем ниже спускаешься, тем страх всё больше превращается в ощущение благоговения, чем-то похожий на тот, который испытывали древние наши пращуры перед грозным богом Ветхого Завета. Если вы исследуете цикл работ Альфонса Мухи «Отче наш», то наверняка у вас родится это ощущение – ничтожество человека перед иррациональным ужасом пробуждающегося на заре жизни мира. В общем, Рита всё ниже и ниже спускается по ярусам этой Мории, и несть им конца. И – куда же без этих волшебных созданий! – вся «Зона» кишит зомбяками, и, что ещё веселее - гигантскими собаками, смахивающими на уменьшенную копию уссурийских тигров в помеси с подобием белошёрстных чау-чау. Действие всё больше напоминает игру: если Рита не справляется с раундом, её отшвыривает на ярус вверх и путешествие в Аид начинается вновь. Она даже чувствовала укусы этих мерзостных собак, а однажды её едва не растерзала толпа зомбяков, почти за минуту до того, как она обращается в мужика, который, как выясняется, долгое время живёт с женой в глубинных ярусах строения, ловя, как Голлум, рыбины в небольшом озерце неестественного происхождения. Каким образом они туда попали? Судя по их разговорам – из любопытства. Из любопытства же они отправляются ниже (идиоты!), каким-то чудом, присущим только любопытным героям американских фильмов ужасов, избегая смертоносных встреч. Впрочем, после благополучного прохождения безоружными нескольких шикарных ярусов, напоминающих киберстимпанковский рай, пустых и безжизненных, они всё же напарываются на зомби и еле успевают спастись в куче женщин, которые прячутся на навесных балконах от ходячих мертвецов, в ужасе ожидая гибели. Впрочем, рота их мужей благополучно с ними расправляется, и, судя по их бешеному торжествующему рёву, они закидали бы их на смерть болтами на радостях (за неимением цветов), но ограничились лишь раздачей конфет. Как выяснилось, этот ставший подземным народец живёт здесь уже давно, и это дико напомнило Рите роман Глуховского «Метро 2033». Вот такой вот сон.
Николай Шальнов: тэги: графомания, искусство вечно, мои милые старушки Тригон Венера-Уран даёт Тане, одной из Ритиных старушек-лебёдушек, стихийность. "Хорошо для художников". Картина, которую она Рите подарила, и впрямь хороша, Рита бы так не нарисовала. Созерцая её, задумалась Рита о природе стихийности, и попутно набросала стихотворение. Татьяне Скажи, ты помнишь ли, Татьяна, Как, словно гений красоты, С осанкой дивно-величавой, Весною мне явилась ты? И эти томные персты Так нежно кисточку держали, Что эти дивные цветы Казалось, сами расцветали. И, вслед за облаком скользя К вершинам гор за лесом тёмным, Беспечно думаю: нельзя Забыть в сём странствии спокойном От наших редких нежных встреч С тоской и тайнами искусства, С огнями тайной неги чувства До расставанья – пламень свеч, Гаданья, говор вдохновенный, Небесной музыки куплеты, С какой, как лирой, напоенный, Я шёл, как ангел нежный света По жизни – так смогла возлечь С Тристаном на ковре из трав Изольда: их хранивший меч От преступления греха Как Бог – архангелов своих, Был верен, как твоя рука, Цветы рисующая: их Прекрасен нежный аромат, Как ты сама, как ты – в мечтах Моих. Весь блеск святых На безмятежных небесах Их не украсит так, как ты, Подруга нежных дней моих. Как солнце – в утренних лучах, Как проблеск в белых облаках, Как Дух в одеждах золотых, Твой образ вновь в моих очах.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Сомрат поздравил с днюхой. А у него прекрасный талант поэта. Мой милый друг мы баловни до срока Уютнее чем в тьме утробы. Судьба пока что не особо строга, Пока что, осознать попробуй. Когда поймешь ты зыбкость положения, Уймешь паническую дрожь. Увидишь как вокруг кипит сражение Где жизнь оценивают грош. Пойми борьбы не утихали всполохи, И сера и гортанный стон. Не спрашивай по ком грохочет колокол Ведь по тебе грохочет он. Мы будем как Сизифовы поклонники Того пытаясь часа избежать. Тут можно лихо угодить в покойники Или сражаться не дрожать. Наш взгляд застелен пеленой притворной, Счастливая стабильность фарс. Какая разница о чем нам лязгают затворы Когда затворы лязгают про нас.
Николай Шальнов: тэги: графомания, киберпанк Вариация на "451 градус по Фаренгейту". Музыка, вдохновившая - "Сон в стиле индастриэла": http://petamusic.ru/?string=%CB%FC%E2%E8%ED%FB%E9+%CF%F0%E0%E9%E4%26%CB%E5%ED%E0+%D8%E0%F2%EE%F5%E8%ED%E0 "Unreal" - "Эстетика агонии": http://zaycev.net/pages/9428/942839.shtml Монтэг (Бегство Саламандры) Разлетаются страницы, Точно огненные птицы, Гаснут солнечные спицы, Солнце радо обновиться - В воды моря опуститься. Эти книги без названья - Точно тихие признания, Точно нежное воззванье К небу тяжкое рыданье... Таково моё призванье: В вихре пляшущих сполохов, В море буйных криков, вздохов, В зёве огненных Молохов (Как ещё я не оглох-то?) В мареве переполохов Углядеть укор бессмертный Говор, ясный и бессменный, Что о нашем мире бренном Говорит то ритмом верным, То вдруг - рифмой переменной. Саламандрою недаром Шлем мой венчан - этим даром Я воспользуюсь... И в старом Мире, тлеющем пожаром, Изрыгающим с угаром Всё прекрасное, что было До того в нас, как почило В памяти (всё это чтило Человечество) - всё стыло, И звенело, и корило Это всё в душе кипучей, Раня дух созвучьем жгучим Или пением горючим, Что так вечно и живуче В слове явлено певучем. В ночь уйду я - пусть сгорели Книги, что хранил доселе. Точно буйное веселье Этот праздник новоселья: Старый мир, не окосел ль я? Пусть бушует непогода, Злится, буйствует природа, Как во дни начала рода Человеческого - воды!.. Будьте, други, вы готовы, Не один я, Гай Монтэг!
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни, искусство вечно Уря! Рита празднует сегодня своё двадцатичетырёхлетие. Даже не верится. Только Прыткое Перо, как и Тёмный Лорд, никогда не отдыхает. "Невдалеке находился остров, о котором Бильбо ничего не знал, и здесь в укрытии Голлум хранил всякую дрянь и одну прекрасную вещь, очень красивую и очень полезную. У него было кольцо, золотое кольцо, бесценное кольцо. — Мой подарок на день рождения! — шептал Голлум самому себе, как часто делал в бесконечные темные дни. — Вот что нам сейчас нужно; мы хотим его! Он хотел его, потому что это было Кольцо Власти. Если вы надеваете его на палец, сразу становитесь невидимым; только при ярком свете вас можно увидеть, да и то только тень, но и она будет слабой и неясной. — Мой подарок на день рождения! Мне его подарили на день рождения, моя бесценность. — Так всегда он говорил себе. Но кто знает, как на самом деле стал он обладателем этого подарка — в древности, много веков назад, когда такие кольца еще встречались в мире? Может, даже Властелин, который правил этими кольцами, не мог бы сказать. Вначале Голлум надевал его, но кольцо его утомило; тогда он стал носить его в кармане, близко к телу, но кольцо раздражало; и теперь он обычно прятал кольцо в расщелине на острове и часто возвращался, чтобы взглянуть на него. Иногда, когда чувствовал, что не может с ним расстаться, надевал кольцо; бывало это и тогда, когда Голлум был очень голоден или ему надоедала рыба. Тогда он пробирался по темным туннелям в поисках одиноких гоблинов. Он решался даже забредать в места, освещенные факелами, отчего у него болели слезились глаза: потому что и здесь он был в безопасности. Да, в полной безопасности. Никто не видел его, никто его не замечал, пока он не хватал гоблина за горло. Всего несколько часов назад он надевал кольцо и поймал тогда маленького гоблина. Как тот визжал! У Голлума еще осталась одна–две кости, их можно погрызть, но ему хотелось чего–нибудь помягче. — В полной безопасности, да, — шептал он самому себе. — Он нас не увидит, верно, моя бесценность? Конечно. Не увидит нас, и его отвратительный маленький меч будет бесполезен, совсем бесполезен". Дж. Р. Р. Толкин, "Хоббит" "Подлость, подлость… И здесь они меня обвели, без языка оставили, гады… Шпана. Как был шпаной, так шпаной и состарился… Вот этого не должно быть! Ты, слышишь? Чтобы на будущее это раз и навсегда было запрещено! Человек рожден, чтобы мыслить (вот он, Кирилл, наконец-то!..). Только ведь я в это не верю. И раньше не верил, и сейчас не верю, и для чего человек рожден – не знаю. Родился – вот и рожден. Кормятся кто во что горазд. Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это – мы? Кто – они? Ничего же не понять. Мне хорошо – Барбриджу плохо, Барбриджу хорошо – Очкарику плохо, Хрипатому хорошо – всем плохо, и самому Хрипатому плохо, только он, дурак, воображает, будто сумеет как-нибудь вовремя изгильнуться… Господи, это ж каша, каша! Я всю жизнь с капитаном Квотербладом воюю, а он всю жизнь с Хрипатым воевал и от меня, обалдуя, только одного лишь хотел – чтобы я сталкерство бросил. Но как же мне было сталкерство бросить, когда семью кормить надо? Работать идти? А не хочу я на вас работать, тошнит меня от вашей работы, можете вы это понять? Если человек работает, он всегда на кого-то работает, раб он – и больше ничего, а я всегда хотел сам, сам хотел быть, чтобы на всех поплевывать, на тоску ихнюю и скуку… Он допил остатки коньяка и изо всех сил ахнул пустую флягу о землю. Фляга подскочила, сверкнув на солнце, и укатилась куда-то – он сразу же забыл о ней. Теперь он сидел, закрыв глаза руками, и пытался уже не понять, не придумать, а хотя бы увидеть что-нибудь, как оно должно быть, но он опять видел только рыла, рыла, рыла… зелененькие, бутылки, кучи тряпья, которые когда-то были людьми, столбики цифр… Он знал, что все это надо уничтожить, и он желал это уничтожить, но он догадывался, что если все это будет уничтожено, то не останется ничего – только ровная голая земля. От бессилия и отчаяния ему снова захотелось прислониться спиной и откинуть голову – он поднялся, машинально отряхнул штаны от пыли и начал спускаться в карьер. Жарило солнце, перед глазами плавали красные пятна, дрожал воздух на дне карьера, и в этом дрожании казалось, будто шар приплясывает на месте, как буй на волнах. Он прошел мимо ковша, суеверно поднимая ноги повыше и следя, чтобы не наступить на черные кляксы, а потом, увязая в рыхлости, потащился наискосок через весь карьер к пляшущему и подмигивающему шару. Он был покрыт потом, задыхался от жары, и в то же время морозный озноб пробирал его, он трясся крупной дрожью, как с похмелья, а на зубах скрипела пресная меловая пыль. И он уже больше не пытался думать. Он только твердил про себя с отчаянием, как молитву: «Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись! Загляни в мою душу, я знаю – там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, – ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов – СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!» А. и Б. Стругацкие, "Пикник на обочине"
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Позабавило. На янтаре есть дуб крученый; Среди болот за дубом дом: И днём и ночью хрен учёный Сидит торгует хабаром; Пойдешь направо – псы завалят, Налево – жарка запалит. Там чудеса: там бюрер бродит, И мерзкий полтергейст сидит; Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей; Во тьме деревня кровососов Стоит без окон, без дверей; Там лес и дол видений полный; Там зомбаков нахлынут волны Бредя на юг через Росток, И тридцать Долговцев прекрасных В своих бронежилетах красных, И с ними дядька Сахарок; Там контролевич мимоходом Пленяет, сволочь, всех подряд И бродит толпами Свобода Через леса, через поля. Там монолит блок-пост утюжит, Прыгучих снорков стая кружит; Там плоть с распухшею балдой Идёт, бредёт сама собой, Там чей-то труп в канаве чахнет; Там русский дух, там Русью пахнет! И там я был, нон - стоп я пил; Видать совсем я дуб зелёный; А этот сладкий хмырь учёный Свои мне сказки говорил. Одну я помню: сказку эту Поведаю теперь я свету...
Николай Шальнов: тэги: волшебные сказки, легендариум Как странно порой после долгого забытья перелистать страницы "Сильмариллиона"! Такие фантастические картины рисует воображение... "Когда Средиземье еще пребывало во тьме, Валинор озаряло сияние двух деревьев; туда переселились благороднейшие из эльфов, и главный их искусник, Феанор, изготовил и огранил три несравненных бриллианта – Сильмарилла; оживленные его мастерством, они впитали свет деревьев и лучились ярче звезд. Мелкора они томили нестерпимым вожделеньем: он с того и начал, что возжаждал Света, но для одного себя, и до времени затаился во тьме, ведь похитить деревья было нельзя. Но вот открылся путь к прежде недостижимому – погасить Свет и оставить его себе. И путь этот открыл Феанор, ибо Сильмариллы созданы были не во славу Света: мастер возлюбил дело рук своих, рукотворное сокровище, паче нерукотворного. Да и волшебство всегда связано с заклятием, а заклятие – с проклятием. Такие и тому подобные азбучно-мифологические прописи, так сказать заповедные мифологемы, образуют подоплеку сюжетной игры «Сильмариллиона», задуманного как нечто вроде «Суммы мифологии». Пока и поскольку это так, «Сильмариллион» немногим более чем лакомое блюдо для своего брата специалиста, способного углядеть намеки и отсылки, оценить сопряжения и соответствия, то есть прочесть его при свете «Калевалы» и «Старшей Эдды». И все же... и все же есть здесь и свой нравственный заряд, и самостоятельное сюжетное напряжение, да и игровое начало не сводится к академическим забавам. Не нужно, правда, забывать, что мы говорим о «Книге утраченных сказаний» в ее окончательном виде, то есть о некоем синтезе попыток написать ее". В. Муравьёв, "Биография Толкина" ( http://tolkien-world.com/muraviev.html )
Николай Шальнов: тэги: листы старого дневника, графомания Нашёл стихотворение в старом слизеринском дневе, посвящённое приятелю. Не опубликовал, видимо, из-за корявости, а так довольно забавное стихоплётство. Приятелю Мы оба замкнуты, и скрытны, и темны. Кто тайное твоё, приятель мой, поведал? Кто этот плод очистил и отведал – Запретный плод познанья вечной тьмы?.. И кто, кроме меня, в пучине светлых глаз Озёр, окутанных вуалькою искринок, Где дух мой вспыхивал, изнемогая, гас От ностальгических, холодно-странных пыток Узрел твой гений светлый, вдохновенный?.. Ты – антипод ль мой? В беге снов бессменном Пророчеств отзвуки я слышу о тебе, И в этих снах, в божественной борьбе За странную, таинственную душу Твою, что до рожденья выбирала Печальную земную эту стужу, Я вижу многое: как если б парка спряла Судьбу мою с твоей. Терпи ж меня, Стерплю и я твои загоны. Не тая Глубин накопленного, раздели со мной Котомку снов и грусти неземной.
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Иногда Рита чувствует себя под колпаком, типа того непробиваемого из фильма "Под куполом", или пациенткой сумасшедшего дома, вроде того, о котором писал Шопенгауэр, говоривший, что "мир - это госпиталь неизлечимо больных". Во время своего бытия в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи Рита чувствовала себя безраздельно одинокой, правда, потом поняла, почему - отчасти из-за её безраздельного эгоцентризма. А некоторые из её друзей там тоже побывали, вот, в частности, её знакомый с девушкой своей. Выяснилось это тогда, когда Рита намекнула приятелю, который сутками напролёт без сна смотрит "Ходячих мертвецов", что если он будет продолжать в том же духе, дурка ему будет обеспечена. На что получила Рита заявление, что содержался он в палате этого же заведения этажом выше, а его сокамерники обкидывали мокрой туалетной бумагой машину его дяди. В общем, порой чувствуешь себя как после прочтения этого убийственно короткого пересказа "Триумфальной арки" Ремарка: "Действие происходит во Франции в 1938-39 годах. Равик, участник Первой мировой войны, немецкий хирург, не имеющий гражданства, живёт в Париже и оперирует пациентов вместо менее квалифицированных французских хирургов. Он — один из множества эмигрантов без паспортов или каких-либо иных документов, постоянно находящихся под угрозой ареста и высылки из страны. На родине он помог бежать двум невиновным, пережив после этого пытки в гестапо и гибель своей девушки в застенках, он перебрался во Францию, так как там эмигрантам легче всего жить. Он случайно знакомится с итальянской актрисой Жоан Маду и завязывает с ней роман, влюблённые то ссорятся, то мирятся. Равику удаётся заманить в лес и убить своего главного мучителя — гестаповца Хааке, пообещав ему визит в элитный бордель. В конце романа начинается война, Жоан получает смертельное ранение от пули ревнивого актёра, Равик отказывается скрыться под личиной русского эмигранта и спокойно отдаётся в руки полиции, устроившей облаву в отеле, где он живёт".
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мои университеты Помимо всего прочего Рита встретила сегодня свою первую учительницу. Рита её обожала, причём было это взаимно. До пятого класса Рита держала планку "звёздочки 5 "Б", правда, потом дала сильного маху и "звёздочка" сия закатилась. Действительно, до 10 класса Рита подавала большие надежды, до того, как взбунтовалась против системы, а потом пошла эра её университетов, там совсем другая история. Вот поэтому Рита боялась встречи с ИрВас: её обязательно спросили бы о достижениях, что, впрочем, и сделали. Рита в возрасте 10 лет: А вот такая она сейчас. Эх, были времена!..
Николай Шальнов: тэги: исскусство вечно, волшебные сказки Разными бывают учителя В человеческом общежитии, Но на них держится наша земля, Наши открытия... Они не ожидают от нас Непременной известности, Но предпочитают известный запас Порядочности и честности. Многие морщатся от болтовни, Пустопорожней бойкости, Личным примером учат они Элементарной стойкости... Имеют крепкий душевный костяк, Уважают свое призвание. Некоторые - заслуженные, Прочие - так, Без всякого звания! Когда постигнешь, что в личной судьбе Не все теоремы докажутся, Старые учителя тебе Такими родными кажутся! Незримо поддерживают плечом Птенцов своего племени. Поговорить бы с ними - и есть о чем - Да все как-то нет времени.
Николай Шальнов: тэги: издепжки профессии, астрология, киномания Решила Рита сегодня усовершенствовать процесс своего труда, а, вернее, обезопасить себя от цинка и свинца содержащегося в чернилах периодической печати, от которых у Риты к концу рабочего дня все руки становятся чёрными, как у Пятницы из "Робинзона Крузо". Причём занесло её в магазин со стопкой газет, и, поскольку девать их было некуда, а у Риты работает механизм "зашёл в магазин - положи в ящик принесённое с собой", то она эти газеты в ящик и запихнула. И на ключ заперла. "Я у мамы - наркоман", - похихикали какие-то пацаны. Вот так и работают у Дев их три программы подсознания, хотя мы вовсе не такие синие чулки, какими можем показаться. И в этих жёлтых, до середины предплечья перчатках Рита очень живо напомнила себе пожарника, типа Гая Монтега. Зато работать было веселее, в какой-то момент она почувствовала себя Найджелом из "Читая мысли" - до такой степени увлеклась процессом эстетизации рабочего процесса - когда она поправляла в этих перчатках неправильно торчащие газеты. Найджел, помнится, так же аккуратненько поправлял в резиновых перчатках съехавшую с места крышку на керамическом горшочке, когда устранял следы убийства своих родичей. Вообще всегдна нравилась эта сцена, когда Найджел, с успехом провернув свои отцеубийственные финты, безмятежно спрашивает у Джека: "Как чувствуешь себя?". Типа предвкушает то, что Джек должен понять, что это не Найджел сделал, а сам Джек. "Заточение Нептуна дает трудность восприятия для Девы всевозможных тонких ощущений, настроений, полутонов и всего недосказанного. В то же время она стремится постичь единство мира, но по-своему, через ключевую деталь или полноту деталей (см. ниже заточение Юпитера). Здесь тонкость заключается в том, что так, как она мыслит синтез, он ей не удается и не может удаться в принципе; но в процессе этих своих попыток Дева иногда, сама того не понимая, оказывается в мистическом состоянии (интуитивная медитация - отождествление с предметом по Патанджали), в котором и происходит искомый синтез. Заточение Нептуна символизирует подсознательное стремление Девы к интуитивно-мистическому и целостному восприятию мира, но оно дается только очень трудной проработкой; а средняя Дева относится к любой мистике с крайним подозрением и недоверием и даже свои собственные тонкие душевные движения либо не замечает, либо интерпретирует грубо-материально; Дева - прирожденный физиолог, но только не психолог (кроме очень высоких типов). В Деве космическая любовь Нептуна находит косвенное выражение, через самоотверженную, порой и тяжелую и монотонную работу с самыми плотными, грубыми и неблагодарными формами. Заточение Юпитера дает Деве инстинктивную любовь к изобилию деталей, т.е. малых форм, составляющих большую. Здесь она также ищет путь к гармонии целого и его синтезу и, как правило, не находит. Заточенный Юпитер дает Деве много форм - для работы с ними, но и передышку сменой занятий и тайную (хорошо, если не явную) гордость проделанной работой. Именно он дает Деве искушение, в результате которого у нее разбегаются глаза, но при должной методической проработке деталей и подробностей Юпитер все же соединяет их в единое целое. Здесь проработка заточения Юпитера более трудна, чем в Близнецах, поскольку дополнительно мешает заточение Нептуна. Деве все-таки очень трудно смотреть на вещи широко".
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, листы старого дневника, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, мои милые старушки, графомания Приснился сегодня сон один из тех редких и удивительных, в котором все счастливы. Снилась большая ролевая игра, вроде празднества дня рождения Бильбо, с хлопушками и фейерверками, с зомби и мировым апокалипсисом, в общем, со все весёленьким. В этом мне Рита курит махорку с Герой, живо общается с Владом и пытается решить сложный тест по «Сильмариллиону», составленный Марэ Ангмарской, Полиной, одной из тех, кого Рита записала в свои старушки-лебёдушки. Тест был сложный, как, впрочем, необъятны познания и той, кто его в этом сне составил. Проснувшись поутру, Рита полезла в свои старые дневники и наткнулась там на свои давние исследования первого тома Кастанеды и на несколько завещающих абзацев эльфийского дневника, которому не хватило место на страницах прежней тетради. Этот эльфийский дневник Рита вела всю свою многострадальную юность, которую Рита наградила нечеловеческим блеском (не привилегия же это одних только светлых королев!). Когда несколько листов этого дневника волею случая оказались на обороте одного ролевого текста, их прочитала Юля и весьма метко охарактеризовала их как «мокрые фантазии». Собственно, «Бремя бессмертия», эта эстетическая программа Риты, выросла именно из этих наработок. Что-то ностальгическое кольнуло в груди Риты, когда она прочитала последний абзац: «Когда эльф приблизился, я разглядел на его лице ту удовлетворённость, которую так давно не замечал в нём. Он был прекрасен – прекрасен, как всегда – своей неувядающей, вечной красотой, но что-то в его облике настораживало меня. Таким он и остался в моей памяти – бледным, со взъерошенными волосами и устремлённым в трансцендентное взглядом. Эльф этот всегда отличался от себе подобных хотя бы тем, что не распространял вокруг себя ауру волшебства и неземной благодати, которая исходила от большинства его сородичей, но свет его коренился где-то в глубине его существа и сиял как-то изнутри, своим собственным, неотражённым светом, не имея при этом источника. Этот свет не был порождением благодатного Запада, но по сути соей напоминал мне иногда свет Утренней Звезды, позднее всех уходившей с небосклона. Быть может, в какой-то степени я и был прав, когда корил себя за удовлетворённое наслаждение исполнения многих своих желаний, но в глубине души я сейчас и рад тому, что с уходом эльфа этот свет угас невозвратимо: не было б смысла ему сиять без того, кто давал ему столь животворящую силу. Часто, бродя по окраинам города, я находил ответы на свои вопросы в унылых кладбищенских элегиях, сочиняемых Эленве в минуты хандры. В этих печальных стихах я слышал историю о страданиях и радостях рода человеческого, такой проникновенной силы, которую из уст других людей я услышал бы едва ли. Самым прекрасным в эльфе было то, что он почти никогда и ни о чём меня не спрашивал. В нашем молчании красноречивее любых слов говорила сама тишина, освещённая лучами восходящей на небосвод луны, удивительно прекрасной и торжественной в каком-то своём дьявольском великолепии…» И нашла Рита одно из тех своих стихотворений, что были написаны, как и элегии Эленве, в минуты тоски по бесконечному. Город грехов Наш мир – большая психбольница, И каждый третий в мире – псих. Они проходят вереницей, Гонимых плетями больных Врачей, давно с ума сошедших, Шизофреничек-медсестёр И санитаров, прогоревших На поприще своём. Костер Из трупов тех умалишённых, Что затянули пояса, От голодовки непокорных, Коптит пустые небеса. Проклятья хохот, прибаутки Едва ль пробудят от тоски Уставший остов Проститутки С ленивым пузом требухи. Она царит над миром, правя Психушкой вечною своей: То импульс шлёт, а то, играя, Уколы колет в *опу мне.
Николай Шальнов: тэги: графомания, волшебные сказки Вариация на "Хроники Нарнии" Зов Эдмунд: Питер, где ты снова шлялся? На часы хоть посмотри! Питер: Придержи язык, не парься: Мне шестнадцать. Буду в три. Сьюзен: Ты опять уходишь, Питер? Утром в школу, не забудь! Люси: Надевай скорее свитер! Мне без сказки не уснуть. Питер: Позже, позже, Люси… Лиззи У парадной меня ждёт. Юстэс: Ну-ка, ей негромко свистни, Пусть тихонечко войдёт. Сьюзен: Ну уж нет – разбудишь маму… Без того на нервах вся… Эдмунд: Будешь развлекаться славно, Тебе можно, мне – нельзя… Питер: Эд, заткнись… Ты вечно ноешь. Подрасти ещё пока. Юстэс: Слышал, как ночами стонешь? Видно, Лиззи не дала. Эдмунд: У него хотя бы Лиззи Есть, чтоб ночью погулять. Сьюзен: Лиззи, знаешь ли, подлиза, А тебе пора бы спать. Питер: Вы завидуете, словно Сами вы не пацаны. Люси: Питер прав… Вот нам, девчонкам, Парни вовсе не нужны. Сьюзен: Мы, точнее, ночи рады: Можно сладко помечтать. Люси: Если б шум от автострады Не мешал нам засыпать. Продолжение тут: Юстэс: Вы скучны… Девчонки, право, Мы могли бы и без вас… Питер: Только, видно, Эд не может: Сам - девчонка, плакса плакс. Люси: Тише! Слышите? Ты слышишь, Питер, Эд! Как будто я… Сьюзен: Что там, что? Неровно дышишь Ты, дрожишь, бледнеешь вся! Юстэс: Я как будто тоже слышу Звук, знакомый донельзя… Питер: Это Эд неровно дышит К Лиззи… Люси, ты - дитя. Сьюзен: Оплошал разочек кто-то - Не поверили мы ей… Юстэс: В этом звуке было что-то, Чего в мире нет родней. Питер: Да, как будто что-то тоже Я расслышал в тишине… Лиззи: Питер, наглая ты рожа! Я замёрзла! Ты там где?! Питер: Я сейчас, сейчас… Спускаюсь! Снова звук из темноты… Люси: Аслан! Аслан! Я же знаю, Знаю я, что это ты!.. Сьюзен: Неужели снова с нами Приключилось волшебство? Юстэс: Этот мир опять оставим Ради зова твоего! Эдмунд: Снова будут приключенья, Танцы, битвы и пиры! Питер: А ты ныл! Бросай сомненья, Все сомнения – от тьмы. Лиззи: Питер, Питер! Надоело! Я домой пошла!.. Ну вот… Аслан: Подожди с минутку, дева, Кавалера своего.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, искусство вечно Как порой ностальгия растравляет душевные раны! Кому знакомо это чувство и тот, кто знает о ролёвках не понаслышке, поймёт. Антифония юности "Люблю тебя – но знаешь ты едва, Насколько сильно, да?" "Люблю я тоже, И, значит, знаю". "Ты не знаешь всё же, Как ты красива". "Красота жива Любовью: видишь ты, что я права". "Люблю я всё сильней". "И я, похоже, Но мне ты был и прежде всех дороже!" И в поцелуях тонут их слова. Счастливые, речам отдавшись этим, За часом час они проводят дни Вдали от нашей жалкой беготни С борьбой, работой, славы пустоцветьем: Молчат их души, но приходит петь им Любовь, и тихо вторят ей они. Новорождённая Смерть II. С тобою, Жизнь, блаженная жена, Когда сердца так пели, так стучали, От нор людских мы убегали в дали, Привольный воздух пили допьяна. Внимали поцелуям лес, волна, И мысль о Смерти ветру мы бросали. А ныне, Жизнь, поникла ты в печали: Один ребёнок с нами – вот она? Любовь, наш ангел; Песня, с колыбели Носившая кудрей густую медь; Искусство, чьи глаза-миры синели Пред Богом. Как им нравилось смотреть Природы книгу вместе! Неужели Все умерли, чтоб родила ты Смерть? Данте Габриэль Россетти
Николай Шальнов: тэги: ономатология, легендариум, авторитетные фигуры Интересно Толкин пишет про имянаречение. Можно попробовать сравнить его расуждения с "Именами" Флоренского ( http://www.magister.msk.ru/library/philos/florensk/fl.. ). Что примечательно, имя и его свойства всегда обыгрываются в более или менее значительных и универсальных фэнтези-эпопеях. Об именах ("Законы и обычаи эльдар": http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/kolzo_mo/laws.shtml ) Здесь рассказывается об обычаях имянаречения у нолдор. Вскоре после рождения ребенку давали имя. Право дать это первое имя [13] принадлежало отцу, и он же объявлял это имя родне с обеих сторон. Это имя назвалось отцовским и всегда было первым в любом именовании, какие бы имена ни прибавлялись позже. Оно оставалось неизменным*, ибо выбор его был не в воле ребенка. ________________ * Разве что форма его менялась с течением лет, как и язык; ибо (как уже сказано) даже наречия эльдар подвержены изменениям. ________________ Но любой из нолдор (и в этом они, возможно, отличались от других эльдар) был вправе избрать себе имя и сам. Так, первый обряд, объявление отцовского имени, именовался Эссэкармэ - Имясотворение. Позже проводился другой обряд, именуемый Эссэкильмэ - Имяизбрание. Срок его проведения не был определен, но он происходил не раньше, чем ребенок обретал способность к тому, что нолдор называли ламатьявэ, то есть - наслаждение звучанием и формой слов. Дети нолдор быстрее всех прочих эльдар овладевали речью; но даже среди них немногие ранее семи лет постигали свою ламатьявэ, то есть достигали совершенства во владении родным языком и его строением - так, чтобы уметь выразить свое тьявэ средствами этого языка. Потому обряд Эссэкильмэ, целью которого было выразить эту личную особенность*, обычно совершался на десятом году жизни. ________________ * Ламатьявэ считалось признаком личности более важным, чем другие, вроде роста, цвета волос и черт лица. ________________ Продолжение тут: В древние времена второе, или "избранное" имя, выдумывалось и, хотя и оформлялось в соответствии со структурой языка того времени, зачастую не существовало ранее. Потом, когда уже существовало множество имен, имя чаще выбиралось из уже известных. Но даже в этом случае известное имя могло быть некоторым образом изменено [14]. Оба эти имени, отцовское и избранное, были истинными именами, а не прозваниями, но отцовское имя было официальным, а избранное - личным, особенно когда оно употреблялось отдельно. Личным, но не тайным. Избранные имена были для нолдор как бы частью их личного достояния, как, к примеру, кольца, чаши или ножи, или другие вещи, которыми они могли распоряжаться сами или делить их с родными и друзьями, но которыми нельзя было пользоваться без позволения. Дозволение обращаться по избранному имени, данное кому-то, кроме членов семьи (родителей, сестер и братьев), было знаком высочайшего доверия и любви. Таким образом, назвать кого-либо избранным именем без разрешения считалось дерзостью или оскорблением** [15]. ________________ ** Это отношение к имени не имело ничего общего с "магией" или табу, как это бывает у людей. ________________ Однако, поскольку по природе своей эльдар бессмертны в пределах Арды, но никоим образом не оставались неизменными, время от времени любой из них мог пожелать назваться новым именем + [16]. Тогда он имел право взять себе новое избранное имя. Но это не значило, что старое имя исчезало; оно оставалось частью "полного именования" любого из нолдор, то есть последовательности всех имен, принятых в течение жизни [17]. ________________ + Эльдар считали, что если не помешают несчастье или уничтожение тела, в ходе лет каждый может испробовать свои силы и насладиться всеми разнообразными талантами, присущими их роду, и в знании, и в мастерстве, хотя по-разному и в разной степени. С такими переменами склонностей, или инвисти, их ламатьявэ также могли изменяться. Но такие изменения или сдвиги на самом деле наблюдались по большей части среди нэри, поскольку нисси, хотя и вступали в пору зрелости раньше, оставались затем более постоянны в склонностях и меньше желали перемен. (Как утверждают эльдар, единственная полностью неизменная черта любой личности - принадлежность к определенному полу. Ибо они считают эту черту принадлежностью не только тела (рондо) (>роа), но также и духа (инно) [>(индо)] в равной мере; таким образом, личности в целом. Личность или индивидуальность они часто называли эссэ, что значит "имя", но также и эрдэ, или "цельность", "единственность", "неповторимость". Посему те, которые возвращались из Мандоса после гибели их первого тела, всегда возрождались с тем же именем и того же пола, что и прежде.) ________________ Эти намеренные изменения избранного имени не были частыми. Существовал иной источник разнообразия имен, коими называли эльдар, и которое при чтении их хроник может поставить нас в тупик. То были анэсси: данные (или добавленные) имена [18]. Матери часто давали своим детям особые имена по собственному выбору. Самыми замечательными среди них были имена прозрения, эсси теркенье, или имена предвидения, эсси апакенье. В час рождения или в какой-либо иной момент мать могла дать своему ребенку имя, отражающее или некоторые основные черты его натуры - какими она увидела их, или предвидение его судьбы [19]. Эти имена почитались и считались истинными именами, если были даны торжественно, и были официальными, а не домашними, если именовались (как это иногда делалось) сразу после отцовского имени. Все другие данные имена не были истинными, и в действительности могли не признаваться теми, к кому они относились, если только не были на самом деле приняты или не были даны самому себе. Такие имена, или прозвания, могли быть даны кем угодно, не обязательно членами семьи или родней, в память некоего деяния или события, или же чтобы отметить какую-то черту облика или духа. Они редко включались в полное именование, но если включались - из-за их широкого употребления и известности - их добавляли в конце с оговоркой, к примеру такой: "некоторыми именуемый Тельконтар" (то есть Бродяжник), или "некогда известный как Мормакиль" (то есть Черный Меч). Амилесси теркенье, или материнские имена прозрения, высоко почитались, и в повседневном общении иногда заменяли, и в семье, и вне ее, как отцовские, так и избранные имена, хотя отцовское имя (и избранное - среди тех эльдар, у кого был обычай эссэкильмэ) всегда оставалось истинным, или основным, именем и неотъемлемой частью любого полного именования. Имена предвиденья чаще давались в ранние дни эльдар, и в те времена они чаще переходили в повседневное общение, потому что тогда еще существовал обычай, что отцовское имя сына было вариантом имени отца (как Финвэ/Куруфинвэ) или патронимом (как Финвион, "Сын Финвэ"). Отцовское же имя дочери могло быть точно также образовано от имени матери. Известные примеры всего это можно найти в древних сказаниях.Так, Финвэ, первый король нолдор, сначала назвал своего старшего сына Финвион [20], но позднее, когда открылись его таланты, имя это было изменено на Куруфинвэ [21]. Но имя прозрения, которое дала ему Мириэль, его мать, в час рождения, было Феанаро, Дух Огня*, и под этим именем он и стал известен всем, и так его называют во всех сказаниях. (Говорят, что он также принял это имя как свое избранное - в честь своей матери, которую он никогда не видел [22].) Эльвэ, вождь тэлери, стал широко известен под анэссэ, или данным именем, Синдиколло, Серый Плащ, и позже, измененным на синдарский лад именем Элу Тингол. На самом деле его чаще называли именем Тингол, хотя его истинным именованием в его собственном царстве оставалось Элу или Элу Тингол. ________________ *Хотя чаще оно произносилось как "Феанор" - эту форму оно приняло позднее в речи Белерианда. [>(позднее) Хотя форма "Феанор", которая использовалась чаще, была чем-то средним между Q."Феанаро" и S."Фаенор" ("Файнор").] ________________ Примечания: 17 В тексте A так: "Они могли тогда изобрести новое избранное имя, но оно заменяло прежнее и становилось вторым именем. Узнавание сохранялось постоянством первого, или отцовского, имени." 18 В тексте A: "то были Анэсси, данные имена, или прозвания" (с ссылкой на исходное значение слова "прозвание" (nick-name), происшедшего от (an) eke-name, означавшего добавочное или дополнительное имя). 19 Этот абзац в A: "Позднее, когда характер и одаренность ребенка выявлялись по мере того, как он рос, она могла также дать подобное имя (или изменить его отцовское имя). Но эти поздние материнские имена отличались скорее по почитанию, чем по качеству от данных имен или прозваний в целом. Те давались окружающими (необязательно даже членами того же "дома" или родней) в память о каком-то деянии, или событии, или некой замечательной особенности. Хотя эти имена не имели влияния и не были истинными именами, они часто становились широко известны и используемы, и часто признавались самими прозванными и их семьями. Материнские имена прозрения занимали промежуточное положение. Они имели родительское признание и влияние материнского теркен [прибавлено: прозрения], и часто использовались вместо как отцовского, так и избранного имени, или могли заменить оба этих имени - в повседневном общении. Истинным, или первичным, Эссэ для всех оставалось отцовское имя. Имена прозрения, хотя и не давались никогда особенно часто, были более часты в ранние дни эльдар..." 20 В тексте A сказано, что "Финвэ сначала назвал своего старшего сына Финвэ". 21 Куруфинвэ: это имя впервые встречается в отвергнутом добавлении к "Анналам Амана", где появляются первые размышления моего отца над историей рождения Феанора (когда его мать была названа Индис): см. Аам стр. 87, примечание 3. 22 В тексте A есть абзац, отсутствующий в В: "Потом Финвэ назвал своего второго сына (от другой матери, Индис) тоже именем Финвэ, изменив его позднее на Нолофинвэ. Но материнское имя, которое Индис дала ему, было Инголдо, означающее, что он был как из Ингар (народа Ингвэ), ее родни, так и из нолдор. Под этим именем он и стал известен, хотя после того, как Манвэ доверил ему правление нолдор (вместо его старшего брата и отца), он принял имя Финвэ, и обычно его называли Инголдо-финвэ. Подобным образом его третий сын был назван Арафинвэ и еще Ингалаурэ (потому что у него были золотые волосы, как у родни его матери). Как и в названии нолдор в поздних текстах, Нолофинвэ написано с тильдой над N [Это означает, что там произносилось не "n", а "ng", как в слове "sing". - прим. перев.]. См. "Поздний вариант истории Финвэ и Мириэль", стр. 265, примечание 10.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, легендариум, светлые гении Интересное исследование про влияние романа Дж. Толкина "Властелин колец" на сознание россиян. Припомнила Рита со всей отчётливостью, как у неё снесло башню: а почитать "ВК" ей предложил одноклассник, которому роман не понравился. Вот тогда-то жизнь Риты, действительно, понеслась под откос. "И вела я жизнь цивильную, как вдруг...": история прочтения романа Дж. Р. Р. Толкина "Властелин Колец" в России (1970 - 2000 гг.)" ( http://cyberleninka.ru/article/n/i-vela-ya-zhizn-tsivilnuyu-kak-vdrug-istoriya-prochteniya-romana-dzh-r-r-tolkina-vlastelin-kolets-v-rossii-1970-2000-e-gg ) «Мы увидели в саге Толкина свою тогдашнюю жизнь. Для нас его книга не была аллегорией <…>, подошло бы слово «миф», которым хотелось передать не поверхность, а суть, смысл, промыслительный узор жизни. <…> Представьте себе без нынешних аббераций, какими были 70-е годы. Для тех, кто узнал себя в саге о кольцах – практически невыносимыми. Так мы и читали её, как книгу надежды в безнадёжности. <…> Больше пятнадцати лет мы жили как Сэм, бредущий через горы». (Н. Трауберг) «Это был восемьдесят третий год… Летом, на каникулах, в Измаиле… брат Сашка говорит: «Хочешь, я тебе дам книжку, только она очень страшная…». Когда я читал, я сразу понял три вещи: что у меня никогда не будет такой книжки, что я никогда её больше не увижу, что я никогда не узнаю, чем же там закончилось… Я понимал, что она не сначала до конца. Такая книга <…> Она не отсюда, совершенно особенная, заграничная книга, очень редкая. Была мысль, что эта книга единственная в стране. Ну, может быть, вот одна у Сашки, а ещё одна где-нибудь в Москве, в Ленинке. И всё. Книжка не сначала, необыкновенная. И если я её сейчас не прочитаю, то вообще никогда не прочитаю. Но до конца не успел прочитать. Почитал, уже намного позже… Как только я поступил в Университет, так сразу ринулся в научку… и там она нашлась, наконец! Я читал её совершенно волшебным образом… И никто мне не мешал, никто не знал даже… Я тода был уверен, что я единственный толкинист на свете. Вообще один такой в мире…» «В общем, человек пять прочитали эту книгу и тоже ошалели» «В воспоминаниях тех, кто прочёл эту книгу в первой половине 90-х, повествование о том, с каким и трудностями было сопряжено читательское обретение этой неуловимо-загадочной книги, сменяется рассказами об эмоциональном воздействии книги и её определяющем влиянии на дальнейшую судьбу. Можно вывести приблизительную сюжетно-смысловую схему этой группы нарративов: «Прочитал/прочитала книжку» (случайно, с подачи друзей/родителей/учителей/библиотекарей – понравилось («снесло башню», «снесло крышу», «размазало по стенке», «мозг погиб», «взрыв мозга», «взрыв сознания» и т. д.) – познакомился/познакомилась с толкинистами – поехал/поехала на ролевые игры («И началось», «И понеслось», «и всё изменилось», «и покатилось по наклонной», «и вот так дошёл до жизни такой» и т. д.), где последние формулы, характеризующие включённость респондента в толкинистскую/ролевую субкультуру, выражают одновременно и самоиронию, и очевидное восхищение собой, а также силой захватившего их увлечения». «Всё время кажется в последнее время, что либо я – эльф, либо эльфы вокруг меня» «Я не понимала, как можно одновременно верить в перерождение эльфов и католическую доктрину. А если поговорить с ними серьёзно, с глазу на глаз: «Что ты, какие эльфы, мы христиане… Это же игра» «Прочитала за три дня запоем – благо, были каникулы. Потом меня плющило и колбасило, плющило и колбасило! И два года я была сама по себе» «А мама мне с детства говорит: «Прочитай Толкина! Прочитай Толкина! <…> Потому что мама – толкинистка, ролевик, <…>, и сама я… да, ролевик… В общем, все вокруг меня сплошные ролевики, и они каждый день говорят: «Да как, да ты?! Как же ты можешь [не читать Толкина. – И. С. ], ты же ведь там вся такая неформалка, ты же ведь никакая не цивилка, и ты ни читала!» В общем, мама меня всё заставляет, засталяет… А я больше тридцати страниц прочитать не могу, потому что муть страшная!» «Всё время… Говорили: «Ну как же ты ещё не читал…». Один мальчик признался, что выучил песню энта. Он напевал её мне. Иногда. И я прочитал». «Для меня эти две самые страшные книжки – «Властелин колец» и «Война и мир». Потому что такие толстые, и потому что надо читать» «Читать было захватывающе и интересно. В конце – грустновато: все исчезают, уплывают – отстой какой! На да, Сэмчик остаётся, в Фродо-то… тю-тю! <…> Вот сегодня случай был, как раз по «Властелину колец». Одна девочка сказала: «Отстой этот ваш «Властелин колец»!. Все так возмутились! И как дали ей! Нет, девочек, конечно, не обижают, мы её не обижали, просто возмутились, и как дали ей все вместе!» «Гарри Поттер» - это же продолжение «Властелина Колец»…» «Про автора знаю, что он англичанин. Профессор. У меня статья есть где-то дома о нём… Ну, он очень не от мира сего, что он и в жизни был такой, как хоббит. Да, серьёзно, этому вся статья посвящена! <…> Он почти не общался с людьми… Имеется ввиду, что он был очень закрытым человеком… Ну вот, автор статьи и называет его хоббитом. Он мог преподавать, мог быть общительным снаружи, но внутри-то у него было всё другое…» «Даже в результате случайной выборки, ни один из опрошенных респондентов не обнаружил полную неосведомленность – каждый что-то слышал об этой книге и её авторе, но вот сведения эти уже весьма приблизительны и баснословны. В том, что почтенный профессор Толкин стремительно меняет имена, становясь «Говардом», «Робертом», «Роальдом», «Роландом» и даже почему-то «Хьюзом», а также превращается в хоббита и писательницу Джоан Роулинг, есть что-то напоминающее историю про Пушкина, который, как известно, «сам яблочный, а зад у него сахарный».
Николай Шальнов: тэги: графомания Так, на память Напутствие ролевику В печалях уходящих дней Ловлю прощальные мгновенья, А ты же сторожишь бессменно Дворец бесстрастья: в этой всей Изобличительной юдоли Счастливой юности твоей Любовь – бездонное есть море. Аукнется ли эхо в ней, Во глубине души твоей? Клянутся рыцари главою, Остановившись, чуть дыша, За Чашею, а их душа, Любовью полная, как море, Оковы сбросив, не спеша Вещает им про ролевое.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, легендариум Германский студент Бенджамин Харф решил в качестве дипломного проекта в художественной академии, где он учился, создать вручную копию книги Дж. Р. Р. Толкиена "Сильмариллион". Причем создать по типу средневековых рукописных манускриптов. Работа заняла шесть месяцев. Манускрипт "Сильмариллиона" ошеломительной красоты: И ещё один проект: "Хроники Средиземья" ручной работы. "Хоббит", "Властелин колец" и "Сильмариллион" под одной обложкой:
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры Выложили в сеть анонс мегакрутой ролевой игры, завершающей часть трилогии более-менее стоящих игр по миру Толкина - "Третья эпоха". Некоторыми фотографиями с этих игр Рита активно уснащала свои посты, так что, может, кого и заинтересует. Кому интересен фоотчёт, можно посмотреть тут, довольно мило всё: http://vk.com/albums-35443098 Поскольку с выездами на подобные мероприятия у Риты плоховато, а, вернее, совсем никак - она благополучно пропустила "Ренессанс-2009", Первую и Вторую эпохи и все сезоны "Хогвартских сезонов" с Лорой Бочаровой, - Рита сразу убила в себе эту мечту. И костюмы там такие, что Рита за всю жизнь не сошьёт. Но вообще, судя по рассказам, первые две части прошли очень неплохо. АНОНС ИГРЫ "ТРЕТЬЯ ЭПОХА" Минули Вторая и Первая Эпохи, пришло время Третьей. Первая эпоха была временем эльфов, их славных крепостей и героического противостояния невообразимой мощи Ангбанда. Вторая - временем угасания эльфов и возвеличивания людей. Третья Эпоха - это время людей, время Пришедших Следом. Про что наша игра? Про искушение - и про то, как это искушение может изменить любого. Про великую надежду, и жизнь без надежды. Про "мужество маленького человека" и про то, как любой из нас может влиять на судьбу мира даже без участия в “Белых советах". Про верность и преданность своим идеалам. Про доблесть и предательство. Про “северное мужество” и клятвы, которые могут укрепить слабого, а могут и сломить. Про огромные армии, которые сойдутся в величайшей войне этого мира, где у каждой стороны есть своя правда - и про людей, которые живут среди этой войны. Наша игра - про время в истории Арды, когда привычный образ жизни меняется, и перед лицом новой угрозы решается дальнейшая судьба мира. Приглашаем вас в июле 2017 года на несколько дней поучаствовать в творении прекрасного мира, столь хорошо нам знакомого. Для кого наша игра? Наша игра - для тех, кто давно любит Рональда Толкина и его мир, и для тех, кто только полюбит в ходе подготовки к игре. Для тех, кто пришел к Толкину через Джексона, и тех, кто так и не раскачался посмотреть экранизацию любимой эпопеи. Для тех, кто был на двух предыдущих играх серии, и тех, кто не был. Но в первую очередь - для тех, кто соскучился по взмывающим в небо башням Цитадели и хочет вновь ненадолго увидеть маленькое королевство Арда и Срединные Земли. Игра пройдет 5-9 июля 2017 года в Центральном регионе. Кол-во игроков ~600. Группа игры: http://vk.com/third_age Сообщество игры: http://3age-2017.livejournal.com
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, меланхолия Когда Риту вырубает из реальности, она играет на флейте "Колыбельную фавна" из "Хроник Нарнии" - весьма успокаивает. Найти бы ещё такую же дуду, которая у фавна там, звук весьма специфический, блок-флейта такого не даёт. Или слушает треки "Anthesteria" к "Sublustrum" - удивительное стимпанкретрофутуристическое перемещение во времени. Про группу Рита вспомнила, когда читала эту занимательную статью: "Новая эстетика информационной эпохи: искусство как база данных" ( http://cyberleninka.ru/article/n/novaya-estetika-informatsionnoy-epohi-iskusstvo-kak-baza-dannyh ) "Anthesteria — это музыка путешествий, которая отражает эмоциональный опыт перемещений в пространстве и времени. В дебютном альбоме «Beyond Nimbostratus» это была экскурсия по городу-призраку, прообразом которого послужил Санкт-Петербург. Второй альбом, «Небесная», описывает более абстрактное путешествие по миру эмоций и ощущений. Следующая работа, совместная с проектом Стальной Пактъ, посвящена 100-летию Русско-японской войны и воссоздаёт трагическую атмосферу этого периода Российской истории. Отличительной чертой проекта является «мульти-перцептуальный» подход: альбомы содержат не только музыку, но и визуальную составляющую (видео, фотографии), применяется ароматизация изданий. Anthesteria ведёт концертную деятельность с 2004 года, выступая по всей России (от Архангельска до Приэльбрусья) на различных фестивалях, а также с такими признанными музыкантами как Bad Sector, Mlada Fronta или the Protagonist. Концерты Anthesteria, как правило, отличаются от альбомных треков более абстрактным и электронным звучанием. В мае 2008 г. вышла приключенческая компьютерная игра Sublustrum, основой для которой стала музыка Anthesteria. Саундтрек к игре выпущен отдельным изданием. В марте 2010 г. состоялся релиз компьютерной игры Фобос 1953, за музыкальную составляющую которой отвечал проект Anthesteria. Саундтрек к игре выпущен отдельным изданием".
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, поттериана Картинка для медитаций, сляпанная из языкового пособия группы "Латинский язык". Седрик Диггори рулит.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно "Эмоция - дочь двух соперников" (статья о притуплении чувств во времена информационной перенасыщенности): http://studopedia.ru/5_36308_emotsiya--doch-dvuh-sopernikov.html Рита смогла на это выудить из памяти рецензию на "Воспитание чувств" Флобера (вообще полезно почитать такие отзывы, в них столько милого субъективизма!): "Недоверие к самим себе гнетет их, боязнь не понравиться их пугает; к тому же глубокие чувства похожи на порядочных женщин; они страшатся, как бы их не обнаружили, и проходят через жизнь с опущенными глазами, или утраченные иллюзии по-флоберовски. Или история одного французского неудачника? Или не одного, а целого поколения? Или история героя нашего времени, вышедшая из-под пера Флобера? Или история одной несостоявшейся любви? Или утрата иллюзий? Что выбрать? Думаю, что все это вместе и еще все то, что увидит на страницах книги пытливый читатель. Как в жизни за неприметными событиями порой скрываются разбитые надежды и прошедшая впустую жизнь. Флобер упоителен в создании состояния невесомости или замирания времени перед каким-то важным событием, вот когда возникает ощущение парения над землей, перед тем как взлететь еще выше или рухнуть на землю, как это происходит в тот момент, когда Фредерик стоит на палубе и Париж исчезает из глаз, или в тот момент, когда Фредерик впервые увидел её: розовые ленты на ветру, гладко причесанные волосы, светлая кисея, родинки, силуэт на фоне голубого неба. Вот оно! Вот этот упоительный момент бытия, когда кажется, что все только начинается, весь мир перед ногами, весь спектр чувств сейчас ворвется в сердце и...всё... И в этот момент начинается просто жизнь, а в ней на первый взгляд ничего не происходит - встречи, обеды, званые ужины, бесконечные этажерки и жардиньерки, женщины, ждущие любви, салоны и скачки, сделки, заемы, разорения, смерть мужа и тут же согласие на брак с любовником, кредиты, великосветские любовницы и куртизанки. Бесконечный поток жизни, обыденной жизни французских буржуа. Чудесные сценки из парижской жизни. Ах, Париж, Париж! Как ты упоителен в своей просто жизни. Все идет по кругу, все движется в одном направлении, все чувства по-французски дивно хороши, остры и не знают стыда. Но ''Воспитание чувств'' это еще и история одного самообмана, где чувства или чувствительность преобладают над разумом. История Фредерика Моро это история одного неудачника, совершающего глупые поступки, запутавшегося внутри самого себя и в своих чувствах. Его стихия - чувства, он живет сообразно только своим чувствам, но в любви Фредерика к госпоже Арну не хватало одного кусочка, маленького кусочка, чтобы завершить историю в положительную сторону или, хотя бы, сделать ее приятной им обоим - решительности и понимания действительности. Вот этого ''чуть-чуть'' Фредерику не хватило ни в любви (ах, эти бесконечные метания от одной женщины к другой, а в сердце образ первой любви), ни в политике (ах, эти бесконечные глупые попытки войти в правительство), ни в проматывании денег (ах, эти бесконечные долги Розанетты и мужа той, той самой первой любви, вместо того, чтобы жить на полную катушку и уж если кутить, так кутить), ни в искусстве. Это какое-то топтание на месте, бесконечное возвращение в одну и ту же отправную точку - ведь не зря Флобер привел Фредерика вновь на пароход, как в самом начале романа, только в отличие от начала это был конец и вместо ожиданий перемен он изведал тоску. Завершение череды ошибок и заблуждений, он так и остался навсегда обычным дилетантом не понимающим ни искусство, ни людей, ни своего юношеского потенциала и своих возможностей, ни любви, ни женщин. Он вернулся в начало. И подумать только в самом конце романа его отвратили седые волосы госпожи Арну. Ах, она пересатала быть прекрасным видением, а на ее месте, вдруг оказалась обычная постаревшая женщина - какое разочарование! Ах! Ах! Ах! Не шарман. В романе нет четкого разделения на положительных и отрицательных героев, за исключением почти идеальной госпожи Арну, но она в романе скорее как символ, как образ Прекрасной Дамы, как Дульсинея Тобосская. А разве у Прекрасной Дамы могут быть седые волосы? Вот-вот. ''Утрата иллюзий''. Жизнь должна быть непрерывным воспитанием. Всему нужно учиться, учиться говорить, так же как учиться умирать, - писал Флобер за три месяца до окончания романа. Для Фредерика искусство жить и воспитывать себя, свои чувства, свой разум, то есть вся наука жизни, - все это прошло стороной, оставив его без изменений. Но самое интересное, что революция в романе, как психологический срез всех персонажей книги: с одной стороны сумасшедшая жажда перемен и участие в переустройстве государства, но в тоже время, поменялись лишь действующие лица, а итог один и тот же - страна вернулась к состоянию до февральской революции. Произошло все и ничего. Круг замкнулся. Фредерик вернулся на пароход. Это чудесная книга бездействия и бессюжетности, о жизни, прожитой впустую. Это книга о том, что жизнь только чувствами чревата глупостями и инфантильностью".
Николай Шальнов: тэги: эстетические категории, вконтактовское, юмор "Да, мля, я аристократ, хоть и херов, как ты утверждаешь. Ты же, Диггори, - простая пуффендуйская плюшка". Из дневниковых записей о Диггори и Малфое Беседа с Вороном про аристократию. Рите всегда нравились идеалы Ренессанса, всякие там Борджиа и Медичи... Вот тут есть краткая справка о типах красоты в разные времена: Стандарты мужской красоты постоянно изменяются. Многим великим мужам с древних времен была присуща забота о собственной внешности. Древний Рим: римляне ценили одухотворенное, серьезное выражение лица и орлиный нос. В Древней Греции больше всего ценились пропорции. Пропорциональное тело, развитая мускулатура, быстрые и отточенные движения, ясный взгляд - вот идеальный грек. Этот образ широко распространен в античной скульптуре и живописи. В средневековой Европе идеалом считалось рыцарство. Благородный рыцарь имел слегка женственную внешность, длинные локоны, стройную фигуру. Рыцарю была присуща галантность и изысканность. Тем не менее, такой внешний вид не отменял его смелости и решительности. В эпоху Возрождения по-прежнему ценилось изящество, но мужчины стали более мужественными. В эпоху барокко и рококо в моде были франты в напомаженных париках, с мушками и прочими украшениями. Эпоха романтизма придавала большое значение внутреннему миру человека. В моде были бледные, иногда болезненные юноши, одухотворенные, тонко чувствующие, страдающие. В ХIХ веке законодателями мужской красоты были финансисты, политики, писатели. Короткая стрижка, подтянутый вид, скудное выражение эмоций - таковы были мужчины ХIХ века. С начала ХХ века и по сей день моду диктуют звезды Голливуда и другие публичные персоны. xxx Недавно зашёл спор о том какой формой должен обладать истинный аристократ.. Я утверждал, что стройный и поджарый, по несколько раз каждый день упражняется в верховой езде, танцах и фехтовании)) Кто доказывал обратное.. Что из за изобилия еды им сложно удержать форму Николай Смотря какой аристократ... В "Наоборот" он показан сверхчувственным и изнеженным, а всли вспомнить другие эпохи... Да как и у всех людей, наверное. Но типичный образ аристократа - это такой гордый, выносливый, чувственный, темпераментный, отважный - рыцарь елизаветинских времён, а если взять Эдгара По - это уставший от мира, склонный к мистицизму, с до невероятия обострённой чувствительностью, с развитыми музыкальными дарованиями и довольно болезненный тип с утончённым интеллектом. Ленин и его клика часто обрисовывала вырождающуюся аристократию конца XIX века именно как обрюзгшую, болезненную из-за постоянных кровосмешений, паразитическую и слабовольную, неспособную к каким-либо действиям и предприимчивости. Всё-таки XIX век - это эпоха буржуа xxx Зачем они смешивались-то? Николай Я точно не скажу, но, быть может, чтобы "сохранить кровь". Чтобы не мешать её с кем попало, а, бысть может, от распущенности, хотя второе маловероятно. Хотя и такое возможно, аристократ ещё, как правило, очень пресыщенный человек, особенно аристократ-декадент xxx Я думаю, первое. Интересно, почему так трепетно относились к чистоте крови? Хотя во все времена это было чем-то сакральным. Типичный)))
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, авторитетные фигуры, находки, мои университеты, мои милые старушки, искусство вечно, поттериана, волшебные сказки, сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, сказки о дружбе, ролевые игры Настроение - ностальгическое, наверное, сказалась медитация на прекрасную иллюстрацию к обложке "Волшебника Земноморья" - картинка полюбилась так же, как и книга, которую Рита читала когда-то со всем возможным ритуализмом. Скачала-таки Рита себе «Сумму теологии» Фомы Аквинского – Ангельского Доктора средневековой философии. В юности, когда Рита училась на филфаке, она и помечтать о таком не могла. Довольствовалась только сказками своего профессора, который вспоминал о своём наставнике: "Он был столь суров, что читал несведущим студентам Фому на латыни". Эх, золотое тогда было время! Рита ведь тогда не только Шебаршиху скинуть вздумала с её деканского трона, но и боготворила своего препода по средневековой философии – обаятельный был мужик, хотя почему-то не все его любили, видимо, был чересчур догматичным. Зато предмет свой знал очень хорошо и ломать себя умел, когда нужно. Рита никогда не забудет одной экскурсии по святым местам своего родного края, где этот теперешний кандидат наук, аки Снейп, в своём неизменном чёрном френче, сыпал историями из житий святых и прочими анекдотами из истории философии эры апологетов и патристов. Вот тогда-то, после этой экскурсии, Рита и присвоила себе прозвище Фомы, вот тогда-то и забрасывала своих преподов, учёных и серьёзных мужей, своими теоретическими выкладками, подписываясь, точно Фантомас, этим святым титулом. Увы, «Я занималась тёмными искусствами, но покинула их вместе с их педагогом», - писала Лора Бочарова. Вообще ассоциировать знакомых с персонажами легендариума или поттерианы у Риты – старая привычка. Так, впервые увидев своего соседа, чья светлая шевелюра отливала в лучах заката золотом (почти как у Эленве), Рита сказала себе: «Этот будет Седриком Диггори». Правда, очень уж любвеобильным оказался Седрик – никогда бы не подумала, что у сыновей Пенни смыслом жизни станет искусство обольщения. Есть у Риты и свой Малфой – Рита всякий раз до неприличия долго его рассматривает – больно уж похож (школьный знакомый), и своя Джинни – девочка в духе прерафаэлитов, и своя Луна, и Минерва МакГонагалл, и Флитвик тоже есть (вообще классный дед, он Рите всегда подъезд на работе открывает, очень похож). Изучая «Волшебника Земноморья», Рита и там нашла прообразы: высокомерный Джаспер – это Ворон, Дима – простоватый Ветч (ну да Рита дружит, невзирая на происхождение), Огион – это Льют, хотя всю свою сознательную юность Рита в ролевом сообществе носила это имя. В общем, прилепила ярлычки ко всем своим знакомым, по прообразу Той-Кого-Нельзя-Называть (Великий Монстр удостоился сей чести много лет назад). «Я имею орден Мерлина трёх степеней и коллекционирую одержимцев», - писала Лора Бочарова. Ещё Рита на днях слушала записи речи психически больных – шизофазией, болезнью Альцгеймера и проч. Проч. Это ужасно, ужасно… И вспомнился Рите её родной дурдом, где она варилась в котле бессильной жалости к этим страдальцам. За четыре лучших месяца в сумасшедшем доме для непослушных дев викторианской эпохи Рита по гроб жизни благодарна Госпоже Потаскушке. «Меня клали в больницу св. Мунго, но выпустили за непробиваемую нормальность», - писала Лора Бочарова. Размышляя над феноменом толкиенизма – излюбленной научной темой Риты, Рита вспомнила избитую фразочку Энгельса про эпоху Возрождения, которую вставляют во все учебники, где только можно и нельзя: "Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености". То же самое можно сказать и о двадцатом веке: самый мрачный век в истории человечества, который Рита менее всего любила изучать в школе и в институте, уставший от войн, нуждался в утопиях, и он породил титанические умы, которые эти монументальные утопии создали, среди них откровения Профессора не на последнем месте. Повезло Профессору, что именно ему довелось явить миру то, что так волнует и захватывает дух не одного поколения его почитателей! «Я равнодушна к детям и животным. Мой способ общения с окружающими - наведение массовых иллюзий или их развенчивание», - писала Лора Бочарова. Что-то только почему-то очень долго идёт ко мне заказаная "Imprimatur" - главная Книга Лоры. Почему-то, перечитывая «Волшебника Земноморья», Рите захотелось привести тут этот поэтичнейший отрывок: «Над двориком сияло открытое небо, по краям дворик был выложен мраморными плитами, а на маленькой зеленой лужайке под юными деревцами в солнечном свете взлетала ввысь струйка фонтана. Здесь Геду пришлось некоторое время подождать в одиночестве. Он стоял неподвижно, и сердце его неспокойно билось: он как бы ощущал чье-то невидимое присутствие, воздействие неких неведомых сил и все глубже осознавал, что дворец этот построен не только из могучих каменных глыб, но и скреплен волшебством, куда более прочным, чем камень. Гед находился сейчас в самом сердце этого Дома Мудрецов, хотя прямо над ним было открытое небо. Вдруг он почувствовал, что рядом с ним стоит какой-то человек – незнакомец, одетый в белое, наблюдал за ним сквозь падающие струи фонтана. Когда глаза их встретились, в ветвях дерева громко пропела какая-то птица. И в эти мгновенья Гед понимал и язык этой птицы, и слова, которые шептала вода в фонтане, и значение меняющихся форм облаков в небесах; он знал, откуда прилетел и где уляжется ветерок, колышущий листву; ему даже показалось, что и сам он – всего лишь слово, которое обронил солнечный свет. Миг этот пролетел, и Гед, как и мир вокруг него, стал прежним или почти прежним. Он сделал несколько шагов, преклонил колена пред Верховным Магом и протянул ему письмо, написанное Огионом. Верховный Маг Неммерль, Хранитель острова Рок, был очень стар; говорили, что он старше всех в Земноморье. Голос его дрожал и немного напоминал птичий, во всем облике сквозила доброжелательность. Волосы, борода и одежда Неммерля – все было белым; казалось, медленное течение времени вымыло из его души и тела все темное и тяжелое, и он стал похож на белый легкий кусок плавника, сотню лет носившийся по морским волнам. – Глаза мои стары, – сказал он дрожащим своим голосом. – Прочти-ка мне это письмо, сынок. Гед взял письмо и начал громко читать вслух. Оно было написано ардическими рунами, и в нем сообщалось немногое: «Лорд Неммерль! Посылаю вам того, кто станет величайшим из волшебников Гонта, если ветер у него будет попутный». Письмо было подписано не Подлинным Именем Огиона, которого Гед пока что не знал, а его собственной руной, обозначавшей сомкнутые уста: Молчаливый. – Добро пожаловать, коли тебя посылает к нам тот, кто держит на привязи землетрясения! Я всегда любил, когда молодой Огион приезжал сюда с Гонта. А теперь, сынок, расскажи мне о морях и чудесах, которые видел за время путешествия. – Это действительно было чудесное путешествие, господин мой! Вот только вчера шторм разразился. – Что за корабль привез тебя сюда? – «Тень», торговое судно с Андрадских островов. – Кто послал тебя сюда? – Я приехал по своей воле. Верховный Маг посмотрел на Геда, отвернулся и начал что-то приговаривать на непонятном языке себе под нос, словно дряхлый старец, погрузившийся в воспоминания об иных временах и землях. Но среди этого невнятного бормотанья Геду послышались те слова, что пропела тогда на дереве птица и прошептала вода в фонтане. Неммерль не ворожил и не произносил заклинаний, но некая сила в его голосе перевернула всю душу Геда, и он в растерянности ощутил, что как бы перенесся в таинственную бескрайнюю пустыню и стоит там один среди движущихся вокруг теней. И тем не менее он явственно сознавал, что одновременно находится посреди залитого солнцем дворика и слушает журчание воды в фонтане. Большая черная птица подошла к ним по траве со стороны каменной террасы. Это был ворон с острова Осскил. Он почти касался края одежды Верховного Мага, остановившись с ним рядом и искоса поглядывая на Геда. Ворон был абсолютно черный, клюв как кинжал, а глаза как самоцветы. Он три раза стукнул клювом по белому посоху, на который опирался Неммерль, и старый волшебник перестал наконец бормотать и улыбнулся. – Беги, сынок, играй, – сказал он Геду, словно малому ребенку. Гед еще раз преклонил колена, а когда поднялся, то Верховного Мага уже нигде не было. Только черный ворон стоял и смотрел на Геда, подняв клюв так, словно собирался еще раз клюнуть исчезнувший посох. Потом он сказал на том языке, который, как полагал Гед, вполне мог быть языком острова Осскил. – Терренон уссбук! – прокаркал ворон. – Терренон уссбук оррек! – И удалился столь же важно, как и пришел»
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, легендариум Красивая песня. Вроде как у Фэалинде: "Давно не заходим мы в Серую Гавань, у нас уж давно есть свои корабли... И девы, скользящие в мраморе улиц, кольчуги привыкли носить, не венки..." Иллет Серая Гавань Под вечерними лучами На покинутом причале Мы плечом к плечу стояли, Окруженные молчаньем. Завтра снова солнце встанет, Возвратит надежду людям. Мы мудрей и тверже станем, Только прежними не будем. Отогреть в ладонях птицу Как и прежде, будем рады, Но теперь рука ложится На оружье так, как надо. Деревца сажают люди, Окрыленные надеждой. Мир еще прекрасней будет, Но уже не будет прежним: Превратятся в новый венчик Лепестки увядших лилий, Но не тот, что в первый вечер Был подарен самой милой. Наших дней дела и споры Будут помниться все хуже. Мы себя в легендах скоро Ненароком обнаружим. Сыновья былых поэтов Песни новые сложили. Мир меняется - и это Жизнь, которой мы служили. Что ж, друзья, пора в дорогу, Слезы нам глаза промоют. Мы привыкнем понемногу Ждать известий из-за Моря. Возвращается надежда. Солнце снова землю греет. Мир уже не будет прежним. Мы спокойней и добрее.
Николай Шальнов: тэги: светлые гении "Каждый есть творец жизни своей и да воздастся ему смерть, кою он заслужил деянием своим". Ф. Аквинский 1) Фома Аквинский, "Сумма теологии": http://www.torrentino.com/torrents/1199436 Отличное издание с хорошим научным аппаратом. 2) Гилберт Кийт Честертон, "Святой Фома Аквинский": http://www.e-reading.by/bookreader.php/63778/Chestert.. Фома́ Акви́нский (иначе Фома Аквинат, Томас Аквинат, лат. Thomas Aquinas, итал. Tommaso d'Aquino; родился примерно в 1225, замок Рокказекка, близ Аквино — умер 7 марта 1274, монастырь Фоссануова, около Рима) — итальянский[1][2] философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики, учитель церкви, Doctor Angelicus, Doctor Universalis, «princeps philosophorum» («князь философов»), основатель томизма, член ордена доминиканцев; с 1879 года признан наиболее авторитетным католическим религиозным философом, который связал христианское вероучение (в частности, идеи Августина Блаженного) с философией Аристотеля. Сформулировал пять доказательств бытия Бога. Признавая относительную самостоятельность естественного бытия и человеческого разума, утверждал, что природа завершается в благодати, разум — в вере, философское познание и естественная теология, основанная на аналогии сущего, — в сверхъестественном откровении.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, киномания, мыслевыброс Когда анонсировали это зрелище, Рита возгласила: "О, Элберет! Гилтониэль! Явилась усталым народам Надежда Запада!". Видимо, зря. Ума не приложу, как это так - снять трейлер (судя по кадрам, фильм уже снят, так-то подумать) два или три года назад, а фильм на экраны до сих пор не выпустить. Может быть, это и к лучшему. Слишком высокие ожидания у фанатской аудитории, судя по некоторым отзывам. Так что потуги на воплощение мифотворчества Толкина в жизнь могут оказаться разочаровывающими. Хотя и Джексона некоторые устали критиковать - а попробуйте-ка снять сами хотя бы подобие "Властелина"!
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, окно в спальню Претендуя на целомудрие в лоне необузданности, Рита обратилась к биографии своего обожаемого Шопенгауэра. Как выяснилось, Великий Пессимист не любил не только вредных старушек. "Половая любовь оказывает вредное влияние на самые важные дела и события, ежечасно прерывает самые серьезные занятия, иногда ненадолго смущает самые великие умы. Ежедневно поощряет на самые рискованные и дурные дела, разрушает самые дорогие и близкие отношения, разрывает самые прочные узы… отнимает совесть у честного, делает предателем верного [66]. Второй после матери женщиной, сыгравшей роковую роль в жизни Артура Шопенгауэра, станет сварливая швея по имени Каролина Маркет. Мало кто из биографов Шопенгауэра упустит случай упомянуть о памятной встрече, которая произойдет в 1823 году на тускло освещенной лестнице и впервые свяжет тридцатипятилетнего Артура с сорокапятилетней Каролиной. В тот день Каролина Маркет, жившая по соседству с Артуром, принимала у себя дома трех подруг. Совершенно выведенный из себя их шумной болтовней, Артур открыл дверь, громко обвинил четырех женщин в том, что они мешают его уединению (прихожая, где беседовали женщины, фактически была частью его квартиры), и в довольно грубой форме приказал всем четверым очистить помещение. Когда Каролина отказалась, Артур, применив грубую физическую силу, вытолкал ее за дверь и, несмотря на ее отчаянные вопли и попытки от него отделаться, спустил с лестницы. Когда же Каролина, взбешенная такой неслыханной грубостью, упрямо попыталась взобраться наверх, он вновь низвергнул ее, еще яростнее. Каролина подала на него в суд, заявляя, что, спустив ее с лестницы, он нанес ей тяжелые увечья, повлекшие за собой судороги и частичный паралич конечностей. Артур не на шутку испугался: прекрасно понимая, что научные труды вряд ли когда-нибудь принесут ему богатство, он с крайней бережливостью расходовал наследство, доставшееся от отца. Почуяв угрозу своему благополучию, он, по словам его издателя, «словно с цепи сорвался». Ни секунды не сомневаясь, что Каролина Маркет ловкая и предприимчивая симулянтка, он отбивался на суде как мог, пуская в ход все доступные средства. Тяжелый, выматывающий процесс длился шесть лет, и в итоге суд объявил Артура виновным, обязав его выплачивать Каролине Маркет по шестьдесят талеров в год до полного исчезновения симптомов — надо сказать, в те времена служанка или повар получали двадцать талеров в год и вдобавок стол и постель. Предсказание Артура о том, что плутовка будет дрожать до тех пор, пока деньги сыплются ей в карман, сбылось в полной мере: двадцать шесть лет, вплоть до самой смерти Каролины Маркет, он будет ежегодно выплачивать ей указанную сумму. Получив же наконец свидетельство о ее смерти, он небрежно неркнет на конверте: «Obit anus, abit onus» [67] (баба с возу — кобыле легче). Продолжение тут: А другие женщины в его жизни? Артур так никогда и не женится, но будет далек от целомудрия: первую половину жизни он проведет особенно активно, возможно, даже будет страдать от сексуальной невоздержанности. Когда в пору ученичества Артура его приятель по Гавру Антим посетит Гамбург, оба молодых человека ночи напролет станут бродить по городу в поисках любовных приключений, подыскивая для этих целей исключительно женщин низших сословий — горничных, актрис, хористок; если же удача будет отворачиваться от них, молодые повесы станут находить утешение в объятьях «неутомимых шлюшек» [68]. Артур, которому никогда недоставало ни особого такта, ни обаяния, ни joie de vivre [69], был весьма неловким обольстителем и потому нуждался в советах Антима. Женщины часто отказывали Артуру, и в результате сексуальные переживания в его сознании навсегда связались с унижением. Его раздражали моменты, когда желание брало над ним верх, и позже он станет часто повторять, что животные страсти разрушительно действуют на личность. Нельзя сказать, чтобы Артуру не нравились женщины; он прямо говорил: «Я обожал их — если бы только они хотели меня» [70]. Пожалуй, самая печальная любовная история в жизни Шопенгауэра произойдет, когда он в сорок три года попытается ухаживать за Флорой Вайсс, очаровательной семнадцатилетней девушкой. Однажды вечером, катаясь с ней в лодке, он поднесет ей гроздь винограда и признается в любви. Когда же он обратится к ее родителям с просьбой ее руки, отец Флоры от неожиданности воскликнет: «Но ведь она еще совсем дитя!» В конце концов он позволит дочери самой принять решение. Предприятие закончится полным провалом, когда Флора категорически заявит, что терпеть не может Шопенгауэра. Несколько десятилетий спустя племянница Флоры Вайсе станет расспрашивать тетушку про ее встречу со знаменитым философом и запишет в своем дневнике такой ответ: «Ах, оставь меня в покое с этим противным старикашкой Шопенгауэром». Когда же племянница будет упрашивать ее, Флора Вайсе перескажет ей эпизод с виноградом и воскликнет: «Мне не хотелось никакого винограда. Мне был отвратителен этот виноград, потому что старик Шопенгауэр к нему прикасался, так что я тихонько, чтобы он не заметил, опустила его за спиной в воду» [71]. По-видимому, Артур ни разу не вступал в связь с женщиной, которую бы уважал. Его сестра Адель, получив однажды от него письмо, в котором он сообщал, что «пережил две любовные истории без любви», в ответном письме робко заметит по поводу личной жизни брата: «Молю бога, чтобы, общаясь с низкими и порочными представительницами нашего пола, ты не утратил способность ценить женщину, и молю небеса однажды послать тебе ту, с которой тебя могло бы связать нечто большее, чем низкая страсть» [72]. В тридцать три года Артур заведет связь с молоденькой берлинской хористкой Каролиной Рихтер-Медон, славившейся тем, что имела по несколько любовников одновременно, и эта связь продлится с перерывами десять лет. Артур не возражал против столь легкомысленного поведения подруги: «Для женщины в краткий период ее расцвета ограничивать себя одним мужчиной противоестественно. С какой стати женщина должна беречь для одного то, что он не в силах использовать, в то время как многие хотели бы получить?» [73] Но идея моногамности мужчин раздражала его не меньше: «Мужчина сначала имеет слишком много, а потом слишком мало… первую половину жизни он распутник, вторую половину — рогоносец» [74]. Когда Артур решит перебраться из Берлина во Франкфурт, он пригласит с собой Каролину, предъявив ей условие оставить своего незаконнорожденного сына, которого он упорно не соглашался признавать своим. Каролина откажется бросить сына, и после непродолжительной переписки их связь оборвется навсегда. Тем не менее тридцать лет спустя, в семьдесят один год, Артур в приписке к завещанию оставит пять тысяч талеров Каролине Рихтер-Медон. Презрительно отзываясь о женщинах и об институте брака вообще, он тем не менее будет время от времени задумываться о женитьбе, всякий раз, впрочем, предупреждая себя об опасности: «Все великие поэты были несчастливы в браке, и все великие философы вполне обходились без этого: Демокрит, Декарт, Платон, Спиноза, Лейбниц, Кант. Единственным исключением был Сократ, но и тот тяжко поплатился за это, взяв в жены сварливую Ксантиппу… Большинство мужчин соблазняются внешней красотой, которая только скрывает женские пороки. Они женятся в молодости и жестоко расплачиваются в старости, когда их жены превращаются в дерзких и своенравных истеричек» [75]. С возрастом надежда обзавестись семьей будет постепенно угасать, и в сорок лет он окончательно оставит эту затею. Жениться в зрелом возрасте, скажет он, значит походить на человека, который прошагал пешком три четверти пути и затем решил раскошелиться на дорогой билет, чтобы оплатить всю поездку [76]. Ни одна из ключевых проблем человеческого существования не укроется от его взгляда, и половая страсть — предмет, тщательно избегаемый его предшественниками, — не станет исключением. Он начнет размышления на эту тему с замечательного наблюдения о силе и мощи сексуального влечения: Она (половая любовь) после любви к жизни является самой могучей и деятельной изо всех пружин бытия, где она беспрерывно поглощает половину сил и мыслей молодого человечества, составляет конечную цель почти всякого человеческого стремления, оказывает вредное влияние на самые важные дела и события, ежечасно прерывает самые серьезные занятия, иногда ненадолго смущает самые великие умы… Половая любовь поистине является скрытым механизмом любого поступка и поведения, она проглядывает отовсюду, несмотря на тщательно наброшенные на нее покровы. Она является причиной войн и предметом мира… неистощимым источником остроумия, ключом ко всем намекам, значением таинственных фраз, невысказанных замечаний и брошенных украдкой взглядов; она предмет неустанных фантазий и молодых, и старых, неизменный призрак умов порочных и неотвязный спутник воображения целомудренных [77]. Конечная цель почти всякого человеческого стремления? Скрытый механизм любого поступка? Причина войн и предмет мира? Но к чему эти преувеличения? Не следствие ли это сексуальной озабоченности автора? Или ловкий прием, рассчитанный на то, чтобы привлечь внимание читателя? Если мы подумаем об этом, то невольно захочется нам воскликнуть: к чему весь этот шум? К чему вся суета и волнение, все эти страхи и горести? Разве не о том лишь идет речь, чтобы всякий Иван нашел свою Марью? Почему же такой пустяк должен играть столь серьезную роль и беспрестанно вносить раздор и смуту в стройное течение человеческой жизни? [78] Ответ Артура на этот вопрос на полторы сотни лет предвосхитит открытия эволюционной психологии и психоанализа. Он станет утверждать, что причины нашего поведения не есть наша собственная необходимость, но необходимость нашего биологического рода. «Конечной целью любви, хотя стороны могут и не подозревать об этом, является рождение ребенка, — скажет он. — Следовательно, то, что руководит мужчиной, на самом деле является инстинктом, направленным на поиски наиболее подходящей пары, тогда как сам он воображает, что хочет доставить себе наибольшее удовольствие» [79]. Он будет тщательно разбирать принципы, руководящие выбором сексуального партнера («каждый любит то, чего ему не хватает»), и не устанет повторять, что выбор на самом деле совершается гением биологического рода. «Одержимый духом рода, он (человек) всецело подпадает его власти и не принадлежит больше самому себе… ибо в сущности влюбленный преследует не свои интересы, а интересы кого-то третьего, который должен еще только возникнуть» [80]. Он будет повторять, что сила сексуального влечения велика и непреодолима. «Так как человек находится под влиянием импульса — сродни инстинкту насекомых, — который заставляет его добиваться своей цели не раздумывая, вопреки всем доводам разума… человек не может противостоять ему». И разум здесь бессилен: часто мы желаем именно того партнера, которого наш собственный разум настоятельно советует избегать. Но голос разума не способен противостоять силе инстинкта. В качестве примера Шопенгауэр приводит слова римского комедиографа Теренция: «Бессилен разум над тем, что само по себе лишено всякой разумности». Принято считать, что три открытия основательно пошатнули наше представление о себе как о непревзойденном венце творения: сначала Коперник доказал нам, что Земля отнюдь не является центром Вселенной; затем пришел Дарвин, и мы узнали, что вовсе не являемся чем-то особенным, а, как и все прочие существа, происходим от других форм жизни; и, наконец, Фрейд продемонстрировал, что мы не являемся хозяевами в собственном доме и часто не управляем своим поведением, обусловленным силами, лежащими вне нашего сознания. Нет никаких сомнений в том, что в этом революционном открытии непризнанным соавтором Фрейда был Артур Шопенгауэр, задолго до рождения Фрейда постулировавший, что нами управляют глубинные биологические импульсы и мы заблуждаемся, полагая, что, поступая так или иначе, действуем совершенно сознательно. "Шопенгауэр как лекарство"
Николай Шальнов: тэги: о ничтожестве и горестях жизни, юмор Вспомнилась история про знакомого паренька, который спросил у матери: "Мам, а что такое пельмени?". Мать выбросилась с десятого этажа. Хотя в этом случае Андрюшка поступил глупо. Действительно, не каждый отец предлоит тебе послушать океан в кружке +) Я вот частенько слушаю раковину и погружаюсь в нирвану. "Впредь да не будет сердца у тех, кто приходит со мной играть", - как у Инфанты из сказки Уайльда. Печальная история.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Рита пересмотрела "Контакт" - один из своих любимых фильмов, о котором уже писала здесь, и в который раз этот фильм расстрогал её до невероятия. Можно сказать, что вдохновение Джоди Фостер помогло рождению моих вечных чувств ко Вселенной =) Описание фильма: "Элли Эрроуэй всегда мечтала о космических полетах, она с детских лет верила, что мы не одни во вселенной и пыталась ловить сигналы братьев по разуму с помощью самодельного приемника. Когда Элли выросла и стала астрономом, она зафиксировала сигналы искусственного происхождения, идущие с Веги, после расшифровки сигналов, Элли начала строить корабль, для того чтобы отправиться на Вегу. Когда строительство подошло к концу, не слушая многочисленных скептиков, Элли отправилась в неведомое, чтобы осуществить долгожданный Контакт". «Фильм посвящён научным поискам Элли, но при этом он раскрывает её личность и сознание. Удивительно столкнуться с научно-фантастической картиной, затрагивающей темы любви, смерти, существования Бога. Конечно, научно-фантастическая литература исследует эти вопросы многие годы, но в кинофантастике в основном превалируют такие фильмы, как „День Независимости“, сюжет которых сводится к тому, как актёры противостоят навязчивым спецэффектам». Роджер Эберт Художественная ценность фильма Одна из главных задач, которую ставил перед собой Земекис — показать, как самые различные люди будут реагировать на возможность контакта с инопланетной цивилизацией, будь то учёные, чиновники, священники или религиозные фанатики. Пожалуй, основная проблема, которая затрагивается в фильме, — это противоречия между научным и религиозным подходом к миру, которые воплощаются в образах главной героини Элли Эрроуэй и её любимого мужчины Палмера Джоса. Кульминация противостояния науки и религии в фильме настаёт в тот момент, когда комиссия отказывает главной героине пилотировать космическое устройство, поскольку Элли — атеистка, а комиссия не может допустить, чтобы земную цивилизацию, «в которой около 95 % людей верят в того или иного бога», представлял атеист. По своему стилю и музыкальному сопровождению он напоминает предыдущую картину Земекиса — «Форрест Гамп».
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, о ничтожестве и горестях жизни Шарль Бодлер Semper eadem* "Откуда скорбь твоя? зачем ее волна Взбегает по скале, чернеющей отвесно?" - Тоской, доступной всем, загадкой, всем известной, Исполнена душа, где жатва свершена. Сдержи свой смех, равно всем милый и понятный, Как правда горькая, что жизнь - лишь бездна зла; Пусть смолкнет, милая, твой голос, сердцу внятный, Чтоб на уста печать безмолвия легла. Ты знаешь ли, дитя, чье сердце полно света И чьи улыбчивы невинные уста,- Что Смерть хитрей, чем Жизнь, плетет свои тенета? Но пусть мой дух пьянит и ложная мечта! И пусть утонет взор в твоих очах лучистых, Вкушая долгий сон во мгле ресниц тенистых. ---------- * Всегда та же (лат.).
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, находки Всегда хотел найти изображение этой звезды - Эпсилон Лиры. "И если мне сомненье тяжело, / Я у Нее одной ищу ответа, / Не потому, что от Нее светло, / А потому, что с Ней не надо света". "Выражение глаз Лигейи! Сколько долгих часов я размышлял о нем! Целую ночь накануне Иванова дня я тщетно искал разгадки его смысла! Чем было то нечто, более глубокое, нежели колодец Демокрита, которое таилось в зрачках моей возлюбленной? Что там скрывалось? Меня томило страстное желание узнать это. О, глаза Лигейи! Эти огромные, эти сияющие, эти божественные очи! Они превратились для меня в звезды-близнецы, рожденные Ледой, и я стал преданнейшим из их астрологов. Среди многих непонятных аномалий науки о человеческом разуме нет другой столь жгуче волнующей, чем факт, насколько мне известно, не привлекший внимания ни одной школы и заключающийся в том, что, пытаясь воскресить в памяти нечто давно забытое, мы часто словно бы уже готовы вот-вот вспомнить, но в конце концов так ничего и не вспоминаем. И точно так же, вглядываясь в глаза Лигейи, я постоянно чувствовал, что сейчас постигну смысл их выражения, чувствовал, что уже постигаю его, — и не мог постигнуть, и он вновь ускользал от меня. И (странная, о, самая странная из тайн!) в самых обычных предметах вселенной я обнаруживал круг подобий этому выражению. Этим я хочу сказать, что с той поры, как красота Лигейи проникла в мой дух и воцарилась там, словно в святилище, многие сущности материального мира начали будить во мне то же чувство, которое постоянно дарили мне и внутри и вокруг меня ее огромные сияющие очи. И все же мне не было дано определить это чувство, или проанализировать его, или хотя бы спокойно обозреть. Я распознавал его, повторяю, когда рассматривал быстро растущую лозу или созерцал ночную бабочку, мотылька, куколку, струи стремительного ручья. Я ощущал его в океане и в падении метеора. Я ощущал его во взорах людей, достигших необычного возраста. И были две-три звезды (особенно одна — звезда шестой величины, двойная и переменная, та, что соседствует с самой большой звездой Лиры*), которые, когда я глядел на них в телескоп, рождали во мне то же чувство. Его несли в себе некоторые звуки струйных инструментов и нередко — строки книг. Среди бесчисленных других примеров мне ясно вспоминается абзац в трактате Джозефа Гленвилла, неизменно (быть может, лишь своей причудливостью — как знать?) пробуждавший во мне это чувство: «И в этом — воля, не ведающая смерти. Кто постигнет тайны воли во всей мощи ее? Ибо Бог — ничто как воля величайшая, проникающая все сущее самой природой своего предназначения. Ни ангелам, ни смерти не предает себя всецело человек, кроме как через бессилие слабой воли своей». Э. По, "Лигейя" ____________________ *Имеется в виду звезда Бега в созвездии Лиры. Двойная звезда этого созвездия известна под именем Эпсилон Лиры
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, сказки о любви, сказки о дружбе, ностальжи Рите, как Белле Свон, припоминаются картинки её посиделок с друзьями и возлюбленными в разных романтических местах. Жаль иногда, что былого не вернуть... "...Что наша юность? — Солнце лета. Как горестен ее закат! Уж нет вопросов без ответа, Уж не прийти мечтам назад; Жизнь вянет, как цветок, — бескровней, Бескрасочней от зноя... Что в ней! Я в дом родной вернулся, — но Чужим, пустым он стал давно. Вошел я тихо в сени дома Дверь мшистую толкнув, поник У входа, — и во тьме возник Там голос, прежде столь знакомый! О, я клянусь тебе, старик! В аду, в огне и вечной ночи, Нет, нет отчаянья жесточе! Я вижу в грезах осиянных, — Нет! знаю, ибо смерть за мной Идя из области избранных, Где быть не может снов обманных, Раскрыла двери в мир иной, И истины лучи (незримой Тебе) мне ярки нестерпимо, — Я знаю, что Иблис в тени Поставил людям западни. Иначе как же, в рощах нежных Любви, той, чей так светел взгляд, Той, что на перья крыльев снежных Льет каждодневно аромат Людских молитв, дар душ мятежных, — В тех рощах, где лучи снуют Сквозь ветви блеском столь богатым, Что даже мошки, даже атом От глаз Любви не ускользнут, — Как мог, скажи мне, там разлиться Яд честолюбия в крови, Столь дерзко, чтоб с насмешкой впиться В святые волосы Любви!" Э. По, "Тамерлан"
Николай Шальнов: тэги: светлые гении "Одна знакомая дама раздобыла книгу выдержек из святого Фомы и, преисполнившись надежд, углубилась в раздел под невинным названием "О простоте Бога". Потом отложила книгу, вздохнула и сказала: "Если это простота, что же такое сложность?" ("Святой Фома Аквинский"). Механика самой тонкой и придирчивой небесной юриспруденции. Во всяком случае, интереснее Августина. Фома Аквинский О простоте Бога После того, как о чем-то известно, существует ли оно, надлежит исследовать, каким образом оно есть, чтобы познать о нем, что оно есть. Но поскольку мы можем познать о Боге не то, что Он есть, но то, что Он не есть, мы можем исследовать не то, каким Он является, но скорее то, каким Он не является. Итак, во-первых, следует рассмотреть то, каким Бог не является; во-вторых, то, каким образом Он нами познается (В. 12); в-третьих, то, каким образом мы Его именуем (В. 13). А показать то, каким Бог не является, можно устранив из [нашего представления о] Нем все то, что Ему не подобает, как то: составленность, движение и т.п. Итак, в первую очередь надлежит исследовать Его простоту, благодаря которой устраняется составленность. Но поскольку простое в вещах телесных несовершенно и является частями, то, во-вторых, надлежит исследовать Его совершенство (В. 4); в-третьих — Его бесконечность (В. 7); в четвертых — Его неизменность (В. 9); в-пятых — Его единство (В. 11). Часть I — Вопрос 3 — Раздел 1 29 Касательно первого исследуется восемь [проблем]: 1) является ли Бог телом; 2) имеется ли в Нем составленность из формы и материи; 3) имеется ли в Нем составленность чтойности, или сущности, или природы и субъекта; 4) имеется ли в Нем составленность из сущности и бытия. 5) имеется ли в Нем составленность рода и видового отличия; 6) имеется ли в Нем составленность субъекта и акциденции; 7) имеется ли в Нем какая-то составленность [вообще], или же Он всецело прост; 8) входит ли Бог в состав других [вещей]. Ход рассуждения в первом разделе таков. Представляется, что Бог есть тело. 1. В самом деле, тело — это то, что имеет три измерения. Но св. Писание приписывает Богу три измерения, ибо сказано (Иов 11, 8-9): Он превыше небес — что можешь сделать? Глубже преисподней — что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря. Следовательно, Бог есть тело. 2. Кроме того, все, что обладает определенной фигурой [т.е. внешней формой], есть тело, поскольку фигура есть качество применительно к количеству. Но Бог, как представляется, обладает фигурой, поскольку написано (Быт 1, 26): Сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему. Но образ называется фигурой согласно этим словам Писания (Евр 1,3): Будучи сияние славы и фигура, т.е. образ, Его сущности. Следовательно, Бог есть тело. 3. Кроме того, все, что обладает телесными частями, является телом. Но Писание приписывает Богу телесные части, ибо сказано: Такая ли у тебя мышца, как у Бо- га (Иов 40, 4); и очи Господни обращены на праведников (Пс 33,16); и десница Господня творит силу (Пс 117,16). Следовательно, Бог есть тело. 4. Кроме того, положение свойственно только телам. Но Писание утверждает о Боге то, что относится к положению, ибо сказано: Видел я Господа, сидящего (Ис 6,1); и восстал Господь на суд (Ис 3, 13). Следовательно, Бог есть тело. 5. Кроме того, только тело может быть пространственной границей "от которой" и "к которой". Но Писание говорит о Боге как о пространственной границе "к которой", согласно этим словам (Пс 33, 6): Придите к Нему, дабы просветиться; и как о границе "от которой" (Иер 17, 13) Отступающие от меня будут написаны на прахе. Следовательно, Бог есть тело. Но против: сказано (Ин 4, 24): Бог есть дух. Отвечаю: надлежит сказать категорически, что Бог не есть тело. И это можно по-казать тремя способами. Во-первых, никакое тело не движет, будучи неподвижным, что явствует по индукции. Но выше доказано (В. 2, Р. 3), что Бог есть первое неподвижное движущее. Из этого очевидно, что Бог не есть тело. Во-вторых, необходимо, чтобы то, что является первым сущим, пребывало в акте и никоим образом — в потенции. В самом деле, хотя в одном и том же, переходящим из потенции в акт, потенция предшествует акту по времени, акт, тем не менее, предшествует потенции безусловно, поскольку то, что пребывает в потенции, переводится в акт только посредством актуально суще-го. Но выше уже доказано (Там же), что Бог есть первое сущее. Следовательно, невозможно, чтобы в Боге было нечто потенциальное. Но всякое тело пребывает в потенции, поскольку континуум как таковой делим до бесконечности. Следовательно, невозможно, чтобы Бог был телом... и т. д., и т. п.
Николай Шальнов: тэги: графомания, искусство вечно Очень люблю эту картинку. Написалось на неё, хотя стихотворением это назвать трудно... Как-то всё косовато, ну да ладно. Феанору Спи, спи, мой милый Феанор, Ведь впереди ещё так много дней И радостных, и светлых... И узор, Ткачихи Вайрэ, чьей руки верней Нет для истории - такой пока прекрасной! - Ещё не стал таким кроваво-красным... Спи, спи, мой милый Феанор, Как камни спят в глубинах тёмных гор. Есть много дум, которые таит Твой дух, одна ж соединит В творенье то, о чём не говорит Предание пока... Пускай же радость Пред пробуждением ничто не омрачит Твою, и будет твоя младость Счастливою: прекрасны Валинора И зори, и закаты, и алмазы: Не очернила их ещё зараза, Как не узнал ещё мир буйного пожара... Покоя радости рука ещё не знала И очи - грусти, и бедро - меча. Ты юн, ты счастлив, дух твой - как свеча, В пределах сердца огнь ещё твой, Хоть он и беспокоен, неземной. Так радуйся ж бессчётным годам мая! Пусть лёгкий ветер, лоб твой овевая, Несёт бессмертный аромат лугов В твоё раскрытое всем веяньям окно. Ведь там, где ты, легко всем и светло, Там аромат, и песнь, и прелесть чистоты, И вечен пляс, бессмертен красоты Строй светлый, звёзды вечны там И тьма не прибрала к свои рукам Грядущую судьбу твою и силу - Она в глуби времён ещё почила. Так радуйся, прекраснейший, пока Добра ещё Ткачихина рука.
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм, легендариум Покряхтела Рита и оформила "Цвет симбельвейна" - свой сборник со стихами по творчеству Профессора Содержание тут:
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, легендариум, астрология, мыслевыброс Наука у нас кастовая. Не думаю, что эта диссертация стоит меньше половины куска ("Мифотворчество Дж. Р. Р. Толкина: "Сильмариллион" в контексте современной теории мифа": http://www.dissercat.com/content/mifotvorchestvo-dzhrr-tolkina-silmarillion-v-kontekste-sovremennoi-teorii-mifa). Что же. Как говорил один из столпов оренбургского ролевого движения, лучше уж практика, чем вакуум. "Тебе нужно идти на физичекий факультет, а не на психологический, потому что в этой жизни нужно заниматься делом, а не разводить ля-ля и морочить людям головы". Проработка даст партнёру истинного духовного наставника, а мне - освежающий ветерок конкретных проблем с этическим подтекстом, ни одну из которых не удастся решить легко". Довольно забавно это положние синастрии Авесссалома Подводного звучит, если правильно с должной интонацией прочитать) На какой это физический, хочется спросить: на физкультурный или на факультет физики? Можно подумать, что на факультете физики не разводят ля-ля =) "Даниил Андреев и Толкин": http://arimoya.ru/friends/2myths.html Шевченко Ирина Сергеевна Трансформация мифологических образов в романе Дж. Р. Р. Толкина "Сильмариллион". Творчество Дж.Р.Р. Толкина является ярким свидетельством того, что художник никогда не ограничивается существующими литературными канонами и основной линией искусства. Писатель стремился возродить старые традиции с помощью новых средств, привлекая в этот процесс миф и игнорируя критику эксцентричного отношение к законам литературы. «Толкин призван писать не только литературные, но и мифологические произведения» [2, с. 25]. Подход писателя к изображению мифологически сказочной картины является результатом филологического интереса мифом и желание подарить Англии, «самой демифологизованной стране Европы», ту мифологию, которую она не имела в течение прошлых веков под влиянием нормандского вторжения. Цель работы — определить основные черты мифологии Дж.Р.Р. Толкина, и исследовать источники, которые были использованы автором в создании мифологического мировоззрения Средиземья, а именно древнегерманскую и древнескандинавскую литературу. Новый мир Толкина становится все популярнее. Вместе с выходом на экраны кинотрилогии «Властелин колец» и «Хоббита» Питера Джексона интерес к мифологии английского писателя увеличился. Его роль в создании новой европейской мифологии не переоценённая. Актуальность работы заключается в том, что постмодерниский период литературы активно обращается к переосмыслению и обновлению письменных творений древней литературы. Роман Толкина «Сильмариллион» является ярким примером так называемой «нео-мифологичности мира», нового взгляда на достижения древности и их трансформацию под современного читателя. Исследователями творчества и мифологии Дж.Р.Р. Толкина были как английские так и российские выдающиеся лингвисты и филологи, такие как Х. Карпентер, Р. Ноел, Т. Шиппи, М.И. Стеблин-Каменский, В.Я. Пропп и другие. Продолжение тут: «Сильмарииллион» (англ. The Silmarillion) — это сборник мифов и легенд Средиземья, описывающих с точки зрения Валар и эльфов историю Арды с момента её сотворения. «Сильмарииллион» — это предыстория романов «Хоббит» и «Властелин Колец». Главными темами романа является вечное противостояние Добра и Зла, проблемы Выбора и Ответственности, проблема Власти. Феномен медернизации древнего мифопоэтического мировосприятия позволяет считать это произведение неомифологическим. Неомифологичность «Сильмариллиона» имеет универсальный характер, так как «миф есть только тогда достоверным, когда основывается на общей величайшей правде» [3, c. 37]. Эта правда вмещает не только историческую память человечества, которая хранится косвенно в мифах, но и переосмысление существующего положения вещей. Проблематикой личностной ответственности и самоопределения, власти и тоталитаризма занималась значительная часть литературного наследия прошлого века с помощью притчи (произведения Голдинга), антиутопии (произведения Оруэлла) и др. Но в отличие от других Толкин считает, что «значимость мифа не может быть постигнута аналитическим путем» [5, с. 86]. Неомифология используется как основа для анализа ряда «родственных явлений». Такие «родственные явления», когда они взяты из мифа или фольклора, непременно несут в себе принципиальные характеристики мифа и фольклора, в частности присущую им поэтику. То есть мы предполагаем существование в произведениях Толкина мифо-фольклорной поэтической традиции. Привлечение магии в построение сюжета является распространенным фактом в мифотворчестве писателя. Можно вспомнить, например, богов, которые для достижения цели прибегали к магическому перевоплощению. Характерной чертой нео-мифологии в сравнении с мифотворчеством является сужение символической значимости ее образов и мотивов, наряду с некоторым усилением значимости социального мира. В неомифологии Толкина этот процесс логическое завершен. Осуществление замысла создать альтернативную мифологию для Англии требовало от автора восстановления первоначального кельтского субстрата и развития романных форм (romance) без французского вмешательства с целью реконструировать гипотетический кельто-германский диалог. Фантастичность, неотъемлемый атрибут кельтской составляющей западноевропейского архаического эпоса, воплощается в первую очередь в представлениях о волшебной стране, Феерия (Faery), Другой мир (Otherworld). Специфика Феерии имеет глубокие архетипические корни, связанные с кельтскими мифами захвата Британских островов. Вселенная Толкиена, как вариант Феерии, основывается на принципе вторичного творения (англ. sub-creation), с весьма своеобразным соотношением реального и созданного мира. Для Средиземья характерны самодостаточность и самозавершенность в пределах псевдо-географического (созданного писателем), локализованного пространства и в условиях неограниченного псевдо-исторического времени, разработанного автором хронологии событий от «творения мира». Можно вывести общую структуру мировоззрения типичного жителя Средиземья, несмотря на индивидуальность каждого из них. Герои романа наделены историческим самосознанием, хотя оно скорее является псевдо-историческим, в том смысле, что оно объединяет «реальную» историю Средиземья с мифами. Собственная мифология Средиземья играет существенную роль в мировоззрении ее жителей. Рассматривая «Сильмариллион» как мифологическое произведение, мы встречаемся с интересным феноменом мифологии внутри мифологии. Проблема детерминизма и свободы воли в романе интерпретируется в свете христианской теологии. Неотъемлемыми и важными атрибутами Вселенной Толкина являются магия и волшебство, сосуществующих с определенной Высшей Волей. Для мировоззренческих основ жителей Средиземья характерны многочисленные элементы мифологического сознание древних народов. Теогония и космогония Срединной Земли содержит многочисленные аллюзии с северо-европейской мифологией. Ирландская традиция Другого мира произвела большое влияние на формирование фантастической составляющей Арды. Эльфы Толкина имеют много общего с Народом богини Дану: их судьба переплетена с судьбой фантастического мирового ландшафту времен, его становления и первичных изменений, однако, они со временем должны будут уступить смертным, «погаснуть», отправиться за западное море. Кельтское мифологическое наследие дало общей европейской традиции образы волшебных западных островов, их поисков, мотивы тоски людей — победителей по побежденных фантастическим народом и стремление найти его, поиски исцеления, вечной молодости и т. д. Создавая «Сильмариллион» Толкин опирался на любимую скандинавскую мифологию, знакомую ему с детства. В романе есть намек на волшебные кольца Нибелунгов, или Нифлунгах, как они назывались в эддических сказаниях. Толкин обратился к древнегерманской и древнескандинавской литературе — Старшей и Младшей Эдде, Песне о Нибелунгах, Калевалы, Скандинавским баллад и поэзии скальдов. Именно фольклорные мотивы веры в драконов, эльфов и колдунов отражены в магии Средиземья, способной влиять на окружающий мир и создавать иррациональные причинно-следственные связи (например, магическое кольцо (причина) обладает способностью делать носителя невидимым (следствие) [5, с. 24]. История романа сфокусирована на Средиземьи. Средиземье — это Midgard. В «Эдде» это мир людей, боги живут в Асгарде, а подземное королевство называется Нифльхель. Например, имена гномов, которые использовал Толкин, встречающихся в «Старшей Эдде» и измененные, но практически те же, имена в древнегерманских эпосе «Беовульф». Гномы Средиземья — это те же альвы, цверги, дварфы — низкорослые существа с германо-скандинавской мифологии. Например, альвы «Эдды» бывают светлые и темные (в Толкина такая же иерархия эльфов). Гэндальф — мощный (но не всесилен) и добрый волшебник в романе. В своем колдовстве он занимает такую же позицию, что и Один в эддических сказаниях. Но первый далеко не воин, а миролюбивый маг. Относительно имен, использованных Толкином, большинство из них можно встретить в «Старшей Эдде». В финском эпосе «Калевала» является кузнец Ильмаринен , виковавший по просьбе злой колдуньи Лоухи волшебную мельницу Сампо. В Толкина Илимарин — название местности. Труд Толкина «Сильмарилион» можно соотнести с попыткой создать собственный миф. У него присутствует этнографическая конкретность — созданный мир имеет свой народ, у каждого народа своя история, свои сказания, собственные герои, собственный язык и прочее. Роман «Сильмариллион » можно назвать фантазией автора, что порождает ирреальные личности и обстоятельства. Корни такого космологического мировоззрения уходят в фольклор — сказки, саги, баллады и эпосы. Список литературы: 1.Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М.: Художественная литература, 1975. — 74 с. 2.Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки / Собрание трудов. Т. 2. М.: Изд-во «Лабиринт», 1988. 3.Стеблин-Каменский М. И. «Старшая Эдда», изд-во АН СССР, М. Ленинград, 1963. — 197 с. 4.Толкин Джон Р.Р. Сильмариллион.// Серия: Внеклассное чтение. М.: АСТ Москва, 2009. — 432 с. 5.Moseley C. Writers and Their Work. J.R.R.Tolkien. Northcote House, Plymouth, 1997.
Николай Шальнов: тэги: легендариум, светлые гении, музыка Песенка "Эльдамар" "Oonagh", которой Рита дополнила пост, чем-то напоминает ей негритянские песни, такие, знаете, с плясками вокруг костра, рукоплесканиями и ударами в барабаны и бубны. Хотя вообще-то она про сердце эльфийской цивилизации. Но группа неплохая, очень хорошо передала дух легендариума, как мне кажется. Величественность его и размах. Выудила Рита пару интересных цитат из того куска диссертации, что перепал интересующимся толкинистам: Толкиен про обвинения в эскапизме: «От того, что часто (хотя и не слишком удачно) называют "действительностью", бегство, что очевидно, не только полезно, но иногда далее связано с героическим поступком. В реальной жизни бранить за это трудно, особенно если проявлен героизм. В литературной критике наоборот: чем удачнее бегство от действительности, чем больше оно сопряжено с героическими усилиями, тем хуже. У критиков явная путаница в голове, потому они и слова используют неправильно. Почему, например, следует презирать человека, который, попав в темницу, пытается во что бы то ни стало из нее выбраться, а если ему это не удается, говорит и думает не о надзирателях и тюремных решетках, а о чем-то ином? Внешний мир не стал менее реальным оттого, что заключенный его не видит. Критики пользуются неверным значением слова "эскейпизм", с презрением говоря о нем; больше того, они путают, и не всегда искренне, такие понятия, как "бегство пленника из темницы" и "бегство дезертира с поля боя» Толкиен о цели написания "Сильма": «Сильмариллион» — произведение уникальное в силу многих обстоятельств. Прежде всего, необходимо отметить глобальность замысла — мифология для Англии - и привести цитату из письма М. Уолдмену: «В незапамятные времена (с тех пор много воды утекло) я намеревался сочинить цикл более или менее связанных между собой легенд, от космогонических до сказочно-романтических (первые получали бы от вторых некоторую «приземленность», а последние приобретали толику великолепия первых), и хотел посвятить эти легенды моей стране, моей Англии. По манере изложения легенды должны были соответствовать нашим традициям (под «нашими» я разумею Северо-западную Европу в противовес Эгейскому побережью, Италии и Европе Восточной) и обладать, если у меня получится, неким неизъяснимым очарованием, которое кое-кто именует «кельтским» (хотя в исконно кельтских преданиях оно встречается весьма редко), затем их следовало сделать «высокими», то есть избавить от всякой вульгарности и грубости, каковые вовсе не подобают стране, давшей миру столько великих поэтов. Главные события я собирался изложить во всех подробностях, а прочие изобразить двумя-тремя мазками. Цикл должен был представлять собой единое целое и в то же время производить впечатление незаконченности, чтобы и другие — не только писатели, но и художники, музыканты, драматурги - могли поучаствовать в его создании». Таким образом, Толкин решился на создание мифологии для своей страны. Если мы обратимся к трудам Шеллинга, то найдем следующее утверждение: «мифология не может быть созданием ни отдельного человека, ни рода (поскольку последний есть только собрание индивидуумов), но лишь народа, поскольку он сам есть индивидуум и подобен одному отдельному человеку». Однако у Шеллинга же мы встречаем и иную мысль: «При [некоторых] предпосылках мы можем утверждать, что всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию; мир этот (мифологический мир) находится в становлении, и современная поэту эпоха может открыть ему в неопределенной дали точки, когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в одновременность последовательную смену явлений нового мира. Для пояснения приведем пример величайшего индивидуума нового мира: Данте создал себе из варварства и еще более варварской учености своего времени, из ужасов истории, которые он сам пережил, равно как из материала существующей иерархии, собственную мифологию и с ней свою "Божественную комедию". Также Шекспир создал себе собственный круг мифов не только из исторического материала своей национальной родины, но и из обычаев своего времени и своего народа. Несмотря на великое разнообразие произведений Шекспира, у него все-таки один мир; всюду воспринимаешь его в единстве и, если проникнуться его основным созерцанием, тотчас же снова чувствуешь себя в каждом из его произведений на свойственной ему почве. Сервантес создал из материала своего времени историю Дон Кихота, который до настоящего времени, так же как и Санчо Панса, носит черты мифологической личности. Все это — вечные мифы»
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, искусство вечно, музыка, сказки о смерти Вот перечитывает сейчас Рита мат. часть для ролевой "Дети волн", в коей она имела счастье принять участие в прошлом году, и думает: "А вот умрёт мастер этой игры, и о его замечательном таланте строителя жизни память останется только в песнях". Как, впрочем, может запросто умереть и другая авторитетная фигура Риты - Наталья Михайлова (помнится, Рита задумалась, что она чувствует, извлекая из органа такую сложную музыку не то что бы для игры - для восприятия. Наверное, получает удовольствие, ведь сотворчество с композитором – это увлекательное занятие. Особенно когда есть настроение, и ты становишься проводником музыки, почти не чувствуя своего присутствия – только музыка разливается по твоим жилам и ты только и делаешь, что стараешься исполнить её как можно совершеннее…). Рите очень нравится это стихотворение Мориса Роллины, который, по выражению Гумилёва, оказался «чистым бодлерианцем» , почти такое же ощущение, как и лирический герой, Рита испытывала, когда Наталья Михайлова играла третью часть концерта ля минор Баха – с тех пор, как Рита для себя её открыла, она мало чем может её заменить. Похоронные марши Мраморнорукая, чьи пальцы легкой тенью - Такие хрупкие под тяжестью колец - Умеют извлекать страданье и забвенье Из чрева фортепьян, из их стальных сердец, Ты так вдохновлена, ты ищешь тех гармоний, Которым дали жизнь приливы и прибой, И, силой гения, гармонию агоний Провидишь в музыке, разбуженной тобой. Сыграй же мне опять два похоронных марша - Святые мертвецы, Бетховен и Шопен! - И всех, сходящих в ночь, своей рукой монаршей Благослови на смерть и подними с колен. Играй, не оставляй в покое этих клавиш, Пускай звучит аккорд, как похоронный звон. Но, смерти вопреки, ты смертью жизнь прославишь, Покуда зов ее к бессмертью устремлен. Здесь всё тебе споет сегодня аллилуйю, Здесь запахи звучат, волнуя и пьяня, И я, растроганный поэт, перецелую Те пальцы, что рыдать заставили меня. Вообще все эти тайны смерти очень захватывающие. Рита часто вспоминает Даника, одного своего безвременно погибшего ролевика, и думает: "Каково ему там?.." Вот бы иметь дар Джулии Ванг, хотя Ледбиттер и пишет в "Астральном плане": "Учителя полностью предохраняют от неверного использования сил, коль скоро его указания точно выполняются. Открытие астрального зрения тогда должно считаться лишь стадией в развитии чего-то бесконечно более благородного — лишь очень маленьким шагом на том великом Пути Восхождения, который ведёт людей к высотам адептства и даже далее, открывая великолепные горизонты такой мудрости и силы, каких наши ограниченные умы не могут сейчас и представить. Но всё же пусть никто не думает, что обладать зрением астрального плана — это однозначное благословение, поскольку на того, в ком это зрение открылось, беды и печали, зло и алчность мира давят постоянной ношей, так что часто он склонен повторять страстную мольбу Шиллера: «Зачем ты забросил меня в город всеобщей слепоты, провозглашать себя твоим оракулом с открытыми чувствами? Забери назад это грустное ясновидение, забери из моих глаз этот жестокий свет! Верни мне назад мою слепоту — счастливую темноту моих чувств; возьми назад свой ужасный дар!"
Николай Шальнов: тэги: исскусство вечно, листы старого дневника Это стихотворение княжны Ольги Романовой, дочери Николая II, Рита вспомнила, когда наткнулась в своём пуффендуйском дневнике на вариации по "Дивергенту", а рядом - цитата из Замятина: "Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа!" Пошли нам, Господи, терпенья В годину буйных, мрачных дней Сносить народные гоненья И пытки наших палачей. Дай крепость нам, о Боже правый, Злодейства ближнего прощать И крест, тяжелый и кровавый, С Твоею кротостью встречать. А в дни мятежного волненья, Когда ограбят нас враги, Терпеть позор и оскорбленья, Христос Спаситель, помоги. Владыка мира, Бог вселенной, Благослови молитвой нас И дай покой душе смиренной В невыносимый страшный час. А у преддверия могилы Вдохни в уста Твоих рабов Нечеловеческие силы Молиться кротко за врагов.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Предложила матушка Рите повесить в своих хоромах "Мону Лизу" да Винчи. Заупрямилась Рита, а потом оказалось, что это, действительно, того стоило: Рита даже не догадывалась, как эта картина может облагородить помещение. На Риту нахлынули чувства какой-то неземной гармонии и умиротворённости, как если бы Джоконда, как типаж людей с Венерой в Рыбах - этим аспектом примадонн - распространяла благодать одним своим присуствием. Вот она тут, на фоте, на стеночке, в формате А3, надо было, конечно, побольше сделать, придётся рамку переделывать потом. Если дать себе труд изучить эту статью, можно обнаружить много интересного: "Тайны "Моны Лизы" ("Джоконды") Леонардо да Винчи в свете астрологии" ( http://www.astro-logia.ru/RUS/Mona-Lisa-da-Vinchy.html ) "Взялся Леонардо выполнить для Франческо дель Джокондо портрет моны Лизы, жены его, и, потрудившись над ним четыре года, оставил его недовершенным. Это произведение находится ныне у французского короля в Фонтенбло. Это изображение всякому, кто хотел бы видеть, до какой степени искусство может подражать природе, дает возможность постичь это наилегчайшим образом, ибо в нем воспроизведены все мельчайшие подробности, какие только может передать тонкость живописи... Между прочим, Леонардо прибег к следующему приему: так как мона Лиза была очень красива, то во время писания портрета он держал людей, которые играли на лире или пели, и тут постоянно были шуты, поддерживавшие в ней веселость и удалявшие меланхолию, которую обычно сообщает живопись выполняемым портретам. У Леонардо же в этом произведении улыбка дана столь приятной, что кажется, будто бы созерцаешь скорее божественное, нежели человеческое существо; самый же портрет почитается произведением необычайным, ибо и сама жизнь не могла бы быть иной". Дж. Вазари, "Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих" "Эта красота, к которой стремится изболевшаяся душа, весь опыт мира собран здесь и воплощен в форму женщины… Животное начало в отношении к жизни в Древней Греции, страстность мира, грехи Борджиа… Она старше скал, среди которых восседает, как вампир; она умирала множество раз и познала тайны могилы; она погружалась в глубины морей и путешествовала за драгоценными камнями с восточными купцами, как Леда; была матерью Елены Прекрасной, как святая Анна — матерью Марии; и все это было для нее не более чем звуком лиры и флейты…" О. Уайльд "Джоконда! Это слово немедленно вызывает в памяти сфинкса красоты, который так загадочно улыбается с картины Леонардо... Опасно попасть под обаяние этого призрака... Ее улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична... Если бы Дон Жуан встретил Джоконду, он бы узнал в ней все три тысячи женщин из своего списка..." Т. Готье
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, графомания Тео Джеймсу посвящаю. Из него бы вышел прекрасный дивергент. Это - разговор Тобиаса с Богом. Музыка - концерт Баха BWV 592: http://www.youtube.com/watch?v=jP6MJuib27g Дивергент Я - дивергент, и я порою вижу Всё то, что недоступно никому, Все фракции мне стали словно ближе, Когда раскрыл в себе я эту тьму. И мне порой понятней не бывает Твоих гармоний светло-серый строй, Как дымка, что порою овевает Громады муравейнка - людской Такой уж жребий: быть всегда - как вещи Забытого философа - в себе. Но где-то волны о причалы плещут, Но где-то светят, Боже, о Тебе В беспечном небе звёзды дней творенья, Что видели начало всех начал, Чему наш мир - лишь сумерки сомненья, Лишь копий копия - погасшая свеча Во тьме так разливает свой последний, Как дым кадил, неспешный аромат, И сколько, Боже, надо мне терпенья, Чтоб этот мир таким, как прежде, стал?.. Твоих возвышенных, пьянящих озарений И думы, и предчувствия порой Являются мне в формах - как творенье Пигмалиона дивное Тобой К негаснущей, возвышеннейшей славе И славе совершенных Твоих сфер Оживлено... Брожу порой в дубраве, Подальше от людских суетных дел И вспоминаю то, что был я рад бы Назвать прекраснейшим из всех чудес земных - Органа музыку и красоту заката И остов города над морем... Вечный стих Душа слагает в тайне единенья С тем, что едино, выше всяких форм, И формы новые, и странные творенья Рождаются под плеск печальных волн. Что беготня, борьба и песнопенья, Что наши подвиги, отвага и дела Великие: ведь наше дерзновенье - Прошедшего повтор... И седина Былых деяний, славных для народа, Едва ль заменят острый мой стилет Молитв к тебе, мой Бог, на светлых водах Причала старого. Прощай. Я - дивергент.
Николай Шальнов: тэги: графомания, волшебные сказки, легендариум Как бы ни был прекрасен мир "Дивергента", а всё же Рита, как та лягушка, которая, выйдя замуж, сильно скучала по родному болоту, упражняется в эльфийской каллиграфии.
Николай Шальнов: тэги: размышления, осторожно, слэш! Рита иногда думает, зачем она завела этот электронный дневник и зачем люди вообще ведут публичные дневники. Может быть, потому, что настоящие никто не читает? И приходится, как в "Похищенном письме" Эдгара По, оставлять его на самом видном месте, чтобы его не заметили ненужные люди?.. Пытаясь найти аналогию из привычных Рите форм, она обратилась к фанфику по "Хроникам Нарнии". Фанфики этого автора в цикле являют собой оригинальную простоту, вокруг которой в среде Риты даже разводились дискуссии. Помнится, история про то, как Люси подсмотрела за сомнительными развлечениями своих братьев, была названа главой из "Принца Каспиана": "Что видела Люси". "Само название подразумевает, что она там что-то видела", - резонно заметила приятельница Риты. Фанфик "Что гложет Юстэса Вреда" такой же небольшой - едва займёт страницу печатного текста. Однако в его содержании, быть может, кроется в символической, пусть и не в прямой форме, намёк на непосредственную тягу Риты к самовыражению и на причину её нравственного эксгибиционизма. The Cat Lady Что гложет Юстаса Вреда? Для Эдмунда пребывание в гостях у дяди Гарольда и тети Альберты с каждым днем становилось все невыносимее. А все из-за их заносчивого и противного сыночка Юстаса, который вознамерился любым способом испортить ему жизнь. Дядя и тетя сами по себе были странноватыми людьми с этой их привычкой проветривать дом каждые полчаса и спать на жестком матрасе без одеяла, но, воистину, поведение Юстаса не лезло ни в какие рамки по шкале вседозволенности и наглости. Мало того, что он отравлял жизнь Эдмунду просто находясь с ним в одной комнате и язвительно комментируя каждое его движение, так он еще умудрялся все время подставлять его, навлекая на кузена недовольство дяди и тети. На прошлой неделе он почти до смерти загонял соседскую кошку, напустив на нее бродячего пса, а потом сказал, что это сделал Эдмунд. Юстас периодически воровал из буфета конфеты, а когда все принимались их искать, то находили фантики под кроватью Пэвенси. Дядя Гарольд сердито хмурил брови, тетя Альберта разводила руками, а Юстас то и дело подстрекал их выпороть Эдмунда ремнем. Апогеем этой ситуации стало уничтожение хрустальной вазы, которую дяде и тете подарили на свадьбу – Юстас умудрился разбить ее, залезая в буфет за очередной порцией конфет, – и всю ответственность снова переложил на Эдмунда. Сначала Эдмунд еще как-то пытался доказывать свою невиновность, а потом просто махнул на это рукой, так как родители Юстаса упорно видели в своем драгоценном сыночке чуть ли не ангела, спустившегося с небес, и закрывали глаза на все его выходки. Люси, как могла, пыталась поддержать брата, даже один раз заступилась за него, сказав, что во время совершения очередного проступка он находился рядом с ней, на что тетя Альберта поджала губы и сухо заметила, что юной леди не пристало лгать. Люси так расстроилась, что Эдмунд убедил ее больше не вмешиваться в их с Юстасом отношения, решив, что разберется с ним сам. Эдмунд долго думал над тем, как отомстить кузену, не привлекая к себе внимания. Однажды он заметил, что Юстас периодически что-то записывает в толстый блокнот, который потом тщательно прячет под матрасом. Эдмунд был достаточно хорошо воспитан, чтобы знать, что чужие записи читать нельзя, но Юстас уже так давно стоял у него поперек горла, что Эдмунд решился один раз поступиться своими принципами. Дождавшись, когда Юстас отправится в сад ловить очередную порцию жуков, которых он потом засушивал и накалывал на картонку, Эдмунд тихонько поднялся в их общую комнату, стараясь, чтобы никто его не заметил. Он решил тайком прочитать записи Юстаса, в которых, возможно, было нечто компрометирующее, а потом решить, как использовать полученную информацию. Эдмунд вошел в комнату и запер за собой дверь. Люси дома не было – она пошла на рынок вместе с тетей, а дядя был на работе, так что никто не мог помешать ему осуществить задуманное. Эдмунд осторожно сунул руку под матрас Юстаса, немного пошарил и извлек на свет изрядно потрепанную и замусоленную тетрадь. Титульный лист торжественно возвещал: «Дневник Юстаса Вреда». Эдмунд на мгновение замешкался – ему не слишком хотелось читать личный дневник такого мерзкого типа, как Юстас, но решив, что другого выхода просто нет, все же перевернул страницу. В дневнике Юстас мог описать все свои неблаговидные поступки, и у Эдмунда появились бы доказательства его вины. Он перелистал несколько страниц, на которых Юстас весьма нелестно отзывался о своей школе, учителях и одноклассниках, и, наконец, нашел абзац, который его заинтересовал. «25 июня. Сегодня к нам в гости приехали мои двоюродные брат и сестра – Эдмунд и Люси. Эдмунд будет жить со мной в одной комнате. До этого я ни разу не видел его, оказывается, он очень симпатичный. Надеюсь, что мы подружимся». Эдмунд хмыкнул, зацепившись взглядом за слово «симпатичный», и перелистал еще несколько страниц. «1 июля. Сегодня я снова стащил конфеты из буфета. Когда я их съем, то подброшу фантики в постель Эдмунда. Может, он наконец-то обратит на меня внимание, а то до сих пор он общается нормально только со своей сестрицей». «Ага! – подумал Эдмунд. – Вот и первое доказательство!» Он пробежал глазами еще несколько страниц, то и дело натыкаясь на письменное подтверждение проступков Юстаса: здесь были и ваза, и кошка, и испорченные дядины книги… Перевернув еще несколько страниц, Эдмунд вдруг застыл, как громом пораженный, у него даже дыхание перехватило. «28 июля. Я не знаю, что мне делать. Все мои попытки подружиться с Эдмундом провалились, теперь он меня просто ненавидит. Если бы он знал, как мне порой хочется подойти к нему и прикоснуться к его волосам, взять за руку или просто нормально поговорить. Но как только я вижу его, то настолько теряюсь, что начинаю нести всякую чушь и вести себя, как идиот. Или это он виноват? Я злюсь на него, злюсь на себя, мне порой хочется его ударить, а порой – поцеловать… Каждую ночь я представляю, как встаю со своей кровати и подхожу к кровати Эдмунда. Лунный свет освещает его лицо, и я вижу, как его длинные ресницы бросают тень на щеки. Я наклоняюсь…» Дальше Эдмунд читать не стал, и так поняв, чем все закончится. Щеки его залились румянцем стыда. Он снова сунул дневник под матрас и поспешно вышел из комнаты. Теперь он понял причину неприязни Юстаса, но что с этим делать, не имел ни малейшего представления.
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи Довольно интересный список наиболее "популярных" страхов человека. Рита рада хотя бы тому, что страх сумасшествия для неё больше - не страх, иной раз она с ужасом думает, что неплохо было бы сойти с ума ещё раз, но после некоторых размышлений она понимает, что бояться тут тоже особо нечего. Разве что того, что с потерей страха сумасшествия кончается ответственность, вот что страшно. Следовательно, у Риты может развиться страх показать себя трусом. Кажется Рита писала уже, что прочла как раз в весёлом доме о городских фобиях - от страха нелепой смерти до фобии сверхконтроля. В последнем случае советуют смотреть побольше фильмов в духе "киберпанк" и читать романы Филипа Дика. Вот тода сидение в пыльном скучном офисе не покажется таким уж невыносимым, а теория заговора - такой уж действующей на нервы. Топ-10 страхов людей Верминофобия. Верминофобией называется страх различных микроорганизмов и бактерий. Люди, страдающие таким страхом, постоянно моют руки, убираются в квартирах и домах, боятся прикасаться к «грязным» вещам, чтобы не подхватить какую-нибудь инфекцию. Люди с верминофобией практически всегда интеллектуалы и занимают хорошие должности, например, являются изобретателями, экономистами, адвокатами. Страх бактерий способен перерасти в обсессивно-импульсивное расстройство, и сделать человека своим рабом на всю жизнь. Странные страхи. К категории странных (и не очень) страхов можно отнести страх самолётов, змей, тараканов, пауков, крыс, зеркал, демонов, чудовищ, психотерапевтов, каблуков, выключенного телевизора и т.д. Все эти, казалось бы, совершенно разные страхи объединяет одно – ими страдают люди с хорошо развитым воображением, например, модели, медработники, художники, звёзды шоу-бизнеса и т.п. У людей, мыслящих категориями образов и эмоций, страх вызывает самые сильные ощущения, поэтому и бояться они могут совершенно простых вещей. Страх отравления. Страх отравления (страх быть отравленным) считается самостоятельным страхом и практически не связан ни с какими другими страхами. Этим страхом страдает около 5% населения Земли, и, как правило, это люди с хорошо развитой интуицией. Кроме того, страх отравления в большинстве случаев является неосознанным. Продолжение тут: Страх проявить себя трусом. Страх оказаться трусливым человеком присущ конкретно мужчинам с гипертрофированным чувством ответственности за окружающих. Нередко среди них встречаются очень харизматичные, сильные и серьёзные люди, руководители и предприниматели. Но и прекрасной половине человечества такой страх не чужд. Девушки и женщины, на которых лежит большая ответственность, тоже порой бояться показаться или оказаться трусихами. Однако именно эта фобия нередко помогает людям держать себя в руках, оставаться сильными и стойкими. Страх интимной близости. Вопреки распространённому мнению, что страхом интимного контакта страдают исключительно подростки в возрасте около 16 лет, он довольно часто встречается и у взрослых мужчин и даже у женщин. Но более удивительно то, что страхом интимной близости страдают люди с повышенным, по сравнению с остальными, либидо. Причиной фобии может служить неудачный первый опыт, обиды из детства или подавленные эмоции. Страх публичных выступлений и открытых пространств. Социофобия известна практически всем людям, т.к. время от времени каждый из нас боится проявить свои эмоции или чувства на виду у публики. И нередко эта боязнь становится навязчивой и перерастает в фобию. Усугубившись, страх публичных выступлений может дополниться страхом открытых пространств. Люди, страдающим таким страхом, обладают системным и образным мышлением. Но интереснее всего то, что боящиеся публичных выступлений и открытых пространств личности, имеют задатки непревзойдённых ораторов. Страх сумасшествия. Ещё один своеобразный, но устойчивый и распространённый страх. Однако присущ он только тем людям, которые мыслят абстрактно. В большинстве случаев, ими являются духовно развивающиеся, религиозные личности, а также физики и философы. Страх старости. Страх старости практически не встречается среди молодёжи, а возникает у мужчин за 50 и женщин за 40. Женщины боятся потерять свою красоту и, как следствие, привычный образ жизни, а мужчины боятся того, что не сумеют реализовать себя и оставить наследников. Страх смерти. Можно подумать, что страх смерти является самым распространённым, но это не совсем так. Страх смерти связан с множеством других страхов, и, по большому счёту, скрывается за каждым из них. Боязнь летать на самолёте, боязнь быть отравленным, боязнь укуса змеи – всё это исходит от того, что человек боится умереть. Менее же всего страху смерти подвержены люди, убеждённые в том, что смерть – это не конец, а новое начало. Страх одиночества. И именно страх одиночества занимает лидирующую позицию в представленном рейтинге, т.к. он беспокоит большинство людей на планете. Если мы взглянем на себя, то сможем увидеть, что постоянно делаем так, чтобы с нами рядом кто-то был, даже если нам иногда очень хочется побыть наедине с собой. Основой этого страха является то, что человек стремится к счастью. А учитывая тот факт, что человек – существо социальное, в его природе заложено то, что обрести счастье можно только будучи среди себе подобных. И как раз здесь можно поговорить о том, есть ли какой-нибудь способ избавиться от страха, перестать бояться? Мы не претендуем на предоставление панацеи, но несколько дельных рекомендаций дать можем. Несколько советом по борьбе со страхами В любой ситуации, когда вы чувствуете, что вами овладевает страх, ни в коем случае нельзя ему поддаваться, начинать паниковать. Вы должны научиться контролировать свои страхи, и это является самым главным в борьбе с ними. Второе, что следует сделать, это постараться проанализировать ситуацию: увидеть её масштаб и серьёзность, а также подумать о том, есть ли возможность найти какую-то помощь. Третье – чисто физиологическое: если вы боитесь, начните глубоко дышать. Сначала делайте глубокий вдох, затем полный выдох. Повторите это хотя бы раз десять. Такой ход поможет вам сконцентрироваться, включиться в ситуацию, активизировать мозговую активность и успокоить сознание. После этого найти выход из ситуации будет гораздо легче. Четвёртое – это разговор с самим собой. Если чего-то боитесь, обратитесь к самому себе, произнесите своё имя, дайте себе команду успокоиться. Постарайтесь понять, что происходит, кто и что вас окружает, что вы чувствуете и т.д. Вместе со спокойствием нормализуется и давление, и сердцебиение, и исчезнет паника. Если избавиться от страха не получается, примените хитрость – разозлитесь на самих себя, на то, что происходит с вами, на обстоятельства ситуации, на кого-то из людей. Помните, что злость отпугнёт ваш страх и нейтрализует его. А взамен страха придёт желание действовать, чтобы изменить положение вещей и урегулировать ситуацию. Если вами одолевают какие-то ментальные страхи, прогоните их прочь. Всегда вспоминайте о том, что вы человек, и страх – это нормально, а также о том, что это временное явление. Вы достойны радости, счастья и благополучия – обратите свой взор на них, и страхи уйдут сами собой. Если тревога становится вашей навязчивой идеей, возможно, это говорит ваша интуиция, пытаясь дать сигнал о чём-то. Подумайте по поводу того, о чём ваши страхи говорят вам, и найдите ответ на этот вопрос. Во множестве случаев страхи являются указателями на правильный путь. И напоследок: не забывайте о том, что когда человек преодолевает страхи, он открывает для себя новые возможности, становится сильнее, расширяет границы своей личности, совершенствуется и идёт вперёд, а также начинает видеть мир в новых тонах. Поэтому, не поддавайтесь своим страхам, воспринимайте их как новый шанс и возможность стать лучше. Перебарывая страхи, вы становитесь другим человеком. Пойдите навстречу тому, чего вы боитесь!
Николай Шальнов: тэги: легендариум, графомания Попросила одна дама написать про Финголфина. В который раз Рита убедилась, что просто так, без особого вдохновения, взять и написать что-то более или менее стоящее трудно, даже если бы в это было вложено достаточно труда. Хотя Мартин Шульман и пишет: "Я полагаю, что все "великие творения" по существу состоят из одного процента вдохновения и девяносто девяти процентов работы". Музыка: И. С. Бах - Органный концерт ля минор BWV 593, 2 часть: http://www.youtube.com/watch?v=WWkJdxpyHsY Финарфин Так часто память тяготит Мой дух, печальный и нетленный... Увы! Бывает так, что стих О расставанье в мире бренном Не выразит всей глубины Потерь, побед и поражений, Что горче ропота побед... Как блики солнца отраженьем Порой нам взоры веселят, Так легкокрылые виденья О днях счастливых нам спешат Развеселить тоску забвенья. Забвенья... Разве назову Так тяжести былой потери, Вины, пророчеств?.. Я перу Порой такое не доверю... Ведь даже здесь, где о богах Поют мне эльфы-менестрели, Где нифредили в вечных снах Благоухают, и свирели В стране невянущих лугов Свивают отголоски Пенья, Забвения мне не дано, Да я и не взял бы забвенья. Порой мне кажется, что всё Прекрасное, что здесь мерцает Бесчисленным, святым огнём, Бледнеет... Словно не хватает Чего-то для моей души, Хоть всё здесь – диво для бессмертных И существо моё спешит Забыться в радостях приветных: Устроил Манвэ снова пир, И я спешу туда, в который Уж раз... И пусть мне вечный мир Ведом, как никому другому, Я часто вспоминаю дни, Когда благому Валинору Огня Дух вечный явлен был И Финголфин, властитель трона. Куда ушли они? О том Мне больше не было ответа. И скорбь немая серым сном Над духом тяготит бессмертно. И часто думаю: зачем Тогда на подступах причала Сомнению позволил тьме Мной овладеть?.. Пожар в Лосгаре Нам не забыть... Но это - блик Души прощальный от того, Кто был средь нас зело велик, Чей дух покоя не нашёл. И, может, счастливы мы все Под тенью вечных гор Пелоров, Но в Средиземье - вечный блеск Трёх Сильмариллов... На просторах, Где вечные цветы цветут, Мы в светлой радости танцуем, Но там, где так свободен дух, Увы! Мы никогда не будем.
Николай Шальнов: тэги: о ничтожествах и горестях жизни Как иногда мешают жить некоторые люди, так иногда хочется, да не можется избавиться от некоторых странных приложений вроде экранного диктора. Просто удивительно, как легко и неизвестно зачем установил его Рите приятель, и сколько времени Рита пытается этот диктор удалить. Может, кто знает, как это сделать? Простыми способами не получается. Топор есть, правда, в кладовке, на худой конец.
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм, вампириада "Мир меняется. Мы - нет. В этом-то всё и дело", - как сказал Арман из "Интервью с вампиром".
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Если бы не на удивление точный эпиграф из Уайльда, который Рита выбрала к этому дневнику, она бы поместила там вот это стихотворение из "Цветов зла" Бодлера. Эпиграф к одной осуждённой книге Друг мира, неба и людей, Восторгов трезвых и печалей, Брось эту книгу сатурналий, Бесчинных оргий и скорбей! Когда в риторике своей Ты Сатане не подражаешь, Брось! - Ты больным меня признаешь Иль не поймешь ни слова в ней. Но, если ум твой в безднах бродит, Ища обетованный рай, Скорбит, зовет и не находит, - Тогда... О, брат! тогда читай И братским чувством сожаленья Откликнись на мои мученья!
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, ономатология, сказки о дружбе, светлые гении, о ничтожестве и горестях жизни Я слушал лес, я глядел на звезды, я избегал тайн, я молчал в толпе, я говорил с людьми, я был кроток на пирах, я был горяч в бою, я был нежен в дружбе, я был великодушен со слабыми, я был тверд с сильными. Я не был высокомерен, хотя был силен; я не обещал ничего, хотя был богат; я не хвастал ничем, хотя был искусен во многом; я не говорил плохо о том, кто отсутствовал; я не поносил, а восхвалял; я не просил, но давал, ибо только эти обычаи делают юношу мужем и истинным воином. Мудрость Кормака Как известно, Рита ищет своего светлого гения, обретение это человеческого воплощения Святого Грааля, прообраза мистического единения с Богом – одна из целей её жизни. И если своим самым одухотворённым писулям Рита обязана своей давней школьной знакомой, ставшей ей и музой, и той, чьим каждым жестом и любым другим личным проявлением Рита упивается, то с другими источниками вдохновения всё обстоит сложнее. У Риты есть ещё три образа-идеала, которые подпитывают фантазии Риты, как правило, высоконравственные, но иногда и не очень. Это Седрик Диггори, Оливер Вуд и Пэнси Паркинсон. На роль первого, как известно, претендовал сосед, о котором Рита уже писала: этот пикапер дал ей в своё время много пищи для ума. Но всё случилось вопреки ожиданиям Риты: она надеялась обратить соседа в источник вдохновения, а получилось обратное: появление в обществе Риты как-то активизирует его ум, и он абстрагируется, отправляется в далёкие путешествия, цитирует древних авторов и вообще воспринимает Риту как учёную аудиторию. Причём, как говорит другой знакомый Риты, проживающий вместе с ним, только у властительницы Прыткого Пера хватало терпения выслушивать его многочасовые лекции, равно как и схоластические проповеди ещё одного чела, пятидесятника, соседа по комнате. Рита-то удивлялась: слушать-то не так-то уж и утомительно. Умение слушать вообще всегда ценилось едва ли не выше, чем искусство говорить. Так оно было до сегодняшнего дня, когда Рита встретила ещё одного чела, вызвавшего у неё странные чувства. Рита вообще обладает странной особенностью испытывать воодушевление при одном только физическом присутствии людей, а эта встреча, в месте, которое изменить нельзя, вообще подвинула Риту на откровения о себе и о мире. Что-то подобное она испытала, когда читала фик, где Седрик утешает Гарри, когда тот в расстроенных чувствах жалуется ему на жизнь. Пуффендуйский красавчик как всегда невозмутим, а Гарри, вечно ноющий, как и сама Рита, недоволен жизнью. После этой встречи Рита вновь возвратилась к осмыслению завершающих абзацев «Имён» Флоренского, довольно интересно их почитать: описание имени имеет своё логическое завершение, как если бы история, которую оно рассказывало, тоже близилась к концу в пространстве и времени. И довольно мило всё это откомментировать, в своё время Рита ужаснула родственников обилием интерпретаций этой работы. Что-то вроде тех, что Рита тут выложила, только более развёрнутые. Кстати, когда Рита писала всё это, на ум ей пришло сравнение концепции «светлого гения» с фразочкой из одного старого флинтвуда: «На двух трибунах расположились фанатки Поттера и Вуда. Если на первых Флинту было откровенно наплевать, то вторые его ужасно раздражали. И это была вовсе не зависть. У Маркуса тоже были фанатки – несколько слизеринских малявок и толстая Гаррисон, пятикурсница с Хаффлпаф». На "Имена" Александра: «Естественна отсюда ее внутренняя и внешняя неудовлетворенность, причина и вместе оправдание в ее глазах ее конфликта с жизнью. И потому, к жизни привязанная и, можно сказать, в жизнь вцепившаяся, Александра легко идет к гибели, способна на принесение себя в жертву до смерти, как способна и к пресечению своей жизни». Это необыкновенно печальное завершение красивого, мужественного и нежно любимого Ритой имени порой терзает ей сердце, как и всякое земное страдание, от которого нет никакого лекарства, как мрачные афоризмы Шопенгауэра, не подлежащие критике. Анна: «Следовательно, нравственная область - вот что занимает преимущественно сознание Анны, т. е. именно то, чего нет в ее восприятиях из глубины». Амбивалетность Анны – в стремлении сохранить гегемонию в областях нравственности и в противоположенность этому – ставить в этой области смелые эксперименты, как, например, в случае с Анастасией, семантически близким Анне именем. Василий: «Но это не значит, будто Василий не способен грешить. Конечно нет. Однако его грех совершается им не случайно и неожиданно для него самого, а как-то - планомерно: этот грех не "происходит" как случай, не вторгается неожиданностью в ряд других действий, но, прочно и логически связанный с другими действиями, соизволяется как естественное последствие, как необходимость, как неотменимое звено на принятом пути, и потому - по-своему разумное и организованное». Попробуйте представить, как Василий говорит своим друзьям-товарищам: «А давайте-ка, други, организуем налёт на банк!» Продолжение тут: Николай: «Между тем, Николай прямолинейно и нарочито честен, нарочито прям, волит иметь горячую честность и честную горячность. Тут свои склонности он стилизует в себе и склонен делаться программно-честным, программно-прямым и программно-горячим. И без того склонный горячиться, не слыша музыки бытия, он еще подкидывает дров под себя и себя разгорячает, считая, что тут-то и достиг вершины человеческого достоинства». Чем-то напоминает Ритино «Не буду с тобой сотрудничать в принципе, поскольку ты лишён того-то, того-то, того-то» Екатерина: «Поэтому, делая в своем собственном сознании героический шаг, которым она выходит из замкнутого круга своей непорочности, она склонна преувеличивать степень этого героизма и делает трагедию там, где на самом деле материала лишь на водевиль». Такое обычно бывает с сильными характерами, с личностями, которым мало мира, и у которых не получается должным образом развернуться в этом мире, чтобы осуществить масштабы безграничного личностного роста. Тогда-то и становится ясным самым тяжким видом страдания – страданием духа при виде несопоставимого великого с малым. Имя Той-Кого-Нельзя-Называть: «И однако, родители бывают здесь значительно правее своей дочери, справедливо не усматривая в избраннике ее невероятного героизма и просветленного величия, и потому не ставя себя в необходимость впоследствии истечь кровью разбитого сердца, когда герой не оказывается героем, а светлый гений линяет пред взором наградившей его нечеловеческим блеском». Ввиду определённых событий Рита это имя не выносит органически и считает его и для слуха русского чем-то неприятным и тяжеловесным, ограничится только тем, что в случае некоторой особы, когда рассматривается, например, суть её жизни - чувственные удовольствия, - герой из культурного, героя общественного сознания, превращается в героя-любовника, тогда сразу становится понятной природа «нечеловеческого блеска» и тех способов, которыми она этого героя им «наградила» И т. д., и т. п.
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум "Его подруга - Вайрэ - Ткачиха, что вплетает всё, когда-либо происшедшее, в свои ткани, и чертоги Мандоса, которые всё ширятся с уходом веков, увешаны ими". Всегда хотел раскрыть этот образ. Как это часто бывает, интересные первонажи легендариума у Профессора описаны очень коротко. Вдохновила отчего-то "Прялка" Мельницы и запись стука прялки. Хотя общему замыслу больше подходит баховская фантазия BWV 572: http://www.youtube.com/watch?v=Gus_S58-_4o Вайрэ Я - Ткачиха. Внимаю я пенью Сфер Вселенной, что Эру создал - От Айнур безмятежных моленья, От начала первейших начал До конца, до последнего хора, Что споют в завершенье времён У подножия вечного трона Все, кто к жизни был Им сотворён. Лабиринты моих бесконечных И обширных чертогов в веках Потеряются... Только беспечным Ваниарам бродить можно там. Да и то - заблудившийся разум Никогда не вернётся к себе: Слишком трудно вобрать в себя разом Совершенства творенья передел. Я пряду гобелены бессменно От зари до закатных огней, Создавая узор неизменный Из бесчисленных тысяч нитей - Всё имеет исход, хоть потерян Его образ в бессчётных веках, Как-то раз мне явился в прозренье Завершённый рабочий мой стан... Это было виденье, с которым Всё, что знала я, было ничем: Судьбы древних героев, народов, Всех столиц, всех творений, племен Вдруг слились в совершеннейший полог... Даже мне, кто провидит судьбу, Был рассеян морготовский морок, И прозрела я вечную тьму. "Ты не зря так во мраке старалась Неиссчётных, печальных веков, - Был мне голос, - и как разгоралась Мысль моя среди звёзд и ветров Ты узрела...". Все нити и судьбы Сотворили единый узор: Так взаимозависимы, может, Первый импульс с последним звеном. Перестук моей прялки, бывает, Эльф уставший порой различит, И пророческой мыслью пронзает Времена до последних самих Лет творенья, иль видит, какими Были прошлого дни без прикрас, Или связи судеб, различимых Только тем, кому внятен мой глас. Бесконечен мой труд, как и вера, Я ищу вдохновенье в былом: Ведь на миг я тогда и прозрела, Когда прошлое сталося сном. У меня позади три эпохи, Говорят, что осталась одна, Прялки стук да усталые вздохи Моих майар я слышу всегда.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями Снилось сегодня нечто удивительное… Как раз то из редких сновидений, о которых стоит написать хотя бы учитывая их бесконечную красоту. Всё Рита не запомнила, ибо снилось всё это в середине ночи. Сновидений было три. В первом Рита выступает в роли необыкновенно красивого паренька, такой красоты в земном мире нет. Она встречает брата с сестрой – таких же прекрасных, как она сама. С братом Рита не очень-то ладит, несколько раз дерётся, в итоге становится с ним друзьями и попадаем на странную вечеринку вампиров, переодетых готами. В самый разгар этой готопляски один из вампиров кричит: «Жертву! Жертву!», и все этот лозунг подхватывают. В середину выходит рыжая вампирша крупного телосложения и как возопит: «Я буду жертвой!». В итоге вампиры заживо сжигают её на костре, попутно обнаружив, что мы – обыкновенные люди. Самое весёлое начинается с этого момента, когда Рита и приятель с сестрой бегают от вампиров по всему селу (вечеринка отчего-то произошла в селе, где жила бабушка Риты), а потом приятель превращается в двоюродного брата Риты, и она с ним, чтобы отбить свой запах, натираются розмарином, растущим близ дороги. Второй сон происходит в не то подобии кольцевого амфитеатра, не то цирка, но на деле это оказывается огромной каменной хогвартской аудиторией, в центре которого торчит выступ, типа Минас-Тиритского, - того, с которого сиганул охваченный пламенем Денетор из «Властелина колец». Вот там-то и заседает Дамблдор, приведший туда Риту, которая в этом сне была маленьким Гарри Поттером, на её первый урок. Только Рита начала строчить что-то своим пером, как профессор Снейп, который сидел сзади, из вредности наколдовал ей какой-то серебристый жгут, вроде того, в который материализовался Непреложный Обет. Этот жгут напрочь связал руки Риты, и она ничего не могла поделать, пока директор не сказал: «Ну же, Северус, будьте помягче!». В этом сне ещё что-то было, правда, Рита этого не запомнила. Третий сон – как всегда, в школе, куда ритин класс согнали после всех наших университетов – государственных и жизненных. Ведёт урок учительница Риты по русскому, причём задала она нам задачку, первым пунктом которой было решить какое-то архисложное математическое уравнение, которое Рита так и не решила, а вторым – выполнить упражнение по русскому языку, не менее сложное из-за вычурных условий, написанных заумным лингвистическим языком. Рита получила «два», как и многие остальные, в результате чего учительница взъелась на Риту, а она, защищаясь, сказала что-то, что «во время работы с текстом мы не обращаем внимание на формальную сторону вопроса, нам бы исправить хотя бы основные орфографические и грамматические ошибки и стилистические попутно», и что-то в этом духе. Класс воет от восторга по непонятным причинам. Вот такие вот сны =)
Николай Шальнов: тэги: издержки профессии, легендариум, нарциссизм, авторитетные фигуры, ролевые игры На работе какой-то хер украл у Риты тележку. Рита даже не удивилась: когда-нибудь это должно было случиться. Просто обычно Рита у одного дома её оставляет преспокойно и идёт чесать языком с бабушкой своей одноклассницы, учится жизни (та в своё время сколотила себе немалое состояние, и вот теперь живёт на это подобие ренты припеваючи). Вот и дочесалась. Ну ничего. Алкаш, который вовремя заметил злоумышленника и отобрал тележку, отдал её Рите за полтинник. Вообще Рита сомневается, что он отобрал её: наверное, сам спёр, да, прикинув разницу между стоимостью тележки и этим вознаграждением», Рита решила не скупиться. Тем более, что она уже поскупилась, распечатывая сборник своего стихоплётства: она решила сделать два, но ввиду того, что у знакомой дамы, которая работает на ксероксе, не было опыта в распечатке брошюр, с превеликим трудом вышел один экземпляр, из-за неудачных экспериментов - по цене двух. Вот так. А ведь знала Рита, что у другой дамы, с нижнего этажа, этот опыт есть. Просто она рассчитывала подняться потом и сделать копию на ксероксе – жаба задушила, целых 150 руб. за какую-то бумажную книжицу! Вот сегодня Рита и сделает отчёт о своих творческих потугах – за последние два года. Да, Рита в поисках счастья вновь отправляется в путешествие – на ролевой сбор. Куда её только не заносило в этих самых поисках! Говорят, каждый сам выбирает себе судьбу. И, хотя Рита всегда считала неблаговидным поступок Даэрона, когда тот предал Лютиэн и рассказал Тинголу о связи её с Береном, Рита разделила участь этого самого Даэрона, «слагавшего плачи» о своей потерянной возлюбленной «над тёмными водами». В контакт добавилась Екатерина Дайс – очень эрудированный искуссствовед, автор многих монографий и ученица известных учёных мужей ( https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D0%B9%D1%81,_%D0%95%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 ). Рита гордится этим до безумия и записала Екатерину в список своих авторитетных фигур наряду с Лорой Бочаровой и Ренатой Литвиновой – с женщинами-современниками, которые перевернули мир.
Николай Шальнов: тэги: музыка, ностальжи Единственное, о чём Рита жалеет, когда приезжает на сборы, так это о том, что она не знает того бесчисленного множества песенок на всяких иностранных языках и других позитивно-комических вариаций, коими полнится память других её собратьев по ролевому движению. Рита любит всё балладное, типа "Королевны", "Баллады о Берене и Лютиэн", "Песни о Финголфине" - т. е. всё печальное, лиричное и длинное. Но обычно эти песни не помнят из-за редкости исполнения, и редкие минуты счастья выглядят таким образом: - "Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю..." Как там дальше-то? "Где-то бродят твои сны, королевна; Далеко ли до весны в травах древних..." - Нет, другое совсем, "Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья" - А, ясно... Какие там аккорды? Сейчас.. Нет, не эти... Ага, вот... "Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья..." Вот эта песенка очень красивая, осенняя и меланхолическая, как раз то, что угодно душе Риты в сумеречные дни завершения ролевого сезона:
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, ролевые игры, искусство вечно Рита съездила к ролевикам и обрела-таки своё счастье. Как мало порой надо, чтобы почувствовать себя чем-то большим, чем ты сам! Рита всегда ценила в себе способность радоваться маленьким радостям жизни, например, созерцанию полуосвещённых костром ботинок Геры, ну да об этом позже. Припёрлась Рита на полигон с шестичасовой электричкой, когда все мероприятия уже прошли. Ну и ладно. Зато всех увидела, зато песни попели у костра. И вообще всё было здорово: Рита нечасто выбирается на ролевые посиделки, а уж природа в своём отцветающем великолепии напомнила ей застывший, вечный и неизменяемо прекрасный Лориэн. Рита подудела на флейте, презентовала, как и собиралась, свой сборник и послушала один замечательный дуэт. И ночь у костра была тоже чудесной. Рита не помнит ни одной ночи, когда бы она не замерзла до чёртиков на выезде, но в этот раз Рита всю ночь поддерживала огонь сама и насладилась этими редкими минутами медитаций. «Личная власть над огнём», - написано в её натальной карте, и, быть может, те смыслы, которые она придавала этому выражению, укладывались просто в один-единственный – способность поддерживать огонь, не обязательно внутренний. Ах, если бы всё в природе имело только физический смысл, не метафизический! Всю ночь вокруг ползали какие-то мыши, ежи, скучать не пришлось. Зато Рита всласть наговорилась, в итоге от усталости заснул сам Гера, а Рита созерцала его ботинки и думала как же это прекрасно – быть ролевиком! =) Солнце в полях на следующее утро было как в стихотворениях Бодлера – огромное, печальное и осеннее, этот образ часто встречается у него. Настоящее бодлеровское солнце, представляете?.. «Скажи, душа твоя стремится ли, Агата, Порою вырваться из тины городской В то море светлое, где солнце без заката Льет чистые лучи с лазури голубой?..» «Вино любой кабак, как пышный зал дворцовый, Украсит множеством чудес. Колонн и портиков возникнет стройный лес Из золота струи багровой - Так солнце осенью глядит из мглы небес». «...Спи, маргаритки цвет, прохладна и бела, Ты так же, как и я – осеннее светило». «Ты вся – как розовый осенний небосклон!..» «… Но нынче бросил я и ложе, и очаг, В светило пышное и отблеск волн влюблённый…» «Порой прекрасна ты, как кругозор земной Под солнцем осени, смягченным пеленой...». «Прекрасно солнце в час, когда со свежей силой Приветом утренним взрывается восток. - Воистину блажен тот, кто с любовью мог Благословить закат державного светила». «...Как красиво солнце вечером согретым! Как глубоко небо! В сердце сколько струн!» «...Пусть Смерть из мозга их взрастит свои цветы, Как Солнце новое, сверкая с высоты!»
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, мыслевыброс Хорошо сравнивать образы Бодлера, когда знаешь "Цветы зла": так схоластические тонкости щёлкаешь как орешки после того, как прочитаешь "Критику чистого разума" =) Причудливая композиция его "порочных" образов имеет-таки свою закономерность. Может быть, это связано с его известным искусствоведческим принципом: "Рядом определенных усилий артист может возвыситься до стройной оригинальности; поэзия приближается к музыке просодией, корни которой уходят в человеческую душу глубже, чем это указывает любая классическая теория; поэт, который не знает точно, сколько каждое слово имеет рифм, не способен выразить какую-либо идею; поэтическая фраза может представить (и этим она близка к музыкальному искусству и математической науке) горизонтальную линию, линию прямую восходящую, линию прямую нисходящую... Может виться спирально, описывать полукруг или зигзаг; поэзия сближается с искусствами живописным, кулинарным и косметическим благодаря возможности выразить всякое ощущение сладости или горести, блаженства или ужаса соединеньем существительного с прилагательным, аналогичным или противоположенным; опираясь на мои принципы и располагая знаньем, которое я берусь объяснить в двадцать уроков, каждый человек становится способным создать трагедию, которая будет освистана не более, чем всякая другая, или написать поэму достаточной длины, столь же скучную, как любая эпическая поэма..." "Когда придет блудница-ночь / И сладострастно вздрогнут гробы..." - Рита аж сама вздрагивает, настолько хорошо здесь обыгрывается образ, скорее всего, вампира. Вздрагивают-то обычно от возбуждения, и здесь этот мертвец предчувствует свою добычу - соблазнительно и смертельно опасное существо, и гроб вздрагивает вместе с ним, точнее, крышка гроба, неплотно пригнанная. Любовь (сладострастие) и Смерть (гробы) сливаются в одной линии. Как во "Вся нераздельно": "В ней стало музыкой дыханье, а голос - ароматом роз". Гэаутонтиморуменос Без гнева я тебя ударю, Без ненависти – как мясник, Как Моисей иссёк родник, Да прянет и в моей Сахаре Потоком животворных вод Вся горечь твоего страданья, Надеждой вздутое желанье По слёзной хляби поплывёт, Как парус, в море штормовое, И сладко сердце опьянит Твой исступлённый плач навзрыд, Как барабан, зовущий к бою. <...> Продолжение тут: Слишком весёлой <...> Когда придет блудница-ночь И сладострастно вздрогнут гробы, Я к прелестям твоей особы Подкрасться в сумраке не прочь; Так я врасплох тебя застану, Жестокий преподав урок, И нанесу я прямо в бок Тебе зияющую рану; Как боль блаженная остра! Твоими новыми устами Завороженный, как мечтами, В них яд извергну мой, сестра! Вампир В мою больную грудь она Вошла, как острый нож, блистая, Пуста, прекрасна и сильна, Как демонов безумных стая. Она в альков послушный свой Мой бедный разум превратила; Меня, как цепью роковой, Сковала с ней слепая сила. И как к игре игрок упорный Иль горький пьяница к вину, Как черви к падали тлетворной, Я к ней, навек проклятой, льну. Я стал молить: "Лишь ты мне можешь Вернуть свободу, острый меч; Ты, вероломный яд, поможешь Мое бессилие пресечь!" Но оба дружно: "Будь покоен! - С презреньем отвечали мне. - Ты сам свободы недостоин, Ты раб по собственной вине! Когда от страшного кумира Мы разум твой освободим, Ты жизнь в холодный труп вампира Вдохнешь лобзанием своим!" Вся нераздельно Сам Демон в комнате высокой Сегодня посетил меня; Он вопрошал мой дух, жестоко К ошибкам разум мой клоня: "В своих желаниях упорных Из всех ее живых красот, И бледно-розовых, и черных, Скажи, что вкус твой предпочтет?" "Уйди! - нечистому сказала Моя влюбленная душа. - В ней все - диктам, она мне стала Вся безраздельно хороша! В ней все мне сердце умиляет, Не знаю "что", не знаю "как"; Она, как утро, ослепляет И утоляет дух, как мрак. В ней перепутана так сложно Красот изысканная нить, Ее гармоний невозможно В ряды аккордов разрешить. Душа исполнена влиянья Таинственных метаморфоз: В ней стало музыкой дыханье, А голос - ароматом роз!"
Николай Шальнов: тэги: легендариум "Толкин и его мир" К. Королёва ( http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=1225128 ), наверное, наиболее полное издание на русском языке, в котором в энциклопедическом виде собрана информация о мире Профессора. Издание снабжено картами, приложениями, рисунками, схемами, таблицами и прочими материалами справочного аппарата. Для изучения сложных перипетий "Сильмариллиона", в котором поначалу без бутылки не разберёшься - самое прекрасное подспорье. Да и просто приятно почитать отдельно от канона. Помнится, Рита очень не пожалела, когда взяла эту книженцию себе вместе с "Сильмом". "Эта книга — попытка взглянуть на Арду глазами ее обитателей. Попытка представить, как бы стали описывать свой мир они — о чем говорили бы пространно, о чем упомянули бы мимоходом, а о чем и вовсе бы умолчали. Насколько эта попытка удалась — судить читателю; надеюсь, он не обманется в своих ожиданиях. Итак, дверь, ведущая в Арду, готова распахнуться. Скажи: «Друг» — и входи". К. Королев - Толкин и его мир. Энциклопедия picГод выпуска: 2005 Автор: К. Королев Издательство: Локид-Пресс ISBN: 5-98601-018-3 Формат: PDF Количество страниц: 496 Описание: В энциклопедии собран огромный справочный материал, касающийся географии, истории и культуры мироздания, любовно описанного знаменитым английским ученым-филологом и писателем Дж. Р.Р.Толкиеном, - от сотворения Арды Музыкой айнуров до последних дней Четвертой эпохи Средиземья. Любознательный читатель найдет в книге многое, что могло ускользнуть от его внимания при прочтении "Властелина Колец" и "Сильмариллиона", а также детали тех событий, о которых было сказано вскользь.
Николай Шальнов: тэги: легендариум Сравнение образов Гэндальфа Серого из легендариума Дж. Толкина и Одина, верховного бога скандинавской мифологии с привлечением аспектов миcтической традиции. Интересно. В «Хоббите», предваряющем «Властелина Колец» как по времени написания, так и по «внутренней хронологии» Средиземья, Гэндальф выступает в образе традиционного для средневекового европейского фольклора бродячего чародея, этакого «мага-расстриги», авантюриста с чародейским талантом, отлученного от королевского двора и скитающегося по свету в поисках приключений. Ближайшие фольклорные параллели этого образа – известные из ирландских саг бродячие мудрецы-сказители, перемещавшиеся от двора одного вождя ко двору другого, охотно ввязывавшиеся во всякого рода авантюры и окруженные, благодаря своим несомненным магическим дарованиям, ореолом таинственности. Гэндальф «Властелина Колец» — образ куда более внушительный и гораздо более драматический, если не сказать трагический. Вдобавок у него появился конкретный «прототип» — предводитель пантеона скандинавских богов-асов Всеотец Один. Несомненное сходство Гэндальфа с Одином обнаруживается уже в самом их облике. Гэндальф до своего преображения (до того, как его вернули в Средиземье после схватки с балрогом) носил бесформенный серый плащ и широкополую шляпу, обыкновенно надвинутую столь низко на лоб, что лица его было не разглядеть. Когда же он снимал эту шляпу, в глаза сразу бросались густые, почти сросшиеся брови. Если мы обратимся к мифологическим текстам европейского Севера, то узнаем, что Один появлялся среди людей в бесформенном плаще и широкополой, низко надвинутой шляпе, а брови у него были кустистые и почти сросшиеся. Различие в облике Гэндальфа и Одина лишь одно – верховный ас, как известно, был одноглазым: свой глаз он отдал за обретение мудрости. Впрочем, намного более значимо не внешнее сходство Гэндальфа и Одина, а их «духовная идентичность». Оба мудры, но не всеведущи; их мудрость приближается к всеведению (в особенности, разумеется, у Одина, но и Гэндальф в этом отношении немногим уступает богу), однако не переходит рубежа между многознанием и всеведением. Оба склонны к авторитарности и «лжи ради спасения», причем к последней прибегают довольно часто. Оба испытывают почти не скрываемую жажду власти, но находят в себе силы от этой власти отказаться. Примечательно, что и в том, и в другом случае это испытание связано с обладанием золотым кольцом: Один отказывается от кольца Хрейдмара, а Гэндальф отвергает предложенное ему Фродо Торбинсом Единое Кольцо (подробнее см. Кольцо Всевластья). Продолжение тут: Обретение «божественной» мудрости, превосходящей мудрость обыкновенных «сведущих», и у Одина, и у Гэндальфа происходит через инициацию – посвящение в тайны мироздания. Причем в обоих случаях эта инициация носит шаманический характер. Один, как гласит миф, обрел мудрость, принеся самого себя в жертву и провисев девять дней, пронзенный собственным копьем Гунгнир (которому в облике Гэндальфа соответствует чародейский посох), на мировом древе ясене Иггдрасиль. Что касается Гэндальфа, маг также пожертвовал собой во время перехода через подземелья Мории; в схватке с балрогом — хтоническим чудовищем, порождением хаоса — он выступал олицетворением космического порядка. Да, его жертвоприношение было непреднамеренным, продиктованным обстоятельствами и поначалу было воспринято окружающими как гибель (кстати сказать, любой обряд инициации подразумевает мнимую смерть посвящаемого, которая знаменует собой очищение от прежней жизни и переход в новое качество). Однако скандинавский миф о жертвоприношении Одина сохранился лишь в отрывках; мы можем только догадываться, что именно вынудило Одина принести себя в жертву; вполне возможно, и его подтолкнули к этому действию обстоятельства. Но вернемся к жертвоприношению Гэндальфа: маг рухнул в бездну вместе с балрогом и падал в нее бесконечное количество времени, пока не достиг самых «корней земли», после чего потерял сознание, а очнулся на вершине одной из Мглистых гор. Инициация Одина завершилась получением от инеистого великана Бельторна магических рун, содержавших в себе сокровенные тайны Вселенной. Инициация Гэндальфа привела к преображению мага – из Серого он стал Белым и обрел знания и могущество, о каких ранее не дерзал и мечтать. И наконец, оба, и Один, и Гэндальф, остро ощущают свою сопричастность судьбе мироздания и свою подчиненность оной судьбе. От пророчицы-вельвы Один знает о грядущей смерти своего сына, светлого бога Бальдра, о том, что сам станет соучастником сыновней гибели, о том, что за смертью Бальдра наступит Рагнарек — конец света; однако он не в силах, несмотря на многочисленные попытки, что-либо изменить. Гэндальф знает (как ему открылось после преображения), что послан в Средиземье, дабы остановить Саурона и уничтожить Темного властелина; знает, что истребить Кольцо Всевластья могут только хоббиты, менее других подвластные его чарам; знает, что, если Кольцо попадет к Саурону, мир уже не спасти, однако и он не в силах перебороть судьбу: все идет, как было предписано, — исход борьбы с Сауроном решится не на полях сражений, а в противостоянии могучего майара с крошечным хоббитом, помочь которому непосредственно Гэндальф никак не может. «Завершающий штрих» к совместному портрету Гэндальфа и Одина — свойственная им многоименность. У Гэндальфа, как упоминалось выше, имен в разных землях и у разных народов насчитывалось около десятка. А что касается Одина, список его nomenes titularium намного длиннее: этот перечень, содержащийся в эддической песни «Речи Гримнира», насчитывает пятьдесят пять имен. По своему значению эти имена во многом совпадают с именами и прозвищами Гэндальфа, и маг вполне мог бы повторить вслед за богом: ...вовек не ходил я среди человеков, своих не меняя имен… Один я ныне, доныне — Игг страшный, Сутуга — допрежде того, Сторожкий и Конунг, Сплетель и Тайный, Гаут и Мерин в богах, Снотворец и Витень — и все они, знаю, ныне во мне едины! «Старшая Эдда», «Речи Гримнира», Перевод В. Тихомирова Королёв, "Мир Толкина"
Николай Шальнов: тэги: легендариум Статья оч. интересная из книги Сергея Переслегина - "Опасная бритва Оккама" в т. ч. о Средиземье в контексте сравнительной истории цивилизаций. Рассматривается то, как к миру Профессора Еськовым были применены методы естественнонаучной реконструкции: http://thelib.ru/books/pereslegin_sergey/kommentariy_k_poslednemu_kolcenoscu_kirilla_eskova-read.html Сама книга Переселегина тут: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4122707 Опасная бритва Оккама Год: 2011 Автор: Сергей Переслегин Жанр: Футурология Издательство: АСТ, Астрель, Terra Fantastica ISBN: 978-5-17-064564-0, 978-5-271-32855-8, 978-5-7921-0813-4 Серия: Philosophy Язык: Русский Формат: DOC, FB2 Качество: Распознанный текст без ошибок (OCR) Количество страниц: 672 Описание: Современная классическая футурология обещает миру три генеральных сценария: либо продление счастливого рыночного настоящего, либо "неофеодальная" утеря технологий, либо когнитивный переход в новую фазу исторического развития. Именно эти три сценарные ветки могут стать мерилом значимости фантастических произведений. Из общего литературного пространства наиболее значимыми для проекта оказываются книги Стругацких, и Толкина, Ефремова и Еськова, Симмонса и Винджа...
Николай Шальнов: тэги: издержки профессии, искусство вечно Порой Рита проходит квест "Почувствуй себя Парфюмером", а одно время на работе она только и занималась попутно со своими обязанностями ароматерапией: столь великое разнообразие запахов окутывало порой её существо. "Надоели мне все эти каталоги, - делилась Ритина знакомая тётка. - Я люблю французские духи, дорогие и настоящие, а то кто ни пройдёт - то "Эйвоном" пахнёт, то "Орифлеймом". "В "Орифлейме" так мало ароматизированных страниц! - критиковала другая Ритина знакомая. - В "Эйвоне" почти каждая чем-то пахнет". Вот один из таких каталогов Рита и обнаружила сегодня на ящиках, и очень Рите приглянулся там один аромат. Хотя Риту душит жаба, когда она пытается выбрать себе что-то дороже 400 руб., и парфюмерию ей заказывают в основном родственники, она всё же отложила себе в задумках как-нибудь сэкономить на чём-нибудь и приобрести чудесный "Destination" от "Эйвон". "У декадента всё, как ни верти, Навыворот: пример тому свидетель: Он видел музыку, он слышал блеск зари, Он обонял звезду, он щупал добродетель". "Есть запахи, чья власть над нами бесконечна", - вспомнилось Рите. После прочтения 10 главы Библии декаданса - "Наоборот" Гюисманса - сомнений в том, что мозг - самая чувствительная часть нашего организма, не остаётся. Глава об ароматах. Глава X "Во время подобной болезни, нередко истребляющей весь род до последнего потомка, чаще всего после кризиса наступает заметное облегчение. Так что в одно прекрасное утро дез Эссент, сам не зная почему, проснулся вдруг совершенно здоровым. Ни тебе изнурительного кашля, ни стука молоточка в затылке. Невыразимо блаженное состояние, легкая голова и ясные мысли — не мутно-сине-зеленые, а светлые, нежные, радужные, как мыльные пузыри. Блаженство длилось несколько дней. Но однажды ближе к вечеру начались галлюцинации обоняния. В комнате запахло франгипаном — итальянскими духами. Дез Эссент посмотрел по сторонам, не стоит ли где открытый флакон. Никакого флакона он не обнаружил. Он заглянул в кабинет, в столовую: запах проник и туда. Он позвонил слуге. "Вы не чувствуете, чем это пахнет?" — спросил он. Старик заверил, что ничем не пахнет. Становилось ясно: невроз вернулся, вернулся в виде иллюзии обоняния. Наконец дез Эссент изнемог от этого благоухания, стойкого, но мнимого, и решил подышать настоящими ароматами, надеясь, что такая гомеопатическая мера излечит его или, по крайней мере, избавит от назойливого франгипана. Дез Эссент пошел в кабинет. Там, у старой купели, служившей чашей для умывания, под большим зеркалом в кованой лунно-серебристой раме, которая, словно стены колодца, обрамляла мертвую зеркальную зелень воды, на полочках из слоновой кости стояли флаконы всех форм и размеров. Дез Эссент переставил их на стол и разделил на две группы: флаконы простых духов, а иначе говоря, настоянных на экстрактах или спирту, и флаконы духов необычных, с "букетом". Затем он уселся в кресло и сосредоточился. Дез Эссент уже долгие годы целенаправленно занимался наукой запахов. Обоняние, как ему казалось, могло приносить ничуть не меньшее наслаждение, чем слух и зрение, — все эти чувства, в зависимости от образованности и способностей человека, были способны рождать новые впечатления, умножать их, комбинировать между собой и слагать в то целое, которое, как правило, именуют произведением искусства. И почему бы, собственно, не существовать искусству, которое берет начало от запахов? Ведь есть же искусство, действующее звуковой волной на барабанную перепонку или цветовым лучом на сетчатку глаза? Мало кто способен при отсутствии знаний или интуиции отличить подлинного живописца от имитатора и Бетховена от Клаписсона. Тем меньше оснований без соответствующей выучки не спутать букет, который составлен подлинным художником, с той заурядной парфюмерной смесью, что предназначена для продажи во всяких лавках и лавочках. В сфере обонятельного именно неестественность образа привлекала дез Эссента больше всего. Породолжение тут: И действительно, запахи почти никогда не связаны с теми цветами, чье имя носят. Если бы художник работал только с исходным материалом природы, то создал бы не произведение искусства, а бессмысленную и лишенную стиля подделку, потому что эссенция, полученная при перегонке лепестков, лишь очень отдаленно, очень приблизительно напоминает об аромате живого, еще не сорванного цветка. И, пожалуй, любое благоухание, за исключением аромата неподражаемого жасмина, который противится быть похожим на что бы то ни было, может быть передано посредством искусного сочетания спиртов и солей. Оно не только воссоздает дух своего образца, но еще и добавляет к нему некую неуловимую изюминку, печать изысканности и исключительности, что является верным признаком шедевра. Следовательно, в парфюмерном искусстве творец как бы завершает создание исходно данного природой запаха, который берется за основу, а затем обрабатывается и доводится до совершенства на манер того, как гранится драгоценный камень. Постепенно тайны этой мало ценимой разновидности искусства открывались дез Эссенту. И теперь он понимал язык парфюмерии, столь же богатый и выразительный, как и язык литературы, но вместе с тем еще более лаконичный,. хотя при первом ощущении расплывчатый и неясный. Но чтобы постигнуть этот язык, ему пришлось прежде поломать голову над его грамматикой, разобраться в синтаксисе ароматов, а также вызубрить правила, которым они подвластны. А как только язык был усвоен, дез Эссенту пришлось заняться и сопоставлением открытий мэтров-парфюмеров, среди которых были и Аткинсон[88], и Любен, и Шарден, и Вьолет, и Легран, и Пиесс. Он дробил их фразу, вычислял удельный вес каждого слова, анализировал технику речевых оборотов. Однако лишь практический опыт мог подтвердить или опровергнуть теоретическое знание, само по себе неполное и формальное. Классическая парфюмерия была довольно скучной и однообразной и оставалась такой, какой ее создали древние алхимики. Она бормотала нечто невразумительное, поглощенная своими колбами и ретортами. Но вот наконец пришла романтическая эпоха и, преобразив ее, сделала молодой, гибкой, отзывчивой к новым веяниям. История парфюмерии вторила истории французского языка. Парфюмерный стиль эпохи Людовика XIII сложился из ценимых в то время ирисового порошка, мускуса, лука-скороды и миртовой, или, как ее уже тогда именовали, ангельской воды. И этих составных частей едва хватало, чтобы вслед за сонетами Сент-Амана найти ароматическую формулу рыцарского изящества эпохи. Позднее, при помощи мира и ладана, этих властных мистических запахов, был найден ключ к претенциозности золотого века, к имитации возвышенного и витиеватого слога ораторского искусства — размашистого многословия Боссюэ и законодателей проповеднической моды. Еще позднее франгипан и уголь для раздувки кузнечных мехов уже без особых затруднений как бы примирили эпоху Людовика XV с ее ученой и усталой грацией. Затем пришла ленивая и нелюбопытная Первая Империя, пора одеколонов и розмариновых настоек. Парфюмерия по следам Гюго и Готье устремилась на Восток, создала свои тягучие напевы, нашла для себя неизведанные мелодии и неожиданные, доселе немыслимые контрасты и, произведя переоценку старого арсенала средств, утончила их, привела в согласие с новым общим смыслом. Кроме того, она наконец решительно отвергла нарочитую старческость, к которой приговорили ее разные Малербы, Буало, Андрие, Баур-Лормианы, все эти не знающие меры пуристы поэтического языка. Но развитие парфюмерии в 1830 году не остановилось. Она менялась вместе с веком и шагала вперед рука об руку с другими искусствами. Так, отвечая пожеланиям коллекционеров и художников, обратилась она к темам китайским и японским и, создав альбомы ароматов, подражала цветочным букетам Такеоки, получая в лавандово-гвоздичной смеси запах ронделеции, в соединении пачулей и камфары — диковинный привкус китайской туши, а в сочетании лимона, гвоздики и нероли — благоуханье японской овении. Дез Эссент изучал квинтэссенцию ароматов, исследовал и толковал их тайнопись. Для собственного удовольствия он был то психологом, то механиком, который, препарируя запах, а затем вновь воссоздавая его, раскрывает секрет благоухания. Подобные опыты сделали его обоняние изощренным и практически не знающим промахов. Винодел, к примеру, отведав всего лишь каплю вина, укажет на марку напитка; торговец хмелем определит его стоимость по запаху; поставщик чая из Китая также по запаху скажет, откуда чай, определит, в какой части Бохайских гор или в каком буддистском монастыре он выращен, уточнит, когда собран, назовет температуру сушки и даже установит не только, какие растущие неподалеку деревья — слива ли, аглая, олива пахучая — на этот чайный куст влияли, но и как их запахи действовали на природу чайного листа, либо неожиданно высветлив его, либо смешав с суховатым букетом чая влажный дух цветов долины. Сходным образом дез Эссент, едва почувствовав даже не запах, а слабый аромат духов, мог тотчас перечислить все их компоненты, объяснить суть их взаимодействия, а также чуть ли не назвать имя художника, создавшего этот аромат или передавшего в нем особенность своего стиля. Разумеется, дез Эссент собрал коллекцию всевозможных духов. У него был даже подлинный бальзам из Мекки, который изготовляется лишь в Петрейской Аравии и все права на его производство принадлежат Великому Султану. И теперь дез Эссент сидел за столиком в своей туалетной комнате и, погруженный в мечты о создании нового аромата, был охвачен той нерешительностью, которая знакома всякому писателю, приступающему к работе после долгого перерыва. Подобно Бальзаку, непременно переводившему для разминки целую кипу бумаги, чтобы взяться за что-то серьезное, дез Эссент нуждался в предварительном опыте на каком-нибудь пустяке. Он решил было изготовить парфюм гелиотропа, взял флаконы с миндалем и ванилью, но, передумав, решил заняться душистым горошком. Однако никаких идей ему в голову так и не пришло; с чего начать, он не знал и стал продвигаться наугад. В сущности, в этом запахе много апельсина. Он сделал несколько произвольных сочетаний и наконец нашел нужную комбинацию, добавив к апельсину туберозу, розу и каплю ванили. Неуверенность прошла. Теперь дез Эссент испытывал даже легкое нетерпение и весь ушел в работу. Смешав кассию с ирисом, он придумал новый эликсир, а затем, почувствовав в себе прилив энергии, двинулся дальше и решил взять гремящую ноту, чтобы сполна заглушить все еще слышавшийся в комнате лукавый шепоток франгипана. Он выбрал амбру, острый тонкинский мускус и пачули, не знавшие себе равных по едкости затхлого и ржавого запаха в необработанном виде. Но, что бы ни предпринималось дез Эссентом, все равно ничто не могло изгнать из комнаты назойливого присутствия 18-го века. У него перед глазами стояли платья с оборками и фижмами. На стенах проступали силуэты "Венер" Буше, пухлых и бесформенных, словно набитых розовой ватой. Вспоминались также роман Фемидора и неутешная печаль прелестной Розетты. Дез Эссент вне себя вскочил на ноги. Чтобы покончить с этим наваждением, он глубоко, как только мог, вдохнул аромат нарда, который столь любят азиаты, но за явное сходство с запахом валерьяны недолюбливают европейцы. Сила запаха, напоминавшая удар кувалды по тонкой филиграни, оглушила его. От назойливого визитера не осталось и следа. Воспользовавшись передышкой, дез Эссент покинул пределы минувших столетий и на смену старым ароматам обратился к современным, куда более гибким и неизведанным. Некогда он любил убаюкивать себя ароматическими аккордами. В этом ему помог поэтический прием — эффект бодлеровских "Непоправимого" и "Балкона", где последнее пятистишие перекликалось с первым и этим возвращением — рефреном — точно погружало, душу в бесконечную меланхолию и истому. Ароматы поэзии будили в нем мечты, то более далекие, то более близкие в зависимости от того, сколь регулярно в многоголосице ароматов стихотворения напоминал о себе напев печальной темы. Вот и сейчас ему захотелось выйти на радующий глаз простор. И тут же перед ним открылся вольный деревенский пейзаж. Сначала он опрыскал комнату амброзией, митчамской лавандой и душистым горошком, то есть смесью, которая оправдывает, если ее составил настоящий художник, свое название "экстракт цветущего луга". Потом он освежил этот луг туберозово-миндальной эссенцией с добавкой апельсиновой корки — и сразу запахло сиренью, медовой сладостью лондонской липы. Этот быстрый, в несколько штрихов, набросок превратился для полусмежившего глаза дез Эссента в бесконечную даль, которую он слегка затуманил атмосферой женской и едва ли не кошачьей, когда к запаху юбок, пудры и румян добавил стефанотиса, айяпаны, опопонакса, шипра, шампаки и сарканта. В полученную смесь он капнул жасмина, чтобы все эти прикрасы, приправленные хохотом, потом и жарким солнцем казались не столь уж неестественными. Затем дез Эссент взял в руки веер, разогнал собравщиеся было облака и оставил нетронутым лишь запах деревни, который, то исчезая, то появляясь вновь, стал подобием песенного припева. Но вот постепенно сделались незримыми женские юбки. Опустела и деревня. И тогда на воображаемом горизонте появились заводы, над которыми, как гигантские кубки с пуншем, дымили трубы. На этот раз ветерок, поднятый дезэссентовым веером, принес запах фабричной краски, одновременно и нездоровый, и чем-то возбуждающий. Опыты дез Эссента этим не ограничились. Теперь он мял в пальцах шарик стиракса, и в комнате возник очень странный запах, сочетавший тонкое благоухание дикого нарцисса с вонью гуттаперчи и угольного масла. Дез Эссент протер руки, спрятал стираксовый шарик в пузырек с плотно завинчивающейся крышкой. Запах фабрики улетучился, и снова ожил аромат луга и липы. Дез Эссент разбавил его несколькими каплями настойки "new mown hay"[95], и вот в воображаемом селении не стало сирени. Ее заменило сено: пришло новое время года, а с ним наступил черед и новых запахов. Наконец дез Эссент сполна насладился всем, чем только хотел. Затем он без промедления взялся за экзотические экстракты и для большей силы аромата выпустил на волю все оставшиеся в флаконах благовония. В комнате стало чудовищно душно: бурные вздохи разгулявшейся природы были ни на что не похожи. В этом искусственном сочетании несочетаемого заключалась определенная броскость и прелесть. Дух тропических перцев, китайского сандала и ямайкской гедиосмии соседствовал с чисто французским запахом жасмина, вербены и боярышника. На свет вопреки всем законам природы и временам года появились самые немыслимые цветы и деревья. Среди этого многообразия и смешения ароматов было и нечто неразложимое — запах безымянный, незваный, неуловимый. Он-то и будил в памяти настойчивый образ начальной декоративной фразы — благоухания луга, липы и сирени. <...> Он перебрал все эти предметы. Когда-то он обзавелся ими по настоянию одной из своих возлюбленных, от некоторых ароматов и запахов падавшей в обморок. Дама была нервной, истеричной, обожала умащать свой бюст благовониями, но настоящее, высшее наслаждение испытывала лишь тогда, когда в разгар ласк умудрялась почесать гребнем голову или вдохнуть запах сажи, известки, которую смочил дождь, а также дорожной пыли, прибитой летним ливнем. Дез Эссенту припомнилось и другое. Он восстановил в памяти, как однажды вечером, не зная, чем заняться, из любопытства отправился с ней к ее сестре в Пантэн. И тотчас ожил в его воспоминаниях целый мир забытых мыслей и запахов. Пока сестры болтали и хвастались платьями, он подошел к окну и сквозь пыльное стекло увидел грязную улицу и услышал шлепанье галош по лужам. Эта картина, уже очень далекая, вдруг возникла перед ним с какой-то особенной четкостью. Пантэн, как живой, отражался в синевато-зеленоватом зеркале мертвой воды. Это отражение бессознательно притягивало дез Эссента. Он совершенно забыл о Фонтенее. Зеркало и улица вызвали к жизни старые мысли и наблюдения — стройные, грустные, несущие утешение. Он записал их тогда сразу же по возвращении из Пантэна в Париж: "Да, пришло время больших дождей. И хлещет из водосточных труб, и журчит на мостовой вода. Навоз раскисает в лужах, и навозное кофе с молоком наполняет любое углубление. На каждом шагу прохожие принимают ножные ванны. Небо низкое, дышать нечем, дома в черном поту. Из вентиляционных отдушин — вонь. Существование все гаже. Тоскливо. Дают всходы и начинают зацветать семена мерзости в человеческой душе. Трезвенник жаждет напиться как свинья, человек порядочный — совершить преступление. Я же тем временем греюсь у камина. На столе корзина с цветами, наполняющими комнату восхитительным ароматом бензойной смолы, герани и ветивера. Здесь, в Пантэне, на рю де Пари, в самый разгар ноября царит весна, и я посмеиваюсь над трусливыми семействами, которые от наступающих холодов удирают на Антибы и в Канны. Но случившееся — вовсе не фокус жестокой природы. Пусть Пантэн поблагодарит промышленность за эту искусственную весну! Ее цветы — из тафты и латуни, а ее запахи проникают сквозь оконные щели. Их породили дымки окрестных фабрик да парфюмерное производство Пино и Сент-Джеймса. И, спасибо парфюмерам, — иллюзия свежего воздуха доступна теперь как уставшим от непосильного труда мастеровым, так и мелким чиновникам, зачастую отцам многочисленных семейств. Кроме того, благодаря этой иллюзии сделался возможным весьма мудрый способ лечения. Ведь чахоточные, посланные на юг, умирают в отрыве от родного дома, в глухой тоске по столичным излишествам, по причине которых и заболели. Но тут, в атмосфере искусственно поддерживаемой весны, чувственные воспоминания, подслащенные к тому же дамскими ароматами местных фабрик, станут для них источником неги и довольства. И парижский будуар, и присутствие девиц — все обеспечит своему пациенту за счет подобной подмены лечащий врач. Для успешного лечения часто требуется лишь немного фантазии". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Да, уже давно нет ничего здорового. Вино и свобода в наше время дрянны и убоги. И надо уж очень постараться, чтобы убедить себя в том, что верхи общества достойны уважения, а низы — сострадания или помощи. А стало быть, заключил дез Эссент, вряд ли безрассудно и неэтично попросить ближнего немного пофантазировать — ведь это гораздо дешевле почти всех ежедневных безумств. Надо всего лишь представить, что Пантэн — искусственный Ментон или Ницца. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . "Да, но все-таки, — решил он, — прервав свои размышления из-за внезапного приступа слабости, — не мешало бы соблюдать осторожность при опытах с ароматическими веществами. Они мне вредят". Дез Эссент вздохнул: "Ну вот, опять умеренность, опять страхи". Он вернулся к себе в кабинет, думая, что там скорей избавится от наваждений обоняния. Он настежь раскрыл окно и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Однако ему вдруг почудилось, что ветерок принес запах бергамотовой эссенции с примесью жасмина, смородины и розовой воды. У него перехватило дыхание. "Может, — подумал он, — в меня вселился бес, один из тех, кого в средневековье заклинали и изгоняли?" Запах переменился, стал другим, но был по-прежнему неотвязен. Теперь со стороны деревни, от холмов, веяло толуанским бальзамом, перуанской смолой, шафраном и толикой амбры с мускусом. Через мгновение все в очередной раз переменилось: разрозненные дуновения слились воедино — и снова запахло франгипаном! Франгипан — а дез Эссент без промедления ощутил все его специфические особенности — ворвался в окно прямо с фонтенейских полей, потряс измученное обоняние, словом, добил дез Эссента, и тот почти замертво повалился без чувств на подоконник.
Николай Шальнов: тэги: графомания, ностальжи Помнится, в третьем или в пятом классе Рита целую тетрадь толстенную исписала продолжением приключений Банни Цукино. Неудивительно: тогда весь класс сбегал с последних уроков посмотреть "Сейлормун" да "Покемонов". Рита даже запомнила пару строк стихотворения, предварявшего повествушки: Настала ночь, луна взошла на небо, Вдруг чья-то тень мелькнула меж деревьев, И мягкий свет луны упал на деву, Которая спасает мир... Но кто она - прекрасная дева эта, Что борется всегда за любовь?.. С начала зарождения вселенной Добро и зло воюют меж собою - Прекрасная волшебница света И тьма колдуньи старой злой... Эх, были времена!.. Жаль, истории те канули в лету.
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни, светлые гении, волшебные сказки, меланхолия, искусство вечно Рита прошла очередную часть давно набившего оскомину квеста «Почувствуй себя Артуром Уизли»: она после долгих мучений всё-таки отвернула дверную ручку ванной комнаты. Дело даже не в том, что у Риты руки не из итого места растут или что-то в этом роде, а в том, что это была проблемой целых месяцев и трёх поколений: так хитровыбобленно она оказалась привинчена, что даже мастер-золотые руки эти самые опустил. А сегодня Рита полезла, поковырялась – и – на тебе: получилось. Хотя чего ж тут удивительного, у брата-то другую ручку тоже получилось отвинтить. В общем, прыгать бы тут и радоваться, как Голлум, который обрёл наконец-таки свою долгожданную Прелесть, да что-то грустно стало Рите. Тот мастер, дядя Риты, о котором она писала выше, часто ассоциируется у неё с Уильям Моррисом, прерафаэлитом, которую написал знаменитую «Офелию»: у него был известный Красный Дом, где почти всё было сделано кустарным способом – от мебели до предметов декора. В подобном доме-музее Рита оказывается, когда заезжает в гости к дяде в близлежащую деревеньку. Как будто оживают идеи великого Морриса – настолько там всё изысканно и изобретательно устроено, причём всё вручную. Известно, что Толкин знал и любил фэнтези-повествушку Морриса «Сказание о доме Вольфингов и всех племенах в прозе и поэзии», эта романтическая реконструкция жизни германских племен с элементами сверхъестественного и пространными поэтическими вкраплениями оказала определенное влияние на его «Властелин Колец». Интересно сравнить и политические взгляды великих англичан: Образ идеального государства в романе У. Мориса «Вести из ниоткуда или Эпоха спокойствия» ( http://fanread.ru/book/5398263/?page=1 ) Моррис считал, что социализм должен представить бо́льшую степень свободы, чем капиталистическое общество. Стимулом полезного труда по Моррису должна быть радость, исходящая из самого труда. Он изложил собственное видение будущего — это был взгляд поэта и художника. В «Вестях ниоткуда» царит гармония человека и окружающей его среды. Это сон современника, весьма похожего на самого Морриса, о будущем, поэма в прозе. Автор описал идеал, к которому сам стремился всю жизнь — это человек, преобразивший мир своим трудом. Нет более голода и принуждения, стимулом к работе является жажда творчества и каждое произведение человеческих рук — произведение искусства. Города превратились в огромные сады, нет более частной собственности, классов, в любви следуют своему чувству, исчез институт брака, порождённый корыстью. Отмирает государство, так как нет необходимости в насилии, общество состоит из небольших самоуправляемых общин. А. Л. Мортон сказал о «Вестях», что «многие писали утопии, в которые можно было поверить. Но Моррису удалось изобразить такое утопическое государство, в котором хочется жить». Моррис не сбрасывал со счетов научный прогресс — новые достижения приводят к повышению производительности труда, однако, как только заканчивается «переходная эпоха» — ручной труд вытесняет механизированный. Моррис отдаёт дань своему идеалу — медиевизму. По собственному опыту Моррис знал, как непроизводителен и дорог ручной труд, но в обществе, где наступил расцвет личности, потребности человека в материальных благах будут невелики. Однако и здесь не всё гладко. Гость из прошлого застаёт «эпоху спокойствия», передышку, наступившую после «переходного периода». Моррис предсказывает грядущий конфликт между патриархальной общиной и «людьми науки», приверженцами научного прогресса. Мировоззрение Толкина Толкин был набожным католиком, а по политическим взглядам он был, скорее, умеренным традиционалистом, склонявшимся больше кдистрибутизму* и либертарианству** с монархическим уклоном в пользу укоренившихся договоров, правил и ортодоксальности, чем инноваций и модернизации, и, в то же время, критиковал государственную бюрократию. В 1943 году он писал: «Мои политические взгляды всё больше склоняются к анархии (философски понимая, что это означает отмену контроля, а не усатых мужчин с бомбами) — или к "неконституционной монархии". Продолжение тут: Хотя Толкин нечасто писал или говорил об этом, но он выступал за распад Британской империи и даже Великобритании. В 1936-м в письме к своему бывшему ученику, бельгийскому филологу Симону де-Арденну, Толкин писал: «Политическая ситуация ужасна… Наибольшие симпатии я питаю к Бельгии — как к стране с оптимальным размером в пример любой другой стране мира! Я хочу, чтобы моя собственная страна была ограничена водами Туиды и стенами Уэльса… мы, народ, по крайней мере, действительно знаем о морали и вечности, и когда Гитлер (или француз) говорят: „Германия (или Франция) должны жить вечно“ — мы знаем, что они лгут». Толкин питал ненависть к побочным эффектам индустриализации, которые он считал пожирателями английской сельской местности и простой жизни. Большую часть своей взрослой жизни он презирал автомобили, предпочитая ездить на велосипеде. Это отношение можно увидеть во всех его произведениях, где наиболее примечательным является изображение отказа от «индустриализации» Шира (земли хоббитов) в его произведениях «Хоббит» и «Властелин колец»: «Хоббиты — скромный, но очень малый народ …они не понимают и не любят машины, более сложные, чем кузнечные меха, водяная мельница или ручной ткацкий станок, хотя они искусны в обращении с инструментами». Многие комментаторы отмечали ряд возможных параллелей между событиями саги про Средиземье и событиями в жизни Толкина. Часто «Властелин колец» сравнивают с Англией во время и сразу после Второй мировой войны. Но сам Толкин яро отвергал это мнение в предисловии ко второму изданию романа, заявляя, что он предпочёл простую аллегорию иносказаниям конкретных исторических событий. Также он подробно рассмотрел данную тему в своем эссе «О волшебной сказке», где он утверждает, что сказки и волшебные истории уместны и применимы к жизни, т. к. согласованы и внутри себя, и истинами реальной жизни. Он приходит к выводу, что само христианство следует шаблону внутренней согласованности и внешней истины. Его вера в фундаментальные истины данной религии побуждает комментаторов и критиков искать аллюзии на христианство во «Властелине колец». Интересно, что сам Толкин решительно возражал против использования его другом, Клайвом Льюисом, религиозных ссылок в своих рассказах, которые часто открыто признавал лишь аллегорическими. Однако, Толкин писал, что эпизод про Роковую Гору имеет параллели со строками из Молитвы Господней. Также, многие обозреватели творчества Толкина видят в образе Фродо и искушении в вопросе кольца параллели c библейским образом Иисуса Христа и его миссией искупителя грехов. Его любовь к мифам и набожная вера соединились в его суждении, что мифология подходит для божественного эха «Истины». Такое мнение он высказал в своей поэме и эссе — «Мифоэпия». Его теория, что мифы составляют «фундаментальные истины», стала центральной темой для «Инклингов» в целом. _________________________________________ * Согласно дистрибутистским представлениям, владение частной собственностью является фундаментальным правом, а средства производства должны быть широко распространены, а не сосредоточены под контролем государства (государственный социализм), нескольких отдельных лиц (плутократия) или корпораций (корпоратократия). Таким образом, дистрибутизм выступает за общество, которое характеризуется широким распространением частной собственности. Кооперативисты, такие как Рейс Мэтьюс, утверждают, что такая система является ключом к созданию справедливого социального порядка. ** Либертариа́нство (англ. libertarianism; от фр. libertaire — анархист), реже либертаризм (фр. libertarisme) — политическая философия, в основе которой лежит запрет на «агрессивное насилие», то есть запрет на применение силы или угрозы к другому лицу, или его имуществу, вопреки воле этого лица. Запрет на агрессивное насилие является правовым, а не этическим. Другими словами, либертарианство подразумевает, что нарушения данного запрета должны преследоваться в судебном порядке А взгрустнулось Рите оттого, что она вспомнила несколько абзацев из «Холма грёз» Артура Мейчена ( http://knigosite.org/library/read/48759 ), превосходного произведения, о котором любовник Уайльда Альфред Дуглас (тот самый Бози) писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное. Она подобна странной орхидее, цвет которой болезненно-щемящ и отталкивающ одновременно, а аромат — непереносимо сладостен и едва не лишает сознания. Жестокость этой книги куда более дика, нежели самые жестокие из представленных в ней описаний... Она подобна ужасной литургии во славу боли, растравляющей самое себя, боли, положенной на музыку, каждая нота которой строго выверена: мелодия становится воистину непереносимой, ибо каждая фраза отточена до совершенства, а модуляции — непревзойденны». Эта книга долгое время была для Риты источником вдохновения. Всё это составляет часть ранней фэнтези-классики, было вроде даже издание книг под общим заголовком: «Предтечи». Интересная вещь.
Николай Шальнов: тэги: охотики за сновидениями, киберпанк Снился интересный сон. Рита пыталась описать его в своём новом пуффендуйском дневнике, который она завела уже третьим по счёту, и куда перекочевали все её комплексы и жалобы на жизнь (Рита называет эту трилогию «Утраченными Сказаниями», «Неоконченными Сказаниями» и «Лэ о ни о чём», почти как у Толкина), да была ночь, и Рите стало в ломы. Снилось, будто Рита с матушкой кочуют по бесконечным переходам какого-то огромного небоскрёба, очень напоминающего сердце Тетраграмматона из «Эвилибриума», только гораздо больше. Всё устроено так, как в классическом киберпанк-мире, и итог наших странствий оказался закономерен: в какой-то момент Рита разлучается с матерью, и, как оказалось, не случайно. Рита оказывается в каком-то приюте на одном из этажей здания, где десятки таких же примирившихся с своей участью молодых людей коротают своё время за нехитрыми развлечениями. Рита спрашивает у кого-то вроде инструктора, навсегда ли это расставание, на что получает ответ, что «Скорее всего, да». Видите ли, Рита оказалась обладательницей какого-то странного дара, по наличию которого в отряд отборных войск отбирают людей с паранормальными способностями. Как всегда, Рита в этом сне была каким-то левым парнем, вроде Риона из «Galerians», совершенно на неё не похожим, и даже чувствовала себя как-то не так. И в том смысле, что свой дар она чувствовала тоже. Инспектор этот провёл тест, в нём был вопрос: «Ощущали ли вы что-то необычное в своей жизни, чувство, что вы – не такие, как все?». На этот и на многие другие вопросы, касательно своей «избранности», Рита отвечала утвердительно, хотя ей было жутко херово и хотелось смыться оттуда куда подальше: больно уж неприятен был ей этот локвудский приют. Когда Рите сказали, что она владеет какими-то дарами, и показали, как их можно использовать, Рита к удивлению для себя обнаружила в себе способность перелистывать страницы книги, не прикасаясь к ней руками, вращать световые шары вокруг себя, изменять пространство и многие другие кунштюки. Ей это дело так понравилось, что она решила мигом забыть про свои треволнения и отдаться исследованию нового, неизвестного для неё мира. В первой же задании она изучала флору этой Либрии, в итоге вступила в схватку с отвратительной крысой, у которой были столь острые зубы, что они едва не прокусили Рите руку насквозь. Потом были ещё какие-то странные создания, на которых приходилось охотиться, а потом Рита проснулась в самый разгар этой свистопляски с чувством глубокого сожаления, что не досмотрела сон. Рита никогда не стремилась стать героем или кем-то вроде этих светлых гениев, просто ей запомнилось сильное ощущение, сродни эйфорическому, чем-то напомнившее ей ощущение от просмотра трейлера к фильму «Индиго», так и не просмотренному. Может, сказалось то, что у Риты уже второй день вертится в голове «Огненный факультет» Алекса Коша и все эти финтифлюшки с сыром кастовостью и богоизбранностью.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Поразительны по проникновенности кадры из "Властелина колец", те, в которых герои приходят в Лориэн. Всегда служили источниками вдохновения. Глаз отдыхает на этих образах. Чем-то Галадриэль напоминает бабушку Риты, даже внешне, и некоторые её фразы Рита с успехом применяет для сравнения со своей жизнью. Почему-то образ Галадриэли у Риты неизменно свяывается с выдержками из описания имени «Дмитрий» у Флоренского: «Это - богиня умиренная и необыкновенно кроткая и благостная, материнскою любовью дышит она ко всему человеческому роду, причем в материнстве ее выделено начало не стихийное, и даже не рождение, а нравственное, ласковость и глубокая тишина. Ужасы преисподней и трагическое смерти идут мимо образа … Скорее даже… смутно чается, как заветная и дорогая, но почти утраченная святыня детства. Это - тайная и скрываемая не только от сторонних взоров, но почти что и от своих собственных, надежда: ласка, тишина и кроткая умиренность, сияющие как один небесный образ из глубины собственного существа, до которой нет доступа, о которой не скажешь, так темно там все, кроме этой заветной звездочки, но которая однако есть на самом деле, и, - придет время, - окажется всем». «Что я увижу в этом зеркале? – Даже мудрейший тебе не скажет… Что было, что будет, и то, чему ещё не дано свершиться…» - это о снах. «Ты несёшь с собой великое зло, о Фродо, видевший Око Саурона... Вы истомлены трудами и печалями, но сегодня вы будете спать спокойно» - это о сегодняшнем концерте, где Рита, как и всегда больше всего боялась встретить Ту-Кого-Нельзя-Называть, но потом с удивительной для себя лёгкостью успокоила приступ ненависти, поскольку не ради неё она туда идёт. Хотя, конечно, встретить её там значило бы испортить себе настроение на весь вечер. Слишком много в своё время нужно было самоотверженности, мужества и проглоченных слёз, чтобы эта грязь к Рите больше не пристала. «Я прошла испытание»… - эту великую фразу Рита часто повторяла в былые эпохи на последнем издыхании. и другие. Сегодня в рок-баре будут исполнять «Мельницу», и Рита сделала для певца картину из этой иллюстрации: http://muzmix.com/images/songs/44231/2.jpeg Это Хелависа, солистка «Мельницы». На оборотной стороне эльфийским шрифтом написано пожелание. Недаром Рита – эльф. xxx Я уже начинаю думать, что по ту сторону экрана сидит эльф)) Николай Шальнов Я как раз собирался заявить об этом во время следующей переписи населения ))
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Елена Куканова нарисовала новую картину, это не выразить просто, как изумительно. Лютиэн, Хуан, Келегорм и Куруфин.
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни, искусство вечно, светлые гении Как полезно порой вытащить свои кости в свет. К этому выводу Рита пришла на следующее утро после похода в «Андеграунд» - это наш оренбургский рок-бар. Такое возвышенное ощущение осталось, как это бывает с появлением удовлетворительного чувства хорошо выполненной работы к более совершенной жизни. В общем, впервые Рита на вечеринку не опоздала, впервые добралась обратно до дома без проблем, а не так, как это было во времена её развесёлой юности, не употребляла спиртное и посидела на диете, не спустив деньги на дорогущую еду в баре. Нет, ну правда, пришёл туда, а там люди заказывают себе такой здоровенный контейнер пива, прямо не знаю, как он влез в этих двух очаровательных девушек миниатюрного типа… И Дима ещё себе кружку заказал, которая стоит в три раза дороже обычной банки… Впрочем, Рита не хочет критиковать: понятное дело, есть люди, которые хотят отдохнуть по-своему. Был там на входе дядюшка с гуслями, Рита аж онемела – такой у него был чистый, звонкий голос, а про звук гуслей и говорить не приходится – Рита впервые слушала их вживую и может сравнить их разве что только с ручьями, которые услышали эльфы, проснувшись на заре своего мироздания у вод Куйвиэнена. Рита долго стояла и слушала, и удивлялась, почему раньше она не увлекалась нашим исконным творчеством и почему так мало народу в баре слушает его – это как после выхода в свет «Истории государства Российского» Карамзина, когда наше великосветское общество внезапно поняло, сколь интересна и своеобычна наша русская история, и все дружно засели за изучение трёх увесистых томов сочинений великого историка. Первым выступал Денис Сорокин, и Рита удивилась, как изменился этот её школьный знакомый, который когда-то наигрывал ей на своей басухе: одноклассник Риты терпеть его не мог и постоянно издевался над его любовью к славяно-арийским древностям и родноверию, зато теперь Дэн прекрасно играет на бубне и выпустил со своей группой очень интересный диск. Одна композиция без слов Риту очень зацепила, «Шёпот вселенной» называется, этакая медитативная вариация на тему сидения у костра с тихими, точно удары сердца, звуками бубна в почти космической аранжировке. Погружение было полное. Ума не приложу, почему многие знакомые Риты недолюбливают родноверов. Окромя них ведь никто не занимается реконструкцией нашей древней религии, так в чём дело-то?.. Музыканты, ради которых Рита и прикатила на концерт, весь вечер с небольшим перерывом пели «Мельницу», и Рита в который раз удивилась проницательности Флоренского, который сказал про Анну – «самого мистического и без`образного прикосновения к бытию – музыки – в Анне много, притом – без труда». Просто удивительно, как у этой богатой душевно, красивой девушки хватило сил так долго петь сложные пассажи Хелависы. Да так изящно, филигранно и сильно во многих местах! Правильно писала Жорж Санд о людях, которые умеют петь: они не устают петь, поскольку любят и умеют это делать. Александр Кулешов, кстати, победитель России на конкурсе по кельтским танцам, тоже очень хорошо играет на гитаре. Просто удивительно, как можно запомнить такое большое количество песен! Рита говорила с ним по этому поводу, и разошлась с ним во взглядах: он говорит, что играть на гитаре проще, чем на фортепиано, хотя Рита считает как раз наоборот. Да и барабанщик молодец: Рита испытала громадное удовлетворение, начинался Праздник Урожая, это красивое, традиционное празднество с раздачей варёной кукурузы, пол был устелен осенними листьями, везде развешаны початки кукурузы и подсолнухи… Очень здорово, не пожалела Рита, что попала на этот праздник жизни. А Дима ещё и автограф взял у Ани, по её признанию, её первый. Ну, пусть мы будет такими вот фанатами группы «Трое», тем более, что есть, чем восхищаться. Началась «Битва экстрасенсов», и Рите понравилась там одна дама, питерская колдунья, та, с которой поругалась подруга из-за того, что та не назвала даты смерти её матери. Рита если и смотрит эту передачу, то потому, что её вдохновляет нравственная красота некоторых её участников. В этом отношении Рита, как правило, начинает разрываться между ролевым и готическим образом жизни, как это было в школе. Давненько Рита не соприкасалась с мистикой. И ей снова стало интересно, кто же всё-таки тогда навёл на Риту порчу, которая снимала одна целительница (Рита писала об этом, у ведуньи были руки чёрные). Нет, Рита не хочет мстить там или что-то ещё: она быстренько сообразила, что лучше простить, и рассталась с этим злом навсегда. Да, видимо, сама была виновата – вела такой разгульный образ жизни, что ситуация была как в случае с Анжелиной Джоли: когда её позвали сниматься в фильме «Джиа» про первую супермодель, та долго отказывалась, ссылаясь на то, что вела далеко не высоконравственный образ жизни, почти такой же, что и великая Джи. Кстати, про разгульный образ жизни: Рите весьма нравится передача "Укрощение строптивых", как там в Англии перевоспитывают разнузданных шалашовок и делают из них леди. Как смеялась Рита со своей подругой детства: «Сейчас уже не то, что раньше, когда мы за бутылку готовы были душу продать», - говорила она. Оно и верно, и Рита отчего-то удивляется, почему Диме так хочется отметить денюху в ресторане, ужравшись там в хлам. Сама Рита в 19, хоть и не пила особо, тоже любила шикануть. С возрастом стала сдержанней, хотя и повзрослела всего-то года на четыре.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, светлые гении Этот педагогический шедевр Шумана в детстве вдохновлял Риту так же, как в юности вдохновляла её "Консуэло". Действительно, очень полезные и замечательные правила, хлеб насущный для перфекциониста. Полезно и приятно хотя бы ознакомиться с ними. Очень сложно соблюдать их все. Но они все - грани истины. Например, необходимость правила "Играй со смыслом и не останавливайся на половине пьесы" Рита ощутила сегодня на себе, когда с чувством начала играть одну пьеску и остановилась по просьбе друга на её середине, чтобы повторить её для записи и испортила всё воодушевление. Чем-то это напоминает одно правило в тарологии, которое утверждает, что нельзя гадать, если нет желания это делать, даже если кто-то из друзей или родственников просит пару раз быстренько разложить карты. Всё в природе взаимосвязано. Жизненные правила для молодых музыкантов Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают. Играй усердно гаммы и другие упражнения для пальцев. Но есть много людей, которые полагают, что этим все и достигается, которые до глубокой старости ежедневно проводят многие часы за техническими упражнениями. Это приблизительно то же самое, что ежедневно читать азбуку вслух и стараться делать это все быстрее и быстрее. Употребляй свое время с большей пользой. Изобрели так называемую «немую клавиатуру»; попробуй немного поиграть на ней, чтобы убедиться в ее полной непригодности. Немые не могут научить говорить. Играй ритмично! Игра некоторых виртуозов похожа на походку пьяного. Не бери с них примера! Изучи как можно раньше основные законы гармонии. Не бойся слов: теория, гармония, контрапункт и т. п.; они встретят тебя приветливо, если ты поступишь так же. Продолжение тут: Никогда не колоти по клавишам! Играй со смыслом и не останавливайся на половине пьесы. Тянуть и спешить — одинаково большие ошибки. Старайся играть легкие пьесы хорошо и выразительно; это лучше, чем посредственно исполнять трудные. Всегда проявляй заботу о чистоте настройки твоего инструмента. Необходимо, чтобы пьесой овладели не только пальцы, ты должен уметь также напевать ее про себя без помощи инструмента. Обостряй свое воображение настолько, чтобы ты мог удержать в памяти не одну лишь мелодию, но также и сопровождающую ее гармонию. Даже если ты не обладаешь хорошим голосом, старайся петь с листа без помощи инструмента; таким образом, ты разовьешь свой слух. Если же у тебя красивый голос, не медли ни минуты и развивай его; рассматривай это как прекраснейший дар, которым тебя наделило небо. Играй всегда так, как будто тебя слушает великий художник. Когда ты играешь, не беспокойся о том, кто тебя слушает. Если тебе предложат сыграть с листа незнакомое сочинение, то сначала пробеги его предварительно глазами, в полном его объеме. Если ты выполнил свою повседневную музыкальную работу и чувствуешь усталость, не принуждай себя к дальнейшему труду. Лучше отдыхать, чем работать без охоты и бодрости. Когда будешь постарше, не играй модных сочинений. Время дорого. Надо иметь сто человеческих жизней, чтобы познакомиться только со всем хорошим, что существует на свете. На сладостях, печенье и конфетах из ребенка никогда не вырастить здорового человека. Духовная пища так же, как и телесная, должна быть простой и здоровой. Великие мастера достаточно позаботились о такой пище; ее и придерживайтесь. Весь хлам пассажей имеет преходящее значение; техника обладает ценностью только там, где она служит высшим целям. Не распространяй плохих сочинений; старайся всячески преграждать им путь к известности. Ты не должен ни играть плохие сочинения, ни слушать их, если только тебя к этому не принуждают. Не стремись к блеску исполнения. Старайся, чтобы музыка произвела то впечатление, которое имел в виду автор; большего не надо; все, что сверх этого, — искажение. Считай безобразием что-либо менять в сочинениях хороших композиторов, пропускать или, чего доброго, присочинять к ним новомодные украшения. Это величайшее оскорбление, какое ты можешь нанести искусству. Выбирая пьесы для работы, советуйся со старшими; ты этим сбережешь себе много времени. Постепенно знакомься с сочинениями известных композиторов. Не обольщайся успехом, который часто завоевывают так называемые большие виртуозы. Одобрение художников пусть будет для тебя ценнее признания целой толпы. Все модное выходит из моды; если ты будешь гнаться за модой, то, состарившись, будешь никому не внушающим уважения франтом. Много играть в обществе скорее вредно, чем полезно. Но никогда не упускай возможности участвовать в совместной игре в дуэтах, трио и т. п. Это сделает твою игру полной жизни, осмысленной. Чаще аккомпанируй певцам. Если бы все хотели играть первую скрипку, нельзя было бы составить оркестра. Уважай поэтому каждого музыканта на его месте. Люби свой инструмент, но в своем тщеславии не считай его высшим и единственным. Помни, что существуют другие и столь же прекрасные. Помни и о существовании певцов; не забудь, что самое высокое в музыке находит свое выражение в хоре и оркестре. Когда подрастешь, общайся больше с партитурами, чем с виртуозами. Играй усердно фуги больших мастеров, особенно И. С. Баха. «Хорошо темперированный клавир» должен быть твоим хлебом насущным. Тогда ты безусловно станешь основательным музыкантом. Ищи среди своих товарищей таких, которые знают больше, чем ты. Отдыхай от своих музыкальных занятий, усердно читая поэтов. Броди почаще в поле и в лесу. У певцов и певиц можно многому научиться, но и не во всем доверяй им. Много людей живет на свете. Будь скромен! Ты еще не изобрел и не придумал ничего такого, чего до тебя уже не придумали и не изобрели другие. А если бы тебе это и удалось, то считай свое открытие общим достоянием. Изучение истории музыки, подкрепляемое живым слушанием образцовых произведений различных эпох, скорее всего, излечит тебя от самомнения и тщеславия. Исследование Тибо «О чистоте стиля в музыке» — прекрасная книга. Когда ты станешь старше, читай ее. Если ты проходишь мимо церкви и слышишь, что в ней играют на органе, войди и слушай. Если тебе посчастливится самому сесть на органную скамью, то испытай свои маленькие руки на клавишах этого инструмента и удивляйся могуществу нашего искусства. Не упускай случая поупражняться на органе; нет инструмента, который так же быстро мстил бы за неряшливость и грязь в сочинении и в исполнении. Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это сделает из тебя хорошего музыканта. Но что, значит, быть музыкальным? Ты не музыкален, если, боязливо уставившись глазами в ноты, с трудом доигрываешь свою пьесу; ты не музыкален, если в случае, когда кто-нибудь нечаянно перевернет тебе сразу две страницы, — остановишься и не сможешь продолжать. Но ты музыкант, если в новой пьесе приблизительно догадываешься, что будет дальше, а в знакомой уже знаешь это наизусть, — словом, когда музыка у тебя не только в пальцах, но и в голове, и в сердце. Но как стать музыкальным? Милое дитя, главное острый слух, быстрая восприимчивость — дается, как и все, свыше. Но способности можно развивать и совершенствовать. Ты не станешь музыкальным, если, отшельнически уединяясь, целыми днями будешь заниматься техническими упражнениями; ты приблизишься к цели, если будешь поддерживать живое, многостороннее общение с музыкантами, и, в частности, если будешь постоянно иметь дело с хором и оркестром. Изучай с юных лет пределы и свойства человеческого голоса в его четырех видах; особенно прислушивайся к голосам в хоре; выясни, в каких регистрах они обладают наибольшей силой, в каких им доступны выражения мягкости и нежности. Прислушайся внимательно ко всем народным песням; это целая сокровищница прекраснейших мелодий, они откроют тебе глаза на характер различных народов. Практикуйся с раннего возраста в чтении старых ключей. Иначе для тебя останутся недоступными многие сокровища прошлого. Как можно раньше примечай звук и характер различных инструментов, старайся запечатлеть в своем слухе их своеобразную звуковую окраску. Никогда не упускай случая послушать хорошую оперу. Высоко чти старое, но и новое встречай с открытым, горячим сердцем. Не относись с предубеждением к незнакомым тебе именам. Не суди о сочинении, прослушав его один раз: то, что тебе понравится в первый момент, не всегда самое лучшее. Мастера требуют глубокого изучения. Многое станет тебе ясным лишь в зрелом возрасте. В суждениях о музыке различай, принадлежит ли произведение к области профессионального искусства или создано только для дилетантского развлечения; первые отстаивай, по поводу других не гневайся! «Мелодия» — боевой клич дилетантов, и действительно, музыка без мелодии —не музыка. Пойми, однако, что они имеют в виду: они признают лишь мелодию, легко воспринимаемую, ритмически привлекательную. Но ведь есть и другие, иного склада, и где бы ты ни раскрыл Баха, Моцарта, Бетховена, на тебя глядит тысяча мелодий различных видов; убогое же однообразие, особенно типичное для новых итальянских оперных мелодий, надо надеяться, скоро наскучит. Если ты подбираешь на фортепиано маленькие мелодии, это, конечно, очень мило, но если они являются сами, а не за инструментом, то радуйся еще больше — значит, в тебе пробуждается внутреннее музыкальное сознание... Пальцы должны делать то, чего хочет голова, но не наоборот. Когда ты начнешь сочинять, проделай все мысленно. Только когда пьеса совершенно готова, попробуй сыграть ее. Если твоя музыка вылилась из души, если ты ее прочувствовал, — она так же подействует и на других. Если небо одарило тебя живой фантазией, то в часы уединения ты будешь, как зачарованный, сидеть за инструментом, пытаясь в гармониях излить свое внутреннее я, и тем таинственнее ты будешь чувствовать себя как бы вовлеченным в магический круг, чем менее ясным будет для тебя еще в это время царство гармонии. Это будут самые счастливые часы твоей юности. Берегись, однако, слишком часто отдаваться влечению таланта, который соблазняет тебя тратить силы и время на создание как бы призрачных образов. Овладение формой, сила ясного воплощения придут к тебе только вместе с нотными знаками. Итак, больше сочиняй, чем фантазируй. Как можно раньше познакомься с дирижированием. Почаще наблюдай хороших дирижеров; вместе с ними можешь потихоньку дирижировать. Это принесет тебе ясность. Внимательно наблюдай жизнь, а также знакомься с другими искусствами и с науками. Законы нравственные те же, что и законы искусства. Старанием и прилежанием ты всегда достигнешь более высокого. Из фунта металла, стоящего несколько грошей, можно сделать тысячи часовых пружин, ценность которых увеличится в сотни тысяч раз. Фунт, полученный тобой от Бога, используй добросовестно. Без энтузиазма в искусстве не создается ничего настоящего. Искусство не предназначено для того, чтобы наживать богатство. Совершенствуй себя как артист, остальное придет само собой. Лишь тогда, когда станет тебе вполне ясной форма, тебе ясным станет и содержание. Быть может, только гений понимает гения до конца. Кто-то утверждал, что хороший музыкант должен уметь представить себе впервые услышанное даже сложное оркестровое произведение в виде партитуры. Это высшее совершенство, какое себе можно представить. Ученью нет конца. Роберт Шуман (пер. П. Чайковского)
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Захотелося Рите написать про Кассандру, так нет же! У Шиллера уже всё сказано. Блин. Да так красиво!.. Мой излюбленный ритм. Кассандра Всё в обители Приама Возвещало брачный час: Запах роз и фимиама, Гимны дев и лирный глас. Спит гроза минувшей брани, Щит, и меч, и конь забыт, Облечен в пурпурны ткани С Поликсеною Пелид. Девы, юноши четами По узорчатым коврам, Украшенные венками, Идут веселы во храм; Стогны дышат фимиамом; В злато царский дом одет; Снова счастье над Пергамом… Для Кассандры счастья нет. Уклоняясь от лирных звонов, Нелюдима и одна, Дочь Приама в Аполлонов Древний лес удалена. Сводом лавров осененна, Сбросив жрический покров, Провозвестница священна Так роптала на богов: «Там шумят веселья волны; Всем душа оживлена; Мать, отец надеждой полны; В храм сестра приведена. Я одна мечты лишенна; Ужас мне – что радость там; Вижу, вижу: окрыленна Мчится Гибель на Пергам. Вижу факел – он светлеет Не в Гименовых руках; И не жертвы пламя рдеет На сгущенных облаках; Зрю пиров уготовленье… Но… горе, по небесам, Слышно бога приближенье, Предлетящего бедам. Продолжение тут: И вотще моё стенанье, И печаль моя мне стыд: Лишь с пустынями страданье Сердце сирое делит. От счастливых отчужденна, Веселящимся позор, Я тобой всех благ лишенна, О предведения взор! Что Кассандре дар вещанья В сем жилище скромных чад Безмятежного незнанья, И блаженных им стократ? Ах! почто она предвидит То, чего не отвратит?.. Неизбежное приидет, И грозящее сразит. И спасу ль их, открывая Близкий ужас их очам? Лишь незнанье – жизнь прямая; Знанье – смерть прямая нам. Феб, возьми твой дар опасный, Очи мне спеши затмить; Тяжко истины ужасной Смертною скуделью быть… Я забыла славить радость, Став пророчицей твоей. Слепоты погибшей сладость Мирный мрак минувших дней, С вами скрылись наслажденья! Он мне будущее дал, Но веселие мгновенья Настоящего отнял. Никогда покров венчальный Мне главы не осенит: Вижу факел погребальный; Вижу: ранний гроб открыт. Я с родными скучну младость Всю утратила в тоске – Ах, могла ль делить их радость, Видя скорбь их вдалеке? Их ласкает ожиданье; Жизнь, любовь передо мной; Всё окрест – очарованье – Я одна мертва душой. Для меня весна напрасна; Мир цветущий пуст и дик… Ах! сколь жизнь тому ужасна, Кто во глубь её проник! Сладкий жребий Поликсены! С женихом рука с рукой, Взор, любовью распаленный, И, гордясь сама собой, Благ своих не постигает: В сновидениях златых И бессмертья не желает За один с Пелидом миг. И моей любви открылся Тот, кого мы ждём душой: Милый взор ко мне стремился, Полный страстною тоской… Но – для нас перед богами Брачный гимн не возгремит; Вижу: грозно между нами Тень стигийская стоит. Духи, бледною толпою Покидая мрачный ад, Вслед за мной и предо мною, Неотступные, летят; В резвы юношески лики Вносят ужас за собой; Внемля радостные клики, Внемлю их надгробный вой. Там сокрытый блеск кинжала; Там убийцы взор горит; Там невидимого жала Яд погибелью грозит. Всё предчувствуя и зная, В страшный путь сама иду: Ты падёшь, страна родная; Я в чужбине гроб найду…» И слова ещё звучали… Вдруг… шумит священный лес… И эфиры глас примчали: «Пал великий Ахиллес!» Машут Фурии змиями, Боги мчатся к небесам… И карающий громами Грозно смотрит на Пергам. перевод В. А. Жуковского
Николай Шальнов: тэги: графомания, легендариум Рита оторвалась на Толкине. Пророчество Мелиан о судьбах Турина и Белега Куталиона перед уходом Белега из Дориата в поисках друга. Вдохновили образы "Сильмариллиона" и "Кассандра" Шиллера постом выше. Пророчество Мелиан Славный Белег, ты уходишь В путь за другом дорогим. Ты ни слова не обронишь, Дай же мне сказать иным Словом: мне дано вещанье От великих сил земли. Изрекаю предсказанье, И ему, благой, внемли. За стенами Менегрота, Где вращается туман, Где таятся в водах броды, Где крадётся по стопам Тайный страж, отменный пастырь Для таинственных гостей, Разделить с другим припасы Можешь: лембаса святей Дара нет – даю в дорогу Этот хлеб, храни его, Ведь до дальнего отрога Тебе будет нелегко По следам бродить бродяги, Может, вовсе не пройдёшь Ты в горах, а вдруг в овраге Тело Турина найдёшь?.. Вижу я, хоть тяжко сердце Мне врага связал морок: Есть одна в прозренье дверца, Чрез неё я зрю зарок Вечной дружбы, пред которой Смерть отступит, как и тьма Злых разлук… Ведь мне не ново Узнавать – твоя судьба Для меня как на ладони, Хоть недолог её срок Для того, кто на приволье Средь развилистых дорог Тебя ждёт. Гонимый местью, С новой грустью стал знаком Человек, который с вестью Для врага и с злым концом На челе ушёл на битву С тем, кто втрое нас сильней... Ваши судьбы точно бритва: Нет печальней и острей. Вижу рок, хотя неясен Мне исход твой… Не всегда Мне бывает весь понятен Ход судеб, но никогда Не предчувствую я всуе, Говорю тебе: судьба Будет Турина вслепую По равнинам и долам Долго гнать, мрача величье Славных подвигов… И я Слышу в песнях этих птичьих То, что будет для тебя Странной участью… Страннее Я не знала никогда. Лучший друг тебе вернее Скажет, смерть твоя когда Обретёт тебя, и… Горе! Вижу сумрак без конца… Замолкаю! На просторе Будет явлен блеск венца Вашей дружбы… Неужели Снова смерть двоих друзей Вижу я?.. Прощанье пели Вайрэ майары о ней… Отправляйся же с надеждой Белег, в путь, хоть и она Так слаба… Смыкаю вежды: Предсказанье изрекла.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, легендариум Сегодня по пробуждении у Риты всплыла в уме фраза: "Допился до чёртиков - жену не узнаёт!". Дело было в том, что всю ночь снилось зубодробительное изучение эльфийского в башне Изенгарда. Занятие, знаете ли, довольно утомительное. Надо меньше читать "Сильмариллион" и прочие увесистые тома... Побывала сегодня Рита у родственников, развлекла себя общением с племянником. Именно себя развлекла, поскольку давно она так не резвилась с игрушками - слониками там, драконами, обезьянами и живым тарантулом. На прощание оставила несколько росчерков эльфийским шрифтом. Как говорила Лора Бочарова, "всё, к чему я прикладываю руку, похоже на меня". Надеюсь, племянник не слишком серьёзно воспринял мою готовность путешествовать с ним на Машине Времени в Меловой период?.. В детстве Рита была очень доверчива и весьма болезненно переживала пустые обещания. Впрочем, она и Машину Времени всерьёз сооружала. Интересную статейку Рите кинула знакомая. 5 книг о Толкине Что читать о классике фэнтези и его книгах, рекомендует кандидат филологических наук Мария Штейнман Толкин интересен нам всегда как создатель одного из самых ярких мифов XX века, который с годами не выцветает, а, напротив, становится все ярче, в том числе благодаря кинематографу. Но массовая культура склонна упрощать многие факты, поэтому всегда полезно сверять растиражированный визуальный ряд с документальными источниками: биографиями и серьезными исследованиями. 1. Карпентер Х. Дж. Р. Р. Толкин. Биография. Москва, Эксмо пресс, 2002. Перевод А. Хромовой ( http://mreadz.com/new/index.php?id=46661 ) Это своего рода альфа и омега для тех, кому интересно узнать, каким был автор «Властелина Колец» и «Хоббита». Подробный рассказ о жизни Толкина является авторизированным, то есть одобренным самим объектом исследования. Карпентер не только много общался с Толкином, но и получил доступ к его личному архиву и письмам. В результате перед читателем разворачивается объемная панорама той Англии, о которой российскому читателю известно не так много. А самое главное — мы получаем очень подробный рассказ об истоках «Властелина Колец», начиная с фантастических языков, создавать которые Толкин начал еще в юности, и заканчивая жутким опытом военных действий на фронтах Первой мировой. Карпентер также подробно рассказывает о первой и единственной любви Толкина к Эдит Брэтт, которая в его изложении напоминает сюжет из рыцарских романов. Темноволосая Эдит стала прообразом Лютиэни из «Сильмариллиона» и в какой-то степени — Арвен из «Властелина Колец». 2. Алексеев С.В. Дж. Р. Р. Толкин. М.: Вече, 2013 ( http://www.litmir.co/bd/?b=192522 ) Книга вышла в серии «Великие исторические персоны» и может считаться заключительным шагом по вхождению Толкина в историю литературы как науку. Долгое время (начиная еще с СССР) «Властелин Колец» упорно рассматривался литературоведами как пример сугубо развлекательного чтения. И вот потребовалось тридцать лет, чтобы ситуация изменилась. Развернутый рассказ российского исследователя посвящен не только и не столько биографии Толкина, сколько «биографии» «Властелина Колец» как жанру. Отдельная глава отводится его литературным предшественникам. К ним С. Алексеев относит Д. Макдональда, Л. Кэррола, У. Морриса, а также — что несколько неожиданно — Герберта Уэллса и малоизвестного фантаста начала ХХ века Уильяма Хоупа Ходжсона. Совпадения настолько любопытны, что хочется повторить вопрос автора книги: читал ли Толкин Ходжсона? В целом книга становится своего рода диалогом двух сознаний — российского и английского. 3. Колдекот С. Тайное пламя. Духовные взгляды Толкина. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2008. Перевод Светланы Лихачевой ( http://predanie.ru/koldekot-stretford-stratford-caldecott/book/186880-taynoe-plamya/ ) Литературоведческое исследование, которое написано одним убежденным католиком о другом убежденном католике. Научный текст иногда превращается в проповедь, что, впрочем, выглядит вполне логично и очень искренне. Колдекот ставит перед собой задачу помочь читателю увидеть скрытые христианские мотивы «Властелина Колец». Это тем более любопытно, что в самом «Властелине Колец» нет ни одного упоминания слова «Бог» — даже в восклицаниях. Поэтому автор стремится вывести на поверхность все возможные аллюзии. Например, для Колдекота совершенно очевидно, что Элберет и Галадриэль являются воплощением архетипа Девы Марии. Складывается ощущение, что автор книги создает свою собственную христианско-мифологическую систему, основой для которой ему послужил «Властелин Колец». В этом, кстати, и заключается главный плюс книги — в возможности поглядеть на знакомый текст с другой точки зрения и, может быть, найти в нем что-то новое. 4. Штейнман М.А. Хронотоп коммуникации: Дж. Р. Р. Толкиен и К. С. Льюис. Исследование представляет собой мою попытку вывести «Властелина Колец» из привычной области литературоведения и взглянуть на него с другой стороны — как на результат многолетнего диалога двух гениальных писателей. Толкин (или в другом написании — Толкиен) и Клайв Льюис действительно однажды договорились написать «экскурсионный триллер», причем одна книга должна была рассказывать о путешествии в пространстве, а другая — о путешествии во времени. Последнее досталось Толкину. Так что «Властелин Колец» держится не только на пространстве мифа, но и на ощущении пластичности времени, обратной связи различных эпох между собой. Более того, между «Космической трилогией» К.С. Льюиса и книгой Толкина существует взаимозависимость на уровне не только сюжетных пересечений, но и прямых упоминаний. Так, в предисловии к третьей части своей трилогии Клайв Льюис прямо отсылает читателя к «Властелину Колец», который, к слову сказать, еще не был тогда опубликован. 5. Шиппи Том А. Дорога в Средземелье. СПб.: Лимбус Пресс, 2003. Перевод М. Каменкович ( http://fanread.ru/book/6477649/?page=1 ) Объемная монография одного из самых известных ученых-«толкиноведов». Впервые изданное в 1982 году, оно может дать развернутое представление о вторичном мире «Властелина Колец». Русского читателя, впрочем, подстерегает сюрприз: известное всем Средиземье в книге названо странным словом «Средземелье» — но это, как говорится, трудности перевода. Книга Тома Шиппи интересна для нас подробными изысканиями на тему переплетения различных культур в трилогии (как реальных, так и вымышленных), философии языка, а также о тайных смыслах Кольца Всевластья. Отдельная глава посвящена созданию новой мифологии для Англии — задаче, которую когда-то поставил перед собой Толкин и которую он так блестяще выполнил. Для нас это издание интересно еще и тем, что в качестве дополнения к тексту Шиппи в нем содержится еще и замечательный словарь-справочник (составитель А. Семенов), где содержится сравнительный перечень имен и названий в различных переводах.
Николай Шальнов: тэги: нарциссизм Рита никогда особо не загоняется своим самовыражением, она относится к своим писулям как Толстой - к "Войне и миру". то есть вообще считает всё это напрасно потраченным временем, за исключением работ по"Сильму" из последнего сборника, которые, как и феаноровы камни, второй раз сотворить уже нельзя. Однако иногда бывает настроение - вот как сейчас - перечитать некоторые свои каракули. Видимо, недаром в сабианском символе, который стоит у Риты на Солнце - в ишаке, который способен в приступах озабоченности изнасиловать всё, что движется (мило, да?) есть пунктик "наибольшее удовлетворение приносят плоды своего труда". В аналогии с легендариумом - "Обезопасив себя таким образом, он [дракон Глаурунг] собрал в самом дальнем чертоге Нарготронда сокровища Фелагунда, улегся на эту груду и отдыхал". Как и в "Бремени бессмертия", есть тут и аспекты философии творчества. Генриетта Эстетически активный Добрый старый верный друг: Он на клабище старинном Ловит сны, как вредных мух. И трясёт косою чёлкой, Красной, как его глаза После ночи за перцовкой. Непробудны небеса Ко второму: кореш бледный В морге сутками живёт, В смерти вечно-всепобедной Идеал свой ищет. Вот - Третий, он ещё ребёнок, Но душою зрел, как я, Говорит ещё спросонок, Что лунатика стезя - Непорочна, и хожденье Вдоль по краю старых крыш - Комформистское веселье. Так вперёд иди, малыш! Я - одна из тех страдалиц, Что веселье вижу там, Где в очах беспечных странниц Грех гуляет по холмам. Удовольствие печали - В тьме забытых городов, В извлекаемых органом Звуках древних голосов, В сочиненьях символистов, В череде дождливых дней, В ликах, строгих и пречистых, В блеске розовых лучей Тех закатов, что мерцают В окнах комнаты моей, Где одна сижу и славлю Утомлённый холод дней. Осень ли, зима - привычно Видеть мне в вещах простых Суть вселенной горемычной, Звёзд, угасших, занятых Перебором судеб... Брошу Пару слов на белый лист, Буду к форме я построже: Ритм частенько говорит За себя, но надо вынуть Суть чего-то, что дано Мне душою, и отринуть Личность с мыслью заодно. Так гадали в древнем Риме На треножнике в дыму Предсказания богини, Прозревающие тьму. Буду я простой гадалкой И вещательницей снов, Может, Пит, мой добрый сталкер, Обратит меня в вино Добродушного покоя, Буду я ему сестрой, Кто не знал любви покоя, Тем покоя не дано. Я люблю его? Наверно Влюблена в созданье грёз. Очень, может, это скверно - Вопрошать судьбу у звёзд, Но, наверно, в отдаленье Было б мне вдвойне милей Знать, что где-то бродит тенью Среди сонмища огней Гот, которого люблю я, Странный парень, парень-яд, Сотворивший как-то чудо - Затащивший меня в ад.
Николай Шальнов: тэги: теософия В каком-то из постов, кажется, в том, где Рита приводила отрывок из последней главы "Биографии Толкина" Карпентера, к слову об "ослепительном воображении", создавшем мифологию Профессора она уже ссылалась на одно из писем этого восточного Посвящённого Альфреду Синнету, сотруднику Блаватской - письмо махатмы Кут Хуми. Изучение этих писем - жемчужин восточной мистики - очень вдохновляет, и это письмо - великолепный образчик рассуждений ума высочайшего нравственного порядка. Скачать сборник "Чаша Востока" можно тут, предваряет сборник отличная статья Натальи Ковалёвой о деятельности теософического общества в период Хьюма и Синнета - непосредственных коресспондентов оккультных Учителей гималайского Братства: http://coollib.net/b/241151 "...Идея, которую я хочу сообщить вам, такова: результатом высочайшего размышления о научных вопросах является образование утончённой формы духовной энергии в мозгу, которая в космической деятельности способна производить неограниченные результаты, тогда как автоматически действующий мозг содержит или накапливает в себе лишь известное количество грубой силы, бесплодной для пользы индивидуума или человечества. Человеческий мозг является неистощимым производителем наиболее тонкого качества космической энергии из низкой грубой энергии Природы и совершенный адепт превратил себя в центр, из которого излучаются потенциальности, которые порождают корреляции за корреляциями на протяжении грядущих эонов времени. Это ключ к тайне его способности проецировать и материализовать в видимом мире формы, которые его воображение построило из инертной космической материи в невидимом мире. Адепт не создаёт чего-либо нового, но лишь приспосабливает и действует с материалами, которые Природа держит наготове вокруг него, и материалом, который на протяжении вечностей прошёл через все формы. Ему следует лишь выбрать ту форму, которую он желает, и вызвать её обратно в объективное существование. Разве это не будет звучать для кого-нибудь из ваших «учёных» биологов как фантазия сумасшедшего? Продолжнение тут: Вы говорите, что мало таких отраслей науки, с которыми вы не были бы более или менее знакомы, и что вы верите, что совершаете немалое добро долгими годами изучений, достигнув состояния, позволяющего осуществить это. Несомненно, вы совершаете, но позвольте мне ещё чётче обрисовать вам разницу между методами физической (называемой точной лишь ради комплимента) и метафизической наук. Последняя, как вы знаете, истинность которой перед разнородной публикой установить невозможно, причислена мистером Тиндалем к вымыслам поэзии. С другой стороны, основанная на факте реалистическая наука всецело прозаична. Теперь для нас, бедных неизвестных филантропов, ни один факт какой-либо из этих наук не вызывает интереса, кроме степени его потенциальности в отношении нравственных результатов и коэффициента его полезности для человечества. И что в своей гордой изоляции может быть всецело безразличнее ко всему – живому и неживому – или более привязанным лишь к корыстной необходимости своего продвижения, чем эта, основанная на факте, материалистическая наука? Затем, могу ли я спросить, что общего законы Фарадея, Тиндаля или других имеют с филантропией в её абстрактных отношениях к человечеству, рассмотренному, как разумное целое? Какое им дело до Человека, как изолированного атома этого великого и гармоничного целого, хотя иногда они и могут иметь практическую пользу для него? Космическая энергия есть нечто вечное и беспрестанное; материя неразрушима; и тут мы имеем научные факты. Усомнитесь в них, и вы игнорамус; отриньте их – опасный сумасшедший, фанатик; осмельтесь улучшить их теории – дерзкий шарлатан. И всё же даже эти научные факты никогда не давали миру экспериментаторов никакого доказательства того, что Природа сознательно предпочитает, что материя была неразрушимой скорее в органических, чем в неорганических формах, и что она медленно, но непрестанно работает в направлении осуществления этой цели – эволюции сознательной жизни из инертного материала. Отсюда их незнание о рассеивании и затвердевании космической энергии в её метафизических аспектах, их расхождения на счёт теорий Дарвина, их неуверенность относительно степени сознательной жизни в отдельных элементах, и, как неизбежность – презрительное отрицание любого феномена вне их собственных установленных условий и самой идеи о мирах полуразумных, если и не наделённых интеллектом, действующих сил в скрытых уголках Природы. Чтобы дать вам ещё один практический пример, мы усматриваем огромную разницу между двумя качествами двух равных количеств энергии, израсходованной двумя людьми, один из которых, предположим, находится на пути к месту своей ежедневной спокойной работы, а другой – направляется предать своего собрата в полицейский участок, в то время как люди науки не видят здесь никакой разницы. И мы, не они, видим определённую разницу между энергией в движении ветра и в движении вращающегося колеса. Почему? Потому что каждая мысль человека при выявлении переходит во внутренний мир и становится активной сущностью путём присоединения, мы могли бы назвать это срастанием, к элементалу – то есть к одной из полуразумных сил в царствах. Она продолжает существовать, как активная сущность – порождённое умом существо – больший или меньший период, пропорционально начальной интенсивности мозговой деятельности, породившей её. Так, добрая мысль остаётся как активная, благотворная сила, злобная мысль – как злобный демон. И таким образом человек постоянно заселяет свой поток в пространстве миром своего же порождения, наполненным порождениями его увлечений, желаний, импульсов и страстей; поток, который реагирует на любую чувствительную или нервную структуру, соприкасающуюся с ним, пропорционально его динамической интенсивности. Буддист называет это своей «Скандба», индус именует это «Карма». Адепт выделяет эти формы сознательно, другие люди образуют их бессознательно. Чтобы быть успешным и сохранить свою силу, Адепт должен пребывать в одиночестве и более или менее внутри своей собственной души. Ещё меньше точная наука знает, что в то время, как занятый строительством муравей, трудолюбивая пчела, вьющая гнездо птица аккумулируют, каждый своим скромным образом, столько же космической энергии в её потенциальной форме, сколько Гайдн, Платон или пахарь, проводящий свою борозду – своим; охотник, убивающий ради своего удовольствия или выгоды или позитивист, прилагающий свой интеллект, чтобы доказать, что плюс умноженный на плюс есть минус, тратят и рассеивают энергию не меньше тигра, который бросается на добычу. Все они обкрадывают Природу вместо обогащения её, и всем им, соответственно степени их разумности придётся ответить за это. Точная экспериментальная наука не имеет ничего общего с нравственностью, добродетелью, филантропией – поэтому она не может претендовать на нашу помощь, пока не сольётся с метафизикой. Будучи лишь холодной классификацией фактов вне человека и существуя до и после него, её сфера полезности обрывается для нас у внешней границы этих фактов, и всё, касающееся выводов и результатов для человечества из материалов, полученных её методом, её мало интересует. Поэтому, так как наша сфера целиком лежит вне пределов её сферы – настолько же, насколько путь Урана находится вне пути Земли – мы решительно отрицаем, что какое-либо из колёс её конструкции опрокидывает нас. Для неё тепло есть лишь вид движения, и движение порождает тепло, но почему механическое движение вращающегося колеса должно метафизически обладать большей ценностью, чем тепло, в которое оно постепенно превращается – это ей ещё предстоит открыть. Философское и трансцендентальное (следовательно – абсурдное) представление средневековых теософов о том, что окончательный прогресс человеческого труда, направляемый непрерывными открытиями человека, должен в один день кульминировать в процессе, который в подражание Солнечной энергии – в её качестве непосредственного двигателя – закончится выделением питательных продуктов из неорганической материи, такое представление невообразимо для людей науки. Если бы Солнце, великий питатель, отец нашей планетной системы, высидело завтра гранитных цыплят из каменной глыбы, «в условиях опыта» они (люди науки) приняли бы это за научный факт, не тратя сожалений на то, что птицы эти не настолько живы, чтобы накормить ими истощённых и голодающих. Но если вдруг какой-либо шабёрон* пересечёт Гималаи во время голода и умножит мешки с рисом для гибнущих масс – как он мог бы – ваши судьи и собиратели налогов вероятно заключили бы его в тюрьму, чтобы заставить признаться, какой закром он ограбил. Таковы точная наука и ваш реалистический мир. И хотя вы, как вы говорите, поражены огромной степенью мирового невежества по каждому предмету, который вы уместно характеризуете как «несколько осязаемых фактов, собранных и грубо обобщённых, и специальный жаргон, введённый для сокрытия людского неведения насчёт всего, что лежит за этими фактами», и хотя вы говорите о вашей вере в бесконечные возможности Природы, всё же вы согласны потратить свою жизнь на труд, идущий на пользу лишь той же самой точной науке..." _______________________ *адепт
Николай Шальнов: тэги: авторитетные фигуры, салон мамзель Ненорман, светлые гении Лариса Бочарова очень правильно поступила, когда решила создать "ТАРО Гарри Поттера". Это - настоящий памятник эпохи. Пересматривая карты, Рита вспомнила про ещё одного вдохновенного мистика со строгим умом учёного - Владимира Шмакова, которого ещё называют "забытым гением" России. Шмаков Владимир Алексеевич — теоцентричный представитель вершины философского эзотеризма первой четверти ХХ века. Родился в г. Москва, сын известного юриста, общественного деятеля, писателя А.С.Шмакова. По образованию инженер путей сообщения. В связи с угрозой репрессий со стороны большевиков был вынужден эмигрировать из России. В 1924 г., по неподтверждённым сведениям, уехал в Аргентину, где умер в 1929 г. в результате сердечного приступа. В. А. Шмаков является создателем собственной эзотерической концепции, которую он назвал пневматологией. Основное содержание философии В. А. Шмакова — раскрытие закона синархии как «основного закона Бытия» на основе учения о сопряжённости двойственной иерархии ноуменальных монад и феноменальных множеств. По Шмакову, закон синархии в сознании человека проявляется через триединство пневматологических категорий: мистика, разум, воля. И.Ильин отмечал, что «философствование Г. Гегеля в своём истинном характере есть мыслящее ясновидение или мистическое мышление». В этом смысле В. А. Шмаков был последователем Г. Гегеля, который (в интерпретации И. Ильина) был выдающимся интуитивистом и при разработке своей философии опирался на разум как интуитивный рассудок. В. Шмаков, утверждая, что первенство в актуальном сознании принадлежит категории мистики, отдавал предпочтение разуму как духовно осмысленной интуиции. "Но, несмотря на внешний разрыв с древним миром, дух его неисповедимыми путями управлял все время жизнью европейских народов. Таинственные иерофанты и учителя сказочной Индии своим гением через толпу веков продолжают светить людям. Всегда и вечно, всякий алчущий и жаждущий Правды невольно обращал взор свой к долине Нила и снежным вершинам Гималаев, и теплый живительный луч снисходил в его мятежную душу. Затерянный среди чуждых ему людей, среди треска аутодафе или грохота Нью-Йорка, он чувствовал себя связанным узами неразрывными со святыми странами Озириса и Брахмы; он сознавал, что он не один, что, чем больше он отходит от века сего, тем более он приближается к Миру Истинной Жизни и Правды Нетленной. Почуяв отзвук в душе своей, такой человек с радостью убеждался, что заветы древних мыслителей и вещие их словеса живут, не погибли они, и время их не коснулось. Символы древнего мира почти все сохранились до наших дней, и тот, кто умеет читать их, тем самым создает себе связь неразрывную с миром отшедшим. Продолжение тут: «Моим читателям достаточно знать, что в некоторых областях Гималаев, среди 22 храмов, изображающих 22 Аркана Гермеса и 22 буквы некоторых священных алфавитов, Агарт-ха составляет мистический Нуль, «Ненаходимое». А. Сент-Ив д’Альвейдр. «Все религии, разделяя между собой Единый Свет и освещая одна другую, рождают в нашем духе надежду и покой!» Египет и Индия — заветная цель исканий служителей Истины на пути стольких веков, вновь восстают пред нашими взорами и к нам приближаются. Наступает время нового великого перелома мировой истории и, кто знает, быть может некоторые из нас и доживут до него. Новые мистические учения возродили всеобщий интерес к древности, и семя, посеянное Рамакришной и Еленой Петровной Блаватской готовится в недалеком будущем дать свой плод. Близится час, когда древняя наука возродится под новым небом, — с новой, еще невиданной мощью. «Придет время, когда потомки наши будут удивляться, что мы не знали того, что так ясно». Сенека. Через тьму веков, как и древней стране Кеми и долине Пенджаба, светит нам Памятник давно минувшего. И как гордая страна Ра и пирамид получила этот великий дар в наследство от выходцев с Посейдона, последнего остатка волшебной Атлантиды, так и мы чрез сотни веков приемлем этот дивный светоч мудрости из той же древней страны Златовратого Града. Жалкие потомки великой Атлантиды, вечно мятущиеся и ничего не могущие найти, гонимые отовсюду, всеми презираемые и всех заставляющие трепетать своей песнью, тоскующие о покое, но не ведающие его в жизни своей, цыгане, сохранили в среде своей этот великий Памятник родины Элаквиота Муретара, в виде колоды игральных карт, карт гадальных… «Существует еще и другая книга, но несмотря на то, что она в некотором отношении весьма популярна и что ее можно повсюду найти, она остается самой таинственной и самой неведомой из всех, потому что она содержит в себе ключ ко всем другим; она обнародована, но остается народу неизвестной, никто не задумывается искать ее там, где она есть, и, в то же время, всякий потерял бы тысячу раз свое время, ища ее там, где ее нет, если бы он заподозрил ее существование. Эта книга, более древняя, может быть, чем Книга Еноха, никогда не была переведена, она еще целиком написана первобытными знаками, подобно табличкам древних». Элифас Леви". Владимир Шмаков. "Великие арканы ТАРО. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма" ( http://www.toth.su/htm/svayschennay_kniga_tota_schmakov.htm )
Николай Шальнов: тэги: теософия, размышления, мыслевыброс Рита нашла в комментариях Елены Рерих к "Письмам махатм" один комментарий по поводу Оригена, который, как известно, составил Гексаплу - "синоптический свод шести (отсюда название) различных текстов Ветхого Завета, явившийся первым в истории образцом библейской критики", не имеющий себе аналогов в библеистике крандиозный проект, занявший 50 томов текста с комментарием. Несмотря на сие ревностные труды на поприще христианской теологии, Ориген некоторое время много говорил о переселении душ и апокатастасисе (идеи конечного спасения всего сущего), за что и был подвержен критике и анафеме. Сопоставляя отрывки, становится интересно, что заставило Оригена изменить своё мнение касательно метемпсихоза? Ведь, как говорилось в Писании, "кто отречётся от Слова, от того и Слово отречётся". "...Сознание масс всегда требует Личности для почитания и творит Образ Высший по подобию своему, тогда как Высшие стремятся во всех проявлениях к Принципу». Тот же Ориген далее утверждает: «Итак, Бога нельзя считать каким-либо телом или пребывающим в теле, но Он есть простая Духовная Природа, не допускающая в себе никакой сложности. Он есть ум и, в то же время, Источник, от которого получает начало всякая разумная природа и ум. Бога, который служит началом всего, не должно считать сложным, иначе окажется, что элементы, из которых слагается всё то, что называется сложным, существовали раньше самого начала» (Ориген «О Началах»). Вот истинно философское мышление. Близкое и, я сказала бы, тождественное всем древним философиям! Истинно, если бы наши отцы церкви последовали примеру западного духовенства и принялись бы за изучение трудов Великого Оригена, этого истинного Светоча Христианства, много света пролилось бы на символы и таинства христианства, и догмы церковные отпали бы, как оковы и скопы железные, и церковь, тело Христово, истинно, восстало бы из гроба. Ведь малые дети начинают думать логичнее наших седовласых наставников. Продолжение тут: Да, отцы западной церкви поняли, что сознание их духовной паствы требует иной пищи и не может примириться с наивными утверждениями, которые, может быть, в своё время, и были нужны для обуздания полудиких племён, которые принимали христианство. Чтобы не утратить своего влияния, некоторые из представителей духовенства запада спешат отрешиться от невежества и пополнить своё знание. Ведь только подумать, сколько ясных указаний о законе перевоплощения и законе кармы имеются в Евангелии, именно, в словах самого Христа! Но духовные отцы тщательно умалчивают об этом. Ведь не могут же они не знать, что закон перевоплощения был отменён лишь в шестом веке на Константинопольском Соборе! Неужели сознание их с тех пор не продвинулось! Ведь на одном из таких соборов обсуждался также вопрос, имеется ли душа у женщины! Много подобных перлов можно найти, читая эти исторические рекорды тьмы невежества. И сейчас, в виду переживаемого всем миром страшного духовного кризиса, ужасающего, всеразъедающего безбожия, порождённого узким и мертвящим догматизмом и удушающим сектантством, также и падением нравственности среди церковных служителей, именно все духовные пастыри должны ополчиться против всякой нетерпимости, невежества и безнравственности, должны стать истинными водителями духа и идти с нуждами века, а не плестись позади, закованные в цепи мрачного невежества. Как сказано в Учении: «После Оригена начала ложная вера христианства расти. Ужас берёт перед видением религиозного суеверия того времени. Ориген ходил по ещё горячим угольям старого мира. Зная заветы Иисуса, он болел, видя непонимание толпы. Зная таинства древних мистерий, он болел, видя непонимание Источника. Зная простоту Учения Иисуса, он болел, видя создание церквей. Будучи ревнителем знания, он возмущался падением знания среди служителей..." Е. Рерих, 1.2.35. "Учение о метемпсихозе, переселении душ, лежит краеугольным камнем во всех религиозных системах мира. Не говоря уже об Индии и Египте, мы видим, что оно также имеет место в Семитическом Откровении и христианстве. Это учение, будучи весьма сложным и труднодоступным широким массам, большинством Учителей скрывалось от толпы и сохранялось лишь как эзотерическое среди немногих избранных. Так, в Евангелии мы видим лишь немногие указания на него, как например в притче «о слепорожденном». «Переселение душ, если верить св. Иерониму, долгое время сохранялось первыми христианами как традиционная эзотерическая доктрина, которая не должна была быть сообщена иначе как небольшому числу избранных: abscondite quasi in foveis viperarum versari, et quasi haereditario malo serpere in paucis. Ориген рассматривает эту доктрину как единственный способ объяснить некоторые библейские рассказы, как, например, борьба Иакова и Исава до их рождения, призвание Иеремии, когда он был еще в утробе своей матери, и массу других фактов, которые бы сделали Небеса несправедливыми, если бы они не проистекали из действий добрых или злых в жизни предшествовавшей той. Более того, чтобы не оставить никакого сомнения в происхождении и характере этого верования, александрийский священник находит нужным сказать, что он не подразумевает здесь метемпсихоз Платона, но другую теорию, совсем отличную и совершенно иначе утвержденную». Франк" Владимир Шмаков. "Великие арканы ТАРО. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма" ("О метемпсихозе") Если в более ранней книге Оригена «О началах» (230 г.) и присутствуют «реинкарнационные фрагменты», то в последующих своих произведениях («Толкование на Послание к Римлянам» (ок. 243 г.), «Толкование на Евангелие от Матфея» (249 г.), книга «Против Цельса» (249 г.)) Ориген выступает с резкой критикой доктрины реинкарнации: "Допущение метемпсихозы или перевоплощения душ несовместно с кончиной мира, которую ясно утверждает Писание. Ибо если предположим, что всякая душа в течение нынешнего порядка вещей от начала и до конца мира воплощается не более как два раза, спрашивается: зачем она воплощается во второй раз? Затем ли, чтобы понести наказание за грехи первой жизни во плоти? Но если нет другого способа наказания души кроме послания её в тело, то очевидно ей пришлось бы воплощаться не два или три, а бесконечное число раз, и тогда уверению св. Писания, что небо и земля мимо идут, нет никакой возможности получить свое исполнение. Но допустим и противное, то есть что души посредством воплощений будут все более и более усовершаться и очищаться, и что постепенно все более будет возрастать число душ, не нуждающихся уже больше в телах, чем само собой приблизится наконец то время, когда живущих во плоти душ или вовсе не будет, или будет очень мало; но в таком случае как же получат свое исполнение слова Писания, которое говорит, что суд Божий застанет в живых множество грешников, и что пред кончиной мира возрастет и переполнится мера беззаконий на земле? Затем, грехи тех, которых застанет кончина мира, будут наказаны по Писанию, не перемещением из тела в тело, а совершенно иным образом. Итак, если защитники перевоплощения допускают кроме описываемых в слове Божием наказаний ещё наказание переселением в новые тела, — то пусть покажут нам причины этого двойного наказания Или же, что вернее, грешившие в телах будут нести наказание вне своих тел сами в себе в глубине собственной души своей" («Толкование на Матфея» 13.1) Аналогичные размышления есть и в оригеновых толкованиях на Песнь Песней: "Далее, некоторые изыскивают здесь: облачается ли душа в тело единожды, и после того как она покинет его, не ищет его более, или же, однажды получив и покинув его, воспринимает его снова? И если она воспринимает его вторично, воспринимает ли она его навсегда или однажды снова придет день, когда она его снова отбросит? Но если, согласно авторитету Писания конец мира близок, и если сие тленное состояние сменится нетленным, то не кажется сомнительным, что в состоянии нынешней жизни она не может войти в тело во второй или в третий раз. Ибо, если это допустить, то необходимо воспоследует, что вследствие продолжительного такого рода последствий мир не будет иметь конца" («Беседы на Песнь песней». 2,5,24). Также А. В. Кураев подчёркивает, что в своём труде «О началах», в котором Ориген изложил свою теорию, он ясно провёл грань между учением Церкви и своими гипотезами: «впрочем, сам читатель пусть тщательно обсудит и исследует то, что сказали мы относительно обращения ума в душу и прочее, что, по-видимому, относится к этому вопросу; а мы, со своей стороны, высказали это не в качестве догматов, но в виде рассуждения и изысканий». «Мы скорее предложили читателю мысли для обсуждения, нежели дали положительное и определённое учение». «Что касается нас, то это — не догматы; сказано же ради рассуждения, и нами отвергается: сказано это только затем, чтобы кому-нибудь не показалось, что возбуждённый вопрос не подвергнут обсуждению»
Николай Шальнов: тэги: графомания Завела снова Рита свою шарманку. К этой панацее она прибегает тогда, когда писать вроде бы и не о чем. Музыка: И.С.Бах BWV 875 — Прелюдия и фуга № 6 ре минор ( http://www.youtube.com/watch?v=yTv2odpENwM ) Сказка о дружбе в прозе: Глава 1 «Сильный ли у меня характер?» – спрашивал себя часто Седрик Диггори, когда на Хогвартс опускалась ночь, и он, взяв под мышку том Снорри Вислоухого, уединялся в одном из забытых классов, где, рассматривая старинные гравюры и пытаясь изучить стёртые от времени надписи на страницах, изучал тайны прошлого и вселенной. Вселенной, в которой ему было так одиноко, что он порой чувствовал себя забытым и заброшенным в неё, причём напрасно. Совсем недавно он свёл близкое знакомство с Оливером Вудом – вратарём команды Гриффиндора, которого все считали человеком не от мира сего хотя бы просто потому, что громадное количество свободного времени он посвящал постижению тех знаний, которые всегда хранились в тайне – в книгах Запретной Секции Хогвартской библиотеки, и ещё многому, более странному. Были ли у них схожие интересы? Если и были, то Седрик ни словом об этом не обмолвился со своими старыми друзьями-пуффендуйцами, нехитрые развлечения с которыми скрашивали его досуг. Хотя ему было абсолютно всё равно, что они подумают об их с Оливером связи, он всё же не хотел – по каким-то одному ему ведомым причинам, - чтобы по закоулкам Хогвартса потекли слухи о том, кто стал ему кем-то вроде маяка во мраке всеобщего непонимания. Детство Седрика Диггори протекало не очень весело и, главное – таинственно. Вдалеке от шума городских улиц, на лоне сельских нив, он был предоставлен самому себе, и только иногда выбирался с отцом в свет, где встречался со странными родственниками, которые посвятили свою жизнь науке и целыми днями заседали у себя в кабинетах в поисках древних истин, разбросанных по страницам обширного научного наследия, собранного ими в их огромной библиотеке. Из развлечений, которые ему предоставляла жизнь в и скучном поместье, были разве что великолепные коллекции бабочек и офортов мастеров эпохи Ренессанса, которые Седрик рассматривал с неослабным вниманием – и, действительно, там было, на что посмотреть. Любовь к искусству – это хорошее, что он вынес из детства, стало для него главным интересом, помимо квиддича, на всю оставшуюся жизнь. В этом огромном доме, в котором за чинными чаепитиями в духе прошлого века, собиралась вся его немногочисленная родня, ему всего милей было размышлять о странах и народах, давно отошедших в небытие, или думать о том вечном, нерушимом и абсолютном, что составило бы для него приют уединения после его смерти. Да, тема смерти всегда интересовала Седрика, его отчего-то влекло к этой удивительной загадке, над которой добрая часть человечества билась вот уже несколько тысяч лет. Ему казалось - вопреки всем расхожим домыслам, - что, приблизься он хотя бы на дюйм к её пониманию, - и таинственная страна вечного покоя распахнёт ему свои врата, и станет Диггори счастливым, как не бывал он никогда при жизни, - в бесконечной свистопляске светских ритуалов, необходимость соблюдения которых со всей точностью было главным кредо его отца. Поэтому в редкие свободные минуты он убегал на старинное кладбище, которое находилось неподалёку от его дома, и бродил там до поздней ночи – насколько это позволял жёсткий распорядок дня, пытаясь разглядеть в печати Смерти, застывшей на многих памятниках в виде изысканных украшений неизвестных мастеров прошлого, ключ к пониманию тайн собственной жизни. Несмотря на то, что многие любили Седрика за его волю, решимость и доброту, оставался он более чем одиноким – несмотря на близость дорогих ему людей. И до конца жизни своей он чувствовал эту особенность своего существа – потребность в уединении и необходимости принятия одиночества как дара, который редко выпадал парню со всеми присущими одиночеству атрибутами – страстью к размышлениям, стремлению к пониманию недостижимого и попытками соединить в своих поэтических видениях образ того, к чему так долго и так тщетно, с самого момента его рождения, стремилась его душа. Воспоминания, которые как-то совсем уж неожиданно нахлынули на Седрика, когда он расположился с книгой у окна в коридоре Западного крыла, куда обычно никто без особой надобности не захаживал, нахлынули на него, накрыв Седрика с головой. Он снова припомнил редкие бесконечные минуты попыток сообразить, что и к чему в странных текстах средневековой теологической рукописи, которую отец как бы ненароком оставлял ему на прикроватном столике; аромат садовых роз, которых так заботливо выращивала его мать и за которыми ухаживала с гораздо большей любовью, чем за собственным мужем; чепчик горничной, который то и дело проплывал в распахнутом настежь окне гостиной, в которой на столах стояли редкие красивые цветы, выращиваемые в том же саду, что и розы и которые привезли из далёких заморских стран специально по заказу матери: отец никогда не стеснял домочадцев в средствах, хотя и требовал от них беспрекословного послушания… Всё это теперь проплывало, окутанное дымкой мечтательной грёзы, перед внутренним вором Седрика, который задумчиво перелистывал страницу за страницей древней книги и лишь изредка бросая взгляды на огромную бледную луну, которая сегодня выплыла на небосвод, укутанный пеленой дождливых туч, раньше обычного. Тихие шаги нарушили мерный ход его размышлений, привыкших к порядку. Седрик сразу догадался, кому принадлежали эти шаги. Что-то в самой глубине его существа подсказало ему, что это был Оливер Вуд. И он не ошибся: спустя несколько секунд в лунном свете, льющемся в окно, появился сам вратарь, который, несмотря на то, что был навеселе (наверняка после очередной гриффиндорской пирушки), с нотой грусти спросил у Седрика: - Привет… не ожидал тебя здесь увидеть… Что ты забыл тут? Разве ты вообще когда-нибудь знал о том, что обычно, когда мне становится скучно, я прихожу сюда и медитирую на Пустоту? Седрика несколько смутил тон, с которым к нему обратился его товарищ. И, несмотря на то, что его не отпускало странное чувство, которое охватывает нас, когда мы что-то правильно предчувствовали, и когда это предчувствие не обманывало нас, хотя и ситуация, в которую мы попадали благодаря этому прозрению, казалась самой что ни на есть странной, он овладел собой и спросил в ответ: - А как ты узнал о том, что здесь буду я? Вуд странно посмотрел на Седрика и тихо ответил: - Я не знал, что здесь будешь именно ты. Но, по правде говоря, я чувствовал, что тот, кто здесь находится, не станет для меня в грядущем поводом для меланхолии. Загадочный ответ Вуда не смутил Седрика. Он вообще привык к тому, что Вуд разговаривает загадками, как и многие странные личности в школе, о которых по коридорам ползало так много слухов. И он сказал просто: - Значит, такова судьба. Рад тебя видеть. Серьёзное выражение лица Оливера озарилось широкой улыбкой, которую Седрик не ожидал увидеть так скоро. Глядя на Седрика большими карими глазами, в которых блики луны нашли свой временный приют, он сказал весело и просто, как если бы они с Седриком знали друг друга давно, хотя познакомились они только на вчерашнем матче, после того, как Гриффиндор наголову разгромил Пуффендуй: - Взаимно счастлив. Знал бы ты, как весело сегодня было у нас в гостиной! И Вуд рассмеялся, искренне и чисто, так, что у Седрика защемило на сердце: он так давно не смеялся по-настоящему! Редкие минуты общей радости в Пуффендуе обуславливались групповыми смеховыбросами, в которых Седрик если и принимал участие, то только как староста, искренне радуясь душою за тех, кто умеет делать это искренне и незлобливо, самого же его часто одолевала тоска и приступы апатии, что зачастую сводило на нет все самые лучшие его начинания. «От многих знаний – многие печали», - эту соломонову мудрость Седрик принял тогда, когда его самого уже стало почти что тошнить от беспросветного пессимизма некоторых особо учёных трактатов магической науки, который рождался, по-видимому, в самом процессе их написания, поскольку проникновение в тайны вселенной всегда сулит горечь, как бывает это у тех людей, что зрят суть вещей, у слишком молодых, чьи надежд рухнули заблаговременно и у людей, достигших того преклонного возраста, когда всё лучшее осталось уже позади. В эти жизненные периоды, как заметил Седрик, есть такие временные промежутки, когда тошнит от всего на свете и хочется поскорее переключиться на что-то и отвлечься, да не всегда получается, в результате чего возникает невыносимая депрессия, которая своими чёрными, кошачьими лапами губит всё живое, оставшееся в душе. - А у нас сегодня – как всегда. Домовики наготовили вкусных плюшек, и все дружно засели за сочинения Стеббль. Ты ведь знаешь, какой большой популярностью пользуется у нас наш декан… Попробуй только не сделай домашнего задания – мигом потеряешь всё уважение однокашников, - медленнее обычного проговорил Диггори, посматривая на дождливый осенний пейзаж, расстилавшийся далеко внизу. Природа ждала зимы, и больше всего на свете Диггори хотелось, чтобы её белоснежные перья предвестниками сна природы закружились в воздухе. Суд внимательно смотрел на Диггори, как бы пытаясь уловить перемену в тоне ег голоса. - Знаешь, а у нас бывает как раз наоборот. Кто хуже всех подготовится к трансфигурации, тот, значит, и молодец. - Вот как? – удивился Диггори. – И почему же это? - Потому, что МакГонагалл слишком сурова с нами, - ответил Вуд, усаживаясь рядом. – И многие считают, что пора бы ей сбавить обороты хотя бы для своих. Вот сегодня мы и оторвались. - Странно, - Седрик задумчиво посмотрел на ботинки Оливера, шнурки которых были оплетены заклинанием и светились в темноте зеленоватыми змейками. – Вот уж ни когда не думал, что прилежание не будет в почёте на факультете, которым заправляет такой образчик трудолюбия, как ваш декан. - Я не знаю образ мысли пуффендуйцев, - лениво ответил Вуд, и блики Луны задрожали в его глазах, - но нам порой бывает так скучно за всеми этими конспектами…. Как иногда хочется свободы… Хотя, конечно, образование от этого страдает. - Почему одно должно мешать другому? – удивленно спросил Диггори, глядя на Вуда, который опустил голову и потряс шевелюрой над подоконником, отчего его копна сразу же приобрела характер большого птичьего гнезда, всё же довольно изящно смотревшегося на голове парня. – Разве нельзя совмещать труд с разумным досугом? - Вот в этом-то всё и дело. Мы слишком горячи для этого. Иной раз мне кажется, что Шляпа отбирала на Гриффиндор тех, кто умеет славно развлекаться, как это делали наши горячие прадеды, те, которые учились там же, где и мы. А все остальные качества идут как-то по обочине. Знаешь, присматриваясь к остальным, я находил такое невообразимое сочетание черт характеров, что мне казалось, будто я не на Гриффиндоре, а вообще в какой-то другой академии, где ценят исключительно за гремучую смесь личных заслуг и врождённых особенностей. Говорят, по такому принципу отбирают учащихся в Дурмстранг. - И всё же мне трудно тебя понять, - хотя Седрику и казалось вполне удобоваримым то, что сообщил ему Вуд, он всё же хотел до конца понять вратаря, поскольку подсознательно приписал сегодняшнюю встречу мистическому провидению – такое бывало с Диггори, когда ему становилось совсем уж невтерпёж и хотелось с кем-то поделиться своими неприкаянными мыслями. И сейчас всё оказалось наоборот – Вуд пытался донести до Седрика своё понимание, ловец подозревал, что, узнай он побольше Вуда, он обретёт хорошего приятеля, с которым не нужно будет держать себя в постоянном напряжении и чувствовать, что надо всё время обдумывать каждое своё слово. Хотя последнего он тоже побаивался, поскольку знал цену словам. Вуд показался ему находкой, несмотря на все его странности. Даже сам необычный факт их знакомства добавлял его образу немалую притягательность: так, когда сразу после матча Диггори пришлось отправляться в лазарет, поскольку его очень сильно саданул бладжер, помочь ему вызвался Вуд – по совершенно непонятным причинам. Седрик подозревал, что дело тут в известном гриффиндорском благородстве: что-то, как он ощущал семи фибрами своей души, говорило ещё и о том, что Вуд ждал только предлога, чтобы остаться с ним наедине. Прежде у него не было такой возможности: оба держались особняком и считали, что их обязанность – сохранять некую прокладную формальность в отношении друг друга: как-то не личило соперникам общаться как друзьям. Эту странную особенность замечали за собой участники других команд: она сами удивлялись тому, что почти не общаются с теми, с кем принуждены состязаться на одном поле, и Седрику думалось, что эту глупую формальность запустил Слизерин, который на дух не выносил соперничества, а все остальные факультетские команды это бессознательно подхватили. Как и ожидал Седрик, Вуд разговорился с ним. Живое общение было нацелено на исследование недостатков стратегии Пуффендуя и, хотя Седрику было не очень приятно выслушивать критические замечания Вуда в свой адрес, он списал всё на торжество соперника и сказал просто: - Ничего, в следующий раз мы будем лучше, чем сегодня. Вуд, казалось, был удивлён этим, но отнюдь не обескуражен спокойствием, с которым были произнесены слова ловца. - Да я не имел в виду кого-то уличить… Просто, понимаешь, иногда мне кажется… Иногда мне кажется, что ты лишком много работаешь над собой. - Разве это плохо? – Седрик потянулся было за шоколадной лягушкой, но отдёрнул руку: ему вовсе не хотелось загромождать организм лишними калориями. - Вот и сейчас, - Вуд кивнул в сторону вазы со сладостями. – Почему бы тебе не отпраздновать вместе со мной завершённый наконец-то матч, к которому так долго и старательно готовились оба факультета? Все остальные, небось, уже вовсю хлещут сливочное пиво. - Ну и пусть себе хлещут, - равнодушно откликнулся Диггори. – Мне-то что? Разве матчи созданы для того, чтобы после них предаваться сомнительным увеселениям? Завтра, между прочим, пары, и как туда собираются заявляться те, кто по твоим словам сегодня будут совершать возлияния?.. - А для чего тогда создан и спорт, вся традиция шумихи вокруг него? – удивлённо откликнулся Вуд, распаковывая шоколадную лягушку. Он не справился со сладостью, и лягушка отскочила в сторону, испачкав шоколадом его ладони. – Вот чёрт… Скользкая! Седрик улыбнулся. - В первую очередь спорт нужен для того, чтобы мы могли уверенно двигаться вперёд. К своей мечте, к свои идеалам… К чему-то большому, выходящему за рамки сегодняшнего дня. А всё остальное, и вся дисциплина, и всё, что так или иначе связано с матчами непосредственно – тренировки и лекции, и симпозиумы по квиддичу – всё это направлено на качественное улучшение нашей жизни. Зачем нам соревноваться в ловкости, если в ту же ночь после победы мы уступим противнику в винопитии?.. Они говорили так ещё долго, и, несмотря на то, что часто расходились во взглядах, Седрик был вполне удовлетворён общением с этим странным парнем, которого большую часть времени до и после тренировок видели то в библиотеке, то в кабинетах, упражняющимся в заклинаниях и других магических дисциплинах. «Какие же идеалы у этого спартанца с душою романтика?» – думал Диггори, затворяя палочкой дверь за Вудом, который, уходя из кабинета Помфри около семи часов утра, по рассеянности забыл её затворить. Сказка о дружбе Песенка Седрика Диггори Поспеши скорей наполнить Сонмом звуков душу мне, Точно Моцарт, я исполнить Рад свой «Реквием» для стен Этих каменных утёсов, Что стоят, как стражи сна, Среди каменных наносов У морского буруна. Мир во мне, иль это снится Мне под небом золотым? Дни проходят вереницей, Гаснут с сумраком ночным. Окоём не ведом чувства, Разве только этот брег, Где, воспетая искусством, Бьёт волна сердечных нег. В глубине души печальной Бьёт прибой в подножье скал Моих мыслей безобразных И прекрасных… Я молчал В этом сонме беспокойном Странных дум, средь вихря снов… Средь колонн печально-стройных Боги подают вино – Странных чувств, отрады вечной Для исхлёстанной души, Не спиши уйти, приятель, И напиться не спеши. Странно слышать в этом море Отзвук собственных страстей, Где – на радость иль на горе – Слышен отзвук прежних дней. В этом сне искусства странном В полумгле седых начал, На просторе вод зеркальных, У блестящего стекла Беспокойных первых песен, Веселивших душу мне Где-то на рассвете весен, У истоков серых дней, Я молчу: молчать не ново Мне над тихою волной: Это чувство мне знакомо, Это чувство вновь из снов Появилось на просторе Волн и хладного стекла Этого седого моря… Дремлет старенький причал, Угасают сны зарницы Над Исландией моей, На востоке вереницей Гаснет хоровод планет. Из глубин немого моря Стон доносится, и я Узнаю в печальном стоне Грусть свою: моя стезя Вечно вдоль сего простора Молча одному бродить, Я молчу, и мне не ново Память до конца избыть… Странный сон, где снова вместе Ты и я, мой идеал, Этот сон без тени лести Говорит о том, кем стал Я за время злых печалей, Хотя слабость не порок, Всё же стыдно мне, приятель, Отдавать тебе венок Моих странных чувств и мыслей, Из которых не совьёшь Ни строфы – как ветра свисты Он свободен и пригож, Точно нимфы те морские, Что Персею дали шлем И сандалии, чтоб злые Присмирели ведьмы. Плен Моих странных размышлений Ветр рассеет навсегда… Гаснет знак благих велений – Гаснет розовый закат. Есть ли высшее мечтанье, Чем остаться с ним вдвоём – С идеалом, чьё прозванье – Вуд, с печальным вратарём?..
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, музыка На днях Рита развлекала себя тем, что поиграл в «Скайрим». Варила зелья, мочила бандюганов, в общем, была и светлым гением, и героем в одном флаконе. Хоть в каких-то мирах есть не линяющие светлые герои. Хотя Рита хотела пройти игру без читов, она всё-таки прельстилась и вылезла в одну там волшебную комнатку, где все ингредиенты, одежда и оружие. Слова не сдержала, блин. Красивая вообще игра, мир очень продуманный, Риту так и подмывало сменить фандом, так сказать, с Толкиновского на игровой. По ходу вспоминала про то, что ролевики рассказывали про полигонку по этому миру. Особенно её заняла история про то, как им пришлось ночевать на станции, когда они не успели прибыть на электричку и она пронеслась у них перед самым носом. Эх, всё самое интересное как всегда мимо Риты. Поиграла Рита, развлеклась. Давненько она этого не делала, и вышло так, что вторую половину ночи она не могла уснуть из-за того, что у неё разыгралось воображение: перед глазами маячили драконы, которых Рита замочила, и драконы, которые к «Скайриму» не имели отношения вовсе. Все красивые такие, Рита бы сама их в жизни не выдумала. Пожалела тогда ещё, что не умеет рисовать как следует, чтобы эти созданья грёз запечатлеть. Рита прям невестой Полоза из одноимённой песенки «Мельницы» себя почувствовала. Кстати, очень красивая песня. И образ Полоза очень красивый... "Он зовет меня вниз: «Родная, спустись, обниму в тридцать три кольца!»... Ай, то не пыль по лесной дороге стелется. Ай, не ходи да беды не трогай, девица. Колдовства не буди, Отвернись, не гляди – Змей со змеицей женятся. Лиха не ведала, глаз от беды не прятала. Быть тебе, девица, нашей – сама виноватая! Над поляною хмарь – Там змеиный ждет царь, За него ты просватана. Удержи меня, На шелкову постель уложи меня. Ты ласкай меня, За водой одну не пускай меня… Пылью под пологом голос мне полоза слышится… Полные голода очи-золото в пол-лица… Он зовет меня вниз: «Родная, спустись, Обниму в тридцать три кольца!»
Николай Шальнов: тэги: графомания Памяти Дж. Вазари и Микельанджело Размышление Читатель, знал ли ты, как сладостно душе В мгновенья душной осени печальной Впивать, как солнце, аромат саше, Что так сродни молитвам поминальным, Иль грёзу дивную в сетях небесных ласк В груди печальной нежным сном лелеять, Забыв о грусти всех житейских дрязг, Стремиться их скорей в пути развеять, В пути без окончанья… Злых дорог Конца не видно, все переплелись В неразрешимый разумом клубок, Куда ведут – туда и ты стремись… Нам бесконечного доступен вдруг экстаз, И внятно пение осеннего светила, Явленного в вечерний этот час, Когда всё прошлое, казалось бы, почило. Небесных таинств нам открыта дверь, Осталось только приложить усилье, И, обходя и рифы, и отмель, Держать курс на маяк… Хотя бессилье Порой даёт и цвет, и зрелый плод Смиренья, рады мы вкусить покой Хоть на мгновенье… Уходящий год Печали все уносит вдруг с собой, И Смерть, казалось бы, таинственный урок Преподаёт в тиши уединенья: Она в назначенный нам явлена ведь срок, Чтоб мы ценили жизнь, её мгновенья, Хоть недостойна жизнь таких, как мы, Иль мы всей этой жизни недостойны… И ждать осталось нам заснеженной зимы, Природы снов, умеренно-спокойных. И в них нам ясно виден идеал, Пока заточенный в куске немом гранита, Но надо ли нам лишнее отсечь, Иль дать покой уставшему зубилу Нам надо, чтобы камень был таким, Каким его природа сотворила Для взора нашего?.. И, может быть, благим Урок нам будет совершенной силы – Извлечь прекрасное, что, думается, в нас Ещё живёт, до срока извлеченья, И ждёт назначенный Благословеньем час Явить своё святое изреченье… К чему слова, когда и так ясны Пророчеств гулкие, таинственные знаки В тиши лесов, во мраке глубины Лесных озёр и в мучеников раке?.. Извлечь б всё то, что ясно для судеб, Но для пера пока ещё не ясно… Узнал Эдип загадку – и ослеп, И нам ли знать ответ, такой прекрасный, О том, что каждый в мире человек С собой, бывает, всё отождествляет, И весь свой бледный и короткий век Он песне волн, как Господу, внимает?..
Николай Шальнов: тэги: музыка Господи, как же это всё-таки прекрасно!
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры, моя шокирующая жизнь, авторитетные фигуры, волшебные сказки Рита приняла участие в акции «Почувствуй себя Лорой Бочаровой» - again and again. Было бы правильней сказать «Почувствуй себя Мастером без Маргариты», однако ввиду глубочайшего уважения Риты к Лоре, этой королеве ролевых игр, Рита применяет именно это сравнение. В общем, завела она как-то в компании своего соседа-пикапера и ещё двоих друзей разговор о словеске, и всем как-то очень захотелось в неё поиграть. Выбор пал на давно продуманную Ритой схему – историю захвата Оренбурга зомбяками, причём всё начинается в комнате борделя с красными обоями, где на кровати лежит связанный мёртвый старик с отрубленным йухом во рту. Именно из этой комнаты многие участники бежали куда глаза глядят, и даже женщина, которую, согласно астрологии, Рита любит, тоже уносила оттуда ноги с воплями «Бежать, мля, бежать!!» По-видимому, это нехитрое развлечение понравилось соседям, на следующий день они снова попросили её стать мастером (Рита прежде никогда и не мечтала о такой привилегии). Вот тогда-то она и почувствовала всю сложность и весь кайф мастерятника, и поняла, каково её знакомому мастеру-настольщику на сетах. Но у того хоть система есть, а Рите пришлось придумывать концепт за пять минут, и импровизировать с сюжетом, основываясь только на знании канона и с надеждой на свои интеллектуальные способности. Но ничего – было весело: такого гомерического хохота Рита давно не слышала, хотя сама была серьёзней некуда – постоянно приходилось концентрироваться на игре. Суть была в том, что в магическом мире обстановка накаляется, и опасности подстерегают на каждом углу. Ввиду этого Дамблдор вводит в школе чрезвычайное положение, и студенты даже младших курсов должны осваивать дисциплины в рекордно короткие сроки. Вот в такой обстановке и начинаются приключения трёх не очень-то симпатизирующих друг другу студентов трёх факультетов школы, которые обнаруживают, что в замке творятся странные события… Рита была благодарна небесам за то, что она в своё время прокачала свой главный навык – работу с материалами по канону «поттерианы», худо-бедно она её знает. Это-то её и спасло от гнева праведного довольно интеллектуальных игроков. Игровой день начинался с изучения различных дисциплин, причём бонусы раздавались в зависимости от членства на факультете. Классические перспективы – Слизерин успевает в зельях, Когтевран – в магии и пр. Мастерские плюшки разбросаны по всему замку и выдаются в зависимости от удачи, которые определяют кубики. Задействованы все локации – от кухни и Выручай-Комнаты до Хогсмида и Гринготтса. Система отношений складывалась у Риты по ходу в голове и к концу сета превратилось в подобие системы, вроде той, которую предлагала Лора в прологе к «Хогвартским сезонам». Персонажи веселились вовсю: сосед-пикапер то и дело таскался в паб Розмерты за спиртным, слизеринка Маша вовсю флиртовала с Седриком Диггори и устраивала покушения на соперниц, Гермиона преодолела свой страх и внимательно изучила Визжащую Хижину, в которой обнаружила следы Пожирателей и книги по чёрной магии. Надо сказать, что Гермиона оправдала ожидания: она, как и всегда, стала лучшей ученицей (баллы раздаются в зависимости от успеха изучаемого) и даже сама преспокойно связала заклинанием «Инкацеро» горного тролля на Хэллоуин (это был единственный сюжетный плагиат из мамы Ро). Надеюсь, мастерского произвола заметно не было было не очень много. Вот так вот. Попутно прошлым вечером Рита пересмотрела «Хроники Нарнии» и взгляд её остановился на тот моменте, где Питеру за отсутствием Аслана приходится вести армию в бой. Довольно сильный ход и довольно серьёзное испытание, Ритино убеждение о том, что жертвенный агнец в сказке – Эдмунд (по причинам нравственного характера), едва не пошатнулось: перед глазами Риты мелькали лучшие страницы эпопеи графа Толстого, там, где размышления Кутузова о невозможности предугадать исход событий на поле боя. И музыка ещё такая, как в «Скайриме», зажигает уснувшие сердца… Очень здорово. Наверное, настоящий полководец – это тот, кто не думает о результате, как бы странно это не звучало. Наполеон полагался на случай, он и вывел его в народные предводители, о котором так незаслуженно забыли ещё при жизни. Вспомнилось касательно столь любимого мною образа Питера: Sisina Скажи, ты видел ли, как гордая Диана Легко и весело несется сквозь леса, К толпе поклонников не преклоняя стана, Упившись криками, по ветру волоса? Ты видел ли Theroigne*, что толпы зажигает, В атаку чернь зовет и любит грохот сеч, Чей смелый взор - огонь, когда, подняв свой меч, Она по лестницам в дворцы царей вбегает? Не так ли, Sisina**, горит душа твоя! Но ты щедротами полна, и смерть тая, - Но ты влюбленная в огонь и порох бурно, Перед молящими спешишь, окончив бой, Сложить оружие - и слезы льешь, как урна, Опустошенная безумною борьбой. ___________________________________ *Теруан де Мерикур, французская революционерка, возглавила процессию в Версаль с требованиями к королю. **Госпожа Сизина, подруга Бодлера
Николай Шальнов: тэги: ностальжи, искусство вечно Люблю тот век нагой, когда, теплом богатый, Луч Феба золотил холодный мрамор статуй, Мужчины, женщины, проворны и легки, Ни лжи не ведали в те годы, ни тоски. Лаская наготу, горячий луч небесный Облагораживал их механизм телесный, И в тягость не были земле ее сыны, Средь изобилия Кибелой взращены - Волчицей ласковой, равно, без разделенья, Из бронзовых сосцов поившей все творенья. Мужчина, крепок, смел и опытен во всем, Гордился женщиной и был ее царем, Любя в ней свежий плод без пятен и без гнили, Который жаждет сам, чтоб мы его вкусили. <...> Но, впрочем, в племени, уродливом телесно, Есть красота у нас, что древним неизвестна, Есть лица, что хранят сердечных язв печать, - Я красотой тоски готов ее назвать. Но это - наших муз ущербных откровенье. Оно в болезненном и дряхлом поколенье Не погасит восторг пред юностью святой, Перед ее теплом, весельем, прямотой, Глазами, ясными, как влага ключевая, - Пред ней, кто, все свои богатства раздавая, Как небо, всем дарит, как птицы, как цветы, Свой аромат и песнь и прелесть чистоты. Шарль Бодлер
Николай Шальнов: тэги: графомания, волшебные сказки Из историй Кэр-Параваля. "Розовый закат" - это даже не устойчивый архетип моего сознания, это, скорее, символ моей "страстной мечтательности" Разговор Питер: Быстротечны юны годы, Хладен древний наш приют, Хладны сумрачные воды, Хладен меч в пучине смут. Ты скажи, мой брат, когда же Променяли мы с тобой Полуночь бессонной стражи На бездейственный покой? Сладость сеч и полнокровье Битв под звёздами небес, Ночь в безумье непокоя, Холод рек и вечный лес - На столпы Кэр-Параваля, На остывшие сердца, На скучнейшие «Начала», И на тяготы венца? Неужели сном преданья Души скорбный менестрель Распотешит лишь, иль ранней Зорькой будем мы форель В тьме озёр ловить, покуда В тени нас не обратит Рок, который тяжким спудом На судьбе миров лежит?.. Есть пророчество, с которым Нам поспорить нет причин, Ибо странные зануды Мы с тобой, пока молчим За томами древних хроник, За разбором новостей… Вот стоят уж на пороге Женихи, и всех гостей Сонм неверный обманули Наши сёстры, чей удел - Быть свободными… Вернули Они писем лебедей Тем, кто зарился на славу Их мятежных, страстных душ, Только мы с тобой по праву Здесь скучаем… Славный муж Был от дальнего престола - Рыцарь Белого Креста… Что же Сьюзен? Она снова Ему вольную дала… Люси даст любому фору, Точно муж, она в боях Пропадает, и престолом, На котором мы в делах Утопаем ежедневно, Вновь её не соблазнить: Эта сумрачная дева Любит с фавнами дружить, Строить их и в битвах вольных Славу добывать себе, Мы ж пророчеству невольно Дали силу… Ну ответь, Как смирился ты с уделом В мягких утопать мехах, Астолябии без дела Каждый день вертеть в руках?.. Эдмунд: В утомительных раздумьях Песням древней старины Мы внимаем, и в безлюдье Часто бродим – эти сны Совершенства дней творенья Часто тяготят чело, Слишком совершенно пенье Совершенного Того, Кто создал страну, что стала Нашей Родины родней, Но порой бывает славно Вспомнить радость школьных дней. Слаще мне порой бывает Бутерброда аромат Вспомнить, что дала мне мама, Вспомнить розовый закат, Вспомнить аромат сирени У крыльца у нас в саду, Всех чудеснейших камений Блеск я с нею не сравню. Мне дороже перемены, На которых я порой В драку ввязывался слепо… Помнишь, как-то мы с тобой Прогуляли все занятья И пошли в кино… Кино… Это странное понятье Мной почти забыто… Но Помню я, как до рассвета Мы пускали в небо змей, Ждали радостно ответа Той, которой нет милей… Говоришь: пиры и битвы Любы сердцу… Мне ж милей Грёзы, те, что с сердцем слиты – Нет печальней и родней. Этой ночью снова праздник, Только, брат, тебе скажу: Этой ночью я – проказник, Этой ночью я уйду До рассвета в поле маков Грустно с лютнею бродить, Петь, любить и снова плакать И печаль в груди таить. Дух отважен твой, и знаю, Что тебе дороже мир Этот дивный, но с печалью Не расстаться мне… И лир Звуки чудные рассеют, Может быть, печаль мою, Только ветр скорей засеет Травами пустыню всю, Иль светила вечной мглою Ниспадая, небеса Наградят, чем вновь былое С памятью оставлю я.
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, киномания, ностальжи "Дикий ангел". Смешная озвучка от РТР. Очень позабавило =)
Николай Шальнов: тэги: астрология Один Бог знает, как Рита любит подобные статьи. И картинка тоже классная, одна из тех, что так трогали Риту в юные годы. Жаль, что всё это оказалось лишь пустой мечтой, как пустой мечтательницей оказалась и сама Рита. Что ж: "я счастлив был, пусть в грёзах сна пустого..." "...Я счастлив был - пусть в грезах сна пустого! Я счастлив был - в мечтах! - Люблю я слово "Мечта"! В ее стоцветной ворожбе, Как в мутной, зыбкой, призрачной борьбе С реальностью видений, той, что вещий Бред создает, - прекраснейшие вещи Любви и рая есть, что мне сродни, Но чем не дарят юношества дни!" Э. По Совместимость Мужчина-Близнецы — Женщина-Дева Мужчина-Близнецы — Женщина-Дева - Это не беззаботный любовный роман, в котором все усыпано розами. Вместо рая им предложат землю, на которой они должны вырастить свой сад. С самого начала они могут спорить о том, что для них важней — розы или овощи. Очевидно, овощи — более разумно. Она — Дева, озабоченная возможным голодом, термитами на чердаке, инфляцией и недостающей пуговицей на рубашке. Овощи, ясное дело! Что ты будешь делать с розой во время инфляции? Мужчина-Близнецы может вдыхать аромат розы в то время, как к ним подкрадывается бедность, почти так же, как Нерон играл на скрипке, когда горел Рим. Конечно, весь этот «садовый» разговор, так же как игра Нерона среди пожара, не более чем символ. Но для Близнецов все символично или риторично. Он родился вместе с загадками, метафорами и анаграммами, а также с телефонной трубкой в одной руке и телеграммой в другой. Она, как он иногда думает, родилась от случайного союза между компьютером и щеткой для уборки... Мужчины-Близнецы способны забыть свой день рождения, особенно после того, как им исполнилось 21, — лучше, если на иллюзорном хронологическом календаре не будет обозначен их возраст! Напротив, Девы, хоть они и женщины, запоминают точно час и даже минуту рождения. И вообще они считают, что вечная юность была бы скукой. Продолжение тут: Они могут заинтересоваться друг другом из любопытства. Ей покажется интересной его жизнь, полная случайностей и перемен, а ему польстят ее восторженное внимание, ум и деликатность. Но через некоторое время она начнет сомневаться, стоит ли доверять человеку, чьи мысли и действия небелее предсказуемы, чем погода. Он тоже начнет чувствовать, что ее внимание слишком восторженно, а ум чересчур тревожен. Затем они могут запутаться в розо-овощном вопросе... То, из-за чего влюбленные ссорятся, само по себе неважно, но за пустяками прячутся реальные проблемы. Истинная причина их разногласий лежит глубоко внутри, и так не хочется вытаскивать это наружу! Несмотря на свой аналитический острый ум. Дева чувствительна и ранима. Близнец, с его невнимательностью и определенным равнодушием, свойственным знакам Воздуха, не всегда способен понять ее. Он спорит, обсуждает, пытается найти компромисс, но часто не видит источника беспокойства. Правда, его живой ум и обаяние помогают установить перемирие — до тех пор, пока Дева не проанализирует происшедшее и не найдет ошибки в его поверхностной аргументации. Если она не принимает его слишком серьезно, им будет интересно и даже весело вместе. Но Дева все принимает всерьез, и лучше, если он будет знать об этом заранее. Дева, умеет заставить всех поверить, что она приняла на себя обязательства на всю жизнь, затем поражает партнера быстрым и аккуратным разводом. Дева все делает аккуратно и быстро. К любви — реальной земной любви — Мужчина-Близнецы — Женщина-Дева относятся по-разному. Деве хотелось бы, чтобы мужчина, которого она любит, был с ней весь — сердцем и умом, душой и телом. Он может считать, что ей не хватает поэзии. Конечно, она более земная, чем «воздушные» Близнецы, которые хотят постоянного разнообразия. Можно ли говорить о надежности отношений, если Близнецы — это два человека в одном (а иногда три или четыре), вот откуда все перепады настроения, желание — сегодня и холодное отсутствие интереса — завтра. Такое поведение может привести Деву в отчаяние, заставить ее искать в себе недостатки, полагая, что именно в этом причина его охлаждения. Между этими двумя всегда будет что-то, что не дает им раскрыться до конца. Когда они вместе, это не только союз любви — это еще и союз ума. Оба они хорошо знают, что такое слово. Есть некоторые пары Близнецов и Дев, которые используют слова как оружие — иногда со смертельным исходом! Но теми же словами можно поддержать, дать надежду, вернуть к жизни. Уговорить робкую Деву оставить жесткие ограничения и поверить в себя может только Близнец, и он сделает это умно и плавно, мягко и мудро. Успокоить уставшего от меркурианских перемен мужчину может только любящая его девушка-Дева. Нет сомнения, они будут уважать друг друга, а это и радует, и мешает: ум часто не дает полностью проявиться чувству. Их союзу порой недостает эмоциональности. Она будет делать для него все необходимое, ничего не упуская, из виду. Она пришьет ему недостающую пуговицу, даст хороший совет относительно его карьеры, не высказывая при этом своего мнения. Она сумеет умно поговорить с ним о книгах, журналах и газетах, которые они читают. И во всем будет уверена — спокойное и такое восхитительное чувство долга! Парень-Близнецы найдет время поговорить с ней обо всех проблемах, причем без мелочной ревности, и в то же время проявит чрезмерное любопытство и смутит ее своими расспросами. Многие Девы с пониманием и сочувствием относятся к детям, может быть, потому, что сами они такие взрослые! Дети помогают им раскрыться, обнаружив потенциал любви и красоты, а также неожиданный талант воображения и большую нежность. Женщины-Девы способны с искренним интересом выслушать все отчаяния и восторги юного ума и мудро, но мягко направить все это в нужную сторону. Так как каждый мужчина-Близнецы в сердце ребенок, эти ее качества помогут не притягивать его. Правда, ей придется иметь дело не с одним «ребенком», а с близнецами. Она может опять и опять учить его ценному свойству отделения одного от другого, пока не обнаружит, что у него вовсе нет к этому желания. Он в свою очередь попытается научить ее быть более открытой и свободной и попробует показать, ей, как это здорово, когда ты мчишься куда-то за своей мечтой. Но Девы раскрываются так медленно, как тяжелые скрипучие двери, а он всегда так спешит... Кроме того, безопасность и свободу они оценят по-разному. Женщина-Дева из тех жен, которые любят во всем порядок, но могут тем не менее подать своему любимому завтрак в постель. Правда, не много Близнецов любит спать допоздна. Он скорее выпрыгнет из кровати, примет душ, прокатится на велосипеде, сделает несколько кругов вокруг дома или схватится за утренние газеты до того, как перед ним появится кофе. И он так и не поймет, что ее обидело... Так как Меркурий наделил их обоих способностью к анализу, мужчина-Близнецы, если он хочет удержать свою любимую-Деву, должен тщательней, анализировать ее истинную природу. Некоторые женщины-Девы могут быть целомудренными и романтично-равнодушными многие годы и вдруг рискуют всем из-за единственной неожиданной и невозможной любви, которая к тому же оказывается недолгой. Она вовсе не так холодна, как ему иногда кажется. Если бы они чуть пристальней смотрели в глаза друг другу, они бы поняли, что то, к чему оба они стремятся, — это спокойные, надежные, нетребовательные отношения. Но они могут упорно избегать внимательных взглядов, боясь, что им откроется слишком многое... И вот она подметает полы, а он бродит по дому, по-мальчишески насвистывая, и оба боятся открыта то, что спрятано глубоко внутри. Их Солнечные знаки стоят в аспекте квадрата, и в их отношениях всегда ощущается или избыток напряжения, или недостаток понимания. Иногда это напряжение бывает таким высоким, что происходит короткое замыкание и наступает полная темнота. Но при гармоничном аспекте Солнца и Луны между их гороскопами эти мужчина и женщина могут встретиться и не расставаться, ведь их счастье может быть похожим на отдых на ветру, когда радуешься тому, как прозрачна заря и спокоен закат... Совместимость Женщина-Близнецы — Мужчина-Дева Первая проблема, с которой столкнутся женщина-Близнецы — мужчина-Дева, — это контраст между ее общительностью него любовью к уединению. Если он типичная Дева и ему не добавляют коммуникабельности его Лунный знак или Асцендент, он предпочитает, чтобы его не трогали, хотя сам иногда этого не понимает. Следовательно, когда его девушка-Близнецы отправляется куда-то одна, он, возможно, и поворчит немножко для порядка, но в глубине души вздохнет с облегчением. Теперь он может наконец спокойно выяснить, сколько атомов в молекуле, что происходило на валютном рынке на прошлой неделе и почему. Он может починить свой будильник, разложить свое белье, сосчитать усы у кота и подумать над загадками Вселенной... И вообще побыть немного без этой постоянной болтовни и активности. Конечно, он преданно любит свою женщину-Близнецов, но в его сердце есть потаенные уголки, где ей не разрешается вытирать пыль и куда ее просто не пускают. Но она может так заморочить ему голову, что он теряется и забывает, в каком уголке что спрятано и на какой полке что разложено. Так что он, может быть, будет доволен, что у него есть время для спокойного созерцания. Продолжение тут: Это вовсе не, значит, что мужчины-Девы не ревнивы. Но было бы большой ошибкой сердиться просто на характер Близнецов — если вы все проанализируете, вы это поймете. Девы — признанные мастера анализа. Ей нужно общение с самыми разными людьми (а мужчины, в конце концов, составляют лишь половину человечества). Разве это неверность? Нет, неверность — это определенно не тот случай. Правда, «тот случай» бывает тоже, особенно если постоянная критика и мелочный педантизм Девы лишают Близнеца крыльев. Этого она вынести не может: птицы должны летать! Птица в клетке — это против законов природы... Мужчина-Дева, следуя своей природе и сути своего Солнечного знака, предпочитает одинокую жизнь, но если он решает жениться, его подруга может рассчитывать на постоянство. Дева — это Земной знак, а земля всегда на том месте, какое определила ей природа. Правда, иногда случаются землетрясения или пыльные бури, но разве это вина земли? Я рассуждаю именно о супружеских отношениях, говоря о постоянстве Девы, потому что большинство Дев считает, что все должно быть по закону — с клятвой верности и благословением церкви. Близнецы не имеют ничего против свободного брака и свободной любви. Близнецам вообще очень нравится слово «свободный». Жениться или не жениться — разве это вопрос, если их так потянуло друг к другу? Любовь, брак, деловое партнерство — ко всему этому мужчина-Дева отнесется серьезно, со всей своей «девьей» разумностью. Правда, его подруга-Близнецы предпочла бы, чтобы день ее рождения или годовщина свадьбы отмечались бы не красным карандашом в календаре, а как-нибудь иначе. Сама она не сильна в датах и может время от времени все перепутать и купить ему подарок в день рождения ее мамы или поздравить его с годовщиной их свадьбы в день, когда они купили дом. Если мы заговорили о доме, типичная девушка-Близнецы все-таки предпочитает квартиры, потому что их можно менять каждые несколько месяцев. Можете себе представить, как относится к этому практичный мужчина-Дева! Вообще именно практичность может стать истинной причиной многих их споров. Это касается даже любви. Может ли мужчина-Дева с его врожденной вежливостью, предупредительностью и пунктуальностью быть возлюбленным темпераментной женщины? Конечно, не все Близнецы темпераментны. Или, скорее, одно из ее «я» может быть темпераментным, а другое равнодушным. Мужчине-Деве часто не хватает эмоциональности и страсти — порой он слишком сконцентрирован на себе. Считается, что Нарцисс был Девой — он так любил свое собственное изображение! Лично я верю, что Нарцисс был Львом: Лев может быть сцентрирован на себе, но никогда не будет холодным. Если духовность земной любви в том, чтобы отдать свое «я» партнеру, результатом чего является соединение тел, душ и умов в совершенное единство, типичный мужчина-Дева должен понять магию этой эзотерической тайны. Хорошо, если его осторожно и нежно научили этому (например, прежняя возлюбленная. Скорпион), иначе на постижение этого чуда у него уйдут долгие годы, а возможно, и вся жизнь. Этот мужчина не только осторожен в любви, он еще и не очень-то похож на завоевателя, так что особого энтузиазма тут не будет. Хорошо, что мы не говорим о романе с девушкой Овном, Львицей или Скорпионом — он бы уже наверняка закончился. Женщины-Близнецы относятся к этому по-другому. Большинство из них (осознают ли они это или нет), не только принимают любовь как что-то серьезное, но и способны играть в нее. А так как мужчина Дева преуспел в искусстве такой легкой игры, он может иметь успех там, где другие мужчины потерпели бы неудачу. С ним она чувствует себя спокойно, и, пусть вам не покажется это странным, оба они могут предложить другу свою надежность. Так что у них есть все основания для того, чтобы игра превратилась в глубокое настоящее чувство, чего, возможно, и не произошло бы, будь они оба другими. Ее могут смущать некоторые из его привычек, например, то, что после их объятий он немедленно отправляется в душ. Но ведь и он мог бы обидеться, когда она забывает о поцелуе, потому что вспомнила, какой необычный сон приснился сив прошлую субботу... В чем-то они могут друг друга не понимать. Многие женщины-Близнецы любят спать допоздна, особенно если накануне у них была бессонница. Девы тоже иногда не спят но ночам, если их что-то тревожит, но вы скорее увидите мужчину-Деву в красной рубашке, чем обнаружите, что спит до обеда. И первое, и второе для мужчины-Девы почти что смертный грех! Если он из тех Дев, которые настаивают на чисто убранном доме и своевременной еде, он скоро обнаружит, что его подруга-Близнецы вовсе не желает достичь в этом совершенства. Конечно, она способна быть утонченной хозяйкой и может создать восхитительную домашнюю атмосферу, но сомнительно, что она будет отмывать полы до зеркального блеска. А если она курит (молитесь, чтобы это было не так!), она будет постоянно забывать вытряхнуть пепельницу. Это его явно не обрадует, потому что большинство Дев терпеть не могут, когда рядом начинают курить, и пепельницы с их жутким запахом их просто убивают... Вы думаете, все эти мелкие каждодневные разногласия могут привести к серьезной ссоре? Вовсе нет. Оба они не требуют от их союза слишком многого. Конечно, он хотел бы, чтобы обед и ужин всегда подавались вовремя и чтобы ему не давали повода к размышлению о ревности и верности. И он достаточно практичен, чтобы не считать, что браки совершаются на небесах, а потом становятся адом, — скорей, это где-то посередине. Если между картами рождения этих двоих нет слишком трудных планетарных аспектов, они будут не так требовательны друг к другу, как другие Солнечные знаки в похожей ситуации. Да, женщина-Близнецы непостоянна, и непредсказуемость ее настроения озадачивает и раздражает его. Но и она способна выйти из себя, когда он с ней не разговаривает только потому, что слишком занят собой. Бывают времена, когда он наскучит ей до слез, а она кажется ему желанной, как никогда. Их совместная жизнь может стать долгой игрой, в которой каждый получит свой приз: она даст ему интерес к жизни, тогда как он даст ей стабильность цели, хотя часто она и не осознает, как ей это необходимо. Женщина-Близнецы — Мужчина-Дева — небо и земля (или Воздух и Земля, если сказать точнее), и у этих двух элементов так мало общего. Но сочетание этих Солнечных знаков все равно сводит их вместе, объединяя общей ответственностью или обязанностями. К тому же у каждого из них много достоинств. Мужчина-Дева честен — даже больше, чем всегда правдивый Стрелец. Когда-то его бабушка пела: «Ой, какую паутину мы плетем, когда мы врем»... — и он решил, что не хочет впутываться в какую-либо паутину лжи, тем более собственного изготовления. Типичная Дева выложит перед вами всю правду без увиливания. Ему не надо что-то изобретать, чтобы заставить других любить себя. Для него действительно важно, как относятся к нему его самые близкие друзья. Если они любят его и если он может что-то сделать для них, этого достаточно. Популярность ему не нужна: то, что он делает (кстати, лучше, чем многие), он делает из любви. Иногда парень-Дева чувствует себя одиноким. И его сердце будет светлее, а его дух — ярче, если рядом будет девушка-Близнецы. Для нее не существует слова «невозможно», она неудержима, неотразима и... неисправима. В ней всего много, потому что она — двойняшки, а иногда даже тройняшки, а мужчине-Деве сложно иметь дело с гаремом. Поэтому девушка-Близнецы должна сначала решить, кто она, чтобы он был счастлив с одной-единственной.
Николай Шальнов: тэги: астрология, мыслевыброс, листы старого дневника, анимэ Поковырялась тут Рита в астрологии, старом дневнике и штольнях собственной памяти. "Может ли мужчина-Дева с его врожденной вежливостью, предупредительностью и пунктуальностью быть возлюбленным темпераментной женщины? Конечно, не все Близнецы темпераментны. Или, скорее, одно из ее «я» может быть темпераментным, а другое равнодушным. Мужчине-Деве часто не хватает эмоциональности и страсти — порой он слишком сконцентрирован на себе. Считается, что Нарцисс был Девой — он так любил свое собственное изображение! Лично я верю, что Нарцисс был Львом: Лев может быть сцентрирован на себе, но никогда не будет холодным". От делать нечего Рита часто распределяет по знакам Зодиака любимых персонажей. Так, она подумала, в каких отношениях находятся, например, Сион и Крыс из "Шестой Зоны". Наверное, Крыс был Скорпионом, а Сион - самой типичной Девой. Возможно, Крыс был Козерогом, хотя Козерог - символический ребёнок Девы, равно как отношения Девы и Скорпиона - это отношения старшего брата к младшему, следовательно, сексуального притяжения меньше, зато покровительственного отношения больше. Крыс физически сильнее, а душевную работу выполняет типично Скорпионью, в то время как нежный, чувствительный Сион, у которого за несколько дней кардинально меняется представление о мире - Дева до мозга костей. Уж как Рита терпеть не может свою собственную жалкую Девью сучщность, особенно в отношении занудства, педантизма, критицизма и всех прелестей сего земного знака!.. Вообще наиболее интересно Рите было строить отношения со Львами, хотя рядом с ними Рита частенько ощущала себя заброшенной. Львы способны выразить то, что Дева проверяет и перепроверяет в душе по нескольку раз и из-за врождённой скромности не стремится выставить на публику. Отсюда "скрытое общественное мнение, скрытое от общественности мнение" в карте Риты. И подобно тому, как Дева открывает Овну красоту мелочей, Рак покровительствует Деве, хотя эта шаткая концепция старшего брата-соперника и подарила Рите немало минут искреннего вдохновения. С Раком Рита чаще связывала образ своего светлого гения Диггори, чем со Львом, хотя и Лев на этой роли смотрится неплохо, если бы ещё не был таким эгоцентричным… Что интересно, наиболее сильные свои магнетические связи Рита обнаруживала чаще всего с партнёрами-Девами. Прохладные отношения у Риты бывали с Водолеями - очень странные создания, ещё более фригидные, чем Девы, во всяком случае, в душе, не знаю уж, как в постели. Девам-то нужно целомудрие, они застенчивы, им надо, чтобы как у Лолиты в песенке про старичка-мачо: "Каждый раз у нас как в первый раз"... Риту прельщает аромат невинности, чистоты, свежего всего... Очень замечательно Роулинг наделила запах амортенции Гермионы ароматами скошенной травы и нового пергамента, ведь, если рассмотреть эти явные символы, можно многое понять о душе самой Гермионы... Уф... Вот, как говорится, понеслась душа в рай...
Николай Шальнов: тэги: демы, окно в спальню, авторитетные фигуры Этот демотивтор Рита накатала тогда, когда её сосед-пикапер подтвердил убеждение Риты, к большой для неё неожиданности - после долгих и проникновенных разговоров на пикантные темы - о том, что лучше бы того, что движет миром, то есть кекса, вообще не существовало. Елизавета - одна из Ритиных авторитетных фигур. Очень вдохновляет её эта замечательная женщина. "Радуйтесь, лорд Бёрнли. Я замужем за Англией..."
Николай Шальнов: тэги: поттериана, киномания, светлые гении Помимо всего прочего из "Гарри Поттера" Рите нравится Гораций Слизнорт - один из любимых персонажей. В своё время Рита назвала бы его няшей. Няша не няша, а Рита раз двадцать пересматривала тот отрывок из "Принца-полукровки", где в пабе Розмерты Гораций рассказывает о своих с приятелем развлечениях: "Как-то мы с другом решили прокатиться на санях. Знаете такие норвежские сани?... И тут мы как понеслись!" Сейчас уже Рита спокойно это слушает, а раньше аж подпрыгивала от удовольствия.
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, сказки о дружбе, светлые гении, охотники за сновидениями Снился сегодня на удивление красивый сон: Седрик Диггори гоняет баскетбольный мяч в одном из хогвартских двориков, а грустная Гермиона сидит на скамейке и смотрит на него, растеряв свои книги. Сон-впечатление от печального факта того, что Ритин Седрик Диггори - сосед-пикапер - сваливает служить по контракту, а, значит, к концу подходит первая сессия ритиных словесных «Хогвартских сезонов», а также прощается Рита со своим наставником, источником вдохновения и личным психологом. Печаль…
Николай Шальнов: тэги: светлые гении, мои университеты, сказки о дружбе, осторожно, слэш! Рита успешно проводит свои библиографические обзоры и обделывает прочие делишки, которые ей преподают в её кульке (у Риты в разгаре её собственные Хогвартские сезоны), и, надо сказать, просто счастлива, что ей выпала возможность учиться там, где ей учиться – в кои-то веки! – нравится. Рита заняла второе место на оренбургском стихоборье, получила пять альманахов «Гостиный двор», которые поделила поровну между участниками (слишком уж лёгкой была её победа), и, как выяснилось, засветилась в электронном журнале библиотеке Крупской, где её вместе с группой почётно окрестили «столпами оренбургской информационной культуры». Что же. Может быть, сей громкий титул – венец трудов Риты на поприще информационного искусства. Рита жалеет, что забросила этот дневник – не потому, что забыла, а потому, что реально не хватает времени. По старой доброй традиции одногруппники на Риту сваливают все домашние задания, и она вынуждена им помогать – из жалости. Помимо всего прочего, начала вчера Рита перечитывать «Над пропастью во ржи» - этот непревзойдённый шедевр, который вызвал у Риты по его первому прочтению настоящий катарсис. И слог, и форма – наиболее сложная и экспрессивная, кстати (роман-исповедь) – всё настолько проникновенно, что Рита в прошлом году отходила от впечатления несколько дней, как когда-то – от «Божественной комедии». Для Риты «Над пропастью во ржи» - это такая святыня, сродни описанию Дмитрия у Флоренского (ну просто очень настойчиво лезет в голову это столь часто приводимое здесь сравнение): «Это - тайная и скрываемая не только от сторонних взоров, но почти что и от своих собственных, надежда: ласка, тишина и кроткая умиротворенность, сияющие как один небесный образ из глубины собственного существа, до которой нет доступа, о которой не скажешь, так темно там все, кроме этой заветной звездочки, но которая однако есть на самом деле, и, - придет время, - окажется всем». Да и сам Холден - это суть Риты, неудивительно, что этот роман стал для хиппарей настольной книгой. А тут звонит сосед-пикапер и зовёт на чай. У Риты уши всегда свободные, но на этот раз, когда она слушала длиннющую лекцию по пикапу, её невольно кольнуло сомнение касательно того, что она там забыла и что было бы неплохо продолжить изучение Сэлинджера, по которому, кстати, Рита защищалась. Как у Эдгара По: «...К чему Я, бросив этот свет лучистый, К иным огням пошёл во тьму?..» Хотя вся эта теория соблазнения довольно подробно там у пикапера развёрнута, Рита всё же в чём-то остаётся неудовлетворённой… Слишком всё это просто: мужики стремятся к бесконечному осеменению, женщина создана, чтобы безропотно это семя принимать. И что все женщины одинаковы, и что всем нужно только одно... Написано, конечно, гладенько так, заманчиво, да если бы Рита не читала Ахматову и Сафо, то, может, она и согласилась бы с этими рассуждениями бесповоротно и окончательно ("миром правит секс"). Внутренний мир для Риты всегда оказывался превалирующим фактором, и никуда она от этого деться не могла. Кстати, один из тех Дим, на которых Рита ставила свои ономатологические опыты, недавно так наклюкался, что его забрали из вытрезвителя, и Рита, очарованная им, едва не разочаровалась в самом имени. Вообще же, если говорить про идеалы дружбы, в какой-то степени тот предполагаемый пейринг, который она по старой слэшерской привычке проводила между Холденом и Стрэдлейтером (не без чувства неприязненного осквернения храма любви и красоты, надо сказать), отчасти реализовался в её жизни через приятеля Риты, который сдерживал её необузданную натуру самой своей нравственной природой, и Рита всегда очень дорожила этим партнёрством. «...И вдруг, просто так, без всякой причины мне захотелось соскочить с умывальника и сделать дураку Стрэдлейтеру двойной нельсон. Сейчас объясню — это такой прием в борьбе, хватаешь противника за шею и ломаешь насмерть, если надо. Я и прыгнул. Прыгнул на него, как пантера! — Брось, Холден, балда! — сказал Стрэдлейтер. Он не любил, когда валяли дурака. Тем более он брился. — Хочешь, чтоб я себе глотку перерезал? Но я его не отпускал. Я его здорово сжал двойным нельсоном. — Попробуй, — говорю, — вырвись из моей железной хватки! — О черт! — Он положил бритву и вдруг вскинул руки и вырвался от меня. Он очень сильный. А я очень слабый. — Брось дурить! — сказал он. Продолжение тут: Я тяжело дышал, дыхалка у меня никакая, что правда, то правда. Стрэдлейтер зло посмотрел на меня. Какого чёрта он так иногда пялится, будто хочет прожечь кого-нибудь взглядом насквозь? Он-то считает, что это часть его образа, производит впечатление на других мальчишек. Вроде как они сочтут его крутым парнем и поостерегутся соваться с дракой лишний раз. Стрэдлейтер, конечно, далеко не слабак, почти любого в Пэнси сделает на кулаках, но драться и дурачиться он не сказать, чтоб сильно любил. Всё беспокоится о своей дурацкой внешности, а ну как ему фингал поставят, как же он тогда будет красоваться перед девчонками? А девчонкам-то на самом деле только и подавай синяков да шрамов. Сразу начинают гладить тебя по тому месту, спрашивать, болит ли, как это так вышло... Но по правде им вовсе не важно, насколько тебе больно, им интересно только то, дрался ли ты, или случайно как-то поранился. И если дрался, то им, конечно же, необходимо, чтоб ты в драке был победителем, но был страшно ранен, чуть не сдох, и всё в этом роде. Так что если спросит у вас какая девчонка откуда у вас шрам - вы так ей и скажите, что получили его в смертном бою. Так вот. Стрэдлейтер всё пытался прожечь меня своим взглядом, но меня-то такие штуки не действуют, липа это всё. Я мог бы, конечно подыграть ему, сделать вид, что испугался, но настроения как-то не было. Я лишь усмехнулся, глядя, как он старательно изображает разъяренного быка. Хотел было изобразить тореадора, даже шапку уже начал снимать, что бы использовать вместо красного плаща, но как раз в это время подлый Стрэдлейтер кинулся на меня. Я и среагировать даже не успел, он заломал мне правую руку за спину и прижал к стене. Признаться, это было не очень-то приятно. А кому было бы приятно, когда тебя расплющивают лицом по кафелю, да и руке было так больно, что я ничего сообразить не мог - с чего бы это ему так на меня бросаться ни с того ни сего. Разве что я только разозлил его своей усмешкой. Эх, надо было всё-таки подыграть, что я испугался его липового взгляда. — Сукин ты сын, Холден, - шипел мне Стрэдлейтер в ухо. Может, он и ещё что-то шипел, но я как-то плохо понимаю, когда люди говорят невнятно. С набитым ртом, например, или старикашки, которые забыли вставить свою искусственную челюсть, или шипят что-то сквозь зубы, как сейчас этот гад Стрэдлейтер. — Отпусти, - говорю, — Что ж ты делаешь, кретин! Руку мне сломаешь! Кто тебе тогда сочинение твоё поганое писать будет?! Никакое сочинение для него писать у меня желания не было уже. А может, и с самого начала не было, не знаю. Если и было, то прошло моментально в тот самый момент, как он мне заломал руку. Чёрта ему лысого теперь, а не сочинение. Пусть сам выкручивается, как хочет. Но Стрэдлейтер, видимо, мне поверил, что мне нужна моя правая рука исключительно для его работы по английскому,все они такие, по тому что руку отпустил сразу. Вернее сказать, перестал мне её выкручивать. Дал мне отлепить свою физиономию от стены и повернуться, но руку по-прежнему держал крепко. Я не понимал, чего ему ещё от меня надо, совсем он что ли спятил сегодня? У него бывают такие дни, когда он ходит, бурчит что-то себе под нос, отвечает невпопад. Я его не трогаю, когда он такой. Не моё это дело. Вот кто считает, что это его дело - разбираться что в голове у этого подонка, тот пусть и лезет с расспросами, а я ни за что не стану. Ни за какие деньги. Я сделал попытку забрать у него руку и отойти от стены подальше, а лучше в комнату, или даже на улицу, но ничего у меня не вышло. Да не так уж я и старался. Надо было бы резким прыжком вырваться, но как-то не хотелось, если не получится, опять ввязываться в потасовку. Поэтому я просто попытался отделиться от стены и освободить свою руку. Стрэдлейтер не только не отпустил запястье, но сжал его сильней, а другой своей лапищей схватил меня сзади за шею. Да ещё навалился на меня всей своей тушей. Он, должно быть, в двести раз больше меня весит, и навалился. Вы можете себе представить такое наглое поведение? Я даже уже начал себе воображать, такое со мной часто бывает, я до чёртиков люблю себе что-нибудь воображать, что злополучная моя рука прям вот сейчас отвалится. Что этот подлец так сильно её пережал, что она просто сейчас оторвётся от меня и шмякнется на пол, всё вокруг зальёт кровью, сразу набежит толпа народу, будут охать и ахать и всё такое. А я буду стоять молча, и не скажу, что это сволочь меня лишила руки. Пусть испугается как следует, будет ломать голову - сдам я его или нет. Предвкушение наказания порой страшней самого наказания». captain Sawyer, «Последний вечер в Пэнси»
Николай Шальнов: тэги: мои университеты, киномания, весёлые картинки, охотники за сновидениями Снился странный сон, какой-то пугающе-прекрасный. Как будто к моему дому подвозят катафалк с мёртвой Мак-Гонагалл, одетую в роскошное платье с мехами. Встречают скорбную процессию Дамблдор и Флитвик. В минуту прощания МакГонагалл вдруг оживает и с непревзойдённой грацией начинает увлекать Дамблдора в вальс… Было жутковато, это да… Повели Риту с группой на очередную презентацию, оказалось, что презентрировали польский фильм «Ида», получивший «Оскар». Как это обычно бывает с драматическими полнометражками, вся группа смылась, оставив Риту в одиночестве досматривать сей шедевр. Досмотрела Рита – и не пожалела о потраченном времени. Даже «потраченным» его назвать нельзя: очень тонкая, изящная психологическая картина с открытым финалом, причём чёрно-белая, а к сему разделу кинематографа Рита питает не меньшую слабость, чем Дамблдор – к лимонным долькам. Вкратце – это фильм о юной монахине Анне, только что вышедшей из монастыря и приехавшей на попечение к единственной оставшейся в живых родственнице – тётке, получившей в народе прозвание «Кровавая Ванда» за суровое обращение с «врагами народа»: будучи высокопоставленной судьёй, эта женщина отправила на смерть не одного человека. Анна узнаёт, что её на самом деле зовут Ида, и что она – еврейка по происхождению, в годы кровавого террора её родителей убили, а сама она чудом осталась жива. Тётка и Ида загораются целью найти могилу родителей девушки. По ходу развития сюжета Ида видит мир таким, каким он является людям за стенами монастыря: греховным, развращённым. Сама Ванда с удовольствием принимает участие в вечеринках, посмеивается над набожной Идой и высказывает желание «переделать» её в светскую акулу. Но судьба Ванды обрывается, когда она кончает жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Между тем Ида отказывается от пострига, считая себя «не готовой» к такому серьёзному шагу. Узнав о смерти тётки, Ида пытается подражать единственному существу, хоть как-то близкому ей при жизни: она наряжается в вечернее платье, учится курить и встречается с парнем-музыкантом, с которым разговорилась на одном из вечеров. Между ними возникает интимная близость. Однако на следующее утро, когда Ида задаётся вопросом о дальнейшей жизни, парень уклончиво отвечает, что купит ей «собачку» или поедет с ней на море, рисуя перспективу их дальнейших отношений. Ида, одевая монашескую одежду, тихо выскальзывает из квартиры. Фильм завершают кадры, на которых юная монахиня идёт по дороге с чемоданом, но куда – остаётся загадкой. Действительно, непонятно. Мне показалось, что она возвращается в монастырь, поняв всю суетность мира, погрязшего во грехе. Однако может статья и так, что, не найдя нравственной поддержки у единственно близкого ей на свете человека, которая, несмотря на всю силу своего характера, оказывается, возможно, морально слабее своей племянницы, Ида выходит в мир с багажом сомнительного содержания. Рецензент из Риты не очень хороший, ибо она прежде никогда подобным не занималась, да и вообще чужда тонким поворотам мысли. Но фильм её в целом впечатлил. Рассказывая о нём в комнате соседей, где курился бульбулятор, Рита сравнивала свои сентенции с гласом вопиющего в пустыне, взамен получила указание на какой-то фильм, сценарий к которому писала вся Россия. Ума не приложу, что же вышло, но на досуге собираюсь глянуть. Ролевая по Поттеру вчера приобрела невиданный размах: в игру вошли три Пожирателя Смерти, которые были недовольны, однако, сальными шуточками соседа-пикапера, который всю игру только и занимался тем, что подкидывал пакости Гермионе, то подговаривая пуффендуйцев её изнасиловать, то, принимая Оборотное зелье, ложась под первого же попавшегося студента. Гермионе не везло конкретно: все её попытки обнаружить своего недоброжелателя и заавадить его проваливались с треском. Рита порадовала себя тем, что обнаружила в сети весёлые картинки, которые сюда и выложила. Очень позабавили, особенно реклама прокладок с Беллой: выражение лица как у одной ритиной преподавательницы, когда она зело недовольна. Весёлые картинки тут: http://media.tumblr.com/tumblr_m2j553XCZM1qh8pz9.gif http://vcs2.vseti.by/u1104658/2025859/x_48727940.jpg http://www.snapetales.com/fanart/tfoxy_bella.jpg http://forum.sibmama.ru/usrpx/7065/7065_485x750_mysh1_1.jpg http://cs410428.vk.me/v410428456/4569/sF1zYQkN2Rk.jpg http://forum.online-mmo.comforum.online-mmo.com/uploads/posts/2014-11/1415680874_0109.jpg http://static.diary.ru/userdir/2/0/1/5/2015623/79689675.jpg http://img.desmotivaciones.es/201112/avada.jpg http://www.snapetales.com/fanart/kira/snape.jpg http://lh3.ggpht.com/_tWKJ5zA94g8/SVtEt5YMO6I/AAAAAAAAA28/XeEQx9I_HUU/s800/SWScan00201.JPG
Николай Шальнов: тэги: юмор, салон госпожи Ненорман Из "Магии некромантов". Позабавило: "4.3 Жесты. Жесты в Магии имеют, без преувеличения, огромное значение. Особенно точного исполнения требуют как раз жесты, используемые в Некромантии. Ниже приведены четыре примера жестов, позаимствованных из Некрономики (позже эти жесты с успехом применялись в «Некрономиконе» Лавкрафта). Я не знаю, как там было во времена Аль Хазреда, но сейчас эти знаки имеют значения, весьма схожие с вышеприведёнными: 1) Вур - притягивает к себе или к внешним границами круга все тёмные и нечистые силы. 2) Киш - открывает порталы или каналы, по которым приходят или те, кого призвали во время вызывания, или кто-нибудь другой. В последнем случае применяют следующий знак. <...>"
Николай Шальнов: тэги: салон мамзель Ненорман, теософия, светлые гении, авторитетные фигуры Помнится, родные часто заставали маленькую Елену Блаватскую в тёмном подвале с "Ключиками Соломона": девочка не только с увлечением изучала этот серьёзный оккультный труд, но и совершенно не боялась темноты, утверждая, что весело проводит время со своими маленькими друзьями (скорее всего, это были какие-то шаловливые элементалы). "Облегчённый" вариант "Гоетии" - работа Иоганна Вийера "Псевдомонархия демонов". "Псевдомонархия демонов" Иоганна Вийера: http://teurgia.org/index.php?option=com_content&view=article&id=994:l-r-&catid=24:2009-12-21-14-53-54&Itemid=36 Вийер, Иоганн (1515 - 1588) (Weyer, Johann) Немецкий врач, которого столь поразила жестокость казни осужденных за колдовство, что он сделался яростным противником охоты на ведьм. Он утверждал, что большинство ведьм - это малоактивные женщины с легким расстройством психики, не способные причинить никому вреда. Вейер происходил из знатной протестантской семьи из Брабанта. Он учился у Агриппы, который успешно выступил в качестве защитника обвиняемой в колдовстве, заслужив тем самым дурную репутацию. Вейер изучал медицину в Париже и, став врачом, служил придворным медиком герцога Клевского в Нидерландах. Вейера поразили жестокие пытки и ужасные казни ведьм. Он верил в существование дьявола и полчища бесов, но отвергал мысль о том, что благодаря помощи лукавого Ведьмы могут вредить людям. Наоборот, Вейер считал, что вера в могущество колдовства провокационно вызвана дьяволом и церковь играет на руку Сатане, нагнетая истерию вокруг злых чар ведьм. Продолжение тут: Свои взгляды Вейер изложил в книге "De Praestigiis Daemonum" ("Демон-Обманщик"), опубликованной в 1563 году. В ней он в частности, заявил, что в большинстве своем ведьмы были обманутыми старыми женщинами, отбросами общества, скорее дурами, но вовсе не еретичками. Если некоторые из них и желали зла своим соседям, то все равно никак не могли осуществить свои угрозы. Если с соседями случалась беда, то старухи упорствовали в своих заблуждениях, веря, что именно они накликали несчастье. Вейер знал, что некоторые ведьмы заключили договор с дьяволом, но утверждал, что беду несет Сатана, а не ведьмы. Если ведьма уничтожит скот, она делает это с помощью яда, а не сверхъестественных средств. Ему также было известно, что некоторые колдуны и впрямь заключали сделку с дьяволом ради собственной выгоды, но он полагал, что такие колдуны не имеют ничего общего с жалкими дурочками, сжигаемыми на костре инквизиции. Вейер считал, что если ведьма раскаивается, то она должна быть прощена или, по крайней мере, очищена от обвинений. Он порицал пытки и казни жертв и утверждал, что их исповеди об участии в шабашах, полётах по воздуху, вызывании бурь являлись пустой выдумкой. Вейер боролся против охоты на ведьм в Нидерландах, пока против него не выступил наместник, католик герцог Альба. Хотя Вейер пытался доводами разума приостановить истерию охоты на ведьм, его книга имела обратный эффект. Она вызвала волну критики, на Вейера обрушились Жан Боден и Яков I Английский, верившие в злых ведьм и отстаивавшие свои убеждения. Болен настаивал на сожжении книги Вейера. Труды, написанные с целью опровержения постулатов Вейера, послужили новой эскалации охоты на ведьм. В 1568 году Вейер опубликовал труд "Псевдомонархия демонов", содержащий перечень и описание легионов Сатаны. Псевдомонархия демонов весьма схожа с первой частью «Малого ключа Соломона» - «Гоетией». Однако, в отличие от неё, в Псевдомонархии нет изображений печатей демонов, а ритуалы призыва отличаются простотой заклинаний. К тому же, в этих двух работах различается порядок следования демонов, так как в Псевдомонархии их 69, а в «Гоетии» на четыре больше (появляются четыре дополнительных демона: Вассаго, Сиире, Данталион, Андромалиус). Так же, в сравнении с «Гоетией», различаются некоторые особенности и возможности демонов.
полная версия страницы