Форум » Дневники персонажей » Дневник Риты Скитер (продолжение) » Ответить
Дневник Риты Скитер (продолжение)
Николай Шальнов: [quote]И они пали в его объятия, и осыпали его поцелуями, и отвели во дворец, где облекли его в дивные одежды, и возложили на его голову корону, и дали ему в руки скипетр, и он стал властелином города, который стоял на берегу реки. И он был справедлив и милосерд ко всем. Он изгнал злого Волшебника, а Лесорубу и его жене послал богатые дары, а сыновей их сделал вельможами. И он не дозволял никому обращаться жестоко с птицами и лесными зверями и всех учил добру, любви и милосердию. И он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царили мир и благоденствие. Но правил он недолго. Слишком велики были его муки, слишком тяжкому подвергся он испытанию — и спустя три года он умер. А преемник его был тираном.[/quote] Оскар Уайльд, "Мальчик-Звезда"
Николай Шальнов: тэги: анимэ, цветы зла http://video.yandex.ru/search?text=Togainu%20no%20Chi&filmId=bxbFcfDPs3M&id= - отличный перевод, кстати, с ненормативной лексикой. Начало вроде интересное. Рита томится тоской желаний, любовью к неосуществимому. Да, куда-то задевались все принцы и принцессы, короли и королевы. Сегодня ночью опять снились разнузданные, жестокие оргии... Очень люблю временами перечитывать это стихотворение. Гэаутонтиморуменос* перевод © И.Лихачева Ж.Ж.Ф. Без гнева я тебя ударю, Без ненависти - как мясник, Как Моисей иссек родник, Да прянет и в моей Сахаре Потоком животворных вод Вся горечь твоего страданья. Надеждой вздутое желанье По слезной хляби поплывет, Как парус, в море штормовое, И сладко сердце опьянит Твой исступленный плач навзрыд, Как барабан, зовущий к бою. - Не мой ли голос режет слух Среди божественных созвучий Из-за Иронии скрипучей, Терзающей бессильный дух? Она сидит во мне, крикунья, Кровь превращая в черный яд, В меня, как в зеркало, свой взгляд Вперяет злобная колдунья. Я оплеуха - и щека, Я рана - и удар булатом, Рука, раздробленная катом, И я же - катова рука! Мне к людям больше не вернуться, Я - сердца своего вампир, Глядящий с хохотом на мир И сам бессильный улыбнуться. ________________________ * сам себя истязующий
Николай Шальнов: тэги: ненависть, о ничтожестве и горестях жизни Есть два типа женщин: 1) с которыми не хочется связываться, а приходится 2) с которыми хочется связаться, а не получается Между этими влияниями и приходится жить. Есть ещё, правда, светлый гений, до которого не дотянуться, и есть ты, уж лучше б которому и не рожаться - одни неприятности от тебя. Есть ещё сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, в котором ты остаёшься навсегда, даже если и освобождаешься формально. СПЛИН Душа, тобою жизнь столетий прожита! Огромный шкап, где спят забытые счета, Где склад старинных дел, романсов позабытых, Записок и кудрей, расписками обвитых, Скрывает меньше тайн, чем дух печальный мой. Он - пирамида, склеп бездонный, полный тьмой, Он больше трупов скрыл, чем братская могила. Я - кладбище, чей сон луна давно забыла, Где черви длинные, как угрызений клуб, Влачатся, чтоб точить любезный сердцу труп; Я - старый будуар, весь полный роз поблеклых И позабытых мод, где в запыленных стеклах Пастели грустные и бледные Буше Впивают аромат... И вот в моей душе Бредут хромые дни неверными шагами, И, вся оснежена погибших лет клоками, Тоска, унынья плод, тираня скорбный дух, Размеры страшные бессмертья примет вдруг. Кусок материи живой, ты будешь вечно Гранитом меж валов пучины бесконечной, Вкушающий в песках Сахары мертвый сон! Ты, как забытый сфинкс, на карты не внесен,- Чья грудь свирепая, страшась тепла и света, Лишь меркнущим лучам возносит гимн привета! Бодлер
Николай Шальнов: тэги: размышления, астрология Если в этом мире есть иные силы, помимо силы и слабости? Я вот уж который год бьюсь над загадкой этих строк: Изучим, на что влияет такой астрологический аспект, как синастрический Юпитер в 5 доме. Этот аспект грозит нам с партнером ба-а-льшим разочарованием, если мы склонны принимать первые впечатления за чистую монету. А они будут, например, такими: "Какой великолепный партнер для игр и развлечений" (его) и "Наконец-то мне повезло по-настоящему и явился исполнитель роли Доброго Дядюшки и Счастливого Случая в одном лице!" (мое впечатление). Если же в моих сюжетах эта роль не предусмотрена, я могу спешно ее вставить для облегчения самых трудных для себя положений. При более близком знакомстве и контактах выяснится, однако, известное расхождение в наших планах и оценках ситуаций, а главное, ролей друг друга. Его желание славно развлечься вместе со мной, наведенное на его Юпитер моим 5-ым домом, вскоре сменится влиянием его натального дома, содержащего эту планету, и при этом может кардинально перемениться; что же до роли Благотворителя, которую я неявно, но по существу недвусмысленно на него попытаюсь возложить, то в принципе он не имеет ничего против, но что реально может он мне предложить, кроме разве пары билетов на дефицитный спектакль? На это, или что-нибудь в таком роде, я могу смело рассчитывать, но не более того. Его разочарование может заключаться в том, что рядом со мной он вначале ощущает свободу и расширение возможностей, но, включаясь в мои сюжеты, обнаруживает заданность своей пусть благородной роли, а главное, глубинную бесполезность своих благодеяний для меня по большому счету. Типичный пример: я играю в благородного нищего, а любые полученные в дар или взаймы деньги моментально спускаю на предметы роскоши, вместо того, чтобы заплатить за квартиру или купить детям теплую одежду. Однако вырваться за границы предоставленной роли партнеру может оказаться вовсе не просто. Каким, спрашивается, детям надо покупать тёплую одежду, если этих детей нет, и, думаю (надеюсь даже) не предвидется? Может, имеются в виду мыслеформы?
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно - О, ты пришёл смутить видений чудный рой, Ничтожный червь сухой науки! "Фауст" Смотрел сейчас концерт Натальи Орейро в России - вот радость! Да, убеждён, что высшей наградой в служении красоте мира является встреча с "прекрасным проникновенным искусством", наверное, ради этого и стоит жить. Уайльд считал, что природа подражает искусству, а не наоборот, это известный факт. Хочется в это верить, если уж, согласно Шопенгауэру, миром правят злоба, эгоизм и сострадание.
Николай Шальнов: тэги: анимэ Главный герой понравился ("Бешеные псы"). У него ещё глаза красные снизу, это так клёво! Блин, хочу быть похожим на него.
Николай Шальнов: тэги: анимэ, семейко Аддамсов, фетишизм Приходил брательник со своей невестой. Они так красиво смотрятся вместе, а у Настеньки ещё чудесные ботинки и клатч. Рита очень хочет приобрести себе гриндера наподобие тех, в которых, назло общественному мнению, ходила два года: Ещё Рита откопала у себя в закромах отличную клавиатуру и мышь, оба этих прибамбаса новые, абсолютно чёрные, готические. Вот радость. Герой из поста выше оказался смоделированным для правительственных целей. Не везёт мне с объектами для подражания =( Хотя рано делать выводы, я ещё не досмотрел эту штуковину.
Николай Шальнов: Вспомнилось это бодлеровское стихотворение. Печальное и красивое. Приходят на ум ассоциации с Жанной Д'Арк LIX. SISINA* Скажи, ты видел ли, как гордая Диана Легко и весело несется сквозь леса, К толпе поклонников не преклоняя стана, Упившись криками, по ветру волоса? Ты видел ли Theroigne**, что толпы зажигает, В атаку чернь зовет и любит грохот сеч, Чей смелый взор - огонь, когда, подняв свой меч, Она по лестницам в дворцы царей вбегает? Не так ли, Sisina, горит душа твоя! Но ты щедротами полна, и смерть тая, - Но ты влюбленная в огонь и порох бурно, Перед молящими спешишь, окончив бой, Сложить оружие - и слезы льешь, как урна, Опустошенная безумною борьбой. __________________ * Сизина - подруга мадам Сабатье, любовницы Бодлера. ** Теруан де Мерикур, Theroigne de Mericourt, собст. Анна-Жозефа Tervagne, "амазонка революции", в костюме амазонки предводительствовала толпе, идущей на Версаль (1762-1797), куртизанка в Париже, выступала в защиту жирондистов. Высечена на улице толпою женщин, тотчас помешалась и умерла в доме умалишенных.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, о ничтожестве и горестях жизни, любовь без границ Читаю "Идиота", плачу. Вообще обратил внимание на то, что в русское искусство опасно глядеться - оно отражает ярость того самого Калибана, о котором говорил Уайльд в предисловии к "Портрету Дориана Грея" - ярость Калибана, увидевшего в зеркале самого себя. Обратимся от сих печальных миазмов жизни к великолепнейшим фантазиям другого мастера: ЛЕСБОС Мать греческих страстей и прихотей латинских, О Лесбос, родина томительнейших уз, Где соплеменник солнц и молний исполинских, Был сладок поцелуй, как треснувший арбуз; Мать греческих страстей и прихотей латинских. О Лесбос, где восторг увенчивал терзанья, Где водопадами срываясь без числа, Невыносимые кудахтали лобзанья, А бездна мрачная рыдающих влекла; О Лесбос, где восторг увенчивал терзанья! О Лесбос, где влеклась красотка Фрина к Фрине, Где вторил вздоху вздох, где, смея уповать На прелести твои, не чуждые богине, Сафо заставила Венеру ревновать; О Лесбос, где влеклась красотка Фрина к Фрине. О Лесбос, млеющий во мраке ночи душной, Когда, подруг своих приняв за зеркала, Прельщаясь наготой пленительно-послушной, Юницы нежили созревшие тела; О Лесбос, млеющий во мраке ночи душной! Пусть хмурится Платон, запретное почуяв; Ты благородная, ты нежная страна. Свой искупаешь грех избытком поцелуев И утонченностью оправдана вина; Пусть хмурится Платон, запретное почуяв! Страданья вечные твой образ оправдали; Неотразимая желанная краса Улыбкою влекла в блистательные дали. Где грезятся сердцам иные небеса; Страданья вечные твой образ оправдали! Кто из богов твои дерзнет проклясть пороки, Когда в трудах поник твой изможденный лоб, И в море пролились из глаз твоих потоки? На золотых весах кто взвесил бы потоп? Кто из богов твои дерзнет проклясть пороки? Да не осмелятся судить вас лицемеры, О девы, чистые средь гибельных услад, Вы были жрицами возвышеннейшей веры, И рай был вам смешон, и пресловутый ад! Да не осмелятся судить вас лицемеры! Один я избран был для строгих песнопений, Чтоб девственниц в цвету стихом я превознес; Один сподобился я черных посвящений, В которых дерзкий смех и горький сумрак слез; Один я избран был для строгих песнопений. С тех пор я на скале Левкадской страж прилежный. Как зоркий часовой, который что ни миг Ждет, не возникнет ли в лазури безмятежной Фрегат стремительный, тартана или бриг; С тех пор я на скале Левкадской страж прилежный. Смотрю, спокойно ли, приветливо ли море, И содрогается в рыданиях скала, А Лесбос грустно ждет, не выплывет ли вскоре Труп обожаемой Сафо, что уплыла Узнать, спокойно ли, приветливо ли море; Скорбь любящей Сафо, поэта-героини, Чья красота красу Венеры превзошла, Поскольку черный глаз прекрасней нежной сини, Когда клубится в нем страдальческая мгла: Скорбь любящей Сафо, поэта-героини, Чья красота красу Венеры затмевала, Так что волнения не в силах превозмочь Тот, на кого Сафо над бездной уповала, Угрюмый океан, в свою влюбленный дочь, Чья красота красу Венеры затмевала, Сафо, погибшая в день своего паденья, Когда, презрев обряд, чарующий сердца, Она унизилась до мерзкого раденья И предала себя насилию самца, Сафо, погибшая в день своего паденья. И слышится с тех пор над Лесбосом рыданье, Хотя земля его вселенной дорога, И в темноте ночной вопит еще страданье, Пьянящей жалобой озвучив берега; И слышится с тех пор над Лесбосом рыданье! Бодлер Гюстав Моро, "Смерть Сафо" Помнится, величайшая поэтесса древнего мира сбросилась с левкадской скалы, когда её отверг её возлюбленный - тоже великий поэт.
Николай Шальнов: тэги: артуриана Эх, Артур, будет тебе в назидание это стихотворение =) Зачем венком из листьев лавра Себе чело я обвила И лиру миртом убрала?.. Так! Мне оракул Эпидавра Предрёк недаром чашу мук: Ты мне неверен, милый друг! Ты очарован новой страстью У ног красавицы другой. Но овладеть она тобой, Скажи, какой умела властью? Ничто: ни мысль, ни чувство в ней Границ холодных не преступит; Она бессмысленных очей Не озарит огнём страстей И вдруг стыдливо не потупит; Не может локонов убрать Небрежно, но уловкой тайной, Ни по плечам, как бы случайно, Широко ризы разметать. Сафо Сафо и Алкей, Блейр-Лейтон
Николай Шальнов: тэги: анимэ, яойные боги Рита обратила внимание на то, что ей становится хорошо, когда все страсти перегорели в ней - "так солнце осенью глядит из мглы небес". Она не нашла в этом анимэ ("Togainu no Chi") яоя, но утончённые дружеские отношения ей, изнеженной и слабохарактерной, очень приглянулись. Поначалу, как обычно: "Ну когда уже трахаться начнут?!". Позже ей понравились эти битвы, борьба, состязания, нюансы отношений. На любителя, но если уж я привяжусь к чему-то... В итоге она перерисовала эту картинку в тщетных усилиях приблизиться к желтолицым мастерам далёкого Токио.
Николай Шальнов: тэги: матрица, демы
Николай Шальнов: тэги: сумасшедший дом для непослушных дев викторианской эпохи, артуриана Всё больше влюбляюсь в этот клип: http://www.emilieautumn.com/ Иногда кажется, что он выражает всё то, что я так хочу иной раз выразить, но не могу - всю нежность, всю тоску, всю любовь, всю жалость к людям и всё безмерное желание возвратить иные моменты в жизни, просто ради них самих. Даже воображение, этот могучий паллиатив от ничтожеств и горестей жизни, не всегда в этом способствует.
Николай Шальнов: тэги: ролевые игры Смех серебром звенит, и счёту нет Цветам нарядам, перьям и алмазам, Здесь рыцарских романов сладкий бред, Который в юности дурманит разум... Джон Китс http://gameshadows.ru/dance-lessons#prettyPhoto/0/ - танцы на тему Шекспира в нашем городе. Здорово люди оторвались, там даже был мой бывший препод по истории средневековой философии.
Николай Шальнов: тэги: мечты, учителя, ролевые игры Хорошо, что Рита перестала смотреть яой и прочие "милые глупости". А то дошло до того, что она позавчера стала упиваться фантазиями на тему артуровской интимной жизни. В итоге она отошла от сей пошлости и обратилась к анализу своего творчества - в "Бремени Бессмертия" она, подобно Лютиэн, "сплёла воедино печаль эльдаров и скорбь людей", опираясь на рассказ одной своей хорошей знакомой - фик "Признание", и на наработки Лоры Бочаровой по Нуменору (их там было так много, да такие хорошие, что Рита подумала и сказала себе: "Я что, хуже?"). В общем, Лору Рита уважает (та, кстати, побывала на "Зилантконе") и считает её тем, чем Рита всегда хотела стать, да так и не стала - Мастером, Снейпом и Бардом современных Игр. http://expellearmus.livejournal.com/
Николай Шальнов: тэги: Средиземье Продолжение истории про Эленве и Арагонда Эленве часто очаровывал меня, делая мне сюрпризы, напоминающие мне о днях моей беспечной и беспечальной юности. Это было время самых возвышенных надежд и самых удивительных признаний. Бродя по Средиземью, Эленве повидал немало и прекрасного, и отвратительного, а поэтому он умел, сопоставив вещи, придать совершенно обыкновенным явлениям характер чего-то особенного, характер той необычайности, что всегда отличало его подношения вашему покорному слуге. На этот раз эта была бутылка восхитительного вина из подвалов Минас-Тирита столетней выдержки, оно хранилось в оплетённой бутыли, опечатанной тёмной медью с изображением Белого Древа в окружении семи феаноровых звёзд. Это было восхитительным подарком, особенно теперь, когда почти ничего не связывало нас с миром больших или столичных городов. В глухом тенистом лесу в самый раз было распить эту маленькую бутылочку, хранящую в себе душу и аромат гондорской столицы. Из приличия я не спрашивал у Эленве, откуда у него этот маленький закупоренный праздник, но отдал дань мастерству виноделов и проворству своего возлюбленного, сумевшего одарить меня, а заодно и наше путешествие, таким великолепным блеском. Расположившись в уютной ложбинке, образованной корнями могучего древнего дуба, мы развели костёр и подогрели это вино, оказавшееся бесподобным на вкус, и, подогретое, оно звучало чище и слаще, чем было даже на самом деле. И всё же удивительной печалью веяло от самой идеи этого нашего похода. Мне казалось, что он заранее обречён на неудачу, провал, в лучшем случае - просто на пассивное, слепое выжидание на краю безвременья, в ожидании ночи, тёмных туч, вот-вот грозящих снизойти на наш с Эленве тихий и ясный мирок, где многое уже устоялось и стало таким своеобразным, понятным и даже естественным, несмотря на вычурность мыслительных концепций эльфа, в последнее время всё чаще впадающего в какую-то странную задумчивость, более напоминающую сон пополам с явью. *** О нём можно было смело сказать, что он прожил все эпохи мира, несмотря на то, что он был смертным. В мире, в котором он жил, в мире искусства, были тысячи вещей, символов - всего того, что составляет красоту и блеск нашего существования, было нечто боговдохновенное, и я в бессонных мечтах, изнемогая и угасая, стремился к этому идеалу, воздвигнутому из руин того, что считалось моими надеждами. К тому моменту от моей жизни остался лишь прах, который весенний ветер рассеивал над полями, на которых поднимались растения, великолепные по своей живописности, точно в насмешку рассеивающие свои душные ароматы по плавному току воздуха. Я часто думал с опаской, что все мои странные и полуэфемерные надежды погаснут, не достигнув сердца моего нового кумира, ведь так зыбки и неупорядочены тучи, клубящиеся в небесах на гравюрах любимого мною мастера. Мне думалось, что все те мечты, которыми я жил и которые теперь ореолом окружали моё существование, сотканы были из моей мысли, которые куда как слабее мысли Эленве, но которые, по моему глубокому убеждению, были не менее значимыми. В последнее время я мечтал о том, как будет проведён мой блестящий (по крайней мере, такие мысли созрели у меня в голове) план по захвату тёмной крепости, воздвигнутой в моём уме и в умах современной мне молодёжи. Иногда мне хотелось просто заботиться о нём, как если бы он был частью чего-то, что было для меня дорогим и важным. Мне хотелось просто бескорыстно сделать его счастливым, чтобы просто войти в его жизнь и застыть в ней если не запоминающимся видением, как своими честолюбивыми мечтами грезил Элевне, но просто чем-то, что являлось необходимым и востребованным в любую секунду, в любой час; ради этого я и мог, и хотел пожертвовать многим, кроме, конечно, одного - любовью Эленве. О, если бы я знал, что подобные расхождения несовместимы с сущностью того, что мы зовём любовью! А ведь любовь - это то светлое и возвышенное, к сему стремятся все без исключения разумные существа. Значит, то, чего я хотел от своего друга - это лишь увлечение и страсть, которая в одно время могла бы быть названа постыдной. Утром, поднявшись, по наущению Эленве, чуть раньше обычного, я затушил костёр, трещавший почти всю ночь. Наскоро закусив рыбой, оставленной со вчерашнего вечера, я собрал в заплечный мешок свои пожитки, свернул его, и, приобняв Эленве, заглянул в его глаза. В них, как в водах Келед-Зарама, отражался путь невидимых сейчас из-за густой кроны деревьев уходящих на покой ночных светил. Я невольно подумал о том, что у Эленве, наверняка, великое прошлое. И даже не потому, что в его добрых глазах отражается, помимо юношеской его любви ко мне, опыт многих тысячелетий, но потому, что, даже если он ранее делил ложе с кем-нибудь из своего народа, его мысли всегда были с тем идеалом, который стоит в глазах мастерового при обработке драгоценного камня, и этим идеалом, как бы это громко (во всяком случае, для меня) не звучало, стал я. Радуясь этой мысли, я, шагая с Эленве по одной тропе, глядел сквозь ветви деревьев в голубые небеса и планировал, о чём буду говорить со своим эльфом, когда окажусь с ним один-на-один, ведь за последние несколько недель пути темы для разговоров у меня исчерпались. Я надеялся, что с Эленве мне не будет скучно. Эленве, действительно, разговорился, и, прочтя мне отрывок из "Ле о Лейтиан", внезапно расплакался - наверняка думал о ней накануне, и вот, сдерживая до сих пор чувства, излил душу мне. Естественно, я пытался утешить его. Приобняв эльфа за плечи, я поцеловал его в красивые дрожащие губы. *** Задержавшись ночью в одном из трактиров, я и не заметил, что Эленве куда-то запропастился. Трактир был просторен. Всё его пространство занимали столы с приставленными к ним скамейками; стены были увешаны шкурами и рогами убитых на охоте животных, между охотничьими трофеями полыхали факелы, освещавшие самую разношёрстную публику, которая только могла собраться. Здесь были гномы с Лунных Гор, из Белегоста и Одинокой Горы и Мории, здесь были дунландцы, выходцы с северных рубежей Средиземья, Минхириата, различных областей Эриадора и Энедвейта и, странным образом, сами эльфы, Перворожденные, сидящие обособленными группами и кутающиеся в свои тёмно-зелёные плащи. Мне показалось, что под капюшоном прошедшего мимо меня субъекта я ясно увидел рожу препротивного орка. Здесь подавали лучшее в Форносте пиво. Мне оно, во всяком случае, очень нравилось: густопенное, тёмное, ароматное, - оно навевало ассоциации о тех прекрасных временах, когда моя юность расцветала вместе с белыми цветами, росшими на курганах древних королей и стоящих невдалеке от нашего городка, а порой переносили меня на поля славных сражений, о которых я вычитал или о которых узнал от Эленве. С этим эльфом мы и уселись невдалеке от затемнённого (скорее всего, специально) угла. Нам принесли две кружки эля и блюдо, усыпанное устрицами, приправленными лимоном. Разговорившись с Эленве, я и не заметил, как вечер постепенно стал переходить в ночь. В разговорах с этим вечноюным наставником я часто терял ощущение текучести времени: оно как будто останавливалось на мгновение, застывая прекрасным видением, таким оно сохранялось в моей памяти. Так оно и на этот раз. Эленве говорил что-то о звёздах, о мореходстве, о кораблях, плавающих к одиноким островам южней Харада, о последних находках в районе Мордорских болот - обо всём самом невероятном, что случилось в Средиземье за последнее время. Зная мою страсть ко всему редкому и изысканному, он уснастил свою речь, помимо обыкновенных витиеватых вставок и отступлений, такими подробностями, от которых у меня горели уши. Подзнее, шепнув мне, что он хотел разжечь во мне пламя преступной страсти, он и не подозревал, что возбудил в моей странной душе жажду обладания. Так, посидев ещё немного, рассматривая посетителей, мы решили направиться в верхние комнаты, где мы уже заранее приготовили всё для сна, которому мы в последнее время отдавали всё больше времени. Я часто стал наблюдать в ночных грёзах за далёкими, давно ушедшими из моей жизни событиями и людьми, за тем, что ни о чём не говорило и ничего не обещало, но намёками и полувысказанными признаниями приближало меня, хотя бы ненадолго, к самому прекрасному, что могло явиться нам в подлунном мире. Поэтому я разграничивал сон и явь, возможно, чётче и яснее, чем того требовала необходимость, поскольку не утро, а ночь становилась для меня началом новой жизни, прерываемой рассветом и возобновляющейся с восходом на небосвод ночного светила. В этом же признавался мне и Эленве. Эти ночи захватывали меня куда сильнее, чем все предания, которыми Эленве потчевал меня перед сном. Ибо всё, о чём я смутно грезил днём, а вечером понимал со всей ясностью, с отчётливостью, в некоем странном преломлении восставало передо мной в часы сна. Едва впав в объятия ночи, я словно оказывался по ту сторону добра и зла, где, искажаясь, видения не носили пророческого характера, но отчасти развлекали меня сложным хитросплетением своих форм и действий. Наутро, пересказывая Эленве свои ночные странствия, я не мог удержаться от улыбки сочувствия или сострадания к утраченному инобытию, к которому волей-неволей я возвращался хотя бы в мыслях в течение дня; всё это сопровождалось по большей части странными ощущениями, преследовавшими меня, когда я спал. Иногда я пытался дать им описание (что не всегда хорошо получалось) или истолкование (что получалось ещё хуже), но Эленве говорил, что это нормально даже для эльфа, видевшего всю связь времён, не нарушаемую ничем.
Николай Шальнов: тэги: искусство вечно, красота спасёт мир, астрология, артуриана Кое у кого Венера в 7 доме: "Партнеры или партнерские отношения. Ваш естественный партнер женственный; это личность, чья эстетическая красота видна каждому. Ваш товарищ должен быть спокойно романтичным, восприимчивым к изяществу любви; он или она имеет мягкий характер, теплое сердце и сияющую личность". Может ли чужая красота вызывать агрессию? Только очень наивные люди, типа тех, кто считает, что красота спасет мир, могут думать, что это невозможно. В самую красивую девочку класса летит больше всего снежков — эта схема работает и во взрослом возрасте, и часто в гораздо более жестоких формах. Если Венера жены находится в VII доме ее мужа, то ее приготовления к светскому приему (“наведение красоты”), не говоря о ее поведении с поклонниками и даже просто в социальных ситуациях, могут вызывать у него приступы бешеной ярости, поскольку в эти минуты (как ему кажется) она откровенно воюет с ним, пользуясь своейственным ей оружием: ярко накрашенными губами и веками, блестящими глазами и зовущим (понятно, куда) голосом. Однако сцены ревности и любые прямые выяснения отношений, плавно переходящие в скандал с легким рукоприкладством, не дадут в рассматриваемом случае никаких положительных эффектов, но в результате муж будет ощущать себя побежденным и униженным, а о чувствах жены можно косвенно узнать по положению Венеры в ее натальной карте. В данном случае я должен понять, что чужая красота и любовь не могут служить мне лично, или это происходит в той мере, в которой партнер к этому склонен, и не более того. Потенциально, если я смирю свою (сознательную и бессознательную!) агрессию, этот аспект может дать нам обоим сильные взаимные чувства, хотя и совершенно разные по своей природе, и прекрасное взаимопонимание — если партнер научится щадить мои чувства, непременно обостряющиеся при включении его венерианских энергий и программ с ключевыми словами: любовь, красота, социальность. Для меня же этот аспект дает урок простой, но жестокий: я должен научиться давать миру то. чего, как мне кажется, я недополучаю от партнера. У меня Венера в 5. Будешь тут иметь романтизм и сияющую личность, когда наряжаешься как на бал даже тогда, когда выносишь мусор. Рита перечитывала сегодня "Принца-полукровку". Ах, как здорово это - иметь перед глазами канон и вспоминать те прекрасные дни, когда она упивалась, подобно Пожирателям Смерти, каждой строчкой мамаши Ро! Подбирал сегодня на пианино мелодию из фильма про Шпроттера. Как-то раз, будучи в гостях в Уфе, получил в подарок от остывающей к эпопее сестры диск с симфоническими мелодиями к первой части "поттерианы". Слушал их целыми сутками.
Николай Шальнов: тэги: старые мастера, яойные боги, фетишизм, артуриана, fashion style Мимолетна младость; но будет мило Вспомнить, — как иные придут заботы И даров иных мы познаем радость, — Юные годы: Как мы жили, чем утешалось сердце, Что всего под солнцем казалось краше, Как венки плели, в хороводах пели, Празднуя вышним. Сафо Жесть. Чего только не найдёшь в сети, а мне ведь нравился "Наруто"! =) Хотя к этим "милым глупостям" Рита уже привыкла. Стиль зато интересный. Кстати, миф о том, что вместе с Водолеем можно отправляться на поиски нового любовника, развенчан. Как только Дева подключает свои эротические фишки, Водолей куда-то сматывается без следа. Рита подметила, что её больше будоражит одежда, лоск, определённый стиль, и с этим тяжело жить, в особенности когда возникают своеобразные эстетические критерии, которые можно описать как "моё чувство прекрасного" - ты ищешь подобия в жизни, и разочаровываешься, не находя их. А когда влюбляешься в стиль другого человека, часто наталкиваешься на отсутствие содержания. Раньше Рита обожала переодевать своих друзей, интересно, что бы получилось, переодень она Артура? =) Хочу так же выглядеть, как этот парень в сером: И всё же... "Мода умирает, стиль остаётся. В стиле есть что-то от вечности" - говорила Коко Шанель. Кстати, концовка фильма "Коко до Шанель" с Одри Тоту прекрасна: выводя на подиум всех своих моделей, совершив революцию в мире моды, под аплодисменты Коко вспоминает всё, что пережила - многое: работу певичкой в кабаре, неверность мужа и смерть возлюбленного. Я десятки раз пересматривал этот момент и пытался понять, о чём же она думает? Это так трогало за душу... ( http://www.youtube.com/watch?v=pK_h76EPUa0 )
Николай Шальнов: тэги: светлый гений, истоки Чего Рите стило подключить сейчас интернет, кто бы знал. Вскоре она превратится в этакого кибермонстра, бу) Сидела Рита, надев на пальцы кожуру от сосисок, покручивая туда-сюда фамильными карманными часами на цепочке, с которыми в своё время намылилась на "Хогвартские сезоны", да, видимо, не судьба была. Но не сдержалась она, и вспомнила про одного своего светлого гения - Седрика Диггори, которого одарила она однажды нечеловеческим блеском, правда, не ставя себе в необходимость впоследствии истечь кровью разбитого сердца, поскольку этот гений таковым не оказался. Расстроилась просто, и ушла в родные леса. Теперь она держит его в запасе, вспоминая безмятежные дни, когда она отождествляла себя то с Поттером, то с Малфоем, чтобы приблизиться к очередному своему недостижимому идеалу. Ах, сколько всего интимного было в этих фиках ("Послевоенный синдром", или тот, где Диггори пил кофе с Гарри, Рита потом в университетской кафешке сутками торчала, пытаясь воспроизвести этот момент) - или она сама наполнила их утончённой интимностью, пропуская каждую деталь через сердце... Как прекрасны эти неуловимые мгновения! Если честно, в последнее время мне интересен образ Нарциссы, быть может, потому, что я всегда ассоциировал её со своей мамой. А ведь и Кристиан Диор, создавая свой бессмертный "new look", вдохновлялся образом матери. Нет, Рита просто дура. Ей от любви не надо чего-то простого. Ей нужно что-то уж совсем особенное, вот она и замуровала себя в башне одиночества. Точно нимфоманка в монашеском одеянии. Вот подумала она и решила: было бы замечательно этих двух отслэшить. В духе Риты - чисто платонически. Седрик Диггори Оливер Вуд
Николай Шальнов: тэги: прыткое перо Вотъ. Начало этой истории. Про Вуда и Седрика. Оливер Вуд направлялся с тренировки прямо в душевую кабину, где устроился Диггори, смывая с волос пену от шампуня. Он уже привык к тому, что после тренировок он оставался один, самым последним из мальчиков, так как тщательно ухаживал за собой - по старой привычке. Невдалеке лежали его трусы, и Вуд хмыкнул, глядя на них: в какой-то момент он хотел высказать Диггори цель своего прихода сразу. Диггори весьма не хотелось видеть в душе кого-то ещё. Он привык быть один. И тут - Вуд, капитан сборной Гриффиндора, к которому Диггори хотя и питал уважение, но всё-таки рассматривал его как своего соперника. Хотя было в этом что-то озадачивающее, что-то, что притягивало Диггори к своему конкуренту. Это были те неуловимые чувства, которые трудно поддаются анализу и описанию, но которые без сомнения заставляют нас сомневаться в чистоте наших помыслов - или, наоборот, учат принимать нас такими, какие мы есть на самом деле. Вуд был странным парнем. Как-то раз встретив в гостиной Пуффендуя вратаря сборной, с которой ему предстояло сражаться, Диггори обратил внимание на то, что тот не пил, не развлекался, как делали все остальные присутствующие, но с задумчивым видом стоял у стены, рассматривая узоры на гобеленах. Да и на других вечеринках он отмалчивался, зато на подготовках и семинарах по квиддичу, которые МакГонагалл под руководством Дамблдора организовала ко всеобщему благу в честь круглой даты существования этого вида спорта, он отличался даром не только великолепного стратега, но и прекрасного педагога: все оживлялись, стряхивая сонное оцепенение после нудных вариаций главы команды когтевранской сборной. Седрик питал странную приязнь к талантливым и в то же время незаметным людям, возможно, потому, что он сам произошёл из той среды, в котором трудолюбие было основополагающем принципом, выделяющем из толпы человека обыкновенного и превращая его во всеобщего любимца. Нет, Диггори никогда не считал себя гением, да и не был им, но он самостоятельно развил в себе не только смелость, ловкость и выносливость, но и то, что принято считать искушённостью и изысканностью в обществе, обеспечившему ему вход в любой светский круг и обожание многих поклонниц. Сам он особо не придавал значения этим бесспорным достижениям, вкупе с природной красотой довершившим его безукоризненный облик и определивших его безупречную репутацию, но всегда настраивал себя на академические достижения и на то, что можно было назвать раскрытием талантов необычного волшебника, более того - выдающегося, хотя ему и не очень-то всё это и давалось. И вот, Вуд. Он не был похож на многих его друзей - легкомысленных, пустых, по-своему, конечно, интересных, но явно односторонних. Вуд был именно загадкой. К нему трудно было подойти с обычной мерой, необходима была тщательная работа по изучению тонкостей внутреннего мира этой странноватой и несколько угрюмой личности, предпочитающей урокам травологии одинокие прогулки по берегам Большого Озера. На одной из лужаек как бы невзначай его и подкараулил Седрик, заявившись туда под вечер, тоже прогуляв пару зельеварения. Ему было всё равно, что подумает Снейп: эту загадку он должен был разрешить для себя, во всяком случае, до тех пор, пока он не покинет стены Хогвартса. В его жизни было так много упущенных шансов, что этот, тень которого тянулась за ним уже не первый год, он упустить был просто не вправе.
Николай Шальнов: тэги: прыткое перо - Эй, Вуд! - окрикнул Седрик Оливера. - Ты не сильно торопишься? Вуд вздрогнул и обернулся. Заметив Диггори, стоящего у корней разлапистого дерева, он несколько секунд помедлил, посмотрел на Седрика, напрягся, словно хотел высказать что-то, что давно хотел, и, наконец, как-то обмякнув, поплёлся к дереву. - Что такое? - вяло выдохнул он. - Как ты меня нашёл? - Я и не искал тебя. Ты сам себя выдал. Я нашёл тебя по запаху твоего одеколона. Кстати говоря, он весьма приятен: напоминает орхидеи, расцветающие на закате. Вуд хмыкнул. Видно было, что ему сейчас не до разговоров, но вот почему он так старательно скрывает свои подлинные мысли? Что таится в его душе и почему он не откроется никому из тех, кто составляет его близкое окружение? Это-то Диггори и хотел узнать, причём немедленно. Эта тайна, не будь она раскрыта, не дала бы ему спокойно жить оставшиеся дни на земле, во всяком случае, так казалось ему на заре своей юности. Потом, вспоминая этот момент, он только улыбался, глядя на солнце своими красивыми серыми глазами, но это уже совсем другая история. - Скажи, о чём ты думаешь? Оливер удивлённо посмотрел на ловца пуффендуйской сборной. - А почему это тебя так интересует? - Легилименцию учу, - ответил Диггори. - За идиота меня принимаешь, что ли? Стану я тебе тут исповедываться! - А ты попробуй, - неожиданно для себя предложил Диггори. До этого момента ему и в голову не приходило, что он сможет развести кого-то на откровенность, тем более Вуда. Перспектива выглядела заманчивой. - Эээ... - Вуд оторопело посмотрел на Седрика. - И что тебе это даст? - Это уже неважно, - Диггори осмелел, и попытался придать своему тону некоторую вальяжность. - Устраивайся, - кивнул он на пень, стоящий у дуба, к которому он прислонился. Был закатный час, и эта сцена представляла из себя занимательнейшее зрелище: поза, в которой застыл Седрик, и склонённая голова Вуда, не привыкшего подчиняться, образовали странный рисунок на фоне угасающих остветов, сброшенных на землю заходящим светилом. Это было по своему красиво и очень необычно для любого, кто в этот момент наблюдал бы за этой картиной, никогда впоследствии уже не повторившейся. Минуты первой, настоящей встречи, определяющей наши судьбы, неповторимы, о них мы можем только вспоминать с болью удивительной радости, которую мы зовём нотальгией. Оливер же вспоминал это мгновение с особой нежностью, видя, как влажная вата тумана заполняет поляну, а лёгкий пух кружится вокруг Седрика, насквозь просвеченный заходящими лучами. Оох... что-то поздно уже... Вечно так. Ничего не успеваешь за этим грёбаным белым кроликом.
полная версия страницы