Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, старые мастера Люблю эту картину Маковского. Мать Она была исполнена печали, И между тем, как шумны и резвы Три отрока вокруг нее играли, Ее уста задумчиво шептали: "Несчастные! зачем родились вы? Пойдете вы дорогою прямою И вам судьбы своей не избежать!" Не омрачай веселья их тоскою, Не плачь над ними, мученица-мать! Но говори им с молодости ранней: Есть времена, есть целые века, В которые нет ничего желанней, Прекраснее - тернового венка... Н. А. Некрасов
Николай Шальнов: тэги: графомания Давно витала в воздухе идея интерпретации этого сюжета. Пророчество "Иль ты боишься Таким же быть в своих делах и в мощи, Как и в желаньях?" "Макбет", Шекспир Макбет Проходят дни зловещей чередой, Недели пролетают, как минуты. За маской маска - грешник иль святой, Иль гений сумрака во дни народной смуты - На этом маскараде чередой Сменяются немым калейдоскопом, Сам чёрт сломает ногу, занятой Исканьем душ, вращающихся скопом В мятежной Пляске Смерти, чья пята Царапает полы на вечеринке: Костлявая делами занята, Хоть кажется, что вьётся без заминки На пару с Ловеласом в парике, Прикрывшем глупую и лысую макушку, И Дон-Жуан помятый налегке Вращает в вальсе резвую старушку. Я одинок в толпе, и без толпы Я одинок вдвойне - о, кто мне скажет, Как вырвать ум, в капкане для мечты На веки вечные, казалось бы, зажатый? Ответь, сияющий небесный херувим, Иль демон ада, знойный и порочный! Я вызываю в явь из тьмы могил Туманный призрак в этот час полночный! Приди ко мне, кто б ни был ты, ответь На все вопросы, дух иного света! Им нет числа. Хоть если б умереть Мне суждено от этого ответа. Первая ведьма Приветствую! Ты звал нас - мы пришли Из бездны бездн, которой нет названья. Для всех, кто стал рабами красоты, Хранит порок своё очарованье. Ты выразить не можешь эту страсть, Понятно: ведь превыше всех искусств Оно земных. Что ж, может, не упасть И разобраться с двойственностью чувств Вспоможем мы: тот пьедестал, что ты Воздвиг в гордыне без благословенья, Нам будет на руку. Среди таких, как ты, Были герои дней столпотворенья. Их гордый вызов мрачным небесам Отвергнут был, но и в земной юдоли Они такие деяли дела, Что зависть пробирает поневоле. Гордец отвергнут небом и землёй, Но он и в ад спуститься не желает, Чтоб обрести всё то, о чём мечтает, И оду глупости своей людской поёт. Всё то, что жжёт желанием преступным, Пытает пыткой сладостной своей И в гуле оргий, празднуя отступным Мечтам и мыслям, - всё найдёшь у ней. (указывает на вторую ведьму) Вторая ведьма Заветных чувств проявленная сладость, Сокрытая доселе в безднах душ, И тайная, озлобленная радость Воришки, урывающего куш, Постыдных снов и страсти безответной, Лелеемых надежд огонь земной И благодать нежнейших дней, небесной Блаженною спосланной Госпожой - Всё обретёшь, надменный. Ты с купели Был обречён узнать, что за чертой. Терпенью позавидовал б святой, С которым ты блуждал, не видя цели. Третья ведьма Ищи за гранью жизни, за пределом Чертогов смерти то, что суждено. Быть может, то, чем так давно хотела Судьба увить высокое чело, Найдёшь цветущим, а под ним - созданье, Которое Всевышним вручено Тебе на попеченье. Беспечальным Пребудет друг с тобою заодно На веки вечные... Хотя я помянула Того, кто выше всех. Ох, зря я так... Заря заогневела. Улетаем! Прощай, Макбет. Ты распознаешь знак, Когда последний снег под солнцем стает. Когда придёт назначенное время, Ты понесёшь отмеренное бремя.
Николай Шальнов: Подступает очередной Новый Год. Надеюсь, он принесёт всем нам только хорошее, в чём бы это не выразилось. Всем счастья и добра, и бесконечного творчества. Я же, желая творцам и читателям сказок успехов на ниве писательского и всех прочих искусств и всего наилучшего, "преисполняюсь веры в безграничное, безоблачное будущее - вечный мир, куда вступает душа, мир, где жизнь безгранична в своей длительности, и любовь в своём сострадании, и радость в своей полноте". Рита вместе с Прытким Пером, теперь мирно подрёмывающем на пергаменте, могут сказать, как Джулия Ванг: "Мы старались, как могли". Всех с наступающим праздником!!!
Николай Шальнов: тэги: моя шокирующая жизнь, мои университеты На дне рождения матушки Рита закатила концерт на своём псевдоклавесине. Причём не самый удачный - такое ощущение было, что махито водкой разбавляла не её тётушка Лариса (тоже Владимировна, как и Бочарова), а Рита, лажавшая как медведь на гуслях. Впрочем, медведь на гуслях сыграл бы лучше. Не играйте с пианистом - он стреляет как может! Зато у тётки она узнала, как правильно готовить огромное количество спиртных напитков, которые Рита не употребляет, и то, что помимо постельных ролёвок они подразделяются ещё и на наполеоновские игры, революционные и игры по Второй Мировой войне. Так держать, моя дорогая! Прямая дорога тебе в мастера. Проленилась Рита половину декабря, теперь делает домашку. "Библиообраз идеального библиотекаря" - замечательно! Культуру в массы! =) Помечтала. Библиообраз современного библиотекаря. Слайдшоу, которого пока нет. 1. Библиотекарь - профессионал по обработке информации в библиотечной и информационной науках, который выполняет организацию и управление информационными услугами и материалами для всех, кому требуется эта информация. Как правило, библиотекари работают в государственных библиотеках или библиотеках высших или средних учебных заведений, начальных или средних школ, медиа-центрах, библиотеках в рамках предприятий или компаний. На западе некоторые библиотекари могут быть независимыми предпринимателями, работающими в качестве информационных специалистов, каталогизаторов, и по прочим специализированным направлениям. 2. В конце XIX - начале XX века на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона было дано следующее описание этой профессии: "Библиотекарь — звание, которое встречается уже в древнейшие времена; мы видим библиотекарей в Египте, при дворе Птоломеев; в настоящее время Б. называется обыкновенно лицо, которому поручается заведование книгохранилищем или какой-либо его частью; в некоторых странах, однако, как, напр., в Германии, Б. называется исключительно то лицо, которому поручено управление всей библиотекой; лица же, заведующие отделениями библиотеки, носят разные другие названия: в Германии — Custos, Assistent, во Франции — Conservateur и т. д. С развитием библиотечного дела мало-помалу определилась та сумма качеств и знаний, которая необходима библиотекарю для успешного ведения дела; возникла наука библиотековедения, изучить которую в настоящее время можно только практически — службой в библиотеке же. От библиотекаря требуется способность к усидчивому труду, любовь к порядку, он должен знать новые языки и быть энциклопедически образованным человеком; необходимо также знание всего, что касается истории книги, книгопечатания и т. п." 3. Библиотекарь должен уметь сохранить и приумножить культурные богатства, накопленные Отечеством за его многовековую историю. Продолжение тут: 4. Библиотекарь должен уважать книгу, понимать важность сохранения традиций достойного её оформления, он должен хотя бы иметь представление о книгоиздательстве или иметь представление о делах печати. Библиотекарь должен ценить и уважать искусство древнего книгопечатания и бережно относиться к тому, что стало прообразом книги современности. 5. "Смелость, инициатива, предприимчивость - как много они значат, да ещё везение вдобавок" (Т. Драйзер, "Финансист"). Библиотекарь должен быть человеком хозяйственным и бережливым, экономистом по природе или, на худой конец, хорошо разбираться на рынке предлагаемой библиотекой услуг, внимательно изучать финансовые механизмы и все возможные виды коммерческой деятельности, чтобы обеспечить библиотеке новые возможности расширения сфер своего культурного влияния и её способность выживать в условиях современной, не всегда стабильной финансовой структуры. 6. Библиотекарь должен соблюдать принятые в библиотеке стандарты поведения и следить за соблюдениями приличий в процессе работы читателей с литературой. Библиотека - это место, где музы говорят с занимающимися [а не сбор посетителей пивнушки, на которой у муз начинается приступ тошноты]. 7. Библиотекарь должен быть открыт к различного рода новшествам и инновациям, способствующим оптимизации работы всех библиотечных систем, должен быть дальновидным, прозорливым и способным видеть перспективу. Библиотекарь должен знать о том, что ждёт библиотеку в будущем, уметь использовать опыт прошлого для лучшего понимания настоящего и формирования у библиотеки прочного социального престижа. 8. Библиотекарь должен заботиться не только о сохранности и приумножении внутренних ресурсов библиотеки, поддерживать порядок во всех возможных библиотечных системах, но и способствовать формированию внешней привлекательности библиотеки и обслуживания, поддерживать эстетическую презентативность библиотечного помещения на высоком уровне. 9. Идеальный библиотекарь должен уметь работать с детьми, любить их и хорошо их понимать. Также библиотекарь должен уметь найти подход к мятущейся в душевных поисках юности, указать путь тем, кто ищет света истины во мраке, должен уметь разделить свои сердце и душу с тем, кто менее удачлив в делах этого мира, чем он сам. 10. Библиотекарь должен понимать и уважать искусство - залог конструктивных ценностей, должен способствовать формированию у читателей хорошего вкуса, быть если не знатоком, то хотя бы ценителем художественной литературы, чтобы суметь донести до читателя не только своё видение актуальных, вневременных и общечеловеческих проблем, которые ставит перед собой проза и поэзия прошлого и современности, но и дополнить продуктом душевного труда общую картину культуры, к изучению которой приступает пользователь библиотеки. 11. Библиотекарь должен быть человеком интеллигентным, внимательным, утончённым, думающим, образованным, душевным, чутким, положительным во всех отношениях. В лучшем случае он сам должен стать носителем высокой внутренней культуры, духовности и стать примером для подражания. 12. Пожелаем же библиотеке выживать не только в экстремальных условиях, но и успешно развиваться в любых культурных условиях и политических обстоятельствах, в любые времена, при любом строе и давать возможность человечеству прикоснуться к шедеврам мирового культурного и научного наследия, облагораживать дух и нравственность, физический облик и внутреннее содержание людей, нести в мир Истину, Любовь, Свет, Красоту и Добро! Пыщщ!!!
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни У декадента всё, как не верти, Навыворот, пример тому свидетель: Он видел музыку, он слышал блеск зари, Он обонял мечту, он щупал добродетель. Главное праздненство года Рита отметила у своего старого приятеля. У него чудесная хата - вся в картинах, там куча книг и множество необычных вещей - коллекция пистолей, винтовки, двуручные мечи, сувениры со всех частей света и угрожающий вырез юбки хозяйки дома. Шутка. Вечеринка была в кельтском духе, все в килтах, только Рита как белая ворона в костюме матросни на этом празднике жизни чувствовала себя несколько скованно. Приятель собрал целую коллекцию спиртных напитков, самых разных, Рита таких бутыльков в жизни не видывала - всё это напомнило ей лабораторию незабвенного Снейпа. По незнанию Рита вылакала полкастрюли глинтвейна, уснула поздно ночью под новогодний салют. Перетанцевала, переела, ветры дуют, знаете, хех... Видела прикольный приборчик для скручивания папирос. Оставила стихотворение в ноутбуке и, перемыв гору посуды поутру, оседлала свою метлу и смылась. Шалость удалась. Потом ещё Ворон поздравил, просидела с ним в контакте до самого вечера. Пересмотрела "Дневник Бриджит Джонс" со своей старушкой-лебёдушкой. Да, когда-то Бриджит явилась Рите в самую поганую минуту жизни, когда и жить-то не хотелось, и судьба этой неудачницы вдохновила Риту на дальнейшее странствование среди теней мира без мечты. Скарлетт, Эльвира, Миранда Пристли - вся эта галерея дивных женских образов сопровождает Риту всю жизнь, как вечная Офелия, только если та красиво умерла, то Бриджит даёт путёвку в жизнь, прямо "на парад шлюшек и викариев". Собрание напитков в баре приятеля напомнило Рите "органчик" дез Эссента, который задался целью претворить вкус в цвет. "Дез Эссент закрыл окно. После каминного жара холод был резким и пронизывающим. Съежившись, дез Эссент подсел к огню. Чтобы согреться, ему захотелось что-нибудь выпить. Он прошел в столовую и открыл шкаф-поставец. Там на крошечных сандаловых подставках выстроился ряд бочонков с серебряными краниками. Называл он эту ликерную батарею своим губным органом. Особая соединительная трубка позволяла пользоваться всеми кранами одновременно. Стоило нажать некую незримую кнопку -- и скрытые под кранами стаканчики дружно наполнялись. И тогда "орган" оживал. Выступали клапаны с надписью "флейта", "рог", "челеста". Можно было приступать к делу. Дез Эссент брал на язык каплю напитка и, как бы исполняя внутреннюю симфонию, добивался тождества между вкусовым и звуковым ощущением! Дело в том, что, по мнению дез Эссента, все напитки вторят звучанию определенного инструмента. Сухой Кюрасао, к примеру, походит на бархатистый суховатый кларнет. Кюммель отдает гнусавостью гобоя. Мятный и анисовый ликеры подобны флейте -- и острые, и сладкие, и резкие, и мягкие; а вот, скажем, вишневка неистова, как труба. Джин и виски пронзают, как тромбон и корнет-а-пистон. Виноградная водка кажется оглушительной тубой, а хиосское раки и прочая огненная вода -- это кимвалы и бой барабанный! Дез Эссент считал, что аналогию можно было бы расширить и создать для услады дегустатора струнный квартет: во-первых, скрипка -- все равно что добрая старая водка, крепкая, но изысканная; во-вторых, альт и ром одинаковы по тембру и густоте звука; в-третьих, анисовая крепкая настойка -- настоящая виолончель, то душераздирающая и пронзительная, то нежная и тихая; и, наконец, в-четвертых, чистая старая можжевеловка столь же полновесна и солидна, как контрабас. Если же кто-то пожелает квинтет, то для этого потребуется еще и арфа -- дрожь серебристо-хрупкого стаккато перцовки. На этом аналогия не заканчивалась. Диапазон мелодии возлияния знал и свои оттенки. Достаточно было вспомнить, что бенедиктин -- это минор в мажоре напитков, которые в винных картах-партитурах снабжены пометой "шартрез зеленый". Познав все это, дез Эссент, благодаря долгим упражнениям, сделал свое небо местом исполнения беззвучных мелодий -- похоронных маршей, соло мяты или дуэта рома с аниcовкой. Переложил он на винный язык даже знаменитые музыкальные сочинения, которые были неразлучны со своим автором и посредством сходства или отличия искусно приготовленных коктейлей передавали его мысли во всех их отличительных особенностях. Иной раз он и сам сочинял музыку. Черносмородинной наливкой исполнил с соловьиным посвистом и щелканием пастораль, а сладким шоколадным ликером спел знаменитые в прошлом романсы "Песня Эстеллы" и "Ах, матушка, узнай". Однако в этот вечер дез Эссенту не хотелось музицировать. И он извлек из органчика лишь одну ноту, взяв бокальчик, предварительно наполненный ирландским виски. Он снова сел в кресло и стал смаковать свой овсяно-ячменный сок с горьковатым дымком креозота. Знакомые вкус и запах пробудили воспоминания, давным-давно забытое. Подобно Фениксу, это впечатление возникло из небытия и вызвало то же самое ощущение, какое было у него во рту, когда -- давно уже -- хаживал он к зубным врачам".
Николай Шальнов: тэги: графомания, артуриана Таланта нет, но скука одолела. Без особых прикрас, со сбитым ритмом, в архив. Другу Вращает кто-то карусель земную, И, точно в светлый праздник Рождества, Мы небесам возносим "Аллилуйю", Как в детстве ждём подарка иль письма Из дальних мест, волшебных, беспечальных, Гадаем в карты, смотрим в зеркала, Льём воск свечей, узнать в рисунках чайных Пытаемся, какая ждёт судьба. Луна в Стрельце, иль в Зайце... Вот ведь чёрт! Сошёлся клином свет и асцендент На образе того, кому привет Я шлю из края смерти. Да, я мёртв Давно уже, несчастный доктор Фауст, Продувший душу в карты Сатане. Мой ум - что тот владыка Рима Август, Душа - Назон в изгнанье на Понте: Они презрели приговор друг друга, Но без друг друга скучно, хоть помри. Один томится грёзой солнца юга, Другой грустит без песен о любви. Но майских ид нам ждать совсем недолго, О, знать бы, где ты, как твоя душа? С тобою вместе, может, снова долго Брести полями будем не спеша. Веду ночами звёздам дальним счёт. О, где ты, двигатель моих мечтаний, В какую башню сумрачных желаний Ты затворился, хмурый звездочёт? Бесстрастным небесам мои стенанья Я возношу в хвалебном "Аллилуйя". И память о тебе, мечты, желанья Есть в мире том, где всё ещё живу я.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно К подругам Мимолетна младость; но будет мило Вспомнить, как иные придут заботы И даров иных мы позна́ем радость,— Юные годы: Ка́к мы жили, чем утешалось сердце, Что́ всего под солнцем казалось краше, Как венки плели, в хороводах пели, Празднуя вышним. Сафо Вот под эту песню Рита уже второй день отплясывает. Такая грустно-заводная.
Николай Шальнов: тэги: астрономическая башня, музыка, старые мастера, искусство вечно, сказки о любви Рита одно время ныла, почему у неё Солнце не в 5 доме (люди с таким положением "благодаря любвеобилию и романтической жилке могут дать счастье другим"). Но по зрелому размышлению поняла, что иметь Солнце в 4 не так-то уж и плохо. У Баха было такое положение, например. Чувство национальной гордости развивается. А без этого, наверное, невозможно было создать такую божественную музыку. Ведь стоит только послушать его клавирные концерты, так просто диву даёшься, какой великой душой должен обладать человек, сумевший не только вместить в себя такое богатство душевных переживаний, но ещё и выразить их, да так, что его творения прошли сквозь время, а сравнить их до сих пор мало с чем можно. Загадка его, наверное, в трудолюбии, в стремлении шлифовать своё мастерство до немыслимого совершенства, это-то и помогло ему добиться астрономических высот в своей профессии. Во всяком случае, положение Ритиного Плутона в 6 доме устраивает её, она почему-то испытывает неприязнь к людям с Плутоном в 5, возможно оттого, что в низшем своём положении это даёт ненависть к идее творчества, и наоборот, все те люди, которые Рите не нравятся, наверняка имеют Плутон в 5 доме. Она давно обнаружила эту закономерность, по поведению становится понятно. Вот напои такого человека - и он выложит про тебя всё, что думает, это уже проверено не раз. Рита часто вспоминает роман её юности - "Консуэло" Жорж Санд, где обрисован образ юной девушки, благодаря своему прилежанию развившую свой талант до недостижимого совершенства. Вкрадывается чувство, что когда Рита ставит перед собой какую-нибудь артистическую амбицию, она вспоминает какую-нибудь свою неудачную любовь, и это даёт ей силы жить. Положение Ритиной Селены в Деве указывает на то, что Рита способна многое вытерпеть за других людей, а иногда ей кажется, что за одного человека она готова вытерпеть ещё столько же, сколько вытерпела когда-то, хотя это и звучит безрассудно, учитывая то, что времени нам отведено мало, а светлые гении линяют быстрее, чем мы успеем сказать слово "квиддич". А может быть, Рите просто хочется заново пережить этот странный опыт. Душа мне странная дана. "I cieli immensi narrano Del grande Iddio la gloria II firmamento lucido All'universo annunzia, Quanto sieno mirabili Delia sua destra le opere... Восхитительный румянец залил ее щеки, священный огонь зажегся в больших черных глазах, и под сводами церкви раздался ее неподражаемый голос, чистый, могучий, величественный, — голос, который мог исходить только от существа, обладающего исключительным умом и большим сердцем. После нескольких тактов сладостные слезы хлынули из глаз Марчелло. Граф, не будучи в силах совладать с волнением, воскликнул: — Клянусь богом, эта женщина прекрасна! Это святая Цецилия, святая Тереза, святая Консуэло! Это олицетворение поэзии, музыки, веры! <...> Подавленная, словно уничтоженная этой высокой похвалой, Консуэло низко склонилась, как если бы намеревалась встать на колени, и, не будучи в состоянии вымолвить ни слова, только поднесла к губам мертвенно-бледную руку великого старца, но, поднимаясь, она кинула на Андзолето взгляд, который, казалось, говорил ему: "Неблагодарный, и ты не разгадал меня!"
Николай Шальнов: тэги: мыслевыброс, киномания, эстетические категории К слову о положении Солнца в пятом доме... В "Дневнике Бриджит Джонс", во второй части, есть сцена, где Бриджит спрашивает у Ребекки, не изменял ли ей с последней Марк. А та ответила, что она на самом деле влюблена в Джонс. Вот так вот. И поцеловала её. И всё это было так красиво, так трогательно-умилительно-романтично, что ситуация, несмотря на некоторую свою комичность, таковой Рите не представилась. И Рита подумала, что вот она - самая настоящая любовь. Та самая, что "долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла" и т. д. Ребекка уважает выбор возлюбленной, наверняка зная, что много воды утечёт, прежде чем Джонс решит когда-нибудь "метнуться на сторону" и, быть может, разделить сердце с лесбиянкой. Рита бы на месте Джонс плюнула на этого зануду Марка и пошла бы сапфическим путём. Иногда думаешь: если и нет любвеобилия соответствующего, что даёт уверенность в том, что ты можешь дать счастье другим, то высшим достижением в отношениях Риты с людьми, то тот эффект, который она желает произвести на понравившихся ей людей заключался бы в способности передать то, что она пережила сама, чтобы через Риту люди бы ощутили все эти тонкие нюансы чувств. Даже если Рита - не примадонна с Венерой в Рыбах, распространяющая благодать одним своим присутствием, для неё было бы небезынтересно передать другому хотя бы то, что она ощутила, когда созерцала эту потрясающую сцену с любовницей-лесбиянкой, так живо напомнившую ей Флёр Делакур. Хотя, наверное, это естественное желание человека - передать хотя бы часть того, что он чувствует, другим. Даже если другим это нафиг не упало - у них своего хватает. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. "- Дочь моя, - начал он прерывающимся голосом, - прими благодарность и благословение умирающего. Ты в один миг заставила меня забыть целые годы смертельных мук. Когда я слушал тебя, мне казалось, что со мной случилось чудо и непрестанно терзающая меня жестокая боль исчезла навсегда. Если ангелы на небесах поют, как ты, я жажду покинуть землю, чтобы вкусить вечное наслаждение, которое я познал благодаря тебе. Благословляю тебя, дитя мое! Будь счастлива в этом мире, как ты этого заслуживаешь. Я слышал Фаустину, Романину, Куццони, всех самых великих певиц мира; они не стоят твоего мизинца. Тебе суждено дать людям то, чего они еще никогда не слыхали, тебе суждено заставить их почувствовать то, чего до сих пор не чувствовал еще ни один человек!.." "Консуэло", Жорж Санд
Николай Шальнов: тэги: музыка, старые мастера Выложила Рита на ютуб своё исполнение "Менуэта" Рамо, не без огрехов, думала, будет эффект клавесина от её модернизаций домашнего пиано. Не вышло, но менуэт ей очень нравится, душевный такой.
Николай Шальнов: тэги: астрономическая башня, юмор, сказки о жизни Приятель поссорился с девушкой, не позвал её на новогоднюю вечеринку. Говоит: "Задолбала, вечно у неё Солнце в Раке, Марс в Зайце, Луна в Волке... Надоело". Похихикала Рита, узнав в этом описании себя. Впечатала в "Яндекс" "зануды ли Девы?", получила типичный обмен любезностями между Девой и Стрельцом =): Ку-Ку: Дев не люблю, возможно потому, что я Стрелец. Дева для Стрельца это Инквизиция. Мужчины Девы могут нравиться мне внешне иногда, например, Хью Грант, Киану Ривз, но что с ним ,с Девой делать не представляю. Как это скучно, когда мужчина совершенно не способен на инициативу в отношениях! Кстати, о чистоплотности Дев: у некоторых другая крайность - вопиющие неряхи, особенно, если недовольны жизнью. Дама из Простоквашино: !!! http://goroskop2.com/goroskop-deva-muzhchina-linda-gudman/ !!! Ку-ку: Дама из Простоквашино: !!! [url=http://goroskop2.com/goroskop-deva-muzhchina-linda-gudman/]http://goroskop2.com/goroskop-deva-muzhchina-linda-gudman/[/url] !!! А ты, видимо, прикидываешься Астрологом такого быдлячьего пошиба, да? Линда Гудмен ничего путного не написала, да будет тебе известно. Дама из Простоквашино: Ку-ку, у Вас климакс? Или недо ...? Молча прошли по ссылке и оставили своё скудное мнение при себе. Если вы "Астролог быдлячего пошиба" (конец цитаты), оставьТЕ Вашу ссылку. Можете не отвечать, заранее спасибо. Ку-ку: Дама из Простоквашино: Ку-ку, у Вас климакс? Или недо ... ? Молча прошли по ссылке и оставили своё скудное мнение при себе. Деревня, она и есть деревня, очень правильный ник. Хотя для дамы ты слишком груба - материшься, и что особенно радует, я таки тебя достала - материшься, дура деревенская. Может и городская, но все равно дура! И никакой ты не астролог, графоманша бездарная в стиле девочек из Дома-2 Дама из Простоквашино: Ку-ку, не обращайтесь больше ко мне, у меня фобия по отношению к Вам. Счастья Вам личного и ума на завтрак. Ку-ку: Да, дорогая, ум - это тебе не команды раздавать и таблички отрывать. Прожевала? Желаю тебе побольше ослов на пути для выполнения твоей миссии на Земле, но не надейся на Стрельцов. Мужчины Стрельцы не выносят мужеподобных манипуляторш вроде тебя, а женщины Стрельцы и подавно. Такую запущенную форму Козерога, Тельца или Девы как ты знаки огня в упор не видят.
Николай Шальнов: тэги: графомания, охотники за сновидениями Эту главу Рита написала, вдохновившись описанием одного из астрологических символов, где "не понять, какую пакость он там замышляет". Малфой, кстати, сегодня приснился, сидел у Риты на коленях. Вот ведь странно: Рита никогда не считала его светлым гением, однако Драко снится ей с завидной регулярностью, воплощая в себе все идеалы дружбы, перед которыми Рита благоговеет. Потом говорили о разных вещах: об учёбе, о предстоящем зачёте у Флитвика и о том, откуда у Ханны Эббот внезапно появились отвратительные конопушки. Пэнси настаивала, что это какая-то разновидность сглаза, и это подтвердил Малфой, заявивший, будто видел собственными глазами, как Ханна поссорилась с Вильгельминой Браун - заносчивой слизеринкой, гордящейся своей родословной и длинными ногами, из-за парня с Когтеврана, который, намереваясь когда-нибудь стать вратарём сборной своего факультета, наплевал на них обоих, с головой окунувшись в квиддич. Но на неприязнь девушек друг к другу это не повлияло: они так и остались соперницами, выискивающими случай подбросить другой какую-нибудь пакость. - Веснушки смотрелись бы хорошо на ком-нибудь другом, но только не на ней, - уверял Малфой. - Видели бы вы... Да вы и так же видели... У неё лицо бледное, как поганка, пепельные волосы, и всё это вкупе с веснушками смотрится ужасно. Алиса припомнила, что видела эту девицу, которая когда-то, как им ногие другие, считала Гарри Поттера наследником Слизерина, в башне пуффендуйского крыла. У неё, действительно, на лице высыпали отвратительные веснушки, портившие всю её миловидность. Девушка старалась не встречаться взглядами со студентами, прятала лицо и держалась поближе к стенам. Алиса ещё тогда подумала, что она что-то скрывает или не хочет, чтобы на неё обращали много внимания. - Не хотела бы я встать на пути у Браун, - пробасила Пэнси. - Эта штучка неразборчива в средствах, и явно не ценит добрых отношений... Складывается такое ощущение, что ей патологически нужны враги. - Да шут с ней, странная она какая-то, - махнул ладонью Малфой, случайно попав по крохотному эльфу, принёсшему ему поздравление от какой-то таинственной незнакомки, которое, стоило только его развернуть, рассыпалось мелодичной трелью. Эльф, обиженно глядя на Драко, стеная, припадая на одно крыло, направился обратно к бару, где под маленькой ёлкой расселись его товарищи. Драко, казалось, не обратил на произошедшее - ни на эльфа, ни на послание - особого внимания. - А вчера я нашла в библиотеке такую странную книгу, - заговорщически понизила тон Паркинсон, оглядевшись по сторонам. - Просто жуть. В Запретной Секции. Честно говоря, я там побывала первый раз - Снейп попросил принести ему один том по зельям. Ну я и побродила там между полок, коли уж выпала такая возможность. И увидела один экземпляр... Стоял на полочке, отдельно от всех, как будто специально для меня оставили - так он притягивал взгляд! Я взяла, посмотрела: красивый переплёт, красный бархат обит гравированной медью, уголки инкрустированы, защёлки в виде молний. Мне ещё тогда пришла в голову мысль, что это не случайно. Я и раскрыла книгу. Выяснилось, что она была завезена в Сорбонну одним арабом, тайно, специально для одного алхимика, который с досады от того, что не может раскрыть секрет приготовления философского камня, решил предаться чернокнижию. Со слов араба, в этой книге хранились секреты всех древних ритуалов, некоторые из них таковы, что многие маги, не справившись с использованием этих руководств, сходили с ума или навсегда пропадали, а куда - неизвестно. Я, честно говоря, не совсем верю всем этим россказням, на какую-то минуту мне показалось, что книгу поместили в Запретную Секцию потому только, что она может напугать первокурсников или других чересчур впечатлительных малявок, но потом подумала, что стоит переписать оттуда пару-тройку заклинаний, так, на всякий случай. Ты же знаешь, Драко, что я увлекаюсь Тёмными Искусствами. - На этих словах Пэнси снова огляделась и странно хихикнула. - Нет, вы не подумайте ничего плохого. Всё в рамках дозволенного. Знаете, я, наверное, тот тип личности, которому всё запретное и порочное кажется таким соблазнительным, что я чувствую себя Евой, которую Змей когда-то искусил "знать добро и зло". Только если с Евой это произошло однажды, то мне кажется, что со мной это происходит едва ли не каждый день. Продолжение тут: - Многое же ты узнала! - от души рассмеялся Малфой. - Особенно то, какое пиво сегодня надо было выбрать к нашему столу! Да, на это у тебя особое чутьё. Пэнси обиженно хмыкнула, но, к удивлению Алисы, проглотила замечание и продолжила: - Мне нужны смельчаки. - Кто-о?! - Малфой посмотрел на неё как на ненормальную. Причина такой реакции осталась для Алисы неизвестной. - Смельчаки, слов таких не знаешь, что ли? - спокойно повторила Паркинсон. Казалось, она уже привыкла к странностям своего приятеля и реагировала лишь постольку, поскольку ей самой казалось необходимым вставить какое-нибудь уточнение. - Не трусы, иными словами. Я хочу провести один ритуал... Очень опасный. Говорят, многие сходили с ума, когда решались на подобное. - Паркинсон, ты не перестаёшь меня удивлять! - Малфой смотрел на подругу удивлёнными глазами. - Сначала ты изучаешь книги, которые запрещены официальной программой, потом обираешься заняться деятельностью, выходящей за рамки всех школьных правил... А теперь ещё и говоришь, что тебе нужны те, кто не побоится спятить! Ты меня пугаешь иногда. Пэнси проигнорировала это, во всяком случае, не ответила. Но спустя минуту Алиса поняла, что Пэнси, переварив это заявление, пришла к некоторым соображениям. - В общем, так. Я знаю тебя, причём знаю, как облупленного. Я не ожидала от тебя такого ответа, Драко, поэтому не была готова к твоему отказу. Ведь я правильно поняла, ты не собираешься мне помогать? - С чего ты взяла, что не собираюсь? - удивился вдруг Драко. Пэнси тоже удивилась, но быстро взяла себя в руки: - Так ты согласен? Согласен помочь мне? - Да, я же не совсем спятил, чтобы упустить такую авантюру. Или... пока не спятил, - Драко вздохнул, неловко дёрнув локтём. Кружка упала на пол, осколки брызгами разлетелись во все стороны. На них теперь внимательно смотрело десятка два человек. - Вот терпеть не могу, когда портят послевкусие и атмосферу тайны, - брезгливо поморщилась Пэнси, искоса поглядывая на любопытных. - Я ведь так не хотела, чтобы мы привлекли к себе лишнего внимания! - Ты слишком принимаешь во внимание мнение окружающих, дорогуша, - Малфой восстановил заклинанием кружку и водрузил её обратно на стол. - Непохоже, если она решилась на такое, - к неожиданности для себя встряла в разговор Алиса. - Я бы не рискнула использовать материалы таких необычных книг, тем более, что они не одобрены и не проверены преподавателями. - Ты говоришь как твоя подруга-гряз... - Малфой вовремя оборвал себя. - Не скромничай, Златовласка, - примирительно заговорил он, уловив изменение во взгляде гриффиндорки. - Я тебя знаю. Ты читала в библиотеке моих родителей книги и пострашнее этой сарацинской ереси. - Да, но я никогда бы не решилась применять все эти знания на практике. Тем более, что половина всего, что я там разузнала, выветрилось у меня из памяти, во всяком случае, точность и фактология, которая необходима для исследований в этих запретных областях. А всё, что осталось в голове, годится только на смутные ссылки в сочинениях да на сказки, которые мы с Гермионой рассказываем по вечерам первокурсникам, когда они просят рассказать им у камина страшные побасенки. Малфой ухмыльнулся. Пэнси перевела тяжёлый взгляд на Алису. - Слушай. Дело есть. Вообще-то я не хотела тебя дёргать, но, судя по тому, что о тебе говорят в школе, такое мало кому, кроме тебя, можно доверить. Будешь моим мантарезом? - Ке-ем? - Алиса удивилась. Она впервые слышала это странное слово. - Мантарез - это нечто вроде доброго помощника, - разъяснил Малфой. - Тот, кто в случае необходимости может принять удар от неудачного черномагического воздействия на себя. Что-то вроде Непреложного Обета. Но ты, Пэнси, совершенно спятила предлагать такое моей подруге. - Она тебе такая же подруга, как и я, - обиженно протянула Пэнси. - В смысле? - переспросила Алиса. - А он что, когда-то подвергал тебя подобной... процедуре? - Было дело... - начала было Пэнси, но Драко, попытавшись незаметно толкнуть Паркинсон ногой под столом, с силой ударил по изнанке столешницы коленкой. На этот звук к ним повернулись те же лица, что и несколько минут назад. Они улыбались и, по-видимому, расценивали их не иначе, как шумных весельчаков, готовых развлечь толпу. Кто-то даже кинул в сторону Драко волшебную хлопушку, которую последний с хмурым видом испепелил палочкой в воздухе под разочарованный гул компании за столиком напротив. - Молчи, Паркинсон... Алиса, я бы не хотел, чтобы ты об этом знала. Пока, во всяком случае. - Хе-хе, - Пэнси явно была рада, что нашла больное место приятеля, который весь вечер отпускал в её сторону сальные шуточки. - Ну хорошо. И ты думаешь, что я соглашусь на такое? - глядя на Пэнси в упор, спросила Алиса. - Ну, я надеялась, что тебе это будет интересно... - протянула она. - Ведь ты же общаешься с нами, слизеринцами, а нас всегда притягивает неведомое и опасности, с ним связанные. Хотя ты же... В общем, я тебя силком не тащу, смотри сама. Как знаешь. - Согласна. - Ответила девочка. Это быстрое решение было второй большой неожиданностью за вечер. Алиса удивлялась самой себе: она соглашалась на безумства вопреки воле рассудка. - Выкладывай, что там у тебя... Она вздохнула и принялась слушать выкладки Паркинсон.
Николай Шальнов: тэги: размышления Интересно. Из статьи "Упасика. Учителя и Елена Петровна Блаватская". Такие статьи порой трудно читать из-за научного аппарата, но в целом они довольно поучительны и познавательны ( http://www.lomonosov.org/article/upasika_teachers.htm ). "Из писем Махатм, из обширной переписки Е.П. Блаватской видно, как тяжело давались контакты с европейскими учениками, с каким трудом последние ассимилировали новые для них, но вечные и потому ясные и простые истины. Так, Учитель К.Х. пишет: "Я чувствую себя усталым от этих бесконечных диспутов. Чем больше я пытаюсь объяснить им обоим (Синнету и Хьюму – Е.З.) обстоятельства, которые управляют нами и вводят между нами так много препятствий к свободному общению, тем меньше они понимают меня!... Это похоже, как будто мы кричим друг другу через непроходимый овраг, и только один из нас видит своего собеседника. В самом деле, нигде в физической природе не существует такой горной бездны, так безнадежно непроходимой и мешающей путнику, как та духовная бездна, которая не подпускает их ко мне". "Условности утомленного мира нас всегда мало интересуют, и менее всего теперь, когда мы ищем людей, а не церемониймейстеров, преданности, а не внешних приличий". "Мы никогда не хнычем перед неизбежным, но стараемся из наихудшего по возможности сделать лучшее. И хотя мы не толкаем и не тащим в таинственное царство оккультизма тех, у кого нет охоты, никогда не уклоняемся выразить свое мнение свободно и бесстрашно, все же мы всегда готовы помочь тем, кто идут к нам, даже агностикам, которые занимают отрицательную позицию ничего не знать, кроме феноменов, и ничему другому не верить". Трудности контактов с западными учениками углублялись еще и укоренившейся в европейской культуре традиции дифференцированного, так называемого линейного мышления, в отличие от континуального, недуального. Привычка воспринимать целое как сумму простых элементов (один логический шаг за другим) наложила свой отпечаток на восприятие эзотерической традиции: ее школы мыслились как отдельные, а иногда и конкурирующие между собой за знание истины. Следует помнить, что такой подход не отражает подлинной реальности. А она заключается в том, что "в настоящее время, – по свидетельству Махатм, – существуют три центра Оккультного Братства, далекие друг от друга географически и такие же далекие экзотерически, но истинная эзотерическая доктрина по существу своему идентична... Все они стремятся к той же великой цепи, но внешне ни одна не сходится с другой в деталях метода действия. Это обычное явление, что ученики, принадлежащие к различным школам оккультной мысли, сидят у ног одного и того же Гуру. Упасика (мадам Б.) и Суббу Роу, хотя ученики одного и того же Учителя, не являются последователями одной и той же философии: одна – буддистка, а другой – адвайтист". Это свидетельство является принципиальным по той причине, что поиск Истины не ограничен принадлежностью к школе, равно как возрасту, касте и полу. Как говорили древние мудрецы, не следует повторять дорогу, которой однажды прошли мастера, но следует искать то, что они искали. Вообще говоря, принципы субординации в системе "Учитель – Ученик" Западом все еще в достаточной мере не усвоены. Эта тема требует особого внимания еще и потому, что она раскрывает не только особенности жизненного пути Е.П. Блаватской, но и некоторые личностные характеристики ее Учителей. Они, как уже было сказано, воплощенные Адепты, но они – люди, и потому так ценны для нас крупицы сведений о внутренней жизни, рассыпанные по страницам их писем. Информация об Учителях человечества живет в мире людей, но сохраняется и тайна движения по дороге Света. Тем величественнее для нас подвиг Махатм, которые, несмотря на знание человеческой природы, вновь и вновь предпринимают беспримерные усилия по пробуждению дремлющего человечества, попытки, становящиеся зримыми книгами, картинами, мелодиями самой жизни. "Немногие из нас (за исключением таких, которые достигли конечной негации Мокши) в состоянии настолько освободиться от влияния наших земных связей, чтобы быть нечувствительными в различных степенях к высшим радостям, эмоциям и интересам обычного человечества. До тех пор, пока конечное освобождение не поглощает Эго, оно должно осознавать чистейшие симпатии, вызванные эстетическими воздействиями высокого Искусства; его наиболее нежные струны должны отвечать на призыв наиболее святых и благородных человеческих привязанностей". Очевидно, что для гималайских Махатм Индия всегда была священной привязанностью. В письме Хьюму мы находим: "Вы гордитесь, что вы не патриот, – я не горжусь этим, ибо, учась любить свою страну, человек приучается любить все человечество"; и далее: "Индия еще не потеряла своих адептов и свое "Непроизносимое имя" – утерянное имя! Индия еще не мертва духом, хотя она быстро умирает". Человеческое страдание слышится в горьких словах Учителя К.: "Индия кажется покрытой удушливой серой мглой – моральным атмосферным явлением – одической эманацией ее порочного социального состояния: там и сям мерцает точка света, которая отмечает сколько-нибудь духовную сущность человека, стремящегося и борющегося за высшее знание... Я так страдал от этого вынужденного заглядывания с небольшого расстояния в моральное и духовное состояние моего народа, и был так потрясен этим более близким ознакомлением с эгоистичной низостью человеческой природы (всегда сопровождающей проход человечества через нашу ступень эволюционного круга)". В сущности, все Учителя человечества, и основатели мировых религий, и творцы национальных культур, и святые подвижники, – все до одного необыкновенно сильно любили свое отечество, без колебания принося свои жизни и труды на его благо. Условия жизни могли забросить таких людей в самые неожиданные места, как Е.П. Блаватскую, например, но и там их мысль вновь и вновь возвращалась к родным берегам. Можно сказать, что признак высокой любви к Родине, созидавшей творческий дух строителей культуры, является признаком реального адепта".
Николай Шальнов: тэги: салон мамзель Ненорман Известная среди теософов тема - "Как писалась "Тайная Доктрина". Со слов самой Блаватской, она цитировала книги, которые никогда прежде не читала, а по ходу дела выяснилось, что ссылки на страницы книг Британской библиотеки, которые она в руки не брала, даны исключительно верно, только написаны задом наперёд, как это бывает в случае с астральным слепком изображённого. Довольно интересная тема, одна моя знакомая писала текст автописьмом. Мне кажется, сходство между этими несколько разнородными способами передачи информации есть: xxx брала 2 зеркала и пыталась фокусировать взгляд на отражении точки из одного зеркала в другом то есть я фокусировалась на фантомной точке транс был сильный находясь в трансе, я пробовала автописьмо Сверхновый На окраинах Вселенной Чёрный бархат небосвода. В звёздной бездне несравненной Абсолютная свобода. В суете земной привычной Редко смотрим мы на небо, Чтоб увидеть необычный Мир, где раньше никто не был. В танце кружатся планеты, И косматые кометы все туда-сюда снуют. А в космических глубинах Дружно хоры звёзд поют. Космос тот же бесконечный Как и много лет назад, А галактик танец вечный Зачаровывает взгляд. И я там бывала, и я наблюдала Рождение новой сверхновой звезды, Которая свет всей Вселенной давала. С тех пор утекло уже много воды. Носилась энергия словно торнадо, Звезда родилась у меня на виду. Горжусь я, что было до эры до нашей В пять тысяч стопятом далёком году. Вселенная дышит со скоростью света. Люблю я комет искрохвостых полёт. Я в космосе тоже затеряна где-то. И время - моё, и пространство – моё! 28.09.2012 Из статьи: "Блаватскую обвиняли в неправдивости, неточности сообщений. Но ведь сказано: не задавайте вопросов, и не услышите лжи. Елене Петровне запрещалось ее Учителями раскрывать все знание, которое она от них получала. Поэтому вместо дипломатических ухищрений она прямо говорила, до каких пределов она может информировать общество, и была при этом слишком правдивой, откровенной и не способной притворяться, чтобы искушенное в интригах общество ее правильно поняло. Обучение сознательному разделению семеричных принципов и управление ими в период пребывания в Ашраме Махатм навсегда осталось тайной Елены Петровны. Эта оккультная тренировка позволила ей достичь концентрации ума, давшей возможность адекватно воспринимать тексты "Тайной Доктрины". Продолжение тут: «Личность Е.П.Б. была, таким образом, инструментом, распределяющим весь материал, контролировавшим его форму, выразительность, оттенки, тем самым наложив отпечаток собственного стиля... Подобно тому, как дневной свет, проникая сквозь окна храма, приобретает оттенки цветного стекла, так и мысли, переданные через мозг Е.П.Б., изменялись выработанными ею литературным стилем и способом их выражения. Сама Блаватская так видела ситуацию с передачей знаний: «Когда я пишу о незнакомом или малознакомом мне предмете, я обращаюсь к Ним, и один из Них вдохновляет меня. Он дает мне возможность просто переписывать из рукописей, и даже печатный материал, возникающий перед моими глазами в воздухе, во время чего я ни разу не была в бессознательном состоянии. Именно осознание Его покровительства и вера в Его могущество позволили мне стать такой сильной умственно и духовно... и даже Он (Учитель) не всегда необходим; потому что во время Его отсутствия по каким-то другим делам, Он оставляет во мне заместителя своих знаний... В такие моменты это уже пишу не я, а мое внутреннее Эго, мое "светлое я", которое думает и пишет за меня... Не знаю, Вера, веришь ты мне или нет, что-то необыкновенное происходит со мной. Ты не можешь себе представить, в каком удивительном мире картин и видений я живу. Я пишу "Изиду", скорее не пишу, а перерисовываю и срисовываю, что она лично показывает мне. Иногда мне кажется, что древняя Богиня Красоты сама ведет меня через все страны и их прошлое, и я это описываю. Я сижу с открытыми глазами и, по-видимому, все вижу и слышу, что реально происходит вокруг меня, и в то же время я вижу и слышу то, что пишу. У меня перехватывает дыхание, я боюсь шевельнуться, опасаясь, что чары исчезнут. Как в волшебной панораме медленно проходят передо мной столетие за столетием, образ за образом. Я пропускаю все это через себя, соединяя эпохи и даты, и знаю наверняка, что ошибки быть не может. Нации и народы, страны и города, давно ушедшие во тьму доисторического прошлого, возникают, затем исчезают, уступая место другим, после чего мне говорят соответствующие даты. Седая старина сменяется историческими периодами, мифы объясняются мне с событиями и людьми, существовавшими в действительности, и каждое выдающееся событие, каждая новая страница этой многоликой книги жизни предстает передо мной с фотографической точностью. Мои собственные расчеты являются мне позднее, как отдельные цветные картины различной формы в игре, которая называется casse-tete ("головоломка"). Я собираю их вместе и стараюсь правильно расположить их одну за другой, но, конечно, это не я делаю, а мое ego, мое высшее Я. И все это происходит при содействии моего Гуру и Учителя, помогающего мне во всем".
Николай Шальнов: тэги: мои университеты, рассказы старой балерины Встретила Рита недавно свою бывшую деканшу, Шебаршову, которая Рита продолжает в шутку именовать Шебаршихой (ну, её одногруппница как-то бухала с одним дедом, у которого связи в академических кругах, а её отчисляли как раз, ну вот он и говорит ей: "Подойди к Шебаршихе, скажи...". Так и повелось. Такая старая стала, жалко прям тётку. А ведь Рита грешным делом мечтала когда-нибудь скинуть её и самой стать деканшей. Равно как всю жизнь мечтала учиться у другого препода, которого тоже встретила недавно. "Как дела?" - спрашиваю. "Да нормально, диссертацию пишу". А он был как раз на том весеннем балу, в подготовке которого участвовала Рита. "Дадите почитать?" - спрашиваю. "Конечно!". Рите его кандидатская очень понравилась, вместо подготовки к зачётам Рита оставалась после занятий её изучить. "Странный чел", - говорили про него студенты, недолюбливающие его догматизм. - "Если про Апокалипсис написано в Евангелии, то он обязательно по его словам должен произойти". А Рита вспоминала, с какой добротой её наставники относились к ней в период её обучения, она вспомнила отрывок из "Наоборот" Гюисманса и роман Поппи Брайт, которым зачитывалась - про готов, вампиров и извращения всякие. Роман-фанфик, как она его назвала. Матушка моя больше знает про меня, чем я сам. Утром задумчиво так цитирую Россетти: "Душа так просит волшебства...". "Ну вот видишь, душа просит пошлости, а ты в деканы лезешь", - не расслышала матрона. Рита по сути - вечная студентка. Этот статус, столь уважаемый Лорой Бочаровой, она несла с гордо поднятой головой всю свою жизнь через все социальные институты, куда её зашвыривала нелёгкая, но удивительная судьба. "Представь себе: недавно слышала, что в одном университете декан организовала в подвале сауну с услугами ночных бабочек. Это в институте-то, там, где учат жизни!" - рассказывает одна из старушек. Рита аж подпрыгнула: "Не в нашем ли?" =) "Он вспомнил, как снисходительны были к своим подопечным отцы-наставники, не заставляя по пятьсот, а то и по тысяче раз переписывать один и тот же стих, а лишь делали помету на полях: "исправить ошибку"; не карали за беготню и невыученные уроки, но слегка журили; опекали настойчиво, но мягко и, стараясь угодить, разрешали гулять, где хочется, а также пользовались любым незначительным и не учтенным церковью праздником, чтобы добавить к школьному обеду пирожки и вино или устроить пикник. Словом, необременительное иезуитское иго означало не утруждать ученика, а говорить с ним на равных и относиться к нему, как к взрослому, но баловать, как дитя. И тем самым учителя приобретали власть над учениками и в какой-то мере придавали форму уму, который взращивали. Они, поначалу направив питомца и привив ему определенные понятия, позднее содействовали его развитию ловко и ненавязчиво. Они следили за дальнейшей судьбой своих подопечных, способствовали их карьере, рассылали им письма с различными наставлениями, как это делал доминиканец Лакордер в посланиях соррезским ученикам. Дез Эссент на собственном опыте испытал все это. Впрочем, он был уверен, что устоял. Он и в детстве был упрямцем, строптивцем, казуистом и спорщиком и не поддавался ни обработке, ни лепке. А когда закончил школу, то и вовсе стал скептиком. Встречи с законниками, нетерпимыми и ограниченными, беседы с аббатами и служащими храма свели на нет все усилия иезуитов, вооружили независимый ум, укрепили неверие. В общем, он почитал себя свободным от всякого принуждения и ни с кем не связанным. Правда, в отличие от выпускников светских лицеев и пансионов, сохранил добрые воспоминания о школе и учителях. Но именно теперь он вдруг засомневался, так уж ли бесплодно поле, вспаханное иезуитами, и не дают ли все же всходы посеянные ими семена".
Николай Шальнов: тэги: графомания, мои университеты Вечный студент Взмах маяника... Крысы... Темнота... Я снова брошен на алтарь науки, Забытый всеми, только Сатана Смягчить способен тягостные муки. Как Вечный Жид, проклятый Агасфер, Меж гор, морей, народов и племён Под равнодушным блеском звёздных сфер Скитаться до скончания времен Я обречён: наука из наук - Познанье тайны вечности холодной, Что сфинксом равнодушным и бессонным Глядит в глаза. За звуком молкнет звук Души, в темнице мыслей и страстей Стенающей, как будто привидение. Мой дух бы тысячи и тысячи смертей Избрал бы, чем томиться вечным бденьем. Мои томления помилуй, Сатана! Ты выбрал путь познанья - и отвергнут, Но ты и в преисподней даришь нам Надежды луч, божественно-бессмертный - Ту темноту, что солнце истин вечных Сомненья облекает облаками, Чтоб смертный мог отверстыми очами Дерзнуть смотреть на божью бесконечность. Интересная задачка. "Задача трёх тел": Задача трёх тел - одна из фундаментальных проблем науки. Несмотря на то, что сформулировал её ещё Ньютон, полное решение задачи остаётся неизвестным и по сей день. Формулировка проблемы. Задача трёх тел в каноническом варианте формулируется следующим образом: «Как перевезти через реку волка, козу и капусту в лодке, вмещающей только перевозчика и двух перевозимых, так, чтобы волк не съел козу, коза не съела капусту, а капуста — волка?» В данной задаче возможно допущение, что съедобность перевозчика стремится или равна нулю, поэтому считаем, что перевозчик несъедобен. Несложно понять, что в случае двух тел задача не столь сложна. Альтернативная формулировка проблемы. Задача трёх тел в альтернативном варианте формулируется следующим образом: «Как правильно, с пользой, весело и без последствий для мебели провести время трём студентам правильной ориентации различного пола?» Несложно понять, что в случае двух тел задача не столь сложна. Задача взаимодействия двух упругих тел была подробно рассмотрена древнеиндийскими механиками в трактате «Камасутра». Частные решения. Задачу трёх тел пытались решить многие известные учёные. Так, Леонард Эйлер рассмотрел три частных случая, когда волк, коза или капуста имеют пренебрежимо малые размеры и перевозчик может просто положить их в карман. Иммануил Кант предположил возможность частного решения в случае, когда волком управляет категорический императив. Вольф Мессинг предложил внушить волку что коза — это капуста; козе внушить что капуста — это волк, а капусте внушить что она «чувствует себя отдохнувшей и полной сил». После этого их можно перевозить в любом порядке. Полное решение. Несмотря на простоту задачи, ее полное решение в терминах элементарных функций до сих пор неизвестно. Решение задачи через ряды предложил раввин одесской синагоги Карл Зундман. Он сказал так: «Надо подождать. Может быть, волк сдохнет. Может быть, коза сдохнет. Может быть, капуста протухнет.» Такое решение, несмотря на его формальную правильность, не подходит для реализации на современных компьютерах. Бобруйские геологи предложили второе полное решение задачи. Вкратце без упоминания тяжёлых для осознания терминов оно звучит так: «Если надо, чтобы река осталась позади, достаточно к ней повернуться спиной…»
Николай Шальнов: тэги: декаданс Литературная симфония [1] часть II Зимой, когда меня утомляет оцепенение, я с наслаждением погружаюсь в дорогие страницы "Цветов Зла". Не успев открыть моего Бодлера, я втянут в преудивительный пейзаж: вижу его с остротой, созданной вкушением опиума. Вверху и на горизонте — мертвенно-бледное от скуки небо, с голубыми прорывами (их сделала осужденная Молитва). На дороге единственная растительность: страдают редкие деревца; в рисунке болезненной коры — спутанность обнаженных нервов. Их видимый рост, несмотря на странную неподвижность воздуха, сопровождается бесконечной душераздирающей жалобой, напоминающей скрипичную; дойдя до конца веток, она переходит в музыкальную дрожь листочков. Всмотревшись, я замечаю мрачные бассейны, расположенные наподобие грядок вечного сада: окаймленная черным гранитом, куда вставлены индийские драгоценности, дремлет мертвая металлическая вода с тяжелыми медными фонтанами; на нее тоскливо падает луч, полный грации увядших вещей. Ни единого цветка на земле, вокруг — лишь изредка несколько перышек из крыльев падших душ. Небо, освещенное, наконец, вторым лучом, затем другими, постепенно утрачивает мертвенную синеватость и проливает бледную голубизну чудесных октябрьских дней; вскоре вода, эбеновый гранит и драгоценные камни запылали, точно городские стекла вечером: это закат. О чудо! фантастическое зарево, вокруг которого распространяется опьяняющий запах встряхиваемых волос, падает каскадом с потемневшего неба! Лавина ли это извращенных роз, имеющих грех в качестве аромата? — Может, румяна? Или кровь? — Необыкновенный закат! Или этот поток — всего лишь река слез, пропитанных пурпуром бенгальского огня Сатаны-акробата, который шурует сзади? Прислушайтесь: это падает с похотливым звуком поцелуев... Наконец, чернильные сумерки затопили все; слышно лишь порхание преступлений, угрызений и Смерти. Тогда я закрываю лицо; всхлипывания, вырванные из души не столько кошмаром, сколько горьким ощущением изгнания, пересекают черную тишину. А что же в таком случае родина? Закрыв книгу и глаза, я ищу ее. Предо мной появляется мудрый поэт и указывает ее в гимне, мистическом, как лилия. Ритм этой песни похож на розетку древней церкви: среди орнамента из старых камней, улыбаясь в серафическом ультрамарине (он воспринимается молитвой, исходящей из глубины их глаз, а не из нашей вульгарной лазури) Ангелы белые, словно облатки, выплескивают в пении свой экстаз, аккомпанируя себе на арфах из самородного золота, на чистых лучах с контурами труб и на тамбуринах, где звенит девственность юных громов; у святых есть пальма — и я не могу смотреть выше теологических добродетелей, настолько невыразима святость; но я слышу, как бессмертно взрывается слово: Аллилуйя! ________________ [1] Эта симфония, созданная в 1864 г., состояла из трех частей: Готье, Бодлер, Банвиль. Легко заметить, что Малларме еще не освободился от бодлеровского влияния; во всех трех частях ощущается дух стихотворений в прозе, а во второй части простодушно перечислены все темы "Цветов зла" Ж. К. Гюисманс
Николай Шальнов: тэги: графомания Из перипетий любовной жизни Слизерина Глава 108 План Пэнси был донельзя прост: вызвать какого-то древнего духа, которому в книге было посвящено введение и несколько глав довольно странного содержания, а затем заручиться его поддержкой и использовать его в качестве помощника в планах слизеринки по охмурению одного симпатяги с Пуффендуя. - А, быть может, он подсобит мне на экзаменах, которые должны быть довольно сложными в этом году, - завершила Пэнси панегирик своему обожаемому кумиру. - Ну, ты как всегда, ищешь журавля в небе, - заметил Малфой, явно не одобрявший увлечений Паркинсон сомнительными лицами со стороны. Непонятно было, то ли он ревновал её, то ли был к ней полностью равнодушен, но факт того, что он согласился принять участие в этом проекте, говорил о многом. "О многом, но только не об уровне нравственности студентов Слизерина", - подумала Алиса, перед глазами которой проплыла ватага соперников, единодушно признавших, по словам надувшегося от важности Драко, его своим лидером и вождём. - Это всё же лучше, чем потрёпанная синица, хотя бы и в руках, - самоуверенно произнесла Пэнси, вставая. Она едва не смела с ёлки добрую половину игрушек, когда подняла руку, чтобы позвать официантку для расчёта. - Плачу я, - потянулся Малфой за кошельком. - Ну уж нет, я затеяла эту заварушку, я и расплачиваюсь, - ответствовала Паркинсон, мигом вываливая на стол галлеоны. - С такими темпами ты скоро разоришься, - Малфою явно не нравилось играть роль иждивенца. - Особенно с твоей любовью к потреблению спиртного в неограниченных количествах. Пэнси проигнорировала это замечание. Однако видно было, что оно её изрядно задело. - Пусти в журавля бумеранг, - предложила Алиса в надежде разрядить обстановку. - Возможно, на обратном пути он сшибёт и синицу заодно. - Ага, или меня вместе с добычей, - подмигнула Паркинсон, суя несколько серебряных монет пышногрудой хозяйке заведения в качестве чаевых. - Всего вам хорошего! Удачи в благих начинаниях! - пожелала Розмерта, задвигая за уходящими стул. - А она нам понадобится, - назидательно произнесла Паркинсон, потрепав блондинистую Малфоевскую копну, на что тот зыркнул на неё недовольным взглядом. - Она сказала, "в благих", - снова неожиданно для себя добавила Алиса. Та вроде бы не услышала, и Алиса возблагодарила за это всех святых. Ей не хотелось портить отношения с девочкой, хотя бы потому, что она стала для неё за этот вечер кем-то вроде проводника, связующим её с Малфоем, тем, каким она его когда-то знала: весельчаком, остроумцем и душой компании. Пэнси, будто почувствовав это её настроение, бросила как бы невзначай: - Наш приятель в последнее время стал каким-то не таким... Не таким, каким был раньше. Как будто панцирь нарастил: его уже ничем не проймёшь. На сходках сидит хмурый, молчаливый такой... Как будто воды в рот набрал, а по ночам шляется неизвестно где. Хоть бы ты на него повлияла, что ли... Если это возможно, конечно. Алиса подумала про себя, что если даже самой всемогущей Паркинсон, с её возможностями тайной регентши благородных отпрысков и спасительницы заблудших душ это не удалось, то ей, которой видит Драко раз в полгода, это и подавно не удастся. Они вышли на улицу. Было довольно холодно, и Пэнси спрятала руки в карманы и затянула потуже воротник с облегающим мехом, пушистым и красивым на вид. У Пэнси был вкус, это было ясно хотя бы по изящной форме причёски, которую она соорудила для похода в "Хогсмид". "И наверняка для того, чтобы покрасоваться перед Малфоем", - подумала Алиса, прекрасно зная о пристрастиях Слизерина к вычурным модам, выпендрёжу и игре на публику. "Довольно неплохая привычка, учитывая то, что их стремление не сдаваться очень часто и приводит их если не к победам, то хотя бы к каким-то достижениям". Дорожку почти замело. Драко обернулся и произнёс что-то, что - было не разобрать. Паркинсон громко переспросила его. Он повторил, но его слова глохли из-за воя метели и плотного воротника, через который он говорил: - Я хочу показать вам кое-что... Давайте посмотрим на Визжащую Хижину, говорят, там полным-полно привидений! Паркинсон отшатнулась: - Ну уж нет... Я что, привидений не видела? Продолжение тут: Это прозвучало неубедительно, учитывая то, что, по известным слухам, привидений из Хижины увидеть было нельзя. Слизеринка поняла свой промах и попыталась оправдаться: - Ну, я видела, конечно, но вообще я не люблю рисковать... И вообще, уже поздно! Драко, ты что, не проводишь меня до замка? - Ну конечно, провожу! - заверил он её. - Только посмотрим немного - и пойдём все вместе. - Не, я трусиха, - сдалась Паркинсон, почему-то сникнув. Это могло показаться несколько странным, учитывая её отвагу на словах. Да и на деле, насколько знала Алиса, Паркинсон не была малодушной. - Эх ты, кишка тонка! - пристыдыл её Малфой. До замка-то хоть не боишься одна идти? - Даже если и боюсь, то что? - обиженно бросила ему Пэнси и одиноко побрела по дорожке к "Хогвартсу". Алисе стало жаль её. - Драко, тебе не стыдно? - упрекнула она приятеля. - Как же мы её бросим? Она за нас всех заплатила, была такой весёлой весь вечер... А ты - "кишка тонка"! Уверен, без меня ты и сам туда побоишься идти в одиночку! На Малфоя, казалось, это не произвело ни малейшего впечатления, только распалило его азарт. - Ну идём же! Я уверен, тебе понравится! - он ухватил Алису за рукав железной хваткой и едва ли не силком потащил девочку на окраину деревушки. Алиса переступила через себя и всю дорогу ругала себя за малодушие. Малфой ещё и подбросил дров в камин её разочарования: - Ты видела, видела её? - воодушевлённо повторял он. - Она явно приревновала! Дура. Как была дурой, так и останется! Девочка поражалась себе, а, вернее, тому, что она до сих пор не вырвалась и не послала куда подальше этого заносчивого ублюдка, который умел лучше всех на свете играть на чувствах и бросать друзей в ответственные моменты. Тем временем им навстречу выплыли из тумана две коренастые фигуры. Это были Крэбб с Гойлом, они явно поддали лишнего и распевали в оба голоса какую-то похабную частушку. - Эй, вы, говнюки! - крикнул им Малфой. - Айда с нами, поглядим на привидений! Те едва не сели в снег, услышав про привидений. Но начальственный тон Малфоя вернул их в состояние боевой готовности. Алисе стало жаль этих ведомых созданий почти так же, как и Паркинсон, ей хотелось сказать им, что они, в общем-то, достаточно самостоятельные существа, но подумала и решила, что для таких типов, как они, всё-таки иногда нужна такая крепкая узда, как покровительство и водительство Малфоя, который, хоть и не отличался порой особой деликатностью, но повести за собой мог, а мог и научить иногда, чему следует, хотя бы тому, что на любую силу, которой так часто злоупотребляли эти двое, вполне может найтись и другая сила, хотя бы и мистическая. Все четверо вскоре оказались напротив странного деревянного сруба, мрачного и довольно зловеще выглядевшего в свете выплывшей из-за облаков луны. Строение, действительно, напоминало обиталище какой-то древней, неведомой, но мрачной и злокозненной сущности, которая сейчас, казалось, задремала, но только на один глаз. Внезапно Крэбб ойкнул и повернулся в сторону. На шапке у него красовалось пятно снега. Он принял выходку Крэбба за шутку, и, чтобы снять напряжение, вызванное лицезрением унылого и мрачного пейзажа, принялся перебрасываться снежками со своим приятелем, вскоре к ним присоединился и Малфой. Алиса наблюдала за этим ребячеством минут пятнадцать, потом неторопливо развернулась и отправилась по дорожке обратно, прикидывая, сколько времени нужно Малфою, чтобы заметить её отсутствие. Оказалось, что не так-то уж и много. Вскоре она услышала скрип снега и прерывистое дыхание слизеринца у себя за спиной. - Ты что же, решила бросить меня? - немного обиженно произнёс Малфой. Он довольно мило при этом надул свои губы. "Изнеженные, аристократические губёшки, совсем как у девушки", - с улыбкой подумала Алиса. Малфой тем временем с убедительным красноречием расписывал свои "боевые" подвиги у Визжащей Хижины. Привидений он там, как и Крэбб с Гойлом, оставшихся в "Трёх мётлах" доводить себя до последней стадии кондиции, не обнаружил, но решил заявиться сюда как-нибудь днём, чтобы обнаружить лаз внутрь и исследовать постройку. - А ночью что, кишка тонка? - съязвила Алиса. Малфой не заметил поддёвки и серьёзно ответил: - Да ночью тут сам чёрт ногу сломит. Держу пари, что он прячется где-нибудь внутри хижины и дожидается утра, чтобы почистить дорожки. Спокойный юмор Драко несколько смягчил Алису: она позволила себе расслабиться, дав себе слово на будущее, что обязательно окажется бесстрастной в ситуации, когда Малфой наткнётся на собственные грабли и попадётся на удочку сомнительных приятелей, которых у него, как правило, было пруд пруди.
Николай Шальнов: тэги: графомания Тянет Риту на оды. На прочтение IV книги "Истории" Тацита. Тациту Под сенью рощ, в немом сопровожденье Блестящих муз, чело склонивши ниц, Бредёшь один, без тени сожаленья О шуме праздном суетных столиц. Развратный Рим, утехи куртизанок, Дары владых могучих и цариц, Увещеванья целомудренных весталок, Любви песнь нежную сменил ты на гробниц Молчанье властное: они тебя призвали В былых и чуждых сердцу временах, В былых восторгах, негах и печалях Найти венок, опаленный в боях. Его презрел и гений полководцев, И дух раздора дней гражданских смут, И вожаки бунтующих народцев, И Мессалина, и предатель Брут. Эрида в гущу буйного сраженья Его швырнула - раздразнить войска, Но вожаки германцев из презренья Его надели на уши осла. Удел пророческий невнятен инородцам, Как не понять былого чужакам: Так жемчуг мудрости, рассыпанный под солцнем, В грязь втоптан свиньями на радость вожакам. Тебе удел божественный начертан, У книжек есть особая судьба, И, как жива твоя простая вера В грядущее Отчизны, так и та Питает животворным вдохновеньем Творца истории и ясной, и живой, Хвала тебе и твоему терпенью, И брошенный венец, мудрейший, твой!
Николай Шальнов: тэги: графомания Глава 109 Обряд собрались проводить на одной полянке, которую Паркинсон облюбовала, гуляя по опушке Запретного Леса. Пэнси была девушкой предусмотрительной, поэтому она заранее запаслась всем необходимым, а этого необходимого был целый ранец. В нём были свечи, большие, чёрные, утыканные маленькими булавками - именно такие видела Алиса на гравюрах, когда изучала древние гримуары, - ритуальные ножи, покрытые магическими знаками и непонятными для основного большинства, того большинства, что считало Тёмные Искусства чем-то неправильным, тем, что не должно волновать порядочного мага. Были там и клубки заговорённых верёвок, и большие чаши для сбора росы, которые Паркинсон ловко переделала под жертвенные кубки. Были и странной формы статуэтки, которые напоминали излюбленные маггловскими археологами фигурки беременных женщин, были даже атрибуты магии вуду - засушенные головы неизвестных существ, о печальной участи которых можно было только догадываться. Вместе со всем в рюкзаке обнаружилась большая старинная колода карт ТАРО с рисунками трёхсотлетней давности, во всяком случае, манера помечать всеми доступными символами сюжеты карт осталась с тех времён. Паркинсон даже ухитрилась захватить с собой портрет какого-то своего пращура, который, по её глубокому убеждению, способен был увеличить шансы удачного проведения ритуала почти вдвое. Не забыла она и про защитные талисманы - связки кореньев и луковиц магических растений, мешочек которых был засунут в большой кованый фонарь, который во время ритуальной магии устанавливался у навершия пентаграммы, гексаграммы или любой другой магической фигуры и собирал вокруг себя невидимых духов-помощников. Запасливости Пэнси можно было только позавидовать, равно как и её изобретательности, проявленной при подготовке места действия к надлежащему виду. Она сновала туда-сюда по полянке, точно какая-нибудь одержимая колдунья древности, жизнеописания которых так любил цитировать профессор Бинс на своих парах. Приспосабливая под свои нужды всё, что имелось у неё в наличии, Пэнси преобразилась из рядовой слизеринки в архитектора древнего храма, возносившего свои благовония странным богам, жаждущим поклонения, обожания и жизненнной силы их почитателя, и в этой роли смотрелась вполне естественно. Драко скрывал свою усмешку, понимая, что неуважение к таким стараниям подруги вполне могло обернуться для него нелицеприятной стороной: как-никак, а Пэнси полторы недели сидела на диете, не употребляя мяса и бубнила заговоры и молитвы духам стихий даже на уроках Снейпа и МакГонагалл, не обращая внимания на их окрики, и даже успела поссориться со своими подругами, старания которых нивелировала тем, что стала причиной снятия двадцати баллов со Слизерина. Всё это окружило Пэнси недоверием и недопониманием со стороны однокашников, но подняло на недосягаемую высоту в глазах такого педанта, как Малфой, который, хоть и подтрунивал частенько над своей напарницей, но знал цену всему, что связано с тёмной стороной вещей. То, что Пэнси так основательно решила подготовиться к вызову духа, навело его самого на честолюбивые мысли, и он решился набраться опыта вместе с ней, прежде чем самому "проделать что-нибудь этакое", как он выразился, делясь своими соображениями с Алисой, пригласив её посидеть на скамейке после уроков - на той самой, что стала притчей во языцех у всех студентов "Хогвартса". В тот день во внутреннем дворике не было никого, что дало Малфою возможность излить Алисе душу в той степени, в которой он позволил это сделать, не рискуя опорочить свою кастовую принадлежность описанием неблаговидных поступков, которые совершал раз за разом на протяжении всех каникул, за что получил от отца громовещатель с угрозой лишения наследства. Пэнси только посмеялась над этим, но Малфой воспринял угрозу серьёзно, и целый день ходил, погружённый в свои думы. Эта исповедь немного успокоила Алису, которая была взволнована наблюдениями Паркинсон касательно замкнутости Малфоя, и она просидела на злачном для слизернских сплетников месте ещё добрые два с половиной часа, болтая с Драко на разные темы - от проигрыша ирландской команды по квиддичу бразильским спортсменам до обсуждения студентами новой шляпы профессора Стеббль, украшенной большим цветком дионеи (надо сказать, эта особенность дизайна шляпы вызвала у половины обитателей замка содрогание, а у другой половины - восторженные отклики, были даже последователи, увенчавшие себя венками из росянки). Продолжение тут: На Алисе было надето ожерелье, оплетённое травами, которые Паркинсон заказала не откуда-нибудь, а из самого Лютного Переулка. Украшенная кошачьими черепами и различного рода мерзостями, выглядела эта ритуальная принадлежность довольно зловеще, так что Алиса на какую-то минуту захотела бросить всё к чертям и смыться, но вспомнила о данном обещании и склонила голову перед Паркинсон, которая увещевала девочку как хороший конюх - строптивую лошадёнку. В то время, когда Пэнси нараспев читала заклинание на древнем языке - страннее Алиса в жизни не слышала, - Малфой пощёлкивал орешками и потягивал папиросу, к неудовольствию Паркинсон, которая не курила и не любила, когда курили при ней. - Хотя бы сейчас потерпел бы, что ли... Бу-бу-бу... Бу-бу-бу... - бубнила она слова заговора, которые напомнили Алисе заклинания африканских колдунов, не хватало только звуков тимпана и прихлопывания в такт. Впрочем, Паркинсон заменила их на кастаньеты, которые выудила из кармана рюкзака, чем основательно добила Малфоя. - Аххха-ха-ах! - ржал Малфой, глядя на то, как слизеринка прыгает вокруг костра, подобно сибирскому шаману, готовому войти в транс. - Вот сейчас ты точно похожа на обезумевшего мопса!.. Последние слова его были заглушены громким крещендо Паркинсон, которым она закончила свои песнопения. Это и спасло Малфоя от гнева его попечительницы, которая, по-видимому, была теперь способна на что угодно. Во всяком случае, вид её говорил сам за себя: волосы растрёпаны, глаза выпучены, губы дрожат, руки с силой сжимают кастаньеты как заклинатель духов - бубен. - Ну всё, вроде готово... - устало, но довольно проговорила она. - Так, теперь замыкаем круг... "Кругом" она назвала фигуру, образованную сцепленными руками все троих, нагнувшихся над костерком, разведённым в середине небольшой гексаграммы, очерченной солью, с щедростью посыпанной вдоль периметра аналогичной фигуры, начертанной на снегу. Соль была особенная, волшебная, она золотом блестела в отсветах костра. Малфой вложил свою ладонь в ладонь Алисы. Она показалась девочке влажной и холодной. Малфой же приложил руку Алисы к щеке и довольно промурлыкал: - Златовласка... Давай останемся на ночь, твоя ладошка лучше любой подушки... - Вот ещё! - возмутилась Алиса и уже хотела вырвать руку, но вспомнила о том, что, замкнув круг, его нельзя размыкать не в коем случае вплоть до самого конца ритуала. Она покрепче сжала ладонь приятеля, а затем и увидела поднятый вверх указательный палец Пэнси, которая, развернув на коленях свиток с переписанным заклинанием, воззвала на том же странном языке к духу, от которого возжелала себе на риск помощи и поддержки. С минуту всё было тихо. Малфой бурчал себе под нос что-то вроде того, что костерок слабый, и следовало его разжечь посильнее, чтобы "согреться, если пламя любви почти не согревает". Паркинсон, казалось, была поглощена священнодействием, изредка отрываясь на то, что подсыпала в костёр странного светящегося порошка из большой бутыли, который вспыхивал наподобие летучего пороха и рассыпался ярко-розовыми искрами у них над головами. - Повторяйте за мной, - обратилась Пэнси к ребятам, отбросив, наконец, свиток в сторону. - Заклинаю вас, сильные и святые ангелы, именами Кадос, Кадос, Кадос, Эсхереие, Эсхереие, Эсхереие, Хатим, Йа, могущественным создателем миров; Кантине, Йайм, Йаник, Аник, Калбат, Саббак, Берифай, Алнайм; заклинаю вас именем Адонай... Алиса и Малфой повторяли за ней известное заклинание. Искра попала в глаз Алисе, и она отпрянула от костра, едва не разорвав круг, на что Пэнси ответила недовольным взглядом. Ничего не происходило. Малфой, завершив за Пэнси её речитатив, откинул голову вверх и рассматривал звёзды: казалось, его мало интересовало то, чем занимается подруга, в то время как она смотрела в огонь испытующим взглядом, готовым привести к послушанию любого духа, который только дерзнёт высунуться из пламени. - Ну же... Я жду со всем почтением! - спустя двадцать минут и Пэнси, казалось, была утомлена ожиданием. Алиса позволила себе расслабиться и придвинуться поближе к огню. Внезапно внимание девочек приковал небольшой шар серебристого пламени, который стал медленно подниматься от костра вверх. Алиса пихнула Драко, безмятежно пялящегося на небосвод, и тот, немного удивившись, с интересом смотрел на то, что же будет дальше. Тем временем Паркинсон ещё громче, чем обычно, повторила заклятье призыва и склонилась ниц, сделав знак остальным, чтобы они сделали то же самое. Друзья подчинились. Когда они подняли глаза, они увидели то, что повергло Алису в шок, а Малфоя изрядно испугало. Пэнси сидела, безвольно опустив голову на грудь, в то время, как костёр, рассыпав вокруг ярко-фиолетовые искры, со злорадным шипением погас, оставив остальных сидеть в полной темноте. - Вот это вляпались! - голос Малфоя в полной тишине звучал как-то призрачно и незнакомо. Большая хвостатая комета пронеслась по небосклону, но её никто не заметил.
полная версия страницы