Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: астрология Секс — это занятие не слишком увлекательное. Это скучно: я читала! В. Новодворская "...Однако приглушенность эмоциональной сферы Девы компенсируют с помощью ума и изобретательности. Разум позволяет им постичь то, что другие осознают сердцем. Отсюда повышенный познавательный интерес Дев". Интересно, но меня всегда поражала способность других людей познавать любовь через чувство. Почему-то мне всегда казалось это непозволительной роскошью, а когда я заново пришёл к этому способу, понял, что я и так уже всё знаю, и чувствознание не так уж и необходимо для когнитивного процесса. Достоинство это или недостаток? Наверное, достоинство, раз так забавляют фики с описаниями любовных сцен, где обязательно что-то с чем-то иронично сравнивается, и это довольно интересно изучать. Вот так. Как на картинке снизу, если можно сравнить Архимеда и этих двоих.
Николай Шальнов: тэги: сказки на ночь Пора добавлять тэг "прерванные созерцания". Кошак довольно больно укусил меня за ногу, видимо, в отместку за дневные издевательства Кошки Любовник пламенный и тот, кому был ведом Лишь зов познания, украсить любят дом Под осень дней большим и ласковым котом, И зябким, как они, и тоже домоседом. Коты - друзья наук и сладостных забав, Для них ни тишина, ни мрак ночной не тяжки, Эреб избрал бы их для траурной упряжки, Когда бы им смирить их непокорный нрав. Покоятся они в задумчивой гордыне, Как сфинксы древние среди немой пустыни, Застывшие в мечтах, которым нет конца; Крестец их в похоти магически искрится, И звездной россыпью, тончайшей, как пыльца, Таинственно блестят их мудрые зеницы. Ш. Бодлер
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями Мне не пришлось придумывать даже имена к этому забавному и удивительному по ощущениям сну. Просто записал его в слизеринский блокнот для осознанных сновидений. ...Мне в спешке пришлось переодеваться. Выглядел я лучше обычного: пиджак был ладно скроен и притален, пожалуй, слишком изящно, а коротенькое стилизованное жабо смотрелось очень даже ничего. Меня на это вдохновил урок музыки, после которого у нас и была физра, и на этом уроке я проделывал настоящие чудеса со школьным органчиком. Для других, конечно, чудеса. Ведь у вампиров абсолютный слух и необычайная способность схватывать всё на лету. Только о том, что я - вампир, знают немногие. Я так и не понял, чем я насолил 10 "Г" (может, костюм не понравился), но они решили избить меня втихую. Вампиры обычно неуязвимы, но я был ослаблен после длительного воздержания от вкушения крови, и мои защитные оболочки, по-видимому, дали брешь: несколько сильных ударов я всё-таки почувствовал. "Ну, с*уки", - подумал я. - Выловлю потом всех по одному, плохо будет вам". На физре эту идею подхватили Пит и Майкл. Второй сообщил, что мне срочно надо связаться с Шефом и спешно ретироваться из физкультурного зала, чтобы не возбудить подозрений касательно того, как после такой взбучки я могу спокойно тренироваться. Шеф решил отправить меня на этот раз в Падую. "Почему не в Рим?" - протянул я, вспомнив, каким красивым бывает этот город на закате, сколько в нём достопримечательностей и вообще всего, заслуживающего внимания. Наверное, в Падуе обитает стареющий клан каких-нибудь древних, как мир аристократов-вампиров, с которыми придётся тянуть долгую беседу за обеденным столом с пустыми тарелками (эту глупую традицию до сих пор поддерживают некоторые старинные семейства) и выслушивать рассказы об их молодости в каком-нибудь Древнем Египте. - Это решил не я, - ответил он, увидев мою кислую мину и многозначительный взгляд. - Это Сингх. Я с теплотой вспомнил своего старого учителя. Это он помогал и направлял меня всё первое время, когда я приходил в себя после обращения Майклом. Он был не без странностей, этот Сингх, но в мире вампиров было сейчас неспокойно. - Часов в одиннадцать вечера через этот портал, - закончил Шеф, протянув мне маленькую стальную зажигалку. Досматривая с бабушкой какой-то боевик, я пожаловался на головную боль и изъявил желание лечь сегодня раньше обычного. Спали мы в одной комнате, и я надеялся, что успею вернуться до наступления утра или сказать ей, что выйду из дома раньше обычного. Зажав в руке зажигалку, я подумал о Падуе. Спустя секунду я потерял плоть растворившись в сумраке и обретя ночное видение. Я смотрел сквозь темноту на то, как бабушка ворочается на постели. Спустя секунду я оказался в море. "Наверное, плохо сконцентрировался", - подумал я, и повторил процедуру перемещения. Но ничего не произошло. Не сработала даже моя способность к перемещению без портала, которую я не использовал ввиду её энергоёмкости (по крайней мере, для меня сейчас). Что-то привлекло моё внимание. Вскоре я увидел, как на меня надвигается огромный акулий плавник. - Вот чёрт, - осознал я свою полную беспомощность, ведь быстро плавать, как например, Пит, я не мог. - Используй то, что в свёртке! - услышал я голос в голове. Кое-как сняв с себя рюкзак, я вытряхнул оттуда что-то длинное, переданное мне Шефом от учителя, завёрнутое в холстину. Это оказался дробовик. Хорошо, что я напрактиковался в стрельбе: вскоре рыбине пришёл конец. Кое-как доплыв до берега, я попробовал переместиться ещё раз, теперь уже без злосчастной зажигалки. На этот раз я оказался в поезде, рядом со мной сидел Сингх и внимательно смотрел на меня своей лисьей мордочкой. - Это ты всё подстроил? - взъярился я. - Такие уж времена, понимаешь ли. Всего приходится опасаться. От раздражения мне не хотелось говорить с ним, и я переместился в бесплотной форме в свой дом на несколько минут. Это было рискованным делом, и, кажется, энергетически оно провалилось: я обрёл половину плотности массы тела, и половицы так скрипнули подо мной, что бабушка проснулась и отправилась смотреть, на месте я или продолжаю свои ночные бдения. Как и следовало ожидать, я никак не мог собрать сил для возвращение в поезд, и я, еле уворачиваясь от бабушки, которая шарила по комнате, пересилил себя и совершил перемещение. Что-то будет по моему возвращению, если она заметит моё отсутствие, а она точно заметит... Внезапно учитель в ужасе схватил меня за руку. Первой мыслью, пришедшей ко мне в голову, было переместиться на ближайшую платформу, что я и сделал. И вовремя: едва мы оказались у станции, как я услышал визг тормозов и грохот переворачивающихся вагонов. Поезд сошёл с путей. - Это всё каиниты, - сплюнул Сингх.
Николай Шальнов: тэги: графомания, меланхолия Когда нападает тоска, бумага Риты не краснеет даже под Прытко Пишущим Пером. Меланхолическая чушь Мы выбрали ветер свободы. Мы видим за масками лица, И светлые юные годы Узнаем по старым страницам Романа, с забытою в нём И брошенной веткой герани В раскрытый оконный проём Девицей с большими глазами. Захлопнув слепого Гомера, Презрев вековечный покой Седого, как мир, гекзамера, Мы снова читаем яой. P. S. к картинке: ура, это снова Блич!!
Николай Шальнов: тэги: меланхолия, ролевые игры, музыка Рита побывала сегодня на репетиции исторических танцев. Было очень здорово, красиво, Рита даже поиграла старинные менуэты на древнем рояле. В общем, мило. Только вот меланхолия не рассеялась. Странно. Обнаружил на полке книгу, давным-давно подаренную подругой. Было это как-то так: "Виктория Хольт... Оставлю себе... Джейн Остин.. Клёвая баба, тоже оставлю... Нора Робертс... Оставляю... "Соблазны Джулии" - порнушка такая. Вот порнушку и забирай". В общем, в этой "порнушке" оказались проститутки, наркоманы, геи, маргиналы, серийные убийцы и всё, что Рите нравится. Перед сном почитать весьма полезно, хотя бы потому, что герои любимых ритиных альтернативных книжек - стебанутые на всю голову мизантропы с каким-нибудь дополнительным отклонением. Странно всё это. Слава. "Стань сильней". Люблю эту песню. Прода "Златовласки" Рон оседлал коня, поставив Гермиону на место слона, а Гарри - на место ферзя. Это была поистине самая блестящая шахматная партия, во всяком случае, для Алисы, которая в шахматах ничего не смыслила и на месте ладьи чувствовала себя в постоянном страхе: то зажатая между ферзём и пешкой, то едва не попав под сруб из-за неосторожного выкрика Рона. Всё это время она думала о том, что Малфой, быть может, этот слизеринский говнюк, дремлет сейчас у себя в комнате, наверняка нахлебавшись запрещённого абсента (дегустированием этого напитка кичились почти все представители слизеринской элиты). В итоге Алиса едва не упала в обморок, когда мимо неё прогрохотал ферзь, и едва увернулась от обломков одного из офицеров. После этого она сконцентрировалась на игре, пытаясь понять её смысл, и про Малфоя старалась больше не думать, хотя он так и лез в её мысли в самый неподходящий для этого момент. После многих усилий, от которых лоб Рона покрылся испариной, а под обломками шахматных фигур едва можно было увидеть клетки поля, ферзь в лице Гарри всё-таки объявил королю чёрных фигур шах и мат. Огромный меч с грохотом выпал из рук каменной фигуры. Продолжение тут: Малфой в это время сидел у себя в комнате и думал, чем бы себя развлечь. Эта девчонка, Алиса, была не простой штучкой, и постоять за себя умела, чем разжигала в Малфое ещё большее желание узнать её и разгадать тайну гриффиндорки. Он не пил, по обыкновению, абсента. Честно говоря, он вообще почти его не пил, чем и гордился, а вот Крэбб с Гойлом ушли и до сих пор не вернулись. Скорее всего, они заявятся в комнату под утро вдрызг пьяными, а со Слизерина из-за них снимут баллы. Малфой уже со злостью подумывал, какое бы заклинание испробовать на них. Внезапно его взгляд упал на странную книгу, забытую одной из девушек в гостиной и прихваченную любознательным Малфоем для чтения перед сном. Книга была обрамлена в красный переплёт и увита железными листьями резной чеканки - настоящее произведение искусства. Таким же чудом книга была и внутри. Это оказался редкий манускрипт, содержащий жизнеописания волшебников средневековья, и одна статья привлекла внимание Малфоя. В ней описывалось нечто совсем уж невероятное. Это было тем, что во все времена считалось недостижимым идеалом алхимиков: он приобрёл свою законченную форму трудами некоего Фламеля. То, тайну чего многие столетия пытались разгадать слизеринцы, оказалось на поверхности вещей. Это был философский камень. Один из научных интересов Малфоя вращался вокруг идеи преодоления естественной смерти, а, точнее - рядом с тем порубежным состоянием, что мы зовём смертью. Ему было интересно, что чувствуют духи в момент перехода и что этот переход сам по себе представляет. Он не раз спрашивал об этом у школьных привидений, но те отвечали расхожими фразами, не желая, не умея, а то и просто не считая важным это обсуждать. В общем, перед Малфоем сейчас открывалась несметное количество перспектив. Ещё большим удивлением было то, что на том листе, где значились имена и фамилии студентов, бравших книгу для изучения, была и фамилия грязнокровки Гермионы. А, значит, о философском камне могла знать и Алиса - они почти всё обсуждают вместе в библиотеке или ещё где-нибудь. Неразлучный квартет... Впрочем, гриффы могли заглянуть в книгу по другому вопросу, но сомнения у Малфоя всё-таки оставались. Уж Грейнджер-то - проныра, наверняка до дыр зачитала это пособие... В первый раз Драко не удивился себе и тому, что повторяет путь грязнокровки. Разумеется, Слизерин не боится смерти, но интерес к костлявой у него всегда имелся. В это время где-то в глубочайших подземельях Хогвартса Гермиона с растрёпанными волосами склонилась над телом Рона. Он пожертвовал собой ради блестящей победы, и теперь лежал, почти недвижимый, у обломков своего коня. Алиса и Гарри двинулись дальше. Они оказались в комнате, где в центре поблёскивало матовой гладью что-то знакомое. Это оказалось зеркало Еиналеж, и Алиса не сдержала возгласа изумления. На этот возглас к ним поворотилась закутанная в мантию фигура. Алиса и Гарри сразу узнали её. Это был Квиррелл. - Малыши уже тут... Вы и не догадываетесь, что всё это время тот, кого вы подозревали, пытался выдать меня Дамблдору, доказывая, что я собираюсь пробраться сюда и завладеть той чудесной вещицей, о которой вас уведомила ваша подружка. Признаться честно, я и не подозревал, что она окажется настолько умна, а вы вместе зайдёте так далеко. Что же... Дальше в лес - больше дров... Мальчишка! Подойди ко мне... Гарри ничего не оставалось, как подойти. - Смотри в зеркало... Что ты видишь? Малфой разглядывал себя в серебряное зеркало и казался себе достаточно миловидным. Иногда он сравнивал себя с признанными красавцами Хогвартса и находил, что он ничуть не хуже них. Он всегда одевался как на парад, и Крэбб с Гойлом как бы оттеняли весь блеск его одинокого величия. А сегодняшний вечер заслуживал того, чтобы сохранить о нём память хотя бы тем образом, которым он, возможно, покорит сердце ещё не одной красавицы. Малфой, на всякий случай ещё раз проведя ладонью по волосам, вышел в гостиную, где увидел Пэнси, прикорнувшую над конспектами. На его шаги чутко спящая подружка среагировала так, будто в гости к слизеринцам пожаловал тролль. - Ух и напугал ты меня, мажорная ты рожа, - медленно дыша, успокаивалась Паркинсон. - И куда ты собрался, в таком-то виде? - Никуда. Прогуляюсь по замку. - Совсем один? Ты спятил, Драко! - Ну уж, знаешь... Это вам не в тапки срать. По мне в этой дыре слишком мало экстрима. Родители вообще хотели отдать меня сначала в Дурмстранг. Здесь ничему не учат, кроме пары-тройки заклинаний, а всё то, что понадобится нам в жизни, как будто не замечается. - Я тогда с тобой. Знаешь, мне не хочется, чтобы под утро твои кости нашлись где-нибудь на нижних ярусах. - Вот чёрт, Паркинсон, не было проблемы, так подай. Никуда ты не пойдёшь, а преподам скажешь, что я уже давно сплю. - Конечно. Я так и думала. Что же, иди... Только я уверена, что Филч спалит тебя гораздо быстрее, чем кто-нибудь из учителей пронюхает, что кто-то не в постели. В какой-то степени Паркинсон была права. У некоторых преподавателей было какое-то особое чувство на нерадивость учащихся, и они пускали его в ход с завидной периодичностью. Её ни одному факультету не удавалось избежать снятия баллов, а студенту - наказания, если кто-то хотя бы на минуту задерживался после отбоя.
Николай Шальнов: тэги: размышления, музыка "Я хочу запомнить, как падает снег, Медленней обычного падает снег..." Полина Гагарина Стоит только Рите подумать о тех формах любви, что согревали её мечты в прошлом, как тотчас происходит что-то совсем необычное. Так, например, как когда-то, за окном выпал снег, огромными хлопьями, в две фаланги пальца длиной, а то и больше. "Вокруг меня одна темнота, глубокая режущая темнота... Я не могу, дышать, подыхает моё изнасилованное сердце, боль вечная…" - такими вариациями в духе саус-парковского Стэна начала бы свои новые рифмоплётства Рита, будь у неё сегодня вдохновение. Но музы нет, она слиняла, вспоминаются только герои флинтвуда "Слова не нужны", которые когда-то запали Рите в душу и вот никак оттуда не выпадут. " - Чего нет в этих книгах, того и в жизни нет или не нужно! - торжественно решил Леонтий. - Вся программа, и общественной и единичной жизни, у нас позади: все образцы даны нам. Умей напасть на свою форму, а она готова. Не отступай только - и будешь знать, что делать. Позади найдешь образцы форм и политических и общественных порядков. И лично для себя то же самое: кто ты: полководец, писатель, сенатор, консул, или невольник, или школьный мастер, или жрец? Смотри: вот они все живые здесь - в этих книгах. Учи их жизнь и живи, учи их ошибки и избегай, учи их добродетели и, если можно, подражай. Да трудно! Их лица строги, черты крупны, характеры цельны и не разбавлены мелочью! Трудно вливаться в эти величавые формы, как трудно надевать их латы, поднимать мечи, секиры! Не поднять и подвигов их! Мы и давай выдумывать какую-то свою, новую жизнь! Вот отчего мне никогда ничего и никуда дальше своего угла не хотелось: не верю я в этих нынешних великих людей..." И. Гончаров, "Обрыв"
Николай Шальнов: тэги: графомания Рите весьма нравится "Блич" и его персонажи. Видения Ичиго Слышны умерших тихие стенанья, И в ветре кажутся молитвою слова Колдуньи, что бормочет заклинанья, Будя продрогших предков ото сна. В туманном сумраке весенней непогоды Ловлю я отзвуки мелодии миров, Что движет солнцем: бешеные годы Уходят в дым потушенных костров. Я вижу мир, что не подвластен тлену, Обласканный любовью без конца, Где сострадание не знает меры, И радость полнит юные сердца. С лучом заката свит напев старинный, И внял призыву верный добрый дух. На шаль последней снежной пелерины Апрель роняет первый нежный пух.
Николай Шальнов: тэги: чужие мысли, о ничтожестве и горестях жизни, юмор, демы Посидела Рита на энциклопедии русской жизни - на Луркоморье. Долго задерживаться там нельзя, поскольку, несмотря весь его юмор и на то, что видишь в себе те или иные черты описываемых в его статьях явлениях, всякий раз уходишь оттуда, точно из места слива всего наихудшего, что представляет из себя мир и российская действительность. Хотя Рита и сама редактировала что-то там. Подобное ощущение вызывает высказывание Шопенгауэра, спорившего с Лейбницем о том, является ли его "лучший из возможных миров" таковым на самом деле: "Если бы каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена вся наша жизнь, то нас объял бы трепет, и если провести самого закоренелого оптимиста по больницам, лазаретам и камерам хирургических истязаний, по тюрьмам, застенкам, логовищам невольников, через поля битвы и места казни; если открыть перед ним все темные обители нищеты, в которых она прячется от взоров холодного любопытства, то в конце концов и он, наверное, понял бы, что это за "лучший из возможных миров".
Николай Шальнов: тэги: сказки на ночь В последнее время меня преследует тень Демиана. Из того романа Гессе, который я прочитал. Герои романов обладают удивительной способностью жить в нас довольно долгое время, порой всю жизнь. Даже если они не оказываются героями, и светлые гении линяют. Но этот странный чел, сектант и мыслитель, обладающий колоссальной властью над своей волей, сенситивностью и необычным умом, мне нравится. Во многом он напоминает мне мой собственный идеал. А "Страсти по Матфею" всегда пробирают до дрожи. "Иногда я пытался подражать ему и сосредоточивать свою волю на чем-нибудь так, чтобы добиться задуманного. Были желания, казавшиеся мне достаточно настоятельными. Но все напрасно, ничего не получалось. Говорить об этом с Демианом я не решался. Признаться ему, чего я желаю себе, я не мог. А он и не спрашивал". ("Демиан")
Николай Шальнов: тэги: графомания Не удержался и вставил своего любимого Диггори Глава 7 Гарри, который в зеркале, вытащил из кармана блестящий камешек. - Что ты видишь? - спросил профессор Защиты от Тёмных Искусств. - Я здороваюсь за руку с Дамблдором... Я выиграл кубок школы... - ответил Гарри первое, что пришло в голову. - Не ври мне! Скажи, что ты видишь! - крикнул Квиррелл. Из-под тюрбана профессора донеслось шипение: - Дай я поговорю с ним... Квиррелл развязал материю. Отвратительная рожа взирала прямо на Алису с затылка преподавателя. Затем Волан-де-Морт перевёл взгляд на Гарри. - Гарри Поттер... Вот мы снова и встретились. Малфой слонялся без дела по коридорам замка. Ему нравились эти ночные рандеву. Если быть достаточно осторожным, то никто и не заметит. Но это в том случае, если быть не где-то на виду у всех, а в тех местах, куда ни преподаватели, ни студенты не зайдут. Это был старый класс, судя по всему, забытый и заброшенный: столько пыли и паутины было на партах и учебных пособиях, в беспорядке расставленных по комнате и возле стен. Здесь можно было беспрепятственно заниматься созерцанием, или отрабатывать заклинания, или просто читать в свете палочки. Малфой подошёл к окну, залитому дождём. Достав из кармана лекцию по трансфигурации, он пытался превратить песочные часы, стоящие на столе, в суслика. Выходило не очень: нижняя часть часов осталась такой же, какой и была, а голова животного поглядывала на Драко ехидно прищуренными глазами. Внезапно дверь скрипнула. Малфой едва успел потушить свет. - Кто здесь? - раздался приятный голос. Малфой молчал, хотя, как ему показалось, он узнал, кому он принадлежит. Он не ошибся: в свете палочки нежданного посетителя он узнал Седрика Диггори - пуффендуйца, симпатягу и труженика, который успел неплохо себя зарекомендовать. Малфой облегчённо выдохнул: это был не Филч и не кто-то, от кого стоило бы спрятаться в ближайший шкаф для учебных принадлежностей. - Малфой? - брови Седрика удивлённо поползи вверх. - А ты что тут забыл? - Хотелось бы спросить тебя о том же, - съязвил по своему обыкновению слизеринец. - Если хочешь знать, ты меня напугал... Хотя нет, не напугал. Просто я не думал, что кто-то в такую пору забредёт сюда. - И давно ты тут... расположился? - спросил Седрик, взмахом палочки доведя начатое с песочными часами Малфоем до завершения. Суслик пискнул и пропал в темноте. - С сотворения мира, - скривился Малфой. - Но, мне кажется, придётся мне подыскивать себе другое место. Двоим тут будет тесновато. - А мне кажется, вполне хватит места и для третьего. Как бы вторя его словам, дверь скрипнула во второй раз. В свете свечи, которую кто-то держал, по-видимому, в руке, парни увидели копну белых, как лунный свет, волос. Когда девушка подошла поближе, оба узнали в ней Луну Лавгуд, первокурсницу с Когтеврана. - Во сне ходишь, Лавгуд? - ухмыльнулся Малфой, глядя на Седрика и взглядом как бы приглашая его подтрунить над странной девицей. Седрик совершенно серьёзно произнёс: - Кажется, здесь собрались те, кому надо подтянуть свои хвосты. - Тебе, что ли? - удивился Малфой. - Ты ж отличник! - Знал бы ты, чего мне стоили мои успехи... - протянул Диггори. - Хвосты... Как у сусликов МакГонагалл. Мы тоже как суслики. Тише! - сказала Луна, указывая в угол комнаты. - Вас может услышать Ночная Гостья! Драко хотел поинтересоваться, кто такая Ночная Гостья, но им всем пришлось затихнуть и погасить огонь. В коридоре кто-то простучал каблуками мимо двери. - Пронесло, - сказал Седрик, достав из сумки пособие по трансфигурации. - Луна, ты тоже сдаёшь долги Минерве? - Нет, но она обязала меня изучить дополнительные параграфы как самой старательной. - Добрая старушка, - вставил Малфой, видя, что Седрик пытается что-то сказать. - В общем, если мы тут, получается, товарищи по несчастью, говорить ничего никому не будем и мешать друг другу - тоже. До середины ночи они провели за учебниками и пассами, превращая всё, что попадётся под руку, в то, что требовала от них декан Гриффиндора. Под конец занятий в классе развелось столько живности, что все трое опасались, как бы она не разбежалась по школе и не выдала их первый совместный проект. - Рассредоточимся, - сказал Диггори, и они с Малфоем прочесали весь класс, возвращая привычный вид тому, во что превратили запылённые вещи. Выходили по одному, каждый в своё крыло. Малфой старался не шуметь, однако его шаги, как казалось слизеринцу, разносились по всем этажам. На шее у Драко подпрыгивала подвеска из пробки со вставленным в неё лунным камнем, подаренная ему Луной на прощание. Малфой не хотел принимать этот "подарочек", но в итоге чувство вежливости - порок чистокровных, как выражался портрет Мирабеллы Малфой, его давней прародительницы - возымело верх. Малфой и не заметил, как за очередным поворотом налетел на Алису. Это было странным зрелищем: она волновалась, копна её великолепных волос была растрёпана, в глазах прыгали огоньки факела, подвешенного на стене над латами древнего рыцаря. Малфой вздрогнул, посмотрел на неё и ничего не сказал. Да и говорить, в общем-то, было нечего. Но Малфой есть Малфой. Из какой-то гордости он тихо шепнул: - Я тебя не видел, ты меня тоже. Продолжение тут: Драко Малфой не очень-то нравился Алисе, но ей показалось, что сейчас, в этот смутный, пугающий час полуночи его голос дрожал, а всегдашняя надменная мина сменилась едва заметным выражением мольбы, как если бы он пытался скрыть тайну, которая стала теперь известна и ей, Алисе. В другое время ей захотелось бы узнать, что это была за тайна, она бы хорошенько пробрала бы "слизеринскую соплю", как называл Малфоя Рон, но на этот раз она слишком торопилась и просто, по-гриффиндорски, выпалила: - Чао, Малфой! И скрылась за поворотом - надо было срочно рассказать Дамблдору о том, что произошло в подземельях. Драко не знал, что и думать. С одной стороны, гриффы не выдают ни друг друга, ни других; с другой стороны, Златовласка не дала никаких гарантий. В любом случае, Малфою было неспокойно, и, посмотрев вслед убегающей Алисе, она задумался, где же она успела за это время побывать и куда так торопилась. Впрочем, ворох других мыслей вскоре заполонил свободное пространство в его голове, и он возвратился в гостиную почти довольный всем, что произошло за сегодня. За исключением одного, что долго не давало ему уснуть. После всего произошедшего, о чём судачил весь Хогвартс, Алиса никак не могла сконцентрироваться на приближающихся экзаменах. На их четвёрку пялилась вся школа, и Гермиона оттаскивала Алису в самый дальний конец библиотеки, где их никто не видел, и почти насильно заставляла её корпеть над рукописями к экзамену по травологии и истории магии. Эти предметы предварял экзамен в подземельях Снейпа, и девушки по вечерам варили всякую бурду к великому неудовольствию других студентов, прямо в гостиной Гриффиндора. Вскоре, однако, те успокоились, поскольку девушки обходились без взрывов котлов и без жертв со стороны общежитской братии: обе отличницы, у обеих неплохие способности. А после того, как Алиса по доброте душевной отлила пробирку Бодрящего зелья засыпающей над конспектами Лаванде Браун, к их с Гермионой котлам выстроилась целая очередь с просьбами сварить то одно, то другое снадобье. Алиса не отказывала, но теперь уже Гермиона начала ворчать: дескать, так никто не сдаст экзамены самостоятельно. В знаменательный день Гермионе достался Любовный декокт, который она в совершенном виде преподнесла мрачному профессору, чем, казалось, только нагнала туч над его сальной головой, Алисе - Туманное зелье. О том, что она тоже сварила его на "Превосходно", Алиса узнала на следующий день и была рада, что не подвела дядю. У Рона была жидкое "Отвратительно", столь же жидкое, как и его грязно-лиловое Зелье Любви, которое Снейп пригрозил опробовать на нерадивых учениках. У Гарри - "Выше ожидаемого": Раствор Сжатия он варил неплохо, хотя и не проникся особой приязнью ни к преподу, ни к его специфическому предмету. Алиса удивилась, когда Дамблдор на Прощальном Пиру добавил ей двадцать баллов за успехи в зельях. Многие студенты позднее провожали её завистливыми взглядами и прохаживались по поводу того, что директор необъективен, но то, что Алиса оказалась единственной на Гриффиндоре после Гермионы, кто сварил отвар на "Превосходно", было фактом, и девочка радовалась, что и она в какой-то степени внесла лепту в победу на конкурсе между факультетами. Оставалось только решить, куда она поедет на каникулы. Гермиона и Рон звали её к себе, Снейп предложил провести каникулы в Хогвартсе. Алиса решила остаться. Но в последний день её поймал зельевар и сказал, что ему придётся отлучится из замка, куда-то очень далеко, то ли в Албанию, то ли в Молдавию (Алиса не разобрала), и ошарашил племянницу тем, что его ходатайством Малфой-Менор примет девочку как гостью на пару недель. Услышав в названии поместья (так она поняла, называется место, куда хотел направить её дядя) слово "Малфой", Алиса вздрогнула. - Не на смерть же тебя посылаю, - добавил Снейп. - Понимаешь... У меня с Драко пока нет никаких отношений... Почти никаких. Кажется, он меня и не особо любит. Что я там забыла? - Что забыла, то и найдёшь, - каркнул Снейп, напоследок эффектно взмахнув полой мантии. Алиса вздохнула и поплелась собирать вещи, попутно обдумывая, что будет говорить друзьям. Как ни странно, все отнеслись к этому довольно спокойно, только Рон хихикнул, сказав что-то про "змеиное логово". Гарри шикнул на него. - Да ладно тебе, не переживай... Говорят, у Малфоев довольно красиво внутри особняка и много книг, - протянула Гермиона. Хотя "утешение" прозвучало неубедительно, Алиса немного успокоилась. - Кому что, - хмыкнул Рон. - Только будь осторожней, - напутствовал Гарри. Алиса вздохнула. Когда на платформе Алиса встретилась глазами с изумрудным взглядом светловолосого парня, таращившегося на неё с явным недоумением, она собралась с духом и пошла навстречу ему. - Малфой, я думаю, ты не будешь против, если я поеду с тобой в одном купе?..
Николай Шальнов: тэги: размышления, графомания Лезет в голову всякое... А то, что люди называют судьбой, на самом деле их собственные глупые выходки А. Шопенгауэр Продавец кукол Малфой сидел на скамейке в одном из внутренних двориков Хогвартса. Одиноко было Малфою. Вот мимо прошла Паркинсон, зарёванная, космы дыбом. Видимо, несладко пришлось ей с новым дружком с пятого курса. Отчего все девчонки думают, что, если парень старше, значит, с ним будет лучше, чем со сверстником? Впрочем, чёрт с ней, с Паркинсон: прошла любовь, завяли помидоры. Да и было это так давно, что и вспоминать не хочется. Вот и Седрик Диггори. Малфой с ним и здороваться не стал, уткнув глаза в землю. Слишком хорошо помнилось Драко, как тот отшил его на виду у всей пуффендуйской братии, а на сборник стихов, который Малфой сочинял в бессонницу, и взора не поворотил. Зато потом, когда Седрика охомутала девка с Когтеврана, с чего и начались все проблемы Диггори, Малфой ничем уже помочь не мог. Сердцу не прикажешь, а уж тем более - папаше Диггори, который во что бы то ни стало решил устроить личную жизнь своего сынка. Ему и стараться-то особо не надо было: невестушка сама придавила каблуком причинное место ловца. Нет, Малфой не был бессердечным, жестоким подлизой, каким его выставляли гриффиндорцы. Но что он мог, бродящий в своих воспоминаниях, и от реальной жизни видевший только тени, в которых угадывал своих бывших, скорчившихся в три погибели, прикованных ими самими же выкованными цепями к стенам пещеры? Сострадать, да и только. Хватило с него светлых гениев, полиняли все перед ним. Эх, жизнь, жестянка!.. Ни себе, ни людям, называется. Вот теперь делают вид, что счастливы, а на самом деле дрочат по ночам на его, Малфоя, фотку... Малфой представил себе это развесёлое зрелиoе и улыбнулся. Нет, конечно, всё не так. Но то, что могло бы быть, не произошло. Это как семена, которым не даёшь взойти, это потенция, которая так и не перешла в возможность. Ладно, так уж и быть. Всё в этой жизни приходится делеть самому. Вот сейчас он, Малфой, пойдёт к себе в комнату, задёрнет полог и будет там бухать беспробудно, пока Крэбб с Гойлом не позовут его опохмеляться в "Три метлы", где он, без сомнения, встретит ещё одно одинокое сердце, страдающее от неразделённой им, Малфоем, любви. Вот где ужас ведь! В этом чистеньком, приличном замке столько жути, что хоть помирай. Люди тут разделены не только факультетским соперничеством. И Дамблдор прекрасно это предусмотрел. Ждёт, старый хер, всех их, как за углом - продавец кукол.
Николай Шальнов: тэги: графомания Вот такое вот рождение Венеры из Ритиных мозгов. Сцена из "Фауста" В своем альбоме запиши: Fastidium est quies — скука Отдохновение души. А. Пушкин, "Сцена из "Фауста" Фауст Мне скучно, бес. Мефистофель Что делать, Фауст? Такой уж вышел нам облом: Мы все порою засыпаем Как в том яое: кто на ком. Кто верил, кто утратил веру В цветы, в любовь... Ещё сакэ! Доверь рулетке револьвера Свою судьбу: побудь укэ Хотя б немножко: атакуя Ты слишком мало миру дал, Не зная отдыха для йуха, Признайся мне, ты только брал!.. В твоём альбоме запись есть (Уж не моя ль?): slut ques est. Твоим психологом быть правом Мне ад за труд земной воздал: Вращать тебя туда-сюда, Вливая в чистый ум отраву. Занятье не из лёгких... Ты Пожалуй, пьян уже немножко: Глядишь на дамочкины ножки И снова на столе цветы Рисуешь... Скверная дорожка. Следить за ним мне надо, зная, Что этак путь до пущей рая Найдёт мой доктор невзначай... Официант, не убирай Остатки огурцов. До дома Тащить придётся на спине Учёность пьяненькую мне, Как змей, на пузе ползать снова Под тяжестью такой обузы... (девушке): Чё развалилась? Хоть арбузы Под лифчик спрятала б свои, Не видишь, что ль, что мой клиент В мечтах уже расчетверил Их, а в глазах - так уж подавно. (Фаусту) Давай, давай, вот так и славно... Держись, коль за тебя ответ Держать придётся пред начальством. Тут осторожней, тут паркет... Пора завязывать нам с пьянством. Фауст Мы где? Мефистофель О, там, где мы Просрали снова всю получку. Фауст Вот чёрт... Мефистофель Черта под ручку Ты держишь. Вон из кутерьмы - На свежий воздух, протрезвись. Развейся. Если я смогу, То заведенье подожгу, Чтоб вновь соблазна не случилось. Да ты молчи, и не гу-гу... Такая у черта работа: Большую гадость по субботам Чинить. (поджигает бар. Себе под нос): Тебя я сберегу От всех семи пороков вместе, Ты свежим нужен мне в аду.
Николай Шальнов: тэги: графомания Жалкий высер, но надо сохранить, чтоб не забыть идею. Призраки прошлого Сквозь сумрак уходящих дней Внимаю пенью мандолины: Оно на зов души моей Летит из призрачной долины, Своей руладой гробовой Такою тихо-нежно-сладкой, Что бледный призрак под плитой Услышав вдруг, всплакнёт украдкой, Ведёт меня в немой чертог Забытых книг и статуй странных... Едва переступив порог, Я вижу сонм теней, созванных В парче из мха и в перьях птиц Лесных, поющих на рассвете, Но этих потускневших лиц Не узнаю я в лунном свете. Они крестражами живут Дыша едва живым дыханьем - Как розовый уснувший куст В снегу - дрожащим прозябаньем. И нет весны для них, как нет Восторгам грёз былых начала: И их едва заметный след Совьёт с туманами причала Завистливый пришлец - рассвет... На этом песня замолчала.
Николай Шальнов: тэги: охотники за сновидениями, искусство вечно - Секретарша - это лицо компании. И вы хотите, чтобы у нашей компании было такое лицо? "Не родись красивой" Говорят, что здание - это образ души. Интересно, какова тогда моя душа, если во сне в старом, запылённом и тёмном помещении с тысячью переходов я вместе с Ичиго из "Блича" отстреливаю из дробовика зомбяков? Жесть. А где же вампиры, где изысканные салоны или замки на склонах Карпатских гор?... Наверное, это всё потому, что я вчера допоздна исповедывался своему новому герою (Ичиго) в своём слизеринском дневе, уютней которого на свете нет Долго ли жить этому герою, или он, как это часто бывает, полиняет перед взором Риты, одарившей его нечеловеческим блеском?.. А сегодня ещё голубь в окно бился. Оказывается, есть спектакль "Юность Консуэло", где первую часть романа частично переложили в действие с привлечением творений Скарлатти, Генделя, Порпоры, Монтеверди и иже с ними. "Консуэло" - это роман-учитель жизни. "Сonsolatio" - это "утешение". Роман, действительно, утешает порой. " - Вот до чего довело меня твое покровительство! - сказал он ей угрожающе, когда они остались одни. - Не много же надо, чтобы огорчить тебя, бедный мальчик, - с удивительным спокойствием ответила ему примадонна, -- видно, что ты совсем не знаешь публику и никогда не подвергался ее капризам. Я до того была уверена в провале, что даже не потрудилась повторить роль; тебя же не предупредила о грозящих последствиях, так как не знала, хватит ли у тебя храбрости выйти на сцену, заранее ожидая, что тебя освищут. А теперь тебе надо знать, что нас ожидает впереди: в следующий раз к нам отнесутся еще хуже; быть может, три, четыре, шесть, восемь представлений пройдут таким образом. Но среди этих бурь выкуется партия в нашу пользу. Будь мы самыми захудалыми актеришками на свете, дух противоречия и независимости все равно создал бы нам рьяных сторонников. Есть много людей, воображающих, что они станут важнее, оскорбляя других; но немало и таких, которые считают, что покровительствуя другим, они этим возвышают себя. После десятка представлений, когда театральный зал будет являть собою поле битвы свистков и аплодисментов, строптивые выбьются из сил, упрямцы надуются, и мы с тобой вступим в новую эру. Та часть публики, которая нас поддерживала, сама не зная хорошенько почему, будет слушать нас довольно холодно. Это явится как бы нашим новым дебютом. И вот тут-то нам с тобой нужно увлечь, покорить слушателей! В этот момент я предсказываю тебе большой успех, дорогой Андзолето: чары, тяготевшие над тобой, успеют рассеяться, ты попадешь в атмосферу одобрения и нежных похвал, и это вдохнет в тебя прежние силы. Вспомни впечатление, которое ты произвел, когда в первый раз пел у Дзустиньяни. Ты не успел тогда закрепить свою победу: более блестящая звезда затмила тебя; но эта звезда скрылась за горизонтом, и теперь готовься подняться со мной в эмпирей!"
Николай Шальнов: тэги: легендариум, графомания, искусство вечно Смотрел сегодня "Возвращение короля", там, где у Гэндальфа часы на руке в эпизоде битвы у Мораннона Интересно. Из статьи по Толкину ("Философский словарь"): "В настоящее время в различных странах мира продолжают существовать группы толкинистов, в ряде случаев связанные с идеологией "зеленого движения". Т. стимулировал в современной культуре игровое начало; его духовное наследие оказывает влияние на социализацию подрастающего поколения, инициируя способность к альтернативным техникам и эстетикам существования (термин Фуко), выходящим за рамки утилитарно-инструментальной западноевропейской цивилизационной и экокультурной парадигмы". Из заметок про Эленве и Арагонда (к "Бремени бессмертия"): Эленве был одной из тех удивительных натур, что сами никогда не засыпают над книгой и не дают заснуть другим. Отчасти, потому, быть может, что они заново переживают в себе весь опыт тысячелетий жизни, и это занятие, если не является приятным ввиду содержания того, к чему они обратили свой ум, то, во всяком случае, не оставляет их равнодушным. Так было и с хрониками, составленными одним учёным эльфом в Ривенделле как раз в ту пору, когда его навестили будущие Хранители. Со слов присутствующих на Совете он подробнейшим образом записал всё, что там говорилось, и, признаться честно, это был единственный документ, в столь целостном объёме предоставившим мне пищу для ума касательно того, что там происходило помимо обсуждения судьбы Кольца Всевластья. Были и другие вопросы, которые затянули Совет до вечера, но не здесь мне их поднимать, и я отложу это занятие до лучших времён, когда смогу передать благосклонному читателю свою версию о том, кто же был повинен во всей заварушке, так надолго до той Войны размежевавшей многие народы Средиземья, состоявших в дружбе. Комментарии Эленве к этой работе напоминали мне слова, которыми мать успокаивает своих детей, когда заканчивается сказка и пора ложиться спать: настолько изящными, остроумными и мудрыми были они, и мне всегда хотелось пережить то, что переживали люди и существа высшего порядка тех далёких дней, несмотря на все трудности, которые выпадали им на долю. Быть может, в этом была доля неразумности, и это желание больше напоминало порывы юноши, не находящего в родительском доме простора для ратных подвигов и потому стремящегося в неведомые дали. Но это ребячество казалась мне естественным рядом с тем, детство которого давно уже перетекло в вечную юность и было, казалось, окрашено неведомыми мне красками. Дети бывают рассудительны, но делают они это больше из желания подражать взрослым; в воспоминаниях же о первых десятилетиях своей жизни Эленве было даже что-то пугающее своей тонкой организованностью. Луком он овладел за невообразимо короткое время, а читал с такой жадностью, что по сравнению с его начитанностью мои потуги на стяжание образованности казались стремлением профана постигнуть смысл древних повестей, не имея ни должной подготовки, ни опыта, ни дополнительных книг, а, главное, - стремления к размышлению.
Николай Шальнов: тэги: сказки о любви, искусство вечно, авторитетные фигуры Из "Дома жизни" Россетти ( http://www.stihi.ru/avtor/rossetti&book=1#1 ), люблю его стихи. От поэзии авторитетная фигура. Любовь и Надежда Хвала Любви с Надеждой. В утомленьи Года шуршали перед судным днём, По их листве мы шли с тобой вдвоём И плакали, вставая на колени. Смотри! Забыв про осень, час весенний Дудит в свирель, идя своим путём. Былое – тень, и грусть осталась в нём. Хвала Любви с Надеждой: мы не тени. Дай сердцу сердце. Час же промолчит О том, что после смерти будет с нами: Проснутся ли сердца, искрясь лучами Любви, входящей в огненный зенит, Покроются ли сумраком, в котором Надежда их пронзит глумливым взором. *** Пределы сердца Порою облик твой почти несносен, Так полон он значенья всех вещей. Как чудо, что не видел глаз ничей, Как выпитая солнцем неба просинь. Твой рот и молчалив, и звуконосен. Освобождая ум от мелочей, Струится взгляда огненный ручей, Вся жизнь там, и весна её, и осень. Любовь сильна: с ней делишь власть не ты ли? Любовь тебя ведёт, и оттого Осядет пылью ночи колдовство. Любовь твои глаза хранит от пыли, С улыбкой ставя мир, как розу или Перчатку, против сердца твоего.
Николай Шальнов: тэги: сказки о любви, находки Жизнь прекрасна и удивительна . Скорее удивительна, чем прекрасна, конечно. Просто интересно, как люди подбирают так кадры. Это история предполагаемой любви Артура и Морганы из "Мерлина", правда, почему первые секунд пятнадцать там что-то из левых фильмов - понять не могу.
Николай Шальнов: тэги: размышления, мечты Скоро будет совсем тепло, а это значит, что Рита пойдёт к соседу клянчить скейт. Клёвый чел, всегда появляется в то печальное время, когда Рите кажется, что её блистательная эпоха близится к закату. Рита иногда считает себя даже предательницей, когда вспоминает про весёлые подъездные посиделки с горячительным и обсуждением фильмов: ей тогда открывался целый мир, недоступный ей, а если бы она вела свой дневник раньше, она понарассказала бы такое, что, перефразируя Грюма, сальные патлы главного редактора "Пророка" встали бы дыбом, а Риту заблаговременно отправили бы в сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи отпуск на Багамы. У Риты две мечты: прикупить "Хроники Нарнии" за 500 руб., и на этой цене она притормаживает, приберегая её на совсем уж чёрный день (мечту, а не сумму), и - собственный скейтборд, чтобы освоить все его кунштюки. Мечты мужчин безграничны, говорят. Если так, то мечта перечитать "Синдром Демиана" в прозябании - лучший способ удержать их в разумных пределах.
Николай Шальнов: тэги: светская жизнь — Петруха! — Я не п-пью… — Правильно! Я вот тоже сейчас это допью и брошу… Пей! "Белое солнце пустыни" В прошлом году Рита благополучно пропустила Дни Японии в alma mater своей схоластической премудрости. Прикольно так, обычно Рита питает благоговение перед этой удивительной страной, и всегда посещает подобные мероприятия, особенно после напоминания её подруги-слэшерки, вернувшейся недавно из Новосибирска (а это значит, что будет много слэша, тентаклей и киберпанка). Разок Риту возмутило то, что у всего зала на одном из отчётов девушки, вернувшейся из Страны Восходящего Солнца, к сенсею не было вопросов помимо выкрика: "А японцы пьют так же, как русские?". Сенсей ответил с юмором, но потом Рита отыгралась за все годы своей вынужденной сакоку и забросала японца вопросами про мангу, анимэ и прочими прелестями, до яоя только не добралась. Зато добралась до картин на третьем этаже библиотеки, на одной из которых этот самый сёнен был изображён довольно откровенно, только никто, по ходу, внимания не обращал: создатель остальных шедевров был мастер, ему с рук всё и спустили.
Николай Шальнов: тэги: графомания Запретная любовь Ичиго Как цвет осенний дивного цветка На поле садом после плодоносит - Так незаметным ходом облака На сердце тень сомнения отбросят. Она мрачит невольно каждый час Влюблённых в степь двоих единодушных, И выем леса, радующий глаз, Вспугнёт о вечной радости поющих Привольных птиц: они, как те, в печаль Простора влюблены, ища крылу, Как голубь древний в седине начал - Потока воздуха к морскому буруну. Подземным шумам, крикам осквернённых Вайзард внимает в ясном блеске дня, И раскрывает ад для осуждённых Преступной радостью немая западня.
полная версия страницы