Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: прыткое перо Начал вот писать снова похождения Седрика и Малфоя... Не знаю, что с ними будет в дальнейшем, но начало выложу. Музыка: Stone Sour - Through the Glass ( http://www.audiopoisk.com/track/stone-sour/mp3/through-the-glass/ ) Всё началось в один прекрасный день, когда я понял, что не могу жить без Седрика Диггори. Я понял это, когда проснулся в середине ночи после зубрёжки трансфигурации, когда свечи почти уже догорели, а во сне я чувствовал, что кто-то обнимает меня... Или, скорее, это была та первозданная, бесформенная материя, из которой всё вышло и к чему всё стремится по своему завершению. И этим сгустком, если можно в письменной речи применять такое своеобразное сравнение, тьмы был Седрик Диггори. Как я это понял? Нетрудно было догадаться по мне. В последнее время я только о нём и говорю, и мне постоянно приходится одёргивать себя, чтобы не выдать нашу с ним общую тайну: свидание на Астрономической башне. Да, именно на площадке под звёздным небом, на площадке, истоптанной ногами многих и многих поколений влюблённых пар, мы и засели, рассказывая друг другу небылицы на ночь вперемежку с поцелуями, придыханием в такт мерным толчкам, стонами, вырывавшимися из нас, и даже одним звонким чихом, изданным мной на прохладной, открытой всем ветрам поверхности для наблюдений за звёздами. Я не знаю, как я буду жить дальше, но в ещё большее недоумение меня повергает мысль о том, как я буду жить дальше без него. Пуффендуйского красавчика, оказавшегося великолепным любовником и просто хорошим человеком, которому мне посчастливилось открыться о своих сердечных неудачах, и который захватил моё сердце, едва лишь только оно очистилось от всего того, что мучило меня и казалось неизбывным. Началось всё с того, что в очередной раз в "Трёх мётлах" Паркинсон, эта Забулдыга - а иначе я её теперь и не называю, а в последнее время стараюсь забыть и это прозвище - устроила мне скандал, приревновав меня к какой-то когтевранке. Как мне рассказали позднее, они были давними соперницами, и Пэнси наверняка просто был необходим повод для того, чтобы высосать из меня очередную порцию энергии, которой оставалось во мне всё меньше и меньше с тех пор, как я к своему несчастью ответил взаимностью на её признание в любви и согласился с ней встречаться. Да, она - редкой жадности энергетический вампир, и я не удивился бы, если бы узнал, что в её роду имелись предки с подобным синдромом... Но я отвлёкся. Так уж получилось, что я оказался между молотом и наковальней, причём роль кузнеца в этом процессе играла моя барышня, а молотом оказались все слухи, которые были собраны, записаны и распространены по всему Хогвартсу (а то и ещё дальше) привидениями, картинами и особо словоохотливыми учениками, которые от нечего делать прохаживались по поводу моей репутации и той, с кем я её подмочил, оказавшись недостойным даже такой пассии, как Пэнси Паркинсон. Когтевран, играющий в данном случае роль недвижной и холодной наковальни, никаких недружелюбных выпадов в мой адрес не делал, но холодные и подозрительные взгляды, которыми обдавали меня даже мои старые знакомые с факультета Каниды, яснее ясного давали мне понять, что былой симпатии между нами уже вряд ли возникнет, и мне пришлось поверить в это, зная о том, как студенты Синей Гостиной беспокоятся за каждый мало-мальски способный к размышлению ум, к которым принадлежала и эта Присцилла. Кокетка, которой я, судя по слухам, приукрашенным в одной из статей Скитер в утреннем "Пророке", разбил сердце, чем восстановил, по её словам, против себя половину магического мира. Что же, на этот раз Рита была почти права. Чистокровные родители Присциллы занимают какую-то видную должность в Министерстве, и поэтому их дочка оказалась под пристальным вниманием всего британского магического сообщества, а отец даже выругал меня через каминную сеть за то, что я вообще связался с Когтевраном, не говоря уже о его прекрасной половине. Дескать, оттуда выходят только бесполезные зануды, не умеющие ни прожигать жизнь, не вертеться в ней, когда это необходимо. Тогда он сказал, что постарается замять дело при первой же возможности, но, по-видимому, это чёртова дура Паркинсон слишком всё драматизировала, и благодаря ей у меня хватило неприятностей на весь оставшийся учебный год: мой престиж резко упал. Не выходя в свет, молча снося косые взгляды Кровавого Барона и насмешки Пивза, которому в другое время я влепил бы пару хороших заклинаний, заткнувших бы его, я сидел в гостиной, потягивал тыквенный сок и от делать нечего листал "Придиру". Опуститься до чтения такой чуши мог только совсем ополоумевший приверженец какого-нибудь странного культа, вроде дочери редактора - Луны Лавгуд, но мне тогда было до того тошно, что я не читал, а тупо пялился в одну точку, где-то между концовкой статьи о морщерогих кизляках и заглавием "Чудодейственных свойств козлиного помёта". В это время меня окликнул кто-то из первокурсников, сказав, что ко мне пришли. Поскольку вход в гостиную Слизерина нежелателен ни для кого, кроме её коренных обитателей и преподавателей, я со смешанным чувством облегчения и досады вышел в коридор, где, к своему удивлению, встретил Седрика Диггори - ловца сборной Пуффендуя. Он смотрел на меня, потом, вроде как спохватившись, быстро сказал: - Драко, прости... Я знаю, какую шумиху развели тут вокруг тебя... Знаешь, если ты свободен, приходи сегодня на стадион. Я хотел бы потренироваться там, а в одиночестве мне скучно. Я присвистнул. С его вдруг пуффендуйца, нашего исконного соперника, занесло так далеко от своего обиталища, да ещё так доброжелательно настроенного? В отношении Малфоев мир проявлял лишь сдержанную учтивость, учтивость, которую он обязан был демонстрировать в силу их статуса и влияния в обществе. А тут этот Диггори... Странный он какой-то. Я отвёл глаза. - Впрочем, если не хочешь, я пойду туда один. На вот, держи. Седрик всучил мне свёрток с чем-то тяжёлым и, развернувшись, быстро исчез за поворотом коридора. Я даже сказать ему ничего не успел, однако меня охватило любопытство. Признаться, я отвык от проявлений вежливости, ведь последние три недели её проявляли только эльфы-домовики, принося с кухни несколько специально для меня испечённых по любимому рецепту диетических пирожных на ночь. И мне стало интересно, чем решил одарить меня ловец. Вернувшись в гостиную, я принялся разворачивать бумаги. Это заняло довольно много времени, поскольку слоёв было много, а бумага была необычайно тонкой, желтоватой, скреплённой восковой пуффендуйской печатью. Снимая слой за слоем, я добрался до заветного содержимого. Это оказалась "Новая история квиддича" - совсем недавно выпущенная в свет работа Эндрю Бёргинса, расхваливаемая на все лады издателями, журналистами, а после выпуска - и немногими счастливыми её обладателями. Книга была дорогой, прекрасно оформленной и богато украшенной. Я почти забыл о том, что она могла бы оказаться у меня в библиотеке в качестве подарка на день рождения от Пэнси: она божилась, что раздобудет её за какие угодно деньги, которых, кстати говоря, я же ей и ссудил. Правда, Пэнси исчезла из моей жизни со всеми нашими общими сбережениями, и пытаться делить с ней что-то я совсем не собирался. Но вот прошёл в одиночестве мой день рождения... "Ах, да... Он же как раз сегодня", - подумал я, раскрывая фолиант на странице с весело о чём-то болтающими звёздами магического спорта 60-х и большой вставной схемой поля для игры с мелькающими точками-игроками - попробуй уследи... День подходил к концу, а подарок я получил совсем не от того, от кого ожидал. "Совсем один!" - но не успел я ужаснуться, как в портрет отодвинулся, и в гостиную влетела сипуха с небольшим свёртком и письмом, как выяснилось, от родителей. В свёртке были так приглянувшиеся мне изящные перчатки с отрезанными пальцами - от матери, и перстень с изумрудом - от отца. Обрадованный таким элементарным знаком внимания от мира, который в последнее время отвернулся от меня, растворив мне двери Одиночества в пустыню Уныния, я решил во что бы то ни стало скоротать свой вечер не за чтением унылых журналов, а на квиддичном поле, в обществе этого странного типа. Натянув перчатки для игры (хотя они вполне годились для того, чтобы надеть их на любую вечеринку), я, захватив метлу, отправился к выходу из замка. Отпустив сову за поворотом к лестнице, я начал думать, с чего вдруг этот смазливый тип решился сделать мне такой роскошный презент (который я вознамерился основательно изучить, вернувшись в замок после тренировки). Не придя ни к какому более или менее приемлимому выводу, я просто решил предоставить событиям развиваться своим чередом, и, подставив лицо под прохладный ветер, приносящий с собой мелкие капли дождя, повернул к стадиону. Когда я дошёл до места назначения, хлынул ливень, но это почему-то ещё больше раззадорило меня. Мне хотелось ненадолго забыть о всех неприятностях, что произошли со мной за последнее время, и просто отдаться игре, хотя бы в числе двух игроков-ловцов, один из которых, описав замысловатый пируэт, опустился возле меня прямо в образовавшуюся только что лужу, подняв тучу брызг. Я пожал его мокрую ладонь. Да и сам он промок до нитки, пряди его волос свисали на лоб, и с них капала дождевая вода, а жёлтая майка прилипла к телу. Плащ, который не спасал от разгулявшейся стихии, трепал ветер, и в свете блеснувшей молнии Диггори казался мне диковинной птицей, сошедшей со страниц учебника по Уходу за Магическими Существами. В руке Диггори был зажат снитч. Когда я оседлал метлу, он выпустил шарик, и мы взвились над стадионом в его поисках: было довольно темно, если бы не заклинание мерцающего света, наложенного на снитч Седриком, я и не надеялся найти его в такую непогоду. Впрочем, каких-нибудь десять-двенадцать минут, и цель была достигнута: молния удачно высветила его блестящую золотистую поверхность, и спустя мгновение он был зажат у меня в ладони. Пуффендуец хлопнул меня по плечу и сказал, что я отлично справился. "Чёрт подери! - подумал я, - Да я и так это прекрасно знаю!". Мне стало немного спокойнее. В пылу этого своеобразного развлечения, которого трудно было назвать тренировкой в чистом виде, я позабыл ненадолго непрестанно грызущее меня чувство неудовлетворённости всем, чем мне в последнее время приходилось заниматься: от любимого зельеварения до порядком поднадоевшей трансфигурации, где эта карга МакГонагалл постоянно демонстрировала всем мои пробелы в знании теории. Села бы на метлу, полетала бы... Посмотрим, куда бы делась её хвалёная теория. Хотя нет, летать-то она умеет ой как хорошо... Но всё равно - что проку от её чертежей, когда мы уже месяц ничего не делаем истинно колдовского?..
Николай Шальнов: тэги: прыткое перо, находки, графомания Рита читала флинтвуд, может, поэтому накропала один абзац. Кстати, тут на сайте есть презабавный фик, в котором МакГонагалл оставляет после пар Маркуса и Оливера, и, желая наставить их на путь истинный, заставляет их выписать качества, которые им нравятся друг в друге. Потом она отправляет заклятых неприятелей в Хогсмид, чтобы они там хорошо провели время. Но в итоге она, "некрасиво краснея до самых кончиков волос", застаёт их в своём кабинете едва успевших натянуть штаны: никто не знал, что всё зайдёт так далеко. Фик так и называется: "Дружботерапия" ( http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=11607 ), и образ МакГонагалл - прекрасно выраженная идея того, что я так тщетно старался выявить в своём "Барсучонке" -) Полетав с попеременным успехом над стадионом ещё с часа полтора, мы оба, усталые, приземлились к подножию одного из колец. Седрик сжимал в пальцах снитч, который затем спрятал в футляр и убрал в карман. С нас обоих потоками лилась вода, а ливень всё не прекращался. Утопая кроссовками в грязи, мы направились в сторону раздевалки, где, осущив друг друга заклинанием, счистили всю грязь. Снаружи громыхал гром, в воздухе растворялся пар, выпущенный нами из палочек, и я сказал: - Спасибо, Седрик. Больше я ничего добавить не смог. Не спрашивайте меня, почему: я и сам не знаю. Пуффендуец улыбнулся. Было видно, что ему нравится делать такие подарки. - На за что, - ответил он секунд через десять. Надеюсь, тебе понравится. Квиддич и всё такое... - И всё же скажи, Седрик, - называть его по фамилии даже у меня язык теперь не поворачивался. - Почему ты решил подарить "Историю квиддича" именно мне? У тебя же в команде многие, как я знаю, желают продолжать спортивную карьеру после школы... Это я знал из рассказов, не более, но Седрик лишь подтвердил мои слова. - Да, но, знаешь, ни один из них не вызывает такой... Такого сострадания, прости, если задел тебя, Драко. Понятное дело, он хотел сказать "жалости". Я бы вот сказал. А он - нет. Пуффендуйцы добры. А у нас, у слизеринцев, воистину змеиные языки, даже если мы и не владеем змеиной речью. Да я и, действительно, достоин был только жалости. Это особенно чувствовалось, когда пуффендуец первым начал сушить мне мантию, я бы сам и не додумался до того, чтобы ему помочь, ведь сзади очень неудобно самому это делать, а вот если кто-то тебе помогает, одежда становится сухой за несколько секунд. Но для вида я всё-таки фыркнул, по своей старой, Малфоевской привычке, слегка задрав нос и прищурив глаза. И я сделал бы так, пожалей меня хоть сам Министр Магии, ей-богу! Но я промолчал. Седрик перевёл взгляд с меня на свои кроссовки. Мне показалось, или он немного смутился? Эх, не перегнул ли я палку? Рассказывая это, я чувствую, что вёл себя не совсем так, как я обычно веду. Отстранённо-обособленный, я не почти никогда не обращаю внимания на состояние собеседника, если только он не интересует меня с психологической точки зрения, а к психоанализу Малфои почти никогда не прибегают, им достаточно чувства собственного достоинства, чтобы смотреть на мир через изумрудное стекло своих классовых предрассудков. До того момента моим основным жизненным занятием была шлифовка этого изумруда. После встречи с Седриком я стал думать о таких вещах, о которых раньше никогда не думал, может быть, поэтому я и пишу всё это.
Николай Шальнов: тэги: находки, юмор Rara temporum felicitas, ubi quae velis sentire et quae sentias dicere licet На редкость счастливое время, когда можно чувствовать, что говоришь, и говорить, что чувствуешь. Тацит Обнаружил на просторах сети: Советы начинающему фикрайтеру 1. Прочитай произведение/посмотри фильм, по которому будешь писать фик. 2. Ещё раз прочитай произведение/посмотри фильм, по которому будешь писать фик. 3. Подумай, про какого персонажа будешь писать. 4. Опять перечитай произведение/пересмотри фильм. 5. Придумай, что будет делать персонаж. 6. Создай документ Word и сохрани его под рабочим названием фика. 7. В начале обязательно напиши: a) Автор. b) Название. c) Жанр. d) Фэндом. e) Участники. f) Аннотация. g) Дополнительно. 8. Пункты b), c), e), f), g) можно заполнить позже. 9. Ой, вот только не надо брать такой ник! 10. И такой тоже. 11. Пропусти, потом придумаешь. 12. Начинай писать фик. 13. После первого абзаца остановись и удали его. 14. Начинай писать со второго! 15. Мда, в твоём случае начинай с седьмого. 16. Когда удалишь шестой, закрой документ. 17. Разве была команда сохраниться перед закрытием? 18. Ладно, ложись спать. Утро вечера мудренее. 19. Слушай, только полный идиот может начать писать фик с утра. 20. Ну хорошо, создай новый документ, повтори все операции. 21. Как зачем? Ты же должен понять, какой бред ты пишешь! 22. Всё, я в этом не участвую! Меня не беспокоить, я в Интернете, читаю нормальные фики. 23. Сколько ты уже там написал(а)? Пять страниц? За четыре минуты? 24. Дай прочитаю. Продолжение тут: 25. Знаешь, этот жанр такой частый, что его не читают. Переписывай. 26. Переписал(а)? Хорошо. Отдохни, я пока опять почитаю. 27. А ты знаешь, почему этот жанр такой редкий? Его не читают! 28. Не буду я тебе ничего советовать -- я критик, а не советчик! 29. Всё, я в это не вмешиваюсь. Пиши без меня или добавляй в соавторы. 30. Не смей меня считать соавтором, я работаю одна! 31. Пиши, не отвлекайся. 32. Какая школа, какой университет, какая работа? Писать фики -- вот твоя работа! 33. Это был не комплимент. И вообще, вспомни пункт 31. 34. О, уже приличного размера фик! Можешь его распечатать. 35. Закончишь потом, сначала распечатай. 36. Запомни: фики никогда не печатают, они -- достояние Интернета! 37. Для тебя сделано исключение. Президентами стран СНГ. 38. Распечатал(а)? Положи на письменный стол и забудь про это на недельку. 39. Ну, хорошо, можешь перечитать завтра. 40. Перечитал(а)? Теперь разорви на мелкие клочки. 41. Как почему? Там такая лабуда была написана... 42. Ой, вот только не надо говорить, что ты это специально написал(а)! 43. Напиши всё заново. От начала и до конца. 44. Только не пиши в конце "продолжение следует"! Это пишется в пункте 7g. 45. Только не говори мне, что ты читал(а) не сначала! 46. Перечитай эти советы. 47. Повтори пункты 1, 2 и 4, ты наверняка всё забыл(а). 48. Теперь 12 раз перечитай свой фик и исправь все ошибки. 49. Читать надо с перерывами 5 дней каждый. 50. Вывеси свой фик в Интернет. 51. Слушай, а зачем ты всё это писал(а)? Без собственных фиков так хорошо живётся! 52. Перечитай свой фик в окне твоего браузера. 53. Пойми, что пункт 51 был самым верным.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно "...Наконец я сел на скамейку, где было не так темно. Трясло меня как проклятого, а волосы на затылке превратились в мелкие сосульки, хотя на мне была охотничья шапка. Я испугался. А вдруг у меня начнется воспаление легких и я умру? Я представил себе, как миллион притворщиков явится на мои похороны. И дед приедет из Детройта - он всегда выкрикивает названия улиц, когда с ним едешь в автобусе, - и тетки сбегутся - у меня одних теток штук пятьдесят, - и все эти мои двоюродные подонки. Толпища, ничего не скажешь. Они все прискакали, когда Алли умер, вся их свора. Мне Д.Б. рассказывал, что одна дура тетка - у нее вечно изо рта пахнет - все умилялась, какой он лежит б е з м я т е ж н ы й. Меня там не было, я лежал в больнице. Пришлось лечиться - я очень порезал руку. А теперь я вдруг стал думать, как я заболею воспалением легких - волосы у меня совершенно обледенели - и как я умру. Мне было жалко родителей. Особенно маму, она все еще не пришла в себя после смерти Алли. Я себе представил, как она стоит и не знает, куда девать мои костюмы и мой спортивный инвентарь. Одно меня утешало - сестренку на мои дурацкие похороны не пустят, потому что она еще маленькая. Единственное утешение. Но тут я представил себе, как вся эта гоп-компания зарывает меня на кладбище, кладет на меня камень с моей фамилией и все такое. А кругом - одни мертвецы. Да, стоит только умереть, они тебя сразу же упрячут! Одна надежда, что, когда я умру, найдется умный человек и вышвырнет мое тело в реку, что ли. Куда угодно - только не на это треклятое кладбище. Еще будут приходить по воскресеньям, класть тебе цветы на живот. Вот тоже чушь собачья! На кой черт мертвецу цветы? Кому они нужны? В хорошую погоду мои родители часто ходят на кладбище, кладут нашему Алли цветы на могилу. Я с ними раза два ходил, а потом перестал. Во-первых, не очень-то весело видеть его на этом гнусном кладбище. Лежит, а вокруг одни мертвецы и памятники. Когда солнце светит, это еще ничего, но два раза, - да, два раза подряд! - когда мы там были, вдруг начинался дождь. Это было нестерпимо. Дождь шел прямо на чертово надгробье, прямо на траву, которая растет у него на животе. Лило как из ведра. И все посетители кладбища вдруг помчались как сумасшедшие к своим машинам. Вот что меня взорвало. Они-то могут сесть в машины, включить радио и поехать в какой-нибудь хороший ресторан обедать - все могут, кроме Алли. Невыносимое свинство. Знаю, там, на кладбище, только его тело, а его душа на небе, и всякая такая чушь, но все равно мне было невыносимо. Так хотелось, чтобы его там не было. Вот вы его не знали, а если бы знали, вы бы меня поняли. Когда солнце светит, еще не так плохо, но солнце-то светит, только когда ему вздумается". Дж. Сэлинджер, "Над пропастью во ржи"
Николай Шальнов: тэги: музыка, искусство вечно В колонках: Айрэ и Саруман - О, Элберет, Гилтониэль ( http://www.audiopoisk.com/track/no/mp3/aire--i-saruman---a-elberet-giltoniel/ ) Очень люблю это стихотворение одной своей знакомой - Марэ Ангмарской. Оно не перестаёт вдохновлять. Разлуки истину откроют, И в пепел обратят обман. И радость вспомнится с тоскою, А слёзы - смех оставят нам. И на дорогах неизвестных, Внимая звёздам и судьбе, Я, наконец, сознаюсь честно: Я помнил только о тебе. Марэ Ангмарская *** И много будет странствий и скитаний — Страна любви — великая страна, И с рыцарей своих для испытаний Сурово будет спрашивать она. Потребует разлук и расстояний, Лишит покоя, отдыха и сна. Но вспять безумцев не поворотить — Они уже согласны заплатить Любой ценой, и жизнью бы рискнули, Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную, невидимую нить, Которую меж ними протянули. Свежий ветер избранных пьянил, С ног сбивал, из мертвых воскрешал, Потому что если не любил — Значит, и не жил, и не дышал. Ингвион Ардахир "По ту сторону рассвета".
Николай Шальнов: тэги: легендариум, графомания Рита пографоманила. Ну куда ей деться от Профессора?.. Песенка Лютиэн В блеске звёзд восходит прямо Над тесниною луна Я ль с тобою не дышала, Не была ли я пьяна Ветром сладостным, принёсшим Золотые семена Нифредилей... По заросшим Диким тропам ведена Тень твоя была, ведь смертный Не видал моих земель, Тени рока соразмерный Красотой не знал досель Дориат в тумане сером, Бледной матери моей Зачарованный барьером... В стылой череде ночей Танцевала я под песни Соловьёв, и Соловьём Ты назвал меня... Чудесней Голос мой звенел ручьём, Лишь расслышала я в чаще Треск ветвей и голос твой, И ответил лес, дрожащий Распустившейся листвой... И тогда я уж узрела В слове леса свой удел, И тогда уже презрела Я бессмертье, как презрел Ты невзгоды и преграды, И руки моей просил. Но ладони той не стало, Что мою когда-то сжала: Ты вернул из бездны ада Драгоценный Сильмарилл.
Николай Шальнов: тэги: грамматический нацизм Рита такая дура... То рифму не ту поставила, то, когда изменила рифму, сбила ритм. Исправила.
Николай Шальнов: тэги: легендариум, филологическая дева, авторитетные фигуры Из "Жизни Толкина" "В таком мире, где совершенство и истинное счастье все равно невозможны, имеет ли значение, где именно жить, во что одеваться и чем питаться (лишь бы еда была попроще)? Все эти несовершенства — временные и к тому же преходящие. В этом смысле то был глубоко христианский и аскетический подход к жизни. Существует и другое объяснение этого на первый взгляд небрежного отношения к внешним условиям существования. К тому времени как Толкин достиг зрелости, его воображение уже не требовалось подстегивать внешними впечатлениями — точнее, все необходимые ему впечатления уже были получены в детстве и в юности, в годы, полные событий и смены пейзажей; и теперь оно могло питаться одними воспоминаниями. Вот как объяснял это сам Толкин, описывая процесс создания "Властелина Колец": "Такие истории пишутся не благодаря созерцанию листвы деревьев, которые сейчас рядом с тобой, и не благодаря знанию ботаники и почвоведения; нет, они прорастают, подобно семечку в темноте, из лиственного перегноя, накопившегося в уме, — из всего, что было когда–то увидено, передумано или прочитано, что давным–давно забыто и ушло вглубь. Хотя, несомненно, отбор идет, так же как у садовника: не всякая травка попадает в твою личную компостную кучу; и мой перегной состоит в основном из различного языкового материала". Листьям и стеблям приходится долго разлагаться, прежде чем они смогут удобрить собою почву, и Толкин говорит здесь, что питал семена своего воображения почти исключительно ранним опытом, достаточно перемолотым временем. Новые впечатления были не нужны — он к ним и не стремился. Похоже, нам удалось–таки кое–что узнать о Толкине, разглядывая старые фотографии. Возможно, стоит попытаться перейти от рассматривания его внешности и того, что его окружало, к другой внешней характеристике, его голосу и манере изъясняться. С юных лет и до конца жизни Толкин отличался, чтобы не сказать "славился", быстротой и невнятностью речи. Было бы совсем нетрудно преувеличить эту черту, превратив его в комического профессора, что–то бормочущего себе под нос. В жизни дело обстояло не совсем так. Толкин и впрямь говорил быстро и не очень отчетливо, но привычному слушателю не составляло особого труда понимать все или почти все. И проблема была не столько физического плана, сколько интеллектуального. Толкин так стремительно перескакивал от одной идеи к другой и вставлял в свою речь такое множество аллюзий, предполагая, что слушателю известно столько же, сколько ему самому, что все, кроме тех, кто обладал столь же обширными познаниями, попросту терялись. Не то чтобы привычка говорить чересчур умно простительнее привычки говорить чересчур быстро, и Толкина, конечно, легко обвинить в том, что он переоценивал умственные способности своих слушателей. Можно также предположить, что Толкин и не стремился изъясняться понятно, поскольку на самом деле беседовал сам с собой, озвучивая собственные мысли и не пытаясь завязать настоящий диалог. В старости, когда Толкин оказался почти лишен интеллектуального общества, так зачастую и случалось. Он попросту отвык от разговоров и приучился к длинным монологам. Но даже тогда его можно было вызвать на настоящий спор, и он всегда готов был слушать собеседника и с энтузиазмом отвечать ему". Юношеские стихи Толкина Се! Юны мы, но выстояли все ж Под стать сердцам, взрастающим в лучах Любви немало лет (два древа так В долине солнечной или в лесу Стоят, сплетая ветви и дыша Прохладной свежестью, впивая свет, Неразделимые); так стали мы Едины; так, объятия сомкнув, Мы в почву Жизни глубоко вросли. Продолжение тут: *** Мне вновь туда пора, Где, разгоняя мрак, Волшебные фонарики сверкают. Где шелестит трава, Колышется листва И птахи меж деревьями порхают; Жужжат в ночи жуки И вьются мотыльки, К огням чудесным издали влекомы. Вот лепрехон извлек Свой колдовской рожок: Шагают по лесной дороге гномы. *** О! мерцанье фонарей! О! круженье светляков! О! прозрачных, нежных крыльев трепетанье! О! как легок каждый шаг — легок, звонок каждый шаг! О! как сладко прикоснуться к тайне! *** От Солнца на восток, на запад от Луны Есть Холм — один на мили; В подножье бьет зеленый вал, Недвижны башен шпили: Там, за Таникветилем, Край Валинор. Там звезд не светит; лишь одна, Что мчится за Луной, Ведь там растут два Дерева, Чей цвет блестит росой Ночной, Чей плод струит Полдневный зной На Валинор. Там — побережья Фэери, Там в отсветах луны Обрызган пенным серебром Опаловый ковер, За сумеречным морем, У кромки той страны, Где над песчаной полосой Вознесся гордый Кор, — Там, за Таникветилем, Край Валинор. От Солнца на восток, на запад от Луны Близ Звездного Причала Есть белый город Странника И Эгламара скалы: Ждет «Вингелот» у пристани, Где плещет вал за валом, И Эарендель смотрит вдаль, За Эгламара скалы — Там, за Таникветилем, Край Валинор. *** Придите ко мне, легкокрылые эльфы, Виденьям подобны и отблескам ясным, Из света сотканные, чуждые горю, Порхайте над буро–зеленым покровом. Придите! Танцуйте, о духи лесные! Придите! И спойте, пока не исчезли!
Николай Шальнов: тэги: готега Заслушался с кухни матушкиной подругой. Она говорит: "А всё потому, что в Америке ничего в школах не преподают. Мы знаем и Миссисипи, и все водопады, и все горы ихние, а они о нашей стране то, что у нас тут дураки, дороги и медведи ходят по улицам. А как в Сочи приехали, как увидели, что там, так сразу: "Ооо, а нам не то совсем о России рассказывали!". Да и этот президент ихний, хер африканский, тоже..." Дальше что-то Рита прослушала, а было интересно. В своё время этот репортаж наделал много шума, равно как и "законопроект" о запрете субкультур. Рита до сих пор любит чёрную одежду, и её постоянно швыряет от толкиенистики к готике. В какой-то степени она даже завидовала эмо, над которыми посмеивались все её дружбаны по движению. Впрочем, и над ролевиками Рита посмеивалась, однако на следующий день наделала стрел и пошла в лес.
Николай Шальнов: тэги: готега Конечно, из всей коллекции готических фотографий за 9 класс сохранилась самая плохонькая, где я, кажись, ещё и с бодуна. Забавный фильм BBC о готах (там 4 части):
Николай Шальнов: тэги: филологическая дева, находки Перевожу потихоньку "Грозовой перевал", вернее, его переложение: "Прогулка через пустоши была трудной, и поэтому, приблизившись к Грозовому Перевалу, я имел удовольствие увидеть человека, который вполне мог бы быть Хитклиффом - я узнал его по калитке его сада и пристальному взгляду, устремлённому на поля. Он был высоким, с диким взглядом, с гривой косматых, тёмных волос, и, когда я подошёл ближе, он, казалось, отпрянул от меня, нахмурив при моём приближении тяжёлые чёрные брови. "Мистер Хитклифф?" - вежливо спросил я. Человек кивнул. "Впустите меня внутрь, сир, - продолжил я. - Я - мистер Локвуд, ваш новый жилец, и я надеюсь, я не слишком побеспокою вас, если..." "Я никому не позволю меня беспокоить, - грубо прервал он меня. Затем, после паузы, так же грубовато добавил: "Входите!". Хитклифф провёл меня в большую гостиную. Комната была тёмная и просто обставлена, с громадным камином и несколькими устрашающего вида револьверами, развешанными по стенам. В одном углу свернулась в корзине огромная гончая собака, окружённая кучей визжащих щенят, и я смог различить несколько других больших собак, притаившихся в тени. Я сел у огня и попытался погладить одного из волкоподобных зверей. "Лучше оставьте её в покое", - проворчал Хитклифф. - "Она не привыкла к баловству". Затем он вышел прочь в поисках прислуги, оставив меня одного в комнате. Вскоре после того, как мой хозяин исчез, звери начали приближаться ко мне. Две овчарки с взлохмаченной шерстью угрожающе продвигались в мою сторону, и другие появились из угла комнаты. Я застыл неподвижно на моём стуле, но не удержался и стал корчить рожи и подмигивать собакам. Глупый поступок привёл их в бешенство, и вскоре они напали на меня со всех сторон, дёргая меня за одежду и перекрывая клацаньем своих зубов бурю и собачий визг. К счастью для меня, горничная прибыла как раз вовремя. Она кружилась по комнате, разгоняя собак своей тяжёлой сковородкой, и прогнала их прочь до того, как вернулся её хозяин. "Что, дьявол, тут за дела?" - сердито спросил он. Но я также был зол. "Что за дьявол, в самом деле? - ответил я. - Вы можете запросто оставить своего постояльца со сворой тигров?" Лицо Хитклифа смягчилось в улыбке. "Подойдите, подойдите", - сказал он, - "Не волнуйтесь, мистер Локвуд. Постояльцы очень редки в этом доме, так что я и мои собаки едва ли знают, как следить за ними. Вот, выпейте со мной немного вина. Ваше здоровье, сир!" Я решил положить конец неприятному конфузу и грациозно принял предложенное Хитклиффом вино. После мы сели у камина и проговорили почти час, обсуждая пустоши и историю местности. К моему удивлению, мой хозяин оказался очень образованным человеком, и я спросил себя, почему джентльмену предпочтительнее проводить свою жизнь отрезанным от остального мира. Весь путь назад через пустоши я думал о Хитклиффе и его уединённой жизни, и к тому времени, как я достиг Мызы, я составил себе некоторое представление. Я хотел бы стать ему другом, понравилось бы ему это или нет. На следующий день было холодно и туманно, но я решил снова увидеть моего нового друга, поэтому, покончив с завтраком, я предпринял далёкую, в четыре мили пешую прогулку до Перевала. Но даже до того, как я достиг дома, я пожалел о моём плане. Я продрог и был измучен, и начали падать первые хлопья снега. Я стучал в дверь дверным молотком до тех пор, пока не заболели суставы моих пальцев и не завыла собака. "Несчастные люди", - крикнул я, толкнув дверную задвижку. - "Я промёрз тут до смерти. Почему вы не открываете мне?" Старый слуга с кислым, как уксус, лицом, высунул голову из окна. "Хозяина нет дома. Можете пойти и поискать его на полях" "Хорошо. Не мог бы кто-нибудь там впустить меня? "Там только мистрис", - сказал старик. - "И она не открыла бы, даже если бы вы шумели всю ночь". К этому времени снег перестал идти так сильно, и я схватил дверной молоток и начал стучать снова, когда в ярде от меня появился молодой человек с вилами. Он велел мне следовать за ним, и вскоре мы оказались в комнате, в которой я уже был в прошлый раз. Я заметно приободрился, увидев горящий огонь за каминной решёткой и был рад тому, что увидел "мистрис", сидящую за столом, накрытым для ужина. Я поклонился и ждал, думая, что она предложит мне сесть, но она оставалась в полном молчании, пристально глядя на меня со своего кресла. Она была на вид лет восемнадцати и очень худа, с белокурыми, кудрявыми волосами. У неё было также самое прелестное личико из всех, которых мне доводилось видеть - с мелкими чертами, и глаза, которые могли бы быть неотразимы, было бы в них поменьше неприязненного выражения. "Ветреная погода", - заметил я прекрасной юной леди. Она пристально смотрела на меня, не улыбаясь. "Садитесь", - грубовато сказал мне молодой человек, - "Он скоро будет". Я повиновался и начал ласкать скверную собаку, что причинила мне столь много беспокойства в моё первое посещение. "Прекрасное животное!" - снова начал я. - "Вы замыслили оставить щенят у себя?" "Они не мои", - в голосе моей очаровательной хозяйки было больше холода, чем у Хитклиффа. "Ах, так ваши любимцы, верно, эти?", я перевёл взгляд на упавшую диванную подушку, чем-то напоминавшую котов. "Странный выбор любимца", - презрительно заметила она. К несчастью, домашние любимцы оказались грудой мёртвых кроликов. Я снова прокашлялся и попытался повторить мои замечания о погоде. "Вы могли бы и не выходить", - грубо ответила молодая девушка и потянулась к банке с чаем. "Вас пригласили на чай?" - спросила она. "Я был бы очень рад чашке." "Но вас пригласили?" "Нет", - сказал я, слегка улыбнувшись. - "Но, конечно, это вам, мадам, надо было пригласить меня". Этот ответ, кажется, разозлил её, и она бросила чайную ложку обратно в банку и резко откинулась на спинку кресла. Она выпятила нижнюю губу и готова была вот-вот расплакаться". *** Наткнулся вот: "Итак, на сегодняшний день существуют следующие варианты перевода романа Эмили Бронте "Грозовой Перевал" на русский язык: 1. Перевод Н. Вольпин (1956) 2. Перевод А. Ненашева (2005) 1. Перевод У. Сапцина (2009) 2. Перевод Н. Рогова (2012) <...> Впервые "Грозовой перевал" был переведен на русский язык в 1956 г., Надеждой Вольпин. Этот классический вариант перевода является наиболее известным на сегодняшний день. В 2009 г. появляется новый перевод романа в исполнении У. Сапциной. С точки зрения структуры текста оба перевода содержат 34 главы, что соответствует оригиналу. В содержательном плане оба перевода передают общий смысл произведения достаточно полно. В обоих переводах сохраняются все сюжетные линии. Однако в обоих переводах имеются расхождения с подлинным текстом. В процессе анализа были выявлены случаи, характерные для обоих переводов, которые либо значительно затрудняют понимание того или иного эпизода, либо вообще искажают суть оригинального текста. Так, Нелли Дин описывает то впечатление, которое производил Хитклиф в момент своего первого появления в «Грозовом перевале»: «He seemed a sullen, patient child…». В переводе У. Сапциной это высказывание переведено следующим образом: «Он казался замкнутым и терпеливым ребенком…», что соответствует оригиналу. Н. Вольпин переводит это иначе: «Он казался тупым, терпеливым ребенком…». Слово «sullen» передано как «тупой», но в английском языке у данного слова нет подобного значения (возможные варианты: замкнутый, сердитый, угрюмый, печальный, мрачный; зловещий; гнетущий). Подобная неточность существенно меняет художественный образ героя, т.к. в оригинале Хитклиф нигде не описывается как тупой или глупый человек. Неточности в изображении героя неизбежно приводят к неправильному пониманию его места в системе персонажей. Подробнее об особенностях этих двух переводов сказано здесь ("Ямалова Ю.В., "Русскоязычные переводы романа Эмили Бронте "Грозовой перевал": общая ха- рактеристика" ): http://philology.tsu.ru/uploads/files/tom2.pdf В целом произведенный анализ переводов Н. Вольпин и У Сапициной показал следующее. В целом, оба перевода можно считать полными и адекватными оригиналу. Однако в обоих переводах имеются расхождения с подлинным текстом, связанные, в первую очередь, с передачей изображения образа героев. Несмотря на то, что подобная тенденция наблюдается в обоих переводах, преимущественно она проявлена в первом переводе романа 1956 г., принадлежащем Н. Вольпин".
Николай Шальнов: тэги: очепятки "Стояла в полном молчании, пристально глядя на меня со своего кресла" На кресле, видимо, стояла
Николай Шальнов: тэги: киномания, искусство вечно Рита могла занять себя сегодня тысячью разных, по-своему нужных дел, "но как противиться очарованию прекрасного?" Сидит и смотрит "Дикий ангел" - как иногда нужно немного изящной простоты! Говорю это в тридцать девятый раз, наверное, не удержусь сказать и в сороковой =) *** «La Belle Dame sans Merci» (фр. Безжалостная красавица) — картины, посвященные героине одноимённой баллады Джона Китса, написанной в 1819 году. Зачем, о рыцарь, бродишь ты Печален, бледен, одинок? Поник тростник, не слышно птиц, И поздний лист поблек. Зачем, о рыцарь, бродишь ты, Какая боль в душе твоей? Полны у белок закрома, Весь хлеб свезен с полей. Смотри: как лилия в росе, Твой влажен лоб, ты занемог. В твоих глазах застывший страх, Увяли розы щек. Я встретил деву на лугу, Она мне шла навстречу с гор. Летящий шаг, цветы в кудрях, Блестящий дикий взор. Я сплел из трав душистых ей Венок, и пояс, и браслет И вдруг увидел нежный взгляд, Услышал вздох в ответ. Я взял ее в седло свое, Весь долгий день был только с ней. Она глядела молча вдаль Иль пела песню фей. Нашла мне сладкий корешок, Дала мне манну, дикий мед. И странно прошептала вдруг: "Любовь не ждет!" Ввела меня в волшебный грот И стала плакать и стенать. И было дикие глаза Так странно целовать. И убаюкала меня, И на холодной крутизне Я все забыл в глубоком сне, В последнем сне. Мне снились рыцари любви, Их боль, их бледность, вопль и хрип: La belle dame sans merci Ты видел, ты погиб! Из жадных, из разверстых губ Живая боль кричала мне, И я проснулся - я лежал На льдистой крутизне. И с той поры мне места нет, Брожу печален, одинок, Хотя не слышно больше птиц И поздний лист поблек. (перевод Вильгельма Левика) Источниками для Китса послужили немецкая легенда о Тангейзере, поэма Спенсера «Королева фей» и «Анатомия Меланхолии» Роберта Бёртона (описание рыцаря, страдавшего от меланхолии).
Николай Шальнов: тэги: прыткое перо, сказки о дружбе Рита привыкла увековечивать события своей жизни в письмах, отправляемых друзьям. А сегодняшний день был богат на приключения, Рита чувствовала себя прям Синдбадом-Мореходом. Из письма другу: "<...>Ты спрашивал меня, вынес ли я для себя что-то новое из этого безмолвного диалога? "Да", - отвечу я. Я был счастлив, как апостол Павел в апельсиновых рощах Виргинии. Передо мною на миг открылся новый мир, и будто воскресла моя вездесущая, пламенная юность: со свойственной ей любознательностью я всматривался в лица проходящих мимо людей, вслушивался в их разговоры, в шаги идущего за мной человека, который, как мне казалось, хотел заговорить со мной о чём-то далёком, неотмирном и смертному разуму непостижимом. Ночные огни точно согрели моё сердце, истерзанное состраданием: ты знаешь, как бывает, когда, подобно царевичу Будде, встречаешь на склизких улицах и слёзы, и болезнь, и старость, и всю злобу людскую. Это прекрасно, что мы не пошли на окраины, где свежий ветер разгоняет эти миазмы жизни по окрестным полям. Именно в скучных, серых лабиринтах улиц как нельзя острее ощущается то, ради чего я вернулся в этот холодный, греховный мир от любви к тому, кто научил меня всему, что я знаю, и сделал меня тем, чем я являюсь. Ах, если бы мы хоть на минуту сбросили с себя эти свинцовые одеяния зависти, гордыни, страха, в которых мы бродим вокруг Коцита жизни, мы бы, наверное, увидели бы всё в истинном свете, и лица тех, кого мы ищем и могли бы действительно полюбить, кого называем своими половинками, хотя бы на крохи от Вечности! Я твёрдо знаю - и это знание явилось ко мне из глубин моего существа, долго вглядываясь в мои глаза своими серебристыми зрачками - кого я встречу там, за пределами этой жизни, ибо "крепка, как смерть, любовь", а моя сильнее и жизни, и смерти. Все светлые гении полиняли, если угаснет дыхание последнего, то и мои глаза для этого мира закроются навсегда. Ведь клятвы, данные единожды, имеют силу большую, чем мы можем себе вообразить, и кто знает, сколько жизней прошло с тех пор, когда я иерусалимской девой подносил ему, обессиленному, чашу ключевой воды, или сражался с ним плечом к плечу за пяди ацтекской земли у озера Тескоко?.. Как бы то ни было, поразительные, невыразимые предчувствия порой терзают меня, и, если бы не ограниченность нашего восприятия, я прочувствовал и передал бы больше из того, что иногда является мне в неясных грёзах, овевающих моё изголовье. Зная цену красоте и всему тому, что приближает нас к божественному, я могу сказать только одно: если я встречу его снова, даже всеми забытого (а это может произойти со мной скорее, чем с ним и с любым из нашего окружения), я выражу всё, к чему, не находя успокоения, стремилась моя душа, и это, быть может, и составит ему славу - бледный призрак подлинного совершенства, приближаясь к пламени которого мы сгораем, как мотыльки".
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни Вчера побывал в "Макдоналдсе" с одноклаасницами, вопреки своим предубеждениям о качестве и полезности тамошней еды. Я называю такие "мероприятия" "оцивилизовыванием", поскольку в подобных заведениях обязательно наткнёшься на какую-нибудь неведомое техническое новшество, да и музыка там прикольная - в какой-то степени понимаешь, чем может гордиться Европа, выдумавшая подобное. Прикольно чувствуешь себя, выползшим из своей берлоги, пышущей холодным, почти малфоевским аристократизмом, посмотреть на людей и кучу знакомых, которые, вопреки всем законам относительности, заваливаются в кафешку всякий раз, когда тебе хотелось бы побыть в одиночестве. В поисках информации о Моргане, сестре коороля Артура, и ихнем племяннике Мордреде наткнулся на известный фильм Бертолуччи, довольно забавный. В своё время был этаким "нашим" фильмом: "Мечтатели". Действие фильма происходит накануне и во время майских событий 1968 года в Париже. Юный американец Мэттью приезжает в Париж по программе студенческого обмена, чтобы улучшить своё знание французского. Большую часть свободного времени он проводит в Синематеке, в компании других помешанных на кино подростков, наслаждаясь просмотром современных лент и киноклассики. Там он встречает своих ровесников, Изабель и Тео, которые утверждают, что при рождении были сросшимися близнецами. Новые знакомые приглашают Мэттью на время отсутствия родителей переехать в их квартиру. Постепенно американцу становится ясно, что близость Изабель и Тео балансирует на грани инцеста. Оторванные от мира студенческих волнений, все трое беззаветно отдаются сексуальным и психологическим экспериментам… Моргана
Николай Шальнов: тэги: сказки о жизни, о ничтожестве и горестях жизни, прыткое перо Дорогие мои друзеля, Рите и рассказать-то особо нечего. Разве что на днях она породнилась с сёстрами жены сына золовки матери. Вот =) Ну и написал ещё одну главу своего "Барсучонка" (Седрик/Оливер): http://www.snapetales.com/index.php?ch_id=108973 Жизнь полна странностей. Когда я занимаюсь астрологией, меня охватывает чёрная зависть даже по отношению к своим лучшим друзьям. Боги одарили меня красотой, умом и молодостью, хотя бы в небольших количествах, но отняли всё остальное и вложили в моё сердце тоску по бесконечности и недостижимому идеалу, к которому можно только приближаться, пока не растратишь весь свой пыл и всю свою любовь. Вот =) Чего только не обнаружишь в закромах, хех. Мне 18:
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно Встретил в один из своих унылых рабочих будней нифера, который идеально походил на главного героя романа Сэлинджера. Даже голос такой же, наверное, у него был. Вообще Рите в последнее время попадается поразительно много неформалов. По весне, наверное, разгулялись. "Я сама была такою триста лет тому назад", - говорит Рита, подкрашивая черной помадой губы. "Я подумал, что легко найду работу на какой-нибудь заправочной станции у бензоколонки, буду обслуживать проезжих. В общем, мне было все равно, какую работу делать, лишь бы меня никто не знал и я никого не знал. Я решил сделать вот что: притвориться глухонемым. Тогда не надо будет ни с кем заводить всякие ненужные глупые разговоры. Если кто-нибудь захочет со мной поговорить, ему придется писать на бумажке и показывать мне. Им это так в конце концов осточертеет, что я на всю жизнь избавлюсь от разговоров. Все будут считать, что я несчастный глухонемой дурачок, и оставят меня в покое. Я буду заправлять их дурацкие машины, получать за это жалованье и потом построю себе на скопленные деньги хижину и буду там жить до конца жизни. Хижина будет стоять на опушке леса - только не в самой чаще, я люблю, чтобы солнце светило на меня во все лопатки. Готовить еду я буду сам, а позже, когда мне захочется жениться, я, может быть, встречу какую-нибудь красивую глухонемую девушку, и мы поженимся. Она будет жить со мной в хижине, а если захочет что-нибудь сказать - пусть тоже пишет на бумажке. Если пойдут дети, мы их от всех спрячем. Купим много книжек и сами выучим их читать и писать". "Над пропастью во ржи"
Николай Шальнов: тэги: сказки на ночь, ностальжи Почему-то с лёгкой грустью ностальжирую о тех бесчисленных ночах, когда в аськах создавались повествования, длинные, как "Война и мир", и, наверное, столь же проникновенные. Кажется, Андрей тогда и задал мне вопрос: "А твоя сестра, кажется, любит театр и Шекспира?" (Андрей - друг, фишка в том была, что сестру отыгрывал я. Или Одинокую Готку, уже не помню, кого именно. Театр погорелого актёра, ахах) Тогда романы в смс-ках не были чем-то необычным. Впрочем, и теперь можно обратить жизнь в информационное искусство. Кто-то, кажется, Еськов в своём "Последнем кольценосце", доказывал, что "мир есть текст". Вспомнилось бессмертное тюжевское Алхимик Встревожил ветер мой шатер, Промчалась птица в свете белом, В колчане отдыхают стрелы, И холодом трещит костер. Пески объяты тишиной, Наш караван идет к Востоку, Где жизнь роскошна и жестока, Где песни льются под луной. Восток украшенный коврами, Сияньем ласковых светил, Меня всегда к себе манил Святой красой и чудесами.
Николай Шальнов: тэги: сказки обо всём Вот откуда писатели берут свои красивые сравнения =) Это из бесед Алкуина (Флакка Альбина) с сыном Карла Великого Пипином, итальянским королём. Алкуин был привлечён Карлом для просвещения Франкского королевства, в котором Алкуин способствовал частичному распространению античной образованности, известное как "Каролингское возрождение". Образчик средневековой схоластики. Взято из учебника по истории Средних веков, но и тут есть кой-что: http://www.krotov.info/acts/08/3/alkuin.htm Чем-то очень напоминает мои вопросы в духе "Собака пьёт из лужи?", "Что такое "подлинное любовное счастье"?, "Что такое "отказ партнёров от сообщества?" и пр. пр. Пипин. Что такое буква? Алкуин. Страж истории. Пипин. Что такое слово? Алкуин. Изменник души. Пипин. Кто рождает слово? Алкуин. Язык. Пипин. Что такое язык? Алкуин. Бич воздуха. Пипин. Что такое воздух? Алкуин. Хранитель жизни. Пипин. Что такое жизнь? Алкуин. Счастливым радость, несчастным горе, ожидание смерти. Пипин. Что такое смерть? Алкуин. Неизбежный исход, неизвестный путь, живущих рыдание, завещаний исполнение, хищник человеков. Пипин. Что такое человек? Алкуин. Раб смерти, мимоидущий путник, гость в своем доме. Пипин. На что похож человек? Алкуин. На плод. Пипин. Как помещен человек? Алкуин. Как лампада на ветру. Пипин. Как он окружен? Алкуин. Шестью стенами. Пипин. Какими? Алкуин. Сверху, снизу, спереди, сзади, справа и слева. Пипин. Сколько у него спутников? Алкуин. Четыре. Пипин. Какие? Алкуин. Жар, холод, сухость, влажность. Пипин. Сколько с ним происходит перемен? Алкуин. Шесть. Пипин. Какие именно? Алкуин. Голод и насыщение, покой и труд, бодрствование и сон. Пипин. Что такое сон? Алкуин. Образ смерти. Пипин. Что составляет свободу человека? Алкуин. Невинность. Пипин. Что такое голова? Алкуин. Вершина тела. Пипин. Что такое тело? Алкуин. Жилище души. Продолжение тут: Пипин. Что такое волосы? Алкуин. Одежда головы. Пипин. Что такое борода? Алкуин. Различие полов и почет зрелого возраста. Пипин. Что такое мозг? Алкуин. Хранитель памяти. Пипин. Что такое глаза? Алкуин. Вожди тела, сосуды света, истолкователи души. Пипин. Что такое ноздри? Алкуин. Проводники запаха. Пипин. Что такое уши? Алкуин. Собиратели звуков. Пипин. Что такое лоб? Алкуин. Образ души. Пипин. Что такое рот? Алкуин. Питатель тела. Пипин. Что такое зубы? Алкуин. Жернова кусания... <...> Пипин. Что такое небо? Алкуин. Вращающаяся сфера, неизмеримый свод. Пипин. Что такое свет? Алкуин. Лик всех вещей. Пипин. Что такое день? Алкуин. Возбуждение к труду. Пипин. Что такое солнце? Алкуин. Светоч мира, краса небес, счастье природы, честь дня, распределитель часов. Пипин. Что такое луна? Алкуин. Око ночи, подательница росы, вещунья непогоды. Пипин. Что такое звезды? Алкуин. Роспись свода, водители мореходов, краса ночи. Пипин. Что такое дождь? Алкуин. Зачатие земли, зарождение плодов. Пипин. Что такое туман? Алкуин. Ночь среди дня, тяжесть для глаз. Пипин. Что такое ветер? Алкуин. Движение воздуха, волнение воды, осушение земли. Пипин. Что такое земля? Алкуин. Мать рождающихся, кормилица живущих, келья жизни, пожирательница всего <...> Пипин. Что такое вода? Алкуин. Подпора жизни, омовение нечистот <...> Пипин. Что такое зима? Алкуин. Изгнанница лета. Пипин. Что такое весна? Алкуин. Живописец земли. Пипин. Что такое лето? Алкуин. Облачение земли, спелость плодов. Пипин. Что такое осень? Алкуин. Житница года. Пипин. Что такое год? Алкуин. Колесница мира. Пипин. Кто ее везет? Алкуин. Ночь и день, холод и жар. Пипин. Кто ее возницы? Алкуин. Солнце и луна. Пипин. Сколько у них дворцов? Алкуин. Двенадцать. и т. д. и т. п.
Николай Шальнов: тэги: киномания Майкл Питт, один из моих любимых актёров. Он понравился мне в роли Мэттью в "Мечтателях", где инцест и всё такое, но больше всего - в "Забавных играх", где он играет маньяка, забавляющегося с семейкой, неудачно выбравшей место отпуска.
полная версия страницы